Монастырский источник

ПРОЛОГ
* Синеозерск. Ленобласть.
- Так что ты присутствуешь при совершении небывалого чуда: у меня образовалось сразу несколько свободных дней. Рак на горе чаще свистит!
- Он бы точно свистнул от удивления, узнав, как у нас все совпало: как раз вчера я сдала ответсеку подборку статей о завершенном расследовании, и получила неделю отгулов, которые мне уже полгода зажимали под разными предлогами.
- Случайных совпадений в природе не бывает, Ника. Я это рассматриваю как волю Провидения.
- Что я слышу! Где мой диктофон? Будущий губернатор Краснопехотского ударился в мистику и эзотерику!
- А я знаю, когда можно и когда нельзя говорить то, что может быть использовано против меня. Думаешь, ты первая, кто хочет подловить меня на неосторожных высказываниях?
- И не последняя, кто обломался?
- Вот именно... Приготовься к встрече со сказкой! Потому, что именно так можно оценить город, куда мы въезжаем.
- Изнываю от любопытства.
*
- Я думаю, что мы сможем задержаться там до Пасхи, раз уж ты так хочешь приложиться к этому чудо-источнику именно в праздничное утро. Вот только надеюсь, что у них будет одноразовая посуда. Из общей кружки я хлебать не буду и тебе не советую.
- Чего там опасаться? Я тебе уже говорила, что этот источник - уникум, вода в него поступает с огромной глубины и чистая, как слеза. Но для питья, так и быть, возьмем пластиковые стаканчики, раз уж ты так боишься за свой желудок.
- Кого-то ты мне напоминаешь с твоим острым язычком, Лиля!
- С кем поведешься, с тем и наберешься, как говорит одна моя подруга!.. Спасибо тебе, Наум, за эту поездку!
- Видишь, как я запоминаю и выполняю пожелания дамы? 8 Марта ты говорила, как хочешь побывать в Синеозерском монастыре на праздник, и я постарался подогнать свои дела так, чтобы освободить время до Пасхи и свозить тебя в город твоей мечты. Кстати, тебе будет интересно то, что Синеозерск любили творческие люди... И в городке меньше Мариенбурга - дюжина, если не больше, всевозможных музеев...
*
- "Топи да болота, синий край небес"...
- Олька, я тебя в последний раз предупреждаю: прекрати ерничать! Еще наездишься на ваши тематические пати-фигатти, или как их там! Но хоть разок побывать в Синеозерске ты должна!
- И в их монастыре, это я уже слышала... Ты меня удивляешь, мамхен. Давно ли тебя потянуло на мужиков в рясах?
- Сейчас пешком пойдешь в город!
- Опять последнее предупреждение?
- Между прочим, зря ты не веришь: источник в Синеозерске на самом деле действует благотворно. К нему съезжаются паломники со всей страны и даже из-за рубежа. Много историй о людях, кому вода из источника помогла...
- Ууууу... Опять ты у контингента эзотерические журналы конфисковала? Прямо как письмо счастья: разошли 20 друзьям, и будет тебе везука. Умат...
- Все, Олька! Достала. Не разговариваю.
- Как хочешь, мамахен.
- И приглуши музыку, пока мы не оглохли.
- Спасибо, муттер, я уже пообедала!
*
- Запомни, ты не должен выделяться среди основной массы приехавших перед Пасхой желающих приложиться к источнику. Итак, со стороны все выглядит так: ты приехал в Синеозерск, чтобы подышать чистым воздухом, погулять по окрестностям и заглянуть в музеи, а на Пасху - поесть освяченный кулич и запить водой из источника. Один из многих туристов, понял?
- Более чем.
- Гуляй, любуйся, дыши, волочись за туристками, если будут подходящие кадры, ешь их знаменитые пирожки. Но помни, что через 10 дней - "час икс".
- Помню.
- В пасхальное утро в монастырь потянутся паломники со всех концов земного шара. Будут даже высокие гости. Можешь себе представить, какой радиус действия будет, если ты все проделаешь перед началом пасхальной службы? Если после ЧП местный губернатор усидит в своем кресле, такую задницу только гексоген и возьмет. А скорее всего - полетит вверх тормашками за то, что протупил. Кого-то же надо будет примерно выпороть!
- Ага. В любой ситуации главное - найти крайнего и показательно его вздуть.
- Просекаешь фишку.
ЧАСТЬ 1.
*
Вероника Орлова неожиданно устала.
Это была не простая усталость после рабочего дня - за ночь она не проходила. Просто ослабел азарт, который всегда гнал ее вперед в очередном расследовании, а повседневные действия - проезд в метро, планерки, сбор материала - казались ей тяжелыми и скучными. Просыпалась она уже уставшей, и обычных в будни 6 часов сна и выходных в Мариенбурге у Лили было мало.
Этой весной Ника проходила плановую диспансеризацию раз в три года - но обследование не выявило никаких нарушений. Более того, заполняя ее карту после всех процедур, врач сказала:
- Организм у вас крепче и здоровее, чем у многих двадцатилетних. Вот среди них попадаются экземпляры - хоть плачь. Или хилые, или уже с букетом болезней. А вы абсолютно здоровы. Переутомилось не ваше тело, а мозг. Многие жители больших городов с этим сталкиваются. Без привычного ритма нон-стоп они уже не могут обходиться даже когда выжаты, как губка. А вы, наверное, даже ритмы мегаполиса опережаете. Догадываюсь: пропадаете на работе, дело прежде всего, остальное - потом как-нибудь; много кофе и сигарет, мало сна; наращиваете скорость... Я угадала?
- Верно, - удивилась такой точной картине своей жизни, нарисованной участковым терапевтом, Вероника.
- Ну, вот. У меня на "синдром мегаполиса" глаз наметанный. Люди приходят и ждут, что я им выпишу таблеточки, витаминчики от усталости посоветую, а тут совсем другое нужно.
- Отпуск у меня только в августе.
- Милая моя, до августа вы заработаете синдром выгорания, за месяц отпуска восстановиться не успеете, вернетесь на гоночную трассу наполовину выгоревшей, и закончится все неврозом или нервным срывом. Вам необходим тайм-аут немедленно.
Главный редактор от души хвалил подборку статей Вероники о матерях, которые открыто и цинично используют своих детей для наживы, вымогательства и получения разнообразных привилегий. И, если одни довольствуются малым - например, хвастаются на форумах: "Специально беру с собой малого, и везде без очереди прохожу, место уступают где попрошу! А че? Если есть такое правило - надо пользоваться!"; "Мне под моих шестерых такую субсидию отсыпали! Хватило даже на новый Эппл!"; "Соседи попытались возбухнуть, да в итоге засунули свой ремонт в ж...: у меня ребенок днем спит! И по...й мне на их стены и потолки! Заодно и я отдыхаю, сериальчик могу позырить без их дрелей и штробилок!", или в магазинах заявляют: "Да отдайте вы ему эту шоколадку! Обеднеете, что ли, с полтоса? Ребенок же просит, а я одинокая, у меня с деньгами песец!", то другие вступают даже в игры с Уголовным Кодексом. Одна предприимчивая особа при помощи не обремененного избытком профессиональной этики юриста получала алименты на сынишку сразу от троих мужчин. Каждый из парней был абсолютно уверен в том, что является отцом очаровательного Ярика... Все закончилось скандалом и уголовным делом. Но меркантильная девица не растерялась и тут же заголосила, что, как мать-одиночка, требует к себе снисхождения...
- Как верно вы вывели мораль сей басни, - сладко улыбался редактор, - мало кинуть клич "рожайте" и выдавать маткап на каждого ребенка и льготы многодетным, надо донести до людей простую истину: ребенок - это прежде всего не универсальный пропуск и не источник дохода и уж точно не рычаг! Он - человек, и должен рождаться по любви, а не потому, что родителям понадобились деньги или льготы! Он должен чувствовать себя нужным и любимым в семье. Как вы метко это сформулировали!
На радостях он охотно разрешил Веронике взять все накопившиеся отгулы и даже выписал большую премию. А вечером, когда Вероника укладывала дорожную сумку и обдумывала, куда бы лучше поехать, раздался телефонный звонок. На дисплее высветился номер, известный лишь узкому кругу людей.
- Ты знаешь, перед выборами у меня затишье, - сообщил Виктор Морской, - и я подумываю дней на 8-10 сменить обстановку. Если бы ты могла присоединиться ко мне хоть на пару дней, я показал бы тебе настоящий сказочный мир.
- Я думала, ты захочешь провести свободное время на Лазурке или Мальдивах.
- Да ну, что я там не видел? Надоели уже, как молоко с пенкой!
- Или рыбий жир, - рассмеялась Наташа.
С Виктором она познакомилась в прошлом году, расследуя череду странных событий в Краснопехотском, куда приехала изначально - просто в отпуск.
Морской, "местный Каупервуд", как его называли дядя Коля и тетя Света, или "Витька-Святоша" в своих кругах, целеустремленный молодой человек, в 31 год уже был хозяином процветающей бизнес-империи и готовился выставить свою кандидатуру на грядущих выборах губернатора города. Когда в связи с нарастающей в Краснопехотском неразберихой начали все настойчивее трепать его имя, олигарх обратился к приехавшей петербургской журналистке и попросил узнать, кто и зачем подрывает его репутацию.
Дело тогда приняло такой оборот, что Вероника и вызванный из Питера на подмогу ее давний друг, адвокат Наум Гершвин, какое-то время ходили по краю пропасти и чудом остались живы. А Никина подборка "Пешка в чужой игре" подняла рейтинг "Невского телескопа" до первой тройки на несколько месяцев...
- Я знаю, что тебе поможет! - воскликнул Морской, выслушав девушку. - Там, куда я еду, можно отдохнуть душой и телом. И, если ты тоже свободно располагаешь ближайшими днями, то это судьба!
*
- А как поживает твой грозный Мася? - спросила Вероника, вспомнив домашнего манула, которого Виктор взял еще совсем маленьким, и теперь Мася искренне считал его своим родителем и бесшумно скользил по огромному саду возле особняка Морского, готовый защищать приемного "мама" зубами и когтями.
- О, прекрасно, - Морской притормозил возле указателя "Синеозерский монастырь", от которого ответвлялась бетонная дорога, исчезающая в лесу. - Все так же суров, пушист и держит свою территорию, то бишь мой сад, твердой рукой. То есть лапой.
- А как поживает его боевая подруга?
- Тоже отлично. Опять четверо котят. Через 3-4 месяца еще один зоопарк Ленобласти получит подарок от доброго дедушки Мороза!
- То есть от дядюшки Морского, - поправила смеющаяся Вероника, - на деда ты совершенно не похож. И на дядюшку не тянешь.
Худощавый, очень быстрый в движениях, с блестящими серыми глазами и улыбчивыми ямочками на щеках, Морской действительно выглядел значительно моложе своих 32 лет.
- В общем, снова сделаю подарок зоопарку, - сказал он, - покупать манулов не всем по карману, а они получат четверых здоровых привитых котят абсолютно бесплатно.
- А мне вот не то, что за котенком - за цветком некогда ухаживать, - вздохнула Ника, - еле успеваю поливать фиалки, которые подарила мама, а чаще всего это делает Вика, пока я в очередной командировке. Недавно одна фиалка цвета - очень красивым розовым цветом. А я это увидела только на фото, которые скинула мне сестра.
Виктор понимающе кивнул. Ему ли не понимать, что такое цейтнот!..
Ника посмотрела на себя в зеркало под потолком кабины "ягуара". А с виду и не скажешь, что она на грани невроза - свежее золотисто-розовое лицо, задорные серо-голубые глаза. Мальчишеская стрижка зачесана нарочито небрежно. Серая рубашка-"поло" и синие джинсы обтягивают статную фигуру с крепкими руками ногами и пышной грудью.
- Отлично смотришься, - поймал ее взгляд Виктор и коснулся губами мягких Вероникиных волос.
Девушка благодарно улыбнулась ему.
*
Черный "ягуар" сбавил скорость на въезде в город и заскользил по аккуратной одноэтажной улочке. Красные и синие крыши беленых домиков, добротные заборы, ровная дорога. По пути располагался небольшой рынок, где бойко торговали вареньями, соленьями и молокопродуктами. Промелькнул еще один указатель - "Музей литературы и музыки"; "Дом-музей А. А. Грэя"; "Дом-музей К. И. Мещерского", "Квартира-музей Г. Эдвардссона"... Всего стрелок было более дюжины, и Виктор вернулся назад и притормозил, чтобы все прочитать.
- Как же тут много музеев, - заметила Ника. - А ведь ты говорил, что этот городок меньше Краснопехотского.
- Да, сюда многие творческие люди приезжали, и кое-кто оставался, - Виктор сфотографировал указатель. - Не хотели уезжать, настолько их покоряли тишина и местный воздух - какой-то небывалой чистоты. Считалось, что здесь благотворная атмосфера для творчества и научной работы... И люди, имеющие проблемы с сердечно-сосудистой или дыхательной системой, здесь быстро чувствуют улучшение самочувствия. Многие сюда затем и едут - отдышаться. А деятелей науки и искусства манит тишина и уединение. Здесь до сих пор нет домов выше трех этажей и сохраняется особый микроклимат. Да еще поблизости - монастырь с его легендарным источником, - Виктор зарулил в кованые ворота и оказался перед фасадом трехэтажного особняка с лепниной, кариатидами и эркером. "Гостиница "Синеозерск", - гласила золотая вывеска на фронтоне. Судя по всему, раньше это были чьи-то частные апартаменты - до 1917 года. Интересно, что случилось потом с их владельцем...
Они сняли двухкомнатный люкс с эркером и у стойки заспорили из-за оплаты. Виктор хотел заплатить за номер сам, а Ника настаивала на разделении оплаты и одержала победу.
- Только тебе и удается переспорить меня, - констатировал Виктор, когда они поднимались по широкой лестнице, покрытой алым ковром.
- А я с детства такая - что решила, то и делаю, - ответила Ника, - все знают: меня не переупрямишь. Такой уж я осёл.
- И кстати, очень симпатичный ослик...

*
Выйдя на полукруглый балкон в своей комнате, прикрытый лепным карнизом от возможной непогоды, Вероника увидела там два ротанговых кресла и столик с пепельницей. Это ее удивило: в Питере курение подвергалось суровому остракизму даже в самых престижных отелях. Вряд ли здесь настолько отстали от жизни, чтобы тоже не прикрутить повсюду таблички с грозным "Запрещается" - символ хоть и крохотной, но власти гостиничных работников над постояльцами. Скорее всего, жильцы люксов в бельэтаже пользовались особыми привилегиями потому, что на этаже было всего четыре номера, балконы не соприкасались, и выше - только крыша, а значит, некому было выразить неудовольствие...
Пока Виктор в своей комнате кого-то жестко отчитывал по скайпу, Ника включила кофе-машину и через 5 минут уже устроилась на балконе с чашечкой эспрессо и сигаретой, рассматривая улочку, словно сошедшую с гравюр и литографий XIX века. Удивительно, как Синеозерск сохранил в неприкосновенности аристократическую красоту после всех бурь, революций и войн, сотрясающих страну с 1917 года. Как будто здесь время идет иначе. Такое же ощущение охватывало Орлову и в Краснопехотском, но там доминировали 50-е годы прошлого столетия, а здесь царили примерно те же годы, но позапрошлого века. И прилепившиеся среди лепнины, ажурных оград и начищенных латунных табличек современные вывески, баннеры и бигборды смотрелись диссонансом. Как и могучий черный "рэйндж-ровер", который, утробно рявкнув, вырулл из-за угла и направился к гостинице.
Вероника узнала бы эту машину из тысячи. "Наум, ты уверен, что твой броневик пройдет даже здесь? Судя по карте города, здесь есть улочки, где ему будет ОЧЕНЬ тесно!"
Успешный адвокат Наум Гершвин был другом Вероники уже несколько лет, хотя началось их знакомство с жесткой полемики в студии популярного ток-шоу. Однако в прошлом году Наум спас ей жизнь...
При виде девушки, которой Наум помогал спуститься с подножки, Ника удивилась: "А перед Новым годом он весьма тепло беседовал по телефону с бывшей женой и я уже думала, что их отношения выходят на второй виток. Но когда имеешь дело с Гершвиным, ни в чем нельзя быть уверенной. Подождите-ка... Да это же Лилька? А я думала, что они терпеть не могут друг друга. Ну, Лилёк, молчала, как партизан, ни словом не обмолвилась о своих новостях на личном фронте! Все два дня на прошлой неделе мы обсуждали мою подборку статей о "мамках-манипулямках", моду на антигероев в литературе и кино и "Визит дамы" в Театре комедии..."
- Привет! - она помахала с балкона рукой. - Соседями будем!
- Привет, Ника! - обрадованно откликнулась Лиля. - Мир тесен!
- Приятное соседство, - заулыбался Наум, высокий представительный мужчина, горбоносый брюнет со стильной проседью и модной трехдневной щетиной. Аромат его парфюма достигал даже бельэтажа. "И как Лиля ехала с ним от самого Питера? Или у нее аллергия, которую она снова глушит цетрином, и не ощущает, что Наум снова вылил на себя канистру "Мистера Барберри"?
- Да, приехали сюда к легендарному источнику, - сообщил Наум, когда они сидели втроем в баре гостиницы и пили кофе с прославленными местными эклерами, - а Лиля желает вдобавок приобщиться к высокой культуре и искусству.
- Мы пробудем здесь до Пасхи, - добавила худощавая Лиля, откинув назад длинные русые волосы, стянутые в "хвост". - Не знаю, правда ли это, но о чудесных свойствах воды из знаменитого источника давно ходят легенды. Ника, ты ведь слышала, что на Троицу в прошлом году...
- О девушке из Ярославля, которая обрела зрение, выпив воды и омыв ею лицо? - уточнила Орлова. - Конечно, слышала и даже занималась этой историей. Но никаких подвохов не нашла. Девушка действительно ослепла после автокатастрофы, это подтверждают врачи, у которых она наблюдалась. А сейчас у нее минус четыре, и это лучше, чем полная слепота.
- А еще, - азартно потер руки Наум, - здесь в предместье есть совершенно сказочная турбаза на берегу озера. В ресторанчике готовят вкуснейший шашлык. Может, сподвигнешь Витька на поездку?
- Наум, а ты уверен, что там в меню - не одна свинина? - спросила Лиля. - Или ты этого не соблюдаешь?
- Не то, чтобы я твердо следовал заветам предков, но стараюсь не нарушать. Однако ради такого вида на Ладогу и пикника с друзьями можно разок и отступиться от правил.
Морской захлопнул ноутбук и легко вскочил со стула, услышав о приезде Наума и Лили:
- Вот так совпадение! И их номер - напротив нас? Прекрасно, пойду, поздороваюсь. Насчет турбазы - я не против! Искупаемся, - он приобнял Веронику, коснулся щекой ее макушки. - Не забудь купальник. Или обойдемся без лишних деталей?
- Не обойдемся, - от его прикосновений у Ники жарко покраснели щёки, а по спине пробежали щекотные мурашки. - Хочешь искупаться налегке, поезжай в Коктебель, там есть парочка пляжей для любителей натуризма.
- Замётано. Когда у тебя отпуск? Постараюсь выкроить два-три дня для поездки в Коктебель!
- А как хорошо ты потом будешь смотреться в новостных таблоидах, - поддела его Вероника, - так и вижу заголовки: "Губернатор Краснопехотского предпочитает отдых без лишних деталей!"...
- Вряд ли это успеют перепостить прежде, чем сайт рухнет от масштабной ДДОС-атаки, - не моргнув глазом, ответил Виктор, - так что не беспокойся, твою первозданную красу тоже мало кто успеет рассмотреть.
Вероника шутливо замахнулась. Виктор увернулся и, смеясь, выбежал из номера.
В бельэтаже было всего 4 номера-люкс, и все оказались заняты. Науму и Лиле достался последний. Но в гостиной было тихо. Толстые стены и толстые рамы надежно оберегали покой жильцов "Синеозерска".
Вероника прошлась по гостиной, прилегла на диван и с наслаждением потянулась. Отдых начинается, и она постарается максимально им насладиться, чтобы набраться сил на оставшиеся до основного отпуска 4 месяца.
*
Вероника и Морской расположились в просторном бело-голубом зале с лепниной, позолотой и пышными тюлевыми гардинами и ждали, когда им принесут обед. За окном во дворе краеведческого музея через дорогу толпились люди, вышедшие из светло-зеленого автобуса с пальмой на боку, в основном - женщины средних лет, похожие на учительниц или библиотекарей. Навстречу друг другу проехали две машины - бежевый"датцун" и стилизованная под старину белая "Чайка" с эмблемой турфирмы на дверце.
Снова звякнул дверной колокольчик, зашелестели страницы меню и раздался девичий голос:
- Ух ты! Тут есть "Карбонара". И "Маргарита"!
- Выбирай что-нибудь одно, Оля, - ответила ей женщина постарше, - если мы сейчас закажем все меню, то потом все 10 дней будем хлебом питаться. По два рэ за кусманчик.
Ника обернулась, узнав этот голос:
- Тася! И вы тоже здесь?
- Вот, офигеть, встреча! - устремилась к ней Тася.
Школьная подруга Вероники Таисия служила во ФСИН и работала в женском изоляторе. Белокурая великанша, она возвышалась даже над своими коллегами, хотя среди надзирательниц Дюймовочек не было. Ростом Тася совсем чуть-чуть не дотянула до двух метров и носила 70-й размер одежды. При этом на жир приходилось совсем немного: Тася состояла практически из одних накачанных мускулов, ребром ладони разбивала огнеупорные кирпичи, пробегала трехкилометровый кросс за 9 минут вместо положенных 13 и двигалась пластично и легко. Она за минуту могла раскидать массовую драку в камере или дворике, одной рукой скручивала даже мужчин, всю зиму купалась в проруби у Крепости, а, обедая с Никой в "12 апреля", заказывала сразу три порции пельменей или чебуреков и 10-15 "Старопитерских" пышек, обильно сдобренных сгущенным молоком. И пустые тарелки отдавала судомойке почти идеально чистыми. При виде гладкого бело-розового лица Таси и ее зубы - белые и без единой пломбы - не верилось, что с 16 лет она выкуривает по пачке "Петр Первый" в день. Друзья любили Тасю за чувство юмора и незлобивый характер, а "контингент" знал, что Таисия хоть и сурова, но справедлива и отзывчива. Тася могла нарушить инструкцию, посочувствовав кому-то, но любые подношения отвергала категорически и менее чистоплотных коллег презирала, высказывая им в глаза все, что думает о взяточниках. Хотя ей бы не помешали деньги. Тася очень рано вышла замуж, через несколько лет развелась и одна растила дочь Олю, получая копеечные алименты от мужа, полуголодного преподавателя в какой-то "академии" с щелястыми окнами и проваленной ступенькой на крыльце у парадного. Тася и Оля были лучшими подругами. Оля любила пошутить над матерью, но беззлобно и не обидно, а Тася сердилась только для вида.
Сейчас 19-летняя Оля заканчивала второй курс Университета профсоюзов на улице Фучика, изучая юриспруденцию. Мать часто говорила ей: "Учись, Олька, правильную профессию выбрала. Юристы всегда нужны, и зарабатывают хорошо - к нам адвокаты на таких машинах приезжают! Я вот на учебу забила, и че? Кукую теперь в коридоре, в "тормоза" пялюсь всю смену!".
- Что будете заказывать? - подошла к вновь пришедшим официантка с блокнотиком.
- Два супа "Буйабес" и две "Карбонары-мини", - попросила тоненькая рыжеволосая Оля.
- Три! - поправила Тася. - Одной не наемся. Эх, горит озеро, гори и рыба!
Виктор поднялся, приветствуя Тасю и Лилю и удивленно посмотрел на раблезианскую красавицу, на которой едва не лопались синие джинсы и красная клетчатая рубашка мужского фасона.
Вероника представила их друг другу. Морской по привычке поцеловал Тасе руку, а она ответила крепким мужским рукопожатием.
- Да вот, приехали, чтобы Пасху отпраздновать возле источника, - сообщила Тася, - и я хочу ухо свое полечить. Как в прошлом году на работе просифонило, так до сих пор и дергает, а Олька...
- Муттер, вынесем это за скобки?
- А где, если не секрет, вы работаете? - спросил Морской, надкусив хлебную палочку.
- В тюрьме, надзирателем, - бесхитростно ответила Тася. И в повисшей над столом тишине добавила:
- А че? Не ворую же и номер на тротуаре не пишу!
Морской закашлялся от изумления, а официантка чуть не уронила поднос с суповыми мисками, который ставила на стол.
Ника похлопала Виктора по спине, а Оля хихикнула:
- Мамхен, хорошо, что это не ты его хлопала. А то было бы, как в олдскульной камеди! - они указала на панорамное окно, возле которого сидел Виктор.
- Ну да, - Морской перевел дыхание и отпил воды из высокого стакана, - представляете себе "молнии" в ленте новостей: будущий мэр Краснопехотского и владелец "Морской Инк." ввязался в пьяную драку в ресторане гостиницы и вылетел в окно. Кстати, я угодил бы прямо в розовый куст, И не скажу, что это мне понравилось бы! Ну, работы всякие нужны, работы всякие важны, как говорила Агния Барто, и, Если человек честно и добросовестно трудится, ему нечего стыдиться.
- Вообще-то не работы, а мамы, - поправила его Оля, - и не Агния Барто, а этот... как его... Носов!
- Оля, Виктор так шутит, - пояснила Вероника, подвигая к себе миску грибного супа, - он любит изображать, что перепутал авторов.
- И про мам, которые нужны и важны, написал Сергей Михалков! - добавила Тася, - кстати, отец режиссера Никиты Михалкова. Олька, ну ты и Незнайка!.. Хоть помнишь, кто такой Незнайка?
- Вот блин, я протупила, - рассмеялась Оля, принимаясь за знаменитый марсельский оматный суп.
- А я взяла отгулы за полгода, - сообщила Вероника Тасе, - проходила диспансеризацию, и врач сказала, что мне необходим тайм-аут. Что-то усталость накопилась.
- Оно и немудрено, - ответила подруга, - мотаешься по стране, как электровеник, со своими расследованиями. Чаще в поезде ночуешь, чем дома. Я бы давно уже с катушек съехала, если бы это у меня 20 дней в месяц колеса под головой тарахтели. А у меня дополнительный отпуск, положен за стаж. На даче пока делать нечего, еще успею летом кверху задом постоять на грядках. И еще хочу на досуге книжки почитать, культурный багаж пополнить. А то посадили недавно новенькую, за политику попала. Так она как начнет шпарить: Бродский, Кафка, Эко - пока веду ее на следственный, не знаю, что и ответить. Не Донцову же с ней обсуждать! А всяких там Коэльо и Куатьэ я сроду в руках не держала. Надо это восполнить, чтобы совсем уж сиволапой себя не чувствовать.
- Почитай Солженицына и Татьяну Толстую, - посоветовала Оля. - Толстая, кстати, много про Питер пишет.
- Или Сергея Довлатова и Михаила Веллера, - подсказал Виктор.
- Если вы думаете, что я все эти фамилии запомню, то вы мне льстите, - добродушно улыбнулась Тася, - спишите мне фамилии, а я их книжки в интернете погуглю. Может, парочку осилю за отпуск.
- Э. мамхен, - подразнила ее Оля, - детские книжки знаешь, а в остальных ныряешь!
- Тебе в детстве читала, вот и помню. А потом некогда стало читать. Работа такая, что с книжкой не посидишь, глаз да глаз нужен. Чуть отвлечешься на дежурстве, и получаешь фитиля за ЧП.
Им принесли второе - пиццу для Таси и Оли, грибную кулебяку Веронике и сырный пирог "Фокачча" для Виктора.
- Лилька тоже здесь, - Вероника нарезала кулебяку. - И представляешь? Она приехала с Наумом!
- Да ты что?! - изумилась Тася. - Волчица в лесу овдовела! Лилька с кавалером! Я думала, она только книгами интересуется. Да и Гершвин-то... - она осеклась, вспомнив о присутствии Виктора.
Но Морской не обратил внимания на запинку Таси и неловкую паузу за столом. Он забыл даже о куске пирога, уже поднесенном ко рту. Расплавленный сыр из надреза выдавился ему на пальцы, но Морской не замечал и этого. Он впился взглядом в окно, серые глаза потемнели, а лицо закаменело и стало старше и жестче. Сейчас Виктор стал похож на своего питомца. Так Мася застывал перед броском, сжимаясь, как пружина и испепеляя яростными желтыми глазами птицу, мышь, забредшего в чужой сад уличного кота или собаку, на свою беду шмыгнувшую в ограду.
В другом конце улицы был автовокзал, и сейчас от него шли люди с дорожными сумками, чемоданами и рюкзаками. Двое свернули в ворота "Синеозерска", остальные тоскливо посмотрели на них и потянулись дальше.
- В "Постоялый двор" пошли, - комментировала Тася, - там, за углом. Тоже гостиница, но подешевле - номер за тысячу, койко-место - за пятьсот. Но я решила: в кои-то веки с Олькой выехали, так лучше в нормальных условиях поживем, чем задами толкаться в очереди к сортиру и неизвестно с кем соседствовать! Зарплата позволяет. Да и Олька теперь зарабатывает, хэнд-мейд делает, кошаков всяких, и в сувенирку продает, - похвасталась Тася, с гордостью глядя на дочь.
- Вот это интересно, - оживился Морской, - а где можно увидеть ее работы?..
- Витя, - спросила Вероника, когда они вышли перед чаем на площадку для курения, - а что случилось за обедом?
- А что? - Виктор достал "Трисурер".
- Ты так смотрел в окно, как будто увидел что-то неприятное.
- Да... Наверное, я обознался. Помнишь, я тебе рассказывал о двоюродной сестре?
- О Диане?
- Да. Ну вот, мне показалось, что мимо гостиницы проходил человек, который вовлек ее в эту грязь, вербовщик из публичного дома, так называемый "лавер-бой". Конечно, прошло уже 12 лет, он изменился, весь лоск растерял. Уже не "душка-Лео в Титанике".
- А ты его знал в лицо?
- Да, однажды встретил с Диной возле "СССР", когда он еще изображал роман с ней. А потом - издалека, на похоронах дяди Егора. Он возле ограды крутился. Я хотел подойти, поговорить с ним, но он тут же убежал... А потом уехал и больше в Краснопехотском не появлялся. И его счастье, - жестко заключил Виктор. - И мое тоже. Наверное, тогда я бы его убил - за Дину и дядю. И сейчас не баллотировался бы в мэры, а валил лес в Сибири в казенном ватнике, или калымил на стройке у вас в Кудрове...
Ника вспомнила мельком увиденного за окном мужчину лет 35-40, действительно отдаленно похожего на главного героя популярного лет 20 назад камероновского "Титаника" - "со следами былой красоты", как сказала бы мама. И очень надеялась на то, что Витя обознался. Ей не понравилось, КАК Морской смотрел в окно...

*
После обеда Ника и Морской сели в "ягуар" и направились в Синеозерский монастырь, отделенный от города несколькими километрами густого леса. К обители тянулась асфальтированная дорога. Скоро за окном промелькнула водонапорная башня; потянулись хозяйственные постройки. Наконец-то машина въехала на круглую площадку, где уже стояли два экскурсионных автобуса - один - уже знакомый, зеленый, с пальмой на боку, а второй - ярко-желтый, украшенный изображением чайки над морем. В другом конце теснилось несколько машин.
- Дальше, пожалуйста, идите пешком, - подошел к ним молодой, но не по возрасту строгий монах, видимо, ответственный за парковку. - Машину можете оставить здесь. С ней все будет в порядке.
Виктор привычно потянулся за бумажником, но монах покачал головой:
- Стоянка бесплатная. А вы, дочь моя, покройте голову. Юбок в обязательном порядке мы не требуем, но головной платок просим носить.
Вероника повязала голубой платок и взяла Виктора под руку. Они прошли в калитку и оказались на мощеной брусчаткой аллее, поднимающейся на высокий холм. За деревьями угадывались мощные стены из красно-бурого камня и доносился перезвон колоколов. В него вплетался многоголосый галдеж - наверное, группа экскурсанток из зеленого автобуса как раз осматривала обитель.
- Вот тебе и удаленность от мира, - сказал Виктор, - приехала толпа шумных туристов, ходят повсюду, фотографируют, скупают образки и четки на сувениры, хохочут, галдят так, что на весь лет слышно. Но закрыть монастырь для паломников нельзя: именно туристы дают значительную часть дохода обители.
- Думаю, повсюду гостей не пустят, - ответила Ника. - На жилое подворье, трапезную для насельников и в мастерские вход запрещен. Но в одном ты прав: монахи ведь сознательно удалились от мирских радостей, а вынуждены изо дня в день лицезреть мирян - и не только паломников, пришедших помолиться и пожить в гостевом доме, а еще и туристов, которые приезжают сюда для галочки или в поисках экзотики: селфи на подворье, четки в подарок не родне, так соседке и ведут себя так, как будто пришли развлекаться и за свои деньги хотят позволить себе все.
- Особенно мирянок, - задорно ответил Виктор, - то еще искушение. Тем более, что многие тут - далеко не старики. Но если удается и его побороть, это уже существенная победа над собой, которая закаляет духовную силу. А преодоление и закаливание важны не только для иноков. Они и бизнесменам нужны, И политикам...
- И журналистам тоже...
- Ну не скромничай. У тебя и без воздержаний характер железный.
- Да и у тебя тоже...
*
Зазвонил Никин телефон. На дисплее высветился номер Таси.
- Гуляете в монастыре? - спросила подруга. - Счастливые люди! А я в очереди в экскурсбюро стою. Олька тут нарыла бесплатный вай-фай и зависла в чате со своим Женькой. Ну уж завтра я ее расшевелю, с ноутом она может и дома пообниматься, а здесь мы будем ходить и знакомиться с городом! Нечего все время в экран пялиться.
- А кто такой Женька? - спросила Ника.
- Ее нынешняя лямур-тужур. Однокурсник. По обрывкам разговора я поняла, что они на амйские праздники хотят сорваться в круиз по Волге. Тоже мне купцы Паратовы, - фыркнула Таисия, - в первый же вечер все деньги в ресторане прошмындрают и будут всю дорогу одними "роллтонами" питаться!
- Ладно, Тася, можно подумать, что мы в 18-19 лет так не веселились, впервые оторвавшись от родительского ока, - улыбнулась Вероника. - И деньги по-глупому спускали, и на "роллтонах" сидели, а все равно вспомнишь - и улыбнешься: весело было.
- Молодые были, - ответила подруга, - вот и не печалились подолгу из-за пустых карманов и голодного желудка. А помнишь, как мы за ужин и ночлег подрядились на ферме картошку копать?..
- Как не помнить!
- Мы завтра тоже в монастырь поедем. Я за маму записочку подам. Ей через неделю операцию будут делать, врач сказал, что варикоз в этой стадии легко операбелен, но мама все равно волнуется, попросила помолиться у чудотворной иконы и водички из источника бутылочку привезти.
- В Синеозерске есть еще один собор с чудотворной целительной иконой, можешь и туда сходить.
- Непременно. А то мамино беспокойство и мне передалось. Все, тут моя очередь подходит, пока! Вечером общнемся.
Вероника убрала телефон и догнала Виктора на подходе к древним стенам. Навстречу им высыпала группа оживленных женщин из зеленого автобуса. Они обсуждали покупки в монастырской лавочке, убранство храма, хвалились фотографиями и хихикали, судача о монахах, особенно - о молодых и привлекательных. Где-то за деревьями так же громко и дружно кулдыкали индюки и кудахтали куры - видимо, там был хоздвор.
Пригнувшись под низким сводом, Ника и Морской вошли во двор, из которого вели три коридора, выбитых в толстой - метра полтора каменной кладки - стене: в церковную лавку и трапезную для гостей, в храм и, видимо, к кельям - калитка была заперта и украшена табличкой с церковнославянским шрифтом, но покрытой вполне современным ламинатом: "Посторонним вход воспрещен!".
В лавке Ника купила свечи и образки себе, маме и Вике и подала записки о здравии и упокоении. Здесь не было фиксированных цен на требы - только добровольные пожертвования, и Орлова бросила в ящик для сбора денег две двухсотрублевые купюры. Виктор тем временем разговорился со служителем - своим ровесником, чернобородым монахом, отдаленно похожим на молодого Наума.
- Да, готовимся к Пасхе. Много будет гостей. Губернатор придет лоб перекрестить. Наверное, даже из Москвы приедут, - инок не сдержал вздох. - Видные люди, большие начальники званы. Конечно, каждый гость - от Бога, но... Но не все понимают, куда приехали. Храм - дом Божий, а обитель - наш дом, а в гостях ведь полагается приличия соблюдать. Но бывает, что человек уверен: раз он платит деньги, то ему все дозволяется, а мы еще и развлекать их должны и заботиться, чтобы они были довольны. Вот только не разумеют, что мы им не пляжные аниматоры, и они не в клуб пришли, а в святую обитель.
- А вы, простите, где в миру работали? - спросила Ника, про себя удивившись тому, что служитель почти дословно повторил ее слова о некоторых туристах.
- Портье в доме отдыха в Зеленогорске, - улыбнулся молодой человек, - вот уж где летом Вавилон, особенно если дни погожие стоят. Здесь я уже пятый год. В прошлом году принял пострижение. Игумен меня долго в послушниках держал, проверял, на самом ли деле я намерен от мира отречься.
- И как? Не жалеете о своем решении? - поинтересовался Морской.
- Первое время - было. Суетное одолевало. А сейчас мне ничего другого не надо. В большихгородах-то все бегом да второпях, некогда поразмыслить, грохот, гам без умолку, греха много - и не захочешь, да наберешься. Миряне приезжают, нас жалеют: "Ай-яй-яй, такие молодые ребята, и в такой глуши, что тут за жизнь!". И не понимают, что каждый из нас сюда по своей воле пришел, и нас в обители никто не понуждает оставаться - таков наш выбор. Каждому свое.
- Они просто судят вас со своей колокольни, - ответила Вероника.
- Верно, дочь моя. А вот видели ли вы, за воротами над источником есть у нас гостиница. В гостевом доме паломники живут, а в гостиницу миряне приезжают, круглый год номера пустыми не стоят. Тянет сюда горожан, в тишине да благолепии от шума и сует отдохнуть...
Из храма Вероника и Морской спустились к источнику, облицованному потемневшим от времени мрамором. Вода с веселым журчанием стекала в маленький полукруглый бассейн. Рядом была прикручена латунная табличка с молитвой, которую полагалось читать перед тем, как выпить воду или омыть лицо и руки. С другой стороны была еще одна табличка, рассказывающая о том, что вода из источника благотворна для здоровья, приносит счастье в любви и семье и дарует успех в благих делах.
- Тут, конечно, присутствует эффект плацебо, - заметил Морской, читая выбитый на латуни текст, - но если помогает - вай бы и нот?
- Тебе нужно посмотреть фильм о свойствах воды, - Вероника подставила под струю воды пластиковый походный стаканчик, не доверяя стоявшей в нише белой эмалированной кружке с алым цветком на боку. - Она действительно принимает и передает информацию и энергетику, меняет структуру...
- Я смотрел "Форму воды", - поморщился Морской, - и не понимаю, за что дали столько премий истории любви немой уборщицы туалетов и мутанта, убивающего кошек. Наш "Человек-амфибия" смотрится гораздо лучше.
- Это не художественные фильмы, а научные исследования. И называются они "Вода", без всякой формы, - от ледяной воды у Ники заныли зубы, и девушка стала пить медленно, чтобы не застудить горло. - Там показано, как меняется структура водных кристаллов от воздействия музыки, слов или эмоций человека, находящегося поблизости. Если у воды читают молитву или слушают классическую музыку, кристаллы образуют очень красивые фигуры. От хэви или рэпа кристаллы выглядят "изломанными". А от нецензурной брани приобретают безобразный вид, так вода реагирует на негативную энергетику мата.
Виктор скептически усмехнулся.
- От слов "дурак" или "ненавижу" или от наклейки с именем, допустим, Гитлера водные кристаллы тоже деформируются. Так что, Витя, кроме шуток: если пить воду с хорошими мыслями, она считает позитивную информацию и даст тебе благотворный заряд. А если ты будешь пить ее с мыслями "черт бы побрал этих кретинов" или "размажу сволочей", не удивляйся потом головной боли или изжоге: ты сам же негативно зарядил воду. Советую попробовать и убедиться, Фома неверующий, - от того, С каким насмешливым видом слушал ее Морской, Нике уже захотелось толкнуть его в бассейн. И только то, что они находились в монастыре, сдерживало Орлову.
- Ладно, фильмы посмотрю и постараюсь, поднося к губам стакан "Модильяни" или "Пеллегрино", думать только о хорошем, - Морской тоже набрал воды в блестящий стаканчик из дорожного набора и отпил. - Например, о тебе, - от этих слов и совсем другой улыбки Морского Веронике сразу расхотелось окунать его в тесный ледяной бассейн. - Ого! Какая холодная!

- Конечно, холодная: с такой глубины. И чистая.
Поднимаясь от источника по мощеным ступенькам в густой тени деревьев, под многоголосое пение птиц, они встретили еще одного туриста, подтянутого худощавого мужчину лет сорока. Он приветливо кивнул им и спустился к источнику, оставив за собой шлейф прохладного парфюма с хвойными нотками, и Ника узнала одного из новых постояльцев бельэтажа, увиденного мельком у рецепшен пару часов назад.
- Тасе такой понравился бы, - негромко сказала Вероника, когда они шли по тропе со скамейками и табличками, на которых были вырезаны псалмы и ирмосы.
- По-моему, он как раз в "Синеозерске" остановился, - ответил Виктор, - и кольца на нем нет.
- Ты это успел заметить на ходу?
- Природная наблюдательность. В игре "Найди десять отличий" я еще в первом классе всех опережал.
*
После ужина Вероника вышла прогуляться, сунув в сумочку карту. Хоть городок и маленький, но с непривычки можно заблудиться и в таком.
Апрельские вечера были уже очень светлыми, и девушке не хотелось просиживать в номере, хоть бы даже и с прекрасным видом из окон. Тем более, что погода радовала ясным небом и безветрием. Ника решила пройтись по улице, где располагались музеи Грэя и Мещерского, а также вторая гостиница, "Постоялый двор", где, по словам Таси, были самые дешевые номера.
Виктор в своей комнате снова беседовал по скайпу, на этот раз обсуждая какие-то капиталовложения, презентацию и бизнес-план, и Ника не стала его беспокоить, понимая, что руководство такой империей, как "Морской.Инк" - вещь ответственная, и бразды правления нельзя выпускать из рук ни на день.
Выйдя из номера, она увидела поднимающегося ей навстречу мужчину, которого они встретили у источника. На ходу он крутил на пальце колечко ключа от третьего люкса и мурлыкал под нос "Петербург-Ленинград". Лет 15 назад эта песня звучала в жесткой ротации буквально из каждого чайника, и живо напомнила Веронике студенческие годы, о которых они с Тасей разговаривали днем.
Мужчина поздоровался и улыбнулся:
- Мы, кажется, сегодня уже встречались.
- В монастыре, возле источника, - ответила девушка.
- Да, совершенно верно.
- И как вам монастырь?
- Впечатляет. Можете себе представить: двенадцатый век и постройки до сих пор в отличном состоянии. Умели же раньше строить! Не то что сейчас: любовь живет на двадцать пятом этаже, в доме под тысячу квартир, и уже через несколько лет то там, то сям ремонт требуется. Слышали анекдот? "- Что это за хруст? У вас что, уже мыши? - Да нет, это соседи салат едят".
- А уж если сломается лифт, это вообще коллапс для "любви на двадцать пятом этаже", - Вероника хорошо понимала, о чем говорит собеседник. На "Парнасе" она жила как раз в таком доме, к счастью, всего лишь на двенадцатом этаже, с потрясающим видом на "Северную долину" и город, и очень хорошо понимала, сколько проблем может создать неисправный подъемник. Ладно, она еще может пробежаться пешком по пролетам. Но не все же ее соседи такие выносливые!..
- О, да, - покачал головой сосед, - это будет похлеще марш-броска в десантных войсках! Нынешним бы строителям перенять опыт средневековых коллег, чтобы строить так же, на века.
- Наверное, этот секрет уже утрачен.
- Да нет никакого секрета, - возразил мужчина, - просто работать надо старательно, как для себя, а не спустя рукава: тяп-ляп, сдали, в срок уложились, а остальное - неважно. Я Дмитрий, - представился он.
- Вероника.
- Интересное имя. Как у римской патрицианки. Вам идет.
- Спасибо.
- Вы сюда ради достопримечательностей приехали, или просто чистым воздухом подышать?
- Совмещаю приятное с полезным.
- Правильно. Знаете, говорят, что здесь особый микроклимат - стимулирует творческое мышление. Поэтому здесь так много домов-музеев: многие деятели искусства приезжали сюда отдохнуть - и покупали дом. И до сих пор в Синеозерск тянет интеллектуальную элиту.
- Да и в Питере тоже много мемориальных досок на стенах домов.
- Знаю, - ответил Дмитрий. - Я ведь сам оттуда. Из Приморского района.
- У меня там живут мама и сестра. А я недавно перебралась в Выборгский.
- Приятная встреча. Может, как-нибудь ее отметим? Что вы предпочитаете?
- Чашку кофе. И если вы не против, я приглашу и своего друга, - сразу расставила акценты Орлова.
- Не против.
*
Пройдя две утопающие в свежей апрельской зелени улочки и выйдя кружным путем к автостанции, Вероника успела ощутимо замерзнуть. Да, похоже, она погорячилась: сменила рубашку-поло на блузку с длинными рукавами, а вот куртку не прихватила. Все-таки апрель есть апрель, особенно - на севере Ленобласти...
Возле станции теснилось несколько магазинчиков и кафе, и Ника поспешила к ним. Из дверей маленькой аккуратной "Кофейни Ермиловых" так заманчиво пахнуло ароматом свежего кофе и горячей сдобы, что Вероника тут же вошла в небольшой зальчик, порадовалась приятному теплу, села за столик возле калорифера на диван с высокой спинкой и протянув руки к обогревателю, начала постепенно согреваться.
- Меню, пожалуйста, - подскочил к ней шустрый подросток в черных брюках, сером жилете и белоснежной рубашке с "бабочкой".
Ника полистала страницы и быстро выбрала американо и порцию пышек - "Фирменные Синеозерские. Как раньше". Хоть бы порция не оказалась слишком большой. К лету Вероника решила сбросить пару килограммов. Своим идеальным весом она считала 70 килограммов, а на прошлой неделе весы показали 72. Пить кофе без сахара и молока ей посоветовала Лиля: "Нулевая калорийность, и к тому же, кофеин препятствует усвоению жиров и углеводов!". Ника ей поверила еще и потому, что Лиля всю жизнь пьет кофе и чай без сахара и в 36 лет преспокойно щеголяет в одежде размера XS.
Ника сделала заказ и откинулась на спинку диванчика. Это хозяева кофейни удачно придумали - диваны вместо стульев, высокие спинки - иллюзия уединения, отдаленности от других посетителей. Наверное, это нравится не только ей - дверь кафе все время открывалась, звякал колокольчик, два юных официанта без устали сновали по залу с подносами, а девушка за стойкой то и дело окликала их: "Заказ на второй стол готов! Заказ на пятый стол заберите!".
Подоконники были украшены фигурками кошек хэнд-мейд - похожие Ника видела в "Магазине петербургских котов" на Невском - и книгами: старая добрая классика и сказки народов мира в прекрасных тисненых переплетах. Совсем как в Питере в некоторых "Кофе-Хаузах", где хозяева старались создать в зале уютную домашнюю обстановку.
Ожидая свой заказ, Ника взяла книгу и стала листать. "Титан" Теодора Драйзера. Вероника сразу вспомнила, что Витю в Краснопехотском прозвали как раз "местным Каупервудом". И в самом деле, своей хваткой, острым умом и высоким взлетом он чем-то напоминал драйзеровского героя.
За соседний столик уселись двое мужчин и заказали светлое пиво, лунго и имбирный чай.
- Так значит, попробовать стоит? - спросил один, Видимо продолжая ранее начатый разговор.
- Попытка - не пытка, бро. А здесь в этом смысле поле непаханое. Край непуганых оленей.
- Самое время пугнуть, да? Смотри, как бы не вышло как в прошлом году у Ованеса.
- Думаю, нам это не грозит. Я прощупал почву: здесь таких быканутых нет.
- Ладно, тогда можно стартапнуть. Помещение на примете есть?
- Уже оформляю покупку. Чьи-то бывшие апартаменты, какого-то графа, или барона, фамилию забыл. Ремонтик хороший забабахать, и в самый раз будет. Место удобное, как раз от гостиниц рукой подать.
- А, понял, о чем ты. Эту халабуду уже года три продать не могли, думали снести, да нельзя, историческая, блин, ценность. Небось рады без памяти, что смогли втюхать. А с кадрами чё?
- Есть подходящие, после небольшой подготовки хорошо пойдут.
Им принесли заказ. Беседа ненадолго прервалась. Когда официант отошел, второй мужчина, понизив голос, сказал:
- Да... Все на мази, вот только, бро, может возникнуть один трабл...
За спинкой еле слышно зашушукались, потом первый недовольно сказал:
- Блин. Это еще хуже, чем у Ованеса было. Экая подлянка! Все дело может нам профакапить.
Имя "Ованес" показалось Веронике смутно знакомым. Жуя пышку, девушка пыталась вспомнить, когда и в связи с чем она его слышала. Что-то, связанное с ее работой в отделе журналистских расследований...
Один из мужчин закашлялся, потом что-то стукнуло, покатилось, раздался плеск, и второй посетитель выругался:
- Засада! Как я теперь пойду?! - он вскочил, пытаясь промокнуть салфетками облитые пивом джинсы. - Все себе отморожу, не Африка, небось!
- Да, это ты круто пиваса попил, - заржал его товарищ, - че, после вчерашнего до сих пор трусит? Говорил же я тебе, харэ, на фига было столько бухать...
- Да иди ты, - уже знакомый Веронике блондин, увиденный днем из окна ресторана, бросил мокрый ком салфеток на подоконник и сел. - Короче, бро, надо решать: или мы разбираемся с этими, ну, чудаками...
- ...на букву "м".
- Или ищем другую точку. Но здесь-то уже все подготовлено к стартапу, остались отдельные детали, а на новом месте - "начни с нуля, Коко Шанель".
- Куку Шинель, - хохотнул его собеседник.
- Тебе все сме...чки да п...хаханьки, а тут быстро решать надо.
- Да ясен перец, конечно. Посмотрим. Если чё... - за спинкой снова зашептались, на этот раз - надолго, так что больше Орлова ничего не расслышала. Она уже успела доесть пышки и выпить кофе, но выходить не спешила. Интуиция ей подсказывала - не стоит этим двоим знать, что кто-то слышал часть их разговора. И девушка надеялась, что парни перестанут шептаться и скажут что-то еще, объясняющее смысл того, что она уже услышала. Но они, пошептавшись, заказали еще один бокал пива взамен разлитого и пили "Балтику", обсуждая недавний футбольный матч и сходясь на том, что вратарь неплох, а центральному нападающему лучше метлу в руки дать, ну а судью, как считали парни, вообще надо было гнать в три шеи: "чайник со свистком, ваще не в теме", "Да чайник и есть, по блату, поди, взяли!".
Когда они выходили, Вероника увидела в окно человека, с которым беседовал блондин. Но этот краснолицый смешливый крепыш с намечающейся лысиной и солидным "пивным" животиком был ей незнаком.
Расплатившись за кофе и пышки, Ника тоже вышла. "Недаром Вите так не понравился этот "ди Каприо", похожий на лавер-боя из первого "Релакса" в Краснопехотском... Краснопехотское? Да, точно, я вспомнила, где слышала об Ованесе. Так звали хозяина сауны возле города, где устроили публичный дом! И там произошел пожар как раз когда я работала над "Пешками в чужой игре", в прошлом году, в июне! И если они вспоминали Ованеса, значит, собираются запустить здесь аналогичный "стартап"! - Вероника остановилась и достала сигареты. - Нет... Орлова, ты на отдыхе. Помнишь, что тебе сказала врач? Если ты хоть на неделю не оторвешься от дел и не расслабишься, то заработаешь невроз. Ты этого хочешь? Никаких расследований... Да, но страусом я никогда не была! И что мне делать, если расследования сами находят меня?"
У гостиницы она увидела оживленно беседующих на скамейке под кустом сирени Тасю и Дмитрия. На другой скамейке, у фонтана, сидела Оля с телефоном и без устали строчила сообщения. В большом окне ресторана было видно, что за столиком с видом на улицу сидят увлеченные ужином и беседой Наум и Лиля. "Ну вот, бери пример: люди отдыхают, отодвинув на время все дела. Одна ты находишь новые приключения на свою задницу. Или уже нашла? Прямо парус одинокий: все ищешь бури!"
*
Увидев Веронику, Оля сунула телефон в сумку и подошла ближе.
- В чате такой трэш гонят, - сказала она, - типа, в мае поехать в круиз не получится потому, что могут ввести карантин, вроде какой-то новый вирусняк появился и скоро будет у нас. Типа, его еще Нострадамус и Ванга предсказывали, и все такое. Ну задрали уже пугать, то про конец света фейки гнали, то про вирусняки! Самая бесячья тема.
- Хватит пугать всех концом света, - пошутила Ника, - припугните лучше концом интернета!
- Вот это реально всех напугало бы, - рассмеялась Оля, - и меня в том числе. У меня же бизнес как раз на интернете держится, я там свои поделки выставляю и с покупателями списываюсь. А если сеть квакнется, мне че, у метро с лотком вставать?
- Да уж, без него уже будет очень трудно... Про новый вирус я еще не слышала. Хотя, я сегодня еще не читала новости.
- Думаю, это фейк, - повторила Оля. - Есть такие дауны, им лишь бы трепаться. Чебурашка - наводчик, крокодил - фейкометчик, Шапокляк с унитаза орет!
- Тасин фольклор? - рассмеялась от души Вероника, сразу узнав классический стиль подруги - острые шуточки на грани эпатажа и черного юмора.
- Агась, это мамик как раз об этом трепе сказала. Реально, - вздохнула Оля, - хоть бы этот чел начал за ней ухаживать. Тогда она забила бы на культурную программу и отстала от меня. А то как начнет по музеям и экскурсиям бегать и меня с собой таскать! А мне некогда, надо один проект по бырику доделать и в нет запустить до майских праздников. Я ведь хочу, чтобы о моей продукции узнали хозяева магазинов, хэнд-мейд сейчас в тренде, и если у меня магазины будут покупать котов, я больше заработаю, чем на одиночных покупателях.
Ника еще раз посмотрела на Тасю и Дмитрия. Да, подруге действительно нравились мужчины именно такого типа, но они редко обращали внимание на монументальную Таисию. И сейчас подруга была на седьмом небе от радости. "О нем она не скажет, что "вечно к ней не г..., так д... липнет!".
- А ты не будешь против попыток мамы устроить личную жизнь? - спросила она Олю.
- Я уже не маленькая и такой фигней не маюсь, - ответила Оля, - если мамик встретит нормального чела, я за нее только рада буду. А то она как с папичем развелась, так все одна. Может, хоть сейчас ей повезет...

*
С порога Вероника услышала из гостиной резкий, злой голос Морского:
- Да, да. Ты меня знаешь. Наверное, наслышан уже, как я в таких случаях поступаю. Нет, ты все прекрасно понимаешь... Правда? А вот тут я тебе верю: куда уж тебе всех упомнить!.. Что? Смеяться уже можно? Ах, вот как? Ладно, еще посмотрим, чье это дело! Время покажет.
Пискнул, завершая разговор, телефон, и Морской произнес бранное слово. Это удивило Веронику: впервые за год их знакомства она услышала, что Виктор ругается. Это было не похоже на спокойного и ироничного Морского.
- Не мое дело, значит, - пробормотал Морской. - Ладно, еще общнемся!
"А ведь я ничего не знаю о тех годах, которые прошли после того, как он окончил университет и вернулся в Краснопехотское, - внезапно подумала Ника, - почему-то мы ни разу об этом не говорили. А в самом деле, как Витя жил в эти десять лет? Как начинал свой бизнес, как поднимался на высокий уровень? Что ему тогда пришлось пройти, и на что он может быть способен?" - она вспомнила сгоревшую сауну на повороте к Новоминской и выброшенных на улицу в чем мать родила "девчонок-красоток" и их клиентов. Круто разобрались "морские". Круто распорядился их хозяин! Теперь ни одному гастролеру не придет в голову разворачивать свой "стартап" под носом у Морского.
Снова запикала клавиатура, и Виктор уже прежним деловитым голосом заговорил:
- Добрый вечер, Иван Игнатьевич! Это ваш будущий коллега из Краснопехотского. Да, да, взаимно рад знакомству. Да, город у вас прекрасный. Только вот... - простучали шаги, закрылась дверь спальни, и больше Ника уже ничего не слышала.
Она прошла к себе, посмотрела на часы и начала стелить постель. Видно, в самом деле приключения уже сами ее находят, их так и тянет к любительнице острых ощущений. И во что она вляпалась на сей раз?
Постучав, вошел Виктор и сел в кресло у журнального столика, хмурый и уставший от гнева.
- Неприятности? - спросила Вероника. "Что он ответит? Соврет или уклонится от ответа? Видно, что правду говорить ему не хочется. Но до сих пор мы всегда были честны друг с другом. Хотя, до сих пор у нас не возникало таких ситуаций!"
- Да, - сумрачно ответил Виктор. - Помнишь того человека, которого я днем увидел из окна ресторана? Так вот, я не обознался. Я тебе рассказывал, что тогда, в 2008-м, когда в Краснопехотском открыли первый бордель, отец одной из девушек, старший егерь из лесничества, созвал товарищей, и они ворвались с ружьями в боулинг, где хозяин заведения отдыхал с товарищами от трудов праведных. Егеря тогда перестреляли всю шайку, но этому молодчику повезло... Как раз в этот вечер он обхаживал очередную девушку, которую наметил на вакантное место, - Виктор дернул уголком рта. - На 12 лет он исчез из поля зрения, а теперь вот опять выплыл. Видно, ЭТО действительно никогда не тонет.
- И что ты теперь будешь делать? - поинтересовалась Вероника.
- А что бы ты сделала на моем месте? - вопросом на вопрос ответил Морской. - Представь себе, что это твоего близкого человека погубили ради наживы и чьей-то гнусной похоти, а потом убили другого, когда он попытался узнать правду! Как бы ты поступила, если бы виновник этого избежал наказания, чист перед законом и спустя много лет как ни в чем не бывало разгуливает, довольный жизнью? Только честно?
Вероника промолчала. Она не хотела даже представлять себе то, что расписал ей Виктор потому, что самыми близкими ей людьми были мама и сестра Вика.
- Страшно даже представить? - словно прочитал ее мысли Виктор. - А еще хуже то, что никакая полиция, никакой суд не примут у тебя заявление: "А где вы раньше были?", "А где доказательства?", "А вы знаете, что за клевету вас же и привлекут?". Но при этом спустя годы у тебя уже не те возможности, что были раньше, ты можешь гораздо больше, чем тогда, когда негодяй ускользнул от возмездия? и, де-юре чистый перед законом, де-факто он в полной твоей власти? Ты бы позволила ему и дальше наслаждаться жизнью и думать, что он, как Колобок, и от бабушки ушел и от дедушки ушел, а уж от суда и подавно уйдет? Ты бы смогла забить на это и тешить себя мыслью, что когда-то он все равно ответит, не в этой жизни, так в следующей, что его сама жизнь накажет, что он будет гореть в аду, что заплатят его дети или внуки? Слабое утешение, Ника. Мне оно не помогает.
Вероника снова промолчала, думая, как ответить на это. Имеет ли человек право на самосуд? А как быть, если горе с годами не забывается и не проходит? Или если преступник находит лазейки и остается безнаказанным, да еще и смеется: "Что? Нет у вас методов против Кости Сапрыкина!"?..
- В "Ворошиловском стрелке" тебе жалко тех троих, и ты осуждаешь деда, который не смирился и не утерся безропотно, получив плевок в лицо при попытке добиться справедливости по закону, а купил винтовку и сам наказал развратников? - тихо сказал Морской. - Или ты считаешь, что отец той девчонки не должен был хватать ружье и бежать в боулинг, где квасили "киргизовские"? Лучше было смириться с поломанной судьбой дочери?
- Может, ты все же подождешь, пока я отвечу? - спросила Вероника.
- Да, извини. Что-то я завелся не на шутку.
- Конечно, в "Ворошиловском стрелке" я очень хорошо понимаю главного героя. Ведь он не сразу взялся за оружие, а верил в торжество закона, в то, что суд восстановит справедливость. Но негодяев отмазали, да еще вывернули все задом наперед: "Сама виновата!", и эта троица продолжала как ни в чем не бывало веселиться. И у героя не осталось иного выхода... И отца вашей девушки тоже можно понять. И тебя. Но я не знаю, что бы я делала. Не могу сходу ответить потому, что никогда не была в такой ситуации.
- И дай Бог не оказаться.
- Скорее всего, я защищала бы свою семью всеми средствами. И тоже не смирилась бы с безнаказанностью. Но, Витя, ты подумай, какой ценой придется заплатить за месть...
- Да помилуй, Ника. У меня уже не тот уровень, чтобы самому идти с кистенем, пришибать бывшего вербовщика из борделя. Да и выборы на носу... Я не хочу запороть то, к чему шел столько лет. Знала бы ты, как я шел к вершине - обдирал руки, срывал спину, падал, расшибался, но вставал и снова лез... Как-нибудь расскажу. Да мне и не нужно САМОМУ разбираться с недругами. "Релакс"-то в прошлом году не я сам поджигал и за "мистером Онимом", подняв воротник, не ходил.
- Зато нам с Наумом пришлось с ним на болотах сшибиться.
- И зачем убивать, если есть множество других способов разобраться с ним, - продолжал Виктор, - так, чтобы он не раз и не два пожалел о тех девочках, которых заманил в паутину. Но забыть и простить я не могу. Я все же мужчина. И если я отвернусь и пройду мимо человека, из-за которого потерял двоюродную сестру и дядю, значит, я хоть и в штанах, но не мужик. Сам себя уважать перестану.
- А кстати, сейчас есть возможность его зацепить, - сказала Вероника.
- Что? поднял брови Морской.
- Я гуляла и зашла в кофейню. Он сидел за соседним столиком и, судя по всему, обсуждал с каким-то парнем "стартап" нового "Релакса" - уже здесь. Они говорили иносказательно, но "помещение неподалеку от гостиниц" и "кадры после обработки" - как раз из этой оперы. И еще, они вспомнили Ованеса.
- А это кто еще... А, вспомнил: хозяин "Релакса". А что именно они говорили?
- Что-то вроде: "Смотри, как бы не вышло, как в прошлом году у Ованеса" и еще: "Это похлеще, чем было у Ованеса".
- А что о помещении и кадрах?
- Что вроде бы уже то ли купили, то ли покупают чью-то дворянскую резиденцию в центре города, а кадры после умелой обработки хорошо пойдут.
- Они тебя не видели? - нахмурился Виктор.
- Нет. Там не стулья, а диваны с высокими спинками. Но один раз он вскочил с дивана, пролив пиво на брюки, и я его узнала. Вспомнила, КАКИМ взглядом ты наградил его днем - испепеляющим...
- Ника, ты у меня сокровище, - Виктор привлек девушку к себе. - Твоя зрительная память, острый слух и сообразительность - выше всяческих похвал. Да, теперь-то я точно крепко ухватил его за неудобосказуемое! Я тут уже законтачил с губернатором, наслышан о нем - человек старой закалки, афганец, и эдакую шваль на своей территории терпеть не станет. Если он узнает, что у него под носом собираются публичный дом открыть, то эти бизнесмены, - это слово Виктор произнес с бесконечным отвращением, - на свободе долго не разгуляются! - он прошелся по комнате, азартно поблескивая глазами и потирая руки.
- Я слышала, как ты ему звонил.
- Кстати, он нас пригласил на чашку чая. Думаю, что ты не откажешься. Заодно и побеседовала бы с интересным человеком, может, напишешь. Ты ведь без работы на третий день затоскуешь, знаю я тебя, - он снова обнял Веронику.
- Затосукую, - согласилась девушка.
- И я тоже долго отдыхать не умею. Дауншифтеров не понимаю - бросают все, уезжают куда-то на самый живописный край света, где все за копейки и можно даже просто бананом с пальцы наесться, прежнее жилье сдают и живут на эти деньги. Ну, греют пузо на пляже, ныряют за какими-нибудь морщерогими кизляками, жарят кокосы на гриле, изучают позу лотоса или Агни Йогу, ищут себя и на все забили болт...
- Ты бы и двух дней так не продержался.
- А может, и одного. Кстати, в этом мы очень похожи, - усмехнулся Виктор. - Ладно, Ника, раз дауншифтеры из нас никакие и бездельничать не умеем, а асаны на пляже с бананом в зубах осваивать пока не хотим, я устрою тебе интервью с мэром Синеозерска, а сам дерну Дымова: пусть местного шефа полиции расшевелит, а то и здесь тротуары рекламками "кисок-сосисок" разрисуют.
- Я даже Толкина еще не дочитала, - призналась Ника, - с 16 лет так: начну читать, а потом отложу потому, что некогда... а потом опять начинаю с тем же результатом. При моем-то графике!
- Но тебя такой образ жизни устраивает?
- Пока да.
- И меня тоже. Минуточку, Ника, а ты не слышала, что они имели в виду, говоря, что это "хуже, чем у Ованеса"?
- Я не поняла. Они долго шептались так, что нельзя было разобрать ни слова. Слышала только, что у них возник какой-то "большой трабл" и что это "подстава".
- Та-ак, - Виктор прилег на ее кровать, закинув руки за голову, - Ника, на всякий случай будь осторожна и не старайся самостоятельно решить этот квест. Ты знаешь, что эти "релаксы" неразборчивы в средствах, особенно - если что-то угрожает их бизнесу. Лучше положись на меня. В этот раз ты не одинока в своем расследовании.
- Ладно, Витя. Везет же мне! Полтора часа назад я даже не подозревала, что наскочу на новое приключение. А потом замерзла, зашла в кофейню...
- Видимо, такова у тебя карма, - улыбнулся Морской.
- И это говорит человек, который несколько часов назад давился смехом, слушая о водяных кристаллах, меняющим форму от музыки и слов! Ты непредсказуем: скептик и мистик в одном флаконе, - Вероника прилегла рядом с Морским.
- А может, я специально так себя веду, чтобы ты почаще думала о моей многогранной и непостижимой натуре, - прошептал ей на ухо Виктор и привлек Веронику к себе.
*
Наум Гершвин возвращался в гостиницу, обойдя шесть табачных лавок - ни в одной не оказалось его любимых "Кэптен Блэк". Он жалел, что не запасся "Кэптеном" в Питере, понадеявшись на то, что в городке, живущем за счет туризма, предусмотрено всё. Пришлось взять лучшее, что здесь было - "Парламент".
В Синеозерске Наум надеялся развеяться после недавнего судебного процесса, закончившегося пирровой победой. Он смог спасти клиента от тюремного заключения, добившись учета времени, проведенного до суда в СИЗО и подвести статьи обвинения под амнистию. Подзащитного освободили в зале суда. Но он получил судимость и поражение в правах на пять лет. А все из-за свидетеля обвинения, которого притащила щучка-жена обвиняемого. Свидетель очень бойко и складно отбарабанил показания, которыми почти утопил подсудимого. Парень, при виде которого Гершвин сразу вспоминал песенку про голубой вагон, выступал, как пионер-отличник на сборе, держался нахально и самоуверенно и в кулуарах практически не скрывал того, что отрабатывает свой гонорар. В итоге подзащитный Наума остался практически гол как сокол - только и осталось, что квартира-маломерка в Луге. А все его питерское имущество и бизнес взяла под контроль жена, а в роскошной "восьмерке" на Кронверкском тут же поселила секретаря с внешностью профессионального жиголо. И Гершвин жаждал реванша, готовил апелляции и рвался в бой - такого он спустить с рук не мог.
... - Да-да, оплата поступит в течение трех суток. Нет, деньги у меня есть уже сейчас. Но за такой убитый дом не грех бы и скидочку сделать... У вас бы его за полцены не купили, это я такой добрый... В нем что, бомжи костры разводили? Да я в один только ремонт пару лямов всандалю, а еще дизайн, обстановка... Ладно, посоветуйтесь. Но скажу вам честно - любой другой за эти горелые стены да битые полы и полцены бы не дал. Все, до связи, и вам не хворать!
Парень в джинсах и вельветовой куртке был так поглощен разговором по телефону, что не обратил внимания на идущего навстречу мужчину. Иначе непременно шарахнулся бы от адвоката, который недавно заставил его изрядно попотеть и нервно поерзать на свидетельском месте в зале суда в Петербурге. А Гершвин сразу узнал этого блондинистого хлюста и замер, едва не раздавив между пальцами сигарету. "Ольминский! Я эту рожу в любой толпе вмиг узнаю! Так-так, офисный клерк покупает особняк? Два миллиона собирается потратить за ремонт? Тебе так щедро заплатили за показания против Вильского, или ты еще где-то "капусту" косишь, ушлепок? Кого еще "утопил"? Ладно, гад. Мир тесен. Еще встретимся!"
Ничего не подозревающий Ольминский спокойно шел дальше, набирая еще чей-то номер, а Гершвин стиснул мощные кулаки: "Ну, я тебе припомню! Зря ты меня в марте так разозлил!"...

*
Тася, как и Гершвин, после ужина отправилась в центр города, где находились магазины. Она надеялась, что они здесь не закрываются засветло.
Познакомившись с Дмитрием и узнав, что он тоже планирует осмотр городских достопримечательностей, а значит, они могут оказаться и в одной группе, Тася спохватилась, что у нее никуда не годятся зонтик и солнцезащитные очки. Зонтик уже выцвел и "проседал" на тот бок, где у него сломались две спицы, а у очков оправа давно утратила первоначальный цвет да и футляр совсем облез. На даче в таких очках выходить еще можно - баклажаны с грядки с перепугу не разбегутся, а вот на курорте, да еще когда что-то намечается на личном фронте... Редко получалось так, что мужчина, пытающийся поухаживать за Тасей, нравился и ей. Чаще всего это были инфантильные мужчины, "Жени Лукашины", как называла их Тася, желающие обрести вторую маму, вот и обращали внимание на женщин "материнского" типа. Но Тася вовсе не жаждала получить на свою шею сорокалетнего "младенца". Развеселые и часто хмельные любители пышных форм. "Голубоватые" ребята, которых привлекали мужеподобные женщины - такие восторгались, увидев Тасю в форменной одежде. Таких она отшивала сразу же. А вот Дима оказался почти идеалом, как она его себе представляла. Да к тому же, он тоже из Питера, живет невдалеке от "Финика" и недавно развелся. "А вдруг?" - мечтательно улыбнулась Таисия.
Жалея, что хозяева отеля не открыли на первом этаже магазинчики со всем, что может понадобиться постояльцам - в питерских отелях на первых этажах давно были превосходные торговые галереи - Тася нашла на карте Синеозерска "Фикс-прайс", проверила по телефону - еще два часа будет открыт - и зашагала туда.
Примеряя очки, она увидела в зеркале, как от кассы направляется к камерам хранения парень в джинсах и вельветовой куртке, сразу показавшийся ей знакомым. А когда он подошел к столу и стал перекладывать покупки из корзины в рюкзак, Тася сразу узнала его. Ольминский, фотографию которого показывала ей одна из ее подопечных, начинающая бизнес-вумен, хозяйка небольшой, но процветающей кофейни около Новой Голландии. Вернее, она была таковой, пока не вышла за Ольминского. Он довольно хитро "отжал" себе бизнес жены, а на нее навешал кредитов и подвел женщину под следствие...
В другой раз Тася встретила его уже лично, в загсе, куда ходила, чтобы наконец-то получить штамп о разводе с мужем. А он выходил из ВИП-зала бракосочетаний под руку с юной девушкой в пышном, как облако, подвенечном платье. Едва взглянув на счастливого молодожёна, Тася сразу вспомнила фотографию, которую ей показывала женщина, осужденная за кредитные махинации...
Увидев отца невесты - знаменитого оперного баса - Таисия поежилась от недоброго предчувствия: ох, быть беде. И предчувствия ее не обманули: через год певец был признан банкротом, которому угрожает уголовное дело. Потом Петербург потрясла новость о самоубийстве артиста. Через полтора месяца его дочь была арестована за покушение на убийство мужа. При этом миляга Ольминский на следствии беспощадно "топил" жену, и девушка получила максимально жесткий приговор по этой статье.
"Что, уже профукал денежки от двух жен и тестя, если в "Фиксе" шампунь с бритвой покупаешь?" - неприязненно подумала Тася, выкладывая на ленту очки, футляр и зонт. Ольминский все разбирался со своими покупками. В полупрофиль он напомнил Тасе Джека из "Титаника", в которого они все были влюблены в десятом классе. Все, кроме Веронички, на которую фильм Джеймса Кэмерона не произвел никакого впечатления, а "душка Лео" вызвал лишь скептически смешок. Теперь Тася была с ней абсолютно солидарна.
- Женщина, а чего вы меня так разглядываете? - лениво спросил "Лео", застегнув свой пижонский рюкзачок и закидывая его на плечо. - Я вам кого-то напомнил, или так - просто понравился?
От неожиданности Тася на секунду замешкалась с ответом, а блондин, довольно ухмыльнувшись, вышел из зала.
- Вот гад! - с чувством выругалась Тася, отсчитывая деньги. - Чтоб ему башку разбить!
- Вы его знаете? - спросила кассирша.
- Как облупленного. У меня на этаже из-за него две женщины оказались... Брачный аферист: обирает жён до нитки и сажает.
- Привет, Тася, - к ним подошла Лиля с платьем, ночной рубашкой и парой книг. - О ком это ты?
- Да так, увидела одного молодчика, - Тася всё ещё не могла успокоиться. - Клейма ставить негде, а он еще рот разевает. Эх, попался бы он мне на работе...
*
Из магазина Тася и Лиля не спеша возвращались в гостиницу, обсуждая местный "Фикс-прайс", его ассортимент и свои покупки. Надо сказать, выбор в магазине оказался весьма богатым, не хуже, чем в больших городах. По словам Лили, кое-какие товары даже в питерских "прайсах"не всегда водились.
- А ваш, мариенбургский, мне нравится, - сказала Тася, - я вот давеча тула зарулила, так сеструхиному малому полное приданое скупила!
Сестра Таси в Новой Ладоге в сорок два года вышла замуж и вскоре после Нового года родила первенца.
- Да, согласна, хороший. А вот "Полушка", к сожалению, закрылась. Совсем рядом с домом была, только дорогу перейти, и цены ниже, чем в "Дикси".
- И в Питере все "Полушки" позакрывали, - вздохнула Тася и закурила, - говорят, хозяин торговой сети умер, а его вдова продала бизнес. Жаль, хорошие были магазины. Да и владельца по-человечески жаль, царство ему небесное.
- А еще вскоре после закрытия в бывшей "Полушке" случился пожар, - сообщила Лиля, - здание устояло, а внутри все выгорело. Грустное зрелище.
Они избегали говорить о неприятной встрече в "Фикс-прайсе" с развязным парнем и старательно обходили эту тему.
У книжного магазина стояли две женщины. Одна запирала дверь, возясь с тугими непослушными замками, вторая опускала тяжелые жалюзи на витринах. В прохладной апрельской тишине улицы их разговор был слышен далеко и четко.
- И вот ты представляешь, какой-то новый не то грипп, не то пневмония где-то в Азии, в жарких странах, так и гуляет, так и косит всех налево и направо, да еще осложнения жуткие выдает, каждому по слабому месту бьет. И коварный, гад, сначала никак не проявляется, ходит человек недели две, нормально себя чувствует, и всех вокруг заражает.
- Да ты что?.. Значит, всех там перекачает: они же там, небось, друг у друга на головах сидят, носом к носу, если один заболел, небось, сотню заразить успеет... А откуда ты знаешь?
- В Яндексе прочла, в "Дзене".
- Вот не было печали. Как бы до нас не докатилось.
- Да ладно, где та Азия, а где мы! Да и, небось, он только в жарком климате живет, а у нас быстро сковырнется.
- А кто его знает. Посмотри, что с климатом творится: зимы, считай, не было, снега - чайная ложка выпала, когда еще такое было? А ну как летом жара грянет, да не на три дня, как обычно, а на месяц или два?
- Значит, приедет больше туристов, нам же лучше, выручка хорошая будет. Ты сигнализацию включила?
- Да. Пусть приезжают, чего в тот Адлер или в загран переться? Пляжи у нас не хуже, и гостиницы хорошие. Пусть едут, добро пожаловать. У нас летом один месяц год кормит...
- Вот только как бы вместо выручки к нам заразу эту не занесло. Тогда только аптекари и заработают... Вот мой зять, хозяин аптеки как раз...
- И Олька чего-то в интернете про азиатский вирус читала, - Тася выбросила окурок в урну. - Вот те на, Лилька, не было печали. Я, конечно, думаю, что это фейк, а ну как нет?
- Я пока ничего не слышала об этом. Надо погуглить.
- Вероничку спросим. Она у нас новости узнает первой. Одно утешает, если это не фейк: может, так далеко он не расползется?
- Я тоже надеюсь. Да нас каждый год по десять раз чем-то пугают: то концом света, то войной, то вирусом... Диву даюсь фантазии этих "прогнозистов".
- А я диву даюсь тем, кто в это все еще верит, - заржала Тася. - Мой контингент, бывает, ужастики эти для развлекушки читает. Жизнь-то у девчонок не сахар, Лебедевка - не курорт "пять звездочек", так пусть хоть посмеются. Иной раз слышу в "тормоза" хохот, заглядываю - так и есть, газету с очередным "абсолютно точным предсказанием" читают. Да и мы на перекурах уматываемся: писаки эти уже ничего нового придумать не могут, друг у друга скатывают сюжеты, вот бы им у нас месяцок поработать или посидеть, узнают, что такое по-настоящему страшно!
*
Наум Гершвин не спешил возвращаться в номер. Он сидел в гостиничном баре, взяв двойную порцию "Макаллана" со льдом и неспешно потягивал воспетый Робертом Бернсом и осуждаемый Джеком Лондоном напиток, который оба автора называли "Джон - Ячменное зерно". И тут в зал вошел Виктор Морской и заказал "Hennessy Beaute", тоже двойную порцию, с лимоном. "Видно, тоже что-то случилось, - догадался Наум, - Витёк не из тех парней, которые просто так перед сном привыкли рюмашку осаживать!"
Увидев Наума, Виктор перешел к его столу.
- Ну и как вам эта жемчужина Ладожского озера? - спросил он, согревая ладонями пузатый бокал.
- Вполне сносно, - ответил Наум, - только вот кое-с-какими товарами напряженка, но это "пустяки, дело житейское", как говорил герой книги...
- Сельмы Лагерлёф, - подхватил Виктор, и мужчины рассмеялись над любимой шуткой Морского: делать вид, будто перепутал фамилию автора, изображая "тупого братка". - Хорошо, что я вас встретил, можно поговорить безотлагательно. Мне может понадобиться ваша помощь.
- Профессиональная? - уточнил Наум.
- Да. Вы очень помогли мне в прошлом году с делом Кротовых, и я высоко ценю ваш профессионализм.
- Спасибо. Что, Вероника нашла новую тему для расследования в этом пасторальном местечке?
- Скорее патриархальном. Верно. Есть шанс прихлопнуть в зародыше один криминальный бизнес.
- Ох, Ника, неугомонная дама, не отдыхается ей, как всем добрым людям, но раз такое дело, - хмыкнул Наум, - можете на меня рассчитывать.
- Я не сомневался, что именно так вы и ответите.
Какое-то время они молча смаковали свои напитки, потом Наум сказал:
- Мне бы еще после недавнего процесса пар выпустить. Драконит, когда моему клиенту приговор выносят.
- Наслышан. Но Вильского все же освободили из-под стражи.
В бар вошла Вероника и остановилась у стойки, ожидая, пока ей смешают двойной "Манхэттен". Наум и Виктор пока еще не заметили ее появления.
После бурного секс-экспромта в ее комнате Ника ощутила невероятный прилив энергии. Спать ей расхотелось совершенно. Освежившись под душем, она натянула джинсы и белую тунику и спустилась в бар вслед за Морским. Но увидев, что он уже беседует с Наумом, девушка решила подождать.
- Да, освободили - без штанов на улицу. И всем было ясно, даже прокурору, если он в детстве мозги вместе с соплями не съел, что парня подставили. Но жена привела такого свидетеля, что после его показаний Стефану хотели дать пять лет. Я глотку сорвал, но выбил три года, напомнил, что парень более года находился в ИВС до суда, а там день засчитывается за два, да нашел пункты, по которым статью можно подвести под амнистию. Бился, аки Мцыри с барсом, уже на принцип пошел: думал, костьми лягу, а не допущу, чтобы моего подзащитного из зала в наручниках увели. Хоть в чем-то поломаю им все кино. Но поражение в правах на пять лет он все-таки получил...
- Вы будете подавать на апелляцию?
- Уже готовлю. Вот увидите, я не успокоюсь, пока его жену с ее новым хахалем не прогоню голышом по Невскому, от площади Александра Невского до Адмиралтейства! Не умею проигрывать.
- Позовете меня смотреть забег? - улыбнулся Морской.
- Непременно. Я им устрою Ледовое побоище, где они сыграют роль ливонских рыцарей!
- "И, отступая перед князем,
Бросая копья и щиты,
С коней валились немцы наземь,
Воздев железные персты"... - процитировал Виктор. - Не сомневаюсь в вашей победе, Наум Моисеевич.
- За победу, - Наум поднял стакан. - И свидетеля этого я еще на чистуюводу выведу, - перешел он на зловещий шепот, - вообразите, Виктор Ильич, я его сегодня встретил тут на улице. Идет, ушлепок, по телефону треплется: особняк он в центре покупает, да еще ремонт дорогостоящий в нем собрался делать! А на суде его представили, как офисного служащего среднего звена. Интересно, не так ли?
- Да, - Виктор одним движением сняж кожуру с лимонной дольки и проглотил кислый цитрус, - я сам покупал три года назад особняк и делал там ремонт, знаю, сколько это стоит. Офисному планктону нужно лет тридцать деньги откладывать, не есть, не одеваться, не оплачивать коммунальные услуги и ходить пешком!
- Вот именно. И я еще разберусь, с каких доходов он особняки покупает, - пообещал Гершвин. - Теперь я окончательно уверен: Вильский невиновен, его подвели под статью и осудили, чтобы отжать имущество, и этот дрищ белобрысый - просто наемный свидетель, который за плату наговорит чего угодно даже про родную мать. А я такого не прощаю и разжимаю зубы только на трупе!
- Я тоже встретил одного очень неприятного субъекта из прошлого, - признался Виктор, - с ним связаны едва ли не самые худшие воспоминания из моей жизни. И мало того, Вероника узнала, что этот тип собирается завести в Синеозерске свой, хм, бизнес.
- Двух зайцев убьете, - понял все с полуслова Наум, - и старые счеты закроете, и новое дело пресечете. Правильно.
- Привет, ребята, - подошла к ним Вероника. - Надеюсь, я не помешала?

- Нисколько, - ответил Виктор и встал, чтобы отодвинуть стул для Вероники. - Наум Моисеевич согласен помочь нам.
- Три мушкетера в сборе, - улыбнулся Гершвин.
- Вообще-то их было четверо, - уточнил Виктор.
- Что-то Лилька пропала, - Наум посмотрел на часы, - пошла после ужина в магазин и второй час гуляет.
- Ты же знаешь, как долго женщины могут ходить по магазину, даже если пришли со списком покупок, - пояснила Вероника, - не всегда легко быстро отойти от кронштейнов с одеждой или прилавков с косметикой.
- Для меня покупка ботинок или водолазки - дело десяти минут, - заметил Виктор.
- Я знаю, но сейчас речь о женщинах. Нам же так хочется посмотреть и то, что сейчас не нужно, и то, что так симпатично смотрится на "плечиках" по соседству.
- Это верно, - согласился Наум, - моя бывшая может полдня в Гостинке провести, примеряя шмотки, да и дочка уже - вся в маму. Недавно два часа джинсы выбирала, я весь постамент себе на диване отсидел, все журналы перелистал, пока Лена штаны мерила. Да еще прикупила пояс, жилетку, два браслета на щиколотки и еще какие-то прибамбахи, по ее словам жизненно необходимые к новым штанцам. Ох и кокетка! - добродушно усмехнулся Наум, - и это уже в двенадцать лет! Что же будет дальше?..
- Слышали, что пишут в новостях? - спросила Вероника.
- Нет, а что? - спросил Морской.
- Прошел слушок о новой модификации гриппа где-то в Азии. Мне Света из редакции позвонила. Они мониторят "каналы сплетен" и проверяют интересную инфу, чтобы не упустить сенсацию, но и не словить фейк.
- Гриппы растут, как грибы после дождя, - скаламбурил Гершвин.
- Как грибы в Ольгино, - добавил Морской, намекая одновременно и на любимый грибниками лес на берегу Залива возле турбазы, и на ставшую притчей во языцех "контору троллей", обитающуюся в тех же краях.
- Я тоже надеюсь, что это всего лишь Ольгино, Витя, - серьезно сказала Ника и выглянула в окно. - А вот и Лиля! Все понятно: по дороге она встретила Тасю, и они заговорились.
- Две женщины десять лет отсидели в одной камере, - пригладил усики Наум. - Освобождались одновременно. Домой пришли вечером: стояли у ворот, разговаривали... Ну, если Лилька шла с Таисией, то я спокоен. Эта фрёкен Бок любого гопника по пояс в тротуар вобьет, к ней лучше не рыпаться.
- Смотри, услышит Тася, как ты ее называешь.
- Не волнуйся. Если и услышит, я галантно ей уступлю. На женщин я руку не поднимаю принципиально.
- Даже в первом классе девчонок пеналом не били? - спросил Виктор.
- А вы били? - поймал его на слове Наум. - Ого! Будьте остооржны в присутствии работника прессы!
- Да я опять не взяла диктофон, - подхватила шутку Ника.
- Повезло мне, - картинно округлил глаза Морской, - а то ты бы тут же устроила расследование и вытащила на свет мою страшную тайну - как в первом классе Лизка Карамзина стукнула меня по спине учебником и за это получила сдачи пеналом.
- Непременно устрою, - пообещала Ника, смеясь и не подозревая о том, что скоро им будет не до веселья, а отдых в идиллическом Синеозерске превратится в одно из самых сложных и опасных расследований спецкора Орловой...
Увидев, как в бар входят Тася и ее новый знакомый, Ника негромко заметила:
- Да... Белые ночи еще только начинаются, а мы уже теряем чувство времени.
Тася и Дмитрий устроились за столиком возле второго окна, затененным и полускрытым за колонной. Тася слушала, что ей рассказывает спутник, смеялась и украдкой прятала за ножкой стола пакет-"майку" из "Фикс-прайса". Видно, Дмитрий повстречал ее в вестибюле, когда Тася несла в номер покупки, и теперь она смущалась, сидя в зале с пакетом. Вероника давно не видела подругу такой довольной и оживленной. После развода Тася чаще говорила, что "все мужики - сво..." и что к ней "не г..., так д... липнет" и любила повторять: "На своей работе я скоро всю эту породу мужиковскую возненавижу: сколько баб из-за них страдает, к нам каждая вторая так или иначе из-за большой любви попадает!". А сейчас Тася словно скинула с плеч лет 10-15 и горький опыт службы во ФСИН и снова выглядела юной, жизнерадостной и даже кокетливой. И Вероника была рада за подругу. Розовые очки сейчас, конечно, не нужны, но и видеть все в черном цвете тоже не стоит.
*
Сегодня они ехали на турбазу в Залесское, о которой с таким энтузиазмом рассказывал в день приезда Наум. Погода продолжала радовать: ярко светило солнце, небо было чистым и даже ветер затих. Правда, тепла еще не было, и пришлось натянуть свитера.
Пока Виктор перед уходом слушал по скайпу чей-то отчет о проведенном брифинге, Ника вышла из номера и уперлась взглядом в чью-то филейную часть возле мягкого уголка и журнального столика. Эта часть была явно мужской, но ее обтягивали бирюзовые джинсы, обильно усеянные стразами, грозящими в любой момент разлететься по ковровому покрытию. Человек шарил под столом и уголком и шепотом чертыхался.
- Вам помочь? - спросила Орлова, шагнув к нему. Под ногу попал какой-то маленький твердый предмет. Ника наклонилась. Это был мужской бальзам для губ "Армани". Наверное, именно его и искал "блистательный" незнакомец.
Парень вздрогнул, услышав голос за спиной, и стукнулся макушкой о столешницу. Еще раз чертыхнувшись и потирая голову, он встал. Ему было не больше тридцати лет. Холеное лицо покрыто легким золотистым загаром. Светло-русые волосы уложены умышленно небрежно и золотятся в свете ламп. Сверкающая черная куртка и джинсы выигрышно подчеркивают безукоризненную, явно откорректированную в спортзале фигуру. На кресле стоит черный и блестящий, как куртка, рюкзачок.
- Да вот, обронил тюбик, - смущенно сказал он, - бальзам для губ от обветривания. Без него хоть на улицу не выходи, анриал: сразу губы потрескаются.
Вероника, которая не всегда вспоминала о гигиенической помаде даже зимой, даже бровью не повела, услышав это.
- Ваше? - спросила она, протягивая парню бальзам, найденный на полу.
- О, спасибо! Вы меня выручили. Я думал, что он закатился так, что не достанешь. Где бы я купил новый?.. Я ваш новый сосед, - парень указал на первый люкс. - Лёня.
- Вероника.
- На природу? - сосед обратил внимание на ветровку и рюкзачок Вероники.
- Да.
- И мы тоже. Ладно, спасибо вам еще раз, Побежал я: меня друзья уже в машине ждут.
В вестибюле Нику и Виктора тоже ждали Лиля, Наум, Тася, Оля и Дмитрий. Садясь в "ровер" Гершвина, Ника мельком увидела Лёню, лихо запрыгивающего за руль пижонского тюнингованного "Брабуса", из окон которого по очереди выглядывали еще двое таких же франтоватых парней и три девушки, словно сошедшие со страниц "Космополитена" или "Вог".
- Помните "Трое в одной лодке"? - спросил Наум, тоже обратив на них внимание. - Как две барышни-франтихи отправились с кавалерами на лодочную прогулку и все время боялись за свои новые прогулочные наряды?
- По-моему, парни поступили с ними жестоко, заставив мыть посуду в реке, - заметила Лиля, - они видели, что девушки переживают из-за платьев, и это уже была издевка.
- А я бы на их месте рассыпала все тарелки и ложки в воду, - хихикнула Оля. - Пусть снимают штаны и сами лезут вылавливать!
- Это наши соседи, - пояснила Ника. - Сегодня заселились напротив нас.
- Знаю, курил раненько с утреца на балконе и видел, как они подъехали, - сказал Наум. - Ну и типчики! Я думал, это манекены из Пассажа сбежали.
- Завидуете, Наум Моисеевич? - поддела его Тася.
*
Живописный уголок на берегу озера привел Веронику в восторг. Турбаза располагалась неподалеку от села Залесское, отделенная от него лесополосой, и из окон строений открывался потрясающий вид - с одной стороны на бескрайнее синее озеро, с другой - на могучие вековые сосны. Тут же раскинулся зеленый луг, протянувшийся почти до кромки воды и уже цветущий. Постройки турбазы - кафе, ресторан, магазин при гостинице, сама гостиница и служебные помещения - были обшиты резными досками и между ними прихотливо изгибались красно-белые мощеные плиткой аллеи. Во дворе были ухоженные клумбы, беседки и круглая площадка со скамейками и пока еще не работающим фонтаном.
На радость маленьким посетителям турбазы была оборудована и детская площадка с мягким покрытием. Для любителей подвижного отдыха рядом расположились тренажеры и спортивная площадка. Был на территории турбазы и пляж - чистенький, с кабинками, душевыми, баром, кафе и магазинчиками, но они пока еще были закрыты. Далеко в воду уходили мостки для любителей попрыгать.
Ника и Лиля, любительницы холодного купания, тут же поспешили переодеваться в купальники.
- Не представляю, как бы я полез в апрельское озеро, - поежился Дмитрий.
- Бр-бр-бр, - покачала головой Тася. - Я тоже. А им нравится.
Разбежавшись через все мостки, Вероника "ласточкой" нырнула в воду.
"Ой, мамочка!" - ее обожгло холодом, и девушка стремительно вынырнула.
Лиля входила в воду с берега и плавала, стараясь не замочить прическу, но возле буйка оказалась одновременно с Вероникой.
- Ат-тайди, па-аберегись! - гаркнул Наум, топоча босыми ногами по мосткам. Громкий бултых и вопль адвоката разнеслись по всей турбазе.
- А теперь я шагаю вброд, научившись любить с оглядкой, - пропел Морской, неторопливо входя в воду; окунулся. - Ого! Вот это водичка! - он поплыл ритмичными сажёнками. - Но если двигаться, то вполне терпимо.
Тася, Оля и Дмитрий заказали горячий шоколад в кафе и сидели с дымящимися кружками на скамейке у фонтана, когда к турбазе подкатил уже знакомый "Брабус" и оттуда высадилась вся компания "сбежавших манекенов", как Наум окрестил Леонида и его друзей.
- Ой, смотреть холодно, - воскликнула одна девушка, увидев купальщиков в озере.
- Героические люди.
- Безумству храбрых поем мы славу!
- Не славу, а песню, вообще-то!
- Бр-р! Пойдемте лучше в зал греться!
Навстречу им из кафе вышел еще один посетитель, и Тася обожгла язык горячим напитком, узнав Ольминского. "Тьфу! Надо же было и ему сюда притащиться! Постараюсь много не пить, а то еще тормоза сорвет, накостыляю ему..."
*
- Я же просил не звонить без крайней необходимости.
- А если таковая возникла?
- Что у тебя?
- Появились осложнения.
- Излагай.
- Оказывается, мы перебегаем дорогу другим стартаперам, которые готовятся развернуть здесь свое дело.
- Что за дело?
- Бизнес под красным фонарем. И они наоборот заинтересованы в потоке туристов.
- Это их забота. Ты знаешь, какие ставки в нашем деле. Что-либо менять невозможно. Пусть ищут другое место.
- Видимо, больше им негде приткнуться.
- Я же сказал: это не наше дело.
- Все дело в том, что они борзые и могут нам все испортить, путаясь под ногами и качая права. Один из них забил мне сегодня стрелку и уже ждет.
- Блин! Чертовы бордельтерьеры! Не знают, на кого голос повышают. Значит так, до часа Х - 8 дней. Решай проблему с этими торговцами как знаешь. Даю тебе полную свободу действий, но чтобы никаких осложнений не возникло. Ясно?
- Более чем.
- Удачи. До связи.
*
Пока готовилось второе, Гершвин вышел покурить. И сразу увидел Ольминского, вольготно развалившегося у фонтана.
- Да, аванс вам перевел, - говорил парень, закинув ноги на бортик фонтана и почти лежа на спинке скамейки. - С понедельника запускайте ремонт. В самом деле? Значит, подрятите атеистов, которые не смущаются, работая в Страстную неделю. Мне нужно здание, готовое к эксплуатации, к 1 июня. Я оплачиваю у вас срочную работу не затем, чтобы вы сначала эту неделю байду гоняли и на майские праздники десять дней прохлаждались. Или первого июня вы покажете мне приведенное в полный порядок здание, или неустойку вычту по полной. Я сказал, вы услышали и поняли!
- Однако! - громко сказал Гершвин, выпустив клуб дыма и сел на соседнюю скамейку. - Неплохо же зарабатывают офисные клерки - и особняки покупают, и за срочный ремонт прорабу платят!
- Не имею чести быть с вами знакомым, - огрызнулся Ольминский, - и мои дела вас не касаются, - он встал, но Наум загородил ему дорогу:
- Короткая же у вас память. Не далее как в марте мы очень часто виделись в зале Центрального городского суда в Питере на процессе по делу вашего начальника, Стефана Вильского. Заставил же я вас попотеть на свидетельском месте, особенно на перекрестном допросе. Разве вы забыли?
- Послушайте, уважаемый, - повысил голос Ольминский и беспокойно зарыскал глазами по сторонам, - даже если вы выпили лишку за обедом, надо же держать себя в руках. Что вы себе позволяете?! А еще приличный человек!
- Я еще себе ничего не позволил, утырок, - процедил Гершвин, пряча могучие кулаки в карманы куртки, - и не позволю потому, что прекрасно понял, почему ты сейчас орешь на все озеро. Со мной этот номер не пройдет, я тебе не Вильский и на провокации не ведусь. Но ты еще за ложь под присягой ответишь. Встретимся в суде! И попадешь ты не в свой отремонтированный дом, а в барак где-нибудь в Лабытнанга. Уж я тебе устрою тута путевочку за госсчет!
У площадки остановились две официантки; из кафе выглянул привлеченный громкими голосами бармен. Две пожилые дамы, не спеша гуляющие в розарии, укоризненно покосились на мужчин, поджали губы и удалились.
- Еще встретимся, п...р, - пригрозил Наум. - Мало тебе не покажется!
- Весеннее обострение началось, или белочку поймал! - сообщил зрителям Ольминский, торопливо удаляясь от фонтана. И на аллее, ведущей к ресторану, чуть не сбил с ног Виктора Морского, вышедшего из беседки с телефоном в руках.

- Смотрите, куда идете! - бизнесмен едва не выронил телефон. И остановился, присмотревшись.
- Вот так встреча! Ну что, по-прежнему не узнаешь меня?
- Во-первых, уважаемый, почему на "ты"? - Ольминский быстро справился с испугом. Боковым зрением он увидел, что из кафе вышли с сигаретами Леонид с товарищами и две девушки со штативами для селфи. Бывший вербовщик слегка расслабился. Может, при свидетелях эти двое - адвокат и Морской - разборку затевать не будут. - Почему я должен вас помнить?
- Это я звонил тебе позавчера. Я - брат Дианы Снегиревой. Может, ты и звонок мой забыл?
- Никогда не был знаком ни с какой Дианой! Вы меня тоже с кем-то перепутали.
- Диана из Краснопехотского, - тихо, но угрожающе сказал Виктор, снова подобравшись и сверкая глазами, как Мася перед дракой. - В 2007-м. А через год она вышла из дома и не вернулась. Что вы с ней сделали?
- Я даже не знаю, что вам ответить, - Ольминский хотел сказать это громче, но от испуга сел голос. - Не понимаю, право слово, о чем вы говорите.
- А ее отца, значит, случайно в пьяной драке убили, когда он пытался разыскать дочь? - спросил Морской таким тихим и вкрадчивым голосом, что любой из его подчиненных предпочел бы в этот момент оказаться где-нибудь подальше от босса.
- Витя! - позвала с крыльца Вероника, обеспокоенная этим столкновением и изменившимся выражением лица Виктора. Надо было вмешаться, пока ничего не случилось. - Витя, шашлык уже принесли!
- Иду, Ника, - на полпути к крыльцу Морской обернулся к Ольминскому:
- Ладно, память я тебе потом поправлю. Хреново ты Просто Марию с амнезией из себя строишь. Не верю, как говорил Станиславский! У меня ты быстро ВСЕ вспомнишь! Учти, я тебя предупредил.
Ольминский, с трудом переводя дыхание и вытирая холодный пот со лба, зашагал к беседкам. Что за день такой злосчастный! А ведь еще предстоит разговор с представителем тех людей, которые им с Бубликом могут похерить в зародыше весь бизнес - как-то он пойдет?
Конечно, он сразу узнал адвоката, который едва не посадил его в галошу в Питере. Этот напористый здоровяк оказался настоящим бульдогом - невероятно дотошный, въедливый, в любую обмолвку впивается накрепко и его просто невозможно сбить с толку, запутать, перекричать. Процесс завершился со счетом 1 - 1: Вильский избежал этапирования, зато заказчица - бывшая жена бизнесмена Анна - получила бразды правления предприятием мужа и право контроля над его собственностью. Но адвокат, Собирая бумаги в кейс после окончательного слушания, смерил ее прищуренным давящим взглядом: "Еще повоюем!". А ему, столкнувшись в дверях, посулил: "Еще общнемся, ушлепок!". И видно было, что этот сверкающий глазами брюнет грозится не впустую. Похоже, он действительно жаждет реванша и способен сильно испортить жизнь и Ольминскому, и Вильской. От греха подальше Ольминский счел правильным поскорее покинуть Петербург, чтобы Гершвин не смог до него добраться, когда будет воевать в Апелляционном суде. И надо же, встретил юриста здесь, на краю Ленобласти!
А уж встреча с Морским - это еще хуже. Ольминский смутно помнил красавицу Диану, которую повстречал еще когда работал лавер-боем у Киргизова и его мамаши. Девчонка была хороша, как картинка, и вербовщика не смутил даже ее возраст, хотя обычно Киргизы старались совсем уж малолеток в оборот не брать. Грех было упускать такую кралю. Ольминскому пришлось целый месяц разыгрывать из себя старомодного романтического воздыхателя потому, что нашелся заказчик на невинную девушку, и Киргиз строго-настрого велел не портить товар.
Однажды, когда они с Диной шли по площади, к платформе подъехала лодейнопольская электричка, и через пару минут их догнал какой-то паренек с китайским рюкзаком через плечо и попросил у Дианы ключи от дома. Меньше всего он был похож на двадцатилетнего питерского студента и выглядел полным лохом: куртяк на рыбьем меху, джинсы, сшитые на коленке в подвале, ботинки начищенные, но убитые, видно, что на соплях держатся.
Когда Динку пришлось списать, как отработанный материал, чтобы не заражала клиентов, ее папашка разлетелся в милицию. Но там у Киргиза тоже были свои люди, и заявление о пропавшей где-то замотали, а мужика угощали "завтраками". Он оказался настырным и, видя, что никто не спешит искать его кровинушку, начал сам совать нос повсюду. И сам напросился. Киргизов не любил всяких любопытных Варвар и Варваров... Правда, с папашей другой мочалки вышло куда хуже. Получив отлуп в милиции, он взял у себя в лесничестве ружье, позвал друганов и они заявились в боулинг разбираться самостоятельно. Ольминскому повезло: в тот вечер он разрабатывал новую телку и избежал расправы.
Ольминский знал, как круто Витька-Святоша в прошлом году расправился с Ованесом, который открыл "точку" возле Краснопехотского, и с Гореловым, торгующим "зельем радости". Поэтому они с Бубликом и не помышляли открывать там свой бизнес. Нужно быть психом, чтобы шустрить под носом у Витьки - с его репутацией и авторитетом в области.
Но сейчас он столкнулся со Святошей носом к носу и узнал того самого лошка с красными от холода ушами и в убогом куртеце. Двоюродный братец Дианы Снегиревой. Фигасе, как взлетел за двенадцать лет! Вот это уже реальный попадос. Может, действительно лучше сматывать удочки? Лучше потерять деньги, вложенные в покупку и ремонт особняка, чем нарваться на крупные неприятности.
Толстуха, которая позавчера в "Фиксе" пялилась на него у кассы коровьими глазами, курила прямо посередине аллеи, И обойти ее не было возможности. Да и перепрыгнуть не получится. Бабища была размером чуть ли не с легендарный памятник Александру Третьему вместе с конем и постаментом. Да... Если и она его узнает, это будет уже полный ...! Одно дело было - схамить ей в магазине, на выходе, пользуясь тем, что у нее покупки на ленте, а вокруг - персонал и охрана магазина и другие покупатели. И совсем другое - оказаться с ней лицом к лицу на безлюдной аллее. Пока кто-то прибежит на помощь, она его успеет морским узлом завязать. Вот влип! И чего их всех сюда принесло?!
- Чё смотрите, мужчина? - ехидно спросила здоровячка. - На мне, Кажись, картин нет! Или я вам так понравилась? - она выпустила Ольминскому в лицо густой клуб дыма. "И сиги у нее самые дешевые, - скривился парень, - жрет, небось, как слон, вот и денег на нормальные не хватает!".
Бабища зашагала к нему навстречу. Но в последний момент обошла. И вдруг слегка задела исполинским бедром, заставив попятиться к поребрику. А потом незаметно для посторонних глаз ткнула сложенными пальцами под ребро. Из Ольминского со свистом вышел весь воздух. Парень потерял равновесие и кувырнулся через поребрик. Несколько минут он корчился на земле, пытаясь вздохнуть. Как назло, именно в этом месте на газоне оказалась прикрытая травой лужа, оставленная ночным дождем. Куртка и брюки моментально промокли. Противная липкая грязь оказалась повсюду - даже на лице.
- Что, гад, ноги не держат с перепугу? - глумливо спросила толстуха, подбоченившись на аллее. - Или уже набанкетился в лоскуты? Привет тебе от твоих жен, которых ты к нам отправил! Давить таких надо, мазурик! Тьфу! - смачно плюнув на газон, бабища удалилась.
Побарахтавшись в холодной и скользкой грязи, Ольминский кое-как выкарабкался на аллею и старательно отчищал пятна бумажными платками, щепками и лопухами. И тут к нему подошел человек, с которым была назначена встреча.
- Я долго ждал, пока вы останетесь в одиночестве, - сказал он. - Но вы были так заняты другими делами, что я не посмел вам мешать...
Ольминский промолчал, бросая в урну очередной измазанный платок. Не объяснять же этому перцу, что это были не дела, а дополнительные траблы. Это все детали, а у них речь пойдет совсем о другом.
- Я надеюсь, мы все же сможем договориться, - продолжал подошедший, - поймите правильно: у вас - свои интересы; бизнес, который надо поднимать; это очень важно. Но и у нас - свои интересы и свое дело. И отменить его или перенести место действия мы не можем. Никак...
- Ну а нам как быть? - сварливо спросил Ольминский. Капля ледяной грязи ляпнулась с волос на куртку, и он снова полез за бумажными платками. - Дом уже куплен, ремонт на днях начнется! Все оплачено, а вы хотя бы примерно знаете, какие это затраты? Мы-то рассчитывали быстро их покрыть, и за лето даже барыш наварить, а вы нам все в унитаз спускаете. Если вы, конечно, компенсируете нам истраченное, то может быть...
- Вы не против, если мы не будем обсуждать такие деликатные темы в уединенном месте, а не здесь, на юру? - спросил собеседник. - При такой беседе третья пара ушей - лишняя. Вы со мной согласны?
- А вы, наверное, "засветиться" хотите еще меньше, чем я, - буркнул Ольминский. - Согласен. Не будем тут маячить. Не ровен час еще кого-то черти принесут, - он злобно покосился на ресторан, куда удалилась борзая бабенка.
- Боже милостивый, как же вы перепачкались, - посмотрел на него собеседник. - Где это вас так угораздило?
- Да вот, пытался разойтись с одной свиноматкой. Прет туша прямо по середине аллеи, такой везде тесно, - вспомнив глумливый тон белесой великанши, Ольминский побледнел от злости. А когда память услужливо подсунула ему небрежный тычок, от которого он полетел кубарем, в глазах потемнело. Она еще и харкнула на прощание! С...а жирная! Мало ему адвоката и Святоши с их наездами и угрозами, так еще и эта бочка нарывается! Ладно, она об этом еще пожалеет. Они с Бубликом быстро донесут до нее мысль, что баба должна знать свое место. На работе часто приходится вправлять мозги сильно выпендристым телкам, но в конце концов доходит до всех...
*
Вероника вышла из ресторана, подставив разгоряченное лицо свежему апрельскому ветру. За шашлыком все повеселели; этому способствовали "Макаллан" и "Гавана Клаб", которые наперебой заказывали Витя и Наум. Лиля спела в караоке традиционную для застолья "Бабы - стервы", а Тася без устали сыпала анекдотами и курьезными историями с работы. Над ними хохотали все. Гремела музыка; то одна, то другая пара выходили на танцпол и начинали лихо впечатывать подошвы в паркет. Все чаще кто-то убегал на несколько минут: в туалет; покурить; поправить макияж; сделать селфи. В другом конце зала лихо опрокидывала коктейли компания Леонида из "Брабуса". Тоже доносились веселые голоса и смех; одна девушка исполнила отредактированный вариант песни о лабутенах, потом ее приятель исполнил "В Питере - пить". Вспомнив, как в начале обеда эти ребята заказывали у диджея мелодии Поля Мориа и Фрэнсиса Гойи и подчеркнуто громко обсуждали особенности игры Ванессы Мэй и недавний концерт Дениса Мацуева, Ника усмехнулась. Вот так всегда: есть такие люди, которые сначала щеголяют своим безукоризненным вкусом, стараются задавить окружающих интеллектуальной мощью, но после шестого дринка пляшут под Верку Сердючку и горланят хиты Шнурова. "Хорошо, что хоть не шансон!".
Ника спустилась к пляжу, прошла по мосткам и легла на живот, чтобы зачерпнуть пригоршню воды и освежить лоб и щеки. Холодные струйки затекли за шиворот, но в голове от этого сразу прояснилось. ""Макаллан" с "Гаваной" - взрывоопасная композиция! И чем же все закончится?" - Ника вытерла лицо бумажным платочком и потянулась. Солнце светило до боли в глазах, но под одежду пробирался сырой холод выстуженных за долгую зиму мостков и никогда не теплеющей озерной воды. Поэтому Орлова ушла с мостков довольно скоро.
На площадке у фонтана курили сразу несколько человек. Из кафе снова доносилось пение любителей караоке - Оля с одной из "гламурных" девушек пели "А снег идет" из репертуара Глюкозы. Слушая эту песню, Вероника всегда вспоминала клип, где девочка с доберманом целый вечер ждет своего любимого у парадного, а он малодушно не отвечает на ее звонки и выключает свет, как будто его нет дома... "Я бы сразу поняла, что со мной не хотят общаться, и нашла бы, как получше провести вечер, - думала всегда Ника, - а не мерзла бы во дворе у этого "кавалера", который не решается напрямую сказать девушке о расставании и даже дверь ей не открывает!".
Ника свернула в боковую аллею, пропуская вновь прибывших. От парковки к строениям поднимались две молодые семьи с коляской, слингом и тремя шумными энергичными крепышами лет по 5-6.
Мамаши, явно не достигшие еще тридцатилетия, похожие на калорийные булочки, одна - блондинка, другая - рыжеволосая, укоризненно покосились на пачку сигарет в руках Вероники, но в их взглядах промелькнула и зависть к этой женщине, не задерганной семейными хлопотами, с крупной, но подтянутой и ладной фигурой в дорогом исландском свитере и модных серых джинсах.
Они проследовали к зданию гостиницы, оставив свой микроавтобус возле "Ровера" Гершвина.
Ника выкурила сигарету и осмотрелась в поисках урны: не бросать же окурок на землю в таком красивом месте. Это было бы просто варварством. Хотя не все это понимают, - Орлова заметила торчащий из кустов грязный мужской ботинок. Потом увидела рядом второй. Нет, это не мусор, - Ника рассмотрела в высокой траве ноги в джинсах, тоже забрызганных грязью. Куртка - вельвет тоже украшен свежими пятнами и налипшими травинками. Раскинутые руки...
"Алкаш какой-то, так набрался, что и не холодно ему на земле, - неприязненно подумала Ника. - Пойду, позову кого-нибудь из персонала, пусть поднимут этого пьяного суслика, пока он ничего себе не отморозил!"...
Но тут она увидела широко раскрытые изумленные глаза с остановившимся и потухшим взглядом, светлые волосы, слипшиеся от крови и обломок чугунной трубы, валяющийся рядом.
Вероника сразу поняла, что Ольминскому никакая помощь уже не нужна...

*
Следователь Корнеев очень не любил детективные романы, в которых действие происходило в замкнутом пространстве, и убийцей должен был оказаться один из присутствующих. Отработав двадцать лет в прокуратуре, он угадывал преступника в первой половине романа, и читать дальше становилось просто неинтересно. И сейчас ему предстояло заниматься именно таким делом. Вот если бы и в жизни всегда получалось так быстро вычислить виновника!
На турбазе близ села Залесского обнаружили убитого туриста из Петербурга. На тело наткнулась дамочка, вышедшая перекурить. В ресторане веселились сразу две компании, а в гостинице сейчас трое постояльцев, да еще прикатили на выходные девятеро: две семейные пары с детьми. Таковы были вводные данные.
Новенький "Ланос" Корнеева запрыгал по кочкам и корням. Последние три километра до турбазы он ехал по лесной тропе. Судя по размерам и глубине колеи, по ней предпочитали ездить на джипах. И это правильно: обычная машина тут то днищем скребет, то скачет на кочках, как Кенга и Крошку Ру.
На турбазе уже работали оперативники и эксперты, а постояльцы гостиницы и участники пиршества были собраны в банкетном зале для дачи показаний.
*
Место обнаружения тела было отгорожено черно-желтой лентой, и внутри ограждения сновали сотрудники местного ГУВД, щелкали фотоаппараты и жужжали видеокамеры операторов. Вокруг уже вертелись журналисты, слетевшиеся на свежую новость. Они напирали на оцепление, подпрыгивали и даже норовили взобраться на дерево, чтобы заснять хоть что-то для своего таблоида. Полицейские едва успевали отгонять самых ретивых.
Поднырнув под ленту, навстречу Корнееву вышел майор Перов.
- Удар тяжелым предметом по голове, - сообщил он, - предположительно фрагментом чугунной трубы, найденным возле тела. Окончательное заключение будет после экспертизы. Потерпевший - мужчина 35-40 лет. При нем найдена барсетка с документами на имя Ольминского Вадима Аркадьевича, 1985 года рождения. Фотографии в паспорте и водительских правах на первый взгляд совпадают с личностью убитого.
- Его машина здесь? - спросил Корнеев.
- Нет. В правах указан "Ниссан" 2018 года выпуска, но на парковке турбазы его не обнаружено. По словам служащего парковки, потерпевший приехал на попутной машине, кто-то из залесских подбросил его до турбазы.
- Какие-то следы есть?
- Да, ночью прошел дождь, почва еще мягкая, и на земле обнаружено три разных комплекта следов - предположительно самого потерпевшего, убийцы и свидетельницы, обнаружившей труп.
- Что за свидетельница? Она здесь?
- Да, тоже ждет в банкетном зале... Журналистка из Питера, - съехал с официального тона Перов, - все порывалась у нас интервью взять. По ее словам, в Синеозерске проводит мини-отпуск и на турбазу приехала с друзьями попробовать местный шашлык. Она же и позвонила в дежурную часть. Крепкая дама: ни истерики, ни обморока, ни шока при виде трупа с разбитой головой!
- Это хорошо. Хуже, когда свидетель в неадеквате от испуга, ведь часто тот, кто первым обнаруживает тело, может что-то заметить, запомнить и дать ниточку к быстрому раскрытию. А поди-ка поговори с человеком, который потерял соображение или рыдает и за сердце хватается. Гм, журналистка? - следователь неприязненно покосился на местных репортеров. - И даже из самого Питерсена?
- Да в ее тусовке - полный набор, до кучи. Один из ее спутников - адвокат, по всему видно - ушлый, ему палец в рот не клади.
- С таким особо не побеседуешь. На любой вопрос будет шпарить цитатами из всех кодексов и правовых актов. Он тут тоже не отдыхе? Шашлык-машлык кушать, вино пить?
- На отдыхе, приехал расслабиться после процесса. Еще одна мадам - совершенно очаровательная особа, надзирательница женского ИВС, тоже из Питера. Приехала с дочерью-студенткой.
- Та-ак... Действительно, интересная компания.
- А также с ними приехал один воротила из Краснопехотского, будущий губернатор города.
- Витька-Святоша? - изумился Корнеев.
- Виктор Ильич Морской, глава и собственник холдинга "Морской Инк", - поправил Перов, - по его словам, решил провести несколько "дней тишины" перед выборами на природе, в дружеской компании, а также испить святой воды из чудотворного источника в монастыре на Пасху. Ну и еще - преподаватель социологии, опять-таки из Питера, и заведующая библиотекой откуда-то из пригородов Северной Венеции. В общем, компания действительно любопытная, сам увидишь. И вторая компания - тоже петербуржцы, шесть человек, все - сотрудники фармацевтической фирмы "Фарма-Нева", опять-таки решили провести пасхальную неделю в Синеозерске...
Майор и следователь закурили.
- Только отдыхали они тут весьма скоромно для последней недели Великого Поста, - продолжал Перов, - по словам сотрудников турбазы, тут пир шел на весь мир: шашлычок, коньячок, балычок, вискарек, коктейли, танцы, караоке. Безобразий особых не наблюдалось, все-таки приличные люди отдыхали, а не какие-то бритоголовые, но оттянулись на полную катушку; когда Орлова тело нашла, диджею уже Сердючку стали заказывать. Кое-кто, говорят, даже в озере купался.
- Ого, - покачал головой Корнеев, - горячие петербургские ребята! Озеро и в июне ледяное, а уж сейчас!.. С ними-то хоть разговаривать можно после коньячка с вискарем или лучше подождать до завтра?
- Вполне можно. Я же говорю: они гулять умеют, но тормоза не теряют.
- А постояльцы гостиницы?
- Тоже ждут в зале. Художник из Волхова, приехал озерные пейзажи акварелью писать, две пенсионерки из Тихвина, бывшие учительницы и только что приехали две семьи из Всеволожска - мужья - водители городских автобусов, жены - домохозяйки. Одна с двумя детьми, шесть и полтора, у другой - пятилетние двойняшки и восьмимесячная девочка. Но они появились буквально за минуту до того, как было обнаружено тело. Они утверждают, что как раз записывались на рецепшен, когда вошла Орлова и сообщила о ЧП. И она подтверждает, что встретила их на аллее по дороге на ТОТ САМЫЙ перекур.
- Сколько сегодня здесь персонала?
- Около сорока человек, включая административных работников. Я уже велел приготовить список. Директор турбазы оповещен, уже едет.
- Отлично, продолжайте, а я побеседую со свидетелями, - Корнеев загасил окурок.
*
Две компании расположились в разных концах зала за своими большими столами. За тремя маленькими столиками посередине сидели гостиничные постояльцы. Судя по внешнему виду больших столов, гуляли гости действительно знатно.
Слева сидели шестеро, как предположил Корнеев, фармацевтов с Невы - все молодые, лет 25-30, одинаково холеные, элегантно, но немного вычурно одетые. Парни - с модной трехдневной щетиной, блестящих куртках и джинсах со стразами. Девушки выглядели так, что могли бы позировать для обложки "Вог" или "Космополитен" или портфолио IMG Models или "Элит". Каждая из них вполне могла бы побороться за корону "Мисс Весна 20...". Друг от друга они отличались только цветом волос: яркая блондинка, жгучая брюнетка и пепельная шатенка. На спинках стульев висели курточки, явно стоившие больше, чем чья-то месячная зарплата. На седьмом стуле стояли три дамские сумочки - даже не слишком сведущий в вопросах от-кутюр Корнеев догадался, что его жене, фтизиатру в городской больнице, пришлось бы не один и не два месяца откладывать деньги на такой ридикюль.
Взглянув на людей за маленькими столиками, он попытался угадать, кто из них есть кто. Две дамы - уже немолодые, но подтянутые, с тщательно окрашенными в элегантный светло-русый цвет волосами, в практичных немарких ветровках и шерстяных брюках - несомненно бывшие учительницы. Высокий нескладный парень с волнистыми волосами до плеч и бородкой, в очках "а-ля Гарри Поттер" и джинсовом костюме; на рукаве - пятно зеленой краски. Это, конечно же, пейзажист. Двое плечистых парней с простецкими круглыми и румяными лицами, попивающие пиво из банок - безусловно, водители автобусов. Две молодухи, еле сдерживающие трех неугомонных шкетов и гулькающие младенцам - их жены. Лет по двадцать пять, пухленькие, такие же розовощекие, как и их мужья, в ярких спортивных костюмах; одна - блондинка, другая - рыженькая. На петербуржцев, и особенно - на петербурженок поглядывают с любопытством и завистью. Одна из молодаек при виде Корнеева шикнула на расшалившегося сынишку: "А ну тише! А то дядя рассердится и заберет тебя в полицию!" - при этом не забыв кокетливо зыркнуть на следователя густо накрашенными глазами.
А вот за вторым большим столом компания расположилась действительно необычная и разнообразная. Корнеев посмотрел на них, тоже отгадывая, кто есть кто.
Совсем юная, худенькая, как шнурок, девушка с длинными темно-русыми волосами, стянутыми в "хвост", вряд ли может быть надзирательницей или заведующей библиотеки. Вероятно, это и есть студентка. Сама надзирательница - рослая дородная блондинка, явно поморка - белокожая, голубоглазая, с цепким взглядом и привычно суровым выражением лица; профессия уже наложила отпечаток.
Девушка с пышной копной "тициановских" кудрей, в длинном пушистом белом свитере и голубых джинсах, с умелым макияжем - вероятно, и есть библиотекарь. Они сейчас ломают стандарты, и традиционных библиотекарш - "синих чулков" в растянутых кофтах и роговых очках - сменяют элегантные дамы, креативные энергичные особы и даже вот такие эффектные барышни. Модульные библиотеки, следование новейшим стандартам - и сотрудники читален стремятся не отставать от современности.
Мужчина лет сорока, сухощавый, с армейской выправкой, с "профессорским" взглядом из-под модных очков - вероятно, преподаватель социологии, его легко представить на кафедре в университетской аудитории. Наверное, со студентами он ладит, не игнорирует новшества и поэтому легко находит контакт с молодежью.
А вот седеющего брюнета того же возраста с орлиным носом и тонкими черными усиками, благоухающего "восточным" парфюмом (временами даже запахи пряностей, маринадов и жареного мяса забивает), следователь узнал благодаря телевидению. Это был частый гость юридических ток-шоу, звезда адвокатуры Наум Гершвин. Да, пока у такого свидетельские показания возьмешь, семь потов сойдет! Корнеев помнил, как ловко этот франт избегает ловушек в телестудии или зале суда. Адвокат вальяжно расположился за столом и лениво потягивал кофе из толстостенной керамической чашки.
Коротко стриженная девушка в джинсах и ярком синем свитере с белыми ромбами, миловидная, слегка загоревшая, подтянутая и статная, тоже была знакома Корнееву. В прошлом году прогремела серия публикаций "Невского телескопа" - "Пешки в чужой игре", об атаке на малый бизнес в Краснопехотском и самоубийстве фермера-банкрота Василия Кротова. Имя автора подборки, специального корреспондента из отдела расследований Вероники Орловой, было у всех на устах. Отважную журналистку, добравшуюся в своем расследовании "до самых вражеских ворот", тоже часто приглашали на разнообразные ток-шоу, и Корнеев многие из них смотрел. Гвоздем одной из передач стал стрим - перестрелка на болотах с наркоторговцем, взятие бандита, а логово его обнаружила именно Вероника Орлова. Они с Гершвиным бесстрашно пробрались в глубь трясины и исследовали домик на островке...
Да, такая женщина, конечно, не завизжит и не потеряет сознание при виде крови! Так вот она какая.
А во главе стола расположился глава холдинга "Морской Инк", Виктор Ильич Морской, или, как его прозвали неформально, Витька-Святоша. Святошей его прозвали за категорическую нетерпимость к наркоторговле и секс-бизнесу. Ничего подобного он на своей территории не допускал и безжалостно разделывался с теми, кто нарушал табу. Краснопехотская полиция соглашается с мнением Морского. Когда прошлым летом люди в масках ворвались в сауну "Релакс", бывшую по сути публичным домом, разгромили и подожгли ее, персонал "Релакса" был арестован в ближайшие дни. Ожидал суда и человек, попытавшийся основать свою нарколабораторию на болотах под Краснопехотским, и ему прогнозировали суровый приговор - тоже по воле Витьки-Святоши. Не все своевольные "бизнесмены" отделывались так легко...
Однако перед законом Морской был чист, как стеклышко. И выглядел безобидно: худощавый молодой человек с приятным лицом и отработанной дружелюбной улыбкой. Волосы гладко зачесаны и стянуты в тугой пучок на затылке. Одет бизнесмен был подчеркнуто скромно: черные джинсы, серый джемпер. Но во взгляде, манере держаться, в жестах и даже в добродушной улыбке чувствовались волевая сила, решимость, находчивость и властность.
По тому, какими взглядами обменивались Морской и сидящая рядом Орлова, следователь догадался, что эту пару связывают близкие отношения. Может, прошлым летом и познакомились. Но вот интересно, кто рулит в их паре...

*
Корнеев оценил объем предстоящей работы. Да, двадцать человек, которых надо опросить до 23 часов. А сейчас стрелки часов приближаются к пяти часам пополудни.
Он уже хотел начать с приехавших пообедать - им ведь еще надо в город возвращаться - но тут вторая молодая мать, сдобная блондинка с сердито кряхтящим бутузом в розовых ползунках, ерзающим в эргорюкзаке, довольно сварливо заявила, что женщин с маленькими детьми положено пропускать вне очереди, что ей через двадцать минут надо кормить ребенка, и двум старшим незачем торчать в зале, "где выпивкой воняет и дыма с улицы натянуло", и вообще, они об убийстве ничего не знают, "приехали за минуту до того, как вон та, - кивок в сторону журналистки, - в администрацию прибежала и стала вам звонить". Тут же присоединилась ее кокетливая товарка. Выкатив перед собой коляску, где важно восседал пухлый полуторагодовалый малыш в голубом костюмчике, она сообщила, что ей нужно купать и переодевать ребенка с дороги, и она подтверждает: они "ваще не в курсах", кого и за что убили потому, что "пять минут как приехали, мы у рецепшен стояли, когда эта, в синем свитере, зашла к админу и сказала про ЧП".
- Кхм, кхм, - прочистил горло адвокат, поднимаясь. - Да! С юридической точки зрения, женщины с детьми до полутора лет, приоритетных прав не имеют...
Обе мамочки густо покраснели и приготовились обрушить на адвоката свой праведный гнев за столь непочтительное отношение.
- Во, самый умный тут нашелся, - угрожающе протянула блондинка.
- Нормально, вообще! - подхватила рыжеволосая.
Адвокат непреклонно повел рукой - "Тишина, я еще не закончил!". И обе дамы подавились неизлитым негодованием. Теперь они смотрели на Гершвина с удивлением. Видно, им давно не попадался человек, которого не напугал их натиск и не заставил стушеваться и отступить.
- Обязанность пропускать вне очереди молодых матерей относится к неписаному этическому кодексу и является исключительно жестом доброй воли интеллигентного человека, - хорошо поставленным голосом, словно выступая в зале суда, продолжал юрист, - и я полагаю, что нас, присутствующих здесь, можно отнести к данной категории. Замечания есть? - обратился он к соседям по залу.
Не возразил никто.
- Пусть поскорее ответят на вопросы и уводят своих шилопопов в номера, - шепнул Наум Веронике, садясь, - а то у меня уже мозги опухли от беготни и визга.
- А я уже грешным делом подумала, что ты интеллигентный человек, - так же тихо ответила Ника.
- Вообще-то для мыслительного процесса больше подходит голова, - ухмыльнулся адвокат.
- Придумайте потом какой-нибудь этический кодекс, чтобы следующими он опросил этих "аглицких леди", - тихонько попросила Тася, указав глазами на двух пожилых учительниц, - а то они уже задавили меня укоризненными взглядами. Снова чувствую себя напроказившей школьницей в кабинете директора.
- Мамик, это что-то новое, - хихикнула Оля, - ты в школе так плохо себя вела, что тебя даже водили к директору? И разве тебя можно чем-то засмущать?
- Да ну, они смотрят на нас, как на каких-то алкашей-дегенератов, - буркнула Таисия, - аж неловко.
- Неловко штаны носить на голове, а шапку- на заднице, - отозвался Гершвин, - ладно, потом выложу спич о том, что интеллигентные люди должны с почтением относиться к старшему поколению.
- Однако я их уже зауважала, - Лиля откинулась на спинку стула и с интересом посмотрела на учительниц. - Если они смогли одним взглядом вогнать в краску Тасю, то я не завидую их ученикам.
- Ученики теперь не те, что были лет двадцать или даже десять тому назад, - возразил Морской, - а уж их родители!.. Видимо, мстят всему учительскому сословию за то, что в свои школьные годы были фактически бесправны перед неограниченной властью учителя. Так что сейчас наоборот, посочувствовать нужно современным педагогам.
Они старались держаться непринужденно и беседовали на нейтральные темы, чтобы отвлечься от того, что случилось два часа назад.
Вадим Ольминский, вербовщик первого краснопехотского дома терпимости и несостоявшийся хозяин синеозерского секс-бизнеса, был убит. Его ударили по голове в ста метрах от ресторана, где обедали две компании. Вероника, Наум, Виктор, Лиля и Тася знали, что никаких добрых чувств Ольминский не вызывал и что, наверное, у многих людей есть причины ненавидеть его. Так что же случилось, пока они обедали? Было ли это сведением личных счетов или какой-то криминальной разборкой категории "братки не поделили территорию"? И кто это сделал? На турбазу проник посторонний, сделал свое черное дело и ушел незамеченным? Или это совершил один излюдей, находящихся на турбазе? Один из персонала? Кто-то из постояльцев гостиницы? Или один из гостей? Вне подозрения только вновь прибывшие, две молодые семьи. Вероника видела, как они парковались и выходили из своего микроавтобуса, когда шла к тем кустам, под которыми уже лежал окровавленный Ольминский. Итак, остаются две учительницы, художник, компания из "Брабуса" и их компания. Еще не стоит сбрасывать со счетов персонал турбазы. Или все же посторонний? Эти вопросы не давали покоя Веронике.
Она краем глаза покосилась на маленький служебный столик, за которым расположился следователь. Он уже заканчивал опрос второй молодой матери. Орлова попыталась восстановить в памяти все время пребывания на турбазе - с первых минут до момента обнаружения тела; все до мелочей. Проведя множество журналистских расследований, Вероника знала, что важным может оказаться любой, казалось бы, пустяк.
Убийца тоже находился в зале - совершенно спокойный, уверенный в себе и готовый к разговору со следователем. Он уже знал, как отвечать на вопросы и как держаться, чтобы не возникло новых осложнений. Хорошо, что в ресторане царило такое разудалое веселье и после обильных возлияний все то и дело отлучались на несколько минут, так что никто не придал значения его отлучке и даже толком не заметил ее. И замотанный персонал вряд ли считал и запоминал, кто из клиентов сколько раз выбегал из зала - покурить, в туалет, позвонить по телефону или сделать селфи. Да. Повезло ему.
*
Ближе к полуночи Корнеев возвращался к машине, закончив опрос свидетелей. Как он и думал, никто толком не помнил, кто и сколько раз покидал зал. "Да мельтешили все туда-сюда", - сказала одна из "фармацевтических" красавиц. Нужно, конечно, снять и просмотреть записи видеокамер на турбазе. Но беда в том, что они охватывают не всю территорию. Есть несколько "слепых" зон, и тело Ольминского было обнаружено в одной из них.
Персонал турбазы опрашивал майор Перов, но и на них надежды мало - официантки с ног сбивались; диджей и бармен тоже крутились, как белки в колесе, так что вряд ли они смогли бы что-то выделить в окружающем броуновском движении.
Вечера в апреле становились все светлее, и к машине следователь подошел в синеватых сумерках. Стемнеет только через час. К ночи похолодало еще больше. Глядя на потемневшую озерную воду, Корнеев поежился. Да, сегодняшние купальщики - люди отчаянные. Он бы просто не решился окунуться в Ладогу, тем более зная, что выходить придется под пронизывающий апрельский ветерок и яркое, но не согревающее солнце.
А по словам опрошенных, в озере купались четверо - Орлова, Морской, Гершвин и Дольская.
Кстати, с последней вышла накладка. Следователь предположил, что заведующая библиотекой Лилия Дольская - это "тициановская" красотка в белом свитере. Но она оказалась студенткой Ольгой Свиридовой, дочерью Таисии Свиридовой. А худенькая шатенка в джинсовом костюме была библиотекарем из пригорода Гатчины. Хваленая интуиция на этот раз подвела Корнеева.
К нему подошел Перов, который как раз завершил первичный опрос сотрудников турбазы, и устало закурил.
- Ну, что - будем ждать данных от экспертов, - сказал он. - Послушай, я все-таки кое-что накопал. Кое-кто из работников припомнил, что незадолго до гибели Ольминский беседовал кое-с-кем из гостей, и весьма недружелюбно, - он примостил на капот пухлую папку и полистал. Вот: сначала его видели у фонтана с Гершвиным и слышали фрагменты беседы. Ольминский говорил "не имею чести вас знать" и "что вы себе позволяете", а Гершвин пообещал "еще встретиться" и нецензурно выражался. Это слышали официантки из ресторана Сухарева и Демьянова и бармен из кафе Иванов. Потом диджей Лукьянов, меняя диски, увидел в окно, - Перов полистал прозхрачные файлы с протоколами, - как потерпевший столкнулся у беседки с Виктором Морским и, судя по жестикуляции, между ними тоже произошло выяснение отношений. Потом на крыльцо вышла Орлова, окликнула Морского, сказала, что подали шашлыки, и он вернулся в зал, на ходу сказав Ольминскому что-то вроде "я тебя предупредил". Лукьянов говорит, что завозился с дисководом, который иногда заедает, и поэтому услышал фрагмент беседы. Ну и в заключение, по словам парковщика Липаева, - Перов пролистал еще несколько файлов, - он видел как на главной аллее курила Свиридова. Когда Ольминский пытался пройти мимо...
- Свиридова-старшая или младшая?
- Старшая. Таисия Михайловна. Так вот, она загородила парню дорогу и не пропускала, а потом то ли ударила его, то ли толкнула так, что он с поребрика на обочину упал, и крикнула что-то вроде "таких давить надо" и еще что-то о жёнах.
- Что именно? О чьих жёнах?
- Парковщик не вслушивался. Может быть, о жёнах Ольминского. Что с ними могло случиться, если Свиридова считает, что за это надо давить?..
- Таисия Свиридова работает как раз инспектором отдела охраны учреждений ФСИН, в женском СИЗО в Петербурге, - припомнил Корнеев, - и Ольминский тоже приехал из Питера... Надо послать запрос о его семейном положении и, если он был женат, пробить данные о его жёнах во ФСИН. Завтра сделаю запросы.
- А его связи с Морским и Гершвиным?
- Морской из Краснопехотского. В Петербурге проживал с 2005 по 2010-й годы, когда учился в Университете Профсоюзов, это отражено в его предвыборной биографической справке. На это делается большой нажим, - улыбнулся следователь, - вот, мол, как он близок к народу и патриотичен: учился не в заграницах, а в родных краях... Потом он вернулся в Краснопехотское и больше место проживания не менял. Но все же связь с Ольминским поищем. А с Гершвиным Ольминский мог пересекаться, вероятнее всего, на судах. Может, наш потерпевший проходил свидетелем на одном из процессов с участием Наума Моисеевича и "утопил" своими показаниями кого-то из его клиентов. Тоже надо проверить, не давал ли Ольминский свидетельских показаний по делу клиентов Гершвина.
- Странно как-то, - задумчиво сказал Перов. - Подозревать успешного адвоката и крутого бизнесмена, кандидата в мэры в бытовом убийстве? Трудно себе представить, чтобы один из них мог схватиться за трубу.
- Кстати, а откуда на турбазе взялся кусок чугунной трубы?
- Я уже выяснил. В гостинице на днях закончили замену водопроводных коммуникаций, и старые трубы еще не успели вывезти. Они сложены возле мусорных контейнеров недалеко от туалета, и среди них легко было выбрать подходящий отрезок. Фрагмент был длиной сантиметров тридцать, прямой, и его можно было спрятать под курткой, проходя мимо окон ресторана.
- Значит, состояние аффекта исключаем, - потер подбородок Корнеев, - в состоянии аффекта не идут к помойке в поисках подходящего обрезка трубы, не прячут его под одеждой, не выжидают терпеливо, пока жертва забредет в "слепую зону", а хватают первое попавшееся, бьют, не думая о том, видит ли это кто-нибудь, и наносят чаще всего не один точный удар, а молотят много раз и даже не заботятся об отпечатках пальцев или пятнах крови на одежде. Мы имеем дело с заранее спланированным преступлением, Рома, вот только не знаю, приехал ли убийца сюда целенаправленно затем, чтобы расправиться с Ольминским или случайно встретил его здесь, вспомнил прошлые счеты, выпил, распалился еще больше и решил поквитаться, но сохранил холодный рассудок и позаботился о том, чтобы не засветиться.
- Вряд ли Морской станет лично с кем-то разбираться, Костя, - повторил Перов, - не тот уровень. Для решения таких вопросов у него целый штат есть, профи, которые по первому слову шефа тихо и аккуратно устранят проблему и представят все как несчастный случай или суицид. Ни один эксперт не подкопается. А трубой по голове - это уровень уличных банд или мелкой криминальной шушеры, грубая работа. У таких, как Морской, мастера работают, а не головорезы.
- Вот именно - мастера, Рома. Мастера инсценировки в том числе, - уточнил следователь. В кармане у него зазвонил телефон. Корнеев достал его. Звонила жена; наверное, хотела узнать, когда он будет дома.
- Да, Маша. Нет, мы еще в Залесском. Да, уже выезжаем в город. Думаю, через час подъеду, - он убрал телефон. - Так вот, они вполне могли инсценировать не только несчастный случай или самоубийство, но и разбойное нападение, чтобы сбить нас со следа, чтобы мы искали убийцу среди местных гопников или мелких бандитов. Морского я бы пока не исключал из списков.
- А Гершвин? - спросил Перов. - Конечно, такого "модного лоера" тоже трудно себе представить с трубой в руках. Но ты ведь слышал о преподавателе вуза, тоже, кстати, из Питера? Кто бы мог подумать, что он такое сотворит? Тоже все были в шоке. А вот кого бы я проверил в первую очередь, так это Свиридова-старшая. Подбросишь до дома?
- Садись.
В машине Перов продолжал:
- Во-первых, чисто физически она запросто могла бы это сделать. Ты ведь ее видел. Эдакая сломеняра, ей впору быков-шестилеток забивать, такая и кулаком управится.
- Ну и словцо, - покачал головой Корнеев. - Сломеняра! Сам придумал?
- Нет, это жена так Веньку годовалого называла, сломенёнком. Он в годик уже 12 килограммов весил и так ножками топал, что в серванте посуда звенела. А Свиридова уже - целая сломеняра.
- Да уж, видел. Внушительная мадам.

- Во-вторых, Свиридова производит впечатление простой бабы без налета интеллигентности, эдакое дитя рабочих окраин, где конфликты решаются запросто - чем долго объяснять и искать слова, лучше один раз врезать. И работает она не в пансионе благородных девиц, а совсем наоборот. А в МЛС всякое бывает, часто силу применять приходится. У нас однажды в КПЗ чуть бунт не вспыхнул из-за плохо почищенной картошки в супе. Один принялся орать, что это броненосец "Потемкин" какой-то, второй вывернул свой суп в туалет, третий швырнул миской в сотрудника - и пошло-поехало, пока спецгруппа с дубинками не прибежала. Еле утихомирили. Думаешь, в женских учреждениях такого не бывает?
- Бывает, и может даже чаще, чем в мужских, - признал Корнеев, - женщины часто выдают более сильные эмоции, чем мы. Моя Маша недавно весь вечер пилила меня из-за разбитой чашки. Чашка-то была из сервиза, подаренного ее матерью на свадьбу, вот Маруся и решила, что я нарочно тещин подарок хлопнул. И в нашем машбюро на днях две девушки чуть не подрались, выясняя, кто в документе букву "Х" вместо "З" набрал. Они на клавиатуре рядом стоят, и из-за этого бывают конфузы.
- И как назло, в фамилии Зуев? - улыбаясь, предположил Перов.
- Вот именно. Если они даже в мирной жизни могут так поскандалить, то можно вообразить, что происходит с их нервами в заключении.
- Плюс к тому - неопровержимые факты. Свиридову видели с Ольминским незадолго до его гибели; как она его толкнула. И слышали ее слова "давить таких надо". Женщина, обученная боевым приемам, физически сильная, да к тому же неприязненно относившаяся к потерпевшему. Ее нужно проверить в первую очередь. И просмотреть видео с камеры, показывающее выход из ресторана - не выходила ли Свиридова-старшая в промежутке между своей стычкой с Ольминским и обнаружением его тела.
- Проверю. А заодно проверю Гершвина и Морского. Они ни словом не обмолвились о том, что у них тоже были какие-то нелады с потерпевшим. И Орлова умолчала о том, что ее встревожило столкновение Морского с Ольминским.
- А почему ты решил, что это ее встревожило?
- Протокол допроса диджея. Он говорит, что барышня вскочила из-за стола, как встрепанная, и выбежала на улицу в одной рубашке с короткими рукавами. В зале было жарко, многие сбросили свитера и Орлова так налегке и выбежала, чтобы позвать Морского "шашлык-машлык кушать". Почему она даже куртку не набросила? Не в Анапе, небось!
- Они там выпили, разогрелись, вот ей и ладожский апрель теплым показался. Тут, по-моему, ничего странного нет... И почему к турбазе дорогу нормальную не проложат? Тут развал угробить можно в два счета.
- Однако на перекур она, по словам свидетелей, натянула свитер, значит, не таким уж жарким показался ей ладожский апрель. Свидетельницы, прибывшие незадолго до обнаружения тела, обратили внимание на синий свитер Орловой... В общем, будем отрабатывать все версии.
Корнеев с облегчением вздохнул, выехав из леса на относительно ровную дорогу, ведущую через Залесское к Синеозерску.
- Кстати, - сказал он, - Орлова предложила мне помощь в расследовании. Это как раз ее специализация. Она в своем "Телескопе" уже несколько громких дел раскрыла и расписала.
- Хочет нарыть очередную "бомбу"?
- Наверное. Я думаю, стоит согласитьсч. Тем более что она хорошо знакома со всеми троими, о которых мы говорили - Гершвиным, Морским и Свиридовой. В процессе работы можно будет по-хитрому что-то у нее выудить насчет них...
- Еще неизвестно, кто кого перехитрит по части выуживания информации, - потянулся Петров и слегка ослабил тугой ремень безопасности. - У Орловой крепкие нервы, она умна и тонко чувствует, когда можно подловить собеседника на неосторожном слове или оговорке, и не позволит проделать то же самое с ней.
- Но попытка - не пытка, - Корнеев остановил машину у двухэтажного старинного домика на шесть квартир, где жил Перов. - К тому же Орлова действительно может нам помочь. Ты ведь читал, как лихо она распутала клубок в Краснопехотском? И если напишет о нас - тоже хорошо. Лишь бы не фельетон. А я попробую через нее что-нибудь узнать о ее друзьях... До связи, Рома!
- До связи, Костя, - Перов вылез из машины. - Ох и дежурство выдалось, а?
- Это же сколько мы сверх положенных суток отмахали!
Направляясь к своему дому, Корнеев думал о новом деле. И чувствовал, что простым оно кажется только на первый взгляд. "Поломаем же мы голову с этим Ольминским!"...
*
Вероника и Тася сидели в гостиничном баре. В бокалах перед ними шипело и нагревалось темное пиво "Балтика № 9".
- Тася, тебе нужно было держать себя в руках, - негромко говорила Орлова. - Ну, зачем ты его толкнула? Из-за той встречи в "Фиксе", когда он тебе нахамил?
- Что, Лилек уже все тебе поведала? - Тася отпила большой глоток из высокого бокала.
- Рассказала о том, что видела его в магазине и слышала, как он над тобой постебался. И на турбазе сразу его узнала и забеспокоилась, как бы не начался скандал.
- М-да... А чего я в магазине на него засмотрелась, так я его тоже узнала, - призналась Тася. - К нам на Лебедевку за три года две его жены угодили. Одну он подвел под растрату и навешал на нее долговых расписок да еще бизнес у нее отжал, кафешка у Новой Голландии. А другая - дочь Ольбрехта.
- Даниэль Ольбрехт? - навострила уши Вероника. - "Золотой бас" мировой оперы?
- Да. Который два года назад застрелился, оставив после себя миллионные долги. А на сороковины его дочь ударила своего мужа ножом. Вот этого самого Ольминского. Она говорила, будто узнала, что именно Вадим разорил ее отца. Она приперла благоверного к стенке, а он расхохотался девушке в лицо и сказал, что неплохо подзаработал и теперь она ему не нужна, и посоветовал устроиться на работу к какому-нибудь сутенеру. Ты, сказал, все равно больше ничего не умеешь, белоручка. Ну Агнесса и схватила нож для фруктов... И этот гад ее еще и под максималку подвел, все так вывернул, что даже судья в платочек сморкался от жалости к бедному парню, а Агнеша отправилась на "десятку" в Мордовию. Как она плакала на суде, и потом, когда ждала этапа, - шумно вздохнула Тася, - так и с вещами на выход прошла в слезах. Что с ней сейчас, не знаю. А ведь за полтора года до этого я их в загсе видела - красивая свадьба, прямо как в кино. Вот тебе и кино вышло!
- Полное "Оно".
- Ага, точно. В моральном плане - как брат-близнец. А тут я его в торговом зале увидела - довольный, здоровый, цветущий, а на суде справками тряс о последствиях ранения и инвалидности. Косметики всякой накупил, как будто к Элтону Джону на уик-энд собирался... Господи, прости, - спохватилась Тася, - зря я так о нем, раз он уже... Да еще и мне гадость сказал и наутек, я стормозила, ответить не успела. Пока рот открыла, он уже на улице!
- Это мода такая, - пояснила Ника, - некоторые "шутнички" так развлекаются: неожиданно скажут кому-то гадость и удирают, пока человек не опомнился и не ответил. Так они самооценку повышают. Нужно все время быть готовой к отпору или глухо игнорить таких "остроумных".
- Да сходу-то не всегда найдешь, чего сказать.
- Значит ноль внимания: подумаешь, муха прожужжала. Твоя растерянность или обида будут лучшим подарком для хама. А вот глухой игнор не даст ему почувствовать превосходство. И счет будет 1-1.
- Ладно, запомню. Ну а на турбазе да, зря я так. Увидела его и сразу вспомнила "Фикс". А, думаю, теперь не улизнешь! Хотела просто его пугануть, да вспомнила его жен в моем отделении и не сдюжила, приложила его слегонца. Вот так, - Тася сложила пальцы в щепотку, - в селезенку ткнула. Чутка дотронулась, а он и кувырнулся с поребрика...
- Знаю я твое "слегка", - хмыкнула Вероника, - однажды ты так же "слегка", в шутку решила побороться с Викиным приятелем в Стрельне и руку ему сломала.
- Ника, ну ты права, тупо вышло! - Тася клятвенно сложила руки перед исполинской грудью, - зло взяло на эту подлую породу, мужиков, которые баб до камеры доводят. Да и выпила уже немало. Но я его не убивала, здоровьем Ольки клянусь! Я его пихнула с поребрика, ушла и больше не видела. А вот когда я к ресторану поднималась, - припомнила Тася, - кто-то мне навстречу пустился... Может, это он его и приголубил?
- А кто это был? Незнакомый?
- А пес его знает. Мне как раз в этот момент дрянь какая-то крылатая в глаз влетела, аж из второго слеза брызнула. Я и ослепла на пару минут. Ну... Высокий такой, джинсы темные, куртяк тоже темный, он его сбоку рукой придерживал. М-м-м... Свитер вроде бы серый, а на ногах ботинки, высокие, походные.
- Значит, не персонал и не "учительницы", - констатировала Вероника, - женщины были в шерстяных брюках, одинаковых, синих, и белых ветровках Официантки носят форменные юбки и слипоны, а мужской персонал - брюки со "стрелкой" и белые рубашки. А все остальные, - приуныла она, - были как раз в джинсах, в основном - темных, немарких куртках и свитерах. И в походных ботинках - в апреле на ладожской турбазе другая обувь не "прокатит", там не ресторан "Коринтия". И сколько остается? - Ника загибала пальцы. - Семьи с детьми отпадают. Они приехали уже после убийства, я видела. Минус еще четверо. Шесть человек из "Брабуса"... Еще художник и семеро нас, - Вероника на секунду задумалась. - Ты и Оля отпадаете. Я тоже. Да... Все равно остается много людей. Кому же он еще успел настолько насолить?..
- Ты мне веришь? - спросила Тася.
- Да, потому, что знаю: здоровьем Оли ты бы ради красного словца не поклялась. Но у следователя могут возникнуть к тебе вопросы и, если он поймает тебя на утайке или неточности, то может повесить обвинение именно на тебя. Поэтому когда он тебя вызовет, расскажи ему все откровенно, как мне, И убережешься от возможных ослождений.
Зазвонил телефон Вероники. Журналистка взяла трубку, коротко переговорила и взяла свой бокал:
- Ну, вот, следователь согласен на мою помощь в расследовании, - она допила пиво. - Итак, Тася, я начинаю новое дело!
- Поздравляю, Вероничка. Все к этому шло...
*
К полудню пришли заключения экспертов и ответ на запрос по документам потерпевшего. Личность Вадима Ольминского подтвердилась. И пришла еще одна информация, которая заставила Перова тут же позвонить Корнееву в прокуратуру.
Вадим Ольминский получил паспорт в 2001 году в Краснопехотском, где родился и проживал до 2008 года. Летом 2008 года он переехал в Петербург, получил временную регистрацию в Купчино, а через три года приобрел квартиру на улице Пестеля, где и жил с тех пор. "Недешевая покупка для человека, перебивающегося работами на мелких должностях: санитар, провизор, кассир в супермаркете, заправщик, - думал майор, читая ответ. - Гм, это же сколько он должен был зарабатывать? Не знаю, сколько стоит недвижимость в центре Питера, но предполагаю, что очень и очень много. А он за три года накопил на "трешку" в элитном доме! Наследство от дедушки-миллионера получил, или банк грабанул? Или его работешки были лишь прикрытием для настоящего занятия, не отраженного в официальных источниках? Да, не все так просто с этим человеком!"
Корнеев к этому времени тоже читал полученный из Петербурга ответ о семейном положении Ольминского. Да... Есть, чему удивляться!
В 2014 году Вадим женился на 35-летней Елене Бороздиной, бизнес-леди, имеющей небольшую, но процветающую кофейню "Элен" в центре города. Меньше чем через полтора года Бороздина оказалась под следствием за финансовые махинации и невыплату крупного кредита в банке. Она была осуждена и отправилась отбывать наказание, а кофейня, когда приставы пришли описывать имущество, как выяснилось, оказалась переписана на мужа Елены. Вскоре Вадим оформил развод, продал "Элен" другому желающему наливать кофе и греть штрудели для туристов, идущих в Новую Голландию. Через год он женился снова на 18-летней Агнессе Ольбрехт, дочери знаменитого петербургского оперного певца, о котором ходили слухи, будто у него, как у Монте-Кристо, есть целый остров, набитый сокровищами. Он жил на очень широкую ногу и единственную дочь самозабвенно баловал, не отказывая ни в чем. Однако еще через год Петербург был потрясен новостью о банкротстве Даниэля и о том, что ему грозят конфискация имущества и возможно - уголовное дело. Еще не прошел первый шок от этой новости, как обрушилась новая: певец застрелился после вызова к следователю. "Вот тебе и Монте-Кристо", - злопыхали хейтеры. Не прошло и полутора месяцев, как новостные порталы снова взорвались "бомбой": дочь Ольбрехта, Агнесса, арестована за покушение на убийство мужа. В разгар семейной ссоры молодая женщина ударила супруга фруктовым ножом в грудь, повредив легкое, и молодой человек на суде показал справку об инвалидности. Он рассказывал о тяжелом характере юной избалованной супруги, о непомерных запросах Агнессы, привыкшей ни в чем не знать отказа. По его словам, именно капризы Агнешки разорили Даниэля. Главные роли в телесериалах и клипах знаменитостей обходились очень дорого, но Ольбрехт, рано овдовевший, ни в чем не мог отказать дочери, так похожей на его любимую жену... Несколько раз певец хотел снова жениться, но каждый раз вмешивалась Агнесса и хитро разрушала роман отца. Она боялась, что придется делить внимание Даниэля с его новой женой, и отец больше будет тратиться на новую семью, чем на замужнюю дочь. А если у мачехи еще и родится ребенок...
И тот роковой скандал в день сороковин после гибели Даниэля случился из-за того, что Агнесса захотела "развеяться" и потребовала поехать на Гоа или Бора-Бора, а Вадим ответил, что нужно привыкать жить по средствам - он не в состоянии оплачивать ей поездки на курорты...
Агнесса перебивала мужа, истерически крича, что он сам поведал ей, как разорил ее отца и как посмеялся над ней, советуя идти на панель. Но бледному, державшемуся за грудь и говорившему хриплым шепотом мужчине поверили больше, чем девушке, чьи страницы в соцсетях пестрели фотографиями в шубах; за рулем дорогих машин или на элитных курортах. Агнесса тоже была осуждена. Ольминский развелся и с ней. С тех пор прошло полгода. И вот он в Синеозерске занимался покупкой особняка Извольских и нанял строительную бригаду, которая должна за щедрую плату ударными темпами привести дом в порядок к 1 июня...

И Елена Бороздина, и Агнесса Ольбрехт дожидались суда в следственном изоляторе № 4 на улице Лебедева в Петербурге, где как раз работает Свиридова. Стало ясно, что она имела в виду, вспоминая о женах Ольминского. И по-человечески Корнеев был с ней полностью согласен. Если Ольминский действительно был виноват в том, что и первая, и вторая его жёны с малым временным интервалом оказались в заключении, то за это действительно "давить надо". Другой вопрос: означает ли это, что именно Таисия, вспомнив двух своих бывших "подопечных", схватила обломок трубы и обрушила его на голову потерпевшего?..
Экспертиза показала, что Ольминский был убит в промежутке между 14.30 и 15.00 тем самым фрагментом трубы, который увидела возле тела Орлова. Чтобы не оставить отпечатков, убийца обернул орудие преступления белой льняной материей, микрочастицы которой были найдены на трубе. Прочитав эти данные, Перов предположил, что преступник воспользовался, скорее всего, носовым платком. А значит, нужно установить, кто из фигурантов использует носовые платки из белого льна. Записи видеокамер в зале и на площадке возле ресторана уже поступили, и их внимательно просматривали оперативники. В указанные полчаса зал покидали 13 человек, в том числе - Свиридова, Дольская, Морской, Орлова, Гершвин, Свиридова-младшая, Янин, учительницы из Тихвина и четверо "фармацевтов". Каждый отсутствовал от 5 до 15 минут. Перов переписал всех выходивших и решил, что опросит их в первую очередь с просьбой вспомнить до мельчайших деталей, чем они занимались вне ресторана, видели ли потерпевшего и не привлекло ли их внимание что-то подозрительное.
Позвонили с проходной.
- Роман Иванович, тут вас одна гражданочка сильно домогается, - кокетливо сообщила дежурная, смешливая Ниночка. - Говорит, по делу о турбазе.
- Что за гражданочка?
- Сейчас, - зашелестели страницы судя по всему - паспорта. - Таисия Михайловна Свиридова 1984 года рождения.
- Выпиши ей пропуск! - "На ловца и зверь бежит. Или она - телепат. Я ведь ее хотел первой вызвать!".
У бюро дожидалась та самая белокурая великанша. Джинсы едва не лопались на ее могучих ногах, а бирюзовая кашемировая туника напоминала односпальную палатку. Перов невольно подумал о том, что в больших городах предусмотрено абсолютно всё - даже симпатичная и элегантная одежда больших размеров. В Синеозерске если и найдется что-нибудь больше 60 размера, то только жуткого вида дутые куртки и платья, вышедшие из моды еще в 60-е годы прошлого века.
- Я, это, - сказала посетительница уже в кабинете, - хочу вам рассказать... Можно, я лучше постою? - она с сомнением посмотрела на стул для посетителей. - А то мебель у вас тут, видно, соплями склеена и ножки тараканьи, еще раскурочу...
Перов выдвинул ей свой стул:
- Садитесь на него. Он даже нашего полковника выдерживает. А Никодим Евдокимович полных 160 килограммов весит.
- Я поменьше буду. Немного, - уточнила Таисия и не без опаски присела на краешек стула.
Перов придвинул себе гостевой стул и достал бланк протокола:
- Итак, я вас слушаю, Таисия Михайловна. Я как раз хотел вызвать вас и опросить по поводу вчерашнего происшествия в Залесском.
- В общем, я его знала раньше, - произнесла Свиридова. - Потерпевшего. По фото знала и понаслышке. А тут в "Фиксе" третьего дня вживую увидела...
- В "Фикс-прайсе" на улице Мещерского? - уточнил майор.
- Ну да. Зашла себе очки новые прикупить, и вижу...
*
Следователь Корнеев прочитал новое сообщение в электронной почте и прищелкнул пальцами:
- Слушайте, Вероника Викторовна, интересные вещи открываются. Оказывается, что в марте сего года Вадим Аркадьевич Ольминский проходил свидетелем по делу Вильского Стефана Юзефовича, обвиняемого по статьям 134, часть 1 и 242, часть 2 и 3 - растление несовершеннолетней и ее вовлечение в изготовление незаконной видеопродукции порнографического характера. Вадим Аркадьевич работал в автосалоне господина Вильского старшим менеджером по продажам, однажды задержался на рабочем месте допоздна, подгоняя документацию, и случайно увидел свидание начальника с нимфеткой, а потом случайно нашел в его сейфе видеозаписи с уже знакомой барышней в главной роли и, как сознательный гражданин, поставил об этом в известность органы правопорядка... Адвокатом Вильского на суде был ваш друг, Наум Моисеевич Гершвин!
Вероника хорошо помнила этот процесс - по соцсетям и рассказам Наума. Сама она тогда уезжала для очередного расследования в Новгород. Обвинение выглядело притянутым за уши, "случайность" обнаружения дисков с детской порнографией в сейфе на работе у владельца сети автомагазинов была более чем сомнительна, и Науму удалось на суде вызвать на откровенность "потерпевшую" - 16-летнюю воспитанницу интерната, напористую развязную девицу, которой на вид можно было дать не 16, а все 20 лет. Она поначалу пыталась строить из себя жертву бесстыдного искусителя. Иногда нимфетка начинала почти дословно цитировать то Роберту Олден из "Американской трагедии", то Лолиту из романа Набокова. Отдав должное начитанности и хорошей памяти девушки, Гершвин все же убедил ее говорить по существу, а не цитировать классику мировой литературы. Поломавшись для вида, девушка призналась. Она подрабатывала в офисе после школы, курьером. Увидев, что хозяин - "староватый уже, но симпотный дядька" - с интересом на нее поглядывает, стала охотно улыбаться ему в ответ. Своих родителей она не помнила, вся жизнь прошла в казенных детских учреждениях, а впереди светили рабочая специальность и в лучшем случае - комната в коммунальной квартире где-нибудь на задворках Трезво оценив свои возможности, неглупая и цепкая Ирочка решила воспользоваться эффектной взрослой внешностью и "подцепить себе папика", чтобы обеспечить себе высшее образование, собственную квартиру и нормальную работу. На личом фронте она уже имела немалый опыт и соблазнить хозяина смогла легко. Она убедила хозяина, что ей уже 19 лет, а он не удосужился проверить личное дело аппетитной и раскованной красавицы. "И если бы не этот ..., - тычок наманикюренным пальчиком в сторону Ольминского и угрожающий щелчок пузыря из жвачки, - нас не накрыл и ... не начал, все было бы шоколадно. И про видосы я ваще без понятия, кто их настрогал-то, только Стефочке они за фигом не надо, он на продаже тачил нехило бабло косил, ему незачем порнухой торговать! Пусть в фирме поищут, какой х... у хозяина в кабинете "глазок" втыкнул!".
В зале возмущенно загудели. Судья укоризненно покачала головой и пробормотала: "Ну, если ТАК на вуз зарабатывать...". Ира это услышала. "А че, ваша честь? - ответила она. - Вы вот в люди вышли, а я че, хуже? Я че, должна всю жизу торговать картошкой на морозе или метро мыть? У меня папы с мамой нет, некому в унив пристроить и пирожки домашние с собой давать. А я тоже в люди хочу! Я человек, не хуже некоторых! Как умею, так и пробиваюсь!"
Жена Вильского, Анна, на судах хранила мину обманутой и оскорбленной в лучших чувствах добродетельной дамы. "Долли Облонская, да и только", - комментировал Наум, рассказывая о судебных заседаниях.
Однако когда Стефан заработал судимость, условный срок и поражение в правах на пять лет и отбыл в Тосно, Анна тут же деловито принялась распоряжаться бизнесом и имуществом мужа. В первую очередь она уволила бессменную секретаршу Стефана - невзрачную, но толковую и исполнительную Инну Васильевну, а на ее место посадила юного франтоватого парнишку. И вскоре он поселился в роскошных апартаментах "добродетельной и оскорбленной до глубины души" дамы.
- Именно показания Вадима Ольминского были ключевыми в деле Вильского, - продолжал Корнеев, - он ими едва не утопил бывшего хозяина на суде. И вот что странно, Вероника Викторовна, - следователь прочитал несколько строчек в письме из Петербурга, - Ольминского взяли на работу явно с подачи Анны Вильской, и тут же у Стефана в сейфе стали диски какие-то появляться, а потом хозяина и подавно взяли под стражу... И Вадим Аркадьевич в Питере был, как раньше сказали бы, "летуном" - работы менял, как перчатки, нигде дольше года не задерживался, и все - мелкие, незначительные должности, а квартиру на улице Пестеля купил! Вы не в курсе, сколько она стоит?
- Провизору в аптеке или кассиру "Дикси" - не по карману, - скупо усмехнулась Вероника. - Возможно, на эти работы он устраивался, чтобы создать ширму для своей настоящей деятельности, возможно, не одобряемой Уголовным Кодексом. И не брезговал никакими "подработками" щекотливого характера. Если Анна Вильская заплатила ему, он бы не отказался поработать заказным свидетелем. А может даже и подложить что-нибудь в сейф хозяину и установить в кабинете скрытую видеокамеру.
Корнеев кивнул. Ему понравилось, что к этому выводу они с Орловой пришли почти одновременно, не сговариваясь.
- Конечно, мы еще проверим этот эпизод из его жизни, - сказал следователь. - А что вам говорил Наум Моисеевич о своей встрече с Ольминским в Синеозерске и о дальнейших планах?
- Наум собирался подавать на апелляцию и добиваться пересмотра дела, - Ника вспомнила разговор Наума и Виктора в гостиничном баре. - Он намерен доказывать, что дело было сфальсифицировано по заказу Анны Вильской, которая хотела завладеть бизнесом мужа. И еще Наум хотел привлечь к суду саму госпожу Вильскую, - об обещаниях Гершвина прогнать Анну и ее юного Ромео по Невскому в костюмах Адама и Евы Орлова, конечно же, умолчала. Видите ли, здесь Наум встретил на улице господина Ольминского и услышал обрывок его разговора по телефону. Ольминский обсуждал покупку особняка в центре Синеозерска.
Об этом следователь уже знал. Да, особняк возле площади Ленина, бывшее родовое гнездо одной из ветвей рода Извольских, заброшенный лет тридцать назад, был уже продан. Документы оформлялись в спешном порядке, и уже ждала готовая начать работу бригада строителей-ремонтников. Торопился парень и все равно не успел...
- И для этого Наум хотел вывести на чистую воду Ольминского и, если повезет, отправить по этапу его самого, - заключила Вероника.
- Было за что? - спросил следователь. - За лжесвидетельство можно и штрафом или исправработами отделаться.
- По-моему, было.
- Вы располагаете конкретной информацией, Вероника Викторовна? - "сделал стойку" следователь.
- Да, - кивнула Ника. - Три дня назад, в день приезда, я гуляла вечером по городу и зашла в "Кофейню Ермиловых".
- На улице Грэя, у автовокзала?
- Да. И за соседним столиком сидели Ольминский и еще какой-то человек. Они обсуждали какой-то стартап, который собирались запустить в июне и к которому, якобы, все уже почти готово... - Вероника пересказала Корнееву все, что услышала из-за диванной спинки.
Корнеев побарабанил пальцами по столу.
- Покупка особняка оформлена на двух человек, - сказал он. - Ольминский и Бубликов Федор Евгеньевич. Что вы можете сказать о собеседнике Ольминского?
- Я видела его мельком в окно, когда они вышли из кафе. Невысокий, по плечо Ольминскому, полный, коротко стриженый, на макушке лысина, лицо красное. В разговоре все время шутит и первым смеется.
- Ясно. Так я и думал. Давно к нему полиция присматривается, но он с виду - вроде обычный безобидный балбес. Хозяин небольшого автосервиса на окраине. Подозревают, что там по ночам втихаря и краденые машины перекрашивают, и номера перебивают, а доказать не могут. Как угорь: возле рук вьется, а в руки не дается, - вздохнул Корнеев. - И даже теперь, когда они на паях с Ольминским купили особняк, поди докажи, что с деньгами он нахимичил и насобирал их на краденых машинах. Хитрбга неимоверный, - поморщился следователь. - Вот бы прижать его на чем-нибудь серьезном, да поди!
- А может, если его припугнуть, то получится прижать? - тихо спросила Вероника.
- Да чем его припугнешь? От всего отбрешется.
- Ну, что он может стать следующим после Ольминского. Что те самые "они", о которых наши "бизнесмены" говорили в кофейне, могут и Бубликова убрать. Посудите сами: Ольминский с Бубликовым беспокоились о том, что некие "они" могут им все дело провалить и надо или сразу разобраться с проблемой, или искать другое место. А через два дня Ольминский погибает. Может, Бубликов хоть этого испугается и станет более сговорчивым.
- Интересно вот, что за "стартап" они запускали? - потер подбородок Корнеев. - Так торопились закончить приготовления к первому июня, подгоняли ремонтную бригаду, прорабу готовы были доплатить за срочность и обещали "бить рублем" за промедление... Чем они планировали в короткий срок покрыть эти расходы, как вы думаете?
Вероника молчала. Она уже догадалась и была уверена, что права. А вот додумается ли Корнеев до очевидного ответа?
- Подпольное казино? - гадал вслух Корнеев. - Наркопритон? Публичный дом?
- Доходный, кстати, бизнес, - ответила Вероника, - и за него крайне сложно привлечь к ответственности. В Питере уже несколько лет все тротуары исписаны рекламой "любви за деньги" и остановки оклеены объявлениями с телефонами "девчонок-красоток", как обоями. Даже кое-где в пригородах появились, и в Выборге пару лет назад кто-то на набережной натрафаретил, но там явно "не пошло": объявления так и стерлись и больше не возобновлялись. А в Краснопехотском прошлым летом был случай...
- "Релакс" у Ованеса? Да, наслышан. Не исключено, что и Ольминский с Бубликовым для этого же и покупали Извольский особняк. Конечно, летом у нас наплыв туристов, вот они и хотели успеть с открытием к началу высокого сезона. Если бы знать, как прихватить Бубликова и прижать как следует!
Нике очень хотелось, чтобы они со следователем не ошиблись со своей догадкой. Если Ольминского убил один из таинственных "них", тех, с кем напарники собирались "решать вопрос", значит, никто из ее друзей к убийству не причастен. Конечно, никаких добрых чувств бывший вербовщик первого краснопехотского борделя, махинатор и брачный аферист и "свидетель-сажатель" не вызывал. Но Веронике очень не хотелось, чтобы в его убийстве оказались виноватыми Виктор, Наум или Тася. Ведь каким бы негодяем ни был потерпевший, за убийство его тоже будут судить по той же 105-й статье... И Ника очень надеялась на то, что это не один из ее друзей схватил трубу. Но предчувствовала, что за разгадкой гибели Ольминского кроется еще одна тайна - хуже первой. И опаснее.

*
Проводив на выход Свиридову, майор Перов включил электрический чайник и заварил себе чашку кофе. Похоже, Таисию можно вычеркивать из списка подозреваемых. Еще не зная о том, что полиция установила ее связь с Ольминским через его жен, Свиридова явилась сама и поведала о том, что ей довелось встретить на своем этаже и первую, и вторую жену потерпевшего. Елена Бороздина, разговорившись с надзирательницей, показала ей фотографию мужа, найденную в одной из книг, переданных с воли, и Таисия, благодаря хорошей памяти на лица, сразу запомнила парня, до тошноты похожего на Леонардо ди Каприо в "Титанике". Майор скривился. Его жена тоже обожала этот фильм и пару раз в году - на Восьмое марта и день рождения - торжественно ставила диск, усаживалась перед экраном с чашкой чая и коробкой конфет и три часа вздыхала и роняла слезинки над историей любви Джека и Розы. А Перов на эти три часа старался куда-нибудь отлучиться под благовидным предлогом, чтобы удержаться от искушения вытащить диск из приемника и разломать. Он не понимал, как можно балдеть от этого приторного сиропа, фоном к которому, словно в насмешку, взяли одну из самых страшных трагедий начала ХХ века.
Рассказала Свиридова и о второй жене Ольминского, Агнессе, которой Вадим устроил "посадку" после того, как разорил до копейки и довел до самоубийства ее отца, всемирно известного оперного певца. Не забыла Свиридова поведать и о недавней встрече в "Фикс-прайсе". "Вы подумайте, - покраснела от возмущения женщина, - на суде только что кровью не харкал, справок медицинских вывалил охапку, хоть подтирайся, а тут идет, здоровый, цветущий, напевает. Я еще смотрю на него и думаю: он что, уже все ольбрехтовские деньги растрынькал, что за шампунем и бритвой в "Фикс" приперся или просто другого магазина тут не нашел? А он еще и спрашивает: чего, мол, смотрите, влюбились, что ли? Я обалдела от неожиданности, а он заржал, покупки свои в пакет свалил и наутек. Я бы его, конечно, догнала и ответила как следует, но у меня покупки на ленте непробитые лежали, да еще Лилька подошла. Я и упустила момент..."
Рассказывая о столкновении на турбазе, Свиридова заверила, что после этого вернулась в зал и больше Ольминского не видела, а на просьбу показать носовой платок, слегка смутилась и вытащила чистое, но изрядно помятое в кармане джинсов красно-черное клетчатое полотнище, великоватое даже для мужчины. "У меня в номере еще три штуки таких, - сказала она, - я беру сразу набором. И только мужские. А то женские мне, пардон, на полноздри!". Перов был согласен с этим высказыванием и спросил, есть ли у Таисии белые льняные платки. "А зачем? - подняла брови женщина. - Белое - оно красивое, но на один раз, стирай его потом без конца!"
Рассказала она и о человеке, которого встретила по дороге в зал, и о насекомом, попавшем ей в глаз. "Из-за этой комахи не разглядела его, - развела руками Свиридова, - так с разлета долбанул - я аж ослепла на пару сек. Вот, глаз до сих пор красный, видите?".
После долгих наводящих вопросов Таисия смогла припомнить, что встреченный по дороге в ресторан человек был ей ростом "по сю пору", - Свиридова встала и показала куда-то в область переносицы, - крепкого телосложения, но не толстый, в темных джинсах и сером свитере. "И еще одно: парфюмами от него разило, как в магазине, где тестеры стоят!".
Перов напряг память. Как на грех, почти все мужчины на турбазе щеголяли в удобных и немарких джемперах разных оттенков серого - от светлого, жемчужного до насыщенного стального. У Гершвина на груди - белый орнамент в виде ромбов. У социолога Янина - две черные полосы, на груди и животе. У Морского - греческий меандр вокруг талии, бежевый на светло-сером фоне. У одного из "фармацевтов" - однотонный серебристый "металлик" , как у машины. У другого - белые воротник и манжеты, а сам свитер - серо-стальной. Майор обрадовался, что в детстве несколько лет посещал кружок рисования по настоянию мамы, жаждущей вырастить нового Васнецова или Айвазовского. Но художника из него не вышло, Роман не мог нарисовать даже домик. Зато умение запоминать и различать цвета и оттенки у него осталось и иногда приходилось кстати на работе.
Скорее всего, Таисия повстречалась с человеком, который через несколько минут убил Ольминского. Под ее описание подходят пять мужчин. Хотя, Морского тоже можно исключить. По словам Свиридовой, встречный был ей "по сю пору", то есть доставал до переносицы, а это примерно 185-190 сантиметров, а Морской на баскетболиста не похож, сантиметров 15 не хватает до названной Таисией отметки. Ей Витька-Святоша по плечо будет, да и комплекция не богатырская, - Перов вспомнил худощавого, быстро в движениях бизнесмена. А по заключению экспертов, удар Ольминскому нанес человек ростом 185-195 сантиметров. Морскому пришлось бы встать на камень или ящик, чтобы вышли такие цифры, а ничего похожего на месте убийства не было. Майор задумался и насчет Вероники Орловой - журналистка выглядела отнюдь не хрупкой Дюймовочкой, мускулистая, спортивная, да и увидев тело, не побежала с визгом в зал, переполошив всю турбазу, а совершенно спокойно направилась на поиски администратора, чтобы оповестить его о ЧП. Женщина со стальными нервами или заранее знала, что увидит? Да еще и потом порывалась у ребят интервью взять по горячим следам...
Но Орлова, как и Морской, не подходит по росту, да и свитер на ней был синий. Значит, остается четыре человека, подходящих под первичный словесный портрет предполагаемого преступника: Гершвин, Янин, Лапин и Никодимов. Адвокат, социолог и два "фармацевта". Свиридова - под вопросом. Что еще скажет о ней Корнеев? Орлова и Морской - сомнительно. Третий сотрудник "Фармы", Васильков, отпадает: свитер на нем был ярко-оранжевый. Да, И еще: резкий запах парфюма. Кто из мужчин так любит искусственные ароматы, что обильно воспользовался ими даже собираясь на природу? Не побоялся даже привлечь внимание всех окрестных комаров! Надо будет попросить о помощи Таню, которая выезжала с ними на труп: у нее отменная память на парфюмерные запахи, как женские, так и мужские, она всему отделению на дни рождения парфюмы дарит, и, ощутив запах, тут же определит марку, серию и букет, и даже год выпуска...
Перов допил кофе и позвонил по внутренней связи. Хорошо, что сегодня Таня как раз дежурит в отделении, вот и выясним!
*
Корнеев читал ответ, пришедший из Краснопехотского, и понимал, что интуиция его не подвела. Между Морским и Ольминским действительно была связь, да какая! На месте Виктора Корнееву и самому захотелось бы даже через много лет при встрече огреть Вадима чем-нибудь потяжелее...
В январе 2002 года 14-летний Виктор полностью осиротел. Все началось с того, что в Чечне погиб его старший брат, 19-летний Алексей. Через два года под машину попал Илья Морской, отец Алексея и Виктора. После гибели старшего сына он начал выпивать; однажды туманным ноябрьским вечером побежал в магазин за второй бутылкой и не заметил фары выехавшего из-за поворота КАМАЗа... Еще через пару месяцев пропала без вести жена Ильи, Антонина Морская. По словам соседей и знакомых, после гибели старшего сына и мужа женщина временами была не в себе и уходила из дома искать Алексея. В ее представлении он был мальчиком, который ушел гулять и забыл о времени.
Виктора забрала к себе ее сестра, Снегирева. Они с мужем официально оформили опеку над подростком. Мальчик оказался под одной крышей с семью детьми тети и дяди. Старшей из его кузенов была 11-летняя Диана. В 17 лет, окончив школу с отличием, Виктор уехал в Санкт-Петербург, где поступил в знаменитый Университет Александра Запесоцкого. В Краснопехотское он приезжал два раза в год - на летние и зимние каникулы.
Тем временем Диана, которая 9 лет училась почти без четверок и вслед за двоюродным братом претендовала на золотую медаль, в выпускном классе резко снизила успеваемость, у нее появились тройки и даже двойки, девочка начала прогуливать уроки... Ее все чаще видели в городе с парнем лет двадцати, галантно поддерживающим спутницу под руку. Потом Дина и вовсе бросила школу, а в мае 2008 года, за месяц до итоговых экзаменов, пропала. Отец Дианы, Егор Снегирев, несколько раз пытался подать заявление в милицию, но ему каждый раз отказывали: "Да что вы переживаете? Небось, ваша пропажа с парнем сбежала, сплошь и рядом такое бывает! Нагуляется и придет!". Вскоре Краснопехотское потрясла новая трагедия. Прибыв по сигналу о пьяной драке в одной из "наливаек" на окраине у автосвалки, милиционеры обнаружили Егора, убитого ударом бутылки по голове. Вдову, утверждающую, что "сроду муж в этом гадюшнике с хануриками не сиживал", особо слушать не стали: "Да, как жён послушаешь, так у всех мужья идеальные, а кабаки никогда пустыми не стоят!". Через две недели грянул настоящий гром. В боулинг-клуб неподалеку от злосчастной автосвалки, давно славящийся, как "злачное место", облюбованное для отдыха местными "авторитетами", ворвались пятеро егерей из местного лесничества и расстреляли из ружей для охоты на медведей компанию одного из "авторитетов", Киргизова по кличке "Киргиз", державшего автосервис, свалку старых машин, хостел (бывший Дом Колхозника), банный комплекс и бар. Живым не ушел никто. Задержанный, руководитель кровавой расправы, старший егерь Громов, рассказал, что Киргизов с матерью держали в баре, сауне и хостеле "веселый дом", куда завлекали на "работу" юных девушек и превращали их в рабынь. Кого-то запугивали угрозами расправы, огласки или обещали "всю семью на ножи поставить" или "вместо тебя сестричку твою взять" или добивались покорности побоями. Кого-то "сажали на иглу", и девушка даже не помышляла об уходе. Одной из жертв стала дочь егеря, и, не добившись ничего путного в милиции, отец решил судить сам. Следствие раскрыло весь криминальный бизнес Киргизовых и узнало, что для вербовки девушек авторитет использовал трех так называемых "лавер-боев", молодых людей привлекательной наружности, которые знакомились с намеченной жертвой, красиво ухаживали, загоняли хитрыми методами в долги. А потом девушку прихватывали люди Киргиза и требовали вернуть или отработать долг... Одним из "лаверов" оказался 23-летний Ольминский, медбрат местной больницы. Несколько девушек заявили, что именно он за ними ухаживал. Тут же вспомнили показания двоюродного брата пропавшей Дианы Снегиревой, 20-летнего Виктора Морского. Однажды, приехав в Краснопехотское на зимние каникулы, он обнаружил, что забыл в общежитии ключ от дома тети. Он очень обрадовался, встретив на площади Дину, и подошел к ней, чтобы попросить ключи у нее. С сестрой шел парень, по описанию похожий на все того же Ольминского.
Домой в тот вечер Дина вернулась поздно, а на вопрос матери о невыученных уроках раскричалась, заплакала и хлопнула дверью...
Задержанный Ольминский клятвенно заверял, что никогда не имел дел с Киргизовыми, а "за девушками ведь ухаживать не запрещено, у нас не пуританские времена, в этом нет преступления, да, я веду себя свободно, но если все происходит по обоюдному согласию, где тут преступление?..".
Парень вертелся, как карась на сковородке, и в конце концов убедил следователя в том, что непричастен к "бизнесу" убитого Киргизова. Через 72 часа Ольминского выпустили из-под стражи в связи с недоказанностью обвинений и отсутствию состава преступления. Но на следующий день милицейскому патрулю пришлось спешить в городской парк и разнимать драку Ольминского с Морским. По свидетельствам очевидцев, в основном местных бабушек, гуляющих в погожий день с внуками или возвращающихся с воскресной литургии в церкви, Виктор возле скульптуры пехотинца подошел к Ольминскому и сказал: "Я знаю, это ты ее туда втянул!" - и неожиданно ударил Вадима по лицу кулаком. Парни стали драться. Ольминский превосходил Виктора и по росту, и по комплекции, но Морской быстро одержал верх в драке. Он подмял Вадима под себя и с силой тузил кулаками, приговаривая: "Это тебе за Дину, это - за дядю!" и угрожал "размазать". Ольминский вырывался, сучил ногами и вопил, что не понимает, в чем дело, и что Морской "вообще с дуба рухнул". Милиционерам пришлось звать на помощь прохожих мужчин, чтобы разнять дерущихся. В отделении Ольминский заявил, что претензий к Морскому не имеет, понимая его горе. Обоих отпустили, и на крыльце отделения Виктор крикнул Вадиму: "Ты меня еще вспомнишь! За все заплатишь!"...
Вскоре после этого Ольминский покинул Краснопехотское. Виктор окончил университет, вернулся... Прошло 12 лет. И вот Морской и Ольминский снова встретились лицом к лицу в Синеозерске. Первый за эти годы стал успешным бизнесменом и настоящим хозяином своего родного края. А второй как был, так и остался сомнительной личностью, мелкой криминальной сошкой и брачным аферистом. В Синеозерске он собирался пойти по проторенной дорожке, заняться бизнесом под красным фонарем, только на этот раз уже возглавить его... Встреча закончилась гибелью Вадима. И как тут не вспомнить давешний протокол о драке в парке Краснопехотского и яростный выкрик 20-летнего Виктора на крыльце отделения милиции: "За все заплатишь!"...
Позвонил Перов и сообщил о визите Свиридовой. "Я отсканировал протокол и скинул тебе на мэйл, проверь ящик", - написал майор.

Внимательно просмотрев протокол, Корнеев задумался. Нет, Морской не мог нанести удар Ольминскому по своим физическим параметрам. Приблизительная характеристика преступника не совпадает. Если верить показаниям Свиридовой, подозреваемый - мужчина выше среднего роста, крепкого телосложения. Что там еще? Серый свитер, темные джинсы (черные? Темно-синие? Темно-серые?) и резкий запах парфюма. Орудие преступления обернул, чтобы не оставить отпечатков, белой льняной материей, предположительно - носовым платком. Перов говорит, что беседовал со своей сотрудницей, оперативником Татьяной, сведущей как в женской, так и в мужской парфюмерии, и она хорошо запомнила ароматы, исходящие от фигурантов дела. Итак, от Гершвина сильно пахло парфюмом "Ангел Шлессер Ориентал", Янин буквально искупался в туалетной воде "Иссей Мияки" с хвойным ароматом, Лапин благоухал "Терре" от "Гермес", Никодимов и Васильков предпочли "Аттракцион" и "Лайф Колор" от "Эйвон", а от Морского исходил легкий ненавязчивый запах "Крид Авентус" ("Фигасе, - по словам Перова, комментировала Таня, - это, наверное, самый дорогой мужской парфюм в мире!"). Мнению Татьяны по части ароматов можно было доверять, и Корнеев внес в первую строчку списка подозреваемых Лапина, Гершвина и Янина. Во вторую попали Никодимов, Васильков и Свиридова. Пока не стоило снимать с нее подозрения. Замыкали первую тройку Морской и Орлова, но под большим вопросом.
*
Вероника вышла из номера, застегивая куртку. Немаркая, оливкового цвета ветровка "Норд Вест" поверх черного свитера сидела плотно, и молния никак не хотела застегиваться. Чертыхаясь, Ника на ходу сражалась с непослушным "язычком", но он все время выскальзывал из пальцев и упрямо скользил обратно к талии. Орлова подергала его туда-сюда, и замочек тут же радостно разошелся, распахнув полы. "Не такая уж я и толстая", - обиделась на упрямую куртку Вероника и снова завозилась с "молнией".
- Позвольте-ка, - идущий навстречу сосед Лёня наклонился и присмотрелся к ветровке.
- Вот в чем дело, - он поправил внутренний кармашек, - у вас материя все время попадала в замок и не давала подтянуть "молнию" выше. Вы же так не дергайте, а то испортите хорошую вещь, - он со знанием дела оглядел куртку. - Швеция"
- Да. Купила в командировке.
- У вас прекрасный вкус, этой весной они в тренде.
- Спасибо.
- Я был в краеведческом музее. Не поверите, впервые с интересом слушал гида. Но одно из правил нарушил, телефон на беззвучку не поставил. А то вдруг позвонят здешние Лестрейды, а я офф или не отвечаю. Тут же решат, что это я преступник, да еще и в бега ударился, доказывай потом, что я не верблюд, - усмехнулся гламурный молодой человек. - Велели быть на связи, а когда позвонят, не уточнили.
- И мне сказали то же самое, - о своей договоренности с Корнеевым и расследовании Вероника умолчала.
- Я и рассудил: здесь из любой точки города до ГУВД добежать - десять-пятнадцать минут быстрым шагом, если что - из любого музея успею. Я же сюда приехал типа культурный уровень повышать, - усмехнулся Леонид. - А вы в музей, или на экскурсию?
- На пешую экскурсию, - ответила Ника.
- Приятных вам впечатлений, - оставив за собой шлейф сочного цитрусового аромата, Леонид легко взбежал в бельэтаж, на ходу мурлыкая "Медину".
Во дворе Веронику уже ждали Виктор, Лиля и Гершвин. Морской распустил тугой хвост и сменил свой любимый стиль: узкие джинсы, водолазка и жилет - на неприметный джинсовый костюм отечественного "полуподвального" пошива и пайту грязно-серого цвета. Наум был в мятых брюках полувоенного образца и короткой черной спортивной куртке. Лиля щеголяла в джинсах с кожаными заплатами и косухе, проклепанной спереди: волосы подобрала под бандану.
- Все продумали? - Гершвин похлопал по крылу старенькую прокатную "нексию". - Фу, давно я уже на такой лоханке не ездил! Надеюсь, она не развалится на ходу.
- Я думаю, что все более чем убедительно, - ответил Виктор. - Бубликов далеко не светоч ума и проницательности и должен клюнуть.
- Ты об одном забыл, Наум, - заметила Ника, - от подозрительного типа, который пригнал перекрашивать явно краденую машину, не может за версту пахнуть дорогущим "Шлессером".
- Много эти утырки смыслят в статусной парфюмерии, - адвокат сел за руль, - они, небось, только одеколоном "Саша" или "Тройной" пользуются, и то чаще - внутрь. А кстати, Ника, подружки подозрительных парней, пригнавших краденую машину, в шведских ветровках не щеголяют!
- Много они понимают... - не осталась в долгу Вероника.
- Главное - заставить его сесть в машину, - на ходу напомнил Виктор. - Сразу же блокируем двери и едем в условленное место. Там с ним и побеседуем. У меня любопытство взыграло: о чем же они с Ольминским в кофейне шептались! Потом, конечно, решим, что с ним делать - сдать Корнееву, или пусть катится колбаской, но я хочу все узнать первым.
"Нексия" ехала к автосервису, где заправлял Федор Бубликов, о котором Нике поведал Корнеев. Бубликов и был тем самым краснолицым смешливым собеседником Ольминского в "Кофейне Ермиловых" за несколько дней до гибели Вадима.
*
- Э, э, ребята, вы чего? Ваще, так дела не делаются! Вам че надо-то? - вдавленный в спинку сиденья, зажатый с двух сторон Гершвиным и Морским Бубликов значительно растерял румянец и веселость. - Цена вопроса-то какая? Че за наезд такой? Че я вам, в натуре, сдела-то? Бабла надо? Так я отдам, сколько скажете! Машина пробралась малым ходом через лесополосу и остановилась на берегу озера. Оценив изолированность места, Бубликов окончательно спал с лица:
- Ребят, ну правда, вы чё?.. Только не убивайте! У меня, в натуре, жена беременная, предки - пенсы...
- Вылазь, - велел Морской, выскакивая первым из машины.
- Никто тебя пока убивать не собирается, - заверил Гершвин.
Все пятеро вышли и оказались на пахнущем сосновой корой, озерной водой и мазутом или соляркой берегу.
- Мы наоборот тебя, дурака, хотим из-под удара вывести, - продолжал Наум. - Слыхал, что с твоим компаньоном случилось? И есть у нас, мил-человек сомнения, - копируя Горбатого из знаменитого фильма, добавил адвокат, - что следующим эти таинственные "они" тебя наметили. А если ты нам ответишь на пару вопросов, мы поможем тебе башку твою дурную сохранить. Согласен?
- Кто "они"-то? - изобразил недоумение Федор. - Вы ваще даете. Затолкали в тачку, завезли в лесок и про что-то непонятное трете...
- Те "они", о которых вы с Ольминским в кофейне говорили, - напомнила Вероника. - Он еще с похмелья пиво на брюки пролил...
Бубликов испуганно заморгал, а Морской, раскуривая "Трисурер", небрежно сказал:
- Видишь, мы знаем о вашей встрече. И знаем, какой стартап вы тут хотели запустить. А ты догадался, кто я такой. Да, Федя, это я в прошлом году Ованеса в Краснопехотском проучил, показал ему, как на чужой территории без спроса орудовать.
Лицо Федора испуганно вытянулось.
- Всех бы вас так, - продолжал Морской, - Ованес еще деешво отделался, отмашет на лесоповале сколько ему суд отмерил, и пойдет на все четыре, другим еще круче за такое доставалось. Но если ты честно ответишь на наши вопросы, мы тебе поможем выбраться из этой заварухи живым.
В дешевом джинсовом костюме, с развевающимися на пронзительном апрельском ветру волосами олигарх казался совсем юным, почти мальчишкой, но жесткий взгляд и властный тон оставались прежними. Ника, Лиля и Наум напряженно следили за выражением лица Бубликова. Дошло до него или нет?
Видно было, что он понял серьезность ситуации и перестал бояться за свою жизнь на этом глухом берегу, отделенном от дороги густой лесополосой. На простоватом круглом лице парня появилось напряжение от непривычных умственных усилий.
На всякий случай Виктор, Наум и Ника стояли перед автомехаником полукругом с трех сторон, блокируя ему пути к бегству. "Нексия" перегораживала дорогу к лесу, а за спиной у Федора дышало холодом озеро.
- Да как-то оно боязно перед вами колоться, - промямлил Бубликов. - Что вы, охрану, что ли, ко мне приставите или как?
- Дадим выбор, - ответил Морской. - Два варианта решения вопроса по-хорошему и два - по-плохому. Видишь, Какой богатый выбор? У других и этого не было.
- Это как? - поскреб стриженный затылок механик. - Слышь, мужики, а покурить-то мне можно?
- Лови, - Морской перебросил ему золотистую пачку и зажигалку. - Глядишь - мозги быстрее заработают, а то я отсюда слышу, как они у тебя скрипят от натуги.
- Премного вам спасибочко, - Бубликов закурил. - Ого, нехилое у вас курево, и пачка четкая. Я таких и не видел. Рубасов пятьсот, поди, тянут?
- Не пытайся угадать, все равно промахнешься, - Виктор ловко поймал пачку и зажигалку на лету.
- Итак, вариант номер раз по-хорошему, - сказал Наум. - Мы даем тебе уехать из Синеозерска - на время или на ПМЖ куда-нибудь. Особняк Извольский ты продашь или аннулируешь сделку. И больше таким бизнесом не занимайся. Поверь старому адвокатскому волку: перебивать номера и краденые тачки перекрашивать куда безопаснее, да и в суде за это меньше дадут.
- Зато и бабла меньше, - справедливо возразил Бубликов. - На тёлках за пару лет можно капитал наварить, И ловят за это редко. Вон у вас в Питере, Вадька рассказывал, все тротуары номерами девок расписаны, и многих за это закрыли?
Морской громко хмыкнул:
- Знакомые рассуждения. Ованес так же думал, когда у меня на территории свой "Релакс" открывал. И десятью годами раньше Киргиз на те же грабли наступил. Да, деньги большие, но и риска больше. Сам, наверное, знаешь, чем для них это кончилось. О том, что зарабатывать на торговле женским телом аморально, я тебе говорить не буду, все равно эти понятия тебе чужды. Если дает доход - значит, мораль можно спустить в унитаз, так ведь ты считаешь?
- Вам-то хорошо моральным быть, - набычился Бубликов, - вы вон какой распальцованный, под вами целый край, а мне не по карману по морали жить. Мои вот всю жизу по чесноку на стройке пахали, так у мамки в сорок лет уже астма от краски, а батя с лесов упал, ногу сломал, так его выперли по инвалидности, пенсию дали - на кефир едва хватает. Во как по чесноку да по совести бывает, видали?
- Видал. А я в двадцать лет подрабатывал репетитором, чтобы при стипухе от голода не пухнуть, и даже родителей у меня не было. Все, что я сейчас имею, мне никто на подносе не подал, - парировал Виктор. - Да, и я тоже не безгрешен. Но я ни одну девушку на панель не отправил и наркотиками не промышлял даже когда жизнь закручивала гайки. Мне противно этим зарабатывать, такие деньги грязные, что бы там ни говорил Веспасиан.
- Это еще кто? - вытаращил глаза Бубликов, силясь припомнить всех известных ему "авторитетов", сколотивших капитал на секс-бизнесе или наркотиках.
- Римский император, который был убежден, что деньги не пахнут, - пояснил Виктор.
- Второй вариант, - продолжал Наум, - ты идешь к следователю с повинной, пишешь чистосердечное признание о том, какой проект вы с Ольминским разрабатывали здесь и что за "они" хотели вам перебежать дорожку. Получаешь за помощь следствию хорошую скидку, отрабатываешь где-нибудь в Забайкалье, на Брянщине или на Камчатке сколько положено и идешь на свободу, как говорится, с чистой совестью, а мы тем временем разбираемся с вашими антагонистами и отшибаем им все лишние детали...
- С нашими кем? - переспросил Бубликов. - Говорите попроще, а то получается, будто вы стебетесь, самого умного из себя строите.
- Вашими противниками, - перевела Вероника.
- О, - благодарно улыбнулся ей автомеханик, - можете же по-нормальному, по-русски, и на фига выпендриваться?
- Мы и матом можем, и по фене, если тебе так проще, - хмыкнул Наум, - я ведь по своей работе часто и в СИЗО езжу, и в колонии, и всю тамошнюю лексику уже в совершенстве знаю. Разговор могу поддержать в любой компании.
- Чистуху написать? - потер лоб Бубликов. - И весь сервис спалить? А ну как спросят, а где я бабла наварил, чтобы с Вадькой в долю войти? Да вы че, со мной тогда всех ребят закроют, и знаете, что они со мной сделают? У нас за такое строго: кто своих слил, того могут и придавить и... э... при дамах говорить неудобно, - сконфузился он.
- Ясно, - скривился Морской. - Могут сделать с тобой то же самое, что вы делали с девушками!
- Да я-то че?! - жалобно посмотрел на него Бубликов. - Я первый раз в это дело впрягся! Это Вадька всю жизу на телках зарабатывал, а я только по тачкам! Баблосов накопил и думал, куда бы их пристроить, чтобы оборот хороший давали, а тут Вадька приезжает и в долю зовет, говорит, тут чисто, бабки за год отобьются и начнут навар давать...
- Крутые у вас бабки, - развеселилась Вероника, - нет чтобы на лавочке у парадного сидеть с вязанием, отбиваются, как Брюс Уиллис!
- Ну, деньги это, - обиделся Бубликов, - сами ведь втыкаете, про что я толкую, а сами... э... в общем, подкалываете!
- И два варианта по-плохому, - откашлялся Гершвин, - первый: ты посылаешь нас по пешему маршруту в эротическое путешествие, ничего не рассказываешь, возвращаешься в свой автосервис, и в тот же день врывается ОМОН и кладет вас мордами в грязный пол...
- Че грязный? - обиделся Бубликов. - Вы там внутри были, что ли?! Чё наговариваете? У нас, небось, не хлев и не сортит, мы же с понятием, в грязи работать не станем!
- Ладно, кладет вас мордами в ЧИСТЫЙ пол, - поправился Наум. - Обыскивают весь ваш сервис от крыши до фундамента, находят все ваши нычки, все ваши секреты-секретики, подшивают к делу ваш с Ольминским стартап... Ольминского-то уже к суду не привлечешь, так что крайним тебя назначат. И загремишь ты, Федя, по полной, куда-нибудь на "строгач" в Якутию или на Кольский полуостров. Конечно, там ваши враги тебя не достанут, зато лучшие годы прокукуешь ты в тундре. Ты молодой, крепкий - скорее всего, отсидку переживешь, но выйдешь уже развалиной - лысый, беззубый, с цингой и туберкулезом и весь остаток жизни только на аптекарей работать будешь. Ты, балда, со своим автосервисом давно уже у полиции на карандаше, Только и ждут возможности прихватить тебя на чем-нибудь, а тут еще и особняк вырисовывается, который ты для борделя покупал!
- Да чего я-то?! - взвыл Бубликов. - Вадька покупал! Его нет, так вы и рады на меня все навесить?!
- Еще скажи, что мы тебе чужое дело шьем, - усмехнулся Наум, - знаю, слышал, и не раз, и даже в более качественном исполнении. И истериками меня тоже не проймешь. Тоже видел-перевидел.
- Ну а четвертый варик какой? - понуро спросил Федор, рассматривая носы своих ботинок так, будто видел их впервые.
- Опять же ты нам ничего не рассказываешь, посылаешь нас прогуляться по тому же маршруту и сваливаешь. А эти самые "они" отправляют тебя вслед за Ольминским, - Гершвин достал сигареты, прикурил. - Так, на всякий случай: вдруг ты тоже начнешь у них под ногами путаться или лишнее болтать. Ты уже видел, как легко они решают проблемы. Прямо по-сталински: нет человека, нет проблемы. Ты хоть знаешь, Федя, кто такой Сталин?..
- По-моему, это не Сталин говорил, - заметила Лиля. - Сейчас считают, что ему ошибочно приписали эти слова.
- Ладно, главное - суть передана правильно, - махнул рукой Наум. - И надеюсь, что Федя все понял.

- Совсем за дурака меня держите? - обиделся Бубликов. - Ясное дело, знаю. У меня дед - коммунист, все на ихние сходняки партийные ходит, нет бы зубы себе вставить - скинулся с остальными на типографию, газету выпускать, листовки всякие, которые на стены клеют или в ящики суют - люди их тут же и выкидывают, смотришь, вокруг подъездов мятые и рваные валяются, дворники матерятся... Так все орет на меня: "Сталина на вас нет" за то, что я номера на тачках перебиваю... Я ему зубы оплатил, и он же меня хает. Нормально, а?
- Пожилые люди часто бывают категоричны и думают, что со своим житейским опытом знают жизнь лучше молодых, - заступилась за незнакомого ей дедушку Бубликова Вероника. Временами и ей приходилось выслушивать упреки и поучения от мамы. Татьяна Ивановна Орлова замуж вышла поздно, недавно ей исполнился 81 год. Дочери Вероника и Виктория, 36 и 34 лет, казались ей еще несмышлеными малышками, нуждающимися в наставлениях. Но в то же время сестры знали, что никто на свете не любит их так, как мама.
- И чего? - спросил притихший Федор. - Если я все вам расскажу по чесноку, вы правда дадите мне слиться? И перед ментами прикроете то, что я с Вадькой в долю войти хотел?
- Тебе на самом деле лучше аннулировать покупку особняка, закрыть сервис и мотать подальше от Синеозерска хотя бы на два-три месяца, - повторил Наум. - Если ты не хочешь подставлять своих сослуживцев, то это для тебя единственный выход.
- А если ЭТИ меня найдут? - сомневался Бубликов. - Я вам их сдам, а вы их прохлопаете, а они меня потом за болтовство того, как Вадьку. А может, это ваще вы? - у него округлились глаза. - Я слыхал, что Святоша всю дорогу воюет с теми, кто тёлок пасёт...
- Надоело, - махнул рукой Морской. - Ладно, ребята, сворачиваемся. Пусть валит в свой сарай, и будь что будет. Сами видите, с ним невозможно договориться. Дубовая голова, солдат Урфина Джюса!
- Ничей я не солдат, - обиделся Бубликов, - и сервис мой - не сарай! Мы там и "бэхи" чиним, и джипаны! И никакого Урфина я не знаю, че вы на меня тень наводите? Если у вас с ним счеты, с ним и разбирайтесь! Я-то че?
Все четверо дружно расхохотались.
- Нет, ну это похлеще той гламурной мамочки, которая не знала, кто такая Агния Барто, - простонала Лиля.
- Как в анекдоте: "А ну давай адрес Гвоздя!" - вытирал выступившие от смеха слёзы Гершвин.
- "Который тут Моцарт?" - пыталась разогнуться от хохота Вероника.
- Ладно, ребята, посмеялись, и хватит, - Морской подавил рвущиеся наружу взрывы веселья. - Поехали, хватит тут комаров кормить. А он и пешочком дошлепает. Чего мы с ним время теряем? Не хочет, чтобы ему помогали? Не надо. Было бы предложено. Отказался - его проблемы, не наши.
- Э-э! Ну, вы че?! - Бубликов сообразил, что собеседники сейчас уедут, бросив его на этом пустом неприветливом берегу. Вечерело; от воды тянуло сырым холодом, и поневоле вспомнились фильмы про зомбаков и утопленников, вылезающих из воды на таких вот пустынных берегах в сумерках. Над этими фильмами хорошо было ржать, сидя с друганами за пивасом, но совсем не улыбалось самому оказаться героем подобной истории. Не то, чтобы Федор верил во все эти фильмецы, но все равно ему стало не по себе. Говорят, что в Ладоге в войну много машин с людьми под лед ушло. А ну как правда, что временами они выходят из воды?.. - Вы че ваще? А я?
- А мы тебе не такси, - приоткрыл окно "Нексии" Виктор. - Некогда нам всяких особо одаренных по домам развозить. Я устал, да и ужинать пора. Верно, дамы?
- Упустил ты свой шанс на спасение, - Гершвин уже сидел за рулем и возился с заедающим ремнем безопасности. - Выпутывайся сам, как знаешь. Если повезет, полицейские доберутся до тебя раньше "ЭТИХ". А мы тут с тобой всю ночь Муму водить не будем.
Машина заворочала колесами, разворачиваясь; разбрасывая вокруг себя комья влажного песка.
- Э-э-э! - заорал Бубликов, поняв, что с ним не шутят и дело его действительно табак. - Подождите! Але! Я все скажу! Стойте!
Наум заглушил мотор. "Сработало!" - подмигнул он Нике и Морскому. "А я что говорила?" - ответила взглядом девушка.
Гершвин и Морской вышли из машины. Девушки остались в салоне, но открыли дверцы.
Вероника ощутила нарастающую тревогу, но это был не иррациональный страх перед глухим местом на берегу вечернего озера в сумерках. Скорее это напоминало предчувствие того, что скоро они прикоснутся к некой пугающей тайне, которую пытались прикрыть таинственные "эти", убив Ольминского.
- В общем, - скороговоркой затараторил Федор, - это... Короче, вы про вирусняк новый слышали? В интернете про него уже две недели трут. Но он пока, типа, только где-то в Азии или Африке, короче, далеко. В курсах?
- Да, кое-что читали, - потер щеку Наум. - Говори быстрее, не телись. Комары тут бешеные.
- Видно, им тоже нравится твой "Ангел Шлессер", - поддразнила его Вероника.
- В общем типа, вирусняк искусственно вывели, ну, в лаборатории, - продолжал Бубликов, - чтобы выпустить на черно... на местных там, короче, - вовремя спохватился он, рассмотрев характерную наружность Наума - нос с горбинкой и волнистые черные волосы. Наверное, этот мужик не любит, когда представителей других народностей называют грубыми прозвищами. А такого верзилу лучше лишний раз не злить - рожа целее будет. Бубликов с опаской посмотрел на мощные плечи адвоката. Да и двигается как боец, видно, что кулаками махать хорошо умеет. - Короче, там где-то поблизости и выпустили, ну типа, случайность вышла. И он типа гриппа, только еще хе... хуже, короче.
- Это мы уже знаем, - поторопил его Морской, - переходи к сути. При чем тут тропический вирус с Востока?
- Ну, это, при чем-при чем! При всем! - в кратком приступе смелости огрызнулся в лицо страшному Витьке-Святоше ("будь, что будет, если че - два раза не пришьют!") Бубликов.
- Или говорите по существу, или мы уезжаем, - сурово сказала Вероника.
- В общем, вирусняк хотят выпустить тут, - снова поник Федор. - Ну, на Пасху сюда много понаедет отовсюду, заразу домой привезут, у нее этот, как его, инбу... инка...
- Инкубационный период, - подсказала Лиля.
- Ну да, он самый. В общем, долгий. И зараза по всей стране, короче, пойдет. Вадька бесился: мы-то летом планировали точку открыть и навар собрать... Летом-то к нам не только всякие там паломники приезжают, или чтоб по музеям шляться, а еще и нормальные мужики - на охоту, на рыбалку, то-се... Ну, и им телки нужны - уточнил Бубликов. - Нагуляются по лесам, по озеру, бухнут, и че им дальше захочется? Не в музей, черепки смотреть, - гигикнул автомеханик. - А тут вот они, девочки, всегда готовые, как юные пионерки, типа, с сертификатом качества! Кто хочет - ему на хазу телку привезут. Мы думали, за лето все затраты покроем. А тут опа: вирусняк хотят выпустить. И дальше че? Эпидемия, карантин, город закроют, и все собаке под хвост!
- Это верно, - согласился Гершвин, - когда неведомая болезнь косит людей направо и налево, тут уж не до веселых девочек. Да и сами девочки тоже жить хотят - тут уж их никакими тумаками на работу не выгонишь.
- Надо было бы, так выгнали бы, - набычился Бубликов, - у нас не кружок вышивания, никто бы с ними не чикался!
- Понятно, что вас так огорчило, - кивнул Морской. - Все уже подготовлено, остались только мелочи. Вы уже мысленно выручку считали. Но распространение вируса и карантин поставили ваш "мегапроект" под угрозу. Кто поедет в город, ставший очагом эпидемии? Кто бы вам дал работать в закрытом городе во время карантина? И даже если бы ее удалось быстро остановить - летом здесь были бы пустота и печаль: не до туризма, люди напуганы, сидят по домам...
- Вязанки пипифакса скупают, как в приснопамятные годы перестройки, - заржал Наум, - ты, Федя, тогда еще, наверное, пешком под стол ходил, а я уже был в золотой поре отрочества и наржался, глядя на теток, гордо рассекающих с ожерельем из рулонов "туалетки" на шее или дерущихся из-за последнего рулона в магазине!
- И пришлось бы вам ждать года два как минимум, пока ситуация нормализуется и в Синеозерск снова поедут туристы, - продолжала Вероника, - или открывать в своем особняке что-нибудь более соответствующее реалиям. Магазин товаров первой необходимости...
- По спекулятивным ценам, - добавила Лиля.
Видя недружелюбие и сарказм собеседников, Федор снова полез в бутылку.
- Вам все хаханьки? А вот как выпустят тут вирусняк в воскресенье, тогда и смейтесь!
- Так я и думал, - посерьезнел Виктор. - Воскресенье. Пасха. Наплыв туристов со всей страны. И из-за рубежа, наверное, тоже будут. Даже из Москвы кто-то из высокопоставленных приедет к местным чудотворным иконам и источнику в обители... Верно рассчитано. Это же какое распространение вируса будет! Так, А теперь говори, кто и где собирается его выпустить.
- Без понятия, мамой клянусь, - Бубликов даже размашисто и неумело перекрестился. - Реально не знаю. У Вадьки вся инфа была. Я только знаю, что эти челы уже приехали и выжидают. Место получше выбирают, где людей в выхи побольше будет. В общем, это заказуха, - механик замялся, подыскивая нужные слова. - По ходу, политика. Короче, шухер хотят поднять на весь мир: вот, мол, какая шняга случилась. Ну, и губеру нашему г...а подсыпать перед выборами: типа, у него в городе зараза пошла, гнать его ср...й метлой. Ну и своего кого-то продвинуть, типа, чтобы он быстро проблему решил, короче, Сережа-молодец, смотрели видос? Вадька одному из этих стрелку забил, хотел перетереть вопрос: пусть нам хотя бы затраты компенсируют, а они его того, по башке. Грех ваще на душу взяли, баблосы зажали, а чела погубили...
- Вор у вора шапку украл, - резко ответил Морской, - и хоть и не стоит теперь плохо говорить о твоем друге, но это правда: грехов на нем было, как на еже - колючек и сейчас он не город от эпидемии спасал, а ваш, хм, бизнес, - брезгливо скривился Виктор. - Так, ладно... Думаю, насчет своей неосведомленности ты нам очки втираешь, простите за мой плохой французский, но выпытывать у тебя мы уже не будем. Синеозерск - не Питер, где популярные туристические объекты и за год все не обойдешь. Сами разберемся, куда нацелились ваши вирусологи...
- Че это они наши? На хрена нам ваще этот гемор, - пробурчал Бубликов. - А че я?
- Отвезем тебя в сервис, дашь персоналу длительный отпуск, да рассчитайся со всеми по чести, - ответил Наум. - Звонишь и аннулируешь покупку Извольского дома на правах совладельца и уматываешь сегодня же - да не туда, где тебя могут найти. Родственники, друзья, девушки отпадают - их при необходимости быстро вычислят и проверят. Сидишь 2-3 месяца тихо и пережидаешь. А вернешься - красьдальше машины, меняй резину, балансируй развал - будет тебе и бутерброд, и колбаска на него, и на пиво хватит. Не жадничай, дольше проживешь, мой тебе добрый совет.
*
Высадив Бубликова у сервиса, Наум отогнал "Нексию" в пункт проката, доплатив за лишний час, и в "Кофейню Ермиловых" они направились пешком.
- Да-а, дела, - покачал головой Гершвин. - И времени у нас мало, сегодняшний день уже не в счет.
- Пять дней, - сказала Вероника, - а мы не знаем, с кем придется иметь дело и где они планируют выпустить вирус.
- Надо мыслить логически, - вслух рассуждал Морской, - они собираются сделать это в воскресенье, в Пасху. А где бывает больше всего людей в день большого православного праздника?
- Пасхальные службы начинаются еще ночью, - добавила Лиля, - так что времени у нас еще меньше.
- А в Синеозерске, - Ника листала путеводитель, - восемь православных храмов, собор и монастырь. Своими силами мы не сможем всё проконтролировать. Витя, нам придется искать содействия у местных властей или вызывать твоих "безопасников".
- Лучше сделать и то, и другое, согласовать наши действия с местными, - решил Виктор. - Как говорили в популярном кинофильме, разбудите президента, - он достал телефон. - Позвоню губернатору. Это его территория, и удар направлен на него...
В "Кофейне" они заказали легкий ужин и чай с яблочным штруделем. Как раз когда им принесли заказ, зазвонил телефон Морского. Взглянув на дисплей, олигарх удовлетворенно кивнул:
- А быстро мэр прослушал автоответчик и правильно понял мои слова о патовой ситуации... Добрый вечер, Иван Игнатьевич. Это не телефонный разговор. Нужно встретиться. В идеале - вчера... Очень хорошо, это нам подходит. До встречи! - Виктор снова поводил пальцем по экрану. - Андрей Яковлевич? Добрый вечер. Высылайте группу быстрого реагирования из десяти человек в Синеозерск. Цель - работа под прикрытием. Выделите в группу одну-двух женщин. Подробности по прибытии. Да, не телефонный разговор. В восемь утра жду в гостинице "Синеозерск".
- Восемь часов? - Наум посмотрел на дисплей своего телефона. - Им, чтобы успеть, надо уже сейчас по машинам садиться! - он подвинул к себе ароматный горячий омлет, посыпанный тертым сыром, и начал с аппетитом уплетать.
- Пусть рассаживаются, - Виктор убрал телефон и занялся своим омлетом. - Времени мало. В девять нас с Никой будет ждать мэр. Чем раньше мы возьмемся за дело, тем больше шансов на удачу.
Вероника снова сидела у окна. Она смотрела на узкую, застроенную старомодными двухэтажными домиками и утопающую в зелени улицу. Расцветали клумбы; мимо кафе шли беззаботные горожане и первые туристы. Магазин "Все для дома" через дорогу уже выставил в витрине формы для выпечки куличей и приготовления сырных пасок, наклейки для крашенок, наборы полотенец и прихваток с пасхальными принтами. Рекламу магазина спортивных товаров на бигборде уже сменило изображение кулича и сдобренной изюмом творрожной пасхи в окружении россыпи крашенок, вокруг которых бегал пушистый цыпленок. Над этим изображением была надпись церковнославянским шрифтом: "Христос Воскресе! Светлой Пасхи!".
И от того, что вся эта мирная, беззаботная жизнь вскоре может смениться ужасом, опасностью и горем, заныло в груди и появилась ненависть к тем, кто равнодушно готовил свое злодеяние именно в пасхальный праздник, к тому, чтобы выпустить из пробирки никого не щадящий вирус и поразить им всю страну, а может и зарубежье...
- "Цветок, в росинках весь, к цветку приник,
и пограничник протянул к ним руки.
А немцы, кончив кофе пить, в тот миг
влезали в танки, закрывали люки..." - неожиданно тихо произнес Гершвин, тоже глядя в окно.
Это было так не похоже на прежнего обаятельно-развязного и острого на язык адвоката, что Ника и Лиля удивленно посмотрели на него, а Виктор даже отложил телефон.

- ..."Такою все дышало тишиной,
Что вся земля еще спала, казалось.
Кто знал, что между миром и войной
Всего каких-то пять минут осталось!..", - заключил Наум и снова занялся омлетом. - Да, дети мои. Вот так мы и оказались на передовой. А за нами, может быть, не только этот городок, но и вся Ленобласть, а скорее всего, и больше... Эта же дрянь, если ее запустят, по всей Европе гулять пойдет, пока сообразят границы закрыть.
- Ничего, отстоим, - Морской аккуратно отрезал себе кусочек омлета. - Мои бойцы уже садятся в машины и к утру будут здесь.
- Как хорошо, что в тот день я зашла выпить кофе именно сюда, - сказала Вероника. - А то мы бы так ничего и не узнали и в воскресенье могли сами подцепить вирус...
- Не иначе как само Провидение привело тебя именно сюда и одновременно с Ольминским и Бубликовым, - покачал головой агностик Гершвин. - Да... Помнится, стояли мы на перевале, рота, сто человек. А против нас было раз в пять больше. И мы понимали: за нами - город. Не устоим на перевале - всех там на нож поставят и на дым пустят. А там - госпиталь, эвакуируемые, командование... И дрались, не думая, что нас намного меньше, что мы еще - пацанва, первогодки, а против нас - опытные бойцы, матерые. И мы-таки продержались, дождались подкрепления. Правда, когда оно подоспело, нас 19 человек осталось.
- Кто же вас поставил на перевал? - спросила Лиля. - Разве не было более тренированных солдат для защиты города?
- А неожиданно вышло, - хмыкнул Наум, - на том участке было уже потише, вот и отправили охранять его наше подразделение. А те парни узнали, что на перевале возле ущелья одни первогодки дежурят, вот и решили ударить по слабому, как они считали, звену. Думали, за час нас уделают и город возьмут. Ан не тут-то было. А теперь нас еще меньше, но тоже надо выстоять. Стоим на перевале, дети мои, и прут на нас сейчас не полевые командиры со своими башибузуками, а какая-то дрянь мелкая, на глазок невидимая, но бед может наделать - мало не покажется!
Ника снова открыла путеводитель и из списка культовых сообружений в Синеозерске выделила три наиболее вероятных места, где неизвестные скорее всего захотят выпустить вирус: центральный Синеозерский собор; церковь с чудотворной иконой, исцеляющей недужных, куда паломники тянулись круглый год. И монастырь с его знаменитым источником.
Прочитав шаблонные рекламные строчки под красочными фото в буклете, Ника сразу вспомнила массивные каменные стены, своды, гулкий степенный звон колоколов, бойкое журчание воды и алый цветок на эмалированной кружке.
- Витя, надо взять под усиленный контроль эти три объекта, - сказала она. - Не думаю, что вирус выпустят в какой-нибудь часовенке на окраине, скорее выберут наиболее популярное у паломников и туристов место.
- Или выпустят во всех трех местах, чтобы уж наверняка, - Наум отхватил сразу половину от мясного пирожка, обжегся и пару минут сидел с надутыми щеками, ожидая, когда можно будет безболезненно прожевать откушенное и не обжечь пищевод.
- Да, так и сделаем, - Виктор, сверяясь с буклетом, бегал пальцами по экрану телефона. - Ага, при соборе и церкви есть Дом паломника и Странноприимный дом, прекрасно. Можно будет разместить наблюдателей там. В Странноприимном доме при церкви селят только женщин... Позвоню Яковлевичу, пусть отправит еще двоих. Одной будет маловато, мы же не знаем, С какими силами придется столкнуться в решающий момент... Еще трое - в Дом паломника. Остальные - в монастырскую гостиницу.
- А я бы проконтролировала и остальные религиозные учреждения, - негромко сказала Лиля. - Что, если террористы захотят провести диверсию во всех православных церквях в городе?..
- Резонно, - Виктор снова набрал номер начальника своей службы безопасности и коротко распорядился выслать вслед за первой группой вторую и включить в состав двух женщин.
После всех звонков и сообщений Морскому пришлось доедать омлет уже совершенно остывшим и утратившим первоначальную пышность. Лиля, Ника и Наум в это время уже пили чай.
В гостиничном баре за столиком у окна расположились Оля и один из "фармацевтов". Огненные кудри Оли и такой же яркий свитер ее кавалера издалека бросались в глаза.
Ника наметанным взглядом окинула их столик. Все в пределах нормы: пирожные, латте, фреш в высоких стаканах, никаких "новорусских" изысков и алкоголя.
- А как же Олин "тужур" Женя? - вполголоса изумилась Вероника, указав Лиле взглядом на барное окно.
- А Женя в Питере, - услышал ее Наум, - и с этим парнем Оля просто посидит и выпьет кофе. Что тут такого? Да и вдруг к тому же тужуром окажется именно он, а не Женя?
- Наум, вмешиваться в чужие разговоры нехорошо, - упрекнула его Лиля, - и потом, что это за рассуждения?
- Это не мои, а нынешних надцатилетних. Да я уверен, что у девчонки голова на плечах есть, И глупостей она не наделает. А если он много себе позволит, - ухмыльнулся Наум, - то не завидую я ему. Он будет иметь дело с Олиной матерью. А после разборки с Тасей он сможет только в хоре кастратов солировать, - заржал адвокат.
- С Тасей действительно шутки плохи, - улыбнулась Вероника.
- А кто со мной собирался шутить?
Тася и социолог вошли в ворота и незаметно приблизились к Нике, Виктору, Науму и Лиле.
- Тут, оказывается, отличный кинотеатр, - оживленно сообщила Тася, - та-акая аппаратура! Смотрели "Потерянный остров", - уточнила она. - А зал-то! Прямо как на Невском! Вы бы тоже сходили, не пожалеете. А, Дима?
Социолог улыбнулся:
- Да, подтверждаю. И судя по афише, в Синеозерск все новинки кинопроката приходят одновременно с Петербургом. Тасенька, это не твоя ли дочь сидит у окна?
- А что еще за хлыщ к ней приклеился? - прищурилась Тася. - Ну-ка, схожу, Разведаю. И Ольке напомню, чтобы за полночь не загуливалась.
- "Тасенька", - повторил Виктор, когда Тася и Дмитрий скрылись в гостинице. - Кажется, он форсирует события.
- Судя по тому, что Тася уже называет его Димой, она не возражает против такой спешки, - ответила Лиля.
- Правильно, пускай Тася покажется этому Ромео, - ухмыльнулся Наум, - он должен знать, что Олина мать - дама серьезная и с ее дочерью лучше не вольничать.
*
- В общем, я сегодня была в УВД, - рассказывала Тася Веронике в гостиничной курилке, - встретилась с оперативником, который ведет дело об убийстве. Все ему начистоту выложила.
- Правильно, - кивнула Ника, - пусть они знают, что тебе нечего скрывать.
- Я все думаю: как не вовремя мне это насекомое в глаз влетело, - понизила голос Тася, - и я не рассмотрела того человека, встречного. Помню еще только, что парфюмом от него разило на километр.
- А каким? - навострила уши Вероника.
- А фиг его знает, я в этом ни бум-бум. И что сейчас за мода у мужиков - как из ведра обливаются! С виду нормальные парни, не п...сы какие-нибудь, а глядишь, косметов на полочке больше, чем у иной бабы!
- А разве лучше парень, который душ принимает время от времени и носки в угол ставит? - парировала Вероника.
- Это тоже пипец, - поморщилась Тася. - Ну дает Олька! И когда успела с этим, ха-ха, Дэном познакомиться?..
- Дэн? - переспросила Вероника.
- Поди, самый обыкновенный Денис, - Тася закурила вторую сигарету. - Дениса. Дениска-редиска. Денька. Но ему же непременно нужно выпендриться, с вывертом, с претензией. Дэ-эн, - слегка в нос протянула Тася, явно передразнивая манерный прононс парня в ярком свитере. - Тоже мне, синьор-помидор. А говорок-то колпинский.
Ника решила пока не сообщать Тасе о том, что они узнали от Бубликова. Зачем пугать подругу? И на вопрос, где они были, ответила:
- Ходили по окрестностям, осматривались. И ужинали у Ермиловых. А как тебе понравился фильм?..
*
Человек, убивший Вадима Ольминского вернулся после ужина из ресторана и тщательно проверил переносной холодильник для напитков. Там под выемками для бутылок пива, лимонада или сока было второе дно. Оно открывало еще одно отделение, с лучшим амортизационным покрытием и герметичностью. Не хотелось бы, чтобы груз разбился или раскупорился раньше времени. Стать первым заразившимся ему не улыбалось.
Да, были, конечно, безбашенные ребята, согласные заразить себя и потолкаться где-нибудь в толпе, желательно - в пафосном клубе, на стадионе или на концерте суперстар. А добиться автографа, рукопожатия или поцелуя кумира - это был высший пилотаж. Многие парни и девушки из начинающих этим бредили. Но он предпочитал чистую работу. Он лучше получит оговоренный гонорар и потратит его в свое удовольствие, чем загибаться на больничной койке, вспоминая поцелуй какой-нибудь звездуньи, которую напоследок наградил "подарочком". Это удел "одноразовых". Профессионалы его уровня всегда нужны, и он еще может поработать.
Десять герметично запаянных пробирок ждали своего часа. Каждая была надежно зафиксирована на своем месте и уютно утопала в выемке. В прозрачной бесцветной жидкости таился гость из далекой жаркой страны, рожденный в лаборатории и готовый на воле плодиться и размножаться.
Насчет тех не в меру ретивых ребяток, которые начали было возникать, можно уже не беспокоиться. С одним он разобрался, а другой все правильно понял и решил не хорохориться.
Заехав к нему в автосервис, он увидел свежие жалюзи, которые еще даже не успели размалевать яркими красками, а вокруг здания бродил какой-то малый в спецовке, проверял замки. "Вам развал поправить? Э-э... Опоздали вы малехо. Хозяин сегодня всех в отпуск отправил. А я без понятия, в чем дело, он нам не объяснял. Вы на 15 километр загляните на трассе, там тоже сервис есть...".
Насчет полиции тоже можно выдохнуть. Они будут заниматься убийством на турбазе и искать тех, кому Ольминский в прошлом досадил, отрабатывать его старые связи. Парня было видно за версту - не первый год занимается темными делами, видно, что и деньги на свой "стартап" в Синеозерске не честным путем нажил. И наверное желающие свернуть ему шею уже записывались в очередь. Только на турбазе трое обнаружилось. Сначала питерский адвокат на "бизнесмена" чуть ли не с кулаками налетел, потом Витька-Святоша из Краснопехотского что-то угрожающе шипел чуть живому от испуга Вадиму, а потом белесая толстуха на аллее так приложила несостоявшегося "кота", что он аж на обочину в лужу улетел. Может, спишут убийство на кого-нибудь из них.
Он уже постарался примазаться к их компании на всякий случай. Конечно, при следующей встрече непохоже было, чтобы толстуха его рассмотрела, когда они встретились в аллее. Как раз когда он проходил мимо, ей по лицу ударил какой-то ошалевший от весны жук, и бабища долго чертыхалась и терла глаза.
Закрыв холодильник, он с удовольствием посмотрел на себя в зеркало. Лучший способ втереться в компанию, где есть женщины, это приударить за одной из них. И если правильно определить ее тип личности и выбрать нужную тональность, то быстро станешь своим в ее окружении. Это был его фирменный прием, отработанный до блеска. И если белобрысая толстуха все-таки вспомнит, что видела именно его и сообразит, что это было как раз перед убийством, он должен узнать об этом как можно быстрее, по возможности - первым и сделать так, чтобы она никому ничего не рассказала. Ну а если ее память проснется уже после выходных - ее же счастье.
*
Вероника не нуждалась в будильнике, если на утро было намечено что-то важное. Мозг сам пробуждался в нужное время. Вот и сегодня она проснулась в семь часов утра.
Взглянув на пасмурное небо и влажный тротуар за окном, девушка после душа надела джинсы, черную водолазку и бежевый кардиган с красным орнаментом.
Из своей комнаты вышел Виктор, тоже полностью одетый и свежевыбритый; с неизменно гладко зачесанными и стянутыми в тугой пучок волосами, источая легкий прохладный запах "Авентуса". Черные джинсы и тонкая водолазка облегали гибкую худощавую фигуру. Виктор на ходу надевал серую кожаную жилетку.
- Я заказал нам кофе с круассанами в номер, - сказал он, - завтракать будет некогда, но думаю, ты не откажешься от чашки любимого доппио. Да и круассаны здесь необыкновенно вкусные.
В номер постучали.
- А как поживает чебуречная возле "Монрепо"? - спросила Вероника, вспомнив симпатичное кафе в Краснопехотском, где так любила завтракать в прошлом году.
- Процветает. И твои любимые чебуреки с сыром - как и прежде, выше всяческих похвал. Я теперь там часто бываю.
Без пяти восемь они вышли из номера и спустились в зал, где в креслах у плазменного экрана уже расположилась группа молодых людей и девушек - ничем не приметных, обычного туристического вида, но с цепкими взглядами и тигриной пластикой движений, и в отличие от обычной молодежи они не болтали, не смеялись и не дурачились. При виде Морского вся компания синхронно поднялась, совсем по-военному.
- Садитесь, - кивнул Виктор, проходя с Вероникой к диванчику в центре зала, но приезжие оставались на ногах, пока не сел хозяин. - Закройте двери... Спасибо. Итак, ваше задание состоит в том...
В 08.45 Виктор и Ника выехали в администрацию Синеозерска, и тут на торпеде требовательно завизжал телефон Морского, предназначенный для связи с подчиненными.
По трем отрывистым репликам Виктора - "Что у вас? Так, понял. Ждите указаний" - Ника не могла определить, кто и зачем звонил. Но по хмурому виду Морского, потемневшему взгляду и на минуту "постаревшему" лет на десять лицу догадалась, что известия его не порадовали.
- Возникли проблемы? - спросила она.
- Да. В монастырской гостинице переполнение. До понедельника свободных мест не будет. Даже одного человека поселить некуда. Не говоря уже о четверых...      

*
Городская администрация Синеозерска располагалась в старинном доме с широким парадным и массивными дубовыми дверями.
- Испокон веков - городская управа, - пояснил Виктор, заводя "ягуара" на парковку для посетителей. - А ты обратила внимание на зеленый особняк в венецианском стиле, мимо которого мы проезжали на предыдущей улице?
- Да.
- Это и есть дом Извольских, который покупали Ольминский и Бубликов, - Морской запер "ягуара" и поставил на сигнализацию. - Варвары, в таком палаццо хотели бордель открыть! А интересно, мне его продадут?
- А что бы ты в нем устроил?
- Не знаю. Гостиницу, например. Или дом отдыха. Или отремонтировал бы и сделал подарок городу. А может, приезжал бы сюда отдыхать и оборудовал бы его как виллу... Или подарил бы тебе на день рождения.
- Я бы не приняла такой дорогой подарок, - покачала головой Ника, - мне было бы нечем отдарить.
- Ты уже отдариваешь, - Виктор легким касанием поправил воротник Вероникиного кардигана. - Пошли?
*
Корнеев и Перов уже в третий раз отсматривали видеоматериал с турбазы - зал ресторана, двор и часть главной аллеи, фиксируя время, когда кто-то из фигурантов выходил из ресторана между 14 и 15 часами и как долго отсутствовал.
Свиридова действительно вернулась в зал в 14.31 и больше не выходила, с завидным аппетитом уплетая шашлык с длиннющего шампура и успела за полчаса лихо осадить три дринка - "баккарди" на брудершафт с Морским, "Дэниэлс" - с Гершвиным и "Хеннеси" - с Дольской. А потом пошла плясать под "Читу-дриту" Верки Сердючки с Яниным и Орловой.
- Да-а, такой и ром с вискарем под коньячок нипочем, и голова потом не болит, - с завистью сказал Перов, - если бы я глушил с такой скоростью и столько намешал, назавтра бы весь день болел!
- Свиридовой, наверное, и литра будет мало, - согласился Корнеев. - Ты смотри, как отплясывает! Крепкий же там паркет, у нас бы, наверное, половина вылетела!
Мимо весело отплясывающих на экране Таси, Вероники и Дмитрия прошествовал с телефоном Виктор Морской, на ходу водя пальцем по экрану. Бизнесмен слегка пошатывался, но во дворе его лицо сразу стало жестким и, прохаживаясь по аллее, он, судя по резким движениям и жестикуляции, кого-то строго распекал.
- Хорошо, что он не наш начальник, - заметил следователь, - ишь, как своих строит, даже на отдыхе гайки закручивает... Так, из кадра он не пропадает, в слепую зону не заходит и в сторону свалки не сворачивает.
- И тоже нормально держится, - сказал Перов, - а с виду и не скажешь, по идее такому и две порции крепкого - уже перебор, ан нет... Все, возвращается в зал!
Навстречу Морскому пестрой стайкой высыпали три красавицы из "Фармы". Во дворе одна деловито направилась в сторону туалетов, вторая стала делать селфи, включив вентилятор на штативе, чтобы волосы эффектно развевались в кадре, а третья вставила в мундштук "Хэллоу, Китти" розовую сигариллу и закурила, стараясь выпускать геометрически правильные кольца. Увидев проходившего мимо Лапина, красавица эффектно выгнулась и состроила глазки.
- Подожди, а он откуда вышел? - спохватился Перов. - Ну-ка просмотрим еще раз этот фрагмент!
- С пляжа возвращается, - сообразил Корнеев, просмотрев снова двухминутный отрезок. - Видишь, у него волосы и свитер на груди мокрые. Ого, и в рукава налил. Перебрал парниша и пошел освежиться, ясное дело. Смотри, даже ботинки мокрые, в воду, что ли, зашел? Надо было с мостков наклониться, если хотел в лицо себе поплескать, а то в мокрой обуви и простудиться можно, у нас тут не Мадагаскар!
- С мостков он бы бомбочкой ухнул, - усмехнулся майор, - весело гуляли, ребята, оторвались по полной, видно, устали от строгого распорядка на работе и тут на радостях расслабились.
- Бомбочкой - это когда головой вверх и ноги к животу притянуты, - поправил Корнеев, - чтобы в воду задницей плюхнуться и побольше брызг поднять. А он бы головой кувырнулся. Так что получилась бы не "бомбочка", а "пьяный чебурашка".
- Смотри, вот Гершвин вышел. Распарился, лоб платком вытирает.
- Белым, - встрепенулся Корнеев, - на экране не видно, из какой материи, но белым!
- И у Лапина белый, - Перов указал на Леонида, промакивающего мокрые волосы платком. - Слушай, Костя, сейчас по закону подлости у всех мужиков окажутся белые платки. Или почти у всех. И пока мы додумаемся собрать их на экспертизу, окажется, что их уже постирали, потеряли или выбросили...
- Не каркай, Рома, - поморщился следователь. - Вот за что я не люблю эти преступления в духе Агаты Кристи: вроде легко - убийца - один из присутствующих, значит, надо подозревать не сто человек, а всего 5 - 10. Но поди-найди! Или ни у кого нет мотива, или он есть у всех. Или невозможно найти уникальную примету, которая выдала бы убийцу...
На экране Гершвин с сигаретой вальяжно дошел почти до самого объектива веб-камеры. Неожиданно поднял голову и посмотрел прямо в объектив. Потом скорчил зверскую рожу и показал "нос". И вышел из кадра.
- Видела бы его сейчас Федеральная палата адвокатов, - усмехнулся Перов, - корчит рожи в объективы, как школота. А куда это он подался?
Наум появился в поле зрения камеры минуты через две. Лихо запулив окурок в урну, он совершил перед объективом эффектное антраша, в прыжке хлопнув в ладоши и бодрой походкой побежал к ресторану.
- Во артист, - веселился Перов, - перед нами фасон давил, как денди лондонский, и на судах царственно выступает, а тут разрезвился! А вот где это он пропадал?
- Две минуты и 13 секунд, - Корнеев успел замерить время отсутствия Гершвина. - Мог ли он за это время пересечься с Ольминским, зайти с ним под деревья, ударить его по голове и не спеша вернуться на аллею? Да, и при этом не выпускать из рук сигарету.
- Надо будет провести следственный эксперимент и замерить время. О, смотри-ка, еще один!
На экране появился идущий по главной аллее спортивной походкой Дмитрий Янин. Несколько минут назад он залихватски выписывал ногами кренделя под разудалую песню Сердючки и рассыпался вприсядку перед монументальной Свиридовой и пышногрудой Орловой. Сейчас выражение его лица было озабоченным. Мужчина быстро прошел мимо видеокамеры и тоже пропал из вида.
- Четырнадцать сорок три и восемь секунд, - отметил Перов.
На экране в зале ресторана блондинка, любительница селфи, пела под караоке песню Елены Ваенги, в центре зала танцевали Лапин и Никодимов с двумя другими девушками из своей фирмы, Таисия и Ольга Свиридовы просматривали фотографии на планшете; Орлова, Дольская и Морской курили у фонтана во дворе. Гершвин помогал Василькову чинить разболтавшееся крепление в штативе для селфи. В сторону кухни пробежали две официантки, унося грязную посуду. Навстречу им неспешно прошествовали еще три их товарки, неся новые порции шашлыка, салатов, рыбы и картофеля "фри". Их обогнал бармен с бутылками рома, виски и коньяка. У стойки его коллега неутомимо жонглировал разноцветными бутылками и шуровал шейкером, смешивая сразу два экзотических коктейля.
- Куда это Янин запропастился? - Перов посмотрел на таймер, - уже шесть минут отсутствует. Куда-то в спешке убежал и пропал.
- Нашлась пропажа, - Корнеев указал на квадратик, показывающий аллею. - Вот он идет.
Социолог возвращался уже не бегом, а неспешным прогулочным шагом. На ходу он брезгливо вытирал руки платков. Белым платком, который на глазах покрылся разводами и темными пятнами.
У ступенек, ведущих к площадке у ресторана, Янин безнадежно посмотрел на измазанный платок.
- Теперь уже не отстираешь, - вполголоса комментировал Перов, - и "чисто Тайд" вряд ли поможет. И чем он так уделал материю?
Скомкав платок, Дмитрий забросил его в урну.
- Все, - махнул рукой Корнеев, - уже и не узнаем. Мусор там вывозят регулярно. Если на платке и были микрочастицы краски и чугуна или кровь потерпевшего, мы их уже потеряли.
- А может и не потеряли!
Платок упал на край урны, шевельнулся под порывом озерного ветра. Замер, словно раздумывая, что делать дальше: лететь дальше или нырять в неприветливый черный зев урны. И принял решение. Следующим порывом ветра платок сдуло с бортика. Белым голубем он порхнул в сторону и скрылся в зарослях ослепительно-желтых и неправдоподобно крупных для апреля одуванчиков.
Тем временем Янин вышел к фонтану, расположился на скамейке и закурил. Сделав несколько быстрых затяжек, он за минуту выкурил полсигареты, а дальше уже курил не спеша.
- Вот так. И поди пойми, что он тынялся шесть минут незнамо где, а не только что вышел, - Корнеев хлопнул ладонью по столу. - Так, Рома, не будем терять ни минуты. Я вызываю его прямо сейчас. Если сумеет внятно объяснить, куда он ходил и почему не хотел, чтобы его отлучку заметили, назначим ему подписку о невыезде и устанавливаем слежку. А запнется - возьмем под стражу на 72 часа. А ты быстро отправляй людей на турбазу, пусть все одуванчики перероют, но найдут платок! Надо провести экспертизу, - он схватился за телефон, листая записи с контактными данными фигурантов.
Перов тоже схватил телефон, позвонил в отделение и отправил трех человек на турбазу. Потом позвонил эксперту.
Михалыч был еще дома и неспешно завтракал. Из трубки на заднем плане доносились голоса дикторов новостной программы на Первом канале.
- Ромыч, ты что, заболел? - возмутился он, услышав просьбу приехать в лабораторию. - Сам же дал мне выходной! Мне вообще неделя отгулов давно положена. До завтра твое "срочно" не подождет?
- Михалыч, я тебе потом всю неделю дам и еще два дня прибавлю, только приезжай, - попросил Перов. - В лаборатории сейчас только Королькова, но ты ее знаешь: неделю валандаться будет.
- Минаева попроси, он быстрый, за полдня сделает...
- Да уж он сделает! Все наспех, через одно место, лишь бы отстали. Быстрый, даже слишком. А мне нужно, чтобы и без задержек, и качественно, а это только ты и умеешь.
- Эхехе, - Михалыч выключил телевизор, - все говорите: олдскул, олдскул, а на деле получается, что без нас - никуда. Что бы вы делали без старого лабораторного волка Михалыча? Королькова вечно зевает за столом, Минаев пробирки сшибает...
- Михалыч, не тяни! У нас, Может, ключевая улика появилась, есть шанс раскрыть убийство по горячим следам!
- Да я уже во дворе, машину вывожу. Я, Ромыч, аки Цезарь - никуда не спешу, но все успеваю.
Мимо окон промчался с мигалкой сине-белый "уазик", в котором сидели оперативники, отправленные в Залесское.
Потом из-за угла вышел Дмитрий Янин, неспешно идущий к длинному зданию, в котором соседствовали Синеозерский городской суд, ЗАГС и прокуратура. Сверившись с табличкой на стене ближайшего дома, социолог прибавил шаг.
- Смотри-ка, явился, - подошел к окну Корнеев, - в бега не ударился. Или хитер, как лис, или мы попали пальцем в небо. Но проверить его надо. Поначалу вроде все совпадает: рост, комплекция, серый свитер, парфюм. Да еще и долго отсутствовал незадолго до того, как обнаружили тело Ольминского и выбросил белый платок. Думал, что урну вечером вычистят и мусор вывезут, и не заметил, что платок ветром сдуло!
- Гершвин тоже пропадал из кадра, - напомнил Перов, - и по описанию он тоже подходит - крупный, в сером свитере и парфюмом облился, как тульский пряник - глазурью. Таня говорит, что у нее в носу защипало, когда она с ним беседовала, от его мускусно-древесных ароматов.
- Вызовем, Рома. Тем более что платок у него тоже белый. И Лапина надо проверить. И отсмотреть на видео, когда он выходил. И запросить видео с пляжных видеокамер, сколько он времени в воде плескался. Это какой-то заколдованный круг, Рома. Лапин ведь тоже высокий, в сером свитере и злоупотребляет парфюмами. А что сказала твоя сотрудница о его аромате?
- М-м-м... Как же она его назвала? - потер лоб Перов. - Таня о парфюмах может лекции читать, шпарит, как с кафедры. В общем, дерзкий цитрус или что-то в этом духе.
Позвонили с проходной, и Корнеев велел дежурному выписать пропуск для Янина Дмитрия Ивановича.
- Добрый день, Константин Павлович, Роман Валерьевич, - благоухающий хвойным парфюмом социолог вошел в кабинет. - Прибыл по вашему приглашению и весь внимание.
- Садитесь, Дмитрий Иванович, - предложил Корнеев. - Я бы хотел опросить вас о событиях, развернувшихся на турбазе в Залесском...

... - Ты уже отдариваешь, - Виктор легким касанием поправил воротник Вероникиного кардигана. - Пошли? " От этого легкого касания Веронику окатило таким теплом, словно в южном море набежавшая внезапно волна. - Ого! еще и так бывает,- подняла бровь Вероника. Ощущение было новым, сродни ощущению счастья.
*
Навстречу Веронике и Морскому из-за массивного дубового стола поднялся высокий сухощавый мужчина лет пятидесяти с коротко подстриженными, абсолютно седыми волосами и продолговатым бледным лицом. Серо-стальной костюм-"двойка" и белая рубашка с темно-синим галстуком сидели на нем, как влитые. Но этого человека так же легко можно было представить и в джинсах со свитером, и в камуфляже. Двигался он очень легко, пружинисто и мимо длинного стола заседаний прошел за несколько секунд.
Поздоровавшись с гостями, губернатор Синеозерска пригласил их к кофейному столу в другом конце кабинета. Когда молчаливая девушка в строгом синем костюме принесла кофе и десерт, Иван Игнатьевич кивком отпустил ее и обратился к Виктору:
- Виктор Ильич, вчера вы сказали, что ваша тема не подлежит обсуждению по телефону. Я вас внимательно слушаю.
- Нам придется начать издалека, - даже на чужой территории Морской держался непринужденно и по-прежнему раскованно и в то же время, как человек, привыкший рулить ситуацией, а не действовать по обстоятельствам или по принципу "ничего не поделаешь, надо смириться" и никому не уступал ведущую роль. - Будет лучше, если рассказ начнет Вероника Викторовна, которая волей случая первой обратила внимание на то, что в городе разворачиваются некие события...
- Вероника Викторовна, звезда "Невского телескопа", - обаятельно улыбнулся мэр, - некоторые ваши расследования получили широкий резонанс и в наших краях.
Вероника поблагодарила и рассказала об услышанном в кофейне разговоре Ольминского с Бубликовым, о встрече с Ольминским на турбазе и о том, как закончился обед в Залесском.
- Ну а потом, - подхватил Виктор, - мы вышли на его несостоявшегося компаньона и решили побеседовать по душам, о каких траблах и попадосах они говорили. Видите ли, проблема в том, что много лет назад я сталкивался с Ольминским в Краснопехотском, - бизнесмен помолчал, играя желваками на скулах. - Он был косвенно причастен к гибели моих дяди и двоюродной сестры. Наум Моисеевич Гершвин вспомнил, что Ольминский недавно дал на суде ложные показания против его клиента, - Виктор отпил кофе.
- Моя подруга, Таисия Свиридова, сотрудница ФСИН, - добавила Вероника, - и она рассказала, как Ольминский обокрал и посадил двух жен.
- И так как одного из нас могли заподозрить в убийстве по личным мотивам, - Морской подался вперед, сложив ладони домиком, - мы решили помочь следствию, покопаться в том направлении, которое они могли пропустить. Мы спросили у Бубликова: кто создавал им проблемы для будущего бизнеса? О чем они шептались в кофейне?
- Вы были уверены в прямом и честном ответе, Виктор Ильич? - удивился мэр и скептически покачал головой. - Шушера вроде этого Бубликова будет увиливать от ответа всеми способами, как червяки из-под лопаты.
- Я умею быть убедительным, Иван Игнатьевич, - улыбнулся Морской и вальяжно откинулся на спинку кресла. - И владелец автосервиса в конце концов согласился на доверительную беседу, когда понял, что загадочные "они" могут и с ним расправиться так же, как с Ольминским, а я даю шанс выбраться живым из этой истории.
- И что он вам сообщил?
- Неизвестные злоумышленники собираются на Пасху выпустить новый тропический грипп в местах массового скопления людей в Синеозерске, - уже без тени улыбки ответил Виктор. - Церкви, собор, монастырь - их цели. Это похоже на политический заказ. В городе будет много гостей, в том числе и высокопоставленных, и приезжих из-за рубежа. Ваши чудотворные иконы и источник пользуются большой популярностью среди паломников и просто верующих людей. И они будут заражены новой неизвестной, а потому пугающей болезнью, привезут ее домой и распространят в своем окружении, а те - еще дальше... Это будет сильный удар для вашей политической репутации и карьеры, поэтому я и попросил вас о встрече.
Губернатор нахмурился, сжав губы в ниточку, а глаза блеснули сталью. "Афганец, - вспомнила Вероника, - бывший спецназовец. И у него, наверное, был свой перевал, как у Наума, и сейчас, видимо, вспомнился. Да, мы стоим на перевале и должны выстоять и не допустить. Не имеем права на поражение!".
- Да, я понял, - сказал Иван Игнатьевич. - В мае состоятся выборы, а кое-кто очень хочет, чтобы я проиграл. Знаю. Догадываюсь даже, кто. Но не ожидал, что дойдет до ТАКОГО. Какого рода помощь вы желаете предложить мне, Виктор Ильич?
- Сегодня в Синеозерск прибыла группа работников службы безопасности "Морской Инкорпорейтед", - ответил Виктор, - они - специалисты в сфере наружного наблюдения и обезвреживания преступников. Если им позволят, они возьмут под контроль объекты, потенциально привлекательные для террористов.
- Я даю свое разрешение, - сказал мэр. - И вот еще что...
*
На турбазе оперативников встретили приветливо в надежде узнать, как продвигается расследование. Работники очень надеялись на то, что раскрытие преступления спасет их репутацию, чтобы не пошли слухи о том, будто бы в Залесском не могут обеспечить безопасность туристов и на территорию комплекса любой злоумышленник может незаметно проскочить. Вокруг Синеозерска было еще четыре туристических комплекса - тоже благоустроенные, с прекрасным видом на озеро, пляжами, хорошей кухней и уютными номерами, и между ними шла конкурентная борьба. Внешне все обстояло мирно, никто не вредил соседям целенаправленно, но все равно слух о том, что на Залесской турбазе неизвестные убили туриста, мог отпугнуть многих отдыхающих. А турбаза кормила сорок семей...
Сегодня было затишье. Только по пляжу гуляли две молодые семьи. Двое мальчиков пяти-шести лет по очереди метали плоские камешки, соревнуясь, у кого камешек дольше проскачет над водой. На лугу у мольберта работал длинноволосый молодой человек в заляпанном красками джинсовом костюме. Художник вдохновенно рисовал гуашью россыпи одуванчиков в зеленой траве.
На просьбу оперативников ненадолго освободить луг парень отреагировал без восторга. Складывая свои принадлежности, он ворчал: все цветы вытопчут, солнце уйдет, и надо же именно сейчас, когда он нашел самый лучший ракурс.
- И что он, по памяти одуванчики не нарисует? - удивился румяный полицейский Вася. - Можно подумать, они тут какие-то особенные. Одуваны - они все на одно лицо.
- Творческие люди, их не поймешь, все с закидонами, - пожал плечами его напарник, курносый Гена. - Помнишь того чудика, который картины и эти, как их... инстаграции делал из мусора?
- Инсталляции, - поправила его Лиза. - Да, помню. Ну и свалка была у него в мастерской! А уж воняло!..
- Чего ищем-то? - деловито спросил Гена.
- А ищем-то белый, сильно испачканный носовой платок, - Лиза натянула перчатки. - Скорее всего, льняной.
- Льняной, шерстяной, - пропыхтел Вася, тоже распечатывая пакетик с перчатками, - для меня один шут, я в этом ни фига не понимаю.
- В общем, белый платок. Не десять же их тут валяется!
Полицейские принялись за поиски. Они досконально прочесывали территорию, указанную майором Перовым и надеялись на то, что луг еще не чистили и платок лежит там, где упал.
Вася тут же наткнулся на муравейник, развалил его и шарахнулся. Лиза и Гена смеялись, глядя, как он чертыхается и стряхивает с рукавов и брюк перепуганных муравьев.
Лиза подобрала дорогой кожаный, но сильно потертый бумажник. Естественно, он был пустым.
- Не могли кошелек с деньгами потерять, - пошутила она, - было бы мне на лабутены и штаны!
Вася и Гена снова покатились от смеха, представив невысокую коренастую Лизу в обтягивающих джинсах и на высоких каблуках.
Гена заорал и отпрянул, наткнувшись, как ему показалось, на дохлую крысу. Но тут зверушка, лежащая в траве, в ответ так же громко заорала:
- Ничего на свете лучше нету,
Чем бродить друзьям по белу свету...
Генасо смехом поднял принятого поначалу за крысу плюшевого осла.
- Хорошо игрушки делают, - сказала Лиза, тоже смеясь, но еще немного нервно. - На земле, в росе валялся, и поет, как ни в чем не бывало!
- Ребята, - позвал Вася, раздвинув самую густую заросль одуванчиков, - смотрите, вот, кажись, он!
Лиза и Гена подошли.
Среди цветов притаился скомканный лоскут некогда белой, а теперь - сильно испачканной льняной материи. Сверху оказался уголок с вышитой монограммой "Д. Я.". Оперативники переглянулись.
- Подожди, - остановила Лиза Гену, уже потянувшегося за находкой, - надо зафиксироать обнаружение и изъятие по форме. Вася, дуй за понятыми и кем-нибудь из персонала. Я позвоню Валерычу.
- Ага, я же нашел, я же и дуй, - проворчал ленивый толстяк Вася, но выполнил приказ. Лиза была старше по званию и командовала их опергруппой.
- Тебе полезно лишний раз пробежаться, - успокоила его девушка.
Это действительно оказался носовой платок, на котором черные пятна мешались с бурыми очень характерного цвета. Все трое полицейских хорошо знали, как выглядит засохшая кровь и улику очень бережно упаковали в пластиковый пакет на "молнии", поспешив к машине, где за рулем скучала водитель Олеся. Она вяло листала журнал с рассказами читателей о ярких и необычных событиях из их жизни. Видно, В этот раз подборка была неудачной, и Олеся все чаще тоскливо отрывалась от журнала, поглядывая в окно: не идут ли коллеги.
- Живо под сиреной в лабораторию, - велела Лиза, запрыгнув на переднее сиденье рядом с ней.
- Нашли? - Олеся отбросила журнал и завела мотор.
- Похоже на то, - плюхнулся на заднее сиденье Гена и цапнул журнал. - Что читаешь? Ну-у, жесть!
- Ага, им бы у нас поработать, вот были бы темы для рассказов, - уселся рядом с ним Вася.
"УАЗик" с воем помчался по дороге через лес, пугая белок и птиц.
Лиза доложила Перову о находке и позвонила в лабораторию. Старший эксперт Олег Михайлович уже прибыл и ждал их.
Художник снова установил на лугу мольберт, недовольно глядя на помятые цветы и истоптанную полицейскими ботинками обочину. "Грубые бестактные люди. Хотя теперь можно нарисовать картину другой направленности... Цветок, смятый тяжелым ботинком, отброшенный в сторону игрушечный ослик и удаляющаяся мигалка... По-моему, это будет интереснее, чем просто цветущий луг!".
И художник снова азартно заработал кистями.
*
Социолог Дмитрий Янин не отказывался отвечать на вопросы, не выказывал агрессии или настороженности, но пока ничего путного из него выжать не удалось.
Да, приехал в Синеозерск, чтобы провести Страстную неделю возле знаменитого монастыря и в праздник сходить к источнику.
Да, совершенно случайно оказался в одной гостинице с Виктором Морским и его спутниками.
Да, поехал с ними в Залесское на пикник по приглашению Таисии Свиридовой и остальные в ее компании против этого не вощражали.
Нет, ранее не был знаком ни с обеими Свиридовыми, ни с Морским, ни с Орловой, ни с Гершвиным, ни с Дольской. Вадима Ольминского тоже увидел на турбазе впервые.
Насчет своего знакомства со Свиридовой-старшей ответил: он давно разведен, алименты на сына выплачивать уже закончил. Таисия тоже не связана брачными обязательствами. Два свободных человека познакомились на курорте, и что тут необычного?
Нет, - терпеливо повторил он, - с Ольминским раньше никаких контактов не имел, но на турбазе понял, что появление этого человека чем-то неприятно некоторым участникам пикника.
Зачем отлучился около 15 часов? Извините, это личное.
Корнееву пришлось настоятельно повторить вопрос: чем занимался Янин во время убийства Ольминского?
- Я же не знаю, когда оно произошло, - не попался на этот крючок социолог, - и затрудняюсь с ответом.
- Почему вы отсутствовали около десяти минут?
- Мне нужно было сделать один телефонный звонок, личный и очень неприятный, - нехотя признался Янин.
- Кому вы звонили и о чем разговаривали? Я настаиваю на ответе, Дмитрий Иванович, потому что ваше молчание выглядит подозрительным.
- Ну хорошо, - вздохнул Дмитрий, - раз так... Я звонил бывшей жене. Она пытается через суд обязать меня еще пять лет выплачивать алименты, пока наш сын не окончит вуз. Она не может претендовать на это по закону потому, что сын учится заочно, но все равно считает, что я обязан уступить ей потому, что она родила мне сына, она мать и ей все должны. А я не горю желанием до бесконечности оплачивать ее парикмахеров и косметологов и содержать здоровенного балбеса, которому кроме рэперских баттлов, порносайтов и попоек с такими же "дружбанами" и подружками ничего больше не нужно. Тем более что в прошлом году жена снова вышла замуж за обеспеченного человека и ни в чем не нуждается. Но ее второй муж не жаждет посадить себе на шею двухметрового "ребеночка", который хочет иметь самые лучшие гаджеты, самый крутой прикид, самую "бомбовскую" технику, деньги на расходы, не ударяя пальцем о палец. Отчим хочет пристроить пасынка к делу в своей фирме, чтобы он сам зарабатывал на свои игрушки, а жена доказывает, что "малыш" перевелся на заочное по причине слабого здоровья, работать не может, и я, как отец, обязан, и т.д. Однако слабое здоровье не мешает ему тусоваться так, что дым столбом, и аппетит у него - как у двух здоровых! Я считаю, что выполнил свой отцовский долг, добросовестно выплачивал алименты, пока "малышику" не исполнилось 18 лет и не считаю, что должен еще несколько лет оплачивать развлечения этого Митрофана. Однако его мать с этим не согласна и неустанно давит, наезжает и прессует. Она звонит и пишет "телеги" мне на работу, выслеживает моих знакомых женщин и говорит им гадости, донимает судью и юристов, И меня это достало. В Синеозерске я узнал, что она готовит очередную массированную атаку, требуя защитить права матери и ребенка, и судья заморочен уже настолько, что готов вынести решение в ее пользу, лишь бы только отвязаться.
- То есть вы отошли, чтобы позвонить своей бывшей жене, - уточнил Корнеев. - Вы не хотели, чтобы разговор услышали ваши новые знакомые, верно?
- Да.
- Тогда возникает еще один вопрос. Кое-кто видел, как вы на обратном пути вытирали руки платком, а потом выбросили его в урну, - решил не говорить о видеозаписях следователь. - Что вы об этом скажете?
Он украдкой переглянулся с Перовым: "Если начнет вилять, думая, что платок так и сгинул в помойке - можно брать голубчика для начала на трое суток... А там посмотрим, что покажет экспертиза!".
- Да, было такое, - кивнул Янин. - Я прохаживался у забора и споткнулся. Телефон выпал у меня из рук и угодил в какую-то ямку. Я полез за ним. Не хотелось его потерять: у меня на симке много важных номеров сохранено. Пока нашел - испачкался; земля была влажная. И порезал палец об осколок бутылки, оказавшейся в той же ямке. Я вытер кровь платком и выбросил его, увидев, что он безнадежно испачкан.
- Битое стекло - это серьезно, и до столбняка недалеко, - покачал головой Перов, - тем более что оно на земле валялось. Надо было сразу же обработать порез.
- Я пошел в медпункт, и там мне промыли палец.
- Но свидетели говорят, что вернувшись после отлучки, вы не сразу пошли в медпункт, а сели покурить на скамейке у фонтана.
- Да. Мне нужно было успокоить нервы после разговора с женой.
На просьбу показать травмированный палец социолог положил левую руку на стол. Указательный палец действительно был заклеен широким бежевым пластырем почти по всей длине. На светлой поверхности кое-где просочились капельки крови. Видно, порез был глубоким.
В ожидании заключения из лаборатории Янина отпустили под подписку о невыезде.
- А теперь проверим Гершвина и Лапина, - взялся за телефон следователь.

*
Вернувшись из мэрии, Ника встретила во дворе гостиницы угрюмую Тасю, курящую на скамейке.
- Хоть к группе прибивайся, - сказала подруга, - решила сходить к Мещерскому и Грэю, тут на соседней улице, а не с кем. Олька со своим Дэном в органный зал усвистела. Прикинь, сегодня там аншлаг, и на неделю вперед билетов нет, но он достал каким-то чудом две контрамарки. А Диму вызвал следователь. А я не люблю ходить одна по музеям.
- Тогда я составлю тебе компанию, - сказала Вероника. - В синеозерских домах Мещерского и Грэя я еще не была.
Они купили билеты в вестибюле отеля и, увидев, что ближайшая экскурсия по дому-музею Константина Мещерского начинается уже через пятнадцать минут, поспешили на улицу.
- Прикинь, Димку срочно вызвали, чуть ли не под конвоем грозились привести, если замешкается, - на ходу рассказывала Тася. - Это что же такое получается? Они его, что ли, подозревают? Да скорее можно было меня заподозрить - все видели, как я этого, ну, Ольминского приложила.
- Я думаю, они будут опрашивать всех нас, - успокоила подругу Ника, - у тебя, кстати, включен телефон? Нам тоже могут позвонить в любой момент.
- Мне бы не хотелось, чтобы это оказался Дима, - призналась Тася, огибая краеведческий музей. - Ты знаешь... По-моему, он мне нравится. И я не прочь продолжить знакомство в Питере... Если он тоже захочет.
После развода Тасе не везло в личной жизни - еще и из-за ее крутого нрава и профессии, которая наложила отпечаток на ее поведение. Если у нее и завязывались отношения с мужчинами, то очень скоро рушились. И Ника давно уже не слышала от подруги о том, что ей кто-то по-настоящему понравился.
- Хотя, конечно этот Ольминский, - скривилась Тася, - грешно сейчас так говорить, но мне его ни вот настолечки не жалко. Вот его жен я жалела, и Елену, и Агнешку. А его - нет. А ты?
"А мне еще жалко Витину сестру и ее отца, - подумала Ника, - и я понимаю Тасю. Мне тоже очень не хочется, чтобы убийцей оказался кто-то из наших друзей. А если бы вышло так, что бы я делала? Как бы поступила: по закону сообщила бы следователю о преступнике? Или прикрыла бы друга?"
Они вошли в увитую диким виноградом калитку и оказались в самом обычном дворе одноэтажного дома - беленого, с коричневой крышей и резными ставнями. На стене у крыльца был укреплен корабельный штурвал. Во дворе - клумбы, грядки, беседка, крытый навесом стол и качели, тоже под козырьком. Все они были отгорожены канатиками - значит, это была личная мебель писателя.
Ника впервые была в доме Мещерского, книги которого очень любили родители. А они с сестрой в детстве зачитывались сказками Мещерского и даже ставили его пьесу о волшебном колечке в школьном театре...
В домике полностью сохранилась обстановка тех лет, как будто хозяева всего лишь ненадолго отлучились. Даже в камине аккуратной горкой сложены дрова, а на столе - стопка бумаги и чернильный прибор. У кровати на столике лежит книга с закладкой посередине. "Как скромно жил великий человек, - думала Ника, обходя небольшой, но опрятный и уютный домик, - а ведь им зачитывались даже за рубежом и до сих пор есть поклонники, целые сообщества. А сейчас на первом месте не столько талант, сколько умение перещеголять других, у кого понты круче. Вот бы им получиться у Мещерского: он не гнался за статусными аксессуарами, брендовой одеждой, не работал скандалмейкером, не материл и не бил обслуживающий персонал в ресторанах или гостиницах, не покупал своим собачкам ошейники с бриллиантами и импортные деликатесы по безумной цене, а след в мировой культуре оставил, да какой! А долго ли будут помнить многих теперешних фанфаронов, которые ради пиара и лайков из штанов выскакивают? И много ли чести, если запомнят не достижения человека, а только стоимость его костюмов, скандалы и шлейку для любимой собаки стоимостью в чью-то годовую зарплату?"
Потом ее мысли вернулись к убийству на турбазе и к друзьям. "Наум уже не одну сотню людей спас от ложных обвинений и тюремного заключения по ошибке или подставе. И еще многих спасет. Да, на него тоже можно косо посмотреть: живет на широкую ногу, хвастает. Но я знаю и то, как он ночами не спит, готовя материалы защиты; как рискует жизнью в поисках доказательств невиновности клиента, как ездит в самые глухие места - в тундру, на таежные заимки, на сибирские рудники... Как он отстаивает права заключенных, с боем отвоевывает для них свидание с семьей, перевод в больницу, весточки с воли - пробивает даже самых задубелых бюрократов. Наум душой болеет за каждого клиента, горит на работе. И что с того, если на досуге он норовит пофорсить своим достатком? Чего ему стесняться? Не украл ведь. Кому завидно - пусть сами так же зарабатывают... Или Витя. Да, знаю, есть люди, которые и на него глядя губы поджимают: молодой да ранний, из грязи в князи, дворец на Купеческой, ручные манулы в саду. Но Витя очень много денег и труда вкладывает в Краснопехотское - церковь возле парка отстроена на его деньги, кризисный центр в "Рассвете" - тоже; там же достраивают новое здание под музыкальную школу - все Витя. И не с помпой под видеокамерами, не ради пиара, а зачастую - без всякой огласки, чуть ли не инкогнито - как в прошлом году он нанял Наума для защиты Кротовых в суде. А как он тогда же встал на защиту малого бизнеса, когда Ионов и Астафьев начали давить, закрывать и сносить все подряд, убирая конкурентов своего будущего мегамолла! И бэби-боксы в их области поставил тоже Витя. И везде бы их столько - чтобы ненужных младенцев не выбрасывали на помойку, не закапывали живьем в лесу или не совали в морозилку; чтобы у детей был шанс на жизнь и усыновление. Может, в приемной семье они будут не лишней обузой, а долгожданными и любимыми. А Тася? Добрейшей души человек, даже на своей работе не утратила человеческих качеств. Иногда она получает за это нагоняй от начальства, но может и записочку потихоньку передать, и лишний пакетик карамелек или теплые носки пропустить, и насчет свидания похлопотать не ради корысти, от "борзого щенка" она всегда отказывается, а потому, что искренне сочувствует некоторым из своих подопечных и их родным. А на другой чаше весов - Ольминский. Пользы обществу принес ноль. Похотливых мужиков, которым он поставлял девушек для утех, я не считаю. Зато горя от него было - не счесть. И девушки, которыми он торговал. И обе его жены, которые из-за него отправились в зону. И застрелившийся Ольбрехт - ценители классической оперы до сих пор его оплакивают. И в Синеозерске он хотел заняться все тем же "бизнесом". И допустить, чтобы из-за него посадили человека, от которого ничего, кроме добра и пользы? Было бы это правильно? Неравноценные чаши весов. Возможно, с юридической точки зрения я мыслю недопустимо. Напиши я статью в таком духе, главный бы меня от Летнего сада до Гутуевского острова поганой метлой прогнал бы. А с человеческой точки зрения права ли я? Если бы виноватыми оказались Витя, Тася или Наум, которые еще много пользы могут принести обществу и которые так добры и отзывчивы? Неужели правильно было бы лишить их этой возможности из-за этого сутенера, лжесвидетеля, брачного афериста и мошенника? Нет... Сложно сразу дать ответ. Но похоже и не придется. Теперь я почти уверена, что Ольминского убил тот человек, который собирается выпустить в городе вирус. А я точно знаю, что это - не один из нас. Вряд ли на турбазу незаметно проскочил кто-то из посторонних. Значит, это был посетитель. Кто-то из работников "Фармы", художник или... Или Дмитрий? Кстати, он ведь уходил куда-то минут на десять, как раз перед тем, как я вышла освежиться к озеру, а потом обнаружила Ольминского... И мы о нем почти ничего не знаем, кроме того, что он сам о себе рассказывает: преподаватель социологии из Питера. И уж очень быстро и легко он влился в нашу компанию, и не заметили, как стал своим!"
Пока они ждали своей очереди в дом-музей Алексея Грэя, автора фантазий и феерий, жившего через три дома от Мещерского, только двадцатью-тридцатью годами ранее, Ника вспоминала недавнюю встречу с Дмитрием в монастыре, а потом - в отеле, его неожиданный интерес к Тасе, непринужденность, с которой он за три дня вошел к ним в доверие. По идее, мужчине его возраста и типажа логично было бы обратить внимание на Веронику или Лилю. Но они прибыли уже со спутниками. Из женщин подходящего возраста свободна была одна Таисия. Не за юной Олей же ему было приударять! Конечно, Тася мало подходила преподавателю социологии, - вынуждена была признать Вероника.
Интеллигентный, не повышающий голоса и не раздражающийся по любому поводу Дмитрий не был похож на человека сильных страстей, способного моментально воспылать чувствами, или на комедийного персонажа, на потеху зрителям ухлестывающего за категорически не той женщиной. Его спокойное лицо и уепкий взгляд говорили о противоположном.
Цепкий взгляд. Вот что ей показалось странным в облике профессора. Совсем как у Витиных "безопасников", прибывших сегодня утром в Синеозерск. Профессионалы своего дела, опытные специалисты по разрешению деликатных ситуаций, исполнители тонкой работы. Вроде тех, кто в прошлом году сжег "Релакс", позаботившись о том, чтобы при пожаре никто не пострадал. Они же помогали полиции выслеживать и загонять в ловушку "мистера Онима". Наверное, такие мастера служат не только у Вити. И профессионалу такого уровня могут поручить распространить в городе вирус в праздник в расчете на то, что многие из гостей города уедут уже зараженными и распространят болезнь дома. Ужасная волна прокатилась бы, наверное, даже за пределами государства. Но заказчику и исполнителю плевать на потери. Кто-то хочет дискредитировать перед выборами Ивана Игнатьевича. А может есть и другое "планов громадье". И профессионал с бесстрастным лицом и цепким взглядом ждет отмашки, чтобы выполнить свою работу - чисто, аккуратно, без эмоций... Ничего личного. Только работа. "Жесть... Это он не разведку ли делал в тот день? Мы ведь его как раз возле источника повстречали. Место присматривал, где лучше выпустить вирус?.."
- Девушки, ваша группа уже заходит, - поторопила смотрительница Веронику и Тасю.
Предъявив свои билеты, они вошли в калитку и оказались перед совсем маленьким домиком - не намного больше деревянной избушки под каменным чехлом на Петровской набережной, где жил Петр Первый во время строительства города.
- Ох, ты, - вполголоса сказала Тася, - Вероничка, ты посмотри, ну и домишко. Я в путеводителе читала, какой он маленький, но не думала, что настолько.
- Грэи жили очень бедно, - пояснила Ника, - и это было их первое собственное жилье, оказавшееся им по средствам.
*
"Видно, неплохо зарабатывают питерские фармацевты, если могут купить себе "Брабус", снимать на неделю люкс в "Синеозерск-отеле" и тратить бешеные тысячи на обед в Залесском, - думал следователь Корнеев, опрашивая Леонида Лапина. Тридцатилетний старший менеджер-консультант фармацевтической компании "Фарма-Нева" явился вслед за Дмитрием Яниным, небрежно запарковав свой джип рядом с "Тавриями", "Ладами" и корейскими "глазастиками" на парковке для посетителей возле суда-ЗАГСа-прокуратуры. "Форсит, гражданин, - думал майор Перов, - от гостиницы до нас быстрее пешком добраться, чем на таком бомбовозе по нашим улочкам пихаться. Или это просто манера такая - ни шагу без машины? Интересно, в туалет он пешком ходит или тоже на машине катит?". Холеный, благоухающий, как склад апельсинов, Лапин щеголял в белоснежных джинсах, щедро усеянных стразами, серебристой водолазке и пронзительно-синей ветровке из какого-то сверкающего и шуршащего тонкого материала. Входя в кабинет, он сунул в карман бальзам для губ.
Перов сразу вспомнил анекдот, над которым они с ребятами недавно хохотали в курилке: "Пойдем от противного, - сказал математик физику, и они отошли от историка в розовой рубашке".
Конечно, в Питере все возможно, удивляться там уже разучились, и где-нибудь на Невском на такого фуфыря никто и не засмотрится - в стразах, с помадой, в блестящей куртке. Но в Синеозерске это было непривычно.
Лапин мимоходом задержался у шкафа, бросив взгляд на себя в стеклянную дверцу. Вторая створка была закрыта фанерой. Корнеев никак не мог выкроить время, чтобы вставить стекло. Створку еще в прошлом году разбил какой-то барбос, который, услышав, что ему грозит "червонец", попытался выброситься из окна. Парень оттолкнул конвойного, и тот врезался задницей в дверцу шкафа...
Лапин поправил ухоженные белокурые волосы и обмахнул платком предложенный стул. Перов с Корнеевым сразу впились глазами в его платок: тоже белый, похоже льняной, с принтом разведенного моста и Петропавловского шпиля в уголке.
С сомнением взглянув сначала на стул, потом - на свои ослепительные штаны, Лапин сел. Корнеев подумал, что вряд ли такой франт и чистюля воспользовался бы куском трубы, вздумай он с кем-то расправиться. Побоялся бы запачкать прикид или повредить отполированные ногти. Вот если бы Ольминский отравился цианидом, добавленным в бокал с пивом или был застрелен из снайперской винтовки с большого расстояния - это было быскорее похоже на Лапина.

Хотя, на турбазе этот гламурный красавчик запросто ступил ослепительными ботинками в полосу прибоя, не думая, что может испортить обувь, и плескал водой в лицо так, что промочил спереди весь свитер из тонкой серебристой шерсти и безупречно уложенные волосы, и его даже не беспокоила ужасная для такого пижона перспектива оставить на одежде разводы прибрежного озерного ила.
Сегодня Леонид тоже был в водолазке серебристого оттенка - видно, знал, что этот цвет лучше всего подходит к его глазам и выигрышно оттеняет явно приобретенный в солярии легкий загар. "Интересно, они там все такие? - неприязненно подумал Перов, щеголявший уже шестой год в одних и тех же джинсах и немарких черных или темно-синих свитерах. Сегодня на нем был один из черных джемперов с изрядно обтрепанными манжетами и покрытый катышками, с которыми упорно и безуспешно сражалась жена. - Небось и гвоздя не заколотит, и дрель в руках не удержит!". "Платок тоже белый, - тоскливо констатировал Корнеев, - и у Гершвина такой же, и у Янина! Вот тебе и уравнение с кучей неизвестных. Поди-найди, чему равен икс!"
- Да, вышел, чтобы проветриться, и завернул на пляж, - продолжал тем временем Лапин. - Видите ли, в Залесском мы отмечали двойной праздник: день рождения нашего коллеги, Дениса Василькова, и десятилетний юбилей нашей фирмы.
Корнеев кивнул: ясно, продолжайте. "И при чем тут ваши праздники?"
- Поэтому мы, так сказать, дали себе волю, - продолжал Лапин, - и довольно много выпили. Я и решил освежиться озерной водой, чтобы в голове немного прояснилось. Купаться я не рискнул, хотя смельчаки были. Без тренировки из апрельского озера можно привезти домой воспаление легких, да и купаться после обильных возлияний - экстремальный вид спорта, разновидность русской рулетки. Тем более в Ладожском озере.
"Да уж, - подумал Перов, - тут он прав: сколько пьяных за лето спасателям из воды приходится вытаскивать! Кому повезет - того откачают... И ничему идиотов жизнь не учит: все равно находятся такие: накачаться до бровей, и в воду с разбега! Пьяному-то море по колено... Может, море и по колено, а Ладога таких шуток не любит и не прощает и шутников учит жестко".
- Потому, - продолжал петербуржец, - я ограничился лишь тем, что слегка умылся водой у берега и вернулся в ресторан. Больше я не выходил, - он обезоруживающе улыбнулся. - Спросите ребят. А потом нас оповестили об убийстве...
Он охотно показал свой белоснежный платок, пахнущий все тем же цитрусовым парфюмом. И спохватившись, воскликнул:
- Ах, да! Незадолго до того, как нам сообщили о ЧП, мы с товарищами курили во дворе и видели, как потерпевший разговаривал с одним человеком из-за соседнего стола. Похоже, что они ссорились. И тот мужчина угрожал потерпевшему, что "покажет" и "устроит", а потерпевший кричал, будто впервые его видит. Но мне показалось, что он узнал этого мужчину и испугался, увидев его на турбазе. А потом потерпевший ушел, а мужчина остался, смотрел ему вслед и ругался вполголоса.
"Это я уже знаю. Гершвин встретил свидетеля, который едва не устроил жесткую посадку его клиенту".
- И еще, - продолжал Леонид, - в той компании, которая одновременно с нами обедала, был один человек - средних лет, высокий, худой, на военного похож...
- Чем именно похож? - уточнил Корнеев.
- Выправкой, - ответил Леонид. - В Питере много военных, так вот, у офицеров очень характерная выправка, и ходят - шаг печатают, очень четко.
"Янин. По описанию похож. Но ведь говорил, что раньше не сталкивался с Ольминским..."
- Так вот, перед тем, как мы увидели эту перебранку у фонтана, я был в мужской комнате, мыл руки. Рядом стоял этот мужчина, бывший военный, у сушилки. И тут мимо прошел потерпевший, мелькнул в зеркале. Мужчина резко обернулся и пробормотал что-то вроде: "Ах, вот ты где!". Потом я вышел и пошел к фонтану, покурить с ребятами, а он еще стоял около туалетов, что-то набирал на телефоне...
"Или ждал, пока ты отойдешь, чтобы поискать в помойке подходящий кусок трубы".
На просьбу сдать платок на экспертизу Лапин с улыбкой протянул белоснежное льняное полотнище: "Да пожалуйста. У меня в номере еще восемь штук. Я всегда покупаю сразу дюжинуплатков в одном магазинчике на Гостинке... Это торговая галерея в Питере на Невском. Не Пассаж, конечно, но хорошие вещи найти можно".
- Объяснил бы заодно нам, гагарам, что такое Невский, - ворчал Перов, открывая окно после ухода Лапина, - а то откуда бы нам в глуши знать, что это - центральный проспект Петербурга... Так-так, значит, Ольминский и Янину как-то насолил!
- Получается, что и между ними надо искать связь и причины для конфликта.
*
Наум Гершвин захлопнул крышку ноутбука и с наслаждением потянулся в кресле. В Синеозерске он планировал как следует подготовиться к борьбе за пересмотр дела Стефана Вильского и подумал, что недаром этот городок так притягивает к себе пишущую братию. Видно, тут действительно сам воздух вдохновляет, творческая мысль активизируется, и работа спорится. В Питер он приедет уже в полной боевой готовности и на суде хорошенько прищучит эту прохиндейку Анну. Жаль, конечно, что не получится привести к присяге Ольминского и вытрясти из него признание в лжесвидетельстве с корыстными целями. Без него будет труднее выиграть дело. Но трудно - не значит невозможно. Наум очень любил эту жизненную установку и часто повторял слова одного из героев "Бесприданницы": "Для меня невозможного мало!".
Здесь постояльцам бельэтажа разрешалось курить на балконах потому, что не было никаких соседей сверху, которые могли бы пожаловаться на дым, и балконы были оборудованы пепельницами, а массивные двери и оконные рамы не пропускали табачный дым в номера.
Гершвин расположился на балконе в ротанговом кресле у круглого столика со стилизованной под старину пепельницей и закурил, глядя, как в краеведческий музей тянется очередная группа экскурсантов. На этот раз это были шумные ярко одетые иностранцы, обвешанные дорогой фото- и видеоаппаратурой. Их двухэтажный автобус, ярко-красный, как леденец, выпирал из-за угла. "Наверное, всю улицу перекрыл, - подумал Наум, - ну и громадина, вроде поезда "Москва-Адлер"!"
Над улицей снова нависла растрепанная серая туча, которая все утро поливала город мелким занудливым дождем, и только к обеду на пару часов исчезла. "Еще и соскучиться не успели", - мрачно подумал Наум, когда небо снова затянуло.
За углом брякнула дверь общего балкона, щелкнула зажигалка и раздался приглушенный голос:
- Возникли небольшие осложнения. Да, в связи с этим. Ничего, надеюсь удержать ситуацию под контролем. Нет, с этим все нормально. Да, я помню о времени. До связи! Так точно. Понял.
Наум узнал голос соседа из третьего люкса, Дмитрия Янина, социолога из Питера. "О чем он говорил? Какие сложности? В связи с чем? И почему он должен помнить о времени? А это "так точно", прямо как в армии перед старшим по званию!" - Наум закурил вторую сигарету. Что-то его насторожило в этом разговоре и с самого начала озадачивал их сосед. Где это преподаватели социологии зарабатывают столько, чтобы снимать люкс на десять дней, питаться в ресторане и носить обувь от Гуччи из бутика на Конюшенной? Наум сам покупал себе ботинки в этом магазине и знал, сколько они стоят. Да еще любимый парфюм социолога - хвойный "Мияки" - тоже далеко не из копеечных. "Конечно, не такой дорогой, как мой "Шлессер Ориентал", - провел себя ладонью по гладкой щеке адвокат, - но не все могут себе его позволить!".
Он знал историю недолгого замужества Таси. Ее муж тоже был преподавателем в какой-то замызганной шарашке, носившей неоправданно гордое название "академии", и алименты платил копеечные. Случалось так, что, когда он приносил тощий конвертик, бывшая жена под каким-то предлогом совала ему подарочную упаковку с бантом: новая рубашка, свитер или ботинки. "А то смотрю, - говорила Тася Веронике и Лиле, - приходит, А башмаки вот-вот каши запросят, еле держатся, а зарплата у него с воробьиную задницу, не накупишься обувки. Ну, я и придумываю праздники - держи, мол, презент на годовщину первого поцелуя у разведенного моста, носи с удовольствием!".
"Конечно же, в Университете у Запесоцкого или в вузах на Ваське преподаватели зарабатывают гораздо лучше, - думал Наум, - но вряд ли могут себе позволить люкс на десять дней, ресторан, Гуччи и Мияки!"
Некстати он, словно угадав мысли Вероники, тоже удивился, что такой рафинированный петербургский интеллигент практически беспримесного типа начал ухаживать за Тасей, которая совершенно ему не подходила.
Нет, Гершвин отнюдь не страдал снобизмом и отдавал должное Тасиному легкому веселому характеру, оптимизму, чувству юмора и дружелюбию. Но он понимал, что не смог бы увлечься Таисией, как женщиной. Грубоватая, резкая, категоричная в суждениях Тася была одного роста с Наумом и раза в полтора тяжелее его при том, что Гершвин при своих 195 сантиметрах роста весил 95 килограммов и был очень крепким спортивным мужчиной. А менее высокий и более худощавый мужчина должен был стушеваться перед такой кустодиевской красавицей, перед ее громовым голосом и манерой жать руку до хруста или хлопать по плечу так, что не все удерживались на ногах. "Хотя, о вкусах не спорят. Может, он предпочитает как раз крупных женщин. Но все остальное настораживает. А уж этот разговор - совсем уже хреново выглядит. Надо будет Витьку пересказать и присмотреться к этому любителю пышных форм. Мы ведь так и не знаем, кто именно собирается выпустить вирус. Ольминский знал, но уже никому ничего не расскажет, а спиритическим даром я не владею. Вот так, - констатировал Наум, давя в пепельнице третий окурок, - если следователь подозревает меня, то пусть успокоится. Живой Ольминский был мне ОЧЕНЬ нужен. На суде по делу Вильской я бы его на свидетельском месте крутил-вертел, как трусы в стиральной машине с отжимом 900 оборотов, но расколол бы на признание в заказухе. А здесь, если бы мы опередили убийцу и успели поговорить с Вадимом свет Аркадьичем, я взял бы этого молодчика за жабры и вытряс из него инфу о тех, кто угрожает их проекту и с кем он должен встретиться!"
Наум посмотрел на часы. Уже через двадцать минут его ждет следователь. Пора собираться.
Адвокат сменил серую поло, которую носил дома, на рубашку и джемпер, заправил рубашку под пояс джинсов и посмотрел в зеркало, не надо ли побриться. Выглядел он безупречно, но все равно по привычке пробормотал любимую цитату из "Трое в одной лодке, не считая собаки": "Ничего, Сити и не такое скушает!", и вышел из номера.
У столика расположился со спортивным журналом в руках сосед из первого люкса, молодой франтик в белых джинсах.
- Вы тоже к следователю? - спросил он. - А я только что от них. Отстрелялся покамест, - улыбнулся парень. - Такой вот получился квест в нагрузку к культпрограмме, весьма качественный экшен!
- И реалистичный, куда там 7G, - добавил Гершвин, спускаясь по лестнице. На улице он отправил СМС Морскому: "Надо общнуться по делу. Лучше вечером". Ответ пришел через минуту: "ОК, в 18.00 в баре". Витёк тоже не любит лишних слов.
*
Морской сунул телефон в карман и вышел на балкон, где расположилась Вероника, только что вернувшаяся из музеев.
- В три схожу к следователю, - сказал он, - а в шесть нас будет ждать в баре Наум, хочет что-то обсудить по делу.
- А меня Корнеев вызвал на завтра, - Ника потянулась. - Может, что-то узнаю для расследования. Кстати, как мы решим вопрос с монастырем, Витя? - она поднялась и вернулась в гостиную. - У меня насчет него самые серьезные опасения. Можешь себе представить, какая очередь выстроится в воскресенье к источнику? И террористы тоже это понимают и могут выпустить вирус именно туда.
- Я тоже об этом думаю, - Виктор расположился в кресле, закинув ноги на низкую, обитую бархатом подставку. - Да и воду для свячения куличей на всенощной скорее всего возьмут из источника. Значит, в монастыре "время икс" - это субботний вечер, до начала всенощной службы... А монастырская гостиница заполнена до понедельника. Дома паломника там нет. Я велел ребятам раскинуть палатку в лесу у стен обители, но это не гарантирует полного контроля над ситуацией. А если мы начнем торговаться и предлагать любые деньги за подселение новых постояльцев, то можем привлечь ненужное внимание и спугнуть террориста. Я ведь не исключаю, Ника, - нахмурился Морской, - что он или они могли остановиться именно в монастырской гостинице; заблаговременно позаботились о бронировке места. Там до источника рукой подать.
- Да, тут главное - не спугнуть. Остальные объекты уже взяты под контроль, - Вероника сбросила домашние туфли и устроилась с чашкой кофе на широченном подоконнике. - А монастырь практически не защищен. И если мы спугнем хоть одного террориста, он улизнет и выпустит вирус в другом месте. Репутацию Ивана Игнатьевича перед выборами мы спасем, а вспышку эпидемии прозеваем.
- По этой причине я пока решил не сообщать о вирусе Корнееву и Перову, - потер подбородок Виктор, - если эти Коломбо и поверят нам, то начнут действовать с грацией асфальтового катка. И опять-таки спугнут террористов. Я ничего плохого не могу сказать о майоре полиции и майоре юстиции...
- Неужели? - поддела его Вероника.
- Ничего плохого о них не скажу, - продолжал Виктор, - но они отнюдь не сильны в многоходовых комбинациях и хитрой стратегии. Добросовестные, весьма сметливые, хорошие служаки, но не стратеги.
- Витя, а ты читал Акунина? - Вероника перелистывала взятую накануне из шкафчика буккросинга книгу в потертом бумажном переплете, "Пелагия и Черный монах". - Вот эту, - она перебросила книгу Виктору. Морской поймал томик на лету, пролистал.
- О Пелагии не читал, - ответил он, - только фильм смотрел, что-то о собаках... А что?
- Меня эта книга навела на мысль о том, как можно внедриться в монастырь и в субботу проследить за источником, не привлекая ненужного внимания.
- С этого места подробнее, - обратился в слух Виктор.

- Герои книги несколько раз переодевались по ходу действия в монашеское облачение, чтобы беспрепятственно проникать в островной скит, пугать горожан и вести расследование. Как думаешь, сможем ли мы раздобыть 2-3 комплекта монашеской одежды?
- Запросто, - ответил Виктор, - дело пяти минут. То есть, ты хочешь внедрить наблюдателей в монастырь под видом иноков?.. Что, нет? - переспросил он, увидев, как Вероника с улыбкой качает головой. Потом догадался, к чему она клонит, и вскочил:
- Нет. Ну уж нет. И не думай. В монастырь пойдут мои бойцы. Выкинь из головы!
- У твоих ребят на лбу написано, что они - именно бойцы, и никакое облачение не сделает из них убедительных монахов, - возразила Ника. И добавила цитату из книги Акунина:
- Кукулус нон фацит монакум, или "не всякий, кто в куколе - монах".
- Но почему ты?!
- Я столько раз прибегала к маскараду в своих расследованиях, что смогу изобразить кого угодно. И ты в юности блистал на сцене и выигрывал театральные конкурсы. Да и Науму пару раз приходилось переодеваться - в бомжа и бывшего зека с таежной заимки. Комар носа не подточит!
- Я тебя не пущу, - упрямо нахмурился Морской. - Это безумие. Я уже устал терять любимых людей!
- Это не опаснее, чем было на болотах, - возразила Вероника, - но я оттуда выбралась без царапинки.
- Если бы я знал, чем может обернуться твоя поездка в Новоминскую...
- Не пустил бы? - спросила Ника. - Витя, всегда самое главное - иметь мозги. Если действуешь с умом, то и через минное поле пройдешь, не задев ни одного проводка. Я так и делаю: всегда задействую мозг. Да и потом, я же там буду не одна, - улыбнулась она. - А с такими рыцарями, как ты и Наум, я буду как за каменной стеной, - она обняла Морского, а Виктор только кривовато усмехнулся в ответ:
- Я боюсь, Ника, что ты по своей природе сочтешь зазорным прятаться за наши спины и опять рванешь очертя голову. Да и какой из тебя монах? - он слегка отодвинул от себя Веронику и провел руками по ее фигуре, задержав ладони на груди и бедрах девушки. - Думаешь, что ряса все это скроет?
- Витя, ты отстал от жизни. Есть много способов визуально изменить фигуру так, что и родная мать не узнает.
- И все равно я против.
- Тогда придумай что-нибудь лучше, только помни, что время у нас ограничено.
*
"Да, нечасто у нас бывают такие именитые гости, - думал следователь Корнеев, заполняя "шапку" протокола опроса свидетеля и глядя на сидящего перед ним в непринужденной позе Виктора Морского. Невысокий худощавый молодой человек в джинсах, водолазке и кожаном жилете выглядел очень скромно и совершенно обыкновенно, но это был сам Витька-Святоша, будущий мэр Краснопехотского и некоронованный хозяин своей области. - Совершенно не пыжится, как Лапин; не такой царственный, как Гершвин - но все равно внушает уважение!"
Морской явился минута в минуту в 15.00. Он не выказал никакого недовольства по поводу вызова в прокуратуру и не козырял тем, что его оторвали от важных дел или отдыха. После усыпанного стразами фанфарона Леонида Виктор производил хорошее впечатление. Морской пришел в прокуратуру пешком. Перов увидел в окно, как олигарх легкой походкой пересекает "зебру", и негромко заметил:
- Да, Костя, этому не нужно пыль в глаза пускать и на машине фестивалить, все и так знают, кто он такой.
В коридоре у Морского зазвонил телефон, и олигарх коротко бросил в трубку: "Ясно. Перезвони позже. Я занят" и вошел в кабинет.
Присмотревшись к нему, Корнеев и Перов поняли, что у Морского есть качество, которого нет у Лапина, Гершвина и Янина - спокойная уверенность в своем превосходстве, властная харизма и прирожденное лидерство. И перед этим скромным парнем следователь и оперативник сразу почувствовали себя на вторых ролях. И удивительно - у них даже мысли не возникло о том, чтобы побороться с Морским за главенство в этом кабинете.
Морской спокойно поведал о том, что в Синеозерск приехал затем, чтобы отдохнуть в дружеской компании перед грядущими выборами. Далеко уезжать он не хотел, чтобы в случае форс-мажорной ситуации прибыть в Краснопехотское незамедлительно. Также он хотел показать достопримечательности Синеозерска своей подруге Веронике Орловой, которая взяла накопившиеся отгулы у себя на работе. Гершвина и Дольскую он знал сравнительно недавно, около года, но в прошлом году Наум Моисеевич оказал ему помощь в одном сложном и деликатном деле. "Вы ведь об этом тоже наслышаны", - заметил Морской, увидев на столе у следователя брошюру, прошлогодний спецвыпуск "Невского Телескопа" с подборкой "Пешки в чужой игре", которую Корнеев взял в библиотеке, где работала его жена. Гершвин и Дольская приехали в Синеозерск позже и случайно оказались их соседями в гостинице. "Просто это - самая респектабельная гостиница Синеозерска, - улыбнулся Виктор, - а Наум Моисеевич всегда выбирает самое лучшее, так что неудивительно, что мы встретились".
Поведал Морской и о знакомстве с обеими Свиридовыми в ресторане за обедом и о том, как в их компанию влился еще один сосед, Дмитрий Янин, на правах знакомого Таисии Свиридовой. "Да, насколько я знаю, они познакомились в баре отеля. А вот об этом ничего сказать не могу - не имею привычки слишком активно интересоваться чужой личной жизнью, но визуально Таисия и Дмитрий производят впечатление пары, у которой складываются гармоничные отношения. Нет, ранее с господином Яниным не сталкивался". О Леониде Лапине и его друзьях Морской ответил примерно то же самое: впервые увидел их в "Синеозерск-отеле", а потом оказались в одном банкетном зале в Залесском. "Впечатление от господина Лапина? Вам интересно мое визуальное впечатление, или мои мысли о его отношении к делу? По-человечески могу сказать, что Лапин производит впечатление вполне обычного метросексуала новой формации, то есть мужчина, уделяющий повышенное внимание своей наружности и уровню мужской гламурности. Стандартный глянцевый психотип, ничего особенного, как и оба его товарища. А по делу - нет, я не видел, чтобы он контактировал с Ольминским или производил впечатление человека, ранее знакомого с ним!". На вопрос о Янине Морской ответил, пожав плечами: "Что я могу вам сказать? Да, его коммуникабельность, умение легко находить контакт с новыми знакомыми и непринужденно себя чувствовать в любой компании достойны восхищения. Я взял бы его к себе на работу - для осуществления связей с общественностью. В этом отношении он, пожалуй, даже слишком хорош. Есть ли у меня причины относиться к нему настороженно, вы об этом хотели спросить? Да, есть. Он - человек для меня новый, а я привык пристально изучать новых знакомых прежде, чем решить, заслуживают ли они доверия. Привык быть дотошным и недоверчивым".
Об Ольминском Морской говорил откровенно:
- Да, я ранее сталкивался с ним в Краснопехотском. Двенадцать лет назад я учился в Питере в Университете Запесоцкого; там же и проживал в студенческом общежитии. На летние и зимние каникулы я приезжал в родной город, к своим тете и дяде, которые усыновили меня, когда я осиротел в 14 лет.
Корнеев кивнул. Это он знал. Сейчас в областной прессе и в интернете было много публикаций о кандидате в губернаторы Краснопехотского, и многие авторы статей любили развивать эту тему: маленький сиротка, преодолевая трудности и лишения, завоевал свое место под солнцем и одержал полную и безоговорочную победу над жестокими обстоятельствами.
- Я часто звонил домой из Питера и знал, что моя двоюродная сестра Диана, в ту пору - десятиклассница, начала встречаться с парнем, - продолжал Морской. Тон его стал резким и отрывистым, а лицо закаменело и стало лет на десять старше. - Приехав на зимние каникулы, я встретил их на площади у платформы. Приятелем Дины был Ольминский. Тогда он работал медбратом в Краснопехотской больнице.
Поведав обо всем, что случилось потом, Морской не стал скрывать и подробностей столкновения летом 2007 года в городском парке.
- Да, наши коллеги из Краснопехотского переслали нам материалы о драке и задержании участников, - Корнеев полистал папку. - Здесь также говорится, что, выходя из здания УВД, вы угрожали Ольминскому расправой.
- Да, - не стал спорить олигарх. - Я был очень обязан тете и дяде, у нас были прекрасные отношения. И с двоюродными братьями и сестрами я был дружен. И исчезновение Дины, а потом - гибель дяди Егора стали для меня тяжелой потерей. Я был уверен, что Ольминский имел к этому отношение, но доказать этого не мог. От этого на душе было еще гаже. И, когда я увидел, что он выходит из отделения вслед за мной свободным человеком, С которого сняты все подозрения, то не совладал с собой и закричал, что он еще поплатится за моих родственников. Но это был скорее крик отчаяния... Помните фильм "Двенадцать разгневанных мужчин", где человека обвиняли в убийстве отца только потому, что он в сердцах бросил: "Я убью тебя"? Адвокат на суде целенаправленно доводит одного из обвинителей до того, что тот тоже кричит "Я убью тебя". "Но вы же не собираетесь этого делать?" - улыбнулся юрист. Да, встретив Ольминского на турбазе, я обо всем этом вспомнил и при встрече спросил, не мучает ли его совесть, а он притворился, будто не знает, о чем я говорю, и вообще впервые меня видит. Конечно нет, я не собирался оставить все как есть. Теперь у меня достаточно возможностей, чтобы расшевелить наши правоохранительные органы. Максимальный срок давности для исполнителей или соучастников тяжкого и особо тяжкого преступления - пятнадцать лет. Прошло только двенадцать, и, если бы удалось доказать, что Ольминский работал вербовщиком у Киргизовых, державших почасовые номера и штат девушек, и был причастен к исчезновению Дианы и убийству дяди Егора, его можно было бы отдать под суд. А если бы выяснилось, что он причастен и к другим подобным преступлениям, Ольминского ожидал бы суровый приговор, вплоть до пожизненного заключения. Этого я и собирался добиться. У меня есть рычаги влияния во всех нужных кругах, чтобы заставить местное УВД и прокуратуру поднять из архива и возобновить дело Киргизовых. Я хотел, чтобы Ольминский сел на скамью подсудимых и понес заслуженное наказание. Я никогда не прощаю тех, кто причинил зло моим близким людям. Но я не головорез с большой дороги, который мстит кистенем. Ворошиловский стрелок взялся за винтовку потому, что по закону был бессилен против начальника милиции, покрывающего своего негодяя-сыночка. А я в отличие от Стрелка могу повлиять на ситуацию в свою пользу. И Ольминский мне нужен был живым - для суда и приговора в соответствии с законодательством.
Морской так же спокойно отдал на экспертизу свой носовой платок, безукоризненно чистый и отглаженный, тоже льняной, белый, с коричневой каймой в виде греческого меандра.
Подписав обязательство о невыезде, Виктор с порога обернулся:
- А вот их стартапом в Синеозерске я бы вам посоветовал поинтересоваться: кому же это они с Бубликовым дорогу перебежали? Трубой по голове - это как раз излюбленный стиль разборки между сутенерами, которые территорию не поделили.
"Яйца курицу учат", - подумал Перов, а Корнеев ответил:
- Мы уже работаем над этим. Жаль только, что господин Бубликов так спешно покинул город после гибели своего компаньона.
- Испугался за свою шкуру, - пожал плечами Виктор, - даже интересно, кого это они так разозлили.
- Ну и фрукт! - резюмировал Перов, глядя в окно, как Морской неспешно возвращается в отель. - Палец в рот не клади, а то не только руку - башку оттяпает!
- Итак, ему, как и Гершвину, Ольминский был нужен живым, - подытожил Корнеев, складывая в стопку протоколы опроса Янина, Гершвина, Лапина и Морского. - Завтра будешь присутствовать при опросах? Вызваны Орлова, обе Свиридовы и Дольская.
- Буду, конечно, если на дежурстве никуда не дернут. Что, отложил на завтра прекрасных дам?
- А на послезавтра вызваны Васильков, Никодимов из "Фармы" и три их очаровательные коллеги прекрасного пола - Жукова, Нейман и Трошева. Что у тебя с платком? Уже закончили?
- Сейчас позвоню Михалычу. У Ольминского кровь редкой группы, четвертая, резус отрицательный, и если на платке окажется именно она, Янина можно брать под стражу, - Перов достал телефон. - Алло, Михалыч! Ну что у тебя? Уже пишешь заключение? Спасибо, с меня причитается!
*
Наум уже ждал Веронику и Морского в укромном уголке бара - мягкий уголок полукругом у стола в беседке, выполненной все в том же венецианском стиле, столь любимом дизайнером барного помещения.
- Ну, как встреча со следователем? - спросил Гершвин у Морского, когда они уселись за стол и сделали заказ.
- Нормально, а у вас?
- Тоже. Пришлось поработать адвокатом у самого себя, но, кажется, я донес до них мысль, что живой Ольминский был мне крайне необходим, как свидетель обвинения против Анны Вильской.
- А я пойду завтра, - сказала Вероника. - Может, узнаю что-нибудь новенькое для начала подборки.
Им принесли кофе, коктейли и десерт.
- А мне тут нравится, - сообщил Гершвин, неспешно смакуя коктейль "Рашен виски", - вполне европейский городок вроде Таллина или Риги в миниатюре.
- Согласен, - Виктор откинулся на мягкую спинку и поднес к губам высокий бокал с "Ураганом". - О чем вы хотели с нами поговорить, Наум Моисеевич?
Гершвин пересказал услышанный на балконе разговор Дмитрия Янина с неизвестным абонентом и свои измышления и добавил:
- Но я не только свои догадки вам излагаю. Вернувшись из прокуратуры, я пробил инфу о социологе Янине в интернете. Так вот, в Питере нет такого преподавателя социологии, - триумфально заявил Наум, - ни в одном учебном учреждении. Есть два человека по фамилии Янин среди преподавательского сословия Северной Пальмиры, одного даже зовут Дмитрием, но ему уже 72 года и он преподает филологию в колледже то ли в Мурино, то ли в Купчино. Явно не наш кадр, да и внешне не похож - лысый, одутловатый и в бифокальных очках. Второй - Михаил Янин, 28 лет, ведет курсы жесткой риторики и агрессивного маркетинга где-то в районе Удельной. внешне - франтоватый паренек с акульим взглядом.
- Тоже не годится, - резюмировал Морской.
Ника, отставив свой стакан с "Мечтой Акапулько", бегала пальцами по экрану своего телефона, наводя справки по своим каналам. Как у журналистки, работающей в отделе расследований, у нее уже давно были связи и источники информации во всех нужных местах. Вероника могла довольно быстро и легко получить ответы на любые вопросы. Уже через 5 минут Ника прочитала ответ и подняла голову:
- Ребята, если верить моим информаторам, то Дмитрий Иванович Янин 1975 года рождения - неработающий, инвалид первой группы, в прошлом - работник МВД. Инвалидность получил при задержании членов ОПГ и с тех пор безотлучно находится в реабилитационном центре Н для бывших ведомственных работников.
- Знаю я этот Н, - помрачнел Наум, - с улицы туда не впускают, а пропуск получить - загребешься, простите за мой плохой французский. И информацию о пациентах они тоже не разглашают. Я думаю, что их базы данных в интернете тоже защищены лучше, чем Форт-Нокс.
- То есть, - подхватила Вероника, - мы не можем позвонить им и навести справки о пациенте Янине и о том, на месте ли он в данный момент. Можно, конечно, попытаться достать пропуск, но на это уйдет уйма времени...
- Которого у нас нет. С виду он действительно больше похож на служивого, чем на преподавателя, - произнес Наум, - строевого офицера издали видно, даже если он давно на гражданке. А вот на инвалида он не похож. Здоров, как бык, да еще и за женщинами ударяет, как мартовский кот.
- Такое ощущение, что Н - всего лишь прикрытие, - побарабанил пальцами по столу Виктор, - но для чего? Кажется, мы до чего-то докопались!
- Ты думаешь, что Бубликов боялся именно его? - уточнила Вероника.
- Весьма вероятно. И подозрительно, что Янин так набивается в друзья именно к нам, - Морской снова взял свой телефон. - Я готов к любым неожиданностям перед выборами. Ионову и Астафьеву не доверяю: им может в последний момент стукнуть в голову, что неплохо бы все же задержаться у власти. Или кто-то из непроходных кандидатов захочет изменить статус-кво... Озадачу еще раз Андрея. Он до того, как поступить на работу ко мне, служил в Большом доме в Питере и скорее разберется с этим гиперактивным инвалидом, который прикидывается социологом и ошивается вокруг меня.
Вероника вздохнула:
- Угораздило же Тасю завести с ним роман. Какой удар будет для нее, если наши подозрения верны. Кстати, Наум, тебе не трудно поработать третейским судьей? Мы с Витей спорим из-за одной идеи насчет наблюдателей в монастыре. Я нашла способ, при помощи которого мы сможем в субботу проследить за окрестностями источника, а Витя настроен против...
- А почему бы и нет? - ухмыльнулся Наум, выслушав предложение Вероники. - Облачение обезличивает, для стороннего человека все монахи на одно лицо, и наш мистер Икс и не расчухает, что взят на карандаш. Вот помню, как я однажды в тайге изображал отбывшего срок урку... Вот только, - задумчиво сказал он, - не знаю насчет моральных аспектов. Ладно бы ты нарядилась монахиней, но женщине переодеться в мужчину, тем более - в инока...
- А выпускать вирус в источник - это не кощунство? - спросила Вероника, раздраженная упрямством Виктора и Наума. - И разве грешно пытаться предотвратить это преступление?
- Возразить нечего, - развел руками Наум, - но стоит ли тебе в этом участвовать?
- А знаете, ребята, - усмехнулась Ника, - я всегда, когда смотрю "Место встречи изменить нельзя", жалею, что в группе Жеглова не было женщины. Она сразу обратила бы внимание на некоторые детали, направляющие дело на верные рельсы, и героям не пришлось бы столько времени притягивать за уши на роль убийцы бывшего мужа Ларисы...
- И какие же детали заметила бы наша Каменская? - игриво спросил Морской, размешивая корицу в кофе.
- Если бывший муж заходил, чтобы обсудить варианты размена квартиры, - ответила Вероника, - то Лариса не встречала бы его в кокетливом халатике возле стола, накрытого для романтического ужина: вино, шоколад, приглушенный свет... Так готовятся только к встрече с любовником, а бывшему мужу в лучшем случае чашку чая на кухне предложат. Какая тут романтика, если они разводятся? У него другая женщина, у нее явно появился другой мужчина. И я не ограничилась бы только опросом пьянчужки-соседа со сломанными часами, а поискала бы в парадном любопытную кумушку, которая все обо всех соседях знает. Конечно же, она охотно бы поведала, кто приходил в гости к молоденькой разведенной соседке! И оперативники сразу искали бы высокого темноволосого офицера, а не мурыжили бы Груздева. Женщина чаще обращает внимание на вещи, которые ускользают от мужского взгляда...
- "Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро, то тут сто грамм, то там сто грамм, на то оно и утро!", - пропел Гершвин. - Парам-парам... Интересные наблюдения, Ника, сколько раз я смотрел фильм, И ни разу об этом не подумал.
И как твоя наблюдательность поможет нам в субботу узнать и вовремя остановить террориста? - спросил Виктор. - Ника, я уже вызвал Андрея и Нестерова из полиции, и думаю, что все может закончиться завтра...
- Оппаньки, - Ника указала глазами на стойку.
Дмитрий сидел вполоборота к ним, потягивая темное пиво из высокого бокала. Встретившись взглядом с Вероникой, он нарочито неспешно отсалютовал ей бокалом и повернулся к телевизору, где транслировался футбольный матч.
- Плохо, что никто из нас не заметил, когда он пришел, и не знаем, что именно он слышал, - помрачнел Виктор.
*
Синеозерск еще спал на рассвете, когда по центральной улице промчались две машины с краснопехотскими номерами - внедорожник "Круизер" и неприметный серый "фольксваген". Они зарулили во двор отеля и из них вышли десять мужчин: начальник службы безопасности "Морской Инк" Андрей Яковлевич Камышов; начальник полиции Краснопехотского Иван Нестеров, двое полицейских в форме, двое мужчин в добротных серых костюмах и четверо "безопасников" Морского - спортивного вида парни в джинсах и коротких куртках, двигающиеся с пластикой молодых гепардов. С другой стороны подкатила серая "волга" с номерами городской администрации, и оттуда вышло еще четверо: начальственного вида мужчина средних лет и с ним - трое молодых людей, похожих на "гепардов" из "круизера".
- Двое - вон под то окно, - распорядился Камышов, указывая на окно третьего люкса, - двое - под общий балкон, двое - у входа Быть на связи.
- А черный ход? - спросил мужчина из "волги".
- И двое к черному ходу.
Камышов, Нестеров, мужчина из серой "волги", полицейский, мужчина в сером и один из "гепардов" вошли в тихий гулкий вестибюль гостиницы, когда часы под потолком степенно пробили четыре раза.
Из подсобки вышел сонный ночной портье и автоматически произнес:
- Доброе утро, добро пожаловать в нашу гостиницу. Вам нужны номера?
- Нет, нам нужны сведения об этом постояльце, - Камышов положил на стойку фото Дмитрия Янина. - Третий люкс, бельэтаж. Он на месте?
- Мы не даем сведений о постояльцах, - пробормотал портье, мгновенно стряхнув сонную вялость при виде ранних посетителей.
- И все-таки? - человек в сером и полковник Нестеров синхронном раскрыли удостоверения. Портье прочитал названия их ведомств и приуныл: "Ну попал! Почему именно я?.. Нет бы им приехать, когда выйдет Филимонова: она за рецепшен пятнадцать лет и не такого повидала..." - название ведомства, где служил "человек в сером", на генном уровне вселяло трепет во многих граждан. А тут еще за спинами серьезных гостей стоят полицейский и здоровенный детина, похожий на записного головореза: выправка, быстрые движения, бесшумная походка, цепкий взгляд.
- Да, он на месте, - портье открыл файл с данными. - Оплатил проживание до 20 апреля...
- Может себе позволить, - пробурчал Нестеров, который чувствовал себя не лучшим образом после бессонной ночи в машине и мечтал о чашке хорошего крепкого кофе. Интересно, открыт ли в отеле бар? Из автомата в вестибюле пить кофе не хочется: там, небось, одна "растворяшка", от которой только кисло во рту...
- Подождите, вы куда? - окликнул портье, когда гости зашагали к лестнице. - Я же должен оповестить постояльца и узнать, примет ли о вас...
В вестибюль вошли трое гостиничных охранников, настороженные этим ранним визитом и странным видом гостей. Видели они и посты, расставленные вокруг отеля и насторожились.
- Не нужно его оповещать, - спокойно ответил Камышов. - Это лишнее. Вы уже поняли, ОТКУДА мы.
"Лучше не буду спорить, - совсем скис портье, - а то погонят перед собой и заставят самого стучать к нему в номер. Фиг его знает, что этот Янин натворил... За какой-то шушерой таким кагалом не приезжают. Небось бандюган какой-то. Шмальнет еще через дверь. Им-то что, они, поди, в броне и вооружены, еще и премию получат за взятие опасного преступника, а я - пулю? Нет уж, пусть сами с ним разбираются, я пас!" - он поежился под цепким взглядом Камышова и убрал руку с телефона внутренней связи.
- Один пусть остается в холле, - велел чиновник из мэрии гостиничным охранникам, - двое - за нами.
Они сразу узнали губернаторского "безопасника" и подчинились. Один встал у лестницы, двое присоединились к группе. Восемь пар ботинок бесшумно и быстро зашагали по ковру, устилающему широкие ступени. Огромное, во всю стену зеркало на площадке отразило суровых сосредоточенных мужчин. Томно возлежащая на раме позолоченная нимфа равнодушно смотрела на ранних гостей. Слева и справа от нее расположились два курчавых золоченных амура. Один держал в пухлой ручке почему-то роскошную гроздь винограда, второй с озорной улыбкой целился в проходящих из лука.
- Варварский шик, - заметил Камышов.
- Не хватает только фонтана с золотым писающим мальчиком, - добавил Нестеров.
- Что маемо, то маемо, - на украинский манер ответил чиновник мэрии с легкой обидой.
Визитеры примолкли, решив не критиковать гостиницу при местных жителях.
Они вошли в тихий холл бельэтажа. Четыре двойные двери, белые, массивные, высокие, с золоченными ручками. Толстый пушитый ковер простирается до сводчатых дверей общего балкона в арке. Утреннее солнце уже позолотило коридор, проникая через сборчатые белые шторы с золотыми шнурами. У входа в арку стоят, как на карауле, две пальмы в кадках. На столике небрежно разбросаны журналы и лежит кем-то забытая пачка салфеток для рук с цитрусовым ароматом. В воздухе витали ароматы дорогой парфюмерии и морского бриза, белой сирени и вербены и ни намека на пыль.
Камышов покосился на дверь второго люкса. Если хозяин не ошибся в подозрениях, то он очень рискует, соседствуя с этим субъектом...
Восемь человек бесшумно пересекли залитый солнцем коридор и остановились к дверей, украшенных латунной табличкой "3"...

По взгляду Камышова люди рассредоточились - три человека встали у второй створки двери, Нестеров и чиновник из мэрии заняли место с другой стороны, чтобы оказаться под прикрытием первой створки и не получить удар или пулю; полицейский занял место у балконной двери, блокируя возможный путь к бегству, а "человек в сером" прикрывал Камышова, собравшегося стучать в дверь.
В холле появилась уборщица. Увидев собравшихся возле одного из номеров людей, она в замешательстве остановилась. Один из гостиничных секьюрити сделал ей знак: все нормально, но лучше пока не убирай тут.
Камышов негромко постучал в дверь. Выждал несколько секунд и постучал снова.
После третьего стука за дверью послышалось легкое шевеление, а на четвертое постукивание хрипловатый, смутно знакомый Камышову голос откликнулся:
- Кто там?
- Дмитрий Иванович, - ответил человек в сером, меняя голос, - это Владимир, портье. Вам срочная телеграмма из Петербурга, распишитесь в получении!
Поразительно было, как он, едва взглянув на портье, запомнил имя на его бейдже и сумел скопировать его интонации.
- Да, сейчас, секундочку, - загремели замки, дверь приоткрылась. Но человек в сером тут же с силой рванул ее на себя. В номер пулей влетели "гепард" и два гостиничных охранника. Они мгновенно скрутили взъерошенного спросонья Янина. Отработанным движением "социолога" приложили лицом к стене и быстро сноровисто обхлопали его бока. "Гепард" вытащил из кармана халата Янина травматический пистолет.
- Держи балкон в номере, - велел Камышов полицейскому, - а один из персонала отеля остается у двери.
Шестеро мужчин вдвинулись в номер, втолкнув в гостиную ошеломленного Дмитрия и захлопнув дверь. "Гепард" быстро осмотрел комнаты, санузел и, повинуясь взгляду Камышова, занял место у окна. Гостиничный охранник стоял у входа в спальню.
- Чем я обязан столь раннему визиту? - усмехнулся Янин, садясь в кресло и поправляя халат. - И зачем было врываться в номер в лучших традициях Голливуда?
Спокойная ирония захваченного врасплох на рассвете человека обескуражила гостей. Или он очень ловок и хитер, или Виктор Ильич ошибся в подозрениях.
Камышов остановился напротив Дмитрия. И тут же узнал его, хоть они и не виделись уже шесть лет. В глазах Янина тоже блеснула искорка узнавания.
- Вот так встреча, - сказал Янин. - Так ты теперь в частной службе безопасности?
- Ну а ты? - вопросом на вопрос ответил Камышов.
- Все там же.
Камышов озадаченно сдвинул брови.
- А здесь что делаешь? - поинтересовался он.
- Отдыхаю, - Янин выразительно указал глазами на Нестерова, чиновника из мэрии и троих бойцов. - Хожу по музеям, дышу свежим воздухом.
- И представляешься при знакомстве преподавателем социологии, - подхватил Андрей.
- Все ясно... Так ты теперь обеспечиваешь безопасность господина Морского, - Дмитрий вальяжно откинулся на спинку кресла. Удивительно, как быстро он овладел собой после первого ступора от неожиданного вторжения. - И как?
- Не жалуюсь.
- Надо сказать, Морской правильно сделал, наняв такого крепкого профи. А вот наше начальство зря тебя уволило. От нелепых случайностей никто не застрахован, проколы у всех случаются, но увольнять такого мастера - это перебор.
- Что уже об этом говорить.
Человек в сером молча смотрел на Янина. Неужели они прихватили своего человека? Вот так поворот!
- Виктору Ильичу не нравится, когда вокруг него вьются люди, желающие втереться к нему в доверие, - сказал Камышов, - и он дал указание проверить тебя. Тем более что ты выдал себя за преподавателя социологии, но не обеспечил себе легенду.
- Да, это моя ошибка. Я не думал, что на курорте кто-то будет копать так глубоко. Но я вовсе не ставил цель причинить беспокойство твоему боссу, так что его опасения не обоснованны.
- А Таисия Свиридова? Она дружит с близкой знакомой Виктора Ильича, и твое настойчивое внимание к ней...
-... носит чисто личный характер и к делу никак не относится.
- Дима, если бы ты услышал такое от меня или любого другого из наших, ты бы поверил на слово? Ты ухаживаешь за женщиной из окружения Виктора Ильича, и так как это происходит незадолго до выборов, это наводит на подозрения.
- Не поверил бы. Ты прав.
- Вот и я не верю, Дима. Извини, но дружба дружбой, а служба службой. Ты ведешь себя подозрительно; какие цели преследуешь - непонятно, и я, выполняя свои обязанности, должен любыми средствами вытрясти из тебя информацию, а мне бы очень не хотелось ЗАСТАВЛЯТЬ тебя разговориться. Но если до этого дойдет... Бежать не пытайся. Все ходы блокированы.
- Не сомневаюсь, что ты все предусмотрел.
- Так что давай поговорим откровенно: зачем ты сюда приехал? Не затем же, чтобы просто побродить по музеям?
*
Прочитав заключение из лаборатории, майор Перов тут же схватился за телефон. Нужно было запрашивать информацию из медкарты Янина в Питере и узнать, какая у него группа крови. На носовом платке, который оперативники привезли турбазы, оказались пятна крови четвертой группы, резус отрицательный. Как у убитого Ольминского. Но все равно у социолога остается шанс выкрутиться, если у него окажется такая же группа и резус. Хотя вероятность такого совпадения невелика; в мире таких людей - меньше половины процента от всего населения.
Майор отправил запрос и включил чайник, чтобы заварить себе кофе. И тут его телефон зазвонил.
- Это Орлова, - совсем не сонным голосом сказала журналистка, - извините за ранний звонок...
"Да уж, не спится тебе на отдыхе!".
- В Петербурге нет вузовского преподавателя социологии Дмитрия Ивановича Янина, - сообщила Орлова, - зато есть ветеран-инвалид МВД, находящийся в закрытом пансионате Н для бывших сотрудников...
"Ясно, куда меня пошлют с моим запросом..."
- Ваши источники лучше моих, - заметил он, - я этого пока не знал.
- Чем богаты, - ответила девушка. - Интересно, зачем Янин выдает себя за другого человека, и что это за путаница в его биографии.
- Вероника Викторовна, - просяще сказал Перов, - а может, вы и его группу крови можете нарыть? С меня причитается, если что, - добавил он.
- Гм, - задумчиво пробормотала Орлова, - в пансионат мне доступа нет, к их базе тоже сходу не подобраться... Попробую покопаться в его карте детской поликлиники - тогда он еще не шифровался. Кто у меня по этой части?.. О-кей, я вам перезвоню.
Перов успел выкурить сигарету и выпить чашку кофе, и тут снова раздался телефонный звонок.
- Почти уникум, - сообщила журналистка, - четвертая группа, резус отрицательный.
- Не такой уж и уникум, - Перов надкусил галету, - у Ольминского была такая же. Спасибо большое, Вероника Викторовна, вы мне очень помогли!
- Рада быть вам полезной. Вскоре после Орловой Перову позвонили из Питера и сообщили, что его запрос отклонен: запрошенная информация отсутствует или находится в ограниченном доступе. "Что и следовало ожидать", - майор снова взялся за заключение экспертов.
На носовом платке кроме пятен крови были обнаружены частицы земли, перегноя и серого озерного песка. Значит, слова Янина о том, что он испачкал руки и порезал палец, находят подтверждение.
Микрочастиц металла и синей краски, которой была окрашена труба, на платке не оказалось. Значит, им не обертывали орудие убийства. Или у Янина было два платка, и второй он сразу уничтожил или спрятал так, что и днем с фонарем не сыщешь. Или убийца - не он. Но кто? Гершвин, Лапин, Свиридова, Никодимов? Морской и Орлова не подходят по росту. Васильков не исчезал из поля зрения видеокамер. Как и Дольская, Свиридова-младшая и девушки из "Фармы"... - Перов взял телефон и позвонил Корнееву.
*
Поговорив с Перовым и разыскав для него нужную информацию, Ника поднялась из кресла и потянулась. Сделав несколько гимнастических упражнений, чтобы размять тело после долгого сидения в кресле, девушка посмотрела на часы. Начало шестого. "Ах, как скоро ночь минула!", - вспомнила она "Горе от ума". И как накануне Наум, она подумала о том, как благотворно Синеозерск и его чистый воздух влияют на умственные способности. Она чувствовала себя полной сил и свежих творческих идей, а симптомы выгорания и переутомления пропали бесследно.
Выйдя в гостиную, чтобы выпить кофе, Ника увидела у кофе-машины Виктора. Он был в парчовом халате поверх шелковой пижамы и заваривал себе первую утреннюю порцию эспрессо.
- Ты рано встала, - обернулся Виктор, - или даже не ложилась?
- Второе верно... Завари, пожалуйста, кофе и мне, - Ника села на подоконник. - Заработалась и забыла о времени.
- А выглядишь цветущей, словно только что вышла из СПА-салона, - Виктор снова потыкал в кнопки. - Правда ведь, я не зря пригласил тебя в Синеозерск?
- Согласна. Только что сама об этом думала.
- Андрей уже приехал, - сказал Виктор, - не исключено, что уже скоро мы узнаем о Янине. Все прошло тихо, взяли молодчика тепленьким из постельки.
- А я звонила Перову, он на сутках в УВД. Он уже знает, что Янин - не преподаватель. Да и я немного ему помогла, - Вероника плотнее запахнула короткое голубое кимоно, подарок Лили на Рождество. - Раздобыла по своим каналам выписку из медкарты Янина в детской поликлинике с группой крови.
- "Группа крови - на рукаве, мой порядковый номер - на рукаве", - пропел Морской, подражая Виктору Цою, - правильно, Ника, долг платежом красен.
- А то сами они до скончания века искали бы эти данные, - Вероника с благодарностью взяла у Виктора чашку горячего кофе. - Ох, Витя, как бы мне хотелось, чтобы сейчас все и закончилось! Я только тогда переведу дыхание, когда буду точно знать: людям на Пасху ничего не угрожает.
Она вышла на балкон, на ходу доставая сигареты; Морской - за ней.
- Я тебя понимаю, - он поднес зажигалку к Никиной "Эссе" и закурил свои "Трисурер", - и тоже очень этого хочу. Но что-то мне подсказывает, - хмуро сказал Виктор, - что ничего еще не кончилось. Если я верно проинтуичил...
*
Человек, убивший Вадима Ольминского, тоже проснулся рано и увидел в окно подъезжающие к отелю машины и людей, окружающих здание. Первой его мыслью было - провал, он все-таки спалился на турбазе. Но прокравшись к лестничной площадке (спасибо тем, кто постелил такие толстые ковры!), он услышал, как гости расспрашивают портье о другом жильце бельэтажа, и перевел дыхание. Надо же, сколько в этот пасторальный городок съехалось "темных лошадок": и Ольминский, который надумал повесить в Синеозерске красный фонарь, и этот, из третьего люкса - интересно, что натворил этот парень, если за ним такое войско прислали? "Спалился, коллега, - посочувствовал убийца Янину Дмитрию Ивановичу и так же неслышно скользнул в свой номер, когда гости затопотали тяжелыми ботинками к лестнице, - но что поделаешь, бро, это судьба. Всегда кому-то не везет, а кто-то срывает банк. И, раз уж ты продулся, выигрыш достанется мне", - он снова улегся в постель и сладко потянулся. Спать уже не хотелось, но у него было еще три свободных дня, и он имеет полное право отдохнуть и расслабиться. А послезавтра к вечеру прибудут его сообщники, которым он раздаст по пробирке с препаратом... Как же тут много православных учреждений, для такого маленького городишки! А население тут - меньше, чем в том же Выборге...
Расчет был верным: в полночь с субботы на воскресенье начнется всенощная служба, люди принесут на освящение куличи, пасхи и крашенки; многие захотят выпить святой воды; к источнику в монастыре очередь выстроится гигантская. Он наводил справки: в эту неделю здесь большой приток туристов, и они все едут и едут. Все гостинцы в городе уже заняты, и наступил звездный час частных сдатчиков жилья. На автостанции неустанно дежурят бойкие женщины с табличками "Сдаю жилье". Они буквально налетают на выходящих из междугородних автобусов: "Комната недорого! Все удобства! Вай-фай! Магазины рядом! До церкви сто метров!". Служащие кафе и магазинов поблизости, увидев в зале запыхавшегося посетителя с чемоданом или дорожной сумкой, спрашивают: "Ищете комнату? Могу посоветовать" - или сами подрабатывают, или делают рекламу и получают процент от квартиросдатчиков.
Ходят слухи, что в монастырь собираются нанести визит несколько важных особ и знаменитостей. Есть очень даже медийные персоны. И будет очень кстати, если хоть кто-то из них привезет домой "подарочек", попив водички или откушав куличей, освященных уже "завирусованной" водой. А уж сколько обычных гостей увезет с собой вирус!.. У него длинный инкубационный период. Скорее всего, у большинства болезнь перейдет в открытую форму аккурат в майские праздники, когда мало кто настроен толкаться в очередях в поликлинику: "Да ну, обычная простуда или ОРВИ, попью "Терафлю" и буду как огурчик. Не брать же больничный из-за соплей и горла! Его пока оформишь, задолбаешься!". И на майские гулянья, конечно же, пойдут, почихивая кто в платочек, а кто и без оного. Или попытаются лечиться дедовскими горчичниками, парить ноги и "сварить картошечку, укрыться тряпочкой". Кто-то и на ногах переходит, в легкой или бессимптомной форме - кто помоложе и покрепче; даже не поймут, чем переболели и скольких заразили. Так что масштаб охвата будет колоссальным. И если учесть, что вирус очень комфортно себя чувствует в антисанитарных условиях, а в народе вовсю процветает безалаберность - им это только на руку.
Он не задумывался о том, каково придется ничего не подозревающим людям, собирающимся праздновать Пасху в Синеозерске. Нужно было выполнять отданный приказ. А кто окажется в зоне действия - что же, не повезло. Но это судьба. Так всегда - процент невезения, чистая случайность. Как с Ольминским и этим парнем из третьего люкса, к которому ввалились на рассвете...
Конечно, он постарался бы решить проблему с Ольминским бескровно - если бы тот понял, что иногда лучше принять ситуацию как данность и изменить отношение к ней, если уж не в силах изменить ее самое. Но парень полез на рожон, откуда-то прознал о готовящейся операции и начал качать права: они, видите ли, уже купили помещение, оплатили ремонт, разработали схему вербовки кадров, прикинули, сколько соберут за лето, и вдруг надо все бросать? "Город закроют, на полгода, как минимум, - негодовал он, - все будет простаивать, и кто потом сюда поедет после такого перепугу? Разве что бабки богомольные приплетутся иконы целовать, да нам-то от них толку ноль! Так мы за лето раскрутились бы, клиентурой постоянной обзавелись, а вы нас под корень подкашиваете! Я не согласен: или компенсируйте нам затраты и неустойку, или, знаете... Компаньонов я не кидаю, а с конкурентами Муму не вожу. А вы даже хуже конкурентов!". Понимая, что с этого скользкого типа станется взять деньги, но все равно сдать их, он принял решение. Трубы от старого водопровода громоздились на помойке у мужского туалета. Он заранее присмотрел подходящий обрезок и, обернув его платком, спрятал под курткой, собираясь на встречу с Ольминским.
Парень был зол и взвинчен после того, как на него за считанные минуты наехали трое. Разъяренный питерский адвокат едва не отметелил корыстного лжесвидетеля. Воротила из Краснопехотского что-то угрожающе шипел, испепеляя парня взглядом. А здоровенная бабища вообще так приложила Ольминского, что он растянулся, как лягушка, в луже на обочине. Парень все время матерился сквозь зубы, счищая щепочкой грязь с одежды, и в разговоре отчаянно бычился, словно мстя за свое унижение. Мало того, что он чуть не наделал в штаны от страха, так его еще и женщина сшибла с ног. "А может, я еще и награду получу за спасение города, - ехидничал он, после неприятных встреч и нескольких бокалов пива в баре окончательно потеряв инстинкт самосохранения, - и шишкам местным пофиг будет, чем я занимаюсь, лишь бы их дочек не портил. Может и сами захаживать будут!.."
Идиот самонадеянный. Вот и получил заслуженную награду за свой "подвиг".
*
- Скоро ты, как Наум, будешь говорить "чует моя чуйка", - поддразнила Морского Вероника, поеживаясь от холода. - Интересное словечко "проинтуичил", я такого еще не встречала.
- Наверное, я изобрел новую словоформу... Брр, я бы оделся, - Морской раздавил окурок в пепельнице и плотнее запахнул свой ослепительный халат. - Да и Андрей может скоро позвонить...
Ника тоже прошла в свою комнату и натянула джинсы и водолазку. Пояс джинсов сошелся на талии с трудом, и девушка поняла, что вкуснейшие синеозерские пирожки не прошли даром. Повезло же Вите: ни в чем себе не отказывает и не прибавляет ни грамма. Мама, конечно, говорит, что женщин "не от котлет, а от лет в стороны тащит", но перед глазами Лиля, ровесница, которая все так же носит отечественный сорок второй размер... "Конечно, такой я не буду, у меня кость пошире, но два-три кило к лету надо сбросить", - Вероника решила вместо завтрака съесть обезжиренный йогурт.
Виктор, тоже одетый и выбритый, пил кофе с круассаном. При виде бутылочки "Активии", которую открыла Вероника, он спросил:
- Худеешь?
- Не помешает. Ты прав: чтобы сойти за юношу в субботу мне нужно слегка подтянуться.
Морской нахмурился.
- Я не хочу, чтобы ты в этом участвовала, - сказал он.
- Витя, а почему ты так уперся? Твоим людям итак работы хватает и в Краснопехотском перед выборами, и здесь. А я...
Зазвонил телефон.
- Морской слушает. Да, прекрасно. Сейчас.
- Твои люди не знают, кого искать, - торопливо сказала Ника, допивая "Активию", - а у меня хорошая память на лица и, если кто-то из наших соседей по банкетному залу в Залесском появится около источника, я его тут же узнаю.
- Даже если он тоже будет переодет и замаскирован?
- Я так часто прибегаю к маскараду на работе, что научилась отделять лицо от маскировки. И человека, рядом с которым мы провели день, узнаю.
- Гм, а если у него такая же феноменальная память и он узнает нас первым?
- Значит, не надо показывать свои лица, - Вероника прошлась перед Виктором, потупив голову и молитвенно сложив руки перед лицом. - И к тому же, он не ожидает, что ему готовят ловушку, и уж точно не заподозрит, что кто-то знает о его планах. Ольминский ведь ни с кем, кроме Бубликова, это не обсуждал...
- Я уже заказал три комплекта облачения, - мрачно сказал Виктор, - ты будешь послушником потому, что если и сойдешь за парня, то за очень молодого, и такой юный монах может озадачить и привлечь внимание. А послушник из тебя, пожалуй, получится. Да... В монастыре будет сложнее всего. В остальных храмах моим людям нужно будет всего лишь следить за емкостями с водой - именно туда и запустят вирус; вода ведь играет важную роль в пасхальных обрядах. А нам придется пройти на подворье и гадать, кто из насельников окажется таким же ряженым и полагаться на твою память...
- Стоим на перевале, Витя.
- Доброе утро, Вероника Викторовна, Виктор Ильич, - светски-вежливо поднялся с кресла Дмитрий Янин навстречу вошедшим. Остальные, по-прежнему на своих постах, уже слегка расслабились, но на всякий случай глаз с Янина не спускали. - Позвольте представиться, - он достал из кармана халата удостоверение, - Дмитрий Иванович Янин, майор Федеральной Службы Безопасности из Санкт-Петербурга. Здесь выполняю задание.
"Вот так, - подумала Вероника, - облажались. Предчувствия не обманули Витю".
- А что это за пансионат Н, где вы, якобы, находитесь по инвалидности? - спросил Виктор.
- Прежде, чем ответить на ваши вопросы, я бы попросил вас оставить здесь только людей, которым вы максимально доверяете и за кого ручаетесь.
В номере остались только Янин, Морской, Вероника, Андрей Яковлевич и человек в сером. Остальные тихо вышли.
- Я был внедренным агентом, а когда выполнил задание, нужно было уйти из отделения так, чтобы не возникло недоразумений, - Дмитрий побарабанил пальцами по столу. - И я создал легенду и вернулся на свою настоящую работу.
Виктор молчал, сцепив пальцы, лежащие на коленях. Вероника сидела рядом и думала о том, что, даже без подписки о неразглашении, она бы и словом никому не обмолвилась о своей оплошности. Да все они попали впросак!
- Здесь я установил наблюдение за Ольминским, - продолжал Янин, - покойный Вадим Аркадьевич не гнушался никакими способами заработка кроме торговли живым товаром. Капитал для покупки Извольского особняка он получил, разорив двух своих жен. И уже пару лет приторговывал секретной информацией государственного значения, добывая ее также противозаконным путем. И сюда он прибыл для того, чтобы передать очередной источник информации курьеру...
- Ясно.
- Характер этой информации я раскрыть не имею права.
- Тоже ясно.
- На него работал хакер... Настоящий компьютерный гений; его бы талант, да в мирных целях! Но все же он попался и после долгих убеждений...
Ника чуть слышно хмыкнула.
- Убеждений, а не мер воздействия, Вероника Викторовна... Так вот, он сообщил, что его шеф собирается провести передачу данных "слепому" курьеру на турбазе в Залесском. Чтобы направиться за ним, не насторожив, мне нужно было прикрытие...
- И вы, услышав, что мы туда собираемся, стали ухаживать за Тасей? - спросила Вероника.
- Да, - спокойно кивнул Дмитрий. - Оживленное пиршество было мне на руку. Пока вы купались, я успел заметить, что Ольминский сделал закладку возле забора, и, дождавшись, пока он удалится в бар, а все устроятся в зале, я пошел и вскрыл тайник. Ольминский прикопал под футляром с флешкой осколок стекла, и я поранил палец...
- А человек, который должен был забрать флешку? - спросил Морской.
- Повторяю, это был "слепой" курьер; он должен был только выкопать футляр и отправить его дальше, не зная, что в нем. Он несколько дней ждал Ольминского на турбазе... Флешку он откопал, когда оперативники, прибывшие на турбазу, разъехались. Но уже другую. Я подменил футляр.
- И снабдили его "маячком", который приведет вас к конечному пункту следования информации?
- Верно, госпожа Орлова.
- Художник! - воскликнул Виктор. - Он все тынялся по лугу! Это он - "слепой курьер"?
- Да.
- А Тася? - спросила Вероника. - Вы подумали о ее чувствах? Впервые за много лет у нее появилась надежда на личное счастье...
- Ника, - вмешался Морской, - тут речь шла о государственной безопасности, и тут не до чьих-то чувств. Я думаю, ты и сама это понимаешь.
- Да, - хмуро сказала Ника. - Более чем понятно.
- Должен вам сказать, госпожа Орлова, - сказал Янин, - что изначально я завел знакомство с Таисией исключительно по служебной необходимости... Но сейчас не прочь его продолжить по своему личному желанию. Мой первый брак был неудачным, жена привыкла только брать, ничего не давая взамен, а Тася - славный добрый человечек, настоящее солнышко, которое хочет всех обогреть и разогнать тучи. И если она тоже хочет продолжить наши отношения - я буду рад.
- Ты был прав, Витя, - сказала Ника уже в номере, - мы все еще на перевале...
- И тебя преследует этот образ?
- Каким все-таки гнусным был этот Ольминский, - сказала девушка.
- Но столкнулся с человеком, который превзошел даже его... Тоже убежденным в том, что деньги не пахнут...

*
Участковый Вишневского района, или "Вишневки", как ее называли местные, 27-летний Артем Марков, был назначен на этот пост совсем недавно после ушедшего на пенсию капитана Гришина. Он очень гордился оказанным ему доверием бывшего руководителя и был полон энтузиазма оправдать его и показать, что достоин занимать свой пост. Молодой человек одним из первых приходил на службу и уходил последним и старался выполнять свою работу безукоризненно.
Вишневка была южной окраиной Синеозерска, районом двух- и трехэтажных домов в зеленом массиве. Район очень любили приезжие, и в обязанности участкового было следить за тем, чтобы все квартиросдатчики имели разрешение на сдачу жилья и не забывали регистрировать постояльцев. И чтобы постояльцы вели себя прилично. Но были среди хозяек хитрые особы, не желающие платить налог. Они с невинным видом заявляли, что к ним просто приехали родственники... Одна такая предприимчивая дама сдала студию "племянникам из Минусинска", и накануне они устроили шумную гулянку. Громобойная музыка, пьяный ор под гитару, треск кроватей и диванов... На все попытки призвать их к порядку гуляки отвечали витиеватым матом и угрожали расправой. Обозленные соседи позвонили участковому: "Разберитесь, что там у нее за племянники, а то они и дом разнесут!". Участковый рано утром направился по указанному адресу. Он рассчитывал застать "племянников" на месте - наверное, отсыпаются после веселой ночи. Потом нужно было навестить хозяйку студии. Пока у нее жили очередные "родственники", она перебиралась в комнатку над гаражом в кооперативе неподалеку. Нужно было сделать ей последнее предупреждение: если она хочет сдавать жилье - пусть зарегистрируется, получит разрешение и следит за тем, чтобы ее жильцы не донимали весь дом.
Высокий подтянутый Марков в новенькой форме и начищенных ботинках энергично шагал по улице под заливистый благовест с соседней улицы.
Все было просто и ясно. Разобравшись с виновато опускающими похмельные глаза "племянниками" и встретившись со смущенной хозяйкой, участковый решил по дороге в отделение срезать угол через городской парк. Тут же он увидел спящего на скамейке человека. Уткнувшись носом в изогнутую спинку, спящий заливисто храпел. Рядом на плитке валялись стаканчик из-под "йогурта" - самой дешевой водки, пивная бутылка, обертка от плавленного сырка и пакетик с остатками "Кириешек".
- Ну, Кириллов, сколько раз я тебя просил в парке не квасить, - Марков сразу узнал местного оболтуса, гордо именующего себя "адептом Диогена" и "идейным бессребреником". - Придется тебя в отделение вести, философ!
Он подошел к Кириллову и, морщась от запаха многодневного перегара и немытого тела, потряс его за плечо:
- Эй, адепт! Подъем! С добрым утром!
Проснувшийся Кириллов привычно забубнил, что он "мухи не обидит", что "ни в жисть" воровать не будет - это он накануне в "Дикси" "подкалымил" - помог таскать на склад ящики, и на заработок "чуток разговелся" и "с устатку" прикорнул, хотя в парк пришел просто "соловушек послушать".
- Разговляться еще рано, - терпеливо ответил Марков, - это ты и сам знаешь, а здесь ты не только птичек слушал, но и спиртное распивал в общественном месте, - он указал на остатки "банкета". - Да еще и намусорил. Вот дадим тебе пятнадцать суток, поработаешь метлой, будешь труд дворников уважать. Убирай-ка ты этот натюрморт, и пойдем в отделение, продолжим беседу.
Убирая разбросанное по плитке, Кириллов виновато бубнил, что он трудящихся "завсегда" уважает, а если надо будет метлой поработать - он "завсегда готов", а в парк пришел уже после закрытия, он же "человек культурный, и выпивать на людях ни-ни".
Сопровождая его в отделение, Марков с досадой думал, что на окраине только такая работа - квартирантов проверять, ночных гуляк штрафовать, подростков хулиганистых гонять, да таких вот пьянтосов на пятнадцать суток сажать. То ли дело в центре... Там бывают по-настоящему серьезные дела. Вот на днях в Залесском на турбазе убили туриста из Петербурга. Вот бы ему с этим поработать! Но в районе тоже порядок нужен и, если Маркову доверили Вишнёвку, он должен как можно лучше исполнять свои обязанности на этой территории.
Заполняя протокол, участковый еще раз поднял глаза и внимательно присмотрелся к понуро сидящему напротив бродяге:
- А скажи-ка ты мне, культурный человек, откуда у тебя такой свитер? Хоть и замызганный, но видно, что новый и из хорошей шерсти. Эх, Кириллов, Кириллов! А говоришь, что никогда чужого не возьмешь.
- Так правда, начальник! - испуганно затараторил бомж, - честно говорю, я сроду копейки чужой не украл. Это я давеча нашел, истинный крест, - он огляделся в поисках иконы или образка.
- Нашел? Повезло же тебе. Что-то я ни разу не видел, чтобы новые дорогие вещи под ногами валялись.
- Это же настоящий Ральф Лорен, - с придыханием воскликнула зашедшая за сахаром бойкая Зина, сотрудница детской комнаты. - Я в журнике такой видела, стоит обалденно, я за месяц столько не зарабатываю. В "Фаберлике" похожий подешевле, но все равно еще подумаешь, прежде, чем взять.
Зиночка не пропускала ни одного номера "Вог" и ни одного каталога косметических фирм. Со всеми местными распространителями она была на "ты". А в прошлом году Зина выручила сына Раечки из "Эйвона". Мальчика ошибочно обвинили в краже кошелька у учительницы, и отзывчивая Зина разобралась в происшествии и быстро вывела на чистую воду настоящего карманника. Благодарная Раечка выписала Зинуле карту ВИП-клиента, дающую право на очень хорошие скидки. По части познаний в области модных новинок Зинуле не было равных.
- Дак правда, нашел! - еще больше испугался Кириллов, услышав, какая дорогая его находка. - На мусорке, это, в контейнере! Гляжу, пакет лежит, плотный такой, завязанный, ну я и это, растребушил, думал, может, там того, пожрать чего есть! А там, мать честная, свитер! Во люди зажрались, а? Новую хорошую вещь выкинули! Чуток кетчупом замарали, и в помойку! Видать, не последний, - укоризненно добавил "философ", - или денег дурных много, а то бы не раскидывались. Во неумехи-то, даже постирать вещь путем не умеют. Эдак все повыбрасывают и голые останутся... Небось, это кто-то из туристов. Наши-то люди вещи берегут, а ежели чего совсем не нужно, то аккуратненько рядышком на бортике сложат, чтобы бедный человек мог взять. А эти, что из больших городов, видать, сильно богатые, вот и швыряются, не считая. Во народ-то, а? Да такую дорогую-то вещь!
- Погоди, не так быстро, - попросил Марков, - объясни связно: где именно ты нашел свитер, когда и с чего взял про кетчуп?
По словам Кириллова, свитер был в одном из контейнеров возле конечной остановки городских автобусов. Между двумя домами, стоящими вплотную друг к другу и даже вблизи похожими на один очень длинный дом и площадкой возле автотранспортного управления была устроена площадка с тремя большими контейнерами под навесом. Обычно к навесу регулярно приезжал грузовик-мусоровоз и опорожнял контейнеры. Но вот уже несколько дней водитель грузовика лежал дома, больной гриппом, замены ему не нашлось, и мусор в этом районе никто не вывозил. Жильцы домов, работники АТП и сотрудники кафе, где перекусывали между рейсами шоферы, заваливали городские службы возмущенными письмами и звонками, требуя немедленно вывезти мусор: "Запах, как в газовой камере! Рои мух!". "Родим мы им, что ли, водителя? - ворчали чиновники. - Болеет человек, это же понимать надо! Какой там запах, если по ночам еще заморозки? И мухи в анабиозе, мы же не на юге живем!".
Не далее, как вчера, проходя мимо остановки, Марков увидел, как в контейнерах азартно роется троица маргиналов, а на остановке негодуют две холеные дамы, похожие на героиню советской картины "В трамвае". "Вся бичевня сюда стянулась! - звучно возмущалась одна дама. - А у нас дети мимо всего этого на автобус идут! Вот пока возле домов гопота всякая трется, не буду ребенка в школу пускать, так и скажу учительнице, если начнет возникать! Я не хочу, чтобы мой ребенок в школу шел мимо бомжарника!" "Пусть выделяют школьный автобус, - поддала громкости ее подруга, - я тоже боюсь своих детей на остановку отпускать мимо этого вонючего безобразия! Нет, надо еще выше писать, пусть создают нормальные условия, чтобы не страшно было отпускать детей в школу!".
Куривший возле урны парень сплюнул и вмешался в беседу: "Вам надо, вот и создавайте своим дитачкам условия, по ходу! У вас ваще-то слуг нет!" "В слингах своих киндеров в школу носите, с титькой во рту!" - заржала лохматая девица в рваных камуфляжных штанах и с изобилием сережек в ушах и носу. Парочка с довольным смехом удалилась, оставив двух совершенно обалдевших от неожиданного отпора мамаш исходить гневом на остановке.
Марков промолчал, понимая, что и те, И другие по-своему правы. Да, невывоз мусора - действительно проблема. Но по-настоящему неравнодушные граждане могли бы сами озаботиться этим, раз уж местные власти так долго раскачиваются.
И вот именно в этих контейнерах пришел "третьего дня, кажись" покопаться Кириллов. Черный пакет "Босс" оказался на самом верху, на куче обычных мусорных мешков. Внутри лежал серый свитер с буроватыми разводами на груди - как будто кто-то пытался замыть пятна от кетчупа или томатного сока. Но увидев, что на высохшем кашемире все равно проступили разводы, человек махнул рукой и выбросил испорченную вещь. Там же был и носовой платок, тоже очень грязный и рваный, и Кириллов вернул его вместе с пакетом на место. "А на фига мне рвань?". Свитер он попытался отстирать в речушке, просушил и надел. Обновка оказалась великовата невысокому и субтильному Кириллову, но длинный свитер очень выручал холодными ночами.
- Плохо же ты его стирал, - заметил Марков, - все равно разводы видны.
- Так это, кетчупы же все на химии, - с умным видом пояснил бомж, - консерванты, буквы Е всякие, вот оно и въедается навеки. А мы это едим, - он назидательно поднял грязный палец. - Прикиньте, у нас, поди, кишки уже разноцветные! Вот и думайте, С чего все то хворые, то квелые.
Марков представил себе желудок, разукрашенный во все цвета 256-оттеночного спектра и поежился. Отогнав от себя пугающую картинку, он еще раз присмотрелся к свитеру Кириллова. Нет, что-то это не очень похоже на томат, пусть даже сдобренный консервантами... Скорее напоминает пятна размытой и снова засохшей крови. И то, что свитер с такими характерными пятнами был небрежно замотан в пакет вместе с грязным и рваным платком и выброшен в контейнер на окраине, наводило на очень нехорошие мысли.
Марков быстро прикинул в уме, как могли обстоять дела. Человек в дорогом сером свитере убил или ранил кого-то, скорее всего - холодным оружием или тяжелым предметом. Увидев, что кровь жертвы запачкала ему одежду, он попытался замыть или застирать свежие пятна, и мокрый свитер выглядел чистым, но когда просох, разводы проступили снова. Желая замести следы, человек выбросил свитер, рассчитывая на то, что мусор скоро вывезут, ведь контейнеры уже почти полны, и "настоящий Лорен" с пятнами крови сгорит в печке мусоросжигательного завода. Но ему не повезло: водитель грузовика заболел. Зато местные маргиналы охотно порылись в переполненных контейнерах, и свитер оказался у "философа" Кириллова...
Артем тоже предположил, что вещь принадлежала кому-то из туристов; их сейчас как раз много съехалось на пасхальную неделю. И многие снимают комнаты как раз в Вишневке. Надо опросить всех квартирных хозяек и их соседей, не могут ли они припомнить (участковый еще раз присмотрелся к свитеру) высокого крупного мужчину, предположительно состоятельного и дорого одетого. Может, кто-то даже видел его в этом свитере. Потом надо порыться в сводках происшествий за последние 4-5 дней, не было ли в окрестностях убийств, покушений или исчезновений. Поискать в лесополосе, на дне речушки, в карьере и на заросшей бурьяном "недостройке" доперестроечных времен. Мать рассказывала Артему, что в середине 80-х в их районе начали строить какой-то завод, но закончить работу не дала перестройка, и в водовороте событий всем стало не до завода. Так он и остался недостроенным. Он медленно разрушался и зарастал сорняками, создавая полиции немало проблем. Развалины облюбовала всякая шушера, часто там кучковались подростки, жаждущие приобщиться к взрослой жизни вдали от родительского взора: выпить пива или вина, покурить и поорать неумелым визгливым матом перед подружками. А ну как недострой приглянулся кому-нибудь посерьезнее пацанов, желающих порезвиться на приволье?..
Вспомнив о порванном платке, Марков сделал вывод, что надо искать жертву удара "тяжелым тупым предметом" по голове или нож, выброшенный рядом с место преступления. Скорее всего, это был именно удар по голове: преступник обернул найденное под ногами орудие убийства платком, нанес удар и выбросил камень или кусок дерева. Увидев, что порвал платок, убийца выбросил его вместе со свитером. Пакет был найден 3 дня назад, значит, преступление совершилось, скорее всего, 4-5 дней тому. Артем хорошо умел сопоставлять и анализировать детали. За это у него были отличные оценки в школе МВД.
- Эх, Кириллов, - сказал он с досадой, - зря ты выбросил платок и пакет, они бы сейчас пригодились!
- Откуда же я знал, - развел руками "Диоген", - платок-то совсем рваный был, вот такая дырища, и в ржавчине весь, а у пакета ручки оборваны, видать, когда завязывали, сильно натянули, они и репнули. Вот так, с виду пакет хороший, а на деле - ср...нь, на соплях сделано, лишь бы покупали почаще. Извиняйте, начальник.
Участковый сразу сообразил, что преступник воспользовался металлическим предметом. Видимо, это был кусок водопроводной трубы. В Синеозерске то там, то сям меняли старые коммуникации, и обрезки старых труб громоздились на всех городских свалках.
- В общем, - сказал он, - сдай-ка ты нам, адепт, прикид свой на экспертизу. Надо проверить, что это за пятна: кетчуп, или, может, что-то другое.
- А может, у человека просто кровь носом пошла? - спал с лица Кириллов, глядя на свою обновку уже с ужасом.
- Если бы так, то он отдал бы новую дорогую вещь в химчистку, а не замывал втихаря и не выбрасывал бы, - резонно ответил Марков. - Да не переживай, дадим мы тебе одежку взамен, теплую и чистую.
Он отнес свитер в лабораторию, пообещав эксперту поставить бутылку коньяка за срочность. Сыщицкий азарт разгорелся вовсю и подталкивал Маркова, распаляя его нетерпение. Кажется, и в Вишневке можно нарыть настоящее дело...
Ожидая заключение экспертов, Артем открыл сводку за последние пять дней, особое внимание уделив выходным. Ведь если верить Кириллову, свитер был найден утром в понедельник, "третьего дня".
Пока ничего интересного не попадалось. Вишневка была относительно спокойным районом, серьезных происшествий в ней бывало мало. Мелкие кражи, прокалывание колес припаркованных возле парадных или детских площадок машин и граффити на свежевыкрашенных к празднику стенах не интересовали Маркова. Сведения о пропавших он прочитал более внимательно. Гражданка 1936 года рождения могла просто забыть, где она живет. Такое уже бывало. В прошлый раз ее сняли с электрички в двухстах километрах от дома... Парень лет 25, на лице которого уже отпечаталась избыточная страсть к крепким напиткам, вероятно просто где-то загулял, забыв о времени. Девушка 22 лет пропадала уже не впервые и всегда через неделю-две возвращалась и спешила к венерологу или на аборт. Подросток тринадцати лет взял моду убегать из дома каждый раз, когда родители пытались заставить его учить уроки. Он считал лишение карманных денег, гаджетов и прогулок с друзьями-подружками нарушением своих прав и "боролся с беспределом" - именно так и заявил парнишка в прошлый раз, когда Марков и Зинуля сопровождали его в отделение.
Артем решил, что нужно будет проверить сводки и по другим районам - а ну как преступник попался хитрый и специально выбросил свитер и платок подальше от своего жилья - а сам отправился в обход своего участка. Нужно было поискать для начала следы на своей территории. Как хорошо, что в местных дворах есть еще лавочки, на которых любят сидеть старушки, не утратившие интереса к жизни. Мало кто обращает на них внимание, но именно такие любопытные кумушки часто бывают ценными свидетелями. "Они тебе подробно распишут, кто где живет, кто к кому приходил в гости; как был одет; что ел-пил - ты только слушай их внимательно и прояви уважение", - наставлял Артема многоопытный капитан Гришин. И Марков уже не раз убеждался, как полезны советы наставника.
Он очень хотел разгадать эту детективную загадку - впервые не по учебнику криминалистики, а по-настоящему.
*
"Вот и еще один день прошел, и время икс еще ближе, - думала Вероника, стоя в ванной перед большим зеркалом. Девушка осмотрела себя во весь рост и покачала головой. Глупо было надеяться на то, что она сбросит вес за пару дней на йогуртах и хлебцах. Накануне, когда Витя пришел к ней в спальню, Ника попросила выключить свет. "Мы же не у Гаспара Ноэ снимаемся", - сказала она. "Ладно, - Виктор щелкнул выключателем. - Но по-моему, тебе стыдиться нечего".
Ника втянула живот и повернулась боком. Так близко к норме. Но весь день так не проходишь. Расслабилась на курорте, дала себе волю, И вот результат. "Ничего, вернусь в Питер, начну бегать колбасой, снова подтянусь. Вот почему ни в коем случае нельзя допустить эпидемии и карантина, а то если нас упекут в изолятор после пребывания в зоне риска, что со мной будет?.. И о чем я только думаю!.."
Сегодня они собирались к Ивану Игнатьевичу домой. Мэр уже знал о несостоявшемся аресте Янина и хотел обсудить положение дел и планы на ближайшие дни.
Пока Морской раздавал по скайпу указания подчиненным, Вероника оделась, вышла на общий балкон и закурила.
Следом выглянул оживленный и посвежевший после утренней пробежки Леонид.
- Чудесное утро, не так ли? - с энтузиазмом спросил он. - Чистый четверг, кстати, с чем я вас и поздравляю!
- Взаимно, - краем глаза Ника отметила, что и тренировочный костюм у Лени - тоже эффектный, "Джуси кутюр", тоже серебристого цвета. "Интересно, в офисе он тоже сверкает, как елочная игрушка, или только в отпуске отводит душу?".
- Коварные местные пирожки и булочки, - так же весело продолжал Лапин, - сами в рот просятся, и я не заметил, как набрал три кило вдали от тренажеров и воркаутов. И зачем тут так вкусно пекут? В чревоугодный грех вгоняют, не так ли?
- С грехом борись, а с грешником мирись, - процитировала Вероника пословицу с магнитика, Подаренного мамой на Рождество.
- Спорное утверждение, - Леня оседлал ротанговый стул, настроившись на дискуссию. - Не со всяким грешником можно помириться. Вот например, вор у кого-то последнее украл. Или бабник, за которым - целый шлейф брошенных женщин и детей. Или в суде дал ложные показания и отправил человека надолго в колонию. Или, к примеру, муж жену бьет смертным боем. Или женщина при разводе подсуетилась и парня голым оставила, было такое с моим другом. Или лихач сбил пешехода в метре от зебры и при помощи юристов так все повернул, что пострадавший виноватым оказался. И с такими мириться?
- Не знаю, - честно призналась Вероника. Она некстати вспомнила, как пожилым людям, привыкшим доверять окружающим, втюхивают по безумной цене "суперлекарства", бытовую технику или дизайн и интерьер по безумным ценам, вгоняя их в долги и навешивая кредиты. И такие "умельцы" не только не стыдятся своего промысла, но еще и зачастую бравируют умением "развести лоха", без которого и "жизнь плоха". И когда она проводила расследование об одной такой организации, торгующей "супервитаминами", то никаких добрых чувств к продавцам "ноу-хау" не испытывала...
- То ли дело я, - весело заключил Леня, - лишний пирожок съел и на девушек заглядываюсь. Вот и все.
- Хотя бы с девушками повремените в эти дни, - тоже улыбнулась Вероника. Увидев через стекло, что Морской уже вышел и запирает номер, девушка помахала Лёне рукой и вышла.
У столика сидел с планшетом один из товарищей Леонида. Он поднял голову, кивнул Веронике и Морскому и снова углубился в чтение почты.
- Надо подарить тебе духи на день рождения, - на лестнице Морской галантно приобнял Веронику за талию. - А то нашими парфюмами уже весь этаж пропах, а у тебя вообще ничего нету.
- А сейчас все наоборот, Витя, - сказала Вероника, у которой от прикосновения Виктора по спине разлилось приятное тепло, - это вы, ребята, парфюмитесь без передышки, а многие женщины считают, что достаточно регулярно мыться и не забывать об антиперспиранте.
- И все же я подарю тебе самый дорогой парфюм! Большой флакон за то, что ты все время препираешься, - сурово сказал Морской. - А будешь спорить - куплю два! - расхохотался он и увернулся от шутливого Вероникиного замаха.
*
Иван Игнатьевич приказал накрыть стол для гостей на открытой веранде. Выйдя на нее, Вероника восторженно замерла. прямо за перилами она увидела озеро, безупречно гладкое, зеркально отражающее небо, облака и ажурные балясины веранды. Все было словно нарисовано на водной поверхности.Напротив протянулась лесополоса, и сосны и березы тоже, словно нарисованные, повторялись на воде. Деревья были очень высокими, но тонкими, как девочки-подростки, измученные вечными диетами. Желая получить хоть немного солнечного света, деревья все силы тратили на рост, а не на пышность.
"Кстати, о диете, - Вероника окинула взглядом стол, - ну как тут удержаться?.."
Благоухали сразу четыре пирога - мясной, сырно-грибной, рыбный и сладкий. На тарелках раскинулись бутерброды. Да еще и огромное блюдо кремовых трубочек...
- Жена любит печь, - пояснил мэр, - конечно, в эту неделю еще нужно поститься, но у нас как-то так сложилось, что постов никто не соблюдает.
- И я тоже, - Морской наполнил тарелку выпечкой. - У меня такой активный образ жизни, что на постной пище я свалюсь от истощения.
"Глупо как-то, - подумала Вероника, - за столом, уставленным такии вкусностями, демонстративно жевать стебелек сельдерея. И остальных буду смущать, И сама ни о чем другом не смогу думать кроме того, как мне хочется есть..."
Когда гости утолили первый голод, Иван Игнатьевич перешел к делу.
- Я выделил вам в помощь своих людей, - сказал он, - все православные культовые учреждения в городе взяты под контроль. Но мне все равно неспокойно, Виктор Ильич. Не лучше ли было бы отменить праздничные мероприятия?
- Это не лучшая идея, - ответил Виктор, доедая бутерброд с семгой, - террорист догадается, что засветился, уедет, и мы его потеряем. А он выпустит вирус в другом месте. А сейчас есть шанс не только предотвратить теракт, но и обезвредить преступника.
Удивительно, как умел Морской даже на чужой территории оставаться хозяином положения и убеждать в своей правоте.
- Кстати, - сказал он, - даже если террористы не осуществят свои намерения в Синеозерске, нет гарантии, что он останется в стороне. Эпидемия может легко охватить всю область. А отменив пасхальные службы и празднества, вы только посеете недовольство среди верующих. А вам это нужно перед выборами?
- Виктор Ильич прав, - поддержала Морского Вероника, - пока преступник не догадывается, что ему сели на хвост, у нас есть преимущество. Мы идем по его следу и уже разработали план перехвата. Он еще не знает, что засветился, а мы - начеку.
- Кстати, Вероника Викторовна, это правда, что человек, которого вы подозревали, на самом деле оказался агентом разведки, выполняющим задание? - спросил губернатор.
- Да.
- И это тоже было связано с Ольминским, - подхватил Виктор, - он не брезговал никакими заработками, и дошел до того, что начал продавать закрытую информацию государственной важности.
Губернатор побарабанил пальцами по столу.
- Вы правы насчет того, что Синеозерск не будет в безопасности, если мы упустим или спугнем злоумышленников, - сказал он после паузы. - И я с вами согласен. Но вы можете гарантировать успех своего плана? Поймите, я очень рискую. Ведь я в ответе за этот город, и на Пасху в монастырь приедут такие персоны...
- На это и делается расчет, - ответила Ника, - если кто-то из них заболеет, виноватым объявят вас.
- А что это за затея с переодеванием в монахов? Почему вы хотите лично этим заняться?
- Мы убеждены: Ольминского убил кто-то из людей, находившихся в тот день на турбазе, - пояснил Морской. - А у Вероники Викторовны очень хорошая память на лица. Вот мы и решили устроить засаду возле источника. Если там появится кто-то из наших соседей по банкетному залу, Вероника сразу его узнает в любой маскировке.
- А как идет официальное расследование убийства?
- С Янина сняты все подозрения. Сегодня опрашивают сотрудников "Фарма-Нева", которые арендовали соседний банкетный стол.

- Подозревают Гершвина, Лапина и Никодимова, - добавил Виктор, - исходя из того, что убийца, по словам Свиридовой, был рослый и в сером свитере.
- Вилами по воде, - развел руками губернатор, - это только предположение, что человек, которого она встретила - убийца. Может, он просто мимо проходил.
Зазвонил Вероникин телефон. Извинившись перед хозяином дома и Морским, девушка спустилась на берег озера.
Звонил майор Перов.
- Вероника Викторовна, - сказал он, - мне может снова понадобиться ваша помощь.
- Да, слушаю вас, Роман Валерьевич, - Ника присела на скамейку, закурила и сбросила тесные туфли. Поставив босые ноги на прохладный песок, она прикрыла глаза от удовольствия. "Вот так всегда, после зимних сапог и ботинок ноги отвыкают от узких ботиков туфелек, и первые дни весенняя обувь давит и натирает нещадно!"
- До нас дошло, - сказал майор, - что на окраине города, в Вишневском районе, был найден выброшенный серый свитер с замытыми пятнами крови на груди.
Вероника навострила уши.
- Свитер нашел местный бомж, тут же его надел на себя и тут же угодил в отделение, по мелочи, за распитие в парке. Участковый там наблюдательный, хваткий, тут же заинтересовался, кто это выбросил новую дорогую вещь и чем свитер так запачкан. Он тут же отправил свитер на экспертизу, а сейчас проверяет свой участок. В Вишневке многие сдают жилплощадь, район очень популярен у приезжающих, и сейчас как раз большой заезд. И конечно, просматривает базу убийств, покушений и исчезновений.
- Чем я могу вам помочь? - "Вишневка... Надо будет съездить и пообщаться с участковым. Пусть извинят меня Витя и Иван Игнатьевич, но дело - прежде всего!"
- Не помните ли вы: пропадал ли у кого-нибудь из фигурантов дела серый свитер, в котором он был в Залесском? - осведомился Перов. - Все они живут в одной гостинице с вами, и вы видите их каждый день.
- Проблемка, - вздохнула Вероника, - если бы свитер нашелся чуть раньше! Сегодня резко потеплело, и все переоделись в более легкую одежду.
В уме она уже прокручивала то, что знала: Витин свитер с греческим орнаментом на месте. Только сегодня утром Морской сворачивал его и смеялся: "Ничего себе на север приехал! Два свитера взял! А погода учудила. Тут скоро крем с СПФ-фильтром понадобится!". В номере Дмитрия накануне Вероника увидела в полуоткрытую дверь спальни, что серый свитер с черными полосами аккуратно висит на спинке стула - почему-то эта картинка врезалась в память Орловой и тут же всплыла как наяву. Вещи Наума может посмотреть Лиля, Ника попросит ее сообщить, скажем, какой размер одежды носит Гершвин, сославшись на то, что собирается привезти из отпуска в Исландии знаменитые свитера в подарок и заранее узнаёт размеры, чтобы не попасть впросак. А можно и сказать все, как есть. Лиля - ее давняя подруга, и Вероника знала: ей можно доверять. А вот как проверить Никодимова и Леню? Флиртовать по очереди то с одним, то с другим, чтобы попасть в номер и заглянуть в шкаф? Или пробраться к ним в отсутствие хозяев люкса? Ника представила себе, как ее застают роющейся на полках, и покачала головой. Надо придумать что-нибудь получше. "Оля встречается с Васильковым. Но по-моему, их отношения еще не зашли так далеко, чтобы она пошла с ним в номер и могла пошерстить в спальне. Ну, Перов, озадачил. Но как говорит Витя - трудно не значит невозможно".
Выкурив сигарету, Вероника приняла СМС от Перова с номером участкового из Вишневки и тут же набрала номер. Ей ответил молодой, но не по годам строгий голос. Договорившись с Артемом Николаевичем о встрече на конечной остановке автобусов, Вероника позвонила Оле. Кажется, у нее есть идея, как проверить вещи "фармацевтов", но для этого понадобится маскировка. Ладно. Ей не привыкать.
Виктор и Иван Игнатьевич выслушали сбивчивые объяснения торопящейся на остановку Вероники - Морской - понимающе: "Так я и думал! Дело - превыше всего", а мэр - удивленно. Он еще не знал Нику так хорошо, как Морской.
Провожая Веронику до ворот, Иван Игнатьевич вручил ей большой, аппетитно пахнущий пакет:
- Раз уж вы уходите раньше и не дождались десерта, то возьмите немного штруделя с собой. Я вижу, вам понравилось, как печет моя жена.
*
- Вишневка? - уточнил водитель городского автобуса, отсчитывая сдачу. - О-о, это очень далеко, другой конец города. Ваш билетик, пожалуйста.
Настроившись на долгую дорогу, Вероника устроилась на одинарном сиденье у окна. Автобус степенно потрусил по улице через одноэтажный район, минуя "Кофейню Ермиловых" и музеи Грэя и Мещерского, свернул к "Синеозерск-отелю", шуганул сигналом бегущих через дорогу к "Постоялому двору" заполошных приезжих и тут же открыл дверцы.
Следующая остановка была всего через полторы минуты, возле универмага. Потом были концертный зал, "Фикс-прайс", музыкальная школа, городской парк... На каждой остановке кто-нибудь выходил и тут же садились новые пассажиры. Водитель без конца останавливался, если кто-нибудь махал рукой с тротуара. ЗАГС, библиотека, Центральный собор, органный зал. Детский парк (немного похожий на "Диво-Остров" возле Лахты, но намного меньше). "И зачем было ехать одну минуту от зала до парка? - подумала Ника, увидев, как суетливо пробирается к выходу молодая пара с предыдущей остановки. - Тут пешком - всего ничего!". Сама она иногда в Питере так и делала, экономя постоянно дорожающие жетоны в метро - если нужно было проехать 2-3 станции, предпочитала пробежаться пешком. А две станции метро в Петербурге и две автобусные остановки в Синеозерске - это были совершенно разные вещи.
С тротуара замахала рукой молодая мать с коляской и вышла через полторы остановки на улице Левитана. "Интересно, в честь кого назвали улицу? Художник или легендарный диктор?"
- Вишневка! Конечная, - объявил водитель.
"И это он называл "очень далеко"? - Вероника вышла из салона. - И получаса не ехали. В Питере полчаса на метро называется "рукой подать"! Я от "Парнаса" до "Техналожки" на работу дольше добираюсь..."
Ее уже ждал Артем Николаевич, высокий стройный молодой человек в новенькой щеголеватой форме. Не успела Ника подумать о том, что нужно было по телефону дать ему свои приметы, как участковый подошел к ней и козырнул:
- Вероника Викторовна?
- А как вы меня узнали?
- Вы вышли, остановились и начали осматриваться. Туристка, приехавшая снимать площадь, была бы с багажом. А местные с остановки тут же идут к жилому массиву или магазинам. И еще, - участковый указал взглядом на значок с фотографией смешной ушастой кошки Эмилии из "Республики кошек", - у нас таких аксессуаров нет, а вот Петербург прославился, как "котокультурная столица"...
- Вы, как Шерлок Холмс, - рассмеялась Вероника, - по шляпе или трости смогли бы нарисовать довольно точный портрет их владельца.
- Спасибо. Капитан Марков, - представился полицейский, - участковый. Вы хотели побеседовать со мной по поводу серого свитера?
- Да.
*
Он просмотрел почту. Все девять его агентов уже прибыли в Синеозерск - добирались порознь, на всякий случай, чтобы не привлекать внимания, и остановились в разных местах. Выбор в Синеозерске оказался богатым - две гостиницы, хостел, мотель и много частной жилплощади.
Он назначил общий сбор в банкетном зале ресторана "Ладога" в парке с прекрасным видом на озеро. Недешево, конечно, зато не будет лишних глаз и ушей. Нужно провести краткий инструктаж и раздать шестерым мужчинам и троим женщинам пробирки, которые они должны будут в субботу вечером вылить в емкость со святой водой в местных православных учреждениях.
На себя он взял самое сложное - монастырь. Это лучше сделать самому, а не полагаться на кого-то. Именно там ожидается самый большой наплыв посетителей и туда направятся именитые гости из Петербурга и Москвы.
Он наметил, куда вылить содержимое своей пробирки. На холме чуть выше площадки с чашей источника есть площадка, где будет очень удобно это сделать. Почва у родника, питающего источник, всегда влажная и мягкая; погоду до понедельника Гисметео обещает теплую, земля начнет "парить", а влага и тепло - прекрасная среда для вируса, созданного и взращенного в жарких и дождливых краях. Он тут же начнет активно размножаться, и к началу всенощной службы уже попадет в воду. И в самом деле, если после этого мэр останется на своем посту - это будет чудо. А так как чудес не бывает, заказчик уже может готовить торжественную речь после победы на выборах.
Он посмотрел на часы. Пора идти. Через час его будет ждать группа в "Ладоге".
Перед выходом он от души освежился любимым парфюмом и, напевая песенку Герцога из "Риголетто", вышел.
Хорошо, что погода переменилась. Теперь ему легче объяснить отсутствие свитера, который пришлось выбросить. Если друзья спросят - скажет, что убрал в чемодан. А в воскресенье утром он уже будет далеко отсюда. Через неделю он надеялся прибыть в Лимассол. А там, с деньгами, полученными за синеозерскую миссию, он сможет отлично устроиться. "И весь мир будет в кармане, как говорилось в романе!"
*
Тасе очень не нравилось, что Оля почти все время проводит со своим новым знакомым, этим ярким попугаем Денисом. То есть, тьфу ты, Дэном.
- Мама, а может, я после универа пойду работать в "Фарму", - Оля возилась с молнией джинсов и рассматривала в зеркале свежий макияж. - Фу, жесть! В Питере они сидели нормально!
- Скажи еще: "Мама, зачем ты меня с такой ж... родила", - хихикнула Тася, - как та девчонка в клипе! А я тебе отвечу, как ее мама: "Нормальная у тебя ж...". Вот я точно набрала, - сокрушенно добавила она, - вернусь на работу, форма треснет.
- Ну, хоть контингент свой посмешишь, - хихикнула Оля и наконец-то застегнула джинсы.
- И кем же ты хочешь там работать?
- Юристом. Теперь в каждой хорошей фирме есть свои юристы, иногда даже - целый отдел. А что? Без блата в нормальное место не попадешь. Засунут куда-нибудь в полуподвал, консультировать насчет маткапитала и больничных. Бумажный клещ, чай с мухами, тетки в растянутых кофтах, а в коридоре очередь злая орет. Крутяк, а? Нет, я хочу нормальное место, а не в отстойник, а для этого надо с кем-то законтачить и площадку себе забить. Сама же говоришь, что мне надо в люди выходить.
- Смотри, чтобы твой кузнечик тебя не надул, - напомнила Тася. - А то поматросит и бросит, и поминай как звали.
Сама она вышла замуж, не окончив даже школу. Пока ее одноклассники сдавали выпускные экзамены, Тася лежала на Фурштатской улице с новорожденной Олей. Молодые супруги решили, что первые три года новоиспеченный отец Гена будет учиться и работать, а потом Тася тоже трудоустроится, когда Олю можно будет отдать в садик.
Через три года двадцатилетняя Тася засела за компьютер в поисках подходящей работы или курсов. Она наткнулась на объявление с длинным списком вакансий в местное управление ФСИН. "А что, учиться недолго, зато потом зарплата хорошая, льготы, соцпакет, - подумала Тася и тут же заполнила форму резюме. - Все лучше, чем несколько лет киснуть над учебниками или, как Генка, задрав штаны бежать с работы на лекции и зарабатывать три копейки".
Но для Оли Тася хотела другой участи и радовалась, что дочь растет очень прагматичной и руководствуется рассудком, а не чувствами. В школе девочка была одной из лучших учениц в классе; поступила в Университет Запесоцкого и уже имеет четкие планы на будущее, а не выскочила замуж со школьной скамьи. Но поможет ли ей устроиться этот свистопляс Дэн? Тася скептически относилась к этому расфуфыренному и болтливому парню. "Тарахтит, как сорока в "Цыпе", а будет ли из этого толк?"
- Не волнуйся, мама, - Оля проверила, хорошо ли закреплены накладные ногти с "френч-маникюром", - у меня есть голова на плечах и есть цель. Я всегда об этом помню.
Когда Оля убежала со своим ненаглядным Дэном, Тася вышла покурить. В номерах первого этажа курить не разрешалось, и для любителей сигарет установили навес во дворе.
Там уже стоял один человек, один из жильцов бельэтажа, в черных джинсах и белой футболке, и неспешно курил сигариллу с ароматом кофе. Тася зачиркала зажигалкой над своим "Петром Первым", но огонек никак не высекался. "И барахло же эти местные зажигалки по пять рубасов! Только купила, и уже не работает. Эх, пожадничала, лучше бы за тридцать взяла!".
Парень в футболке молча щелкнул своим "Ронсоном" и поднес огонек к ее сигарете.
- Спасибо, - улыбнулась Тася. И ощутила аромат парфюма, исходящий от мужчины.
Тем же самым парфюмом пахло от человека, которого она встретила на аллее турбазы. Тогда Тася возвращалась в банкетный зал, распаленная стычкой с Ольминским, которого она даже приложила и усадила в грязь. Навстречу ей по аллее спускался высокий мужчина в джинсах, куртке и сером свитере. От него тянуло шлейфом парфюма. Тася не успела рассмотреть, кто это бл потому, что ей в лицо ударил одуревший после зимней спячки жук. Но аромат она запомнила ОЧЕНЬ хорошо и сразу узнала его.
Она обернулась и посмотрела на мужчину. Да, тот самый силуэт, посадка головы, линия плеч...
Тася вспомнила свою беседу с майором Перовым. Получается, что человек, которого она встретила на аллее, оказался последним, кто видел Ольминского в живых. А может, это он и расправился с аферистом. Тася ни минуты не жалела Ольминского - она ненавидела мужчин, которые обирают и подставляют влюбленных в них женщин. И тем более - тех, кто зарабатывает на проститутках и вовлекает девушек в этот "бизнес", порабощая их и ломая им жизнь. Но в убийстве Ольминского сначала подозревали ее, потом - Диму, а теперь - Гершвина. Вся турбаза видела, как он схлестнулся с этим слизняком у фонтана. А этого прохожего видела только она, и то всего пару секунд - если бы не этот жук!
Мужчина вышел из-под навеса и сел в подъехавшее к отелю такси. "В ресторан "Ладога", - услышала Тася прежде, чем он захлопнул дверцу. Машина отъехала.
"И что делать? Звонить Вероничке? Или в УВД, Перову? Или самой скатать в эту "Ладогу", может, он туда не просто пожрать поехал?.."