Койон-Саари

*
Правило трех неприятностей. Если с тобой что-то случилось, будь готова в течение дня еще к двум неприятным неожиданностям. Но иногда, думала Ника Орлова, это правило не срабатывает. В том смысле, что бывают такие дни, когда проблемы сыплются, как фасоль из порванного пакета.
"Жизнь, как зебра, - шутила ее школьная подруга Тася, - черное-белое, черное-белое, черное-белое, задница!".
А иногда бывают дни, напоминающие новое асфальтовое покрытие, на которое еще не нанесли дорожную разметку.
Проснувшись от звонка будильника, Ника увидела за окном небо ровного серого цвета и плюс тринадцать на градуснике - а она уже приготовила на утро рубашку "поло"! Пришлось отыскивать в шкафу и гладить водолазку. Потом Вероника прошла на кухню, сунула в микроволновую печь пиццу и нажала на кнопку... и печка никак не отреагировала на это. Такой же глухой игнор выдала и кофемашина. Выключатель в ванной тоже защелкал вхолостую, когда Орлова решила подкрасить ресницы. "Твою мать, - в сердцах подумала Вероника, - опять свет отключили, неделю назад уже были какие-то работы с энергосетью, и либо я вчера вечером не заметила оповещение у парадной, либо его опять повесили через пять минут после того, как щелкнули рубильником. А в домовой чат я захожу от случая к случаю, вечно руки не доходят, поэтому обо всех отключениях узнаю с опозданием".
Смирившись с мыслью, что завтракать и пить кофе ей придется на работе или схватить пару пирожков по дороге, если какая-то пекарня будет открыта в такой ранний час, Вероника засобиралась на работу.
Она уже вышла со двора, когда ей на голову шлепнулась большая холодная капля. Вторая, третья... А она как раз вчера отнесла добротный фамильный зонтик, доставшийся еще от дедушки, в ремонт - у него стала заклинивать кнопка. И хуже того, срабатывала она сама по себе в самый неподходящий момент. В последний раз огромный тугой зонт со звучным хлопком открылся прямо в вагоне метро...
Пока Ника торопливо разыскивала в сумке плащ, дождь набрал силу и основательно вымочил ей жилет, водолазку и джинсы. Чертыхнувшись, Вероника вернулась домой и снова полезла в шкаф. Ехать в мокрой одежде - верная простуда, а заболеть за неделю до отпуска и запланированной поездки на Ладожское озеро меньше всего хотелось.
Пока она переодевалась, дождь, к счастью, закончился, но уже на полпути к метро Ника, не заметив, влетела обеими ногами в здоровенную лужу, редко просыхающую в дождливом петербургском климате. Как назло, сегодня она сменила берцы на кроссовки, и они тут же наполнились водой и противно захлюпали.
Пришлось снова возвращаться и доставать из ботиночницы берцы - в них никакие лужи не страшны. К входу в метро Ника летела уже опрометью и даже не остановилась возле кофейного автомата у входа в торговый комплекс; некогда уже, итак опаздывает!
В метро оказалось, что на карточке закончились деньги, а автоматы для пополнения счета "словили какой-то глюк", по словам разочарованного парня, тоже попытавшегося закинуть денег на карту, и к кассам выстроились плотные очереди. Да еще перед Никой оказалась ужасно тугодумная женщина, которая никак не могла сообразить, сколько денег она должна положить на карту, когда они придут на счет и на какой срок действительно это пополнение. За спиной Вероники уже выстроился огромный хвост, и неторопливую гражданку уже обзывали нелестными словами. А тут еще Никин телефон в сумке начал издавать пронзительные трели, и как назло, каждый раз заваливался глубоко на дно и умолкал, как толко хозяйка его нашаривала.
На эскалаторе ее толкнула сварливая пожилая дама, рявкнув: "Женщина, ну вы что слева встали, совсем, что ли?!".
- На эскалаторе вообще-то ЕДУТ, а не БЕГУТ, БАБУШКА! - огрызнулась Ника.
На платформе она увидела приличную толпу и услышала разговоры о какой-то поломке, из-за которой поезда нет уже двадцать минут.
На входе в вагон Орловой повезло - ее буквально втолкнули в дверцы, прорываясь к посадочным местам, и, когда двери уже закрывались, радио проорало, что поезд следует только до станции "Невский проспект". "Да что за утро сегодня! Даже не зебра, а сплошная задница, цитируя Таську!".
*
В редакцию взмыленная и злая Вероника влетела уже около десяти часов утра, и сразу ринулась к кофейному автомату в коридоре своего этажа, чтобы хоть кофе выпить. Такое безумное утро требовало хорошей порции доппио, если не трипло.
- Вообще-то, Вероника ВИкторовна, рабочий день начинается с девяти часов, - поджав губы, прокомментировала шествующая мимо замредактора Алиса Голубева.
Вероника промолчала потому, что боялась взорваться и нахамить в ответ; после тяжелой дороги на работу она была все еще взвинчена.
- Правильно: попейте кофе, сходите покурите, а там и рабочий день пройдет, - не унималась Голубева, не теряя надежды втянуть Веронику в скандал. Это она любила и умела. Усмотрев малейшее "фо па" кого-нибудь из сотрудников, Алиса обрушивала на него свой раскаленный добела в грозном горниле гнев, не трудясь сдерживать громкость своего хорошо поставленного голоса и не особо заморачиваясь тактичностью и выбором выражений. "В чем я неправа? - говорила она, когда ее просили делать замечания более сдержанно. - А если я не могу терпеть такое?" И если человек потом ходил подавленный; плакал; пил сердечные капли - Алиса Яковлевна ходила посвежевшая, с румянцем на щеках и в отличном настроении. Правда, до сих пор новая замред остерегалась трогать Орлову, но сейчас явно решила проверить на прочность и ее тоже.
- Вероника, - сказал главный редактор, - когда закончишь свои дела, загляни ко мне. Я хотел на планерке обсудить с тобой новую публикацию для разворота, но ты пропустила собрание...
- Хорошо, Игорь Вадимович, - Ника забрала стаканчик и прошла в кабинет.
Вслед донеслось ехидное голубевское:
- Ну, конечно! Марине и Лесе вы пригрозили вычесть из квартальной премии, хотя знаете, что они иногда опаздывают потому, что перед работой отводят детей в садик, а Орловой вы слова не скажете. Как же, жена самого, страшно сказать, Морского...
Ника еле удержалась от желания запустить стаканчиком с крепким кофе прямо в щегольской бежевый кардиган Алисы Яковлевны. До сих пор никто не делал подобных гадких намеков насчет ее брака с успешным предпринимателем Виктором Морским, все знали их историю и понимали, что у Вероники меньше всего было расчета, когда она после нескольких лет близких отношений согласилась стать женой олигарха...
- Алиса Ярославовна, давайте в своей личной жизни каждый будет разбираться сам, - сквозь зубы попросила она, и, что-то уловив в ее интонациях, Голубева не стала продолжать дискуссию. Она обладала тонким чутьем, понимая, когда нужно остановиться.
В курилке Вероника встретила своего коллегу из отдела расследований Саню.
- Что, Голубка опять курлычет? - сочувственно спросил он.
- А разве она когда-то этого не делает? - буркнула Вероника.
- Главнюк что-то про твою статью о самокатах хотел сказать...
Вероника нахмурилась. Недавно она снова написала о засилье средств индивидуальной мобильности и растущей статистике травматизма, связанной с их лихими гонками по тротуарам, паркам и коридорам торговых комплексов. В пятницу она сдала материал ответсеку, и по идее, сегодня статья должна была быть поставлена в номер. В работе с публикацией ей помогал давний знакомый, блогер Вейдер, борец за справедливость и соблюдение порядка, уважение к культуре, этике, родному городу и друг к другу. С гонками моторных самокатов по пешеходным территориям Вейдер, в миру - Евгений Малышев, боролся уже давно. Он видел, как самокатчики все больше наглеют и распоясываются, и понимал, что люди не станут терпеть их выходки до бесконечности - а значит, дело может дойти до самосудов и кровопролития. Своими акциями он пытался привлечь внимание представителей власти к этой проблеме и решить ее, пока не дошло до непоправимых бед. Ведь если игнорировать проблему, она никуда не денется. Напротив, видя, что их никто не останавливает и не пресекает нарушения порядка, любители самокатов почувствуют себя еще вольготнее. А решение приравнять пользователя массивной железной конструкции с моторчиком к пешеходу явно было ошибочным. Ведь при столкновении пешеход оказывался на земле, и зачастую уезжал с места происшествия на машине "скорой помощи", а самокатчик, довольно гогоча, уезжал. Эти постулаты Вейдер доходчиво доносил до общественности, прессы и властей с удивительной настойчивостью.
Последней каплей, переполнившей чашу терпения блогера, стали тексты оппонентов на интернет-платформах: "Мы никуда не денемся, придется вам с этим смириться, самокат - это символ прогресса, и можно же на тротуаре придерживаться правой стороны, а детей своих покрепче держать за руки, нечего им скакать, как дикари!.."
"Пешеходы, значит, должны к стенам прижиматься потому, что они со своих таратаек слезать не хотят? - возмущался Вейдер. - Внаглую оккупировали тротуары и милостиво готовы выделить людям место, где можно пройти строем, не дыша и ступая на цыпочках? Ну, нет, это мы еще посмотрим, кому придется потесниться!". Он запланировал серию акций, требуя устройства выделенных дорожек для самокатов, велосипедов, сегвеев и моноколес и того, чтобы каждый соблюдал правила своей и чужой территории, а Вероника взялась обеспечить блогеру поддержку в "Невском телескопе". Она пообщалась с людьми, пострадавшими от лихих самокатчиков, посетила несколько больниц, где лежали травмированные пешеходы и даже пообщалась с конспиративной группой активистов, которая, по примеру Вейдера, начала выводить из строя самокаты... Они не жаждали "рекламы" в СМИ, но Вероника, сумевшая однажды проинтервьюировать даже японскую синоби, выполняющую задание в Ялте, сумела найти с ними общий язык и пообещала не нарушать их инкогнито... В общем, подготовка статьи потребовала немало времени и усилий. А теперь материал почему-то не ставят в номер, и главнюк зачем-то вызывает ее.
*
Главный редактор избегал смотреть на Веронику, раздражающе барабанил пальцами по столу и в тон дудел губами "по-по-по-по-по-по-по".
"И долго еще мне этот сольник слушать?" - нервно подумала Вероника.
Наконец редактор глубоко вздохнул, смешно фыркнув, как лошадь, и перекинул Веронике через стол ее статью:
- Возьми. Не пойдет. Ни под каким видом. Орлова, ну в который раз ты толчешь эту воду в ступе? Читателям надоело. Нас могут заклеймить мракобесами, противниками прогресса, старперами, которые только и могут, что шаркать неспешно...
- Это не прогресс - носиться, калеча прохожих, - возразила Ника, - я была в больницах, видела в травматологии людей, которые серьезно пострадали, всего лишь идя по тротуару, и посмотрите статистику - практически ни дня не проходит, чтобы самокатчики кого-то не сшибли...
- И кикшеринговые компании могут на нас накатать "телегу" за систематические наезды и выиграть суд... Ты, что ли, будешь им штраф выплачивать? У тебя пара миллионов лишняя? Или тебе не страшно, у мужа попросишь? А газете рейтинг сбивать не боишься?
- Иск за что? Я их не оскорбляю, излагаю только проверенную информацию, и имею право выражать свое мнение. К чему они могут прикопаться аж на пару миллионов?
- Орлова, - закатил глаза редактор, - сейчас время такое, все друг на друга жалобы пишут, и власти их внимательно читают, чтобы что-то серьезное не проморгать. А от кикшеринга еще и немалый доход идет, ты соображай, на что вы с этим, блин, лордом Ситхов голос повышаете! Заладили: убрать, запретить, прогнать...
- А почему бы им на эти доходы не оборудовать для своих самокатов выделенные дорожки? - спросила Ника. - Хватило бы как раз! До каких пор люди должны подвергаться риску, просто идя по своей законной территории?
- Плетью обуха не перешибешь, ты эту пословицу знаешь?.. Все! Статья твоя не пойдет. Тема закрыта!
- Ну ясно. Пока жареный петух вас не клюнет, вы будете делать вид, что проблемы не существует, - резко сказала Ника, - просто вредная Орлова бедных самокатчиков обижает! И плевать вам на пострадавших...
- Ну, конечно, - съехидничала, вплывая в кабинет, Голубева с распечаткой, - принцессу обидели! Игорь Вадимович, вот я принесла материал для разворота. Поправила все, что вы считаете нужным, и заголовок выбрала: "Наперегонки с ветром"!
- И про гиподинамию с ожирением напишите, Алиса Ярославовна, - посоветовала Ника, - и о том, что некоторые люди скоро ходить разучатся с этим чудом прогресса!
В своем кабинете она раздраженно хлопнула дверью, крепко выругалась и набрала номер Малышева.
- Вейдер слушает, - пророкотало в трубке.
- Нас прокатили, Женя. Вместо моей статьи поставили панегирик нашей новой "замши", восхваляющей кикшеринг: ах, наперегонки с ветром, до метро не сорок минут добираться, а всего пятнадцать, удобно-экологично, сю-сю, му-сю...
- Ясно, - хмыкнул Евгений, - владельцы прокатных фирм и продавцы частных самокатов поняли, что их бизнес вызывает все больше народного недовольства, и решили поправить дело при помощи хвалебных публикаций... Будут напирать на то, что сейчас "век высоких скоростей", это так прогрессивно, классно, модно, и вообще, "ряльно классно по ходу прокатиться с ветерком, отключив мозг, а пехи пускай к стенкам прижмутся, и ваще, они нам ряально завидуют"...
- Откуда вы знаете, о чем статья Голубевой?
- Читал другие аналогичные тексты. Поверьте, все они похожи друг на друга, словно их пишет один человек. Или даже искусственный интеллект...

*
Поговорив с Вейдером, Ника ощутила, как напряжение и гнев ослабевают. Женя умел несколькими словами разрядить обстановку. Удивительное качество при том, что Малышева жизнь никогда не баловала и нанесла ему удар еще до рождения. Отец Евгения был арестован, как серийный убийца девушек в окрестностях Петербурга в середине 90-х годов, так и не сумев доказать, что на него свалили чужую вину. Слишком высокое положение занимали родители настоящего душегуба; скромному работнику общепита не по силам было с ними тягаться. Малышев-старший был приговорен к высшей мере наказания и казнен за считанные дни до вступления в силу моратория на смертную казнь. А его юную вдову, едва успевшую к этому времени родить, затравили соседи. Женщине пришлось перебраться с ребенком на другой конец города. Там она вышла замуж за машиниста метро, стала работать там же, на кассе, ее второй муж усыновил Женю, и жизнь Анны и Евгения наладилась. Женя с отличием закончил Университет профсоюзов Александра Запесоцкого и стал хорошо зарабатывать в блоге. Но клеймо на имени отца не давало молодому человеку покоя. Пару лет назад, при помощи Вероники, Виктора Морского и адвоката Наума Гершвина, Женя-Вейдер смог снять ложное обвинение. Настоящий маньяк с опозданием на четверть века был изобличен и, так как подобные преступления не имеют срока давности, предстал перед судом вместе с родителями, которые, спасая сына, подставили под расстрел ни в чем не повинного Кирилла Малышева. После этого Женя-Вейдер был очень благодарен Нике, Виктору и Науму... Тем более чт Морской в ходе расследования спас ему жизнь в Ахтиарске, остановив занесенный нож наемного убийцы...
"Ну что же, пускай пишет слащавые тексты, восхваляя кикшеринг, - подумала Ника, приготовив себе кофе, - люди не слепые и не глупые и сами видят подлинную картину: пострадавшие пешеходы, стихийные парковки у метро, остановок и магазинов, самокатчики с ожирением и гиподинамией... И от хвалебных статеек их отношение ко всему этому не изменится. Реклама вообще уже всем надоела, слишком ее много, - она вспомнила кипу вынутых из своего почтового ящика разноцветных листков, которые натолкала в мокрые кроссовки. - И статья Голубевой может тоже пойти на просушку чьей-то обуви... Больше ни на что она не сгодится!"
Ника села за стол и просмотрела список дел на последнюю неделю перед отпуском. Да, придется поднапрячься, чтобы ехать на отдых с чистой совестью, и ничего над душой висеть не будет.
Работа увлекла Веронику, и она даже забыла об утренних неприятностях. В буфет за обедом Орлова входила бодрой походкой.
С порога она услышала язвительный голос замредактора:
- Мы сейчас не об Антоновой говорим, а о тебе, и не надо стрелки переводить. Тебе уже было не раз говорено о духах из бабкиного сундука...
- Придешь к человеку брать интервью, - подхватила Карина из отдела "Блиц-новости", - у него от твоих духов отек Квинке начнется, ты ему лечение оплатишь? Он ведь может и жалобу на тебя подать и по суду затребовать компенсацию...
Карина была одной из немногих чирлидерз Голубевой. По вопросам всевозможных штрафов и компенсаций ей не было равных в редакции. Кара наизусть знала все статьи кодексов, по которым с человека можно было взыскать энную сумму, и охотно их цитировала по каждому поводу. "Ей бы в рубрике "Советы юриста" народ консультировать, - шутил Наум Гершвин, которому Ника рассказывала о коллегах, - отвечать на вопросы, сколько можно слупить с соседа за неправильную парковку машины, или за то, что на пять минут позже регламента музыку приглушил!". "По-моему, Карине доставляет удовольствие мечтать о том, как кого-нибудь по одной из статей растрясут на кругленькую сумму, - пожала плечами Ника, - ладно, пусть грезит дальше, лишь бы блицы свои в срок сдавала!".
Сейчас Голубева и Карина напали на тихую тридцатилетнюю Клару из отдела литературных рецензий, вытеснив ее из очереди, нависнув, как два грозных танка и тараторя на два голоса так, что Кларе не удавалось вставить ни слова. Да она и не смогла бы перекричать двух искушенных в корпоративных битвах агрессорш...
- Алиса Ярославовна, мне, как председателю профкома, не хотелось бы поднимать вопрос о буллинге на рабочем месте, - негромко сказала Ника, подходя к месту битвы, и пугливо примолкшие при виде грозной "замши" сотрудники расступились, пропуская Орлову. Кто-то шепнул за спиной: "Вау, битва титанов начинается!". - Но я буду вынуждена это сделать, если вы не прекратите эти нападки на сотрудников.
- О, адвокат пришел! - фыркнула Голубева. - А вас не волнует, что она буквально купается в своих дешевых духах, заставляя сотрудников своего отдела задыхаться на рабочем месте? Не волнует? Зато стоит мне кому-то сделать замечание, и вы тут как тут!
- Сотрудники литературного отдела жаловались на Клару ВАМ? - парировала Ника. - Сомневаюсь. А вот на вас у меня уже есть немало жалоб - вы грубо разговариваете с людьми, повышаете голос, переходите на личности, когда нужно всего лишь указать на недочеты в работе... И странно, что Игорь Вадимович как будто этого не замечает...
Сверкнув глазами, Алиса развернулась и отошла к стойке, протаранив небольшую группку зевак. Карина попыталась еще раз завести разговор о том, можно ли вообще пользоваться парфюмом на рабочем месте, но Вероника оборвала ее:
- Таких запретов не существует, и я бы попросила вас не придумывать и не насаждать их самовольно... Вы лучше вовремя предоставляйте материал для своей рубрики, и так, чтобы потом не приходилось его дорабатывать, переписывать или в последний момент искать замену! "Чем кумушек считать, трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться"!
- Работайте спокойно, - сказала она Кларе и повела носом. Да, конечно, парфюма многовато. Надо будет шепнуть об этом девушке с глазу на глаз в курилке; Ника, в отличие от Голубевой, не любила устраивать публичные аутодафе в стиле "я начальник, ты дурак". Но "дешевыми" или "бабкиными" их никак не назовешь. "Ого, "Органза", и, судя по всему, настоящие... Кларе такие не по карману; видимо, кто-то подарил! Да-а... Голубева прокололась, элитные духи обозвала устаревшей дешевкой! Сказать ей, сколько "Органза" стоит, пожалуй, у Голубки и аппетит пропадет!"...
Будучи женой Морского, Ника быстро научилась разбираться в марках престижной косметики, парфюмерии и одежды. И "фо па" "замши" от души ее позабавило.
Алиса и Карина мрачно поглядывали на нее из-за своего стола в отдалении, и Ника поняла, что они с нетерпением ждут ее отпуска, чтобы безо всяких "адвокатов" разобраться с неугодными. А Игорь Вадимович едва ли станет пресекать действия своей новой заместительницы. Еще и статью Никину завернул, поставив на ее место голубевский панегирик. "Не вхожу ли я в "список Голубевой на выбивание"? Если да, то сочувствую ей. Это тот самый случай, когда асфальтовый каток со всей дури налетает на булыгу... Об меня уже многие зубы обломали, еще до того, как я стала женой Морского. На Новоминских болотах было пострашнее, и в выборгском проулке около "железки" - тоже, но ничего, выбралась. Но вот как быть с людьми, которых она замучает за мой отпуск? Как защитить их? Я насчитала как минимум троих..."
Вариант "попросить помощи у мужа" Ника даже не рассматривала. Да, Виктор решил бы проблему за пару минут и один-два телефонных звонка. Но ей не хотелось приплетать мужа к своим рабочим проблемам, подтверждая ядовитые намеки Голубевой "принцесса гневается" и "а кто у нас муж".
Надеяться, что ситуация, пущенная на самотек, нормализуется сама собой, тоже не стоит. Алиса не сворачивает с намеченного пути, и отъезд Орловой, единственной, кто перед ней не тушуется, только воодушевит воинственную даму.
И что же делать? Впервые их слаженный и спаянный коллектив оказался под угрозой раскола и распада. А Нике этого не хотелось. Чтобы появлялись враждующие лагеря, любимчики и изгои... Это только мешает работе. И снижение рейтинга издания, которого так боится Игорь Вадимович, может гораздо скорее произойти в раздираемом распрями коллективе...
- Верони-иии-ика! - загорелый, улыбающийся Наум Гершвин вошел в ее кабинет, широко раскинув руки. - Хватай краба!
Один из самых успешных адвокатов Петербурга и Ленобласти, рослый осанистый брюнет со стильной проседью и холеными усиками, был давним другом Вероники. Началось их знакомство с бурной дискуссии в студии модного ток-шоу, куда они были приглашены, как почетные эксперты. Потом адвокат попытался приударить за острой на язык журналисткой. Потом их отношения перешли в дружеские. Наум не раз помогал Веронике в ее расследованиях. Не раз они вместе оказывались в опасности, из которой выручали друг друга в поисках истины и справедливости...
- Это ты в Воркуте так загорел? - изумилась Ника.
Наум проводил отпуск на севере Коми, где живет его университетский друг, бизнесмен Сергей Ошкоков. Сестра Сергея, Иовилла, популярный кинопродюсер, сейчас работает в Воркуте над фильмом. Иовилла решила, что фильм, действие которого происходит в Воркуте и поселках на Кольце, должен там же и сниматься, без всяких павильонов, декораций и цифровых технологий. Ио предпочитала "правдивые" фильмы. "Я не обманываю зрителя, - говорила она, - и зритель мне за это благодарен". И это правда. Фильмы Иовиллы, Инессы Шеллер, неизменно пользовались успехом и приносили немалые доходы и как минимум одну-две награды на кинофестивалях. В прошлом году Ника и Наум выручили Сергея, когда его бизнес оказался под ударом, и предприниматель не мог понять, что за таинственный недруг у него появился. Они спасли Сергея Трофимовича от разорения и обвинения в убийстве, и Ошкоков на прощание сказал Нике: "Я ваш должник. Мы, хасова ("тундровые люди" - пер. с ненецкого - прим. автора), поступки помним".
- Ты же знаешь, что и там бывает очень даже жарко, - жизнерадостно отозвался Наум, плюхаясь в гостевое кресло, - я приехал как раз когда стаивал последний снег, а солнце уже рассверкалось вовсю! Конечно, было прохладно, но... Ты посмотри! - он сдернул темные очки, и Ника прыснула от смеха:
- Ты похож на коалу, Наум!
- Без очков там никак. То ветер слезу вышибает, то солнце слепит так, что реально в крота превращаешься. А от очков вон какие отметины остались!.. Местные поведали мне историю о том, как одна женщина решила позагорать летом не то на берегу реки, не то около ущелья Сапсан, и дело закончилось солнечными ожогами и воспалением легких. Воркута - город молодой, даже, так сказать, юный, и, как всякая барышня-подросток, непредсказуема!
Вероника включила чайник, достала пачку кофе, вазочку с печеньем и конфетами и чашки. Наум довольно потер руки:
- О, это дельно! Я только что с поезда, прямо с вокзала к тебе закатился, справедливо полагая, что ты опять засидишься в редакции. После двух суток в купе слегка прибалдел. Кофе мне как раз необходим. В прошлый раз ездил в Воркуту на машине, но убедился, что на поезде все-таки гораздо лучше.
- А зачем ты гонял туда машину?
- Лавры Поехавшей из одноименного фильма покоя не давали... Громоздиться на велос, прихватив вместо собачки своего мэйна, я не рискнул. Ехал наперегонки с поездом. Так вот, поезд выиграл гонку! Так что в этот раз я доверился железной дороге.
- С котом ездил? - спросила Ника, хорошо зная крутой и капризный нрав домашнего любимца Наума, исполинского мэйн-куна Адальберта.
- Нет... Доверил его Тане. Она по старой дружбе никогда не отказывается помочь отцу своих детей...
С бывшей женой Татьяной Наум сохранил после развода дружеские отношения. И во время его поездок Таня никогда не отказывалась взять на передержку вальяжного красавца Адальберта.
- Он бы мне задал жару в дороге, - пояснил Наум. - А при Тане Берт выпендриваться стесняется... Ну, а ты как к отпуску готовишься? Уже на чемоданах?
- На чемоданах и на душе неспокойно, - Ника поставила на стол две дымящиеся чашки. - Тут такая ситуация... Ты вовремя пришел. Я как раз думала, с кем бы посоветоваться.
- Все ясно, - выслушав ее рассказ, сдвинул брови Наум. - Есть такая профессия - "чистильщики". Их нанимают на временную работу в организации, где назрела необходимость сокращения штатов... Ты говоришь, эту мадам Синичкину взяли на время декретного отпуска настоящей заместительницы редактора?..
- Голубеву, а не Синичкину... Да, верно.
- И она целенаправленно докапывается до отдельных людей?
- Она всех "строит", но Клару и еще двоих - особенно.
- Понял... Ко мне недавно обращались люди из другой организации - их тоже "забуллили" и подвели под заявление "по собственному" накануне сокращения. То есть, "чистильщик" выбирает, так сказать, "слабое звено", людей, без которых можно обойтись, или не имеющих "крыши", и планомерно выжимает их с работы. А потом и прикопаться не к чему: сами написали заявление...
Наум задумчиво побарабанил пальцами по столу.
- Клара и остальные двое - вовсе не "слабое звено", - возразила Ника, - они хорошие профессионалы и дело свое знают. Другое дело - что они не всегда могут за себя постоять перед вышестоящими, и поэтому их проще всего зашугать.
- Вот что, - решил Гершвин, - езжай в отпуск спокойно. А меня, кстати, твой главный как раз пригласил в качестве гуэст-эксперта в рубрику "Советы юриста", так что я в этот месяц часто буду здесь бывать. Присмотрюсь к вашей госпоже Щегловой... Скворцовой?
- ГОЛУБЕВОЙ.
- Ну, да, Голубевой... Может, это от нее пострадавшие ко мне в прошлый раз обращались. Тогда я сделать ничего не смог. А сейчас - посмотрим, кто кого! - воинственно сдвинул густые брови адвокат. - "Будет буря, мы поспорим и померяемся с ней", - тихонько пропел он.

*
Складывая дорожную сумку, Вероника напевала "Владивосток-2000". К вечеру пятницы настроение у нее улучшилось. Приближалась долгожданная поездка в Карелию, на остров, который в прошлом году понравился ей с первого взгляда. Вероника и Виктор побывали на Койон-саари в рамках экскурсии "Места силы Карелии", провели там несколько часов и были заворожены красотой скал, густых тонких елей и ладожской синевы.
Заметив на берегу пару палаточных городков, Ника решила, что неплохо было бы провести здесь отпуск - в тишине, на природе, и практически в уединении от внешнего мира. Остров соединялся с материком узкой полоской переправы; на нем далеко не всегда и везде был доступен сигнал связи. Но отдых там не был "диким", городки имели свою инфраструктуру, за безопасностью отдыхающих следили; имелись магазинчики и кафе, а при палатках были оборудованы все удобства и имелись медпункт, спасательная станция и прокат инвентаря и водного транспорта для прогулок по озеру.
В августе Вероника должна была вернуться - на свадьбу Лили, своей давней подруги. Лиля Дольская и популярный писатель-фантаст Аристарх Кораблев после более чем десяти лет знакомства в мае наконец-то подали заявление в загс, и недавно Вероника получила красиво оформленное приглашение на регистрацию брака - на Английской набережной.
Кораблев неоднократно приезжал в Мариенбург, снимая там дачу, проводил встречи с читателями в библиотеке, подписывал книги, но ни для кого не было секретом, что куда больше, чем тихая идиллическая красота дачного поселка и аплодисменты поклонников его манят в гатчинский пригород серые глаза библиотекаря Дольской.
Аристарх писал серию рассказов наподобие "Марсианских хроник" Рэя Брэдбери - только его герои осваивали Плутон, самую дальнюю планету Солнечной системы, с недавних пор вообще низведенную до ранга "карликовой". Приключения колонизаторов, прошедших курс генно-модификационных процедур для выживания в жестких условиях Плутона пользовались популярностью у любителей отечественной фантастики, имя Кораблева было на слуху. Новость о предстоящей свадьбе модного автора стала одной из самых обсуждаемых в светской хронике текущего лета. Аристарх на радостях решил устроить помпезное торжество - регистрация на Английской набережной, венчание в Казанском соборе, банкет в "Англетере" - Кораблев был приглашен в позапрошлом году на свадьбу Морского и Вероники и старался не отстать от олигарха. Коллеги-писатели заикнулись было, что куда свежее и креативнее было бы устроить бракосочетание в джинсах, но Кораблев презрительно освистал это: "Некоторые пишущие дамы сейчас вовсю пиарят такие свадьбы, прямо от умиления всхлипывают, описывая невест в джинсах, но я не баран, чтобы всему подчиняться! В стиле кэжуал пусть брачуется молодняк, который еще не заработал на свадебные наряды или просто любит ниспровергать устои потому, что ему нравится сам процесс тотального отрицания неважно чего, а я уже из детских штанишек вырос и хочу, чтобы моя свадьба была настоящей свадьбой, торжеством, а не регистрацией акта гражданского состояния! Наспех забежать в джинсах, черкнуть закорючку в амбарной книге и скушать по бургеру в "Кинге" - это как-то буднично, нет ощущения праздника, события. В джинсах можно и в ЖЭК перед работой забежать, расписаться за капремонт канализации... Нет, я за модой не гоняюсь. Тем более за такой!"
Ника уже выбирала костюм для Лилиной свадьбы и присматривала подарок для молодоженов.
Да, Лиля и Аристарх долго шли к этому решению - дольше, чем Вероника с Морским. И можно понять, почему Аристарх на радостях собирается закатить пышное торжество - он уже и не чаял, что когда-нибудь Лиля ответит на его предложение "да".
- Последняя из могикан отправляется в брачный полет, - шутила их подруга Тася, открывшая "свадебный сезон" несколько лет назад. Прожив более десяти лет в разводе, Таисия на отдыхе в Синеозерске познакомилась с обаятельным Дмитрием Яниным... Полтора года назад вышла замуж Ника. Теперь настал черед Лили.
"Куда вы все, туда и я, - шутила Дольская.
"Один я, как парус одинокий, пока держусь!" - зубоскалил Наум Гершвин. "Да ладно, - хлопнула его по плечу Тася, - вечно рядом с вами еще какой-нибудь парус маячит! Не успеем привыкнуть, как он уже меняется!" "Пользуюсь, так сказать, успехом у прекрасного пола", - гордился адвокат. "И очень активно пользуешься", - усмехнулась Ника. "Ходок еще тот", - припечатала прямолинейная в силу профессии Тася, надзирательница женского СИЗО. "Нет в тебе романтики, Таисия", - сокрушался Гершвин. "Уж извиняйте. Этого не держим, не завезли!"
*
Выехать предстояло ранним утром - автобус отправлялся в 07.00 с автовокзала в Мурино, и выйти из дома нужно было в половине шестого, чтобы не опоздать к посадке. Ехать предстояло несколько часов, а Веронике хотелось прибыть на остров хотя бы к обеду, чтобы уже в первый день насладиться красотами Карелии.
Будильник требовательным звоном ворвался в ее сон, где Ника снова бродила по осенней Ялте в поисках таинственной женщины-синоби. Во сне она как раз настигла незнакомку и коснулась рукой ее плеча, та начала оборачиваться... и тут зазвонил будильник.
"Ни разу не удалось досмотреть этот сон до конца, - отчаянно зевая, Ника засуетилась по квартире: привести себя в порядок, одеться, выпить кофе, кинуть на сковородку картофель-фри быстрого приготовления и нагетсы, заварить крепкий кофе... - Сколько раз он мне снился за эти месяцы, и всякий раз я просыпаюсь, коснувшись ее плеча!".
Утро было тихое и солнечное. На небе - ни облачка. Термометр за окном радовал взгляд цифрой "+ 21", и Ника убрала приготовленную с вечера ветровку в сумку. Наконец-то настоящее лето пришло в Петербург и вступило в свои права. И Гисметео обещал в ближайшие две недели в Карелии лишь один дождь, а остальные дни - "ясно, без осадков", со стабильными + 23, + 25 градусов. Идеальная погода для отдыха на природе.
Город еще спал, когда Ника вышла из парадной. Такая тишина в районе петербургских новостроек неподалеку от КАД была редким и необычным явлением. Когда Ника шла к метро, у нее появилась иллюзия полного одиночества во всем городе.
Метро только что открылось. "Первая пассажирка", - сказала кассирша напарнице, когда Ника прошла терминал и ступила на эскалатор.
В Мурино Вероника приехала за 15 минут до отправления автобуса и еще успела выкурить сигарету и выпить двойной эспрессо из автомата. Все кофейни были еще закрыты, а Ника еще в метро, несмотря на выпитый дома кофе, пару раз начинала клевать носом в вагоне. Подъем в четыре часа утра был непростым испытанием даже для привычной ко всему спецкора Орловой.
Потихоньку собирались пассажиры с ее автобуса, многие - с чемоданами, рюкзаками, дорожными сумками, сумками для палаток и походным снаряжением. Две хлопотливые дамы в слишком тесных бриджах и белых панамках деловито обсуждали количество "технических стоянок" и качество придорожных "удобств" в поездке. Ворковала молодая парочка. Пересчитывала багаж хлопотливая девица с зелено-фиолетовыми вихрами, пока ее спутники, два парня и девушка, беззаботно болтали и смеялись. Парень в круглых очках уткнулся в планшет, пытаясь выстроить маршрут от Петербурга до воспетого в одноименной антиутопии Вонгозера - оказывается, оно существовало в действительности, где-то далеко на севере Карелии.
Водитель автобуса открыл багажное отделение, и пассажиры засуетились, забрасывая свои вещи в гулкое пространство. Среди пассажиров не было потенциальных любителей пошуметь и нарушить порядок, и это порадовало Нику - значит, в пути будет тихо, и можно будет попытаться доспать хотя бы час-полтора.
С местом ей снова повезло - у окна, без соседа. "Красота, - Ника пристроила в сетку переднего сиденья бутылочку воды, - поеду, как принцесса!". И даже то, что за ее спиной расположились дамы в панамках, продолжая обсуждать "удобства" в разных поездках, не испортило ей настроения. Надев дорожный мягкий воротничок для сна в транспорте, Ника вытянула ноги и откинулась на спинку сиденья.
- Один еще должен на стоянке подсесть, - сказал водитель, когда контролеры прошли по салону, проверяя билеты. - На двадцатиминутной, в N. На шестое.
"Снова повезло, не со мной!" - в уютном теплом салоне, пахнущем свежестью и чистотой, в мягком пружинистом кресле Орлова задремала еще до отправления.
*
Автобус тряхнуло. Ника ударилась лбом о спинку переднего сиденья и открыла глаза. "Снова на том же месте проснулась! Мне уже интересно, чем закончится эта прогулка по Ялте и встреча с итиноку, если мне не помешают досмотреть сон до конца!"
Так было в детстве - Нике стал сниться повторяющийся сон про бассейн, открывшийся в их школе, куда ей очень хотелось пойти. Каждый раз Ника, преодолевая всевозможные препятствия, подходила к заветной двери, тянулась к дверной ручке... и просыпалась: звонил будильник; мама поднимала дочерей; раздавался какой-то шум в доме или на улице... Однажды, уже лет в 15, Вероника усилием воли заставила себя спать дальше, когда за открытым окном белой майской ночью задрались два кота, вошла в зал, посмотрела на бассейн, окунулась... И после этого повторяющийся сон перестал приходить. "Ты достигла своей цели, вот почему", - пояснила ей младшая сестра Вика. А после свадебного путешествия Нике стала сниться Ялта - вся в золотисто-багряных красках осени, пронизанная не по-ноябрьски ярким солнцем, и тонкая черная фигура в капюшоне далеко впереди в аллее Приморского парка...
Автобус заруливал на парковку.
- Стоянка двадцать минут, прошу не опаздывать, - сказал водитель в микрофон.
Первыми у выхода оказалась шумная молодежная компания с зеленоволосой девицей. Ворча на "этих бизонов", заторопились к ступенькам "белые панамки", поглядывая на вожделенный павильончик "WC". Молодая пара и паренек с планшетом двинулись в минимаркет. Остальные пассажиры беспорядочно рассыпались по всей площадке. Кто-то из пассажиров заливисто похрапывал на заднем сиденье.
Ника подошла к экспресс-кофейне самообслуживания, заказала доппио без сахара, забрала высокий стаканчик из плотного жаростойкого картона ("Великоват для 60 миллилитров напитка, пожалели бы бумагу!"), отпила глоток и закурила.
Рядом остановилась высокая девушка в узких черных джинсах и майке, брюнетка с длинным "хвостом" на затылке, и тоже щелкнула зажигалкой.
- Долго не было стоянки, - заметила она, и ее голос напомнил Веронике Ялту.
Орлова обернулась. Из-под приподнятых зеркальных "рэйбенов" на нее смотрели раскосые синие глаза.
- Ди... - начала, было, Ника.
- Мияко, - поправила ее девушка, - не забывайте, что меня зовут только так. Иное имя, иная карма, иной Путь...
С Мияко Мацуо, или, как принято говорить в Японии, Мацуо Мияко, владелицей сети косметических бутиков "Карюкай" и артисткой цирка "Сумида" Вероника познакомилась в Ялте; после этого ее и начал преследовать повторяющийся сон об аллее парка... Ника хранила тайну, соблюдая данное при откровенном разговоре слово. Мияко настаивала на том, чтобы об их встрече не знал даже Морской. "Особенно - он", - подчеркивала она.
- Вы и в Карелии хотите открывать точки? - спросила Орлова, кивнув.
- В Петрозаводске и Сортавале уже есть "Карюкай", - ответила Мияко. - Нет... Сейчас я еду в отпуск.
Ника изумленно посмотрела на нее. Девушка улыбнулась:
- Вы не повериче, но и мы иногдза отдихаем.
По-русски она говорила чисто, но изредка, забавляясь, напирала на характерную для говорящих на чужом языке японцев картавинку.
- Как подзивает Бикута-сама? - спросила Мияко.
Ника знала, что Бикута - японский вариант имени Виктор, а "сама" означает особо уважительное обращение к человеку, в отличие от универсального "сан".
- Полетел на деловую встречу в Ниццу, - ответила она. - Какие-то переговоры по делам корпорации.
- Он правильно выбрал свой Путь, - кивнула Мацуо, - и уверенно идет по нему. Тернии остались позади, а сейчас он пожинает плоды своих трудов. И в его Колеснице есть хороший спутник, - улыбнулась она собеседнице.
- Автобус отправляется, пассажиры, займите свои места, - позвал водитель.
- Встретимся в рагере, - кивнула Нике Мияко и дисциплинированно поднялась на подножку одной из первых.
- Э, э, э!!! Подожди, братан! Алеооооооо!!!
Из кафе, отдуваясь, вразвалку трусил молодой, но очень полный мужчина в пестрых шортах, туго обтягивающей массивное тело футболке и серой джинсовой панаме, размахивая билетом и волоча за собой такую же бокастую сумку и рюкзак.
- Раньше на посадку приходить надо, - буркнул водитель, придержав дверь, - проходите, ваше место шестое.
- Сам знаю, чего мне надо, - пропыхтел толстяк, закинув багаж в отделение под салоном и взбираясь на подножку, - без училок обойдусь, подождете, если надо, умные все стали...
"Токсичный сосед", - подумала Ника и порадовалась, что толстяк сел довольно далеко от нее. Он сразу вытащил телефон и начал звучно "алёкать" еще до того, как автобус начал движение. Новый пассажир явно намеревался обзвонить всех в своем контактном листе, сообщая, что "он уже сел, все нормально, уже едет, погода четкая, реально".
Автобус плавно выехал на шоссе, ведущее в Приозёрск, где они должны были пересесть на туристический микроавтобус до Койон-саари. Ника смотрела в окно, ожидая, когда привычные виды Ленобласти сменятся карельскими скалами и валунами - переход был довольно резким, как смена кадра в кино, и Орлова очень любила за этим наблюдать.

*
Когда они пересаживались на микроавтобус, доставляющий туристические группы на остров Койон-саари, где Ника забронировала себе место в палаточном городке, на посадке обозначились две белые панамки; зелено-фиолетовые вихры суетливой девушки; синие глаза Мияко и красная физиономия толстяка, так и не выпустившего из рук телефон. "А этот жиробас зачем едет на остров? Он же ни на одну скалу не вскарабкается, сразу захрипит и потом обольется, - раздраженно подумала Ника, утомленная бесконечным "але-але" в автобусе. - Небось все две недели просидит в кафе, слопает всю выпечку, а потом будет ругать Карелию: ни фига ему не помогла поездка, только еще несколько килограммов набрал..."
Молодая парочка и парень с планшетом тоже сели в микроавтобус. "Знакомые все лица..."
Ехать пришлось больше часа. Ника снова успела задремать, несмотря на выпитые за завтраком и в дороге три порции крепкого кофе. Проснулась она дважды - когда их с ревом обогнал сверкающий черный мотоцикл с таким же сверкающим новым байкерским костюмом седоком и когда неумолчное "але-ле-ле, братан-зая-чувак" оборвалось на полуслове, и толстяк звучно завозмущался:
- Алеооооо! А-а-а-а-а-а-але-о-о-о-о-о-о! Толян, ты где? Да что за связь?!
- Скалистая местность, - флегматично пояснил водитель микроавтобуса, выруливая на переправу, соединяющую Койон-саари с материком, - сигнал тут не везде бывает.
Толстяк выругался и обескураженно спросил:
- И че мне делать?
- В кафе всегда есть сигнал, - ответил водитель, заезжая на автостоянку, - вон видите, домик такой белый, продолговатый.
- Че, нормально придумали, чтобы больше людей к ним ходили, - забубнил толстяк, - на всем острове связь блоканули, только в жральне оставили!
- Скалы глушат сигнал, - не выдержала Ника, - а в кафе вас никто силком не загоняет, не нравится - не ходите!
- Слышь, красава, - сощурил на нее и без того маленькие глазки толстяк, - мужа своего учи, если позволяет, а на других рот не разевай, пока не спросят, а я у тебя ничего не спрашивал, усекла?
- Был бы здесь мой муж, вы бы от него бежали без оглядки до самого Петербурга, - не осталась в долгу Вероника.
- Правда, мужик, хорош уже бухтеть, - сказал кто-то из молодежной компании, - всю дорогу только тебя и слушаем!
- Реально, братан, уймись уже, - попросил парень с планшетом, - и на девушку не наезжай, она не виновата, что в скалах телефоны глохнут!
- Затцем быро приедзять в Карерию, есри вам тут так не нравитця? - спросила Мияко. Едва взглянув на нее, толстяк проглотил очередную хамскую реплику и замолк.
Конечно, он не знал, кто такая на самом деле Мияко Мацуо. Но было в ней что-то такое, что заставляло опасливо замолкнуть и отступиться даже самых отчаянных людей.
Микроавтобус остановился на широкой автостоянке, отгороженной от острова невысокой, но добротной оградой. За оградой тянулась туристическая тропа, выстроились высокие тонкие ели и березы, а за ними блестело синее озеро. День был солнечный и, несмотря на свежий озерный ветер, жаркий.
- Приехали, - сообщил водитель, открывая дверь, - лагерь вон там, прямо по тропе, метров пятьдесят.
- Спасибо хоть, не за километр остановил, - без прежнего энтузиазма пробубнил толстяк.
Пассажиры засуетились, выходя, и потянулись к багажному отделению. Толстяк ловко оттеснил девушку с разноцветными волосами, ввинтился между тетушками в панамках и оказался у багажного отделения первым. Но его сумка и рюкзак лежали в самом дальнем углу багажника - на пересадке в Приозерске он тоже постарался успеть к багажному отделению первым. Пытаясь раскопать свои вещи, он залез в багажник почти целиком, оставив снаружи только огромный, обтянутый пестрыми шортами зад.
Как ни странно, недовольных возгласов не последовало. Люди спокойно стояли вокруг и терпеливо ждали, пока толстяк пыхтел и ворочался, дергая свои вещи.
Вдруг он глухо вскрикнул и провалился внутрь багажника, будто его ужалил шмель или свела судорога. На землю упала одна его сандалета, и босая нога нелепо задергалась, зашарила по земле в тщетной попытке удержать обувь. Тут уже не удержался от усмешки даже невозмутимый водитель, белокурый великан-карел.
Увидев около багажника Мияко и встретившись взглядом с ее смеющимися синими глазами, Ника поняла, что случилось. Иногда госпожа Мацуо не могла отказать себе в удовольствии слегка проучить какого-нибудь наглеца. "Я ее понимаю. Этого придурка, наверное, многие уже хотели пнуть под зад!"
Толстяк кое-как вывалился из багажника, потный, красный, держась за ушибленный лоб. Наступил босой ногой на еловую шишку, ругнулся. Вид у него был, как у побитой собаки.
- Горова закрудзирась? - сочувственно посмотрела на него Мияко. - Бываеч, когдза приедзяесь из борьсего города на цистую пурироду. Футеки оу. Дез-адаптат-сия, - старательно выговорила она. - Модзет, вам рутсе посидечь на равке?
- Блин, классно поездка начинается, - буркнул толстяк, чуть не проломив скамейку массивным седалищем.
- А мы пока заберем свои вещи, чтобы вам легче было вытащить свои, - добавила Ника и шепнула Мияко:
- Классно вы его!
- Он дорго напрасиварся, - Мияко легко вытащила огромный рюкзак, едва ли не больше ее самой. - А кто напрасиваетися, тот поручит дзераемое!
- И как вы потащите такую громадину? - удивилась Ника.
- Отцень пуросто, - Мияко легким движением расположила лямки рюкзака на плечах, застегнула ремни на груди и животе и выпрямилась. - Пуривыкра.
*
Черный сверкающий мотоцикл "Ганбус 410", сверкая начищенными до блеска деталями, гордо возвышался на парковке неподалеку от автобуса, пристегнутый к столбику - на острове движение любого транспорта было запрещено. Мотоциклист, высокий парень спортивного вида, снимал с багажника такой же огромный рюкзак, как у Мияко, и сумку для палатки. Он по-прежнему был в шлеме с опущенным зеркальным забралом, но Вероника сразу узнала его осанку, разворот плеч и пружинистые пластичные движения.
- Привет, Женя, - окликнула она. - Вы мне не говорили, что тоже собираетесь на Койон-саари.
- Это не совсем отдых, Вероника Викторовна, - Евгений откинул забрало, открыв красивое лицо с цепкими темно-серыми глазами. - Я должен сделать позитивный рассказ с фотографиями о базе отдыха на острове, пропиарить ее. Так что можно сказать, это деловая командировка.
Он осмотрелся, явно кого-то высматривая на тропе. Вероника поняла, кого ищет блогер. Взаимная симпатия между Вейдером и Мияко зародилась еще в Ялте. Один раз синеглазая итиноку даже спасла Евгения во время одной из его рискованных акций. Но их отношения не имели будущего; блогер и синоби не могут быть вместе. Поэтому Мияко оборвала их общение в зародыше и уехала из Ялты, едва завершив задание. А теперь они оказались в одном палаточном лагере, и вряд ли это было случайно. Женя-Вейдер, такой прагматичный и рассудительный парень, скорее физик, чем лирик... Но когда таких людей обуревают сильные чувства, случающиеся пару раз в жизни, они идут напролом. "Знал бы он, кто такая Мияко!.. Навязывать женщине-ниндзя свое общество может быть рискованно... Если только она сама не захочет сократить дистанцию!"
- К теме о самокатах... - начала она.
- Почитайте ленту комментариев под статьей госпожи Голубевой, - Женя развернул к ней планшет. - Как говорится, комментарии излишни, извините за каламбур. Согласны с ней от силы человек десять, зато дизлайков - больше тысячи! Самокатчики и обслуживающие их компании за четыре года зарекомендовали себя так, что любая популяризация СИМ в прессе или интернете в подавляющем большинстве случаев вызывает отторжение.
- Да... Пролетела Голубева, - хмыкнула Ника, выборочно прочитав несколько отзывов. Автору предлагали сходить в травматологию, посмотреть на сбитых самокатчиками пешеходов; поговорить с родителями, у которых "отбитый урод на самокате" сшиб коляску с ребенком и скрылся; почитать свою статью искалеченным...
- Ей идет эта фамилия.
- Это точно.
- Мы еще вернемся к этой теме, - заверил ее Женя, когда они шли по тропе к пестреющим за деревьями палаткам и кемпингу у берега Ладожского озера.
- "Я еще вернусь" - это Терминатор говорил, а не Дарт Вейдер, - заметила Вероника. - Уместнее было бы сказать: «Don’t fail me again, Admiral (Не подведите меня снова, адмирал! - пер. с англ. - /прим. автора/»!
- А я сейчас не в форме, так что могу себе позволить отступления от текста!
Смеясь, они вошли в палаточный городок.
Ставя палатку на указанном месте, Вероника осмотрелась вокруг. Ей досталось место на небольшой площадке, отделенной от основной части лагеря небольшой каменной грядой. И к "инфраструктуре" было ближе - душевые, санузел, пункт проката.
Мияко рядом с ней уже успела гораздо быстрее поставить палатку и разобрать рюкзак и теперь сидела на валуне у воды, глядя вдаль.
- Курасивое одзеро, - сказала она, когда Ника закончила закреплять палатку. - Хоротсий дзадзэн.
Дзадзэн, или созерцание, было неотъемлемой частью японской культуры и часто помогало найти ответ на сложный вопрос, решение проблемы, привести мысли в порядок... "А мы вечно куда-то спешим, бежим, толкаемся, и, может, поэтому у нас часто все получается через задницу..."
- Это верно... Дзадзэна тут хватает. Советую, кстати, прокатиться по озеру. Виды тут необыкновенные. Можно взять лодку или катамаран, или поехать с группой на катере с гидом.
Мияко только улыбнулась. "Им еще и гид нужен! У нас, в селении Акайо-сэнсэя с таким транспортом справился бы даже пятилетний ребенок. И жилеты со шлемами нам тоже не нужны... До чего же гайдзины трясутся над своей безопасностью! Если вести себя с умом и чувствовать окружающее пространство, как часть себя самого, то с тобой ничего не случится без всякого снаряжения и страховочных ремней!"
- Аригато, - вслух ответила она. - Обязатерьно водзьму катамаран.
Чуть поодаль расставлял палатку Вейдер. За валунами шумела молодежная компания. Парень с планшетом еще даже не раскрыл сумку для палатки - сидел на ней и азартно молотил пальцами по экрану - наверное, выкладывал первые впечатления от поездки. У шеренги синих кабинок виднелись две белые панамки говорливых тетушек в тесных бриджах.
- Але-ле-ле-ле-ле! - прогудело за спиной, и Ника чуть не застонала вслух: "Бли-иии-иннн!!!"
Толстяк ходил по берегу, ища место, где есть сигнал. "Только не говорите, что этот душнила тоже расположился на этой площадке... Если мне все две недели придется слушать его речевое недержание, я взреву, как бык, и, чего доброго, утоплю его в озере почище ниндзя!"
Ника достала телефон. Возле ее палатки сигнала не было. Краем глаза она увидела, как толстяк остановился на дощатой дорожке у начала второго валуна и обрадованно заорал в телефон. "Понятно, сигнал ловится там, ближе к душевым... И что - он теперь отсюда не уйдет? Вечно будет бегать потрепаться? Только не это... Лучше бы в кафе сидел!"
- Про все его дела поневоле узнаем, - проследил за ее взглядом Вейдер. - Он теперь здесь и поселится.
- Если его кто-то пристукнет, под подозрение, наверное, попадут многие, - хмыкнула Ника.
- Я и сам уже добрых четверть часа лелею мысль о том, как хорошо было бы надеть сапоги лорда Вейдера и засадить нашему горластому соседу хорошего пинка, чтобы он телефон в озере утопил!
- Вы гуманист, Женя, хотите утопить только телефон... А я сладострастно думаю, как было бы здорово притопить его самого.
- Ну, да. Вы же с ним в одном автобусе ехали, и вас он замучил сильнее.
Разобрав свои вещи и уютно обустроившись в палатке, огромной, как комната, Ника переоделась в купальник, натянула пляжные шорты и майку и сунула ноги в сланцы. Можно и освежиться с дороги.
Когда она проходила по тропе мимо массивного недостроенного дома (как она слышала в прошлый раз от экскурсовода, у владельца здания возникли затруднения с разрешением на строительство в береговой зоне острова, и стройку просто "заморозили". Демонтировать дом до сих пор ни у кого не доходят руки. И там сейчас прячутся от дождя; останавливаются те, кто не хочет платить за место в палаточном лагере и предпочитает отдых "дикарем", или устраивают пикники в ненастную погоду), оттуда донеслись приглушенные голоса, мужской и женский. Ника деликатно ускорила шаг, но все же успела уловить обрывок разговора.
- Меня смущает, что тут столько людей.
- Все будет хорошо. Никто ничего не поймет.
- Ты уверен в этом?
- Абсолютно. Все хорошо продумано.
"И о чем это они?.." - подумала Ника.

*
Пляж оказался еще лучше, чем она думала. Широкая полоса светлого песка, отделенная от туристической тропы и палаточного лагеря валунами и деревьями. Высокие тонкие ели в самом деле напоминали ресницы, как в известной песне о голубых глазах озер. Ника разделась и вошла в воду. Ее сразу обожгло холодом. Вода в Ладожском озере даже в самую жаркую погоду оставалась ледяной из-за подземных течений. Вероника старалась не заплывать далеко от берега в первый день - она за год отвыкла от особенностей Ладоги, и до сих пор купалась только в Выборге и на пляже Парка 300-летия Санкт-Петербурга. Там, на мелководье, вода согревалась значительно быстрее.
Ритмично загребая руками, Орлова видела каждый камешек, каждую полоску на песке под водой, настолько чистой была озерная вода.
Холод стал пронизывающим, и Ника повернула к берегу. Растеревшись полотенцем, она взяла лосьон для загара и, нанося его на кожу, снова задумалась о разговоре в "недостройке". Голоса показались ей смутно знакомыми; она уже слышала их, и совсем недавно. Кажется, в автобусе по дороге из Мурина... "О чем же они говорили? Первое впечатление - пара, по каким-то причинам скрывающая свои отношения и смущенная многолюдьем на острове. Ладно, если так - осуждать не буду. Не судите, да не судимы будете..."
Лежа на пляжном покрывале, Вероника достала телефон, увидела, что сигнал есть, и неплохой, и позвонила мужу.
- Уже соскучилась по мне? - при этих словах на щеках Морского почти наверняка появились те самые улыбчивые ямочки, за которые Вероника его и полюбила.
- Еще не успела, - ответила она, - палатку ставила, располагалась, сейчас загораю... Некогда еще и по тебе скучать!
- А я, не поверишь, скучаю по тебе в "Ле Меридиан", - признался муж, - только что сидел на встрече и думал: тебя бы сюда, на Променад дю Англе... И такая тоска от того, что я здесь один, как дурак...
- Все элементарно, - ответила Ника, - ты, наверное, прямо с самолета побежал на встречу. Это банальный джетлаг. К дальним перелетам и сменам поясов ты привычен, поэтому физически тебя не "колбасит", а вот угнетенное душевное состояние ты все же ощущаешь...
- Фу, какая проза, - обиделся муж, - нельзя же быть таким прагматиком и все объяснять законами физики, математики и физиологии!
- Ты ведь тоже не лирик-романтик, иначе не сидел бы в "Меридиан Найс", - парировала Ника, - а в лучшем случае остановился в каком-нибудь хостеле или вообще только вздыхал бы у телевизора.
- Резонно. Как доехала? Как остров? Соседи нормальные?
- Все нормально. Тут сейчас пик сезона, городок заполнен почти под завязку. Виды - фантастические! Не хуже твоей дю Англе!
- Эх, приехать, что ли? - мечтательно протянул Виктор.
- И испортишь мне всю каторгу?
- Точно! Отомщу женщинам в твоем лице за декабристов!
Они рассмеялись.
В магазине (товары первой необходимости, продукты, копченая рыба, выпечка и сувениры) Ника встретила двух своих соседок из автобуса, словоохотливых женщин в белых панамках. Они засыпали вопросами флегматичную продавщицу, обсуждали, когда и сколько взять копченой рыбы перед отъездом для родственников, оставшихся дома и спорили, какая начинка лучше для калиток и можно ли печь их из пшеничной муки. Одна из женщин бесхитростно поведала, что бывает с ее желудком от ржаного теста, и Ника чуть не прыснула вслух, и тут же сделала вид, что внимательно изучает стенд с магнитами на плашках из карельской березы.
Продавщица, крупная белокурая карелка, не повела бровью.
- Пшеница у нас не растет, - сказала она, - ей тут не климат, да и почва каменистая. Рожь более неприхотливая, вот мы и сажаем ее.
Купив наконец-то по бутылочке "Активии" и по литровой бутылке "Сила воды", дамы удалились.
Покупая на ужин пару калиток с картофелем и брусникой и пакетик копченых колбасок, Ника улыбнулась продавщице, указав взглядом вслед соседкам. Девушка с ответной улыбкой сказала:
- В сезон много таких. День за прилавком постоишь, про все их дела узнаешь.
Тренькнул дверной колокольчик, и в магазин вошли Мияко и Вейдер. Девушка тут же устремилась к витрине с рыбой, а Вейдер с интересом изучал выпечку.
- Раз мы сюда приехали, - сказал он девушке, - то надо отведать настоящих карельских калиток... Ого, смотри, Мия, впервые вижу чебуреки с картофелем!
- Каритки? - смешливо блеснули глаза Мияко. - Это зе дувери в заборе мураноие... деревенского дома! Ты хотесь есть деревянные дувери?
- А здесь это ржаные пирожки, очень, кстати, вкусные, - Женя указал спутнице на ровные ряды румяных калиток.
"Это не они разговаривали в недострое, - подумала Ника, - да и какой смысл им шифроваться?"
Если судить на первый взгляд, то блогеру и владелице "Карюкай" нужно соблюдать осторожность и не "светиться" вдвоем. Особенно - если кто-то знает, что Мацуо - еще и синоби. Но сейчас они мирно вошли в магазин, выбирают рыбу и выпечку, болтают и смеются. Да и о существовании ниндзя, продолжающих жить по древним традициям и заниматься своим ремеслом знает ОЧЕНЬ ограниченный круг людей, не склонных к говорливости. Скрываться от дзенина бесполезно, и Мияко это знает - Ника была наслышана о главе клана "Миеннай Иназуми", Акайо Ямаути хорошо умел держать руку на пульсе, и что-либо скрыть от него невозможно. И если он не воспрепятствовал общению Мияко с петербургским блогером, значит, не видел в них ничего запретного. А больше молодым людям не от кого прятаться. Малышев холост. Мияко не замужем. Да и, насколько знала Ника, у итиноку, женщин-синоби, другие взгляды на отношения с мужчинами, иной менталитет. Значит, в "недострое" разговаривали не они.
При выходе из магазина Ника едва не была сбита с ног толпой туристов, бодро несущихся к тропе от парковки, на которой появился огромный белоснежный автобус "Первые линии". Это была группа, завершающая экскурсию "Места силы Карелии". Бодро тараторил в микрофон экскурсовод, галдели экскурсанты. Группа разделилась - одна направилась на пляж, другая во главе с гидом атаковала скалы. "Не разбредайтесь, не теряйте друг друга из вида, - надрывался экскурсовод, - если потеряетесь, постарайтесь выйти к парковке и ждите там! На острове не везде есть сигнал, случись что, и позвонить не сможете! Не задерживайтесь, сувениры купим на обратном пути, и в кафе зайдем!"
"Ага, значит, с 15 до 18 часов тут шумно, - резюмировала Ника. - Надеюсь, никто из группы не отобьется от своих!"
*
Идти на скалы, когда там карабкается, гомонит и щелкает объективами группа туристов, смысла не было. Возвращаться на пляж, занятый второй частью тургруппы, тоже не хотелось. Ника пошла прогуляться по острову в поисках тихого местечка подальше от шума и суеты.
Довольно быстро она отыскала укромный уголок берега, оставив позади палаточный лагерь, пляж и скальные тропы. В блаженной тишине Вероника скинула босоножки, села на валун и опустила ноги в воду. Красота-а-а-а... А как тихо, словно она одна на острове!
- Але-ле, братан! Фу, - ругательство, - еле нашел место, где сигнал ловит и нет этого, - снова ругательство, - стада баранов! Со связью тут реально, - снова выругавшись, толстяк с шумным пыхтением вывалился на берег.
"Черти его принесли! - выругалась Ника, едва успев прихватить босоножки и скрыться в роще. - Я и забыла, что он вечно болтается повсюду в поисках сигнала!"
- Я у тя вот че хочу спросить, - обильно пересыпая речь ненормативной лексикой, толстяк плюхнулся на освободившийся валун, - ты кому про это дело говорил? Сам знаешь, про какое. Не, это я знаю, а после этого? А че тогда на меня наезд пошел? А хрен его знает, писульки кидают, типа, помни поступки, за все отвечать придется... Ты по пьяни никому не растрепался? Бабе какой-нибудь в койке не сболтнул? Да ладно, а то не бывало! Постарайся вспомнить! Все, бывай, покедова!
- Але-ле-ле, наше вам! Я в Карелии... В Карелии! В КАРЕЛИИ!!! Связь тут хреновая, остров какой-то, хрен выговоришь название без поллитры! Слушайте, кто-то раскопал инфу про то дело и предъявы мне кидает... Не знаю насчет вас, а про меня просекли фишку. Без понятия, где утечка. Но вы знаете, мне одному огребать несподручно. Начну тонуть, всех, кто мне выплыть не помог, могу слить... Да не, я не угрожаю, это меня запугать пытаются. Да вам проще будет выяснить, кто это такой умный зайка оказался и кто трепло врубил. Спасибо, если че, буду должен! И вам не хворать!
Закончив разговор, толстяк витиевато и с чувством выматерился.
- Сами испугаетесь, когда я узнаю, чей это прикол, - сказал он. - По уши обделаетесь, - он снова выбранился. - Но кому понадобилось это ворошить? И главное - какой хрен меня "слил"?..
От души харкнув в воду, он подтянул шорты, сползающие с объемного пуза, и запыхтел, перебираясь через валуны. "Мордой бы тебя в ил!", - обозлилась Вероника, которую покоробило такое свинство на умопомрачительно красивом берегу.
Посидеть в тишине на берегу не получилось. Не успел уйти толстяк, как с тропы раздались оживленные голоса приближающихся туристов и заученная скороговорка экскурсовода. Он сжалился над группой и после восхождения на скалу разрешил им освежиться.
Вероника только вздохнула и побрела к лагерю. Похоже, во время экскурсий тут бесполезно искать уединения, а экскурсии в разгар "высокого сезона", похоже, будут проводиться ежедневно.
По дороге она вспомнила странные разговоры толстяка "про это дело". Как она поняла, соседу некто напоминает о какой-то неблаговидной истории из его прошлого и занялся шантажом или угрозами. Так один искушенный прохиндей пытался вымогать деньги у Жени-Вейдера за тайну его отца...
Сосед сделал два звонка. С первым собеседником он общался непринужденно, как со старым другом: "братан, ты кому растрепался, не сболтнул ли бабе"... Так разговаривают давние друзья, съевшие вместе пуд соли и привыкшие особо не церемониться, не обижаться на грубоватый стиль общения. "Как будто они вместе совершили что-то нехорошее или даже криминальное, пытались скрыть, но тайна стала известна третьему лицу, и они пытаются понять, как это случилось"... Второй разговор - более "официальный", на "вы", но тоже весьма развязно, и тема та же - "кто и как мог узнать "про это дело". Прозвучали даже явные угрозы всех "слить в случае чего" - "мне одному огребать несподручно". Вероника предположила, что второй собеседник помог замять историю с неким "этим делом", используя свое должностное положение - оперативник? Следователь? Судья? Адвокат? - и имеет больший доступ к информации, по словам толстяка, "да, вам проще будет выяснить"... Может даже этот человек замял "это дело" небескорыстно, и толстяк мог себе позволить разговаривать с ним так напористо по принципу "я вам заплатил, вы на меня работаете".
Но тогда получается, что "это дело" - нечто криминальное, уголовно наказуемое. "Так... Чем дальше в лес, тем толще партизаны, как говорит Наум. Этот балабол что - от "уголовки" отмазался при помощи взятки и друзей, которые поручились, подтвердили, дали показания? Очень похоже на это, судя по его разговорам, которые я услышала... Интересно, что он натворил? На редкость отталкивающий тип!"
Ника вышла на берег у палаточного лагеря и остановилась в изумлении. У кромки воды спиной к озеру стоял Женя в полном облачении Дарта Вейдера и, опершись на красный световой меч, гулким басом вещал о своих первых впечатлениях от острова. А снимала его Мияко, державшая камеру вполне профессионально.
- Вау, классно поездка начинается, - сказала Нике зеленоволосая девушка-соседка, - самого Вейдера в реале увидела!
- А он часто бросает клич, любой желающий может поучаствовать в акции, - улыбнулась ей Ника. - Вейдер всегда возглавляет движуху.
- Надо будет вписаться! - пришла в восторг девушка. - Он такой клевый! Лена, - назвалась она.
- Вероника.
- Имя красивое. Как у римской патрицианки.
- Спасибо.
- Симпатичная киргизка, - заметил один из спутников Лены, глядя на Мияко.
- Сам ты киргиз, - ответили ему из-за каменной гряды, разделившей лагерь на две неравные части, - ты что - все позабыл на каникулах? Это же японка!

*
Молодые соседи оказались аспирантами с факультета иностранных языков Университета профсоюзов, который в свое время окончили сама Вероника, Виктор Морской, Женя Малышев и Наум Гершвин. Лена, Катя, Сережа и Ваня вспомнили, как Вероника приезжала в Университет в качестве почетной гостьи и выступала перед аудиторией, когда они были студентами последнего курса. В отличие от экстравагантной Лены Катя носила обыкновенный "хвостик", не красила свои светлорусые волосы и щурилась от непривычки к контактным линзам. "Очки в поход надевать неудобно, - пояснила она, - того и гляди разобьешь".
Сережа и Ваня жарили на ужин шашлык и пригласили к столу Нику, Мияко и Вейдера: "Всем хватит, а если вы еще что-то захотите добавить к "поляне" - это только лучше будет!".
- Позвольте помочь вам, - к мангалу подошел Женя, успевший сбросить плащ и шлем Дарта Вейдера.
- Зацените, ребята, с самим Вейдером будем за столом сидеть! - восторженно сообщила Лена.
Пока жарилось мясо на шампурах, Ника и Мияко отошли к валунам на перекур, и Ника поведала Мияко об услышанных странных разговорах. "И повезло же мне опять - в отпуске в первый же день повстречать людей с какими-то тайнами!" - заключила она.
- Ведь сколько раз я давала себе зарок, - продолжала Орлова, - чтобы на отдыхе именно отдыхать, а не прислушиваться, приглядываться, выведывать чужие тайны и влипать в истории! Только толку ноль. Сами помните, как я даже в свадебном путешествии затеяла расследование, да еще и дистанционно раскрыла убийство художника, и тут я снова начинаю обращать внимание на чьи-то разговоры, ломать голову, что за ними кроется, мне неймется выяснить, чего так боится наш словоохотливый сосед...
- Это карма, - после паузы сказала Мияко, - ее не обманешь, от нее не убежишь. Поиски истины и борьба за справедливость - это ваш Путь, которым вы следуете уверенно. А на совести этого человека действительно есть преступления и жертвы...
- Это вам подсказала наука нинсо?
- Нинсо никогда не обманывает. И пусть я не так хорошо читаю по лицам, как дзенин или Харука-сэнсэй, но кое-что понять могу.
Мияко замолчала, глядя на зеркальное отражение розового неба в озере.
- Не хотелось об этом говорить, когда нас уже ждут у стола, за которым звучат шутки и смех, но я чувствую приближение беды. Как туча, которая наползает на ясное небо и в любой момент готова пролиться дождем...
Туча действительно надвигалась, и не аллегорическая, а самая настоящая. Горизонт уже потемнел. Оправдывались прогнозы, обещающие дождь этой ночью, единственный за две недели.
Тонко пропищал комар, прицеливаясь к Вероникиному затылку. Орлова шлепнула ладонью, но насекомое оказалось проворнее. Недовольно звеня, комар взлетел и попытался укусить за руку Мияко, но девушка ловко поймала его в ладонь и дуновением отправила за валуны. Ника уже знала, что для японцев любая жизнь равноценна, и они избегают без крайней необходимости убивать даже насекомых, веря в теорию реинкарнации - "может, этот комар в прошлой жизни был человеком и, если правильно проживет свою комариную жизнь, в следующий раз может снова воплотиться в человеческом теле!".
"А мы так легко убиваем насекомых, грызунов, да даже собак или кошек, дескать, подумаешь, эка невидаль, это же не люди!.. А потом оказывается, что для кого-то и человеческая жизнь стоит не намного дороже комариной - входит в привычку решать свои проблемы при помощи убийства, происходит продолжение логической цепочки, не у всех, к счастью, но разве редки случаи, когда человек, в детстве отрывающий лапки мухам и стреляющий из рогатки в птиц, потом с такой же легкостью начинает убивать людей? А между тем, те же синоби, принимающие заказы на физическое устранение, избегают убийств без необходимости! Они считают, что это портит карму"...
Ника вспомнила свою коллегу Аллу, которая на перекурах во дворе, под кронами огромных деревьев, с видимым удовольствием ловит и давит их обитателей - комаров, мух и гусениц, сопровождая это веселыми комментариями: "Ну, давай-давай, маленький, иди ко мне... Аллуся тебя небольно убьет!", "Агааа! Прямое попадание! Ишь, укусить меня хотел!", "Ишь ты, какая толстушечка мохнатенькая, сама приползла умирать!". Когда однажды Ника высказалась (под влиянием недавней встрече с ниндзя в Ялте), что этот восторг от убийства беззащитных насекомых выглядит не очень хорошо, Алла с подругами возмутились: "Ты че, Орлова?! Какое убийство? Это же вредители! Они кусаются! Заразу с помойки разносят! Деревья жрут!". А скажи им про карму и перевоплощения - вообще сочли бы оппонентку "ку-ку"...
- Кстати, о туче, - сказала она вслух, - дождь в самом деле надвигается. Надеюсь, ваша палатка непромокаемая?
- Конечно, - кивнула Мияко. - Я читала прогнозы. Дождь будет идти всего одну ночь, но и за такой срок можно сильно промокнуть, не подумав о защите.
- Вероника! - позвали от стола. - Мияко! Все уже готово!
- Стол накрыт, суп кипит, водка греется! - добавил Ваня.
Получился настоящий праздничный ужин в честь начала отдыха на природе. Многие уже успели накупить калиток, чебуреков со всевозможными начинками и копченой рыбы в магазине; достали из рюкзаков домашние припасы, и угощение получилось богатым. Тут же стояли и привезённые с материка напитки - водка, коньяк, вина, настойки, мартини и чинзано, и несколько бутылок карельских настоек на ягодах и травах, и даже знаменитый бальзам.
Пригласили к столу и парнишку с планшетом, Вадима, и молодую парочку - Иру и Мишу.
- Молодые люди, вы хоть всю ночь-то не шумите, - попросила одна из "белых панамок", проходя мимо.
- В 23 часа разойдемся, - заверила экзотическая Лена, - это у нас типа первого ужина на корабле, торжественного!
- Угощайтесь, - подбежала к "белой панамке" тихая Катя и протянула соседке тарелку с калитками и чебуреками.
- Ой, спасибо, девочки, - улыбнулась женщина и взяла чебурек "Карелия" с рыбой и сыром и калитку с брусникой.
Ваня и Сережа прихватили с собой гитару и начали петь бардовские песни. Неожиданно к ним подключился Вейдер. У него оказался отличный музыкальный слух и глубокий звучный баритон. Ника и Мияко удивленно переглянулись. Они и не знали, что блогер так хорошо поет.
- Я уже сложила пару хокку на этом острове, - сообщила Нике Мияко, - в палатке запишу их. Надо показать Ояме, он будет доволен, что я наконец-то освоила искусство сложения хокку и не нарушаю их размер. Мне понравилась настойка с морошкой! Жаль, что я не прихватила саке. Они такого еще не пробовали...
- В Питере есть саке-бары, - ответила Ника.
- Я привезла бы настоящий напиток, из Токио. Думаю, что такого в ваших барах не подадут...
- Я уже знаю, о чем запилю следующий видосик! - сообщил Вейдер, когда они отошли на третий перекур. - Замысел такой...
- Эй! Але! - донеслось от валунов. - Долго орать будете? И харэ уже сигами вонять!
Толстяк, потрясая телефоном и возмущенно пыхтя, протиснулся между камнями и смотрел на них с негодованием.
- До временного регламента еще около полутора часов, - спокойно ответила Вероника.
- Положил я на ваш регламент с прибором! Нехрен орать на общей территории! Ща гитару вашу об камни расколю на, - толстяк выругался. - И я те уже сказал, девуля, чтобы ты рот не раскрывала, пока не попросят!
- Что, опять нет сигнала? - спросил Вейдер и угрожающе шагнул вперед. - Так мы в этом не виноваты. И не хамите тут. Вы уже сегодня всех достали со своим телефоном, но мы вас терпим!
"Мияко говорила, что у него на совести преступления и жертвы, - подумала Вероника, глядя на красное от солнца и ветра потное лицо соседа, его глубоко посаженные маленькие глазки и три подбородка. - Я не владею нинсо, но вижу, насколько он неприятный субъект!"
- И курить отойдите подальше от камней, - продолжал возмущаться толстяк, - я спать ложусь, а мне дымом в палатку тянет! Не, ну че я должен вашу вонь нюхать, травитесь сами, если хотите... Выкинула живо! - он шагнул к Веронике, протянув сарделькообразные пальцы к ее сигарете. Но ему преградил путь Вейдер.
- Руки-то придержи! - рыкнул блогер, поймав жирное запястье соседа и стиснув; пальцы почти наполовину погрузились в мясистые складки. - Сам тут всех не строй!
- Да ты не знаешь, с кем дело имеешь, - задёргался, пытаясь высвободиться, толстяк, - на кого батон крошишь, оладух, да я позвоню, и вам всем тут (ругательство) будет!
- В тцем деро? - к ним приближалась Мияко, и при ее виде толстяк зло харкнул в озеро:
- И с тобой надо разобраться! Достали, понаехи! Чего ты всюду лезешь, мочалка?!
- Ты сам всех достал, - Вейдер ловким боевым приемом усадил толстяка на мелководье, подняв густой веер брызг. - Отвали по-доброму!
Барахтаясь в воде и оскальзываясь в попытках встать (никто не стремился ему помочь), толстяк неожиданно успокоился и почти весело сказал:
- Ну все, ребята, я разозлился. Не хотите по-доброму, так будете по-плохому от меня весь отпуск по углам прятаться. Вы не знаете еще, с кем связались. С тебя, брателло, первым спросят, - он ткнул пальцем в сторону Вейдера. - Пожалеешь, что мама тебя в детстве так хреново воспитывала, да поздно будет!
- Иди, штаны мокрые переодень, - ответил Сережа.
- А то хозяйство застудишь, - добавил Миша.
Толстяка провожали молчанием. Потом Вейдер крепко выругался. Это было так непохоже на всегда сдержанного и уравновешенного Женю, что Вероника остолбенела.
- По углам он нас разгонит, - блогер ожесточенно поддал массивным сапогом от костюма Лорда Ситхов мелкие камешки. Они веером брызнули вокруг. - Да я ему башку отшибу, если не отвяжется!
- Женя, вам придется встать в очередь, - сказала Вероника, - этот придурок достал не только вас.
- Таку сан хоэру жин ха сукоши ка мима су... Кто муного рает, тот маро кусает, - произнесла Мияко. - Не порчиче себе карму.
- Да он уже задолбал, - буркнул Вейдер, остывая, - наезды, угрозы... Каждый, у кого глотка луженая или кулаки здоровые, считает себя вправе всех "строить" под свои интересы и уверен, что никто не посмеет ему возразить!
- Вы сами далеко не хлюпик, - Ника посмотрела на крепкий торс и широкие плечи рослого блогера. - Вон как лихо его окунули.
- Пусть только еще раз сунется, - пообещал Евгений. - Я его тогда живо успокою!
Позже в душевой кабине Вероника вспоминала вспышку гнева Евгения и пыталась понять, почему всегда такой ровный и сдержанный Женя вдруг сорвался.
Вейдеру угрожали слишком часто. Не все были согласны с его посылами - кампания против электросамокатов на тротуарах, протесты против контактных фонтанов где бы то ни было кроме бэби-зоны, борьба с хулиганством, вандализмом, беспардонностью. Те, кто толковал понятие "свободная личность", как "человек, которому на всех наср..., кроме своих желаний", злились на блогера, который, как им казалось, посягал на их свободу. И наряду с миллионной аудиторией и растущим числом подписчиков были у Вейдера и ненавистники, присылающие оскорбления и угрозы - "Повстречаемся на узкой улице, котелок!", "Прилетит тебе еще, бешеная кастрюля!", "Ходи да оглядывайся, сковородка!". Только при Веронике Вейдера дважды пытались убить. Возможно и его терпению есть предел и злопыхания соседа стали той самой последней каплей...
Ника и сама терпеть не могла, когда кто-то с позиции превосходящей силы пытался установить свои порядки и гордился тем, что кого-то "поучил жизни", кого-то оттеснил в очереди, обхамил, написал жалобу, и никто не посмел сказать слово против: "Все по-моему будет, за кем сила - тот и прав!".
Кто-то дернул дверь кабинки. Засопел, затоптался на ступеньках. "Терпеть не могу таких - когда снаружи видно, что дверь закрыта, начинают ее дергать - типа, выходи... Пять минут, как зашла! Что за нетерпеж?!"
Ника продолжала мыться. Ручка двери снова задергалась, завертелась. Раздался громкий кашель.
"Да хоть в штаны наложи от натуги! Когда вымоюсь, тогда и выйду... В других душевых никого нет, ну и шел бы туда, так нет - приспичило именно в эту кабину ломиться!".
Она уже вытиралась полотенцем, когда дверцу задергали и затрясли так, словно хотели сорвать с петель. Вероника была не из пугливых; за годы работы в отделе расследований случались истории еще похлеще, и сейчас она не испугалась, а только разозлилась. Чтобы не предстать в чем мать родила, если этот идиот все-таки сломает дверь, Орлова быстро натянула летнюю пижаму и халат и прислушалась. За дверью наступила тишина. Полная. Нет, почти. Скрипнуло крыльцо под чьими-то ногами. Кто-то сдержанно задышал, пару раз издав звук вроде "оооох".
"Придурок какой-то, сексуально озабоченный, - раздраженно подумала Вероника, - трется около душевых и туалетов, когда там женщины... И что теперь? Мне всю ночь сидеть в кабинке, ожидая, пока он свалит? Да черта с два. Сейчас открою дверь и, если врежу кому-то по лбу, сам виноват! Нечего было выеживаться на крыльце! А может и с крыльца сброшу!"
- Мужчина, - раздался голос служащего кемпинга, который днем показывал Нике место для ее палатки, - что вы там стоите? Вот рядом душ свободен.
В ответ невнятный голос ругнулся. Заскрипели доски крыльца.
- И материться тут необязательно, - добавил служащий, - воздух чистый загрязнять.
Потом, видимо, вслед уходящему хулигану, он вполголоса добавил:
- Ну, не хочешь мыться, как хочешь. Подумаешь, какие мы особенные...
"Путь свободен", - Ника открыла дверь.

*
Вероника вышла из душевой в розовую летнюю ночь и увидела только служащего кемпинга, мужчину средних лет с приятным круглым лицом. Он вставлял новые мешки для мусора в урны, что-то насвистывая под нос. Тот, кто слонялся на крыльце, успел скрыться. Ника тщетно пыталась высмотреть хотя бы его силуэт.
- Он уже ушел, - заметил служащий, - вы ведь смотрите, кто это к вам в кабинку долбился? Я его спугнул.
- Вы его видели? - Вероника повесила влажное полотенце на шею "хомутиком" и поудобнее переложила в пакете умывальные принадлежности.
- Видел. На редкость неприятный тип, уж извините, такое хамло, - поморщился служащий.
Ника сразу подумала о скандальном толстяке. К нему это слово подходило идеально.
- Полдня, как приехал, и уже со всеми тут переругался, - вздохнул служащий, - есть же такие люди...
"Понятно: видимо, этот засранец решил таким образом отомстить мне за то, что Вейдер его слегка искупал. С Женей сцепливаться не рискнул, один раз уже от него схлопотал, так решил напугать меня, делал вид, что собирается вломиться в мою душевую! - Ника бодро шла к палаткам. - И зачем только приехал?.. Видно же, что скалы и озеро ему по барабану. Поругаться, что ли, на приволье? Мияко говорит, что у него на лице написаны преступления и жертвы... Я, конечно, наукой нинсо не владею, но и без нее вижу: этот тип - тот еще душнила. И надо же было ему оказаться моим соседом! Весь отпуск отравит!"
Навстречу ей шли чем-то возмущенные тетушки-подруги, тоже в халатах, с пакетами и полотенцами.
- Такой хам, такой хам, - негодовала на ходу одна, - я давно таких не встречала! Чего, говорит, бабка, приперлась... Ладно, время позднее, люди некоторые спят уже, а то я б ему ответила, показала бы "бабку"! Каков поганец!
- Нарывается на скандал, - ответила вторая, - язык чешется с кем-то перегавкаться. С таким только схлестнешься, и как в помойке искупаешься. Его тут давеча парень один шуганул, так он и ищет, на ком отыграться. Наплюй на него, Любаня, мы отдыхать приехали, вот и будем отдыхать, а он пусть хоть изведется весь.
- Да такой сосед весь отдых испортит.
- Ничего, его тут никто долго терпеть не будет, пару раз отпор получит, научится язык придерживать. Все они такие смелые, пока окорот не получат!
"Понятно, наш словоохотливый сосед никак не успокоится. Видимо, сигнал пропал или собеседники уже спать легли, не с кем поалёкать, так он и развлекается с соседями. То под дверью душа шляется, то с этими женщинами поругался. Но подруга Любани права: никто не будет терпеть его выходки, пару раз поучат этого душнилу, сразу угомонится. Или свалит с острова!"
Палаточный городок затихал. Ника постояла немного у своей палатки, глядя на озеро. В июле ночи были очень светлыми, и на горизонте алела заря. Небо приобрело приятный земляничный оттенок, не яркий, как в Петербурге, а нежный, акварельный. Озеро затихло и блестело, как зеркало.
Вероника осмотрелась. В палатке Вейдера еще горел свет и голубел экран ноутбука. Мияко уже погасила фонарь и закрыла оконную шторку. Парень, искавший маршрут до Вонгозера, еще сидел у палатки и, шлепая себя по рукам и щекам, спасаясь от комаров, барабанил пальцами по экрану планшета. Вернулись и тут же закрылись в своей палатке Любаня с подругой, охая и изрекая какие-то банальности вроде "усталые, но довольные мы вернулись домой", и здесь даже этот навязший в зубах речевой оборот не вызывал раздражения.
Ника прошла в свою палатку и плотно застегнула полог от комаров и ночной прохлады. Можно было, конечно, включить на ночь портативный фумигатор, но Орлова слышала, что на всю ночь в спальне его лучше не оставлять работающим.
Застегнув и окно, Вероника улеглась в постель и открыла книгу. Но уже на второй странице зевнула раз, другой. Строчки поплыли и стали путаться. Минут через пять Ника отложила книгу и погасила фонарь. Долгая дорога, полный впечатлений день и свежий озерный воздух подействовали, как лучшее снотворное.
Кто-то прошел по площадке среди палаток, послонялся туда-сюда. Обошел, шумно сопя, вокруг палатки Мияко; звучно откашлялся под окном у Вероники... Но усталая Орлова этого не услышала - ее уже сморил крепкий сон.
Мияко тоже не шелохнулась и продолжала дышать ровно, как крепко спящий человек, но рука уже нащупала под матрасом фукибари, трубочку, стреляющую шипами. В зависимости от ситуации их смазывают ядом, снотворным или жидкой вирусной культурой... Сейчас на шипах было снотворное. Она была готова отразить любое нападение. Захоти неизвестный прорваться в палатку или подкараулить девушку на выходе, его ждал бы очень неприятный сюрприз. Забавно, конечно, ночью в походе попугать соседок, но лучше так не шутить с синоби - юмор могут неправильно понять.
Мияко обратилась в слух, отслеживая каждое движение снаружи. Глядя на нее, никто бы не поверил, что эта спящая в расслабленной позе девушка готова молниеносно отреагировать на любое изменение ситуации.
Человек шумно высморкался возле большой палатки двух пожилых путешественниц, и удалился за валуны, на большую площадку в центре палаточного лагеря. Прожужжала "молния" палатки.
"Просто придурок, которому нравится по ночам пугать женщин, - подумала итиноку, - и я даже догадалась, кто это. Он так отдувался и переваливался на ходу, что сам себя выдал... Среди наших соседей больше нет никого с таким перевесом!"
Убедившись, что все звуки затихли, Мияко перевернулась на другой бок.
"Тихий шаг в ночи,
У окна движение -
Глупая шутка
Или предвестник беды
Тревожит меня?"
Сложив это танка, она прикрыла глаза и через минуту уже по-настоящему крепко заснула.
*
Дождь забарабанил по крыше и скатам палатки около двух часов ночи. Проснувшись, Вероника порадовалась тому, что ее палатка хорошо защищена от проникновение внутрь влаги. В такой никакой дождь тебе не страшен. Раньше было хуже - палатки мгновенно отсыревали, несмотря на все попытки защититься, и поход превращался в испытание. Наброшенный сверху полиэтилен сползал; задирался на ветру и не спасал от сырости. Разве что на голову не капало... Самодельная изоляция снизу тоже не гарантировала полной защиты. Спать приходилось одетыми, в обуви, завернувшись во все, что брали с собой, и все равно под утро зубы отбивали барабанную дробь в выстуженной сырой палатке. Нередко поход заканчивался раньше намеченного срока из-за простуды. А сейчас она лежит в тепле в легкой летней пижаме и слышит только расслабляющий шелест дождя. Ни сырости, ни холода. Да, если бы такие палатки были, когда мои родители в молодости проводили отпуск в Хибинах, может, сейчас у мамы так не ныли бы перед каждым дождем спина и колени!"
Кто-то шумно протопал мимо к озеру. Ника выглянула из-под полога и увидела в сероватом дождливом сумраке силуэт в плаще и шлеме и улыбнулась. Женя решил не упускать дождевой пейзаж и решил запилить видео в непогоду.
Ника закрыла полог и снова легла.
Через полчаса, когда она уже совсем засыпала, ее снова побеспокоили - чья-то возня, шушуканье, взвизг "молнии" на чьем-то пологе. Как будто те самые голоса, которые она слышала днем в заброшенном доме.
Вейдер выбрал лучший вид на озеро с дождевой тучей, спустившейся почти до самой поверхности воды, установил штатив, прикрыл телефон специальным зонтиком и начал эфир. Несмотря на ночное время, в онлайне оказалось несколько подписчиков, и первые лайки посыпались уже через минуту лайва. Да, вид был удачный - на фоне потемневшего неба и свинцово-серого озера.
За валунами кто-то вылез из палатки. В ночной тишине, сопровождаемой лишь тихим шелестом дождя, отчетливо прозвучало нецензурное ругательство.
- Какая еще Лизка Кокина, - человек снова выматерился, - совсем уже (ругательство), уроды! Я вас всех тут... - очередной матерный глагол.
Вейдер узнал голос толстяка. "И отчего это он так раздухарился среди ночи? Орет на весь лагерь..."
- Нормально, в окна х... всякую бросают, - продолжал негодовать толстяк, - узнаю, кто, - он продолжал щедро сдабривать свою речь крепкими выражениями, - на рожу эту писульку налеплю!
"А, ему в палатку бросили записку, от которой он и завелся! Да, не лучший поступок, хулиганство, конечно, неприятно, когда тебе ночью что-то в окно бросают. Но это не повод такую истерику закатывать!"
Комок бумаги перелетел через валуны, прямо под ноги блогеру. Снова ругательство с обещанием "порвать за такие приколы". Закрылся полог палатки.
Малышев поднял и разгладил листок и в тусклом сероватом сумраке различил две строчки, написанные крупным почерком, явно намеренно измененном: "Не забывай о Лизе Кокиной из Тихвина. Шила в мешке не утаишь!".
"Кокина из Тихвина, - Евгений нахмурился под шлемом Дарта Вейдера. - Надо утром показать Орловой, тут явно какая-то тайна, как раз по ее части. И самому погуглить. Почему он так распсиховался из-з этой записки? Как будто она его напугала..."
Вейдер недаром был одним из самых успешных и популярных блогеров страны. Он легко мог пожертвовать сном, отдыхом и комфортом ради интересной темы, проявлял здоровое любопытство и на публичных акциях не подхлестывал участников, сидя в сторонке, а шел впереди и вдохновлял их своим примером.
Вот и сейчас, вернувшись в палатку с запиской, подброшенной толстяку и встревожившей его, Женя тут же сбросил латы Лорда Ситхов, достал планшет и открыл поисковик.
"Лиза Кокина, Тихвин", - набрал он.
Совпадений вышло много. Вейдер тут же отмел вылезшие вперед рекламные ссылки салона свадебных платьев Ангелины Кокиной и детского аниматора Елизаветы Кориной и углубился в изучение информационных ссылок.
В основном это были статьи о ДТП в районе Введенского женского монастыря в Тихвине. Машина с петербургскими номерами не пропустила на светофоре "скорую помощь", торопящуюся под сиреной в больницу. Мощный внедорожник врезался в желтую спецмашину, опрокинул ее, вильнул и умчался с места происшествия. Водитель и медсестра получили тяжелые травмы и были госпитализированы. Врач, фельдшер и пациентка погибли на месте от травм, несовместимых с жизнью. Материалы изобиловали леденящими кровь снимками груды смятого металла, в которую превратилась "скорая", и суетящихся вокруг сотрудников МЧС, пытающихся извлечь оттуда людей.
Елизавета Кокина, 20-летняя жительница Тихвина, студентка института экономики и права, за год до трагедии вышла замуж и на свой страх и риск решила родить ребенка, несмотря на тревожные прогнозы врачей. Бедняжка с детства страдала диабетом, и ей рекомендовали повременить с рождением ребенка.
Осложнения возникли на восьмом месяце. Кокину увезла "скорая помощь" из магазина, где она выбирала коляску. Но до больницы юную женщину не довезли.
Елизавета и ее нерожденный младенец погибли. Эта трагедия, случившаяся летом, ровно четыре года назад, потрясла весь Тихвин...

*
Дождь забарабанил по крыше и скатам палатки около двух часов ночи. Проснувшись, Вероника порадовалась тому, что ее палатка хорошо защищена от проникновение внутрь влаги. В такой никакой дождь тебе не страшен. Раньше было хуже - палатки мгновенно отсыревали, несмотря на все попытки защититься, и поход превращался в испытание. Наброшенный сверху полиэтилен сползал; задирался на ветру и не спасал от сырости. Разве что на голову не капало... Самодельная изоляция снизу тоже не гарантировала полной защиты. Спать приходилось одетыми, в обуви, завернувшись во все, что брали с собой, и все равно под утро зубы отбивали барабанную дробь в выстуженной сырой палатке. Нередко поход заканчивался раньше намеченного срока из-за простуды. А сейчас она лежит в тепле в легкой летней пижаме и слышит только расслабляющий шелест дождя. Ни сырости, ни холода. Да, если бы такие палатки были, когда мои родители в молодости проводили отпуск в Хибинах, может, сейчас у мамы так не ныли бы перед каждым дождем спина и колени!"
Кто-то шумно протопал мимо к озеру. Ника выглянула из-под полога и увидела в сероватом дождливом сумраке силуэт в плаще и шлеме и улыбнулась. Женя решил не упускать дождевой пейзаж и решил запилить видео в непогоду.
Ника закрыла полог и снова легла.
Через полчаса, когда она уже совсем засыпала, ее снова побеспокоили - чья-то возня, шушуканье, взвизг "молнии" на чьем-то пологе. Как будто те самые голоса, которые она слышала днем в заброшенном доме.
Вейдер выбрал лучший вид на озеро с дождевой тучей, спустившейся почти до самой поверхности воды, установил штатив, прикрыл телефон специальным зонтиком и начал эфир. Несмотря на ночное время, в онлайне оказалось несколько подписчиков, и первые лайки посыпались уже через минуту лайва. Да, вид был удачный - на фоне потемневшего неба и свинцово-серого озера.
За валунами кто-то вылез из палатки. В ночной тишине, сопровождаемой лишь тихим шелестом дождя, отчетливо прозвучало нецензурное ругательство.
- Какая еще Лизка Кокина, - человек снова выматерился, - совсем уже (ругательство), уроды! Я вас всех тут... - очередной матерный глагол.
Вейдер узнал голос толстяка. "И отчего это он так раздухарился среди ночи? Орет на весь лагерь..."
- Нормально, в окна х... всякую бросают, - продолжал негодовать толстяк, - узнаю, кто, - он продолжал щедро сдабривать свою речь крепкими выражениями, - на рожу эту писульку налеплю!
"А, ему в палатку бросили записку, от которой он и завелся! Да, не лучший поступок, хулиганство, конечно, неприятно, когда тебе ночью что-то в окно бросают. Но это не повод такую истерику закатывать!"
Комок бумаги перелетел через валуны, прямо под ноги блогеру. Снова ругательство с обещанием "порвать за такие приколы". Закрылся полог палатки.
Малышев поднял и разгладил листок и в тусклом сероватом сумраке различил две строчки, написанные крупным почерком, явно намеренно измененном: "Не забывай о Лизе Кокиной из Тихвина. Шила в мешке не утаишь!".
"Кокина из Тихвина, - Евгений нахмурился под шлемом Дарта Вейдера. - Надо утром показать Орловой, тут явно какая-то тайна, как раз по ее части. И самому погуглить. Почему он так распсиховался из-з этой записки? Как будто она его напугала..."
Вейдер недаром был одним из самых успешных и популярных блогеров страны. Он легко мог пожертвовать сном, отдыхом и комфортом ради интересной темы, проявлял здоровое любопытство и на публичных акциях не подхлестывал участников, сидя в сторонке, а шел впереди и вдохновлял их своим примером.
Вот и сейчас, вернувшись в палатку с запиской, подброшенной толстяку и встревожившей его, Женя тут же сбросил латы Лорда Ситхов, достал планшет и открыл поисковик.
"Лиза Кокина, Тихвин", - набрал он.
Совпадений вышло много. Вейдер тут же отмел вылезшие вперед рекламные ссылки салона свадебных платьев Ангелины Кокиной и детского аниматора Елизаветы Кориной и углубился в изучение информационных ссылок.
В основном это были статьи о ДТП в районе Введенского женского монастыря в Тихвине. Машина с петербургскими номерами не пропустила на светофоре "скорую помощь", торопящуюся под сиреной в больницу. Мощный внедорожник врезался в желтую спецмашину, опрокинул ее, вильнул и умчался с места происшествия. Водитель и медсестра получили тяжелые травмы и были госпитализированы. Врач, фельдшер и пациентка погибли на месте от травм, несовместимых с жизнью. Материалы изобиловали леденящими кровь снимками груды смятого металла, в которую превратилась "скорая", и суетящихся вокруг сотрудников МЧС, пытающихся извлечь оттуда людей.
Елизавета Кокина, 20-летняя жительница Тихвина, студентка института экономики и права, за год до трагедии вышла замуж и на свой страх и риск решила родить ребенка, несмотря на тревожные прогнозы врачей. Бедняжка с детства страдала диабетом, и ей рекомендовали повременить с рождением ребенка.
Осложнения возникли на восьмом месяце. Кокину увезла "скорая помощь" из магазина, где она выбирала коляску. Но до больницы юную женщину не довезли.
Елизавета и ее нерожденный младенец погибли. Эта трагедия, случившаяся летом, ровно четыре года назад, потрясла весь Тихвин...
*
Нашлись свидетели, которые запомнили внешний вид и номер внедорожника, и через несколько часов водитель "лексуса" был задержан. Тридцатипятилетний Егор Болдырев, сотрудник агрохолдинга "Эко-Вкусно" (название предприятия придумано автором, любые совпадения с реальностью случайны - /прим. автора/), заявил, что момента аварии не помнит так как на несколько мгновений потерял сознание за рулем. В его медицинской карте нашлось упоминание о юношеской черепно-мозговой травме, которую Егор получил, играя в футбол в университетской сборной. Травмы такого рода часто напоминают о себе даже спустя много лет - мигрени, головокружения, обмороки. Болдырев получил три года условно.
"Мало дали!", "Три года условки за трех погибших???", "Четырех, вы забыли ребенка!", "А шофер и медсестра? Они чудом выжили, их в больнице с того света вытащили", "У мужика теперь инвалидность, первая группа, а у него трое детей!", "У девушки лицо стеклом порезало, на всю жизнь шрамы останутся!", "Ну, ясно, дядю Васю-слесаря за такое посадили бы, а бизнюге условку дали!", "И куда так торопился, урод, что "скорую" не заметил?!!", "ЧМТ у него, ага!", "Мозгов у него точно не было, вы на фото посмотрите, ну и рожа!", "Совести точно нет!", "Бухой, небось, был, помните, Ефремов так же фургон службы доставки протаранил!", и так далее - такие комментарии посыпались на "дело Болдырева" в интернете. Но через несколько месяцев буря сошла на нет, шумиха стихла, и Вейдеру не удалось найти никакой информации о последующей судьбе виновника аварии.
Он открыл свадебное фото Елизаветы Кокиной. Тоненькая девушка с красивым, но болезненно бледным, каким-то прозрачным лицом и пышной русой косой, в закрытом венчальном платье. Они с мужем сфотографировались возле главного храма Тихвинского Успенского монастыря; муж держит юную супругу на руках. Такие счастливые, смотрят друг на друга любящими глазами и еще не знают, какое недолгое счастье им отмерено.
Евгений отложил планшет, вышел из палатки и закурил на валуне над водой. Чужое горе обожгло его, он подумал о своих родителях. Кирилл и Анна Малышевы поженились такими же юными и тоже думали, что у них еще вся жизнь впереди. И тоже не прожили в браке и года. Отца ждал расстрельный приговор за чужие преступления, а маму - соседская травля и спешный переезд-изгнание в Купчино. Виновники понесли за это наказание совсем недавно, с опозданием на четверть века. Но это не вернуло отца и не изгладило из маминой памяти те страшные месяцы и не помогло ему забыть о том, как долго он был изгоем, жил под фамилией отчима, чтобы клеймо "сына маньяка" не сломало его жизнь, и дважды чуть не погиб в поисках истины - один раз - от рук шантажиста на зимней улице, и в Ахтиарске, когда его настиг наемный убийца...
"Жаль, я ему сильнее не вломил, - подумал Евгений, - если этот жирдяй и есть Болдырев! Утром расскажу Орловой. Эта история - как раз по ее части!"
Легкая рука легла ему на плечо, и Женя чуть не свалился в оду от неожиданности.
- Не надо, Дзеня, - тихо сказала Мияко, - у тебя такое рицо, как будзто ты кого-то хотесь убичь.
- Ну, ты даешь, - Вейдер перевел дыхание. Подпрыгнул он на месте неслабо. - Как из воздуха возникла. Я чуть сигарету не проглотил.
- Ты был так охватсен гневом, что не срысар, как я прибризирась, - пояснила девушка. - Идзвини. Не надо портичь карму из-за грядзных рюдей.
- Можно подумать, Мия, что ты уже все прощелкала.
- Вкурира, - щегольнула знанием русского сленга Мияко, - оставь. У кадздого своя карма, и распрата за зро никого не минуеч.
Вейдер положил ей руку на плечи, придвинулся к девушке.
- Ладно, - сказал он. - Ты права... Вроде я всякое повидал за то время, пока занимаюсь блогом, а никак не привыкну к человеческой мерзости. Каждый раз хочется порвать урода на тряпки...
- Их сама дзизнь порувет, - а про себя Мияко подумала: она повидала мерзостей намного больше. И тоже не научилась воспринимать их как данность. Обучение в селении Акайо-дзенина выработало в ней железное самообладание. Гнев, ненависть, омерзение никогда не прорывались наружу, но это не значит, что их теперь не было.
Они сидели на валуне у озера, и от камня к горизонту протянулась лунная дорожка, а небо уже светлело. Не прошло и получаса, как луна совсем побледнела на небе. Короткая летняя ночь закончилась. "Просто сидим и смотрим на озеро, и ничего больше... А я уже и от этого счастлив. Впервые встречаю девушку, с которой можно просто сидеть рядом и молчать, забыв о том, что только что рвал и метал и чуть не ринулся вышибать мозги из этого жирного подонка..."
А Мияко слагала хокку:
"Как она мала
Но как много вмещает,
Летняя белая ночь!"
"Опять в третьей строке шесть слогов вместо пяти, - девушка первой соскочила с камня, - размер у меня частенько хромает... У Харуки-сэнсэя хокку получаются лучше..."
- Пойдем в паратки, Дзеня, - сказала она, - перед рассуветом старо хородно. После додзьдя ноть прохрадная.
- Да, всегда так...
*
Дождь несколько раз за ночь прекращался, а потом снова начинал дробно выстукивать по туго натянутому полотнищу палатки. Ника, убаюканная этой мелодией, мирно проспала до девяти часов утра.
Проснулась она, когда солнце, разогнав остатки туч, зашарило лучиками по окнам в поисках лазейки, и самый проворный лучик скользнул по лицу Орловой. Молодая женщина потянулась, открыла глаза. "Вот и вся непогода... Теперь, если верить метеорологам, в ближайшие две недели осадков не будет! Безоблачное небо и плюс двадцать три градуса - что может быть лучше?"
Она быстро убрала постель, оделась, сунула ноги в кроссовки и выглянула из палатки.
Солнце стремительно подсушивало и согревало берег и деревья. Еще кое-где блестели лужи, в воздухе еще держалась дождевая прохлада, но видно было, что это ненадолго и день будет погожим и теплым.
У своей палатки снова сидел с планшетом Вадим. Он улыбнулся и кивнул Веронике. Мимо лагеря пробежали трусцой Ира и Миша. Весело гомонили у костра Лена, Катя, Ваня и Сережа. Протрусили в сторону санудобств Любаня с подругой, живо обсуждая, с чем лучше печь шарлотку - с корицей или ванилью.
Ника осмотрелась в поисках Мияко, и едва различила черноволосую голову метрах в ста от берега. Девушка плавала, ритмично загребая руками, без единого всплеска.
А у кострища, общего для трех палаток, курил Женя, и по его лицу Ника поняла, что блогер хочет о чем-то с ней поговорить.
- Что - опять наш сосед дает гастроли? - спросила она. В кострище уже были аккуратно сложены подготовленные для растопки дрова. Ника сунула под поленья таблетку для разжигания костров, щелкнула зажигалкой.
- Опять он, - ответил Вейдер. - Я выходил ночью, чтобы запилить видосик под дождем...
Вейдер поведал, как толстяку бросили в окошко палатки записку, какова была реакция соседа, и показал скомканный и разглаженный листок, убранный в прозрачный файл.
- Естественно, я решил узнать, кто такая Лиза Кокина из Тихвина, - заключил Женя, - так вот, похоже, что этот душнила - Егор Болдырев, который четыре года назад протаранил "скорую" в Тихвине и откосил от уголовного дела.
"Мияко оказалась права. Она говорила, что у этого типа на совести преступление и жертвы, это она прочитала на его лице", - Ника поставила на огонь котелок с водой, бросила туда сосиски, приготовила стаканчик с "быстрой" лапшой и походную кружку с кофе.
- Болдырев из "Эко-Вкусно"? - уточнила она. - Да, я слышала об этой истории и даже хотела просить у редактора командировку в Тихвин, но тут Наум высвистал меня в Выборг... Это когда погибла беременная женщина?
- И врач с фельдшером, - Женя нанизал на шампур пару сарделек и три куска серого карельского хлеба и осторожно поворачивал их над огнем. - И судя по тому, как он распсиховался ночью, напоминание пришлось не в бровь, а в глаз.
- И не первое напоминание, - Ника рассказала Вейдеру о том, как накануне днем услышала, как Болдырев выспрашивал у кого-то по телефону, кто мог проговориться "про это дело". - Звонил двоим: как я поняла, своему приятелю, с которым разговаривал весьма неформально, и какому-то официальному лицу...
- И Мияко говорила, что у него на совести преступление, - добавила она, закончив рассказ.
- Нинсо никогда не ошибается, - Малышев переложил сардельки и хлеб на походную тарелку.
- Будете кофе? - Ника залила кипятком лапшу и поставила на огонь джезву. - У меня как раз на две порции.
- Буду.
Они сидели и завтракали за вкопанным в землю столом под навесом. Потом Ника сказала:
- Я постараюсь побольше выяснить насчет этой истории по своим каналам. И поищу фото Болдырева. Но судя по реакции нашего соседа на анонимные напоминания, это он и есть.
- И интересно, кто ему помог отмазаться, - буркнул Вейдер, - у меня в голове не укладывается, как может человек, погубивший четверых, через четыре года разгуливать на свободе! Три года условно... Значит, его чисто символическое наказание закончилось уже прошлым летом. Я не верю, что он действительно отрубился за рулем и не помнит, как врезался в "скорую"!
- Я тоже, - ответила Ника, - скорее всего, просто выпендривался, хотел показать, что главный на дороге - это тот, у кого машина круче, типа, не царское это дело - кого-то пропускать. Это называется - борзый: все пропускают машины со спецсигналом, а он проедет, и пусть весь мир подождет! Женя!
- Да? - поднял голову Вейдер.
- Не горячитесь. Я понимаю ваши чувства, но не стоит руки марать.
- Вы с Мией словно сговорились, - Вейдер очистил дымящуюся сардельку от кожицы, положил на ломтик поджаристого хлеба и аппетитно откусил. - Ночью она меня увещевала не пороть горячку, теперь - вы... Не беспокойтесь. Я не такой дурак. Но если этот тип снова начнет варнякать, получит леща. Нельзя, чтобы один род терроризировал весь кемпинг!
Когда Ника шла к тропе, ей навстречу попался загорелый подтянутый мужчина лет пятидесяти с узким продолговатым лицом и седыми висками. Выправка выдавала военного, скорее всего офицера.
- Доброе утро, - сказала Орлова.
- Доброе утро, - ответил он. - Вы тут старожил?
- Да. Второй день.
- А я - новосел. Вот заселяюсь, - он похлопал по мешку для палатки, который уже отцепил от рюкзака и нес в руках. - Соседями будем, - он кивнул на площадку под деревьями.
- Очень приятно, - улыбнулась Ника.
- Валерий Геннадьевич, - представился мужчина. - Можно просто Валерий.
- Вероника Викторовна. Тоже можно без отчества.
- Але-ле-ле-ле-ле! - донеслось с берега. Ника поморщилась: ну вот, неприятный сосед уже выполз наружу!
- Алеееее!!! Ну, - связка бранных слов, - и связь тут!
- Один такой попадется, всех задолбает, - заметил Валерий, - казалось бы, в такое место приехал, красота, как на картине, просто магическая... И поворачивается же язык у некоторых!
- Не знаю, зачем он вообще приехал, - ответила Вероника, - ему тут вообще ничего не нравится кроме мест, где есть сигнал!
На скалу пришлось карабкаться более получаса, но за свои усилия Ника была вознаграждена головокружительно прекрасным видом на озеро с высоты птичьего полета. И поняла, что не зря цеплялась за тонкие деревья, скользила по "живой" почве и протискивалась между валунов. "Да, ради такого зрелища стоило потрудиться!"
Вспомнив о деле после серии фото, видео и селфи, Ника достала планшет. Сигнал на скале был отличный - на высоте ничто его не заглушало.
Ее каналы поиска информации не подвели. По запросу "Егор Болдырев, ДТП, Тихвин, 2020 год" нашлось сразу несколько ответов. И фотография, которую не тиражировали в открытом доступе интернета - видимо, оберегая лихача от самосуда возмущенной общественности.
За прошедшие четыре года Егор сильно раздобрел и начал лысеть, а вместо двух подбородков у него было теперь уже три, но все равно на фотографии четырехлетней давности он был узнаваем. "Да, уж повезло, так повезло нам с соседом, - поморщилась Ника, - я сразу почувствовала, что он - сволочь, но чтобы настолько!..". И начала читать первый текст по запросу.

*
Четыре года назад Егора Болдырева задержали за пределами Тихвина, в гостиничном компексе, в разгар веселой корпоративной вечеринки - "мальчишника", с изобилием спиртного, скромной закуской и в теплой компании красавиц из эскортной службы.
Джип бизнесмена пострадал при столкновении гораздо меньше, чем "скорая помощь", но все равно при первом же взгляде на него капитан полиции, руководивший задержанием, понял, что не ошибся.
Установить, был ли Болдырев пьян на момент аварии, было уже невозможно - за несколько часов попойки лихач успел изрядно выпить и с невинным видом доказывал, что за рулем был трезв, а в гостинице выпил с друзьями, собираясь там ночевать. "Имею право, - доказывал он, дыша в лица оперативникам и следователю парами дорогого алкоголя, - а за рулем я не пью!"
Он тут же поведал и о своей давней травме, вызывающей время от времени помутнение и даже потерю сознания, и дал визитную карточку врача, у которого наблюдался и который должен был подтвердить это. Врач ответил на звонок из тихвинской полиции, и подтвердил слова пациента, и даже выразил готовность в любой момент предоставить следствию данные из медицинской карты Егора Болдырева, да и следователь после беседы с глаз на глаз с адвокатом бизнесмена уже склонен был поверить, что Егор действительно всего лишь на секунду потерял сознание за рулем и не помнит момента аварии, а уехал в шоке и состоянии аффекта, осознает, что поступил неправильно и раскаивается. Сослуживцы Болдырева в один голос рассказывали, что Егор - хороший человек, ценный сотрудник, не имеет вредных привычек, до травмы активно занимался спортом, а сейчас стал адептом хэлс-фуда, здорового питания.
На суде даже не рассматривались иные версии причин рокового ДТП. Более того, к началу разбирательства в прессе и интернете уже распространилась информация о промилле алкоголя в крови водителя "скорой помощи", греховной связи врача, между прочим женатого, с медсестрой и о том, что фельдшер брал подношения от родственников больных, а Елизавета Кокина на момент аварии впала в кому от сильного кровотечения и находилась в терминальной стадии, так что до больницы ее в любом случае не довезли бы даже если бы "скорая помощь" не попала в ДТП. Тут же был и отчет о пренатальных патологиях у плода, и заключение эксперта - с такими отклонениями младенец не прожил бы и суток.
Егор Болдырев получил три года условно и был пожизненно лишен водительских прав. Он тут же подал иск против капитана полиции, приехавшего на задержание, указав на грубое обращение с применением физической силы. Друзья, кутившие с Егором в сауне, единогласно поддержали его: "Гошка ведь не дрался, не матерился, только спросил, в чем дело, а этот его мордой в пол и давай фигачить, матом костерил и грозился урыть!". Девушки-эскортницы дружно подтвердили это: капитан превысил полномочия и был недопустимо груб с задержанным. После служебного расследования полицейский был уволен из МВД по статье. "Так ему, - комментировал Болдырев, - чтоб знал, на кого нельзя кефиром дышать, не разобравшись. Пусть спасибо скажет, что я добрый, а мог вообще посадить его за нанесение побоев!"
*
Ника прервала чтение, чтобы закурить. Ощущение у нее было - словно она вляпалась в сточную канаву. Да, Мияко со своим нинсо оказалась права - совесть их соседа ОЧЕНЬ даже нечиста. "И мое первое впечатление подтвердилось - на редкость неприятный тип! Ох и гнус же... И сейчас весел и радуется жизни, и даже не помнит "скорую", которую снес, торопясь на пьянку, и людей, которые тогда погибли... Отмазался и рад. Только из-за анонимок занервничал..."
Ника достала телефон и позвонила в редакцию.
- Дела идут, контора пишет, - отчитался Саня, - Голубка сейчас не в духе. Ее разворот "Наперегонки с ветром" на сайте в отзывах раздолбали в пыль. Она-то думала лайков насшибать, рейтинг поднять, а ее так освистали, мало не показалось. И она весь день ходит и всем рассказывает, что отзывы не читает потому, что их только придурки и УОшники пишут, а по глазам видно, что так бы и утопила всех хейтеров в Обводном канале!
- Сильно свирепствует?
- Да, гневается ее сиятельство. Клару опять подкошмарила, с Аллой схлестнулась, на меня налетела, когда я за полчаса до обеда за сигами выскочил, куда, мол, это я пошел в рабочее время... А нам все с ней ясно. Как она добивалась, чтобы твою статью о росте статистики травматизма среди симмеров и пешеходов заменили на ее панегирик! Два часа атаковала главнюка, доказывая, что самокат - это транспорт будущего, он никуда не исчезнет, надо идти в ногу со временем, а не "бухтеть, как бабки столетние, которых все бесит" - цитирую дословно - пока шеф не сдался и не дал ей "добро": твой материал снял, ее хвалебный зонг поставил. И меньше всего наша прогрессивная "замша" ожидала такой реакции от читателей!
- Что показательно, - заметила Ника. - Я не удивлена; наверное, практически каждый сталкивался с обезбашенными гонщиками на тротуарах или задолбался протискиваться мимо стихийных парковок возле магазинов, метро и остановок, и скорее согласится со мной, чем с Голубевой, восхищенной "транспортом будущего".
- А еще к нам сейчас стал приходить твой друг, юрист, пишет ответы на вопросы читателей в рубрику "Советы юриста", и пару раз уже подискутировал с Голубушкой, когда она пыталась скрутить в бараний рог очередного бедолагу... Ну это, я тебе скажу, битва титанов! Не удивлюсь, если через неделю уже включат тотализатор: Гершвин против Голубевой, кто кого! Битва дракона с тигром!
- Жаль, что я далеко и пропускаю это зрелище!
- Кстати, как ты отдыхаешь? Читал, что погода в Карелии порадует, удачно ты время выбрала.
- Нормально. Вот только один из соседей...
- Душнила? Ну, это всегда бывает - один, да попадется токсичный тип... - в трубке хлюпнуло. - Сорян, пью кофе.
- Не просто душнила. Болдырев из "Эко-Вкусно".
- Хм... сочетание слов вроде знакомое, где я его уже слышал?
- Тихвин, лето 2020-го. ДТП возле женского монастыря.
- Подожди... Он - твой сосед в кемпинге? Ты уверена?
- Теперь уверена. Я видела фото. Раздобрел, конечно, за четыре года, но узнать можно.
- Так он что, на свободе?!
- Да. Получил три года условно, уже отбыл наказание...
- Условно? - оторопел Саня. - За такое ДТП и трех погибших?
- Даже четырех; потерпевшая была на сносях. Вердикт был таков: Болдырев на секунду лишился сознания за рулём, поэтому машина и врезалась в "скорую", а уехал в полном шоке и аффекте. И вообще, водитель "скорой" выпивал на работе, доктор грешил с медсестрой, а фельдшер брал взятки, то есть, сами виноваты, а Кокина, потерпевшая, все равно была безнадежна, и ребенок имел патологии, несовместимые с жизнью. И получился Егор Иванович чист, как младенец после купания, а ДТП признали несчастным случаем, наказывать за который некого.
- Ясно, - хмыкнул Саня. - Отмазали этого хмыря, тут к гадалке не ходи. Ищи либо судью, либо следователя прикормленного. Да еще и опера выперли, который его задерживал - небось в долю входить отказался или знали, что даже предлагать бесполезно - пошлет далеко и конкретно... Иначе посадили бы бизнюка только так. Если даже Ефремову за подобное реальный срок дали, хотя и за него заступались - мол, пожалейте гения, нельзя его сажать, и все такое. А этому торгашу молоком с огурцами аж за трех погибших... виноват, четырех условку дали! Что-то тут не без чего-то!
Ника хихикнула. "Торговец молоком и огурцами" - как нельзя лучше подходило лоснящемуся от самодовольства толстяку с вечно сползающими на массивном пузе шортами.
- Интересно, кому и зачем понадобилось так рьяно его отмазывать, - сказала она. - Если даже знаменитость получил куда более суровый приговор, то странно, что кто-то приложил столько сил и денег, я уверена, что и без них не обошлось, чтобы выручить средней руки бизнесменчика. Или он чей-то родственник?
- БМП, Орлова... Без малейшего понятия, - расшифровал Саня. - Денежки, наверное, имелись, накрутил в своем холдинге, или подхалтуривал где-то... И не поскупился, чтобы камеры избежать. Видел я тут у одного парня на столе демотиватор "Бабло побеждает все"...
*
У кафе Ника увидела Мияко, за которой по пятам, отдуваясь, трусил Болдырев. Зная о нем такие нелицеприятные вещи, Орлова еле удержалась от искушения врезать по его толстой физиономии.
- Э-э, харэ тебе морозиться, - сосед ухватил Мияко за тонкое запястье. - Ну, говори, скока? У меня бабла хватит, мало не покажется. А то так и жиза пройдет, вспомнить будет нечего!
Он явно успел хлебнуть пива или местных настоек, отчего стал еще более шумным и развязным. "Болван, - подумала Ника, - знал бы ты, к кому клинья подбиваешь! Если бы узнал - бежал бы до Петрозаводска с воплем ужаса!"
- Я ватс не понимаю, - отстранилась японка, - дзайте мне пуройти, пожаруйста!
- Курлю-курлю! - уже со злостью передразнил ее Егор, - цену себе набиваешь, а? - он снова обошел Мияко и загородил ей вход в кафе, - а че, скажи, в тебе такого особенного, кроме рожи косоглазой? Такая же, небось, как все бабы, а вся такая на понтах деловая!
- Пропустите в кафе! - рявкнула Ника.
- Мужчина, отойдите, - раздалось из кафе, - или я охрану позову!
- Спокэ, бабоньки, - махнул мясистой ладонью Болдырев, - успеете еще похавать, не пылите. Так я те вопрос задал, красава, ты че понтуешься ваще?
- А ну вали от нее! - на дорожке появился Вейдер. От гнева глаза блогера сузились, он подобрался и стиснул крепкие кулаки.
- И че ты за нее так... - начал, было, бизнесмен. Но тут поперхнулся, качнулся, закашлялся... Неуклюже перевалился через перила и с отчаянным матерным вскриком плюхнулся прямо в гущу акрилово-ярких одуванчиков.
- Пичь надзо меньсе, - назидательно сказала Мияко, - идзвиниче, вы не в моем вукусе! - и синоби спокойно вошла в кафе.
- Так, что тут такое? - к крыльцу уже подходили двое ЧОПовцев в туго обтягивающей накачанные плечи форме. - Гражданин, что у вас?
- Ниче, - мрачно буркнул Болдырев, барахтаясь в траве.
- Еще раз подойдешь к ней, я тебе все лишнее поотшибаю, понял? - взревел Вейдер почти натуральным басом своего персонажа, даже без шлема с преобразователем голоса.
- Самому бы не поотшибали, - огрызнулся толстяк, кое-как утвердившись на ногах и потирая ушибленные места.
Вейдер рванулся за ним, но охранник остановил его:
- Молодой человек, вы тоже успокойтесь... Поберегите нервы.
Ника снова удивилась, как точно и быстро Мияко наносит удары. Никто не успел заметить, что она сделала - а неприятный сосед снова оказался повержен. Судя по тому, как Болдырев вихляется на ходу и охает, держась за солнечное сплетение, на этот раз Мияко угодила ему в болевую точку. А со стороны казалось, что она до него едва дотронулась.
- Я его предупредил! - ярился блогер. - Пусть только еще раз налижется и полезет к женщинам!
- Начнет нарушать, мы с ним сами разберемся, - заверил его второй ЧОПовец.
Бормоча ругательства и угрозы, Болдырев ушел к лагерю.
- Тцебуреки с картоферем отсень вкусные, - как ни в чем не бывало сказала Мияко, когда Вейдер и Ника вошли в кафе. - И уха ро-хи-кеи-то тозе.
- Грибной суп со сливками тоже хорош, - ответила Ника. - А еще советую чебурек "Карелия", с сыром и рыбой.
- Аригато. Непуременно попробую.
- А я чебуреки предпочитаю традиционные, с мясом, - Вейдер в ответ на улыбку Мияко тоже слегка расслабил плечи и оттаял лицом. - Или микс.
Ожидая заказа, Ника отправила мужу сообщение в ватсап. У Виктора больше возможностей оперативно раздобыть информацию о том, почему виновник ДТП в Тихвине получил такое смехотворное наказание... Этот вопрос не давал ей покоя с каждой минутой все сильнее...
*
- Дело несложное, - Ника не видела в эту минуту мужа, но готова была поспорить, что между бровей Виктора обозначилась сосредоточенная складочка, - Андрей Яковлевич быстро раздобудет любую информацию, я отдам распоряжение. Только сначала объясни, пожалуйста, зачем тебе этот лихач?
- Затем, что вчера он приехал в одном автобусе со мной на Койонсаари, - не стала кривить душой Вероника. Их отношения с Морским строились на взаимном доверии, и Ника этим очень дорожила. - Отдыхает тут же, палаточном городке. Странно, во-первых, что его оставили на свободе, присудили какую-то фигню условно. А во-вторых, ему тут дважды присылали анонимки, напоминая о той аварии в Тихвине. Один раз я слышала, как он названивал каким-то людям, выспрашивая, где могла произойти утечка информации "про это дело", а во второй раз ему ночью бросили в окно палатки записку, и он был чуть ли не в истерике; по словам Вейдера, орал на весь лагерь, что "всех порвет" за такие штучки.
- Ну, что на свободе остался, это меня не удивляет, - после паузы ответил Морской, - "Эко-Вкусно" - холдинг не из бедных, мог впрячься за ценного сотрудника или просто соблюсти корпоративную честь; их сотрудники, как жена Цезаря, должны быть вне подозрений. Ты и сама знаешь, что иной раз за энную сумму можно приобрести любой вердикт, да еще и потерпевших очернить... Как будто если доктор изменял жене, медсестра имела роман с женатым мужчиной, фельдшер брал конвертики от родственников больных, а водитель иногда позволял себе баночку-другую пива, это оправдывает наглого субъекта, не пожелавшего пропустить спецтранспорт потому, что в бане уже друганы с водкой и бабами заждались!
Ника представила, как при этих словах лицо мужа закаменело от сдерживаемого гнева, а серебристые глаза стали почти черными.
- А вот то, что ему стали приходить анонимки спустя четыре года - уже интереснее, - продолжал Виктор, - кому-то понадобилось заново вытащить эту историю на свет Божий, когда она уже основательно подзабыта; как говорят аборигены Крайнего Севера, "поднимать кости предков". Прошло четыре года, сам лихач и те, кто его выручал, уже давно расслабились, решили, что все, проехали, можно забыть... Это уже интереснее. Вот только, Ника...
- Я буду осторожна, Витя, - поняла смысл его недосказанной фразы Вероника. - И не вляпаюсь в историю. Просто пока не разгадаю эту загадку, не смогу спокойно отдыхать, она мне покоя не даст.
- Понял, - усмехнулся Морской, - тогда я помогу тебе спасти твой отпуск. Но на этом и остановись. Я сам надаю пенделей кому надо, чтобы дело Болдырева пересмотрели и отправили на доследование, и чтобы новый вердикт был нормальным, а не напоминал плевок в лицо родственникам погибших.
- Договорились, - ответила Вероника.
- Сейчас отдам приказ Камышову.
Андрей Яковлевич Камышов, начальник службы безопасности "Морской Инкорпорейтед", в прошлом был сотрудником органов государственной безопасности и славился своим умением добыть в рекордный срок любую информацию, как бы тщательно ее ни прятали и ни защищали. "Кто владеет информацией, тот лучше вооружен", - любил говорить Андрей Яковлевич.
Ника, завершив разговор, вышла из-за угла магазина. Теперь можно и сувенирный ряд посмотреть. По устоявшейся традиции она хотела привезти всем своим близким и друзьям карельские сувениры. Что-нибудь из знаменитой карельской березы; шунгит; "Карельский бальзам", превосходящий по своим полезным свойствам даже своего рижского тёзку... Да и репеллент надо поискать посильнее. Тот, который она привезла из Петербурга, слабо защищает от свирепых карельских комаров. И надо поспешить - максимум через полчаса сегодняшняя туристическая группа от "Первых линий" спустится со скал и устремится в кафе и магазин после прогулки по острову, и в обоих помещениях негде будет яблоку упасть!
*
Проводив взглядом отъезжающий туристический автобус, Ника перевела дыхание. На сегодня все. Теперь можно снова наслаждаться тишиной и покоем! Три часа кошмара - и снова сутки полного релакса!
Она зашла в магазин, чтобы купить себе что-нибудь к ужину. "Если только эта толпа безумных туристов хоть что-нибудь нам оставила..."
Знакомая продавщица приводила в порядок разоренные витрины. Сегодня наплыв покупателей был особенно высок и лотки для выпечки почти совершенно опустели, а на рыбной витрине остались только две самые невзрачные копченые рыбешки. "Ничего, мне как раз на ужин хватит!".
Молодой человек лет тридцати задумчиво рассматривал стенд с магнитами, наклоняясь к ним почти вплотную и едва успевая ловить соскальзывающие с носа очки. Пышная шапка рыжих кудрей, бриджи, футболка... Наверное, первый раз в Карелии и не знает, что здесь на экскурсии лучше надевать джинсы и рубашку с длинными рукавами или ветровку. Островные комары успели основательно попировать на оголенных руках и ногах рыжеволосого парня.
- А простите, магнитики в какую цену? - спросил он.
- Эти - сто. Вон те - сто пятьдесят. Вот наборы "Девять за двести", - ответила продавщица.
- Вот это то, что надо, возьму два набора, как раз всех одарю, - оживился парень и зашарил по многочисленным карманам широких бриджей. - Где же он, где? Ох, неужели я его уже посеял?..
Телефон в противоударном чехле шлепнулся прямо к Никиным ногам. В другую сторону отлетел кошелек.
- Не посеял... Куда же он убежал? - завертел головой очкастый.
- Телефон у вас тоже сбежал, - Ника собрала и протянула парню его вещи.
- О, спасибо, спасибо! - заулыбался рыжий. - Вечно я забываю, в какой карман что положил. Ох уж эта новая мода, зачем нужно такое количество карманов? Разве их все запомнишь?..
Купив наконец-то наборы, он вышел из магазина, чуть не запнувшись о порог, и на крыльце тут же наступил на шнурок кроссовки и снова чудом удержался на ногах.
Ника с продавщицей только улыбнулись ему вслед: бывают же такие нескладехи!
Купив обеих рыбешек и последнюю оставшуюся на стенде для выпечки коричную булочку, Вероника вышла и у шлагбаума увидела буйные рыжие кудри незадачливого покупателя магнитов. Парень стоял, неловко запихивая наборы в маленький городской рюкзачок и с совершенно потерянным видом вертел головой. Потом достал телефон, поднес его к глазам почти вплотную и начал возить пальцами по экрану. И раз за разом ему отвечал манерный женский голосок: "В настоящий момент абонент недоступен, пожалуйста, перезвоните позже".
Ника усмехнулась, вспомнив одну из бывших пассий Наума Гершвина. Римма Чибисова, московская бизнес-леди, однажды в минуту раздражения сказала, что "эти томные интонации телефонных барышень" напоминают ей заведения на парижской Пляс Пигаль, где она бывала с Наумом. Понятно: когда вместо нужного абонента тебе отвечает заученно-любезный голосок робота, это вызывает досаду и раздражение. По мнению психологов, женский голос должен умиротворять. Но Нике напротив приходилось слышать, как звонившие, чаще мужчины, в очередной раз услышав милый щебет барышни-робота, в ответ разражались отборной бранью: "Да пошла ты, дура электронная..." - дальше следовал подробный адрес. Их можно было понять...
- Вы представляете, - обернулся к ней рыжеволосый парень, - кажется, мой автобус ушел, он здесь стоял... Или я перепутал место? Но гид нам сказал: место сбора - у шлагбаума, где кафе и магазин. Может, тут еще один шлагбаум есть? Я ведь мог перепутать, иногда бывает...
- Вы пришли правильно, - ответила Ника, - только поздно. Автобус уходит в 18.00, а сейчас уже полседьмого.
- Как - полседьмого? - парень едва успел поймать спадающие очки. - На моем телефоне... ааааа, опять я забыл правильное время выставить! Ну, как же так? Звоню экскурсоводу, и не могу дозвониться, наверное, он телефон отключил...
- На острове часто не бывает связи, - пояснила Ника, - скалы глушат. Вам нужно обратиться к сотрудникам кемпинга. Скорее всего, вам придется здесь переночевать и выезжать с завтрашним автобусом.
- С завтрашним? - совсем упал духом парень. - Тоже вечером? Но у меня же завтра в 11 часов экспертиза, мне надо будет заключение писать... Как же так? - беспомощно спросил он.
- Что за экспертиза? - поинтересовалась Ника.
- У нас там сложный случай, - словоохотливо стал объяснять рыжеволосый, - то ли человек грибами отравился, то ли его отравили соединениями... - он сыпанул целой связкой сложных химических названий.
- Очень сожалею, но боюсь, что сегодня вы уехать уже не сможете, - "Так он - судмедэксперт? Никогда бы не подумала... Хотя, часто профессионалы своего дела в быту рассеянны. Взять хотя бы Паганеля: в географии собаку съел, а в жизни даже корабль ухитрился перепутать!".
Потом Ника вспомнила одного из своих университетских преподавателей. Историю журналистики он знал досконально, написал двадцать научных работ, стал ученым с мировым именем и в пятьдесят лет уже имел академическую шапочку, но в быту постоянно терял то зажигалку, то ключи от машины, то очечник. Наверное, и этот парень - из той же категории людей.
Возвращать уже порядком отъехавший автобус из-за одного отставшего туриста, конечно же, никто не стал. По телефону договорились, что отбившийся от группы экскурсант сегодня переночует на острове, а завтра в 18.00 уедет с другим автобусом. "Только бы снова не опоздал", - отчетливо читалось на лице служащего кемпинга после переговоров с гидом уехавшей группы и служащими из офиса турфирмы.
Отправляясь на однодневную экскурсию, турист, конечно же, не взял ни палатки, ни спального мешка, ни даже одеяла, и на ночлег его устроили в комнате отдыха для персонала.
Оставив там свой рюкзачок, парень вышел прогуляться перед сном и, увидев курившую на площадке Веронику, подошел к ней.
- Я - прямо как литературный герой, - смущенно усмехнулся он, - человек исторический, в том смысле, что вечно попадаю во всякие истории. Если есть на пути хоть одна лужа, я в нее обязательно вляпаюсь. Если у одного из сидений в автобусе развинтится спинка, я непременно на него сяду.
- А вы заранее не программируйте себя на это, - посоветовала ему Вероника. - Так вы посылаете запрос в космос и его выполняют. Знаете анекдот? На остановке стоит парень и злится: "Автобусы ходят через задницу, жена - дура, на работе всё задолбало!", а за его спиной стоит ангел с блокнотиком, записывает все это и думает: "Каждый день одно и то же заказывает!"... Попробуйте мыслить позитивно, должно помочь.
- Остроумно, - заулыбался парень, - я попробую последовать вашему совету... Но вот только сегодня я трижды вляпался в историю. Когда пили кофе на технической стоянке, налетел порыв ветра, а я как раз подносил к губам стаканчик, и вот, - он кивнул на свою футболку. Судя по величине расплывшегося по бежевой ткани пятна, на незадачливого судмедэксперта вылилась вся порция кофе.
- Когда мы поднимались по горе к Капищу, - продолжал парень, - знаете, такое языческое место силы, там еще каменный лабиринт... Все спустились нормально, была даже одна дама, очень пожилая и дородная, и она прошла по тропе без приключений, а я запнулся на ровном месте и съехал на "пятой точке", - он заглянул себе за спину. Да, его коричневые бриджи еще хранили на себе следы соприкосновения с влажной карельской землей и налившейся летним соком травой.
- И вот сейчас, - грустно заключил он, - я отбился от группы и застрял тут на ночь, хотя гид сто раз нас предупреждал и про сигнал, и про время сбора. Ой... Я не представился. Простите. Матвей Березин.
- Вероника Орлова.
- Орлова?!! - очки парня подпрыгнули и снова чуть не грянулись оземь. - Из "Невского телескопа"?! Вот это встреча! Да я вашими разворотами давно зачитываюсь!
Ника скромно улыбнулась. Да, работа в отделе журналистских расследований принесла ей популярность. То там, то сям ее узнавали и рассказывали о том, с каким интересом читают ее лонгриды и спецвыпуски. Вот только вместе с поклонниками появились и хейтеры. "Ради пиара сует повсюду нос, как бы не прищемили!", "Давно эту ТП никто жизни не учил, совсем берега потеряла!", "Ишь, судить берется, а сама-то?", "Ишь, смелая стала, с таким мужем, как Витька-Святоша, можно и за базаром не следить!", "С...а драная!!!"...
Про эксперта Березина Вероника тоже была наслышана. Именно он в прошлом году установил, что парень, попавший под шальную автоматную очередь на месте схватки полицейских с членами ОПГ в неблагополучном районе, погиб не от пуль из АКМ, а от снайперской пули в затылок, выпущенной с чердака выселенного дома. Дело о случайной жертве переквалифицировалось в дело о заказном убийстве, и в итоге исполнитель и заказчик были выявлены и пойманы.
"Да, мастер своего дела, но в быту - как годовалый ребенок. Надо будет завтра заранее привести его к шлагбауму и проследить, чтобы он сел в автобус, а то опять на что-нибудь отвлечется и снова опоздает", - подумала Ника, возвращаясь в палаточный городок. Вечер был тихим и ясным, предвещая такую же ночь и погожий день завтра, и синоптики были того же мнения...

*
Этой ночью Ника решила лечь спать пораньше - не исключено, что побудку ей сыграют тоже рано. Тот же Болдырев притащится на их площадку ловить сигнал со своим звучным "але-ле-ле".
Она его увидела, когда шла в душ - толстяк уплетал пиццу за вкопанным в землю столом, широко расставив локти и забросив ноги на противоположную скамейку.
"Посади свинью за стол, она и ноги на стол, - подумала Ника неприязненно, - буду теперь протирать скамейки прежде, чем сесть! Скорей бы Витя всыпал перца следователям, чтобы они подняли из архива дело об аварии!"
Болдырев тоже зло зыркнул ей вслед. Эта женщина словно существовала в другом измерении, или в незримом панцире, и задеть ее, уесть не представлялось возможным. А он любил, когда после его слов какая-нибудь овца тряслась, краснела, мекала или начинала рыдать и сморкаться. "А вот так, бабы, знайте свое место и рот без разрешения не разевайте, никто вам скидку на женский пол делать не станет, сами хотели равноправия, вот и получайте на равных!"
А эту бабу даже напугать накануне не удалось. Обычно стоило только завозиться под дверью душа или сортира, как овца тут же начинала дергаться, что-то пищать из-за двери и боялась нос высунуть из кабинки.
"Вся на понтах, - Егор крепко выругался вслед Веронике и чавкнул огромным куском пиццы с халапеньо, - ладно, времени хватает, еще прищучу ее!"
Тут же вспомнилась бесячая телка, чернявая таджичка или киргизка, которую он попытался прижать около кафе. Тоже умная: "Вы не в моем вкусе"! Давно на себя в зеркало смотрела, рожа косоглазая? Ишь, нашла себе оглоблю, придурка Женю! Ладно, им он тоже покажет, почем фунт лиха! На чернявую можно написать куда следует - пусть проверят, законно ли она проживает на территории России, или нелегально въехала. И Женечку можно прищемить - был бы блогер, а повод накатать на него "телегу" всегда найдется, тем более в наше время! Может, долговязый хрен и выкрутится, но нервов ему проверками потреплют километров пять, заманают предписаниями и штрафами - будет знать, как руки распускать! Еще и угрожает. Сопляк. Ладно, еще пожалеет! Вот только бы сигнал поймать - прямо с телефона на обоих напишет. "Я ей покажу - не в ее вкусе! И этому вставлю перо!" - сжал жирный кулак Егор Иванович и запихнул в рот последний кусок пиццы, ляпнув майонезом на стол. Не обратив на это внимания и оставив картонную тарелочку из-под пиццы - тут должны убиралки быть, пусть и заботятся о чистоте, а он им не прислуга! - он встал и ушел.
Вероника заснула быстро. На природе ей не нужна была даже расслабляющая косметика "Дрим-терапия", чтобы пришел сон.
Кто-то ходил снаружи, негромко переговариваясь; вжикали "молнии" палаток - лагерь готовился ко сну. Протопал Вейдер. Что-то чирикнула Мияко. Донесся полусонный разговор Любани с подругой, прерванный жужжанием "молнии" их двойной палатки. Мимо Никиного походного жилища прошли новый жилец Валерий и служащий турбазы, который в первый вечер менял мешки в урнах возле душевых и прогнал Болдырева. Вяло перешучивались, позевывая, аспиранты-языковеды. Звуки постепенно стихали. Ника погрузилась в блаженный сон и даже снова начала видеть ялтинскую аллею в золотом осеннем уборе... Может, на этот раз ей не помешают "досмотреть" сон до конца?
- Алееее-ле-леоооо, зааааая, а это яаааа! - донеслось от валунов.
"Твою мать, опять Болдырев!"
- Ж...а муравья! - откликнулись из какой-то палатки. - Нормально, блин, полночь уже!
- Мужик, у тебя совесть есть?
- За день не наговорился?
- Лад-дно, зая, уттттром пппы... пперетрем, тут, вон, л-люди сп-пят, блин...
Толстяк на ходу за что-то запнулся, грузно упал и разразился отборной бранью. И Ника сообразила, что сосед изрядно пьян. "Это сколько же надо пива выпить, чтобы так закосеть! Или он местных настоек надергался?"
- Эй, мужик, чего тут сидишь? - прогудел бас Вейдера.
- Иди ты, блин, ковшик, - запинаясь, пробормотал Егор, - во, блин, до чертиков ужрался!
- Дзеня, сьто там? - открылась палатка Мияко.
- Да вот, одинокий странник потерял свою дорогу... Хочу его домой отвести. Эй, мужик, вставай, ноги в кучку собери, я тебя не потяну - тяжел больно.
- Я ему говорира, пичь надзо меньсе, - назидательно сказала японка, - я тебе помогу, Дзеня.
Невнятно, уже совсем непослушным языком толстяк замямлил что-то о бабах, которые должны знать свое место и не учить мужчин жизни. Голос удалялся - значит, Вейдер и Мияко все-таки подняли его и увели за валуны, где он расположился со своей палаткой.
"От страха набузырился? - неприязненно подумала Вероника, - из-за анонимок? Или просто привык вот так отдыхать - с бутылкой побольше? Может, он и в Тихвине был пьян, садясь за руль!"
Она повернулась набок и довольно быстро заснула снова.
Вдруг тишину вспорол чей-то отчаянный вопль - трудно было определить, чей это голос.
Ника подскочила, снова вырванная из "ялтинского" сна - снова ей не дали коснуться плеча синоби в Приморском парке. Сердце тревожно забилось, тонкая пижама показалась молодой женщине жаркой. Она села и прислушалась. Крик не повторялся. Только кто-то выглянул из палатки, недовольно чертыхнулся - и снова все стихло.
Нике показалось, что это был голос Болдырева. "Белочку, что ли, поймал, или "скорая" разбитая приснилась? Ох, кончится все тем, что его просто "попросят" из кемпинга - слишком много с ним проблем, больше, чем от всех остальных, вместе взятых: то скандалит, то по телефону орет, то к женщинам лезет, то нажрался, как свинья..."
Она спрятала голову под подушку и снова уснула, надеясь, что до утра никто больше не разбудит ее.
Во сне подушка свалилась с головы Ники, и, когда в начале восьмого шаловливый солнечный лучик пробрался в неплотно застегнутое палаточное окно и пробежался по лицу Орловой, она проснулась.
Снаружи донеслось чье-то перешептывание.
Ника открыла глаза и обреченно села. Рассветы в Карелии, как в знаменитой повести Бориса Васильева, были очень тихими, и даже шепот был отчетливо слышен.
...- только тихо, чтобы шум не подняли, - говорил кто-то, - дело как раз по вашей части...
- Да-да, конечно. Сейчас. А вы уверены?.. Может, еще можно что-то сделать? - отвечал второй.
- Боюсь, что уже поздно. Да сами сейчас увидите... Господи, не приведи никому с утряка такое увидеть!
Этот торопливый шепот насторожил Нику. Она сразу вспомнила разбудивший ее перед рассветом отчаянный крик, связала с ним разговор о том, что "не приведи Господи такое увидеть" и, моментально скинув пижаму, схватила джинсы и черную майку.
На ходу вбив ноги в кроссовки и пригладив ладонями короткие волосы, Ника выскользнула из палатки и увидела все того же круглолицего служащего, которого видела в первый вечер у санузлов, а его спутником оказался еще более взлохмаченный, еще сонно моргающий глазами за толстыми стеклами очков Матвей Березин, "исторический человек", гений судебно-медицинской экспертизы, отставший накануне от экскурсионного автобуса.
При виде Орловой служащий скислился и посмотрел на нее с надеждой - вдруг туристка вышла просто покурить или разжечь костер для завтрака... Но Вероника уже решительно шла к ним.
- Какое-то ЧП? - негромко спросила она, на ходу сдвинув на лоб солнцезащитные очки.
- Я бы не хотел лишнего шума, - буркнул служащий, - начнется паника, поднимут крик...
- Я не паникерша, - обиделась Ника, - так что случилось?
- Э... Несчастный случай с одним из отдыхающих. Ничего особенного, - а на лице служащего читалось: "Неймется бабе, подорвалась некстати!"
- Понятно, - Ника достала свое удостоверение "Пресса", раскрыла. - Орлова, спецкор "Невского телескопа". Отдел журналистских расследований. При виде трупа точно не начну орать и падать в обморок...
- А с чего вы взяли про труп? - спросил служащий, бегло взглянув на раскрытое удостоверение и кивнув, - может, просто переломы или расшибся... - но его лицо вытянулось: "Вот те раз, только журналеров тут не хватало..."
- Будь пострадавший жив, вы позвали бы сотрудников медпункта, который имеется на острове, а не судмедэксперта из числа туристов, - заметила Вероника.
- Просекаете фишку, - обреченно вздохнул служащий.
- Не первый год работаю.
- Ладно, пошли, - решился мужчина. - Я там поставил пару ребят из охраны, чтобы посторонних не пускали. Господи, надо же такое в мое дежурство!
Они шли по тропе к скалам. Матвей, очевидно, был типичным горожанином, крайне редко выбирающимся на природу: то и дело спотыкался, ветки хлестали его по лицу и плечам, дергали за лохматые волосы. Раз пять эксперт терял очки, и приходилось помогать ему отыскать их на земле или снять с ветки. За линией деревьев тем временем постепенно просыпался лагерь. Доносились голоса, журчание воды в умывальне, потянуло костровым дымом...
Двое крепких парней в форме работников ЧОПа синхронно шагнули вперед, загораживая путь Нике и Матвею. Служащий кивнул им:
- Все нормально, ребята, это со мной. Специалистов привел.
- Ясно, Игорь Евгеньевич, - один из охранников отступил, давая дорогу, и с сомнением взглянул на Веронику.
- Это работник прессы, - пояснил ему Игорь Евгеньевич. - Как раз расследованиями занимается. А это судмедэксперт... Вчера от автобуса отстал.
- Не для женщины там зрелище, - негромко сказал второй ЧОПовец.
- Я на работе всякое повидала, - ответила Ника, понимая, что мужской шовинизм никуда не делся; еще хватает парней, считающих женщин истеричными пугливыми дурочками.
Болдырев лежал у подножия скалы, там, где она была совсем отвесной. Его лицо было залито кровью, вытаращенные в ужасе глаза застыли, в немом укоре глядя в небо. Возле его уха валялся массивный камень с острым концом, испачканным кровью. Другой камень оказался на широкой груди толстяка. Третий Ника заметила возле неестественно вывернутой ноги погибшего, с которой слетел сланец. Еще об один споткнулся Матвей и шлепнулся на четвереньки и тут же охнул, угодив ладонью на очередной камень.
- Ой, е-мое, - он тут же зашарил в поисках упавших очков.
- Ччччерт! - Ника зашибла ногу в тонкой кроссовке о пятый камень.
- Ну, вот, сами видите, - вздохнул Игорь Евгеньевич, - это он, что ли, на скалу спьяну влезть пытался и расколошматился?.. Перебрал вчера ягодной настойки, я видел, как он после ужина в магазине бутылку "Рябиновой" брал. Настойки у нас, как женщины, - неожиданно лирично изрек служащий, - коварные. С виду сладкие и безобидные, а чуть хватишь лишку - по мозгам бьют и с ног валят. Особенно с непривычки, приезжих. Немного принять - милое дело, у нас всё натуральное, экологически чистое, для здоровья полезное. А туристы, случается, меры не знают.
"Да... Помню, как Мияко и Вейдер его в палатку буксировали! Бедные, тяжело им пришлось. Вот только, - Ника пнула камень в траве, - что-то мне не нравится в этой картине... С первого взгляда вносит диссонанс!"
Она осмотрелась повнимательнее. У подножия скалы, на берегу журчащего из-под земли ручейка из земли выступало много камней. "почва у нас каменистая", - так говорила продавец из магазина... Ника пошевелила носком кроссовки один, другой камень. Неподвижны, крепко сидят в земле. А вот камень, валяющийся на груди Болдырева, хранит на себе присохший кусочек озерной водоросли, и вокруг него по синей футболке толстяка рассыпались песчинки.
Ника шагнула вперед, рассматривая камень, обнаруженный около босой ноги лежащего. Что это за разводы на черном кварце? Не ил ли? Точно. И похоже, такой, как на камнях в полосе прибоя на озере. Песок, водоросли, ил... Камни явно "не местные" - в ручье нет ни того, ни другого, ни третьего. Не сами же они сюда с берега притопали... Так. Кажется, вырисовывается картина.
- Крепкая баба, - заметил один ЧОПовец. - Моя бы уже с копылок слетела.
- Ага, а моя бы уже за шлагбаумом была, - фыркнул его товарищ. - С визгом до самого Приозерска.
Теперь парни в форме явно смотрели на Веронику с уважением.
- Игорь Евгеньевич, - Ника встала и отодвинулась, пропуская к телу Матвея, - надо звонить в полицию... Посмотрим, что скажет господин Березин, но я уверена - этот человек не расшибся, свалившись со скалы. Его убили.
*
- Как?! Кто? - оторопел служащий.
- Забили камнями, - Ника отошла от распростертого на земле тела и закурила. - Принесли их с берега озера. Не знаю, кто.
- От шести до семи часов назад, - со знанием дела сказал Матвей, склонившийся над Болдыревым. -Ночью.
- Ночью было неспокойно, - Вероника вспомнила разбудивший ее ночью крик, а до этого - голоса и возню снаружи.
От шести до семи часов назад... Да, примерно в это время ее разбудил вопль. Она еще подумала в сердцах: или у соседа алкогольные галлюцинации, или приснилась разбитая "скорая помощь" в Тихвине...
Но как он оказался так далеко от своей палатки, зачем пошел ночью, хоть и белой, в глухое местечко под скалами? Или не сам пошел? Почему не пытался сопротивляться, увернуться? Атака была такой внезапной, что толстяк успел закричать только один раз? Первый же удар лишил его возможности защищаться или звать на помощь? И почему выбрали такой странный способ расправы? Кажется, это еще в библейские времена грешников побивали камнями, - Ника вспомнила притчу о том, как Спаситель вступился за беспутную женщину: "Кто из вас без греха, первый брось в нее камень"... Таковых не нашлось. "И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши"...
- Ну, надо же, - со страдальческим видом резюмировал Игорь Евгеньевич. - Как же так? Вы уверены, что это он не сам?..
- Уверена, - ответила Ника, - вы посмотрите, как он лежит, головой к скале. А если бы он пытался влезть и сорвался, то лежал бы к скале ногами. Да и не смог бы он тут карабкаться, вы посмотрите, тут и ухватиться не за что, стена отвесная.
- Хмм, а это что? - подал голос Березин.
- Что же делать? - тер лоб Игорь Евгеньевич. - Вы представляете, какая паника начнется в лагере, если узнают про убийство? Полиции понаедет, люди начнут разъезжаться, в отзовиках негатива накидают! Директор по голове не погладит... Надо доложить руководству. Пусть оно решает, как быть, а не ищет виноватых.
- Откуда это у него? - повторил Матвей, склонившись к Болдыреву и что-то рассматривая на его мясистой шее около затылка, едва не уронив снова очки.
- Что? - подошла к нему Ника.
- Вот этот синяк, - эксперт указал на маленькое красно-черное пятнышко.
- Его закидали камнями, не забывайте, а от этого всегда остаются синяки.
- Но все остальные травмы пришлись у него на переднюю часть тела, а эта отметина - почти на затылке, - настаивал Матвей, - и маленькая, будто иголкой укололи или пальцем ткнули.
Иголкой или пальцем... Ника сразу вспомнила Ялту. Когда Вейдера на берегу Дерекойки окружили наемные убийцы местного авторитета по прозвищу Корлеоне, Мияко вырубила двоих шипами из трубки фукибари. А потом на вилле Корлеоне у тех, кому посчастливилось остаться в живых, нашли вот такие же маленькие отметины на шее. И последняя пассия авторитета, бывшая с ним в ту ночь, демонстрировала небольшой синяк на сливочно-белой шее, рассказывая об укусе комара, непонятно откуда взявшегося в ноябре. После этого укуса девушка больше ничего не помнила.
Именно Мияко и Вейдер накануне помогали перебравшему карельской настойки Болдыреву добраться до палатки... А перед этим, днем, Женя грозился "поотшибать все лишнее" соседу, если он снова начнет приставать к женщинам.
Кто-то, значит, и впрямь поотшибал. А в палатке Ники в прозрачном пластике лежит одна из записок с напоминанием о Тихвине, которые подбрасывали Егору. И по словам Вейдера, эта записка очень напугала Болдырева - тот выскочил из палатки, как ошпаренный, разразившись бранью и угрозами. Хорошо, что Вейдер поднял выброшенную записку не голой рукой, а перчаткой Дарта Вейдера, не оставил на ней своих отпечатков пальцев и сохранил "пальчики" того, кто ее написал. Вряд ли записку писали в перчатках. Тогда почерк был бы хуже, даже самые тонкие перчатки мешают при письме. А буквы на листке написаны почти каллиграфически. Ах, если бы можно было на месте проверить листок на наличие отпечатков!.. Если отпечатки оставили не Вейдер или Мияко, можно было бы отдать ее полицейским, и пусть они ищут, кто из соседей по турбазе подбросил ее толстяку. Камни, скорее всего, брали в перчатках, понимая, что их будут проверять непременно.
Мияко могла ненадолго "отключить" Болдырева - допустим, уже около палатки он немного очухался и снова начал к ней приставать, и девушка всего лишь сделала так, чтобы он снова отключился. Но представить себе, как Мияко и Женя тащат Болдырева к ручью, нагребают на берегу камни и пуляют в соседа, как в мишень, невозможно. Малышеву принципы не позволят бить лежачего, пьяного, беспомощного - одно дело осадить разнузданного хулигана, когда тот буйствует и распускает руки, и совсем другое - намеренно забивать насмерть человека, плохо соображающего, что происходит. А Мияко без всяких камней могла бы убить Болдырева так, что никто и не заподозрил бы криминал.
Нет, не складывается... Зато очень хорошо увязывается с анонимными письмами, которые толстяку подбрасывали на острове. Видимо, кто-то в палаточном лагере узнал Болдырева по той тихвинской истории - один из родственников или друзей тех, кто погиб или был изувечен в ДТП. Взыграло ретивое при виде беспечно наслаждающегося жизнью лихача, явно не страдающего от осознания содеянного. Пять человек... Или шесть, если считать ребенка Елизаветы Кокиной. Двое искалеченных, водитель и медсестра. Четверо погибших - врач, фельдшер и Лиза с младенцем. И сначала некто начал забрасывать Болдырева анонимками, напоминая о трагедии, а потом, увидев, что тот нарезался до невменяемого состояния, воспользовался этим... Но зачем было тащить толстяка к скале? Да и в одиночку такую массу особо не потащишь - Егор Иванович весил, наверное, около полутора центнеров. Значит, мстителей могло быть несколько? Двое, трое? Наверное, хотели, чтобы все сошло за несчастный случай. Но вот о чем не подумали - Болдырев не мог упасть со скалы так, чтобы лежать головой к подножию. И о том, что на лесной поляне не может быть камней, испачканных песком, озерным илом и водорослями. "И синяк - не знай я, кто такая Мияко, не придала бы ему значения. Да, та еще загадка со многими неизвестными, это уж точно!"
*
Вероника проводила взглядом машину, увозящую тело в Приозерск, и закурила. Дело неожиданно приняло совсем иной оборот - неизвестный от слов перешел к делу. И если руководствоваться тем, что подбрасывал анонимки и бросал камни один и тот же человек, то версия о родственниках кого-нибудь из жертв ДТП в Тихвине напрашивается сама собой. Может даже встреча на острове была случайной - человек приехал из Тихвина в Карелию в отпуск, встретил лихача, свободного и жизнерадостного, и не смог смириться с тем, что его близкого человека больше нет, а виновник преспокойно разъезжает по курортам, бодр и весел. "Но тогда придется весь лагерь проверять, искать людей из Тихвина, а здесь около сотни отдыхающих. И так они и будут со мной откровенничать. Имеют полное право отказаться от беседы, и я не вправе буду настаивать. Тяжело сейчас стало работать журналистам: если с нами не хотят разговаривать, посылают и не открывают дверь - что мы можем сделать? Так... Трудно, но не безнадежно. Буду все же пытаться пролить свет на случившееся!"
Пискнул ее телефон.
"Смотри почту, - появилось в ватсапе сообщение от мужа. - Пришла инфа от Андрея".
Сообщать Морскому об убийстве Ника не спешила. Чего доброго Витя бросит все дела и примчится сюда. У него через год - перевыборы на пост губернатора; надо готовиться, начинать предвыборную кампанию, и не хотелось бы его отвлекать...
Ника забралась на высокий валун, возвышающийся над лагерем, чтобы скалы не глушили сигнал, и открыла письмо с вложенным файлом. Камышов не подвел, информацию о тихвинском деле раздобыл быстро.
Итак, дело Болдырева четыре года назад принял следователь Николай Ерофеев, майор юстиции. Вначале он придерживался версии оперативников, работавших на месте трагедии: лихач осознанно рванул вперед, игнорируя машину со спецсигналами, спеша в баню к друзьям. Но после обстоятельной беседы с глазу на глаз с прибывшим в Тихвин адвокатом Болдырева, юристом "Эко-Вкусно" Петром Леонидовым заговорил о том, что, возможно, на самом деле Егор Иванович просто не помнил момента аварии потому, что на секунду лишился чувств за рулем. "Я умею убеждать!" - бахвалился потом Леонидов перед журналистами...
На работе Болдырева знали, как "классного парня", весельчака, шутника, оптимиста и ценного специалиста - "Ему все можно поручить и не сомневаться: Гоша с работы не уйдет, от стола не отойдет, пока дело не будет сделано!"
Говорили о нем в неформальных беседах и другое: "Такой и мать родную продаст, и г...на навалить может, злопамятный, без тормозов мужик, принцип у него один - лишь бы ему хорошо было, кого невзлюбил - тому лучше сразу гроб и панихиду заказывать и идти, место на погосте занимать - Горка пока не ухойдакает человека, не отстанет!"
Всплыло несколько историй, когда Болдырев подсиживал и выживал с работы людей, мешающих его продвижению, повышению, новому назначению или просто имели несчастье чем-то ему не понравиться. Пару раз он доводил негодных ему соседей по дому до того, что они вынуждены были обменивать или спешно продавать жилье и съезжать. Учительницу, которая пыталась призвать к дисциплине вконец отбившегося от рук и охамевшего сына Егора Ивановича Болдырев довел до увольнения. Трое одноклассников Болдырева-младшего, которые пытались дать сдачу юному тирану, были переведены на домашнее обучение - им это настоятельно посоветовал доведенный почти до инфаркта прессингом разъяренного Болдырева директор школы: "Он добром не отстанет, и вам, и нам жилы потянет, лучше уйдите от греха!". Против матери одного мальчика, одолевшего Стасика Болдырева в драке, Егор Иванович добился возбуждения уголовного дела при помощи все того же Леонидова. "Пусть мадам докажет, что мой сын ее ребенку куртку порезал! - надрывался Болдырев. - Где ее доказательства? Нету их! А за клевету тоже по закону привлечь можно!"
"Я своего сына настоящим мужиком воспитываю, - похвалялся Болдырев за "рюмкой чая" на корпоративе, - без всяких этих сеси-моси-сантиментов, типа, матом не ругаться, девочек не бить, старших уважать, бабкам-дедуганам место уступать... Моя школа: главное - о своем комфорте позаботиться, а на всех остальных - наср...! Мой сын ни под кого прогибаться не будет!"
"Не Леонидову ли он звонил в первый день? - подумала Ника. - Судя по всему, они с юристом из "Эко-Вкусно" на короткой ноге, вот почему такой неформальный стиль общения - вместе выпивали; Леонидов ему помогал неугодных прессовать и в Тихвине отмазал. Второй абонент - вероятно, майор Ерофеев, который так кардинально сменил точку зрения после приватной беседы с Леонидовым..."
Андрею Яковлевичу удалось раздобыть даже сканы медицинской карты Егора Ивановича. Вклейка о спортивной травме, полученной в двадцатилетнем возрасте, появилась значительно позже других записей тех времен, похоже было, что она появилась не в 2005 году, когда, якобы, Болдырев заработал тяжелое сотрясение мозга, а уже летом 2020-го, когда возникла необходимость. "Поликлинику и врача, который подписывал документ, проверяют, более полные сведения будут позже", - уточнил педантичный Камышов в сноске.
"В общем, ясно: пьяный или просто беспредельно наглый тип, которому "на всех наср... кроме собственного комфорта", устроил аварию, торопясь на выпивон с дружками и шлюхами, а начальство холдинга поспешило замять историю, боясь антипиара и падения рейтинга!" - Ника перешла к чтению сведений о потерпевших.
Родители Елизаветы Кокиной развелись, когда дочери было 15 лет, но расстались не врагами. Отец девушки приезжал на ее свадьбу в 2019 году, а через год - проститься с дочерью и морально поддержать бывшую жену. Мать Кокиной владела сетью мини-пекарен в Тихвине - не чета гиганту "Эко-Вкусно", но доход давали стабильный.
Муж Лизы - ее однокурсник и друг детства Василий Жаров, сын работницы паломнической службы Успенского монастыря и водителя автобуса. Через несколько месяцев после трагедии юный вдовец решил удалиться от мира в Антониево-Дымском монастыре и остаток жизни провести в молитвах за души погибших жены и ребенка. В феврале этого года истек трехлетний срок его послушничества, и Василий принял постриг и имя Феодор. Люди Камышова не поленились приехать в отдаленный монастырь на берегу озера, чтобы поговорить с бывшим Жаровым, и игумен благословил инока Феодора на беседу.
"Понятно, значит, муж Елизаветы вне подозрений. Он не мог этой ночью забросать камнями Болдырева на Койонсаари потому, что безотлучно находится в обители, несет послушание и стоит службы в храме..."
Ника провела пальцем по экрану, переворачивая страницу.
- Чем дальше, тем страньше с этим делом, - пробурчала она, сменив позу, чтобы вытянуть затекшие ноги, - как говорила девочка Алиса...
- Привет! Алиса на связи! - раздался жизнерадостный голосок виртуальной помощницы из-за ее спины, и Ника подскочила от неожиданности. "А она здесь откуда?!! В моем телефоне нет Алисы!"
- Извините... Я вас, кажется, напугал?

*
- Извините, напугал вас, - смутился Матвей Березин, выключив виртуальную помощницу на своем телефоне, - но я просто хотел поделиться с вами первичным заключением после осмотра трупа, - он вскарабкался на валун и устроился рядом с Никой, - ему было нанесено одиннадцать ударов тяжелыми тупыми предметами, предположительно камнями; смертельным стал удар в височную область. Падал он не со скалы, а с высоты собственного роста. И вот, что меня удивило: одни удары нанесены с немалой силой и меткостью, а другие - едва задели его, или попадали куда попало, простите за неудачный каламбур. Едва задевали. Полный рассинхрон. Часть камней брошена правой рукой, часть - левой. Одни камни явно летели сверху вниз, то есть были брошены человеком более высокого роста, чем потерпевший, другие - по равной траектории, то есть человек был одного роста с убитым, а три камня летели снизу вверх!
- Подождите, - подняла руку Вероника, - что же это получается? Кто-то стоял и пулял в Болдырева камнями, то приседая, то вставая на цыпочки, то с левой руки, то с правой, то метко, то мимо, то сильно, то слабо? И сколько бы времени заняла эта фантасмагория? И почему Болдырев стоял, как столб, ожидая, пока ему пробьют голову, не пытался сопротивляться, убежать, не звал на помощь? Либо нападение было внезапным и быстрым, и он просто не успел сообразить, что происходит...
- Либо это были разные люди, - сказал Матвей. - Вот вам и быстрота, и внезапность... Мне вот другое покоя не дает: синяк в области затылка. Вроде под его головой не было ничего, что могло бы нанести такую травму, как будто пальцем ткнули! Но это же с какой силой ткнуть надо было! - Березин взмахнул руками и чуть не сшиб свои многострадальные очки с валуна в воду.
Нике показалось, что забавный рыжий недотепа - из той же формации людей, что и она, и Виктор, и Наум - увлеченность своим делом, полная самоотдача, настоящая страсть - когда забываешь о времени, отдыхе, еде, погрузившись в работу, и нет для тебя большей радости, чем выполнить ее как можно лучше.
- Это на Востоке, - размышлял вслух эксперт, - есть такие мастера, они знают приемы, когда одним пальцем можно причинить дикую боль, заставить потерять сознание или даже... Японские якудза этим владели в совершенстве, да их уже, наверное, не осталось...
- Якудза как раз еще остались, - поправила Ника, - насколько я знаю, мафия никуда не делась... Вы, наверное, говорите о ниндзя. Да, их, наверное, уже нет - я не имею в виду хранителей истории и традиций, а настоящих воинов-невидимок, не знающих преград. О них давно никто ничего не слышал... - она вспомнила о черном силуэте на пороге ялтинской квартиры и свисте шипов из фукибари у устья Дерекойки. "Да, вру бессовестно, но я давала слово, и пока никто меня от него не освобождал. По крайней мере одному я могу поучиться у синоби - верность Долгу и честность перед тем, что честен с тобой".
- Может, его вырубили прежде, чем забросать камнями? - вслух размышлял Матвей. - Так, что он стоял крепко на ногах, но не мог шевельнуться? Надо прошарить, какие нервные центры проходят в том месте, куда его ткнули.
"Да, не подходит. Зачем бы понадобилось Мияко заманивать или тащить Болдырева к скале, обездвиживать и пулять камнями, изображая дюжину разных людей? Она куда быстрее и тише справилась бы с ним - одним пальцем, или шипом из фукибари, как с Денисовым в метро... И дело бы тут же закрыли, не найдя состава преступления - синоби умеют не оставлять следов!"
- Зачем только его ночью понесло в такое глухое место? - ерошил рыжие кудри Матвей.
- Спьяну, наверное, - пожала плечами Ника. - Выпил он вчера основательно, охранник видел, как он покупал бутылку настойки. А может, заманили или оттащили...
- Значит, мы правы, и их действительно было несколько! - азартно блеснул глазами Березин. - Погибший был, гм, человеком корпулентным, и, чтобы с ним справиться, нужна немалая сила... или совместные усилия.
- Надо осмотреться вокруг его палатки, - предложила Ника, спрыгнув с валуна. - Нет ли там следов других людей... или следов волочения тела по земле.
- Если их еще не затоптали, - Матвей соскочил следом и тут же плюхнулся на четвереньки, потеряв очки. - Простите... Сейчас.
У своей палатки сидела в позе для йоги "Дыхание огня" Ира. Ее супруг Михаил чуть поодаль возился со спиннингом.
- Вы слышали? - спросила она. - Утром приезжала полиция.
Украдкой ткнув Матвея локтем - "Молчите!" - Ника пожала плечами:
- Вроде что-то слышала. Кажется, около девяти часов?
- Интересно, что им было нужно, - при разговоре Ира продолжала сидеть в позе, лишь слегка повернув голову к Орловой.
- Ничего серьезного, наверное, - решив пока не рассказывать соседям об убийстве, предположила Ника, - если они не задержались на острове и никого из нас ни о чем не спрашивали, значит, какая-то мелочь. Может, кто-то нахулиганил или в магазине что-нибудь стащили... Увлекаетесь рыбалкой?
- А как же! - азартно воскликнул Михаил. - Быть в Карелии на озере и не порыбачить? Мне тут местные сказали, что в июле хорошо щука идет. Или леща можно поймать вот такого! - он развел руки. - На весь кемпинг ухи наварить можно. Я еще думаю лодку взять в прокате, да с борта, подальше от берега, непуганую рыбу поудить...
- А на что ловите? - заинтересовался Матвей. - Щуку хорошо на вращающуюся блесну ловить, или на воблер, а леща лучше заранее прикормить...
- Тоже любите половить на досуге? - заулыбался Михаил, и между мужчинами завязался увлеченный разговор двух рыболовов. Ника и Ира переглянулись.
- Это надолго, - Ирина распрямила ноги и улыбнулась, - Мише только дай поговорить о наживках, прикормках, снастях...
- Ему бы сейчас в Воркуту, - заметила Ника, - в июле на Руднике хорошая рыбалка. Тоже можно щуку или хариуса поймать, а еще бывают сиги, налимы, чир...
- Как странно вы произносите слово "рудник", - заметила Ира, - с ударением на первый слог...
- Не руднИк, - поправила Ника, - а РУдник. Это поселок, который был построен рядом с первым обнаруженным на реке Воркуте месторождением угля... Город появился несколько позже, на другом берегу реки. Рудник с девяностых годов выселен, но люди до сих пор туда ходят - летом там можно насобирать ягод, грибов, порыбачить.
- Не говорите Мишке, - шутливо прижала палец к губам Ира, - он тут же прямо с острова туда рванет. Кстати, а какие там грибы растут? Я с белыми грибами и индейкой такой мильфей делаю! Знаете, такой простой рецепт: берешь пачку филе...
Судя по всему, в их паре муж был увлеченным рыболовом, а жена - таким же заядлым кулинаром, и разговор с Ириной о дарах природы тундровым летом и о том, что можно с ними приготовить, затянулся почти на полчаса. Пока Матвей с Михаилом обсуждали рыбалку, Ирина поведала Нике обо всех деликатесах, которые она может приготовить, погуляв рано утром с корзинкой по лесу и дотошно выспросила, можно ли варить варенье, джем или конфитюр из ягод тундры. "Мишка сладкие пироги любит, - пояснила она, - особенно с ягодной начинкой..." "Эх, фиговая я жена, - почувствовала укор совести Ника, - за полтора года супружеской жизни ни разу даже самый простой суп Вите не сварила - вечно по кафе и ресторанам питаемся, или пиццу в микроволновку суем. Как привыкла пельмени или сосиски наспех в кипяток бросать, так и продолжаю, и даже знать не знаю о мильфеях, конфитюрах и вообще, что больше всего любит мой муж! Хотя... Морской не раз говорил, что другой жены ему не нужно, даже победительницы кулинарного конкурса!"
Только минут через сорок Ника и Матвей оказались у палатки Болдырева.
Ветер теребил расстегнутый полог. На подушке сиротливо валялся телефон. Постель была смята, но не разобрана - очевидно, перебравший накануне вечером Егор Иванович завалился спать поверх одеяла, не раздеваясь и даже не сняв сандалеты.
Следов волочения около выхода из палатки не было. И не похоже было, что их спешно заглаживали. И следов посторонних людей тоже не оказалось - только его "ласты" 50-го размера. Их трудно было спутать с чьими-либо другими следами.
- Может, он проснулся ночью и вышел, - предположил Матвей, - попить захотелось, или, эгм, - он сконфузился. - Ну, в общем...
- Минус попить, - выручила его Ника. - Может, с пьяных глаз спутал направление и пошел не к кабинкам, а в другую сторону. Или просто не заморачивался этим вопросом, а пристраивался где вздумается, типа, это природа, и "что тут такого, не нравится, не смотрите".
- А его там подстерегли...
- Вот интересно, заранее поджидали, или спонтанно нахватали камней и пошли следом?
- Не знаю, - потер щеку Матвей. - Понимаете, одиннадцать камней, и каждый словно отдельным человеком брошен, я такое впервые вижу.
- Услышали, что он выходит из палатки, - вслух размышляла Ника, - знали, что Болдырев с вечера перебрал, и может даже ждали, когда он ночью выползет... Пошли следом, а он им еще и помог - не к "удобствам" пошел, где есть фонари и камеры, а в глухое место, к отвесной скале... - она закурила, забыв даже спросить, не возражает ли Матвей. - До этого ему анонимки подбрасывали, напоминая об одной кровавой истории из его прошлого...
- Как в "Восточном экспрессе" у Кристи? - заинтересовался эксперт. - Это там похитителю детей по разу ножом сунули двенадцать раз, в отместку за убийство девочки и гибель ее родителей... Вроде суда присяжных, двенадцать человек... А что, этого человека тоже было, за что судить?
- Было, - кивнула Ника. - Вы, наверное, слышали и помните об аварии в Тихвине четыре года назад... Блин, - сообразила она. - Вчера было РОВНО четыре года!
- Напомните, что за история, вроде я что-то припоминаю, - прищурился Матвей.
- Лихач на внедорожнике не пропустил "скорую помощь" со спецсигналами, протаранил машину. Сам невредимый, дальше поехал в баню к друзьям и подругам, а в "скорой" погибли пациентка, молодая беременная женщина, врач и фельдшер; медсестра и водитель остались живы, но девушке осколками сильно порезало лицо, а водитель стал инвалидом первой группы и потерял работу.
- Боже мой, - затеребил густые кудри Матвей, - да-да, конечно, я читал об этом, и видео смотрел, как он врезался в "скорую", вот ужас! Машину просто разворотило, чудо, что хоть двое в живых там остались! В рубашке родились... А как вышло, что после такой аварии он остался на свободе? Он уже виноват в том, что не пропустил спецмашину...
- Отмазали, - поморщилась Ника, - ловкие юристы из агрохолдинга, в котором он работал, представили все как несчастный случай: дескать, водитель внедорожника на короткое время потерял сознание за рулем, и неуправляемый автомобиль врезался в медицинский фургон... Правда, права у Болдырева после этого отобрали пожизненно.
- Ну, хотя бы он больше не сможет устраивать аварии, хоть что-то, - закивал Матвей.
- Итак, - заключила Ника, - получается, что люди, посылавшие ему анонимки с напоминанием о Тихвине, подкараулили, когда он вылезет ночью из палатки, прихватили по камню и пошли следом, и...
- ... и вообрази, он мне говорит: мне, мол, до лампочки!
- Ты вообрази, нахал какой!
- Так вот сейчас к нам относятся: как в возраст войдешь, так тебе каждый рад ткнуть: сиди, мол, бабка, в уголке и не отсвечивай. Всех мы раздражаем, всем мешаем...
- Словно сами вечно будут молодыми!
Две говорливые дамы в белых панамках шли со стороны магазина, помахивая пакетами с продуктами.
- И слова им не скажи, - кипятилась Любаня, - купает своего барбоса на пляже там, где дети купаются, я говорю: у внучки аллергия на собачью шерсть, а он мне...
- Что ты! И послать могут, и ударить, думают, что если у них кулаки здоровые, они всегда правы! Что им наши дети, им шавка милее всех на свете!
При виде Ники и Матвея дамы остановились.
- А вы, простите, гражданина этого дожидаетесь? - спросила подруга Любани. - Он что, и вам пакость какую-то устроил? Лучше не связывайтесь с ним, а то такой и палатку исподтишка порежет, и еще чем напакостит...
- Мы его по-хорошему попросили ночью по телефону не кричать, когда люди спят, - добавила Любаня, - так он нам в ответ нахамил, уши, мол, закройте, а мне надо, я буду разговаривать. А утром смотрю, мое полотенце с веревки сброшено и в песок затоптано, его ножища отпечаталась, больше ни у кого таких здоровенных нет, а у Мариши шлепки раскиданы, одна у кострища, другая - чуть ли не на тропе. Ну, кто еще мог такую пакость сделать? Все люди как люди, нормальные, а он один пакостливый такой...
"Ясно. Наверное, вылез ночью с перепоя из палатки и пошел "порядок наводить". Мне, Малышеву или Мияко "сюрпризы" делать побоялся, на этих женщинах отыгрался. Тоже мне, герой... Был да весь вышел"...
- Я Любовь Алексеевна, - назвалась Любаня.
- Марина Фаддеевна, - представилась ее подруга.
- А, да... Очень приятно. Матвей Березин, - неуклюже поклонился эксперт, отряхивая колени от песка, и снова обронил очки. - Простите. Куда же они улетели?..
- Осторожно, - Вероника едва успела выхватить очки из-под ноги бестолково топчущегося Матвея и отдала эксперту. Парень с благодарностью принялся стряхивать с них песчинки.
- Вероника Орлова, - назвалась молодая женщина.
- Журналистка из Петербурга? - пристально взглянула на нее Марина Фаддеевна. - Из "Невского телескопа"?
*
На мгновение ее лицо изменилось почти до неузнаваемости. Вместо неуклюжей хлопотливой тетушки перед Вероникой и Матвеем предстала женщина средних лет с цепким взглядом и немалым житейским опытом.
- Да, - кивнула Ника, - это я.
- Спецкор отдела расследований, - резюмировала Марина Фаддеевна, - это вы поймали пасхального диверсанта у монастырского источника?
- Его арестовала полиция по моим наработкам, - уточнила Вероника.
- До нашего городка тоже доходят брошюры "Телескопа" со спецвыпусками "Отдела расследований". И про торговый центр в Воркуте прошлым летом я читала.
- А здесь вы тоже по работе? - бесхитростно поинтересовалась Любовь Алексеевна. - Или на отдыхе?
- На отдыхе.
- На редкость неприятный субъект, - поджала губы Любаня, покосившись на болдыревскую палатку, - пошлет же Бог одного такого соседа - отдых будет испорчен у всех. Вон, с тем парнем, длинным таким, который все ходит в страховидной маске и себя на видео снимает, как сшибся - тот давеча шел из магазина и ругался сквозь зубы. Рога ему, говорит, поотшибаю, а потом жестянку под ногами так пнул, чуть до озера не долетела. Видно, этот его совсем обозлил.
"Вейдер шел от магазина и ругал Болдырева? Хм... Вчера днем я сама видела, как они чуть не сцепились из-за Мияко, но мне казалось, что она потом за обедом погасила накал эмоций... Неужели парни позже снова схлестнулись?"
- Этот толстый на ту девочку, черненькую, косенькую, на азиаточку похожую, глаз положил, - снова защебетала Марина Фаддеевна, вернувшись к образу милой тетушки постбальзаковского возраста, - а она все с этим парнем высоким ходит, а ему не нравится, что к его девушке какой-то нахал подкатывается...
"Помню, как Болдырев скандалил у кафе и не пускал Мияко в зал, пока она его с крыльца не сбросила. И Вейдер, увидев это, рвался в бой. Но Мияко уладила конфликт, Женя за обедом даже улыбаться начал... "Давеча" - это когда? Днем? Вечером?.. А ночью Болдырева уже убили..."
Ника остановила себя. "Если подозревать всех, кого Болдырев успел задолбать, то и меня можно заподозрить. Он ведь и ко мне докапывался и, если полиция начнет проверять круг его недоброжелателей среди обитателей острова, у меня тоже будет мотив... Это же надо было ухитриться всего за пару дней испортить отношения с таким количеством людей!"
- Да, тот еще фрукт, - ответила она. - И знаете, я его узнала... Я ведь журналист и всегда знаю чуть больше, чем наши читатели. Вы слышали о ДТП в Тихвине, когда лихач на внедорожнике врезался в "скорую помощь" и погибли пациентка и двое медработников? Очень громкое дело было. Так вот, это он, тот самый лихач.
- Да вы что?! - ахнула Марина Фаддеева. - Слышали, конечно, такая трагедия, не приведи Господи! Говорят, в этой "скорой" девочку, совсем молоденькую, везли рожать, а этот мерзавец то ли на пьянку спешил, то ли к девкам гулящим, и не пропустил машину под сиреной, все пропускали, а он рванул наперерез... Наверное, денег много, смог откупиться, если его за это даже не посадили, хорошо кого-то подмаслил и гуляет на свободе...
- Вот так у некоторых деньги вместо совести, - подхватила ее подруга, - и совесть его не мучила, ходил тут, гоготал, как гусак, ел-пил от пуза... А как же так вышло, что его не посадили?
- Аварию признали несчастным случаем, - ответила Ника, - якобы водитель внедорожника на секунду потерял сознание за рулем и неуправляемая машина ударила "скорую помощь"... Я тогда хотела просить командировку в Тихвин, но тут меня срочно выдернули на другое громкое дело, в Выборг, и я очень жалею, что пропустила это расследование. Сама удивилась, встретив его на острове и узнав, кто это такой.
- Как жаль, что вы тогда не смогли туда поехать, Вероника, - негромко сказала Марина Фаддеевна, - вы бы, наверное, вывели этого негодяя на чистую воду и не дали ему отмазаться. Вон как лихо вы с Грековыми пару лет назад разобрались - уж на что важные птицы были, при деньгах и связях, а пошли под суд, как миленькие. И этот субъект после вашего вмешательства гоголем бы тут не ходил, а на лесоповале бы работал!
- Вы переоцениваете мои скромные возможности, - немного смутилась Вероника, - я всего лишь собираю, анализирую и систематизирую информацию и пишу о том, что установила, а арестовывают преступника люди, наделенные соответствующими полномочиями.
- Благодаря вам уже многие преступники понесли наказание, - вмешалась Любаня, - мы вашими спецвыпусками зачитываемся, лучше всяких художественных книжек. Ведь у вас - все правда, ничего не придумываете, а о жизни пишете. Правда, Марина, настоящая жизнь интереснее всяких страстей надуманных?
- Верно, Любаня. Эти авторы иной раз такого понагородят, что диву даешься, сорок бочек арестантов, да и только. А жизнь иногда такое закрутит, что им и не снилось!
Еще немного поговорив с Любаней и Мариной, Вероника узнала, что они приехали из Зеленогорска, работают там на почте - одна выдает пенсии, другая занимается заказными письмами и бандеролями. Вчера вечером они легли спать рано - "бальзамчику местного купили, в чаёк добавили, а он такой сонный оказался, начисто вырубил, спали до самого завтрака без задних ног". Ника улыбнулась. Да, "Карельский бальзам" очень полезен, как общеукрепляющее средство, но, если перелить его в чай, может сыграть коварную шутку, обманув своей душистой сладостью. Да и много ли надо двум пожилым дамам? Ясно: Любовь Алексеевна и Марина Фаддеевна проспали все ночные события на острове, и ничего не могут сказать о том, кто собирал на берегу камни и прокрадывался к скале за Болдыревым...
"Надо поговорить с Женей и Мияко. Но я не верю в то, что это они. Мияко, вздумай она даже раз и навсегда отделаться от назойливого приставалы, камни не нужны, этот глупец просто не знал, с каким огнем играет, волочась за ней. Она бы просто ткнула его пальцем посильнее в нужную точку, и никто бы даже не заподозрил убийство. Так они справились с Корлеоне в Ялте: никаких травм не было, кроме небольшого синяка. И зачем ей камни? Женя мог набить морду наглому типу, преследующему его любимую женщину, но прокрадываться ночью за незадачливым соперником с полными карманами камней и бросать их то во весь рост, то вприсядку? Нонсенс. Эта расправа, с дюжиной камней, больше напоминает казнь грешника в древности, я уже об этом думала. И, наверное, именно такую параллель проводил и зачинщик расправы!"
*
Игорь Евгеньевич появился на пятачке, отделенном от основной площади лагеря валунами, когда Ника с аппетитом поедала грибную лапшу из высокого стаканчика, наматывая ее на вилку.
- Вероника Викторовна, - он смущенно кашлянул, - простите, что отвлекаю вас от обеда... Но вас хочет видеть Павел Федорович, наш директор. Нет-нет, не торопитесь, вы доедайте спокойно, он не торопит.
Директор турбазы на острове, узнав, что на его территории отдыхают журналистка - специалист по расследованиям и известный судебно-медицинский эксперт из Петербурга, готовые предложить свою помощь в раскрытии убийства, решил придержать на трое суток начало следственных мероприятий. Он нажал на все доступные ему рычаги, и стражи порядка согласились пока не беспокоить "островитян".
Павел Федорович Двинский, рослый загорелый карел, крепкий блондин с яркими голубыми глазами и скульптурно красивым лицом, был знаком с Сергеем Ошкоковым. "Если бы не Орлова, - сказал ему недавно воркутинец, - туго бы мне пришлось. Бизнес, скорее всего, потерял бы и, может даже, на нары загремел бы за чужие происки. Хитро был капкан поставлен, а она его сломала. Голова у этой девушки варит как надо. Любую задачу со многими неизвестными решить может!"
По дороге в административное здание Ника заметила:
- Хорошо, что удалось пока скрыть убийство от отдыхающих. Больше возможностей спокойно с ними пообщаться, вызвать на откровенность. Так я скорее найду ключ к разгадке.
- Да, и еще началась бы паника, люди заторопились бы уехать с острова, на котором убили человека, молва дурная пойдет, турбаза понесет убытки в разгар сезона... Если бы вы смогли тихонько все выяснить, чтобы на нас пятно не легло: мол, не смогли обеспечить безопасность отдыхающих, убийцу проморгали... Сейчас такая жесткая конкуренция, - посетовал Игорь Евгеньевич, - и в мире туризма - тоже. Каждый норовит выделиться, рейтинг повысить, соперников оттеснить. А тут - сами понимаете...
- Понимаю и постараюсь помочь.
- Лично я ничуть не удивлен такой развязкой. Этот человек вел себя так, словно сознательно напрашивался на беду. Все дразнил судьбу и наконец доигрался. За сезон непременно нескольких таких увидишь, которые всех скандалами замучают, чуть что - жалобами завалят, и не поймешь, то ли человек отдыхать приехал или со всеми переругаться. Как подпитываются на энергетическом уровне скандалами и тем, что кому-то по их жалобе шею намылили...
Вспомнив Голубеву в редакции, Вероника сочувственно кивнула.
- Однажды по его жалобе уволили полицейского, - сказала она, - за то, что не сдержал чувств и при задержании слегка намял ему бока.
- Ну, вообще-то полицейский при исполнении тоже должен владеть собой, - пожал плечами Игорь Евгеньевич, - и не перегибать палку. Но разные бывают обстоятельства.
- Да, были, - Ника вытащила из волос березовый листок. - Вы слышали четыре года назад о ДТП в Тихвине, когда разудалый бизнесмен на внедорожнике не пропустил "скорую помощь"? Фургон был разбит вдребезги, погибли люди... А лихач преспокойно поехал дальше, его машина гораздо меньше пострадала. Но свидетели запомнили номер автомобиля, и через несколько часов этого гонщика задержали за городом в "Верижице" в сауне, в разгар хмельной пирушки с друзьями-коллегами и девицами легкого поведения. Говорят, он веселился как ни в чем не бывало и в ответ на просьбу "проследовать" нахамил полицейским, вот оперативник, побывавший на месте аварии и видевший разбитую "скорую" и потерпевших, и не сдержался.
- Да-да, конечно слышал, - покачал головой Игорь Евгеньевич, - такая страшная история!.. В интернете появилось даже видео с уличной камеры, как джип бьет на большой скорости медицинскую машину в бок; ее опрокинуло и метров пять проволокло по асфальту, а он уезжает как ни в чем не бывало. И потом, говорите, преспокойно пил-гулял в сауне?! Он мне сразу не понравился. Такой хам, Господи прости, как будто весь мир для него создан. И нас начал "строить" - мол, он за отдых деньги платит, и ему все должны угождать, и к вам приставал, и к девушке той, экзотической, и с парнем одним чуть у магазина не подрался, я как раз на сутки заступать приехал и видел, как ребята из ЧОПа их утихомиривали и в стороны разводили... Кажется, как раз о той девушке речь шла.
"Неужели все-таки вечером была еще одна стычка между ним и Вейдером, а я пропустила?"
По словам Игоря Евгеньевича, он прибыл на дежурство заблаговременно, за два часа до начала смены. "Павел Федорович опозданий не любит, рублем бьет, лучше заранее приехать!". До начала смены Игорь Евгеньевич успел пообщаться с новым жильцом, мужчиной по имени Валерий, который хотел узнать о правилах проживания на острове и сервисе на турбазе. "Серьезный человек, обстоятельный, сразу видно бывшего военного!", а потом прошел в служебное помещение и до начала смены как раз успел перекусить и посмотреть кусочек футбольного матча по спортивному каналу... Потом провел обход территории, выполняя текущие обязанности, и всю ночь сидел "на пульте", но никаких сигналов не было, ночь прошла спокойно. "Вернее, я так думал, что спокойно, а главное-то пропустил..."
При взгляде на Павла Федоровича вблизи Ника подумала, что больше всего он похож на спортсмена-штангиста, а не на предпринимателя, и выглядит слишком молодым для отчества. Едва ли ему намного больше тридцати лет. Но она вспомнила свое первое впечатление от Виктора при знакомстве шесть лет назад в Краснопехотском, и он тоже сначала показался ей легкомысленным мальчишкой. Но оказалось, что тогда он уже успел стать "серым кардиналом" на немалой территории и создать себе репутацию человека, с которым шутки плохи.
В джинсах и джинсовой рубашке директор турбазы выглядел от силы лет на тридцать. Цветущее лицо (немудрено в чистом воздухе и природе Карелии), энергичные движения, твердый и прямой взгляд. Несмотря на внешние различия, он выглядел почти близнецом Морского.
- Вероника Викторовна, - заулыбался он, - вижу, вы меня не узнали, а меж тем, я ведь был на вашей свадьбе... У нас есть общий знакомый.
Недолгая пауза.
- Пять лет в одной комнате в Доме Студента жили.
- В Университете Профсоюзов? - изумилась Ника.
- Да. Морской мне часто с курсовиками помогал. Я ведь, балбес, больше времени в спортзале университетском железки тягал, бицуху качал, чем в библиотеке сидел. Да еще впервые в Питере после нашей патриархальной тишины, ошалел, огни большого города в голову ударили... Наука была - не в коня корм. А Витька иной раз ночи за учебниками просиживал и меня прорабатывал: ты, мол, со своими гантелями и гулянками что - в вышибалы в ночном клубе готовишься? Вылетишь за неуспеваемость, будешь локти кусать! И как-то умел этот парнишка убеждать - я, глядя на него, постыдился на учебу забивать, вовремя взялся за ум. Так что я ему многим обязан: диплом получил, в жизни продвинулся, а так действительно где-нибудь в "злачном месте" пьяных бы утихомиривал и драки разнимал... Так что можете рассчитывать на мое содействие, - Павел Федорович отошел к кофемашине. - Кофе или чай?