Тайна леди Рэдли

Цикл рассказов "Тайна леди Рэдли" с уважением посвящаю исполнительнице роли леди Рэдли, Кэролайн Гудолл!
Часть 1. Позднее свидание
Наемный экипаж остановился у ворот особняка, погруженного в темноту. Только в гостиной был зажжен свет. Пассажирка экипажа, высокая худощавая женщина в длинной черной накидке с капюшоном, расплатилась с кэбменом, отослала его и немного постояла у ворот, собираясь с духом. Когда стук колес и цокот копыт стихли вдали, женщина глубоко вздохнула и толкнула створку ворот.
Ей было слегка не по себе, но в то же время захватывало дух, а сердце стучало, совсем как в юности. Конечно, она сошла с ума, если ввязалась в такую авантюру. Но до чего же сладко и соблазнительно это безумие!
Он вышел на крыльцо с фонарем, посветил на дорожку и, увидев женщину, поспешил к ней навстречу:
- А я боялся, что ты уже не придешь. Пойдем в дом. Холодный вечер. Ты, наверное, замерзла?
Она поднималась на крыльцо особняка, где не раз бывала на балах и званых вечерах. Но сегодня впервые она приехала сюда поздно вечером, таясь, когда новый хозяин особняка отпустил прислугу и сам вышел, чтобы впустить гостью в дом.
Новый владелец этого великолепного особняка, внук и единственный наследник покойного лорда Келсо, появился в Лондоне всего три месяца назад, но уже успел стать знаменитым и из застенчивого, немного неуклюжего юноши превратился в блестящего денди, самого завидного жениха и желанного гостя во всех салонах. И подтвердилась поговорка о тихом омуте - этот ослепительно красивый юноша оказался настоящим чертенком, вначале ошеломил всех, приглашая на свадьбу с никому не известной актрисой из захудалого театра в Вест-Энде, потом - известием о необъяснимом разрыве помолвки, ну а потом...
Она до сих пор не понимала, как это могло случиться. Вначале Дориан в гостиной лорда Уоттона показался ей совсем еще мальчишкой забавным, ошеломленным непривычной обстановкой. А потом, как все дамы, имеющие дочерей-невест, она стала рассматривать его как потенциального жениха для Селии... Но то, что случилось на дебюте ее дочери, ей даже не снилось...
Леди Рэдли о романтике и страсти знала только из сентиментальных романов. В ее жизни не было ничего подобного. Юную Шарлотту Кэррингтон выдали замуж через месяц после ее первого бала. Ее мужем стал старший сын и наследник старого лорда Рэдли. Лорд Реджинальд был на 23 года старше Шарлотты, крупный, флегматичный, далекий от идеала девичьих грез. Он хорошо относился к молодой жене, но был слишком ленив, чтобы пытаться понять ее чувства и стремления, и смотрел на нее снисходительно: "Совсем ребенок, еще остепенится!".
Несколько лет у супругов Рэдли не было детей, все попытки Шарлотты заканчивались неудачей, и только на пятом году брака родилась очаровательная малютка Селия, и Шарлотта с воодушевлением стала осваивать обязанности молодой матери и хозяйки дома. Довольно скоро дамы приняли ее в свой круг на равных. Дочь росла; отец баловал долгожданное дитя и благодушно смотрел на жену. Из крупного он за эти годы стал толстым, заметно облысел и обрюзг, и всем земным удовольствиям предпочитал вкусную сытную еду, бокал коньяка и свежий номер Таймса в уютном кресле у камина. До поры леди Рэдли воспринимала это как должное, считая, что такой и должна быть семейная жизнь, и Рэдли, как муж, неплох: он не изводит ее колкостями, как Гарри Уоттон - бедняжку Викторию; не картежник, как лорд Чедвик, и не позволяет себе такого поведения, как баронет Литтлби, о его похождениях ходят притчи, которые приличным дамам слушать нежелательно.
Но когда она случайно оказалась наедине с внуком Келсо на приеме, ее устоявшиеся убеждения дали трещину и зашатались. Юноша посмотрел на нее так, будто видел впервые, долгим взглядом, от диадемы на золотисто-русых волосах до атласных бальных туфелек. Так на нее еще не смотрел никто, и леди Рэдли невольно попятилась, чувствуя, как кровь приливает к щекам, а сердце колотится где-то возле горла. Дориан медленно приблизился, словно лаская женщину бархатистым взглядом, и сказал: "До чего же вы очаровательны!". Да нет, этого не может быть, это сон или глупая шутка, разве может юный красавец так смотреть на женщину почти вдвое старше его? А она, замужняя дама, мать взрослой дочери, разве может так краснеть и трепетать под взглядом постороннего мужчины? Гоня от себя захлестывающий поток неизведанных ранее чувств, леди Рэдли пятилась, как она думала, в сторону двери, и бессвязно бормотала: "Не говорите так, мистер Грэй, вы же понимаете, для меня совершенно неприемлемо слушать такое...". Неожиданно юноша одним шагом сократил дистанцию между ними, одной рукой поймал леди Рэдли за талию, другой - за плечи, и, крепко прижав к себе, поцеловал в губы, прервав ее на полуслове.
Женщина задохнулась от неожиданности, вскинула руки, чтобы оттолкнуть юного нахала, залепить ему пощечину, но вместо этого... обняла Дориана в ответ. Теперь юноша уже не сжимал ее железной хваткой, а ласково обнимал, поглаживая узкую напряженную спину под золотистой парчой платья. Леди Рэдли забыла обо всем - что сегодня дебют ее дочери, внизу собрались гости и ее муж восседает в гостиной, блаженно подремывая с сигарой и бокалом коньяка, и что дверь может быть неплотно закрытой. Она не успела опомниться, как ее платье оказалось на ковре диадема, звякнув, упала на кресло, а Дориан подхватил женщину на руки легко, как пушинку, опустил на кровать и, осыпая поцелуями ее шею, плечи и грудь, быстро расправился с остальной одеждой... Ничего подобного Шарлотта ни разу за 21 год супружества не испытывала, это было ни с чем не сравнимо. Она не ведала, что существует такое наслаждение. Чтобы не закричать, Шарлотта сильно закусила губу и впилась ногтями в спину Дориана.
- Как ты прекрасна, - пробормотал он через некоторое время и стал быстро одеваться. - До чего же ты обворожительна!
- Ох, мы, наверное, сошли с ума, - опасливо косясь на дверь, леди Рэдли торопливо собирала разбросанные по ковру белье и платье. Ее охватывала дрожь, но теперь ужас мешался с возбуждением и восторгом. От волнения Шарлотта разрумянилась, большие серые глаза ярко блестели, и женщина выглядела почти ровесницей собственной дочери. - Если бы нас увидели...
- Не смог удержаться, когда случай свел нас лицом к лицу, - Дориан, уже одетый, курил в кресле, не отводя от нее взгляда. Натягивая чулки, леди Рэдли не спешила одернуть юбку. Она знала, что у нее красивые ноги - длинные, стройные, с изящными щиколотками, и позволила Дориану полюбоваться ими еще немного.

- Хотелось бы увидеться с тобой наедине, - шепнул Дориан, когда Шарлотта привела в порядок прическу и подошла, чтобы поцеловать его. - Там, где можно не бояться быть пойманными. Я слышал, что Рэдли на днях отправляется в Бристоль и проведет там неделю. Почему бы нам этим не воспользоваться? У меня дома, когда стемнеет. Я отсылаю прислугу по вечерам. Только ты и я.
Леди Рэдли тихо рассмеялась от радости: Боже, неужели этот изящный красивый юноша, о котором мечтают лучшие невесты Лондона, обратил внимание именно на нее и просит о новой встрече?
- Мистер Грэй, вы сошли с ума, - прошептала она.
- Я для тебя все еще мистер Грэй? - он поцеловал женщину в висок, щекоча своим дыханием. - Так я буду ждать тебя.
- Ты как будто сейчас выходила куда-то? - спросил муж, отставив бокал.
- Да, в сад, - небрежно ответила леди Рэдли. - У меня болела голова, и я вышла подышать свежим воздухом.
- А-а, понятно. Надеюсь, тебе уже лучше, - лорд Рэдли погладил женщину по руке и снова впал в полусонное состояние, даже не заметив пылающих щек Шарлотты, блеска в ее глазах и легких, словно летящих, движений. Зато модный художник мистер Холлуорд задержал на ней взгляд и заметил:
- Леди Рэдли, вы затмили всех. Можно подумать, что сегодня ваш дебют.
- Ах, льстец, - кокетливо рассмеялась леди Рэдли, все еще охваченная бурей чувств.
- Присоединяюсь к Бэзилу, - подошел к ним лорд Генри Уоттон, - с интересом глядя на женщину, - вы ослепительны, Шарлотта!
Он прищурился со своей обычной хитринкой, и, как показалось Шарлотте, хитро подмигнул ей. Неужели все-таки видел или догадался? Гарри никогда не славился идеальным поведением и у него была сильно развита интуиция на подобные вещи. Но с его стороны можно не опасаться огласки, скорее Уоттон станет покрывать пикантную историю, это его позабавит...
"Я не поеду, не поеду!" - твердила леди Рэдли, когда муж собирался в Бристоль. "Не поеду!" - повторяла она, переодеваясь вечером и кутаясь в длинный плащ с капюшоном. "Я просто прокачусь по городу", - увещевала она себя, остановив кэб. "Доеду, и поверну к дому", - убеждала она себя по дороге к дому Келсо. "Я только дождусь следующего кэба и вернусь домой", - Шарлотта проводила глазами кэб и подошла к воротам. "Я сошла с ума, нужно остановиться!" - она вошла в приоткрытые створки. "Я исчерпала все доводы", - она увидела вышедшего ей навстречу Дориана. Юноша проводил ее в дом, помог снять накидку и пригласил в гостиную. Там было очень тепло от большого камина; во всех канделябрах горели свечи. После темной и сырой улицы женщина продрогла, и хозяин дома подвинул ей кресло к камину:
- Да ты совсем замерзла. Тебе надо выпить что-то согревающее. Коньяк, вино, ром?.. А может, я приготовлю тебе глинтвейн? Он у меня получается отменно.
Шарлотта кивнула, боясь, что юноша услышит, как стучат ее зубы.
"Нужно уйти, пока он готовит глинтвейн! Я не должна...". Но не было сил встать и отойти от камина, выйти из теплой и светлой гостиной в студеный сентябрьский туман...
Момент был упущен; в гостиную вернулся Дориан. Он нес две кружки с ароматным дымящимся питьем, и подал одну женщине:
- Ну, вот! Он немного крепок, но недурен на вкус и хорошо согревает. А это тебе сейчас необходимо.
Он придвинул себе второе кресло и устроился в нем, улыбаясь и лаская Шарлотту взглядом.
- А почему ты снял свой прекрасный портрет? - леди Рэдли осмотрелась в гостиной. - Летом он произвел фурор в Лондоне и так хорошо смотрелся здесь, напротив портрета лорда Келсо...
- Да, но днем на него попадали солнечные лучи, пришлось убрать портрет отсюда, чтобы не выцвели краски... Да что тебе портрет? - Дориан допил глинтвейн и игриво улыбнулся. - Он что, больше интересен тебе, чем я?
Леди Рэдли невольно улыбнулась ему в ответ. Она уже согрелась, щеки порозовели, а зубы перестали выбивать дробь.
- Ты очаровательна, - сказал Дориан. - Особенно когда так румяна.
- Я думала, что ты собираешься поухаживать за моей дочерью, - теперь леди Рэдли чувствовала себя более непринужденно в гостях.
- Зачем мне эта девчушка, если есть такая женщина, как ты, - ответил Дориан.
В Лондоне знали печальную историю юного Грэя. Его мать, Маргарет Келсо, вышла замуж без отцовского благословения за бедного художника Грэя, и отец вычеркнул ее из жизни. После эпидемии дифтерита в Танбридже трехлетний Дориан остался круглым сиротой. Потеряв единственную дочь, лорд Келсо взял на воспитание ее ребенка, но не смог забыть его отца и вымещал ненависть к покойному зятю на мальчике, награждая его тумаками и руганью, а потом отослал Дориана в предместье к дальним родственникам художника. Юноша почти не помнил родителей, детская память сохранила только некий идеальный образ. И, может быть, леди Рэдли напомнила ему этот образ... "Я еще в состоянии мыслить логически?" - запоздало удивилась Шарлотта, когда Дориан забрал у нее пустую кружку, опустился напротив на корточки и взял ее за руки, сокращая расстояние.
- Я же намного старше тебя, - прошептала она.
- Ну и что, - так же тихо отозвался юноша и нежно коснулся губами ее рта.
- Прошу тебя, пусти, перестань, что ты делаешь, я никогда... - задыхаясь, бормотала леди Рэдли, когда Дориан перебрался в ее кресло, а ее пересадил к себе на колени, распустил ее прическу и осыпал поцелуями, нашаривая пуговицы платья...
- Ты действительно хочешь, чтобы я остановился? - шепнул Дориан, стянув с ее плеча рукав платья.
- Сумасшедший, - ахнула леди Рэдли, когда Грэй прижался губами к ее обнаженному плечу.
- Ты не ответила: мне остановиться:
- Нет... Нет, нет, не останавливайся... - она запрокинула голову, крепко зажмурившись.
- Почему ты плачешь? - молодой человек провел кончиками пальцев по ее щеке. - Я причинил тебе боль? Ты испугана?
- Я не знала, что так бывает, - всхлипнула Шарлотта, запуская руки в густые темные волосы юноши. - Это... это невообразимо...

- Как не знала? - Дориан слегка отодвинул женщину от себя, удивленно подняв брови. - Ты же замужем.
- Вот именно, - погасшим голосом ответила леди Рэдли. - Вот именно: я замужем.
- Понятно, - Дориан снова привлек Шарлотту к себе и стянул второй рукав ее платья. - Разве может этот увалень, похожи на мешок сена, понять такую женщину? Не понимаю, чем он тебя прельстил.
- Моим мнением интересовались мало, - речь женщины стала прерывистой от того, что Дориан гладил и ласкал ее обнаженные плечи и играл ее распущенными волосами. - Я была такой же юной, как Селия, робкой, наивной. А Рэдли унаследовал состояние и титул отца и искал невесту. Он посватался, мои родители дали согласие. Я его почти не знала.
- Какое варварство, - слегка поморщился Дориан, - в цивилизованной Англии, во второй половине 19 века в лучших семействах дочерей дарят, как рабынь, стареющим сластолюбцам, а те смотрят на молодых жен как на удачное приобретение и убивают в них чувственность. Пообещай мне, Шарлотта, что не поступишь так со своей дочерью. Не надо тащить эти мерзкие пережитки в 20 век, до которого осталось не так уж много времени!
- Но с другой стороны, Рэдли ни разу меня не обидел, - пробормотала Шарлотта, - он хорошо относится ко мне...
- Но он не сделал тебя счастливой. Ты сама только что призналась, что в супружестве ни разу не испытала блаженства. Ты даже себя толком не знаешь, - Дориан зарылся лицом в вырез ее платья; Шарлотта невольно охнула, пытаясь оттолкнуть его. - А ведь в тебе столько страсти. Только ты зажала ее в тиски, заперла на три замка и боишься дать ей выход. Не бойся, мир не перевернется, если ты разожмешь тиски...
- Наверное, уже поздно, - леди Рэдли пыталась отстраниться, поднять вырез платья повыше. - Это будет смешно, если женщина моих лет...
- Ты же еще молода, - Дориан поймал ее руки и отвел от выреза, - у тебя стройное тело, нежная кожа, твои глаза блестят, ты обворожительна и желанна. Почему же ты считаешь, что тебе поздно быть счастливой? Или ты убеждена, что вот этот золотой ободок на пальце делает тебя собственностью Рэдли? А кстати, он тогда хотя бы заметил твое отсутствие в гостиной?
- Заметил, - леди Рэдли невольно хихикнула. Почему-то теперь ее разбирало от беспричинного смеха, когда она вспомнила вечно полусонного мужа, его обширную лысину, багровое лицо, благодушную мину и брюшко, выпирающее из-под костюма. - Я сказала, что выходила в сад.
- А он? - с озорным азартом спросил Дориан.
- Ответил, что это хорошо, и взял у лакея еще бокал коньяка... Почему ты смеешься? Бессовестный мальчишка!
- Да еще какой. А почему ты хохочешь? Впервые вижу, чтобы ты была так весела. До чего ты хороша, когда смеешься, просто глаз не отвести.
- Ох, Дориан, что мы делаем, - все еще вздрагивая от смеха, леди Рэдли уткнулась лицом в плечо юноши.
- Всего лишь получаем удовольствие. Разве это преступление?
- Но что сказали бы о нас, если бы узнали?
- Поверь мне, многие завсегдатаи светских салонов регулярно вытворяют еще не такое. "Но не грешно грешить, коль грех окутан тайной", - процитировал Грэй строчки из "Тартюфа". - Осуждают не тех, кто согрешил, а тех, кто попался.
- Какой же ты циник, - изумилась Шарлотта.
- Разве это для тебя открытие? - Дориан подхватил женщину на руки. Когда он поднимался по широкой дубовой лестнице на затемненный второй этаж, Шарлотта замерла, крепче обхватив его шею и опасливо застыв, боясь пошевелиться или даже лишний раз вздохнуть.
В спальне Дориан бережно опустил ее на кровать и прошелся по комнате, зажигая канделябры и растапливая камин.
- Зачем свет? - приподнялась леди Рэдли, пытаясь снова поправить платье.
- Затем, что я хочу видеть тебя, любоваться тобой. А разве ты этого не хочешь? Разве я настолько неприятен твоему взгляду, что ты предпочла бы темноту?
- Это же неприлично, - неуверенно пробормотала леди Рэдли. - Или у тебя и на этот счет есть возражение?
- Вот именно, - Дориан привлек ее к себе. - Что ты считаешь неприличным? Мы одни, нам это нравится, мы не оскорбляем ничей благочестивый взор, и ты до того обворожительна, - шепотом заключил он, небрежно отбросив на пол одежду Шарлотты вперемешку со своей.
*
Проснувшись, леди Рэдли не сразу вспомнила, где она находится. Глаза немного привыкли к темноте, и она различила очертания незнакомой комнаты. Кровать под золотистым балдахином, черное дерево, темные драпри, стрельчатые окна. С другого конца кровати доносилось ровное глубокое дыхание спящего мужчины. Кто это Шарлотта вспомнила, что Рэдли так храпит, что его слышно даже в другом крыле дома. Значит, это не он. В голове шумело, мысли спотыкались, и вечер вспоминался обрывками.
Нашарив на полу какую-то одежду (это оказалась рубашка Дориана), леди Рэдли прикрыла наготу и выбралась из-под тяжелого жаркого одеяла. Теперь ей стало легче, и женщина вспомнила все отъезд Рэдли, свои сомнения по дороге в дом Келсо, камин в гостиной, глинтвейн, озорную улыбку Дориана, его остроумные ответы на ее лепет, настойчивые ласки, свою робость, тающую под ласками и поцелуями мистера Грэя, и почувствовала, что заливается краской. Как же это вышло, что она, Шарлотта Рэдли, в девичестве мисс Кэррингтон, дама из уважаемого лондонского семейства, мать взрослой дочери, добродетельная прихожанка и безупречная хозяйка дома Рэдли, сидит за полночь в чужой спальне, рядом со спящим мальчишкой, в мужской рубашке на голое тело... И даже не жалеет о случившемся. Ее тело еще помнило то блаженство, которое ей дарил Дориан, и леди Рэдли с упоением вспоминала этот неизведанный до встречи с Грэем сказочный мир, где он возводил ее на престол. В супружеском доме Шарлотта была молодой женой, "милой девочкой", хозяйкой, матерью Селии - но ни разу не чувствовала себя королевой и даже просто счастливой женщиной.
Босые ноги стали мерзнуть на полу, и леди Рэдли снова прилегла, спрятав ступни под одеяло. Нужно было встать, одеться и уходить, пока Дориан спит... но Шарлотту охватила такая усталость, что не было сил снова вставать, разыскивать одежду и выходить в холод.
"Постараюсь пробраться в дом с черного хода, когда Селия выйдет в розарий после завтрака. Скажу, что проспала из-за мигрени, это никого не удивит", - подумала леди Рэдли и снова задремала.

Внезапно спящий юноша сдавленно вскрикнул и заметался.
- Сибилла, почему? - застонал он. - Я не хотел, не хотел... Дедушка, не бей меня больше... Оставь меня в покое! Не надо! Мне страшно!
- Дориан! - леди Рэдли потрясла его за плечо. - Что с тобой?
- Не надо, я боюсь, не трогай! - лицо юноши мучительно исказилось, он сбросил на пол подушку, сбил в ком одеяло. Шарлотта еще настойчивее потрясла его за плечо:
- Проснись, это просто кошмар!
- Мама, мама! - в полусне Дориан лихорадочно вцепился в нее, зарывшись лицом в рубашку Шарлотты. Он еще всхлипывал, крепко прижавшись к женщине и сейчас выглядел уже не блестящим денди, королем высшего общества и завидным женихом, а испуганным ребенком. И леди Рэдли вспомнила, что мать Дориана была ее подругой в пансионе, только потом пути девочек разошлись. Шарлотта вышла замуж за Рэдли, а Маргарет - за художника из Танбриджа, где и умерла спустя три года от дифтерита, похоронив перед этим мужа и оставив маленького сына круглым сиротой. Лондон смог защититься от эпидемии. Маленький Танбридж капитулировал. Только чудо спасло малыша Дориана от болезни. О жизни у деда он не любил вспоминать. Шарлотта увидела на его спине давние шрамы; Дориан неохотно сказал: "Память о дедушке Келсо... Извини, не хочется об этом говорить...".
"Бедный мальчик, он уже перенес столько испытаний, которые сломали бы даже более зрелого человека! Лорд Келсо был просто извергом, если поднимал руку на этого сиротку! Дориана до сих пор мучают кошмары, и ему не хватает матери. Бедный одинокий мальчик, напуганный и измученный!" - леди Рэдли материнским жестом обняла юношу и гладила его по голове, шепча слова утешения.
Минут через пять Дориан отодвинулся, встряхнул головой, взял со столика сигареты и спички и закурил.
- Извини, я тебя напугал, - сказал он. - Иногда бывает...
- Да, напугал, - призналась леди Рэдли, - я никак не могла тебя разбудить.
- А что я кричал во сне? - Дориан вопросительно выгнул бровь.
Когда Рэдли закуривал традиционную послеобеденную сигару, леди Рэдли спешила уйти, потому что у нее тут же начинался мучительный кашель. А дым сигареты Дориана почему-то у нее таких чувств не вызывал. Даже захотелось закурить самой. "Ага, а потом остригу волосы и надену брюки, как Жорж Санд... Что со мной творится?".
- Ты вспоминал какую-то Сибиллу и деда, - ответила она, - и просил не трогать тебя.
- Гадкие кошмары, - поморщился Дориан, - не оставляют меня. Спасибо за понимание. Хочешь? - он зажег сигарету для Шарлотты.
- На что ты меня толкаешь, - рассмеялась женщина, но сигарету взяла, глотнула дым и закашлялась. Дориан веселился от души:
- Милая, дым вдыхают, а не глотают... Я в первый раз сделал ту же ошибку. Вспоминаю этот вечер, - тихо продолжал он. - Тогда я впервые увидел тебя. Ты стояла у гобелена в гостиной Гарри. На тебе было зеленое платье с кружевом валансьен. Ты смеялась над чем-то с подругами, а я смотрел на тебя, раскрыв рот, неуклюжий провинциальный дурачок в старомодном фраке.
- А Рэдли еще посмеялся над тобой и сказал "Жена, подай мне бокал", - вспомнила леди Рэдли. - Это было три месяца назад, а ты помнишь даже кружева на моем платье. А Рэдли, наверное, не помнит даже цвет моих глаз...
- Серые, - Дориан приблизил лицо к ее лицу и приподнял голову женщины. - С прозеленью... И золотые искорки, - он коснулся губами ее виска, щеки, подбородка. - Просто варварство было отдать такую женщину в жены этому равнодушному ханже с котлетой вместо сердца.
- Какой же ты гадкий мальчишка... м-м-м-м-м...
Зажав Шарлотте рот поцелуем, Дориан быстро расстегнул на ней сорочку, отбросил в сторону и привлек женщину к себе, лаская и осыпая поцелуями. Постепенно Шарлотта отбросила скованность и откликнулась на ласки. "Гарри был прав, когда сказал, что леди Рэдли прячет за своей чопорностью страстную натуру, - думал Дориан, - у него взгляд наметанный, и он давно заметил, какие огоньки скачут в ее глазах!". Тогда он ответил Уоттону, что был бы не против проверить догадку. "Бесполезно, юный друг, - закатил глаза Генри, - скорее всего, эта дама и вас обдаст холодом, супружеская верность для нее священна!". "Бьюсь об заклад, что смогу проверить!" - с юношеским азартом воскликнул Дориан.
На дне рождения мисс Рэдли Гарри проиграл пари, даже вдвойне. Дориан едва сдерживал смех, вспоминая, какой "сюрприз" подложил флегматичному, вечно сонному Рэдли, а этот увалень проспал все, что происходило у него под носом...
- Что тебя так рассмешило? - спросила леди Рэдли.
- Я не над тобой смеялся... Просто вспомнил одно очаровательное местечко, куда хотел бы пригласить тебя. Мне его недавно показал Гарри Уоттон.
- Ну, если его рекомендовал лорд Генри, приличным дамам там делать нечего, - покачала головой леди Рэдли.
- А как же воспетое с библейских времен женское любопытство? Да брось, Шарлотта, там нет ничего страшного. Если, конечно, тебя не страшит свобода самовыражения...
*
Отпустив экипаж еще за углом, леди Рэдли торопливо пересекла улицу, стараясь держаться в тени заборов и деревьев и плотнее запахивая капюшон плаща.
Селия уже вернулась из розария и расставляла в гостиной свежие цветы в вазы. Увидев вошедшую со двора мать, девушка удивленно обернулась:
- Вы рано поднялись, маменька.
- Да, я всю ночь не сомкнула глаз от мигрени, - посетовала леди Рэдли. - И надеялась, что утренняя прогулка будет для меня благотворна.
- Надеюсь, вам уже лучше? - Селия недоуменно рассматривала разрумянившееся, улыбающееся лицо матери.
- Да, намного, - леди Рэдли поцеловала дочь. - Прекрасные цветы, Селия!.. Я пойду к себе, постараюсь уснуть. После бессонной ночи глаза просто закрываются. Какая ты у меня красавица, принцесса моя!
Селия проводила мать взглядом: "Мне тоже есть что скрывать... Страшно подумать, что было бы, если бы родители узнали...".

Часть 2. Клуб
Казалось, что собрание кружка дам-благотворительниц длится бесконечно долго. "И как я раньше не замечала, насколько они нудны!" - с досадой думала леди Рэдли. Впервые она не находила себе места и готова была подгонять еле плетущиеся минуты. Шарлотта теребила сумочку, накручивала на палец прядку волнистых волос, снимала и натягивала тонкие перчатки. Голос леди Фионы, говорившей что-то о сборах в пользу дома призрения, звучал железом по стеклу.
Нетерпение леди Рэдли было легко объяснимо: сегодня вечером она договорилась с внуком Келсо поехать в его любимый клуб свободы чувств, а предлог для отлучки никак не удавалось придумать. Муж и дочь были дома. А если Рэдли допоздна засидится в гостиной с газетой; а вдруг Селия выглянет из комнаты и удивится, увидев мать, одетую для выхода, в коридоре?..
- Шарлотта, милочка, вам нездоровится? - участливо обратилась к ней леди Агата. Пожилая дама уже несколько минут с недоумением наблюдала за леди Рэдли. Никогда еще спокойная улыбчивая жена лорда Реджинальда не выглядела такой взвинченной.
- О, в этом году приступы мигрени начались раньше, - так же тихо ответила леди Рэдли. "Надеюсь, это будет сочтено уважительной причиной...".
Леди Агата сочувственно тронула ее руку:
- Тогда вам лучше отправиться домой и принять порошок. Зачем же вы приехали в болезненном состоянии?
- Ну как я могла пропустить собрание? - леди Рэдли старалась не слишком поспешно натягивать перчатки и надевать шляпу. - Спасибо вам, леди Агата, я... Мне действительно нездоровится.
Агата посмотрела на нее. Шарлотта была бледна, на щеках играл неестественно яркий румянец, глаза лихорадочно блестят. В дамском обществе уже давно шептались о проблемах семейства Рэдли. Стареющий лорд Реджинальд проводил слишком много времени на церковных службах или в кресле с газетой и мало уделял внимания молодой жене; бедняжка Шарлотта как неприкаянная в собственном доме. Может, этим и объясняются ее частые мигрени. "На ее месте я бы давно уже украсила голову мужа кое-чем!" - заявила бойкая леди Джулианна, но под укоризненными взглядами смутилась. Все знали, что леди Рэдли свято соблюдает супружескую верность.
*
Ожидая, пока муж поднимется к себе, леди Рэдли старалась отвлечься вязанием, но спустила две петли, уколола палец спицей и уронила клубок под диван. Внезапно возникла мысль, которая раньше не приходила в голову: а что, если именно сегодня Рэдли захочет навестить ее в спальне? Это случалось нечасто; Реджинальд никогда не отличался бурным темпераментом, а с возрастом практически утратил интерес к страстным утехам. Но вдруг именно сегодня он пожелает зайти в будуар жены?
В гостиную спустилась Селия в тальме и шляпе и сообщила, что уезжает.
- Приятного вам веселья, барышни, - отец на секунду выглянул из-за "Таймса", чтобы поцеловать дочь, а Шарлотта удивленно отложила вконец загубленное вязание:
- А куда ты едешь, Селия?
Девушка удивленно посмотрела на нее:
- Маменька, вы же сами отпустили меня с Дорис и Лори.
- Ах, да! - леди Рэдли приложила ладонь ко лбу. - Совсем забыла, - она встала, чтобы поцеловать дочь.
Дорис и Лори были подругами Селии, в этом году они втроем окончили пансион. Смешливые и озорные двойняшки, дочери баронета Тарлтона, были очень не похожи на молчаливую застенчивую Селию, и тем не менее, девочки дружили с детства. Сегодня их пригласила еще одна подруга, Сандра. Сэнди была обручена с молодым виконтом Хардвиком и сегодня устраивала вечеринку для девушек перед свадьбой.
- Поздравь от меня Сэнди, - леди Рэдли поправила шляпку и шарф дочери. - Повеселитесь там как следует.
"По крайней мере, Селия уехала. Теперь нужно дождаться, пока Рэдли отправится в спальню...".
- У тебя снова мигрень? - дочитав газету, муж посмотрел на Шарлотту.
- Да, и очень сильная, - "Да, вот он, выход. Если я пожалуюсь на нездоровье, Рэдли не будет беспокоить меня, когда я поднимусь в будуар!". - Весь день она меня мучает. Я даже ушла с заседания у леди Агаты...
- Почему бы тебе тогда не лечь раньше? - Рэдли, кряхтя, поднялся с кресла. - Оправлюсь-ка и я на боковую. Что-то после ужина клонит в сон...
Учитывая то, что за ужином лорд Рэдли от души налег на горячее, запивая своим любимым коньяком, это было неудивительно. Но вслух леди Рэдли ничего не сказала.
Едва дождавшись, когда из спальни мужа раздастся могучий храп, она быстро переоделась и выскользнула из дома.
*
В гостиной дома Келсо снова горел приглушенный свет газового рожка. Шарлотта велела кэбмену остановиться у ворот. На окне шевельнулась штора; через несколько минут свет в доме погас, и на крыльцо вышел Дориан, на ходу застегивая длинное черное пальто.
- А я уже думал, ты не приедешь, - он легко вскочил в кэб и потер руки. - Брр, вечера уже холодные!
- Ты был прав: женщины любопытны, - улыбнулась ему леди Рэдли, - и я не исключение. Ты так расписал свой любимый клуб, что я не могла дождаться вечера.
Кэб покатил в сторону Ист-Энда.
- Знаешь, я тоже, - шепнул Дориан и жадно поцеловал женщину. Почувствовав, как его руки пробрались к ней под тальму и нащупывают пуговицы платья, леди Рэдли испуганно отстранилась:
- Дориан, нельзя же здесь... Ох, да ты с ума сошел!
- Я соскучился по тебе, - Дориан неохотно отодвинулся. - Шарлотта, ты так пуглива! Такое ощущение, что ты только сейчас становишься женщиной.
- Так, наверное, и есть...
*
С порога Шарлотту оглушили музыка, звон бокалов, смех и страстные вздохи и стоны. А потом перед глазами, как в калейдоскопе, замелькали античная Греция, древний Рим, Египет, Византия, Восток, готика, Ренессанс. Позолота, мрамор, бархат, красное и черное дерево. Между всем этим сновали женщины, томные, в полупрозрачных, сильно декольтированных, или коротких на грани приличия одеяниях и подавали клиентам напитки и закуску. За столами пили, целовались со своими спутницами, щипали и шлепали проходивших мимо официанток; женщины сидели на коленях у мужчин; мелькали накрашенные завитые юноши в прозрачных одеждах... А из-за задернутых бархатных занавесок доносились такие звуки, что леди Рэдли залилась густой краской. Дориан же чувствовал себя здесь как рыба в воде. Поздоровался с кем-то за столиком, кому-то помахал рукой, улыбнулся чьей-то спутнице, а проходя мимо одного из балдахинов, послушал доносящиеся оттуда звуки и громко рассмеялся: "Да, Джош, субботний вечер не прошел даром!", а потом щелкнул пальцами, подзывая метрдотеля.

- Куда ты хотела бы перенестись? - спросил Дориан у спутницы, - античный мир, Средние века, Восток?
- Я, право, не знаю... - леди Рэдли даже сжалась от смущения и конфузливо опустила глаза.
- Тогда для начала попробуем восточный колорит, - Дориан отдал распоряжения метрдотелю, и их отвели к столику, возле которого вместо стульев стояли диваны, заваленные подушками. Им принесли фрукты, сигареты, кальян и курильницу, испускающую ароматы амбры и мускуса.
Шарлотта села на диван, забившись в угол. Ее смущала эта обстановка, а взгляды, которыми ее обшаривали мужчины в зале по дороге к столу, были так бесстыдны...
- Не желаете ли развлечься? - к их столику подошла пышнотелая красотка в прозрачных шароварах и едва прикрывающем бюст бисерном нагруднике и поставила на стол два высоких стакана.
- В другой раз, - Дориан вальяжно прилег на свой диван, как кот у камина. Девушка кивнула и отошла. - Шарлотта, почему ты так напряжена? Мы же приехали сюда, чтобы развлечься, ощутить свободу, - он подвинул к леди Рэдли один из стаканов с яркео-зеленой жидкостью, пахнущей анисом и мятой. - И на этих диванах не сидят, а лежат.
- Лежать в зале? - еще больше смутилась леди, - но это же...
Юноша заливисто расхохотался. На щеках появились те самые трогательные детские ямочки, придающие ему неотразимое очарование.
- Шарлотта, здесь можно все, - он взял свой стакан, пригубил. - М-м, кажется, коктейль получился превосходный. Попробуй, оцени мастерство здешнего бармена. Это поможет тебе расслабиться.
Леди Рэдли с сомнением поднесла стакан к лицу, посмотрела еще раз.
- Что это? - спросила она.
- Отведаешь, скажу, - Дориан потянулся через стол, чтобы дотронуться до стакана Шарлотты. - Ну, за удовольствие и свободу!
Он не спеша, смакуя, сделал несколько глотков, одобрительно улыбнулся и выжидающе посмотрел на леди Рэдли, которая все еще медлила.
*
Шарлотта поежилась, стараясь слиться со спинкой дивана, спрятаться от всех взглядов. Она чувствовала, как ее рассматривают, и, казалось, даже видела усмешки. В своем жемчужно-сером шелковом платье с белой пелериной леди Рэдли резко отличалась от других женщин в клубе. Высокая прическа, из которой не выбивается ни одна прядка, маленькие серьги и нитка серого жемчуга, воздушный серебристый шарф. "Если бы я знала, в КАКОЕ заведение Дориан меня везет, не оделась бы как на благотворительный концерт!".
Внезапно женщина рассердилась на себя. Почему она не умеет радоваться и наслаждаться моментом, как Дориан, лорд Генри и другие мужчины и женщины в этом зале? Она сбросила туфельки и прилегла на диван в такой же вальяжной позе, как Дориан, и храбро отпила из своего стакана. Горло сдавило от жгучей горечи, рот словно наполнился огнем, из глаз потекли слезы. Покосившись на Дориана, который не спеша потягивал свой напиток, Шарлотта через силу сделала еще два глотка. Теперь горечь и жжение притупились, Шарлотта различила вкус лимона, мятного сиропа и шампанского.
Она действительно вздохнула свободнее, перестала нервно коситься по сторонам и задаваться вопросом, на сколько она не похожа на всех остальных.
Дориан с интересом наблюдал за ней. На его глазах чопорная хозяйка светского салона представала в совершенно ином виде. Да, пожалуй, Гарри был прав, Шарлотта Рэдли и есть тот самый тихий омут. Сейчас она шокирована непривычной обстановкой, оторопела от нравов "Адского клуба", но постепенно проникается царящей здесь атмосферой. Грэй посмотрел на женщину.
- Тебе нравится? - спросил он.
- Необычный вкус... Что это? - Шарлотта уже почти допила свой коктейль.
- Абсент, "Клико", лимон и мятный сироп. А что ты скажешь о клубе? - Дориан взмахом руки подозвал официантку и заказал еще две порции коктейля.
- Хмм... - леди Рэдли долго думала над ответом. - Он ни на что не похож. Очень непривычно... И, по-моему, мой вид не вполне соответствует...
- В следующий раз подберем тебе более подходящую одежду, - юноша повесил на спинку дивана пиджак, галстук и жилет. - И закажем греческий столик. А может, ты хочешь попробовать ложе древних викингов? Эскимосское иглу, русская изба, африканская хижина? Я хочу показать тебе все уголки Клуба, а еще - сауну, бассейн и массажный зал. Там работают девушки из Таиланда, их руки творят чудеса...
Леди Рэдли только улыбалась и кивала. Появилась удивительная легкость, она словно потеряла вес. Мысли больше не спотыкались, и она с восторгом думала о том, как здесь, оказывается, интересно, можно, не выезжая из Лондона, побывать и на Востоке, и на Севере, и в Африке, и перенестись в Средние века или Древний Рим... Те, кто назвал этот замечательный клуб притоном разврата, лишены воображения. Дориан прав, люди здесь действительно свободнее в выражении чувств, чем в светских гостиных. До чего же это приятно, делать то, что тебе хочется, а не то, что требуют условности. В салонах все - рабы условностей, и их жалко.
- А я больше не рабыня! - со смехом сказала Шарлотта, тряхнув головой, и распустила волосы. - Легче без этих гребней!
- Умница, - Дориан перебирал ее густые волнистые волосы. Леди Рэдли даже не заметила, когда он успел перебраться на ее диван и удобно устроиться рядом с ней. - Если тебе мешают заколки, вынь их. Жмут туфли - сбрось их. Хочется прилечь - так и сделай. Хочется заняться любовью... - выдохнул он в самое ухо женщины и прильнул губами к ее рту.
- Ты с ума сошел, не в зале же, - слабо сопротивлялась Шарлотта, чуть не пролив остатки своего второго коктейля от неожиданности.
- Если тебя это смущает, можем опустить балдахин, - Дориан дернул за витой шнур, свисающий с потолка, и их отделили от зала плотные шторы из набивного шелка. Другой рукой он проворно расстегивал платье леди Рэдли. - А вообще-то здесь подобное никого не удивляет и не шокирует. Ты же видела. Не понимаю, почему современная мораль возводит все наслаждения в ранг греховных и запретных? А ты не задавалась этим вопросом? Рано или поздно он приходит на ум любому мыслящему человеку.
- Задавалась, - Шарлотта ощутила, что ее тело словно стало невесомым, а балдахин медленно кружился перед глазами. Мысли обгоняли одна другую, хотелось быстрее их высказать, но язык почему-то стал непослушным. - И родители поспешили выдать меня замуж за первого, кто посватался...
- Заткнуть рот всегда легче, чем ответить, - Дориан не спеша помог ей стянуть платье, начал расстегивать корсет. - Как ты себя чувствуешь? Я вижу, твое настроение улучшилось.

Сам он почти не выглядел захмелевшим, несмотря на две порции крепкого коктейля, только разрумянился еще сильнее, и глаза задорно блестели. "Какой же он милый", - умиленно думала Шарлотта, любуясь им.
Потом юноша очистил и нарезал большой спелый ананас, и они лакомились сладкой сочной мякотью. Как завороженная, леди Рэдли наблюдала за юношей, когда он вытер нож льняной салфеткой, поставил на острие и закрутил. Блеск лезвия и поверх него - такие же блестящие глаза Грэя заворожили Шарлотту, и она упустила момент, когда Дориан разрезал бретельку ее сорочки. Тонкий батист лопнул, и обнаженную грудь леди Рэдли обдало прохладным воздухом. Отбросив в сторону скомканный кусок разрезанного батиста и нож, Дориан привлек Шарлотту к себе и осыпал поцелуями - то легкими, дразнящими, то жадными и бесстыдными, иногда даже болезненными. Леди Рэдли боялась закричать, задыхаясь от исступления. А если в клубе окажется кто-то из ее знакомых, узнает голос... И уже завтра начнут судачить о том, где проводит вечера жена лорда Реджинальда.
- Ты так напряжена, расслабься, - Дориан словно угадал ее опасения. - Сюда все приходят с одной целью, и никто не сплетничает, не то, что в салонах. Я ничего не могу сказать о твоей гостиной, но у других - вертепы похлеще этого под маской благообразных викторианских гостиных!
Леди Рэдли рассмеялась. Да, пожалуй, Дориан прав. Только до сих пор она даже самой себе в этом не признавалась...
*
- Я бы хотел пригласить тебя за город на пару дней, - Дориан отдыхал на диване, когда они уже подняли балдахин и лакомились шампанским и фруктами. - Прошлым летом я проезжал по берегу Темзы, увидел один совершенно очаровательный домик и купил его. Проведем там два дня наедине, полюбуемся красотами природы... Что скажешь?
- А как я объясню свое исчезновение дома?.. Если я уеду на два дня, это заметит даже Рэдли.
- Ты думаешь?
Леди Рэдли хлопнула Дориана по руке:
- Селия точно заметит.
- Едва ли она станет задавать много вопросов. Прошу тебя, Шарлотта, не отказывай мне. Я так хочу показать тебе самый прекрасный уголок в графстве!
Леди Рэдли задумалась, как она объяснит свой отъезд за город дома. Она внезапно поняла, как устала от шумной столицы в разгар сезона. Балы, премьеры, банкеты... Неожиданно для себя, светская львица, законодательница мод леди Рэдли ощутила потребность в тишине, отдыхе и уединении.
- А когда? - спросила она.
- Через неделю.
- Я согласна!
- Гарри, кого я вижу! - Дориан помахал кому-то рукой. Увидев, что к ним с улыбкой идет лорд Генри Уоттон, леди Рэдли в спешке потянулась за туфлями и гребнями, уронила их под стол...
- Познакомите меня со своей спутницей? - лорд Генри с интересом рассматривал узкую спину и точеные щиколотки дамы, что-то искавшей под столом. И галантно потянулся помочь ей.
- Ба, вот это встреча! Здравствуйте, леди Рэдли!
Пунцовая, как голландская роза, Шарлотта подпрыгнула так резко, что ушиблась о край стола и чуть не выбила головой бокал с шампанским из рук Дориана.
- Добрый вечер, лорд Генри, - пробормотала она и взяла у него гребни. - Спасибо.
Генри изумленно рассматривал леди Рэдли, не узнавая ее. Вместо вечной бледности - яркий румянец, глаза блестят, как у кошки, волосы распущены. Декольте съехало ниже своего первоначального положения, а туфли валяются под диваном. "И как Дориану это удалось? Когда я попытался завязать флирт, леди Рэдли обдала меня холодом!". Генри заметил, что под вторым диваном валяется разорванная женская сорочка и газовый шарф. "А я недооценивал этого паренька!".
*
Дориан предложил встретить рассвет на берегу реки, и его спутники охотно согласились. От восточных благовоний, табачного дыма, шампанского и шума в клубе у Шарлотты болела голова, а Генри увидел озорную улыбку Дориана и догадался, что юноша замыслил очередную каверзу. "Будет забавно", - подумал лорд, подавая Шарлотте туфли и шарф и сопровождая даму к выходу.
- Можете на меня полагаться, - шепнул он по дороге. - Вы ведь понимаете, леди Рэдли, мне тоже не нужна огласка...
- Спасибо, лорд Уоттон, - улыбнулась женщина. - Ох, мне необходимо выйти на свежий воздух, моя бедная голова просто раскалывается от боли!
- Но я давно не видел вас такой веселой!
- Это, конечно, ужасно, но мне действительно было весело в этом кошмарном месте, - смущенно призналась леди Рэдли.
- Что ужасного, Шарлотта, в том, что вы довольны? - лорд Генри подал ей шляпу и тальму и открыл перед дамой дверь. - И чем мой любимый клуб ужаснее некоторых лондонских салонов, куда многие почтут за честь быть зваными? Наоборот, здесь не носят личину, угождая общественной морали. Разве честность - это порок?.. Осторожнее на крыльце, леди Рэдли!

- Теперь я поняла, кто научил мистера Грэя подобным сентенциям, - женщина с удовольствием вдохнула свежий предрассветный воздух пополам с туманом, чувствуя, как приятно холодит разгоряченное лицо. - Вы редкий циник, Гарри, все ставите с ног на голову.
- Но я неизменно прав, - Уоттон осмотрелся. - Гм, и где наш юный друг?
Из тумана выехал открытый экипаж.
- Куда желаете ехать? - кучер поднял шляпу, и Шарлотта и Генри увидели смеющееся лицо Дориана. - Предлагаю к берегу Темзы!
- Вы что, украли пролетку? - изумился лорд Генри и помог Шарлотте взобраться на подножку.
- Купил, - ответил Дориан. - Я придумал кое-что забавное. Как ты себя чувствуешь, Шарлотта?
- По-моему, я слишком легко одета для прогулки в открытой пролетке, - леди Рэдли плотнее закуталась в тальму, - и замерзаю.
- Все предусмотрено, - Дориан достал из-под плаща плоскую фляжку и два серебряных стаканчика и передал это лорду Генри.
- О, ямайский ром! - одобрительно улыбнулся Уоттон. - Прекрасно согревает. Шарлотта, прошу вас, - он подал женщине стаканчик, наполненный ароматным напитком. Дориан вывел экипаж из трущобы, подхлестнул коней и вдруг, встав на козлах, оглушительно свистнул, заставив шестерку врооных испуганно взметнуться, и заорал:
- Пятнадцать человек на сундук мертвеца!
Ио-хо-хо, и в бочонке ром!
- Сумасшедший, что вы делаете? - ахнула Шарлотта, пытаясь вскочить, но экипаж тряхнуло, и женщину бросило обратно на диван.
- С Дорианом не соскучишься, всегода что-то придумает! - лорд Генри налил себе еще один стаканчик рома.
- Мы же весь город поставим на ноги! - испуг у леди Рэдли мешался с весельем, озорное настроение спутников передалось и ей.
- Ну и пусть! Ио-хо-хо, и в бочонке ром! - Дориан снова свистнул и хлестнул лошадей. Экипаж с грохотом мчался по брусчатке, лошади испуганно ржали и хрипели, подгоняемые кнутом, а мужчины в два голоса распевали пиратскую песню. У леди Рэдли захватывало дух от этой безумной скачки через розовеющий на рассвете туман. Она заливисто хохотала, но судорожно цеплялась за борта пролетки. Порывом встречного ветра с нее сорвало шляпу, плохо закрепленные гребни свалились, и кое-как уложенные волосы рассыпались по плечам.
- Черт! Моя шляпа! - вскрикнула Шарлотта, хватаясь за голову. И ужаснулась: неужели она такое сказала? Свою дочь она бы строго наказала за подобное словцо. Приличная дама не может так выражаться.
- Она это сказала, ты слышал, Гарри? - Дориан хохотал до слез. - Браво, Шарлотта! Забудь о шляпе, я куплю тебе дюжину новых!
Увидев, что им навстречу движется тележка молочника, а Дориан совершенно отвлекся от наблюдения за дорогой, Шарлотта вскочила и заорала:
- Да к чертям шляпу! Осторожнее!
Отчаянно бранясь, Дориан схватился за вожжи и едва успел уйти от столкновения. Молочник тоже шарахнулся в сторону, колесо тележки запнулось за камень... Грохот, звон, истошное ржание лошади молочника, брань ее хозяина... Бидоны покатились по брусчатке, заливая улицу молоком.
- Ты опять это кричала! - Дориан смотрел на Шарлотту с такой бесхитростной улыбкой, что ей уже не хотелось убить юношу. - Вот это прокатились!
- Молочные реки, как в сказке! - веселился лорд Генри, протягивая Шарлотте и Дориану еще по стаканчику рома. - Как вы побледнели, Шарлотта, вам нужно успокоиться!
Неподалеку от Вестминстера они снова чуть не столкнулись со встречным экипажем. Кучер крепко обругал их; Дориан встал на козлах, достал из стоящей в ногах корзины куриное яйцо и метнул, сбив с кучера кепи; второе яйцо залепило кэбмену глаза.
- Ио-хо-хо!!! - заорал юноша на прощание.
- Вот что вы задумали, - еле выговорил от смеха лорд Генри. - Вы сегодня в ударе, Дориан, я поражен!
- Сумасшедший, - леди Рэдли вытирала выступившие от смеха слезы.
По дороге к набережной за ними погнались два конных полицейских, привлеченные шумом и громогласным пением. В ответ Дориан и лорд Генри обрушили на них целый град яиц из корзины, демонстрируя удивительную меткость.
- Возьми у меня вожжи, Шарлотта, - Дориан перелез с корзиной в салон. - Ты ведь как-то говорила, что не прочь покататься на месте кучера.
- А если я... - растерялась леди Рэдли.
- Всего лишь вылетим на обочину, - отмахнулся Дориан, украсив шлем одного из полисменов желтком. Леди Рэдли судорожно вцепилась в вожжи, отгоняя головокружение и вялость в теле. Лошади уже без понуканий мчались, как бешеные, напуганные воплями и пением. Сжавшись на козлах, женщина старалась только, чтобы экипаж не врезался в столб или стену или не свалился в канаву. Дориан, взобравшись ногами на сиденье, раскрутил пустую корзину и метнул. Корзинка нахлобучилась на голову одного из полисменов. От неожиданности он пришпорил коня, тот взметнулся и сбросил седока. Падая, полисмен задел ногой морду второй лошади, и его напарник тоже вылетел из седла...
- Что это так гремело, каски, или их чугунные головы? - изнемогая от смеха, Дориан повалился на сиденье. - Спасибо, Шарлотта, ты прекрасно правишь пролеткой! Как прирожденная наездница!
- Вы оба просто сумасшедшие, - выговорила леди Рэдли, когда к ней вернулся дар речи. От визга и смеха она охрипла. "Господи, и это я? Провела ночь в каком-то притоне, раскатываю на рассвете в компании двух сумасбородов, да еще без шляпы и простоволосая, как уличная девица!".
Потом они сидели на брусчатом спуске у воды, глядя, как восходит солнце. Шарлотта скинула туфли и прилегла на тальму. Лорд Генри налил себе еще один стаканчик рома. Дориан спустился к воде, зачерпнул, чтобы освежить разгоряченное лицо, но тут же вылил воду назад и быстро вернулся. С его лица мгновенно исчезла веселость, похоже было, что юношу внезапно настигли какие-то тяжелые воспоминания. Ломая спички, он долго прикуривал, отворачиваясь от воды. Леди Рэдли вспомнила о том, что его несостоявшуюся невесту месяц назад выловили из Темзы, и поняла, у какой Сибилы он просил прощения во сне. Она села рядом с юношей и обняла его за плечи. Дориан благодарно коснулся губами ее щеки. Так, обнявшись, они встретили восход солнца.
*
За обедом Селия рассказала родителям, как по пути домой они чуть не столкнулись с какой-то пьяной компанией на пролетке. Один из гуляк закидал кучера куриными яйцами, а у девицы, которая хохотала над его проделками, не было даже шляпы, и волосы совершенно растрепались...
Рэдли заворчал о том, что молодежь всякий стыд потеряла, и молодчиков, упивающихся до беспамятства в притонах и бесчинствующих в городе, надо загнать на галеры, а девиц, веселящихся с ними, усадить за швейные машинки. Леди Рэдли пробормотав: "О, это ужасно!", опустила глаза. Какое счастье, что дочь не узнала ее... Селии и в голову не пришло, что распущенная особа, катающаяся с пьяными хулиганами по рассветному городу - это ее такая безукоризненная и утонченная мать.
- Опять мигрень? - посмотрел на нее Рэдли.
- Я испугалась из-за этого экипажа... Селия, тебе нужно было остаться ночевать у Сэнди. На рассвете эти смутьяны как раз уезжают из своих притонов, и буянят в городе...
- Но, маменька, все же в порядке, - улыбнулась девушка.
- А откуда ты знаешь, когда они разъезжаются? - опустил газету Рэдли.
- Слышала разговоры в гостиных, - спешно ответила Шарлотта, но муж уже вернулся к передовице "Таймса", забыв о разговоре.

3. Тихая заводь
В этот маленький домик на живописном берегу реки они приезжали уже несколько раз, проводя там два, три, пять дней, а один раз даже целую неделю. Никто в Лондоне не знал о загородном жилище Дориана, поэтому их не беспокоили. Над дрмиком нависли плакучие ивы, окна спальни выходили на заводь, в воде отражался лес на противоположном берегу, а к домику прилегал широкий луг. К воде вели мостки, по которым можно было зайти довольно далеко, любуясь камышами, лилиями и кувшинками. Белый домик с красной крышей изнутри был похож на жилище героев сказок - милый уютный, с камином из красного кирпича, кружевными занавесками, мебелью светлого дерева и ярко-красными геранями на окнах. Каждый раз, приезжая туда, Дориан и леди Рэдли открывали для себя новый пейзаж. Сначала лес на другом берегу был золотисто-алым и по воде, как яркие кораблики, плыли опадающие листья. Потом обнажившиеся деревья скрылись за пеленой тумана и вода покрылась рябью. В следующий раз за окнами экипажа порхали первые снежники и луг, ветви деревьев, мостки и крыша домика припорошены белым, а приехав назавтра после Рождества, они увидели, что луг превратился св снежное поле, река замерзла, а деревья, мостик и крыльцо покрыты пушистой белой шубой. Как не похож был этот ослепительно-белый снег на ту грязную, хрустящую в заморозки кашу, в которую превращался в городе!
- Как в детстве, - сказал Дориан, выглянув из экипажа. - Когда дед вернул меня в Танбридж, я жил у родственников отца. Зимой мы с кузенами катались с горки, лепили снеговиков, играли в снежки и водили хоровод вокруг елки на площади... - от этих воспоминаний юноша разрумянился, растроганно улыбаясь, взгляд потеплел. - Прекрасное время было. А ты любила зимние забавы, Шарлотта?
- Может, и любила бы, - леди Рэдли поглубже спрятала руки в муфту, - но вместо этого зимой я гуляла в парке с гувернанткой, одетая так тепло, что еле двигалась, а в пансионе нас водили парами под строгим присмотром классных дам.
- Ты знала мою маму в пансионе? - тихо спросил Дориан, изменившись в лице, и женщина невольно вздохнула. Упомянув пансион, она напомнила юноше о матери, а значит, и о своем возрасте. Она старше Дориана на 18 лет, целая пропасть. Она - ровесница его матери. И несмотря на то, что юноша смотрит на нее, как на желанную женщину, шепчет, что она обворожительна, и страстно ласкает ее, разница в возрасте по-прежнему стоит между ними. Дориан - еще совсем мальчик, а у нее уже взрослая дочь.
- Да, - ответила леди Рэдли, - мы были подругами и всегда ходили в паре.
- Ты расскажешь мне об этом вечером у камина? - юноша обнял ее и коснулся щекой пушистого белого воротника ее шубки. - Я почти ничего не помню о родителях. Но все равно временами их очень не хватает.
Экипаж остановился у крыльца.
- Конечно, - Шарлотта погладила его по волосам. - Ты не поверишь, но нам чаще всех доставалось от воспитательниц за непоседливость.
- Ух ты! - Дориан первым выскочил из экипажа. В коротком пальто и шапке с завязанными "ушами" он был похож на подростка, удравшего с уроков. Он подал руку Шарлотте и залюбовался ее изящным высоким силуэтом в шубке с пышной белой оторочкой. Волосы, уложенные в простую, но элегантную прическу, спрятаны под бело-голубую шапочку. Руки, обтянутые теплыми перчатками, выглядят трогательно маленькими, а ноги в голубых полусапожках, когда женщина спускалась с подножки, надолго задержали его взгляд. Эта зрелая женщина ос стройным девичьим телом сочетала в себе черты опытной светской львицы и девочки, которая шалила в пансионе, чопорной леди, о которой старая Агата говорит с умилением, и страстной любовницы, утонченной дамы, сдержанно аплодирующей на премьере в своей ложе, и проказницы, отчаянно хохочущей над его выходками, помощницы в некоторых из них... Шарлотта напоминала ему мать, особенно после того, как в их первую ночь успокаивала после приснившегося ему кошмара, и в то же время кружила голову. В те вечера, когда она не могла составить ему компанию, Дориан развлекался в клубе с другими женщинами, моложе, экзотичнее, но эти томные, покорные и страстные африканки, индианки, тайки, азиатки, скандинавки, несмотря на все свои навыки и изобретательность, - казались ему менее интересными и даже однообразными, и, как правило, быстро наскучивали Дориану. Многих из них он забывал уже назавтра. Но помнил, как тогда на втором этаже Шарлотта краснела и бормотала что-то бессвязное, пятясь от него, и смотрела так ошеломленно, как будто в первый раз услышала комплимент. А как она напряглась, когда он впервые обнял ее, попыталась оттолкнуть его - дама, которая только что выглядела такой уверенной в себе, улыбаясь гостям внизу и перебрасываясь светскими репликами. А наверху она превратилась в такую же робкую и неопытную девчонку, как ее дочь. Зато потом так живо откликнулась на ласки и поцелуи Дориана, что юноша понял, как одинока в браке эта золотоволосая женщина с нежной маленькой грудью и гибким девичьим телом. Рэдли просто в голову не приходит уделить жене чуть больше внимания, оторвавшись от газеты, сигары и бокала.
*
Дориан помог Шарлотте спуститься и задержал на весу, прижав к себе. Она обняла его, смеясь, прижавшись щекой к темным волосам юноши, но с опаской посматривая вниз. Дориан поставил ее на ноги и поцеловал:
- Так ты даже на санках не каталась? Тогда почему бы нам не наверстать упущенное? Здесь на чердаке есть санки, коньки, лыжи! Что скажешь?
- Прекрасная мысль! - когда Дориан поднялся на крыльцо, доставая ключи, Шарлотта собрала с перил пригоршню снега, скатала снежок и метнула юноше в спину.
- Эй! - Дориан выронил связку.
- А знаешь, мне понравилось играть в снежки! - вторым снежком леди Рэдли сбила с юноши шапку.
- Ну, держись, Снежная королева! - Дориан со смехом перемахнул через перила и погнался за Шарлоттой, перебрасываясь с ней снежками и не особо стараясь в нее попасть. Наконец он настиг леди Рэдли и поймал ее за талию; кто-то из них споткнулся и оба шлепнулись в сугроб на обочине. Шарлотта обронила шляпку и гребень, ее волнистые волосы рассыпались. Румяная от холода и веселья, с блестящими заорными глазами, она походила на ровесницу своей дочери.
Почувствовав, как изменился взгляд внезапно переставшего смеяться Дориана, Шарлотта тоже замолчала и потянулась навстречу его губам. После долгого и нежного поцелуя Дориан помог женщине подняться, посмотрел на нее и снова захохотал:
- Ну и вид у тебя! Снежная Королева!
- А ты похож на снеговика! - еще громче хохотала леди Рэдли, отряхивая шубку и чувствуя, что снег набился ей за воротник и в сапожки.

*
Это была самая лучшая рождественская неделя для леди Рэдли и Дориана. В любимом домике Грэя они веселились как дети, катались на санках, лепили снеговиков, гонялись друг за другом по лугу, играя в снежки, а на замерзшей реке Дориан обучал Шарлотту кататься на коньках. На третий день леди Рэдли уже смогла проехать несколько ярдов, не держась за руку Дориана. Юноша купил у лесника елку, а в близлежащем городке - картонажи, и весь вечер они увлеченно украшали гостиную, смеясь и поддразнивая друг друга. Дориан повесил на уши леди Рэдли два серебряных колокольчика: "Если ты придешь так на журфикс леди Агаты, то произведешь фурор, и через неделю все столичные дамы будут так щеголять!". "Охотно, если ты придешь с воротничком нового фасона!" - смеющаяся леди Рэдли и повесила Дориану на шею серпантин. Потом они пили горячий шоколад у камина, пекли яблоки и по очереди подбрасывали поленья в камин. Этому тихому отдыху возле елки Дориан отдавался так же самозабвенно, как еще недавно веселился в своем любимом клубе. Они уже освоили все уголки клуба; Шарлотте понравились скандинавский уголок и японская спальня. Они побывали в древнеримской бане, в русской парной, купались в японских лоханках и попробовали тайский массаж. Теперь леди Рэдли уже не старалась слиться со стенами и не ежилась, с опаской поглядывая на вход. Она научилась наслаждаться атмосферой клуба, ее забавляли выходки Дориана, на которые юноша был очень изобретателен, и в некоторых из них Шарлотта помогала ему. Правда, иногда юноша заходил слишком далеко, и шутил рискованно, но до чего же это было забавно!
Однако сидеть у камина, лакомясь печеными яблоками, было гораздо лучше.
Ночью они занимались любовью в небольшой спальне на приземистой кровати из светлого дерева; в окно время от времени светила, выходя из-за туч, луна, и в ее свете плясали крупные снежинки, а ночная стужа рисовала узоры на стекле, один другого затейливее.
Утром Шарлотта тихонько, чтобы не разбудить крепко спящего юношу, надела халат и спустилась на кухню. Повязав кружевной фартук, леди Рэдли стала жарить тосты с сыром и беконом.
Дориана разбудили аппетитные ароматы поджаристого хлеба, сыра и ветчины, и юноша не утерпел. Потянувшись за халатом, он тоже вылез из постели.
- Шарлотта, - забавно взлохмаченный спросонья Дориан остановился в дверях, - чего еще я не знаю о тебе? Ты, оказывается, еще и прекрасная кулинарка! - он взял один из тостов. - М-м-м, вкусно!
- Думаю, что приготовить тосты под силу любой женщине, - улыбнулась Шарлотта, открывая печку. - А вот рецепт этого печенья я списала из поваренной книги своей няни...
Женщина охнула от неожиданности, когда Дориан оказался рядом и притянул ее к себе.
- От тебя пахнет корицей, - шепнул он, лаская плечи и грудь женщины и зарывшись лицом в ее волосы. - М-м-м... Какая же ты аппетитная, так бы и съел! - рыкнул он, хватая женщину в охапку и приподняв. Леди Рэдли со смехом застучала кулачками по его спине:
- Наш завтрак! Он же сгорит!
- Жаль будет твоих трудов, - Дориан отпустил женщину и устроился на краю стола. Когда леди Рэдли стала перекладывать печенье на блюдо, юноша проворно цапнул одно и захрустел.
- Я нашел на чердаке две пары лыж, - сообщил он. - Может, попробуем прокатиться? День будет прекрасный, в самый раз!
*
Вернулись они уже вечером, усталые, с ноющими от напряжения руками и ногами, но веселые, румяные от лесного морозного воздуха. Благоразумно прихваченный Шарлоттой пакет печенья был опустошен на первом же привале, и на подходе к дому оба очень проголодались.
- Мне так понравилось ходить на лыжах! - леди Рэдли повязала фартук и спешно готовила омлет с гренками, а Дориан смешивал компоненты для глинтвейна. - Но кажется, завтра у меня будут ужасно болеть руки и ноги. Я уже старовата для таких длительных прогулок...
Дориан оценивающе посмотрел на нее. В кружевном фартуке поверх зеленого шерстяного платья она выглядела такой милой, по-домашнему уютной и в то же время такой женственной и влекущей, что юноша ощутил сильное желание привлечь ее к себе прямо сейчас.
- Чушь, - сказал он, - после ужина я сделаю тебе массаж, после которого ты и думать забудешь о боли в мышцах. Хотя провести день в постели - тоже неплохая идея! - шепнул он, прикоснувшись губами к золотистым кудряшкам над ухом леди Рэдли.
От его шепота, дыхания, щекочущего ухо, а главное - интонаций женщина снова почувствовала тот самый трепет, который охватывал ее каждый раз, когда Дориан обнимал и ласкал ее.
- Я подумаю над этим, - прошептала она, заливаясь краской. - А что за массаж?
- Научили, - Дориан поставил смесь для глинтвейна на огонь и взобрался на подоконник, прикурив сигарету. - Девушки в клубе умеют не только развлекать, но и делать лечебный массаж... А скоро будет готов ужин? Омлет пахнет так упоительно, что я готов съесть его вместе со сковородкой! - он потянулся к блюду с румяными гренками, политыми расплавленным сыром.
- Минут через пять. Подожди, пока я сниму его с огня, и поможешь мне отнести приборы к камину.
- Угу, - отозвался юноша, дожевав гренку. И улыбнулся такой очаровательной улыбкой, что леди Рэдли забыла даже поворчать на него за нарушение этикета.
*
Леди Рэдли закрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями рук Дориана к ее плечам, спине, ногам. Дориан мягко и умело массировал ее натруженные мышцы и нежно поглаживал лопатки, талию и бедра. У женщины уже кружилась голова, сердце билось учащенно. Этот мальчик действительно знал, как снять напряжение мышц, его руки были такими ловкими и так ласково поглаживали ее обнаженное тело, что Шарлотта уже жаждала более активных ласк и юноша это почувствовал.
- Вижу, массаж тебе помог? - он наклонился к ней со своей неизменной улыбкой и ямочками на щеках. - Я же говорил, что это не проблема.
- У тебя прекрасные руки, - прошептала леди Рэдли, когда Дориан перевернул ее на спину, и потянулась навстречу поцелую.
... - Какая у тебя нежная кожа, - Дориан расслабленно откинулся на подушки, продолжая обнимать Шарлотту. - Я все время боялся причинить тебе боль. Ты прекрасна!
Леди Рэдли приподняла голову и с улыбкой прильнула к плечу Дориана. Впервые за 38 лет она услышала слова любви и изведала наслаждение. И была счастлива.

В апреле луг и лес утопали в зелени, в густой траве пестрели нежные весенние цветы, а река, уже давно освобожденная от ледяного плена, все еще не до конца стряхнула с себя оцепенение, словно не веря в то, что холодный панцирь больше не сковывает ее, и водная поверхность напоминала зеркало.
Возле домика расцвели белые нарциссы, а у ограды - ранняя сирень. Стоило леди Рэдли, выходя из экипажа, восхититься цветами, как в ее спальне на столике тут же появился кувшин с охапкой нежно пахнущих цветов - нарциссов с золотистыми "коронами" и пышных гроздьев сирени.
Лорд Рэдли не баловал жену такими знаками внимания; в день ее рождения неуклюже протягивал сверток, перевязанный бантом, наспех целовал в щеку мокрыми губами, пахнущими табаком, бифштексом и коньяком, бубнил "Поздравляю" и, переводя дыхание, возвращался к тарелке и бокалу. А уж поставить ей в спальню цветы только потому, что она залюбовалась цветущей клумбой, - такое Реджинальду и в голову бы не пришло.
Сидя у столика и поглаживая указательным пальцем нежные лепестки, Шарлотта улыбалась, а глаза блестели от слез. В комнату заглянул Дориан:
- Судя по барометру, завтра будет прекрасный день. Как ты смотришь на пикник на лугу под фруктовыми деревьями?.. Что случилось? - он заметил слезы на лице Шарлотты. - Ты чем-то расстроена? Не нравятся цветы? Тогда я их уберу...
- Они восхитительны, - ответила леди Рэдли, прильнув к юноше. - Дориан, ведь мне раньше никогда не дарили цветов просто так, чтобы обрадовать. А пикник... - она подняла голову и широко улыбнулась. - Это будет замечательно. Надеюсь, твой барометр не ошибается в прогнозах.
- До сих пор он меня не подводил, - Грэй поправил холеными белыми пальцами одну сиреневую гроздь. - В это время года луг особенно хорош. В прошлом году я приехал сюда только в июне и застал эту благодатную пору уже на исходе. Летом здесь выгорает трава, летние цветы сильно уступают весенним, а жужжание ос и шмелей сильно досаждает...
Он замолчал и вдруг тяжело вздохнул, крепче прижав к себе Шарлотту. Она почувствовала, как подрагивают руки юноши.
Прошлым летом он привозил сюда Сибилу. И поэтому летний полдень на лугу, васильки, полевые ромашки и гул шмелей непременно напомнили бы Дориану о рыжеволосой синеглазой девушке, которая так ласково смотрела на него, разворачивая припасы для пикника и старательно поправляя шляпу, чтобы лицо не покрылось веснушками от солнца. Дориан понимал, что вряд ли сможет приехать сюда летом. Если эти воспоминания одолевают его в Лондоне, то здесь от них и подавно никуда не деть ся...
- Сейчас лучшее время года, - повторил он.
Леди Рэдли кивнула, она почувствовала изменившееся настроение юноши и решила не теребить его разговорами.
*
Пикник прошел великолепно. Погода действительно была солнечной, пахло цветами, и солнце уже начало прогревать землю и воздух.
Сменив свой элегантный костюм на куртку и брюки, более подходящие для пикника, Дориан раздувал костер и с удовольствием посматривал на леди Рэдли. В зеленом прогулочном костюме с белой блузкой и соломенной шляпе с вишенками она была так хороша, что юноша долго не мог отвести от нее взгляд, забыв даже о костре.
Они обжаривали на огне колбаски, лакомились еще теплым печеньем, шутливо препирались, выясняя, кому мыть посуду, и наконец направились к берегу оба. Свесившись с низкого берега и отмывая тарелки, Дориан так много болтал, шутил и неестественно громко смеялся, что Шарлотта поняла: он перебарывает себя, юноша по-прежнему чувствует дискомфорт у воды, он вспоминает прошлогоднюю трагедию...
Потом они сидели на мостках, свесив ноги. Дориан вытащил из-под куртки серебряную фляжку, два стаканчика и шаловливо пропел:
- Пятнадцать человек на сундук мертвеца... Помнишь?
Леди Рэдли шутливо толкнула его в бок:
- Ты тогда превзошел даже лорда Генри.
- Но ведь забавно же было, верно? - Дориан наполнил стаканчики ромом. - Держи, Шарлотта... Прохладно у реки, правда? Это хорошо согревает.
От ямайского рома по жилам разлилось тепло, и Шарлотта даже расстегнула амазонку. Дориан достал сигареты, зажег две, одну закурил сам, вторую протянул леди Рэдли. Теперь Шарлотта уже не глотала дым и не давилась кашлем. Дориану было забавно наблюдать за ней. Еще недавно эта чопорная леди морщила нос и демонстративно раскрывала веер, если кто-то раскуривал сигару в гостиной, и на весь вечер растягивала один бокал шампанского или кларета. А уж заставить ее показаться на улице, распустить волосы или снять туфли в гостиной - легче было отобрать кролика у голодного льва. И сейчас на людях леди Рэдли вела себя по-прежнему, а наедине с Дорианом преображалась, оживлялась и даже молодела от непринужденного поведения и отсутствия привычной скованности. А уж когда к ним присоединялся Гарри, они втроем переворачивали клуб вверх дном и задавали жару в городе. И Дориан с удивлением понимал, что привязался к Шарлотте едва ли не так же сильно, как она к нему.
У него уже было множество кратковременных романов с девицами из клуба, с влюбленными барышнями за спиной у строгих мамаш, со скучающими леди из столичного бомонда, со служанками в богатых домах. Но ни одна из этих женщин не задерживала его любопытство так надолго, как леди Рэдли. Несмотря на возраст, она обворожительна, желанна и полна страсти, и единственная разделяет его любовь к шалостям. И это беспокоило юношу. Колотя внука палкой, старый лорд Келсо орал: "Ты губишь всех, кто тебя любит! Моя дочь умерла из-за тебя!". Родители, Сибила... Они любили его. И их уже нет. А вдруг дед был прав?.. Юноша боялся этого и не хотел продолжать этот список. И уж, конечно, не желал такой участи для Шарлотты. Но как заставить себя уйти от этой чудесной женщины?
*
От свежего воздуха за городом у леди Рэдли проходила бессонница, женщина прекрасно высыпалась и возвращалась домой такой посвежевшей, что даже муж задерживал на ней взгляд поверх газеты с нарастающим интересом. Он думал, что жена ездит в Брайтон и хвалил перед друзьями здоровую атмосферу этого курорта.
После пикника, горячей ванны с маслами амбры и сандала и страстных занятий любовью Шарлотта крепко заснула, едва закрыв глаза и даже во сне продолжала обнимать Дориана. Юноша спал, прижавшись щекой к ее волосам и положив рук на талию Шарлотты.
Во сне леди Рэдли увидела, как будто спускается вниз, чтобы выпить воды, но зачем-то набрасывает тальму поверх халата, выходит из дома и направляется к реке. Босые ноги мерзнут, ночной холод пробирается под одежду, но Шарлотта садится на мостки и накручивает на палец прядку, выбившуюся из пучка.

В неверном лунном свете вода серебрится, как ртуть, а лес черный, и кажется, будто в нем таится что-то зловещее. И не верится, что днем он так прекрасен. От легкого ветра шелестит трава на лугу, словно чьи-то шаги, а цветущие деревья, под которыми они с Дорианом пировали днем, белеют в темноте, как... как... Леди Рэдли побоялась закончить фразу и поежилась. Зачем она тут сидит ночью, полуодетая, на мостках, если ей так страшно от ночного пейзажа? Женщина потянулась, чтобы встать, и вдруг сбоку от нее в камышах что-то плеснуло. Ноги подкосились, и она упала, хотя понимала, что должна уйти, немедленно уйти, уж конечно, не оборачиваясь...
Мостки скрипнули, и чьи-то легкие шаги приблизились. Потянуло речной сыростью и еще чем-то пугающим.
Леди Рэдли снова рванулась, чтобы встать, но тело не слушалось; хотела закричать, но ужас сжал горло и она открывала рот, как рыба на берегу. "Нельзя оборачиваться!" - увещевала она себя, но обернулась.
Девушка в голубом платье, на вид чуть старше Селии, могла быть очень симпатичной - статная, рыжеволосая, с нежным лицом и ясными голубыми глазами. Но с ее волос капала вода, а к платью прилипли тина и водоросли.
- Сибила Вэйн? - Шарлотту охватил озноб; она вспомнила фотографию этой девушки в "Таймсе" прошлым летом: "Актрису театра "Роял" нашли утонувшей". Незадолго до этого Дориан, сияя от счастья, объявил в гостиной леди Агаты о помолвке с мисс Вэйн. Леди Фиона, леди Виктория и баронесса Литтлби приняли эту новость без восторга; мистер Холлуорд пробормотал что-то насчет поспешных браков, Гарри Уоттон иронически хмыкнул, а леди Агата неодобрительно поджала губы: "Актриса из Ист-Энда? Какой мезальянс!". Леди Рэдли тогда сокрушенно вздохнула: ведь она так хотела пригласить мистера Грэя на первый бал Селии, дочери уже пора искать жениха. Но Шарлотте не хотелось принимать участие в том потоке насмешек, которыми осыпали юношу леди Агата и остальные дамы, напоминавшие в тот момент клубок змей.
Девушка молча кивнула ей. И отвернулась, глядя на реку грустными глазами. Почему-то больше она не пугала леди Рэдли. Наоборот, сердце сжалось от жалости к ней...
- Мне уже не нужна жалость...
У Сибилы оказался очень тихий голос, такой же шелестящий, как у травы на лугу.
- Лучше подумай о себе. Беги от него, пока не поздно.
Леди Рэдли увидела, что девушка указывает пальцем в сторону дома; значит, речь идет о Дориане.
- Видишь, что он сделал со мной? Я его любила, мы собирались обвенчаться. И вдруг он сказал, что передумал. А я ждала ребенка...
Девушка грустно опустила голову, разглаживая на коленках грязное платье.
- Это был его обручальный подарок, - она погладила голубую материю. - Так идет к моим глазам, правда?
Шарлотта молчала. Что-то ей подсказывало: нужно внимательно слушать Сибилу. Но с трудом верится в то, что Дориан мог... Он совсем не такой, он...
- Он еще хуже. Ты многого о нем не знаешь. Он и тебя опутал? Неужели он до сих пор носит личину?
Шарлотта почти не удивилась тому, что девушка отвечает на ее мысли, как будто читает их. Наверное, так и есть. "Но чего я не знаю. Какая личина? Дориан не делает ничего, что не делал бы хоть раз в жизни каждый жаждущий развлечений богатый юнец...".
- Тебе лучше этого не знать. Просто поверь, его душа чернее ночи. И ни ты, никто другой уже не сможет его изменить. Дориан приносит беду всем, кто любит его.
Леди Рэдли поджала губы. Так говорил Келсо, выживший из ума злобный старик. Он так и не простил дочери самовольного замужества, а ее сыну - ранней смерти Маргарет и вымещал злобу на внуке. Юноша до сих пор кричит во сне, вспоминая деда с тростью, вечно разъяренного и ругающегося.
- Его дед был прав, - Сибила повернулась к ней, и Шарлотта увидела на руках у девушки младенца. - Он все время плачет от холода. Может, ты его согреешь?
Леди Рэдли хотела что-то сказать, но вдруг обнаружила, что ребенок у нее на руках и действительно больше не плачет. У него темные волосики и карие глаза, как у Дориана. Малыш сморщил носик, забавно чихнул и улыбнулся Шарлотте.
- Там ему не место, - Сибила погладила ребенка по щеке. - Позаботься о нем и остерегайся Дориана. Он может принести беду и тебе.
- Подожди, Сибила! - увидев, что фигура грустно улыбающейся девушки тает в воздухе, леди Рэдли снова обрела голос. - Что ужасного совершил Дориан? О чем я не должна знать? Ответь!
- Теперь я обрету покой. А ты позаботься о мальчике... Я вверяю его тебе. И не верь Дориану... - шепот был уже еле слышен; последними исчезли рыжие волосы, грустные глаза и улыбка.
- Сибила! Постой! Скажи, что он... Сибила!
- Шарлотта! - ворвался в ее сон голос Дориана. - Проснись!
Леди Рэдли поняла, что отчего-то зажмурилась. Она открыла глаза и увидела, что лежит в постели. В спальне пахнет цветами и сигаретами Дориана, а обеспокоенный юноша склонился над ней и трясет за плечо. В лунном свете его сонное лицо со сдвинутыми бровями кажется совсем мальчишеским. Леди Рэдли села, откинув влажные от пота волосы. Сердце колотится, как бешеное, а руки и ноги холодные, словно она действительно сидела у реки. "Так это был сон? Господи!".
- Ты стонала во сне, я с трудом разбудил тебя, - Дориан согревал ее руки. - Приснился кошмар?
Шарлотта лишь кивнула. "Его душа чернее ночи... Не верь ему...". "Это сон, только сон. Некрасиво, конечно, было бросить невесту перед свадьбой, но бедный мальчик просто не выдержал, когда наши дамы обдали его холодом. Он боялся снова стать изгоем, парией. Это они, Агата, Виктория, Фиона, Джулианна, София и спровоцировали трагедию. Дориан и подумать не мог, что Сибила такое совершит... Он до сих пор переживает из-за нее...".
- Ты тоже ее видела? - Дориан зажег себе и ей сигареты. У него подрагивали руки. - Ты назвала ее имя.
- Может, если бы я тогда не смолчала, опасаясь вызвать неодобрение подруг Агаты и поддержала бы тебя, все сложилось бы иначе, - тихо сказала Шарлотта.
Дориан привлек ее к себе, другой рукой натягивая на тоненькие плечи женщины одеяло:
- Тебя знобит, ты так напугана... Спасибо, Шарлотта... Я не ошибся в тебе, ты удивительная женщина. Как тебе удалось сохранить чистую душу в этом гадючьем гнезде? - впервые он так откровенно высказал свое мнение о лондонском бомонде. - Попытаешься уснуть снова? Или боишься, что опять кошмар приснится? Не волнуйся, дважды за ночь он не привязывается.
Обнявшись, они заснули, на этот раз без сновидений. Это радовало обоих. Дориану снились такие сны, что он был бы рад обходиться без сна, а леди Рэдли не хотела снова увидеть этот берег и услышать то, что неприятно слушать...

4. Карнавал дель арте
На балконе Шарлотте сразу стало легче. Прохладный воздух овеял разгоряченное лицо, и приступ дурноты отступил. Внезапное недомогание настигло ее на заседании благотворительного кружка леди Агаты. Когда настала ее очередь принять участие в обсуждении сбора средств для дома призрения, леди Рэдли встала и направилась к трибуне. Навстречу ей прошла в зал леди Фиона. Внезапно запах ее духов показался Шарлотте удушливым, тяжелым и тошнотворным. В глазах у леди Рэдли потемнело, к горлу подступил ком. Ужаснувшись тому, что сейчас ее стошнит, как пьяную проститутку в Клубе прямо посреди салона леди Агаты, Шарлотта, почти не разжимая губ, пробормотала: "Извините, мне нехорошо!". И почти оттолкнув вскочившую навстречу баронессу Литтлби, поспешно убежала в дамскую комнату.
Когда утихли мучительные спазмы, леди Рэдли склонилась над краном, плеская себе в лицо холодной водой и глотая ее.
- Шарлотта, милочка, вы заболели? - вошедшая леди Агата обеспокоенно смотрела на нее. - Может, вы приляжете на диван в кабинете, а я пошлю за врачом?
Леди Рэдли выпрямилась. После холодной воды она нашла в себе силы улыбнуться и ответить ровным голосом:
- Нет, благодарю... Я выйду на балкон. Наверное, это мигрень... Мне станет лучше, если я подышу свежим воздухом.
Агата проводила ее на балкон. Тем временем в салоне шептались о произошедшем. Леди Виктория, чье интересное положение уже становилось заметным вопреки всем попыткам замаскировать его, высказала предположение, чем вызвано недомогание леди Рэдли, потому что полгода назад испытывала похожие симптомы. Язвительная леди Фиона тут же высказалась насчет лорда Рэдли, который, наверное, редко балует жену вниманием. Занятая больше своими болезнями, чем другими делами, леди Элис предположила, что Шарлотте и Реджинальду помог целебный воздух Брайтона. "Это их последний шанс получить наследника титула, ведь лорд Рэдли уже в годах", - сказала пожилая дама. Леди Джулианна посочувствовала бедняжке Шарлотте, навеки прикованной к старому увальню. "Я бы на ее месте..." - начала она, но Агата строго пресекла ее фривольность и выглянула на балкон:
- Надеюсь, вам уже стало лучше, Шарлотта?
- Пожалуй, я поеду домой, - леди Рэдли вернулась в гостиную и снова чуть не задохнулась от запаха духов Фионы. - Извините, леди Агата...
Дома она застала только прислугу. Муж был на дневной службе в церкви, а Селия - на пикнике у Дорис и Лори. Была середина мая, поздняя весна радовала теплой и ясной погодой, и жители столицы наслаждались долгожданным теплом после беспросветной осени и долгой суровой зимы.
Леди Рэдли поднялась к себе. От слабости, сковавшей тело, она едва передвигала ноги, словно была обута не в легкие замшевые туфельки, а в колодки, корсет впился в тело, а от шпилек и гребней саднило кожу головы.
В будуаре Шарлотта переоделась в ночную рубашку и распустила волосы. От того, что она была босиком, возник озноб, и леди Рэдли поспешила забраться под одеяло. Она вспомнила, что чувствовала себя так же, когда была беременна Селией. "О, неужели? - она вздрогнула. - Реджинальд не заходил ко мне уже четыре месяца. Значит, отец - Дориан! Мы не соблюдали никаких предосторожностей. Почему-то я даже не думала, что такое может случиться в моем возрасте!".
Вспомнив о том, что на днях в Опере карнавал дель арте, на который зван весь лондонский свет, леди Рэдли решила, что там постарается улучить момент и шепнуть Дориану о проблеме. Она не знала, какой может быть выход из положения и надеялась, что сообща они что-то придумают.
*
Вернувшийся из церкви лорд Рэдли уже знал о том, что жена внезапно покинула собрание у леди Агаты, но так как пребывал в своем привычном отстранено благодушном состоянии, не совсем понял подробности и решил, что у Шарлотты очередной приступ мигрени. Все же лорд решил проявить заботу и заглянуть в будуар жены. Он всегда беспокоился, когда ей нездоровилось. Реджинальд привык воспринимать Лотту как слабую беззащитную девочку. Ведь она такая молоденькая и хрупкая.
Впервые лорд Рэдли увидел Шарлотту, когда она приехала на каникулы из пансиона в родительский дом и однажды во время файф-о-клока за чем-то вбежала в гостиную - четырнадцатилетняя девочка в гимназическом платьице, разрумянившаяся на бегу, с золотистыми кудряшками, рассыпанными в беспорядке, и смущенно остановилась, увидев гостей. Леди Кэррингтон подошла к ней и строго сказала: "Где твои шляпа и перчатки? В каком ты виде! И такая взрослая барышня уже должна знать, что в гостиную входят, а не вбегают!". А потом улыбнулась гостям: "Прошу прощения. Это моя младшая дочь Шарлотта". Еще более покрасневшая от смущения девочка сделала неуклюжий реверанс. Она была хрупкая, еще нескладная, пальцы испачканы чернилами, но Реджинальду запала в душу ее юная расцветающая красота; девочка была похожа на нежный бутон.
Несмотря на свой возраст - почти 40 лет - Реджинальд Рэдли еще ни разу не был женат. В Лондоне его считали тугодумом и увальнем, он не имел понятия о том, как вести беседу с женщинами, и ни одна из них не задержала на себе внимания лорда. Он был уверен, что не создан для брака, почти не выходил в свет и коротал вечера у камина, в халате, за сытным ужином, сигарой и переводным французским романом. Но случайную встречу с младшей дочерью лорда Кэррингтона забыть не смог. Через три года его пригласили на дебют Шарлотты. Реджинальд приехал.
Такая же хрупкая, но уже оформившаяся девушка впервые надела бальное платье и корсет, ее волосы были уложены в прическу, а шею, маленькие ушки и пальчики украсили колье, серьги и кольца из ее приданого. В непривычной одежде Шарлотта смущалась, робела, но, глядя на мать, старалась так же любезно улыбаться гостям и делать реверансы.
Наблюдая, как девушка танцует с юным Гарри, старшим сыном лорда Уоттона, а потом оживленно беседует с юношей и смеется над чем-то, лорд Рэдли решил, что должен немедленно попросить ее руки. Сразу же, на балу, он заговорил о сватовстве с Чарльзом Кэррингтоном и леди Идой. А еще через месяц стоял под венцом с Шарлоттой. В подвенечном платье, похожем на белое пышное облако, и атласных туфельках девушка была очень скованной, очень бледной и как будто испуганной, отвечала невпопад, а когда лорд Рэдли взял ее за руку, чтобы надеть кольцо, почувствовал, как дрожат полудетские пальчики невесты.
Вечером, войдя в спальню новобрачной, лорд Рэдли увидел, как девушка в вышитой батистовой сорочке забилась в угол кровати, как испуганная птичка. А когда он подошел, Шарлотта так натянула одеяло, что на виду остались только золотистые кудряшки и огромные испуганные глаза. И Реджинальд, пробормотав, что только зашел пожелать ей спокойной ночи, неуклюже погладил молодую жену по голове, как ребенка, и вышел. Целых две недели он не мог справиться с робостью, заходил к жене, целовал ее в щеку, желал спокойной ночи и уходил спать в кабинет. Потом старшая сестра Шарлотты, виконтесса Кэролайн Нортвуд-Макартур, по секрету просветила сестренку о некоторых деталях супружеской жизни, и тем же вечером отчаянно робеющая девушка, закутавшись в белый капот, робко поскреблась в дверь кабинета.

Но все ограничилось тем, что муж и жена почти до утра проговорили. Шарлотта рассказывала Реджинальду о родительском доме, старших братьях и сестре, о годах в пансионе. Реджинальд вспоминал студенческие годы. Еще несколько ночей прошли в беседах, и постепенно Шарлотта перестала дичиться мужа, начала даже шутить и смеяться, и в конце концов, первая брачная ночь все-таки состоялась. Но после этого девушка снова заскнулась в себе, и целый день плакала, запершись в комнате. Рэдли корил себя за то, что напугал Шарлотту и по неосторожности причинил ей боль. С тех пор он старался не слишком часто навязывать жене свое общество. постепенно между ними установились ровные отношения. Лотта подарила ему очаровательную дочурку, и Реджинальд еще больше полюбил молодую жену. Правда, он хотел бы еще и сына, наследника титула, но боялся, что в его годы шансов уже мало...
Лорд Рэдли постучался, услышал из-за двери слабое "Да?" и вошел. Шторы были задернуты, в комнате пахло лавандовой водой, которой Шарлотта смачивала лоб и виски при мигрени. Лежащая на кровати женщина казалась почти бестелесной и такой же юной, как в день их венчания.
Рэдли участливо осведомился о ее самочувствии; Шарлотта, не открывая глаз, пожаловалась на головную боль и слабость.
- Может, вернуть приглашение на карнавал? - спросил лорд.
- Надеюсь, что за три дня я поправлюсь, - приоткрыла глаза женщина. - Не хотелось бы пропускать такое событие...
- Ну тогда отдыхай, набирайся сил, - Рэдли поцеловал жену в щеку. - Не буду докучать дольше, может, в тишине тебе станет лучше.
Перед ужином заглянула Селия. Судя по оживленному виду и румянцу, девушка хотела поделиться с матерью какой-то радостью. Увидев, что леди Рэдли по-прежнему лежит, Селия тревожно справилась о ее самочувствии и спросила, не принести ли ужин в спальню. Одна мысль о еде вызвала у леди Рэдли отвращение, и женщина покачала головой
- Нет аппетита. Лучше расскажи, как прошел пикник. Это меня отвлечет.
Селия стала увлеченно рассказывать. Леди Рэдли слушала, опершись на локоть и улыбаясь. последние месяцы дружные прежде мать и дочь отдалились друг от друга и впервые снова доверительно беседовали.
*
Поддерживая светскую беседу с мистером Холлуордом, готовящимся к выставке своих лучших картин, леди Рэдли украдкой обводила взглядом зал из-под маски в поисках Дориана.
- Кстати, Бэзил, в прошлом году вы превзошли самого себя, - улыбаясь, сказала она, - портрет мистера Грэя мог бы стать главным украшением вашей выставки. Я не могу забыть это совершенство!
- Благодарю за столь высокую оценку, леди Рэдли, - склонил голову художник, - я тоже очень хотел бы показать этот портрет на континенте. Но он принадлежит мистеру Грэ и не может быть выставлен без согласия владельца... - он всмотрелся в танцующие пары и помахал рукой.
Шарлотта проследила за его взглядом и тоже узнала Дориана. Из-под маски задорно блестели карие глаза и виднелась знакомая улыбка. Юноша веселился, кружа в танце сразу троих - баронессу Литтлби, леди Элис и леди Джулианну. Когда он обнял последнюю за талию и навис над ней, Джулианна изогнулась, вскинув ногу, как девка из Клуба. Леди Рэдли показалось, что свет в зале померк и температура воздуха упала почти до нуля. Или что ее поразили в самое сердце.
Она поспешила закрыть бархатной маской на длинной ручке свое лицо, надеясь, что не выдала себя. Еще на днях Дориан так страстно и исступленно ласкал ее в театре за портьерами закрытого на ремонт балкона. Пахло пылью, тянуло холодом, захватывало дух от опасения - не обрушится ли балкон, не забредет ли сюда кто-нибудь в антракте, но не было сил оттолкнуть юношу и уйти, противостоять его объятиям, поцелуям и ласкам, и Шарлотта чувствовала, как страсть ее юного возлюбленного передается и ей. Все происходило в молчании, торопливо, чтобы вернуться на свои места до третьего звонка. И это было так захватывающе! А теперь Грэй даже не смотрит на нее и отплясывает с этой бесстыдницей, которая вовсю отпускает малоприличные сентенции и, если верить слухам, наставила мужу уже десяток рогов, если верить мисс Вивиан и леди Софии. Леди Рэдли сжала ручку маски, перебарывая желание схватить за горло эту мерзавку с невинными глазками и пухлыми губками, швырнуть головой об пол и расцарапать ей бесстыжее лицо. А заодно отхлестать Дориана по смеющемуся лицу за то, что он сейчас перебросился парой слов с Бэзилом, отвел маску от лица хохочущей Джулианны и приложился к ее губам. "Так он и с ней? Со мной и с ней?". Почувствовав что-то, Джулианна оглянулась и увидела поверх черно-серебристой полумаски леди Рэдли такой взгляд, что сразу перестала смеяться и льнуть к Дориану. Ее охватили замешательство и испуг. "Тварь! - прочла она в глазах Шарлотты. - Убирайся вон!". Смешавшись с толпой танцующих, Джулианна подумала: "Так я и знала, что эта паинька, жеманница, благочестиво поджимающая губы, тоже не без греха!". Дориан словно не заметил исчезновения своей партнерши по танго.
- Портрет никуда не увезут из моего дома! - со смехом прокричал он. - Очень жаль, Бэзил, но я не дам его для выставки!
Подпрыгнув чуть ли не до потолка зала, отделанного в венецианском стиле, юноша подцепил какую-то даму в домино и маске и закрутил ее в танце.
Словно заледенев, леди Рэдли стояла у стены, наблюдая, как Дориан развлекается. Казалось, будто ей нечем дышать. Сердце сопротивлялось тому, что понял разум: "Не может быть... После нашей елки, после цветов в кувшине... Почему?".
Холлуорд и леди Агата еще о чем-то говорили; Шарлотта машинально поддерживала беседу, а сама сжалась от боли. Опустошение, одиночество и чувство необратимости слушившегося накрыли ее с головой, подступили слезы, а грудь изнутри распирал стон.
Надеясь, что она ошибается и Дориан просто не узнал ее под маской, леди Рэдли открыла лицо и постаралась пробиться на видное место. Конечно, сейчас юноша подойдет к ней, поцелует руку и с улыбкой прошепчет, что нашел тут один уголок и развеет все ее страхи и страдания, они растают, как туман, в его объятиях, а потом они поговорят о том, как быть дальше...
Увидев, как Дориан увлекает из зала даму в домино, Шарлотта не выдержала.
- Я поеду покататься по городу, - сказала она, разыскав мужа, развалившегося в кресле с сигарой и дискутирующего с премьер-министром. - Наверное, ты прав, мне не нужно было сюда ехать.
Рэдли вскочил, увидев болезненный вид жены; похоже, она на грани обморока. Наверное, столпотворение, шум и сутолока маскарада оказались непосильны для нее после недавнего нездоровья.

- Может, отвезти тебя домой? - спросил Рэдли.
- Нет, - леди Рэдли указала глазами на Селию, танцующую уже третий вальс с молодым виконтом Карстерсом. - Кто-то должен присмотреть за дочерью.
- Похоже, дело идет к сватовству, - Рэдли вышел за женой в переднюю и подал ей шляпу и тальму. - Удивительно, почему ты столь резко сменила отношение к младшему Карстерсу. Еще недавно ты не считала его достойной партией для Селии...
- Да, признаюсь, я рассчитывала выдать дочь замуж за старшего сына Литтлби, - леди Рэдли запахнула тальму, - но если Селия отдает предпочтение Дэвиду Карстерсу... Ведь мы стоим на пороге двадцатого века, а значит, пора изжить, например, обычай распоряжаться дочерьми, кк продажным скотом, и предоставить им право выбора... - Шарлотта спохватилась, что говорит лишнее. - Извини. Я не имела в виду...
- Ты была влюблена в кого-то? - Рэдли задержал ее руку в своей и постарался встретиться взглядом с женой, но краснеющая Шарлотта опустила голову. - Помню, как ты танцевала с молодым Уоттоном, и вы смеялись у окна. После свадьбы я никогда не видел тебя такой веселой... Ты была совсем юной, а я уже начал стареть. Сейчас ты еще молода, а я... - Лорд неприязненно посмотрел в большое зеркало. Облысел, обрюзг, расплылся. Рядом со стройной красивой женой - почти старик.
- Это далекое прошлое, Реджинальд, - справившись с удивлением (давно уже муж не стремился к разговорам по душам), ответила Шарлотта. - Да, в 17 лет лорд Генри и я были влюблены друг в друга, по-детски, вчерашние гимназисты. У кого не было в отрочестве первой любви...
- Ты стала хорошей женой, - Реджинальд поправил воротник ее тальмы. - Хоть я и не смог разбудить в тебе ответные чувства, но ни разу не пожалел о женитьбе. Хорошо, Шарлотта. Если юный Дэвид придет, чтобы просить руки Селии, мы предоставим дочери право принять решение самой.
- Спасибо, Реджинальд, - растроганно улыбнулась Шарлотта и вышла на крыльцо Оперы.
В экипаже она прижала ладони к разгоряченным щекам. Разговор с мужем окончательно выбил леди Рэдли из колеи. Рэдли ни разу за 21 год не пожалел об их браке, он считает ее хорошей женой. А она более полугода обманывает его, притворяется перед дочерью, носит маску в салонах и гостиных и даже на исповеди не решается покаяться в своем грехе. А теперь еще и ждет ребенка от своего двадцатилетнего любовника, и вовсе не кататься по городу едет, а объясняться с отцом ребенка...
*
Дворецкий Дориана Виктор привык к поздним визитам в дом молодого хозяина и хорошо знал леди Рэдли, поэтому впустил ее без расспросов.
Ожидая Дориана, Шарлотта прикрыла глаза и даже задремала. Разбудили ее приближающийся стук копыт, скрип колес. "А если он приехал не один? - запоздало спохватилась леди Рэдли, - а с женщиной или с целой компанией?". Она уже корила себя за этот порыв.
Лунный свет вливался в окно. Часы отбили четверть первого. Дориан что-то сказал Виктору, потом прошел в гостиную. К счастью, он был один.
- Шарлотта, какая неожиданность, - голос его прозвучал сдержанно и как-то отчужденно, когда юноша зажигал свет в гостиной. Казалось, он очень далек от нее, от дома, от ЛОндона, замкнулся в себе и никого не впускает.
- А где же твои партнерши по танцам? - Шарлотта потянулась в кресле и села, разминая затекшие ноги. - Не захотели разделить с тобой ночь?
- Ты решила устроить мне сцену? - слегка поморщился Дориан. На карнавале он чаще других опрокидывал бокалы с шампанским, коньяком и пуншем, но сейчас не выглядел ни захмелевшим, ни оживленным. Наоборот, он был мрачен и чем-то озабочен. - А если бы я приехал не один, это обернулось бы скандалом? - он устроился в своем любимом кресле и закурил. Шарлотта ощутила новый приступ тошноты.
- Погаси, пожалуйста, - попросила она, прижав ладонь ко рту.
- Что такое? - поморщился Дориан и бросил сигарету в камин.
- Я беременна, - сказала леди Рэдли, хотя по неподвижному лицу и холодным интонациям Дориана поняла, что все действительно кончено. - Рэдли не навещал меня в спальне четыре месяца. Зато в апреле мы провели неделю за городом... Об этом я и хотела с тобой поговорить, но ты для меня и минуты не нашел, развлекаясь со всеми этими вертихвостками! - сорвалась она при виде невозмутимого Дориана. - Кому ты теперь будешь дарить цветы и устраивать прогулки на заре? Неужели Джулианне?!
- Нет, - покачал головой Дориан. - Она мне уже до чертиков надоела, как и все остальные. Просто она первая попалась под руку...
Леди Рэдли молчала, ошеломленная его словами.
- Я хотел, чтобы ты меня возненавидела и не особо переживала, когда я уеду из Англии.
- Надолго?
- Надолго. Может даже навсегда, - Дориан опустился на корточки и протянул руки к камину.
Шарлотта смотрела на его спину, на темные волнистые волосы, сидела в кресле, в котором они столько раз обнимались, и гостиная, кресло, камин и сам Дориан выглядели по-другому. Что-то ушло, изменилось.
- Когда ты уезжаешь? - спросила она, не зная, зачем задает вопрос. Дориан прищурился по-кошачьи, глядя на огонь, и не сразу ответил:
- Недели через две, три... Только не спрашивай, куда я поеду. Я не буду нигде задерживаться. Может, и получится уйти... - он рефлекторно скосил глаза на потолок, спохватился и снова обратил взгляд на огонь в камине. За пару часов юноша будто бы стал старше, хотя его лицо было таким же свежим, юным, цветущим. Но ямочки на щеках пропали, озорной огонек в глазах погас. Дориан надолго замолчал, обхватив колени и упершись подбородком в грудь.
- От чего уйти? - не выдержала гнетущей тишины Шарлотта.
- М-м... Не обращай внимания, я много выпил и несу вздор.
Леди Рэдли подошла к юноше и опустилась на медвежью шкуру рядом с ним. Она не решалась дотронуться до плеча Дориана, что-то удерживало женщину от этого жеста. Возможно, это новое выражение лица возлюбленного, его тяжелый погасший взгляд.
- Ты вовсе не пьян, - сказала Шарлотта. - Что происходит, Дориан? Ты самый популярный человек в Лондоне, всюду желанный гость, и вдруг все бросаешь?
- Да, и самый желанный жених, сколько барышень продали бы душу за то, чтобы я посватался, и сколько родителей, имеющих дочерей на выданье, зазывают меня на балы и файф-о-клоки, - криво усмехнулся Дориан, глядя мимо нее. - Да, признаюсь, у меня была мысль: а что, если посвататься к Селии и уже на правах члена семьи время от времени украдкой заключать в объятия свою прелестную тещу...
Леди Рэдли отшатнулась в ужасе, глядя на Дориана словно впервые. Сейчас он даже Гарри Уоттона превзошел своим цинизмом. А Гарри до блеска отточил мастерство поливать ядом всех и все с тех пор, как посватался к Шарлотте и узнал, что ее родители уже дали слово лорду Рэдли...

- Тебе противно? - наконец посмотрел на нее Дориан. - Да, мне тоже было противно от того, на что он меня толкает... - он осекся снова. - Я, конечно, увяз с головой, но не настолько, чтобы так унизить тебя и Селию. И не настолько, чтобы навлечь на тебя беду.
- Кто тебя толкает? - Шарлотта поняла слова Дориана по-своему. - Генри Уоттон? Жаль, что он стал первым твоим другом в Лондоне. Ты был так неискушен, что Гарри без труда вылепил из тебя, что хотел. Не ожидала от него.
Дориан невесело усмехнулся
- Да, он мне как-то рассказал. Гарри не очень любит вспоминать свое неудачное сватовство. Но однажды в Клубе он накачался по макушку джином и абсентом и развязал язык. Я понял, почему он так беспощадно высмеивает твоего мужа. Слышала бы ты его перлы в сторону Рэдли. "Нелепый ханжа, похожий на старый разбухший молитвенник" - это еще не самая хлесткая характеристика...
Дориан повертел в руках портсигар и отложил. Тогда, слушая хмельную исповедь Гарри, он лучше понимал затаенную обиду друга, шепчущего на дне рождения Селии: "До чего отвратительное зрелище: Рэдли, раздувшийся от самодовольства, благосклонно взирает, как его жена, изголодавшаяся по любви молодая привлекательная леди, расхваливает свою дочь, демонстрирует ее, как трюфель перед свиньями. И бедняжка Селия, завтрашняя рабыня какого-нибудь стареющего развратника...". И охотно поддержал предложение Гарри проверить "тихий омут", Шарлотту Рэдли. Почему-то Гарри словно забыл о том, что решение о браке Шарлотты с лордом Рэдли приняли ее родители, и так и не простил ее. И не разлюбил, даже женившись на леди Виктории. Это открытие изумило Дориана. Чем больше он потом присматривался и прислушивался к другу, тем больше понимал: все колкости, которыми Генри сыплет в обществе, "шпильки", достающиеся Виктории, оргии в Клубе и прочие выходки - это попытки подавить, обуздать борьбу двух противоположных чувств, любовь и ненависть к женщине, которая, как он считал, нанесла ему обиду в юности...
- Он предложил мне пари, - продолжал юноша, - заметив, как я задерживаю на тебе взгляд. Гарри сказал, что у меня ничего не выйдет. И повторял это до тех пор, пока я не согласился ударить по рукам, - он заметил, как женщина побледнела и отшатнулась, а в глазах у нее отвращение и ужас.
- Так что мне лучше уехать, - продолжал Дориан, - только так я смогу удержаться от дальнейшего падения и спасти тебя. Да, изначально я только развлекался и утолял свою страсть. Но в ту ночь, когда ты прижала меня к груди, отгоняя кошмар, как сделала бы мать, которую я почти не помню... После этого я... Я видел в тебе еще и мать. И ты стала не безразлична мне.
- Зачем ты мне это рассказываешь? - леди Рэдли била крупная дрожь. - И зачем тогда ты меня втягивал в свои оргии, водил в этот кошмарный клуб, заставлял забыть о приличиях, о долге жены, участвовать в твоих выходках... Ты... Ты... - Шарлотта захлебнулась рыданиями и рванулась, чтобы вцепиться ногтями в бледное красивое лицо юноши.
- Это он, а не я, - Дориан уклонился и крепко ухватил ее за тонкие запястья. Удерживая отчаянно вырывающуюся женщину, он торопливо продолжал:
- Настоящий я был в домике у реки, и здесь, у камина. А в клубе, в пролетке, на прогулках... Там был он, чудовище с моим лицом, мое вечное горе, мое проклятие, моя пытка. Мне от него уже не спастись, это на всю жизнь, поэтому я не должен ни к кому слишком привязываться.
- Я тебя не понимаю, - леди Рэдли перестала вырываться. Боль и ярость сменились недоумением.
- Я проклят, Шарлотта, - Дориан разжал руки и приложил их к вискам, запустив пальцы в густые темные волосы. - Наверное, еще с детства. Иначе почему злой рок поражает всех, кто любит меня... и кого люблю я?
- Безумные измышления твоего деда? - покачала головой леди Рэдли. Висок словно прошило раскаленным гвоздем. - Из-за этого...
Дориан отнял руки от лица. Шарлотта поняла по его взгляду, что юноша верит в свои слова потому, что у него есть на то основания, очень веские. И эта тайна слишком тяжела, чтобы делиться ею.
- Это правда, Шарлотта, - сказал он. - Теперь-то я это знаю. И хочу уберечь тебя. Я уезжаю, очень скоро. А ты постарайся забыть меня, жить, как раньше. И постарайся, чтобы Селия не повторила твою судьбу. Иначе и она лет через двадцать может стать легкой добычей для скучающего сластолюбца.
Неожиданно он подался вперед, и леди Рэдли не успела опомниться, как оказалась в его объятиях.
- В последний раз, - жарко шептал Дориан, расстегивая крючки и пуговицы ее одежды и осыпая Шарлотту поцелуями. - Я бы никогда не согласился на это пари, если бы ты действительно не сводила меня с ума. Почему ты замужем? Почему я так опоздал родиться? И за что меня всю жизнь преследует это проклятие, из-за которого я должен бежать от тебя?.. - он разорвал батистовую сорочку и лиф леди Рэдли, переломал почти все застежки ее корсета и до боли стиснул женщину в объятиях, целуя ее лицо, шею и грудь, словно хотел выпить ее без остатка.
Против собственной воли Шарлотта ощутила ответную вспышку и так же исступленно разодрала рубашку Дориана и обняла юношу, желая взять как можно больше от их последнего свидания.
- Если бы все сложилось иначе, другой женщины рядом с собой я бы не пожелал, - сказал Дориан через час, сидя в кресле с рюмкой чистого абсента в холеных пальцах. Леди Рэдли поправила чулок и задержалась на полпути к креслу, по инерции потянувшись поцеловать Дориана и вспомнив...
Юноша встал и погладил ее по щеке:
- Береги себя. И забудь обо мне. Так будет лучше.
Выйдя за ворота и увидев приближающегося к дому высокого худощавого мужчину, леди Рэдли поспешила набросить капюшон тальмы на лицо. Эта предосторожность была не лишней; разминувшись с ней, мужчина обернулся, и Шарлотта узнала Бэзила Холлуорда. Наверное, художник пришел, чтобы еще раз поговорить с Дорианом насчет портрета для выставки в Париже...
Бэзил проводил взглядом исчезающую в ночном тумане стройную женскую фигуру. Что-то знакомое в линии силуэта, посадке головы, походке... Профессионально острый взгляд художника зацепился за знакомые черты. "Ох, Дориан... Что с ним происходит?!".
Подъезжая к своему дому, Шарлотта сидела в экипаже, закрыв лицо руками и чувствуя на лице соленую влагу. Как больно, когда кончается сказка...

5. Свадьба мисс Рэдли
*
Рэдли и Селия были еще на карнавале, когда Шарлотта приехала домой. Наверное, Реджинальд великодушно уступил просьбе дочери задержаться на балу, а сам скоротал ожидание за приятной беседой о речи премьер-министра в курительной комнате...
"Сказка закончилась", - повторяла леди Рэдли, поднимаясь по лестнице и чувствуя, как на губах и теле еще горят поцелуи Дориана. "В последний раз... скоро уезжаю", - шептал юноша. От мысли, что больше не будет поцелуев украдкой, встреч в доме Келсо, пробуждений в домике у реки, где они так любили смеяться вдвоем, озорных выходок и пьянящего, головокружительного ощущения вернувшейся молодости, беззаботности и свободы, из глаз снова потекли слезы. Как будто у нее вырвали сердце... "Надолго. Может даже, навсегда".
Шарлотта вспоминала Дориана, его темные волнистые волосы, смеющиеся глаза, озорные ямочки на щеках. Такой стройный, даже изящный, но сильный, сколько раз носил ее на руках, как пушинку. "Неужели все действительно закончилось навсегда?".
Каждый шаг давался все труднее, как будто ступеньки превратились в расплавленную смолу. Вспомнив слова Дориана о пари с Гарри, леди Рэдли попыталась заставить себя возненавидеть юношу, чтобы приглушить боль от расставания. Но на душе стало еще хуже. "Неужели Гарри мог так низко пасть, чтобы подталкивать Дориана на такое, а потом потешаться, наблюдая за нами? Осыпал Реджинальда насмешками, отпускал скабрезные шутки в мой адрес... Могла ли я в 17 лет подумать о том, какие чудовища сидят в душе юноши, с которым танцевала на дебюте и обсуждала тезисы суфражисток?.. Так Гарри мне мстил, 20 лет вынашивал это в себе, а теперь, при помощи Грэя..."
Шарлотта опустилась на ступеньку и снова расплакалась. Со слезами как будто вышла почти вся боль, осталось опустошение. "Наверное, уже нечему болеть, - подумала леди Рэдли , - теперь я понимаю, что испытывала Сибила Вэйн, когда спускалась в обручальном платье к Темзе...".
Перед глазами как наяву встал тот страшный сон, увиденный весной в загородном доме. Девушка в том самом голубом платье на мостках протягивает ей младенца: "Ему там не место... Он плачет, ему холодно. Ты о нем лучше позаботишься... Беги от Дориана, пока не поздно!".
Шарлотта содрогнулась от того, какие мысли обуревали ее только что. Она действительно думала о том, чтобы последовать примеру отчаявшейся девочки из Ист-Энда?! Погубить свою душу, совершить худший грех?
- Господи, прости, помилуй, - беззвучно прошептала леди Рэдли, с ужасом обнаружив, что не может вспомнить ни одной молитвы.
Теперь ее мысли приняли иное направление. Может, такой исход действительно лучше всего для нее? Что-то подсказывало Шарлотте: дело не только в коварстве лорда Генри, это не о нем Дориан говорил с таким страхом и отвращением "он" и не только деда с тростью видел в ночных кошмарах, когда кричал: "Оставь меня, не трогай!". Женщине оставалось только гадать, кто такой этот "он", изводящий юношу, но интуиция подсказала: от "него" лучше действительно держаться подальше. Во сне леди Рэдли отчетливо видела воду, капающую с волос Сибилы, водоросли и тину на мокром платье и полные вечной безысходной тоски глаза девушки. "Видишь, что Дориан сделал со мной? Я ждала от него ребенка... Береги дитя!".
Ошеломленная внезапной догадкой, леди Рэдли дотронулась до своего плоского, даже втянутого живота, в котором уже зародилась новая жизнь. "Она протянула мне ребенка во сне! Сибила Вэйн была беременна, когда бросилась в реку?!". Леди Рэдли прикрыла глаза, вызывая в памяти картинки из своего видения. Ребенок дрожит от холода и заходится плачем. Оказавшись у нее на руках и впервые согревшись, он утихает, улыбается и смотрит такими знакомыми карими глазами. "Теперь я обрету покой", - шепчет девушка, исчезая.
- Это был не сон, - пробормотала Шарлотта, вставая. - Сибила не могла обрести покой, пока ее ребенок плакал от холода, а надо мной висело проклятие Дориана. Она пришла, чтобы предупредить меня, а я не верила. А ребенок... ребенок...
Раздеваясь, она чуть не доломала основательно покалеченный корсет. "Сибила доверила мне сына, которого должна была родить Дориану! Просила позаботиться о ребенке!"
Шарлотта набросила тонкий батистовый пеньюар и устроилась в кресле у камина, обдумывая свое положение. Рассталась с любовником, беременна от него, но, к счастью, в свете они ничем себя не выдали, а слухи и домыслы ходят в салонах обо всех, этим россказням никто не верит. И до сих пор Шарлотта Рэдли слыла безупречной. Если бы кто-то вздумал рассказывать, что она бывает в Клубе и что вытворяет там, о загородном домике, закрытом балконе театра, объятиях за стеллажами библиотеки Британского музея и закрытых кэбах, его бы подняли на смех: "Что вы! Да леди Рэдли на пушечный выстрел не подойдет к вертепу, и разве она способна на бесстыдство?!". Но муж несколько месяцев не навещал ее. Значит, если она хочет обеспечить нормальную жизнь сыну Дориана, выход один...
Леди Рэдли решительно поднялась, закутавшись в шаль поверх пеньюара, и решительно направилась в комнату мужа. Не зажигая огня, она разобрала постель и прилегла. Закутавшись в одеяло, женщина прислушивалась, не подъезжает ли к дому экипаж Реджинальда. Ее слух обострился, как у кошки; остальные чувства - тоже. В комнате пахло кельнской водой и сигарами лорда Рэдли, и Шарлотта снова ощутила дурноту. Неужели еще недавно она с удовольствием закуривала в компании с Дорианом и Гарри, и ей нравился табачный дым?.. Дориан одобрительно смеялся: "Вот так, не бойся своих желаний! Если ты получаешь удовольствие, разве это постыдно?", или подшучивал: "Ого! Разве приличные дамы курят?!". Леди Рэдли со смехом замахивалась на него, и Дориан с притворным испугом закрывал голову руками: "Ой! Зачем же так сурово?!".
От мыслдей о Дориане снова сжалось сердце, и леди Рэдли пришлось уткнуться носом в подушку, пока рыдания не отпустили.
Она не заметила, как задремала. Сон был таки же, как тогда, в домике у реки. Девушка в голубом платье стояла у камина, тщетно пытаясь высушить одежду и волосы.
- Я была права, - сказала она, - удар уже готов был обрушиться на тебя, но Дориан на этот раз послушался меня...
- Ты и Грэю являлась? - спросила леди Рэдли.
- Да, я не хотела, чтобы Дориан погубил и тебя. Но "ему" все-таки нужна была сегодня жертва. Скоро ты узнаешь, кто это...
- Ты говоришь загадками.
- Я не могу иначе.
Дальше все исчезло, и Шарлотта заснула спокойно, обнимая подушку. Когда около четырех часов утра приехали Рэдли и Селия, леди Рэдли только перевернулась на спину, глубоко вздохнула и заснула еще крепче.
Селия была счастлива, но волновалась - согласятся ли родители принять Дэвида Карстерса, когда он придет просить ее руки. Конечно, до сих пор отец ни в чем ей не отказывал, а маменька была лучшей подругой, но как знать, вдруг они решат, что Дэвид - неподходящая партия для нее. И еще... Селия не знала, как открыть Дэвиду и родителям еще одну тайну. Тем более что это повлечет за собой раскрытие того, что пыталась скрыть маменька...

А Рэдли чувствовал себя таким усталым, что ни о чем не мог думать, кроме одного: добраться бы до спальни. "Старею, - думал он, - да мне никогда и не нравились эти увеселения. Но Селия была так счастлива, и фейерверк удался на славу. Жаль, что Шарлотта так рано уехала...".
Лорд поцеловал дочь перед сном и прошел в свою спальню.
*
Стук открываемой двери разбудил Шарлотту.
- Так и заснула, ожидая вас,- улыбнулась она.
Рэдли стоял с галстуком и воротничком в руках, пытаясь понять, не спит ли он на ходу.
- Вот это сюрприз, - сказал он, удивленно глядя на жену. Леди Рэдли сидела с распущенными волосами, утопая в волнах белого батиста, как тогда, в день свадьбы, но сейчас она не дичилась и не забивалась в угол.
- Как прошел карнавал? - леди Рэдли уютно устроилась среди подушек, закинув руки за голову. - Селия весь вечер танцевала с юным Дэвидом?
- Да, и, похоже, что ты права, он намерен явиться к нам и просить ее руки, - Рэдли, отдуваясь, стащил тесный фрак и расстегнул жилет. - Но я думал...
- Мне кажется, я была несправедлива по отношению к юному виконту. Он не похож на своего старшего брата-шулера, и, если Селия отвечает взаимностью на его чувства... Я готова благословить их.
- Да, Дэвид очень изменился в университете, он стал серьезным юношей, - Рэдли наслаждался свободой, отдыхая после тесного вечернего костюма и суеты карнавала. - Скоро он получит звание юриста. Да, они танцевали вместе все танцы, а пока прощались, я успел выкурить папиросу...
Рэдли рассказывал о своих знакомых, о разговоре с премьер-министром за бокалом коньяка, о том, что Гарри Уоттон тоже вынужден был уехать раньше - какое-то недомогание у Виктории... Жена Генри осталась дома и очень похоже было, что этой ночью она должна родить.

Юный Грэй шалил напропалую, ухаживая за всеми дамами подряд, а потом внезапно уехал домой, ни с кем не простившись. "Почему-то многие не дождались фейерверка, - разводил руками Реджинальд, - Холлуорд уехал вслед за мистером Грэем...". По словам Рэдли, Бэзил говорил мало, был очень задумчив, наверное, волновался из-за предстоящей выставки в Париже, и сказал, что нужно проверить перед отъездом, как упакованы картины... "Почему он скрыл, что едет к Дориану?" - подумала леди Рэдли.
Она встала с постели и устроилась на подлокотнике кресла мужа. В льющемся из окон лунном свете пеньюар казался почти прозрачным, и лорд Рэдли, бросив взгляд на фигуру жены, не смог отвести взгляда от ее гибкого точеного тела под тонкой тканью. Когда он заговорил снова, его речь стала прерывистой, а голос - хриплым. Реджинальд уже успел забыть, как хороша собой и молода его жена. Еще 20 лет назад он предоставил Шарлотте свободу и покой в их доме, оставшись верен старым привычкам - кресло, халат, сигара, приключенческий роман - и редко беспокоил жену. Ему казалось, что и Шарлотту устраивает такой образ жизни. Она увлеченно занималась благотворительностью в кружке леди Агаты, воспитывала дочь, блистала в свете; на лорда Рэдли смотрели с завистью. "Стоило повременить, чтобы получить такую жену!" - думали многие джентльмены. Дома леди Рэдли была прекрасной хозяйкой. Рэдли доверил ей управление домом, и тут юная жена проявила себя великолепно. Матерью она тоже была хорошей, а лорду Рэдли доставляло удовольствие побаловать его второе сокровище, дочурку Селию, такую же улыбчивую и озорную, как та девочка в гимназическом платье, однажды вбежавшая со смехом в гостиную...
Но впервые жена сама пришла к нему и выказывает нежные чувства... - лорд ощутил бешеное сердцебиение, когда Шарлотта с игривой улыбкой погладила его по щеке.
- Знаешь, ты сегодня очень удивил меня в передней, - сказала леди Рэдли, прильнув к плечу мужа. Ее узкая ладошка ненавязчиво поигрывала воротником рубашки Реджинальда. - Мы так давно не разговаривали по душам. И так давно...

Шарлотта была такой теплой под пеньюаром, от ее волос пахло духами, и прикосновения этих ароматных пальчиков, волна золотистых волос и изящное тело опьяняли сильнее выдержанного вина или коньяка...
- Раньше ты такой не была, - лорд Рэдли неловко привлек Шарлотту к себе и погладил ее тонкую спину.
- Селия уже невеста, Реджинальд, - прошептала женщина, склонив голову на плечо мужа. - Нашей дочери уже семнадцать, как было мне, когда мы поженились. А мне еще так хочется чувствовать себя молодой, привлекательной, любимой... Или я настолько подурнела с годами, что ты даже смотреть на меня не хочешь?..
- Так вот что тебя мучит, - догадался лорд Рэдли. - А я сегодня тоже думал о ходе времени, когда ты надевала тальму. Я не заметил, как прошло 20 лет. Ты все так же стройна и прекрасна, а я... Старая развалина. Думал, что тебе неприятно смотреть на меня.
- Ты так хорошо ко мне относишься, а я... - леди Рэдли вовремя прикусила язык. - А я так холодна и невнимательна.
- Я не обольщаюсь на свой счет. А для матери моей единственной дочери я готов звезду с неба достать... Шарлотта, я ведь уже и надеяться перестал, когда ты подарила мне Селию.
- А ты не хочешь повторить это чудо? - пеньюар соскользнул с нежного белого плеча. - Ты ведь хочешь сына, мы еще могли бы...
- Я тоже хочу верить в чудеса, - Реджинальд подхватил жену на руки и отнес обратно на кровать. Шарлотта выскользнула из пеньюара, и облачко белой ткани тихо осело в ногах кровати. Реджинальд не мог отвести от нее взгляд. И он не помнил, когда еще его жена была такой страстной и горячей.
Под утро Шарлотта выскользнула из постели и потянулась за пеньюаром.
- Нам обоим нужно отдохнуть, - она поцеловала мужа в щеку. - О, я совершенно выбилась из сил!
Рэдли был польщен ее словами. Значит, он еще не так стар, если смог утолить страсть молодой жены и даже утомить ее. Он охотно поцеловал Шарлотту в ответ и еле удержался от желания снова увлечь ее в постель. Но... Она права, нужно отдохнуть.
Улыбнувшись мужу с порога, Шарлотта вышла.

*
В своей спальне леди Рэдли забралась под одеяло, задернув шторы, чтобы дневной свет не мешал заснуть. Ее замысел был осуществлен… но сейчас Шарлотта ощущала себя такой же бесстыдной и грязной, как продажная девка из Клуба, и была противна сама себе.
Выходя замуж, Шарлотта была слишком юной, робкой и пугливой, едва знала Реджинальда и безропотно приняла волю родителей. В браке она помнила и соблюдала клятвы, данные у алтаря и старалась быть хорошей женой. Потом ее стало уязвлять равнодушие мужа, его вечная сигара, газета, похрапывание в ответ на ее восторженный рассказ о вернисаже или театральной премьере… Шарлотта догадывалась о том, что лорд Генри злословит о ее семейной жизни, но старалась быть выше этих насмешек. Однако они царапали ее, в глубине души женщина понимала, что отчасти Гарри прав. И только сегодня она узнала, как благодарен ей муж за счастье отцовства, что в его глазах она так же хороша и молода, как в день свадьбы… И о том, что для Реджинальда она не часть интерьера, а любимая женщина, она тоже узнала только несколько часов назад. Просто он не так хорошо умеет выражать свои чувства, как… как другие. Притом, некоторые ухитряются убедительно показывать даже те чувства, которых не испытывают! – беспощадно заключила леди Рэдли, сознательно погружая зонд в свежую рану, чтобы отогнать воспоминания об игре в снежки, цветах в кувшине, запахе корицы… И о нахальных глазах леди Джулианы, нежно льнущей к Дориану в танце… Шарлотта застонала, чувствуя, как слезы снова подступают к глазам и закусила губу, чтобы не разрыдаться в голос. В доме все затихло; Рэдли и Селия в своих комнатах могут услышать ее.
Шарлотте пришлось взять флакон с ароматическими солями и долго нюхать, чтобы спазмы, сжимающие грудь, прошли, и перестали литься слезы. Успокоившись, леди Рэдли снова прилегла.
- Ничего, - прошептала она, - я смогу это пережить.
Она свернулась клубочком под одеялом и закрыла глаза.
- Я смогу, - повторила женщина.
Вскоре она заснула. Проснувшиеся к обеду Рэдли и Селия не беспокоили ее. Селия сочувствовала нездоровью матери, а Реджинальд понимал, что после такой ночи жене нужен отдых.
Когда Шарлотта спустилась, принесли записку от виконта Карстерса. Юноша просил разрешения нанести визит завтра.
Увидев разрумянившееся от радости и смущения лицо дочери, леди Рэдли поняла, о чем хочет поговорить с ними виконт Дэвид.
*
Начало лета в Лондоне ознаменовалось вереницей головокружительных событий: мисс Рэдли обручилась с младшим виконтом Карстерсом, свадьба была назначена на сентябрь; накануне своего отъезда на континент, пропал без вести мистер Холлуорд… Леди Рэдли понимала, что, скорее всего, она – предпоследняя, кто видел его живым. Но она боялась своих догадок и молчала о них.
Недели через две изуродованный труп Бэзила нашли в Темзе; на похоронах друг покойного, мистер Грэй, произнес прощальную речь, заставившую многих дам схватиться за платки. Леди Рэдли стояла, оцепенев под черной вуалью, и впервые смотрела на Дориана со смятением и страхом; она помнила слова Сибилы о жертве, которую потребовал некий «он». Бог весть, что произошло в доме Келсо после ее ухода. И Шарлотта подозревала, что легко отделалась.
Дориан уехал назавтра после похорон Бэзила. Неожиданный отъезд самого популярного человека, производящего фурор во всех салонах столицы, стал еще одной темой для обсуждения.
В июле леди Рэдли и виконта Чедвика пригласили быть крестными дочери лорда Генри, малютки Эмили. Поглядывая на сияющего от счастья Гарри, леди Рэдли поражалась тому, как мало, оказывается, знала этого человека. В 17 лет она восхищалась острым умом и передовыми взглядами Гарри, а мама уже видела в нем задатки будущего гуляки, смутьяна, ловеласа, желчного и способного на подлость. И, оберегая наивную дочь от его влияния, приняла сватовство лорда Рэдли…
Рождение дочери благотворно подействовало на Генри. Он оставил пирушки в своем любимом клубе, охладел к любовным похождениям, утих и стремительно превратился в нежного заботливого отца и ласкового мужа. В гостиных он уже не сыпал колкостями и обидными шутками. Но леди Рэдли, хоть и вела себя с Генри по-прежнему ради приличия, знала, что никогда не забудет и не простит ему ту игру, которую он вел с ней и Дорианом, забавляясь над обоими.
В начале июля Шарлотта сообщила мужу о беременности. Рэдли даже помолодел от счастья. Он надеялся, что на этот раз родится мальчик (а Шарлотта догадывалась об этом еще два месяца назад), оберегал жену, опекал ее, как ребенка, и постоянно находил возможность коснуться ее руки, приобнять, поцеловать, и все, кто это видел, не узнавали лорда Рэдли, еще недавно похожего на ленивца в зоопарке.
Принимая поздравления в гостиной леди Агаты в конце августа, Шарлотта нашла взглядом недоуменно-разочарованное лицо леди Джулианы. Та явно считала, что после карнавала занимает первое место в жизни Дориана, и на леди Рэдли смотрела из-под маски с насмешкой: «Прошло твое время! Теперь он будет только моим!». А через две недели Дориан уехал…
«Она догадывается, кто настоящий отец моего ребенка, - подумала леди Рэдли, - но по известным причинам промолчит о своих подозрениях. По тем же причинам, которые заставляют меня молчать о визите мистера Холлуорда в дом Дориана… Джулиане прощают ее проделки потому, что делают вид, будто не знают о них. А она уверена в своей способности заметать следы. А если она чем-то себя выдаст, этого ей не простят. Если Джулиане откажут от дома в ее любимых салонах, ей легче будет утопиться. Вот и вынуждена сейчас молча давиться желчью! Господи, ну и змеиное же гнездо! И это высшее общество… Отчасти Гарри и Дориан правы: «прогнило что-то в Датском королевстве»… Как же меня уже тошнит от этого!».
*
В середине сентября, когда на тротуарах и клумбах по утрам уже появлялся ковер из золотых и красных листьев, а летние цветы на клумбах уступили место ярким, пышным и величавым астрам и хризантемам, мисс Селия Рэдли обвенчалась с Дэвидом Карстерсом. Лорд Рэдли и лорд Карстерс занимали видное положение в Лондоне, и на свадьбе их детей собрался весь бомонд.
Леди Рэдли присутствовала на венчании и свадебном банкете. Недомогания первых месяцев беременности остались позади. Шарлотта посвежела и помолодела. Округляющийся живот она маскировала умело подобранной одеждой и выглядела по-прежнему стройной и изящной. Ее походка стала плавной; леди Рэдли инстинктивно оберегала будущего ребенка, а выражение лица стало спокойным, с той характерной гордостью и затаенной нежностью, которые придают своеобразное очарование женщинам, ожидающим ребенка.
Шарлотта должна была родить зимой, через четыре месяца. Правда, ее поначалу тревожило: а что, если Рэдли произведет в уме нехитрые подсчеты и поймет, что роды пришлись через семь с половиной месяцев после карнавальной ночи, а не через девять?.. Но она может ответить, что ребенок родился раньше срока, тем более что в ее возрасте это возможно.
В бежевом платье с пелериной и такой же шляпе леди Рэдли сидела в карете рядом с пунцовой от волнения дочерью. Девушка утопала в волнах белоснежной воздушной ткани, и даже через вуаль было видно, как сияют ее глаза.

Вспомнив, как она сама ехала в карете невесты, Шарлотта вздохнула; тогда все было по-другому, она сидела чуть ли не в слезах, сжавшись в углу сиденья и не реагируя на шепот матери: "Сядь нормально, Шарлотта, ты изомнешь платье!". Предстоящая свадьба пугала девушку. Ей было невыносимо понимать, что она уйдет из родного дома, и ее милая комната с голубыми обоями будет пустовать, темная и холодная, а Шарлотту увезут в незнакомый дом, к почти незнакомому старому и толстому мужчине... И ей хотелось броситься в ноги матери, умоляя отменить свадьбу, не отдавать ее этому противному старику... Но уже в юности девушка понимала, что в данном случае мольбы не помогут; решение уже принято, родители дали слово лорду Рэдли, и, если свадьба не состоится в последний момент, разразится скандал. Имя лорда Кэррингтона и его младшей дочери будет навеки замарано... Когда карета подъехала к церкви, Шарлотта уже успокоилась, но когда Реджинальд поднял вуаль, чтобы впервые поцеловать новобрачную, он увидел, что лицо арлотты бледное и застывшее, а губы закушены почти до крови.
*
Вспоминая это, леди Рэдли радовалась, что ее дочь выходит замуж со счастливой улыбкой, а не чувствует себя рабыней, которую везут на невольничий рынок. Но Селия, наверное, тоже переживает предстоящую разлуку с родным домом...
Прежде, чем она успела об этом подумать, Селия припала к ее плечу:
- Маменька, я буду тосковать...
- Знаю, помню, - Шарлотта погладила Селию по голове, как в детстве, когда утешала непоседливую малышку, в очередной раз разбившую коленку. - Но ты ведь не в другую страну уезжаешь, и даже не в другой город, и наш дом по-прежнему и твой тоже, двери его всегда открыты для тебя.Что такое, Селия? Ты плачешь в такой счастливый день?
Леди Рэдли вытирала дочери слезы платочком, а девушка пыталась сказать: "Маменька, мне нужно признаться... Я ведь..." - но каждый раз осекалась на полуслове.
- О чем ты хочешь сказать? - спросила Шарлотта. Селия не сразу ответила:
- Ни о чем... Я очень волнуюсь. А вы тоже переживали, когда выходили замуж, маменька?
- Ужасно! - призналась леди Рэдли. - Я была такой же юной, как ты сейчас, даже моложе, и о замужестве имела смутное представление. Я даже боялась и хотела выпрыгнуть на ходу из кареты невесты!
- Правда? - рассмеялась Селия.
- Да, мне тоже с трудом верится в то, что это была я, - усмехнулась мать. - Наверное, все невесты это испытывают по дороге в церковь. Когда твоя жизнь в корне меняется, всегда становится не по себе.
- А вы любили отца? - продолжала спрашивать Селия. Над этим вопросом леди Рэдли раздумывала немного дольше: как ответить, не кривя душой, но и не сказав дочери ничего неприятного.
- До свадьбы я мало знала Реджинальда. Он попросил моей руки, и мои родители дали согласие. Но я вижу, как твой отец заботится обо мне и обожает тебя, и с радостью ждет рождения второго ребенка. Я очень благодарна Реджинальду за это и глубоко уважаю его.
- А вы были влюблены до свадьбы? - задала следующий неудобный вопрос дочь.
- Да, - решила быть честной леди Рэдли, - как большинство девочек-подростков. Я приезжала на каникулы из пансиона, он - из корпуса, мы играли в детстве, а когда стали постарше, он стал переписывать для меня сонеты, а я читала их ночью у окна при полной луне, и мы мечтали сбежать в Новый Свет...
- Как я с Джошуа Морлендом, - развеселилась Селия.
- Не напоминай! - притворилась рассерженной леди Рэдли, - ты меня тогда чуть не довела до Бродмура! В 14 лет с тобой сладу не было.
- Это был лорд Генри Уоттон? - поинтересовалась девушка.
Шарлотта почувствовала, что краснеет:
- Почему ты так думаешь? - спросила она.
- Мне показалось, что он на вас смотрит... Как будто о чем-то вспоминает.
- Да, ты права. Но сейчас мы оба зрелые люди. У него семья, у меня тоже. Первая детская влюбленность тоже у всех бывает в юности, и, как правило, она кратковременна. Но это ты и сама знаешь.
*
Тут они въехали на улицу, ведущую к церкви, и леди Рэдли обрадовалась возможности прекратить разговор.
Когда важный и улыбающийся лорд Рэдли торжественно вел Селию к алтарю, где ожидал Дэвид, в церковь вошел опоздавший лорд Генри. Он осмотрелся и сел на свободное место возле леди Рэдли. Женщина едва удержалась от желания встать и уйти. Коротко сухо поздоровавшись с Генри, она отвернулась.
- До чего фальшиво выглядит освящение торговой сделки, - шепнул ей Уоттон.
- Не понимаю, о чем вы говорите, - не оборачиваясь, ответила Шарлотта. И сжалась в ожидании очередной порции колкостей.
- Ну, брак Селии с младшим Карстерсом обоюдно выгоден для их отцов, не так ли? И если ради слияния капиталов нужно было продать дочь юному виконту...
- Не понимаю, о какой сделке вы говорите, - резко ответила леди Рэдли. - Это выбор Селии. Мы не стесняли ее и признали право дочери самой решать, кому из женихов дать согласие.
- Как ваше здоровье, Шарлотта? - спросил сбитый с толку ее ледяным тоном лорд Генри. И почему она избегает даже смотреть на него? Неужели этот сорвиголова Дориан рассказал ей все перед отъездом? Уоттон не сомневался, что эта парочка успела потихоньку встретиться после карнавала. Но, судя по мирной обстановке в доме Рэдли, Дориан вдруг решил проявить порядочность и поведал бывшей возлюбленной далеко не все...
- Благодарю, я здорова, - Шарлотта сделала ему знак замолчать; как раз в этот момент священник произносил благословение новобрачным. Увидев, как Селия охотно ответила на поцелуй Дэвида, и с какой улыбкой она идет по проходу под руку с молодым мужем, леди Рэдли прослезилась. Когд молодожены подошли к ней, она искренне благословила их и расцеловалась с дочерью.
Генри наблюдал за этим, мрачно подкручивая ус.
- Да, я ошибался, это действительно брак по любви, - комментировал он. - А ты на своей свадьбе чуть не плакала.
- Да, - кивнула леди Рэдли, поднимаясь. Генри удержал ее; церковь уже почти опустела, и их никто не мог подслушать.
- Отчего такой тон, Шарлотта?
- Ты сам знаешь, - холодно ответила леди Рэдли. - Я не предам огласке вашу прошлогоднюю выходку, но и не забуду ее. Прошу тебя отпустить мой рукав. И позволь напомнить, что снаружи в карете ждет твоя жена. Ты же не хочешь опоздать на свадебный банкет?
Проводив взглядом идущую к дверям изящную фигурку в бежевом платье, лорд Генри вздохнул. На свадебный банкет он опоздал уже давно. И теперь его остроумная идея "заставить этих Рэдли понервничать" представала перед ним в другом свете. Замысел удался. Но теперь Шарлотта смотрит на него с презрением, и неизвестно, как отразится пари Генри и Дориана на семейной жизни Селии...

6. Маркус Рэдли
*
В первые дни января в комнате леди Рэдли, в гардеробной, сменяя друг друга, дежурили горничные, чтобы сразу отправиться за врачом, когда у хозяйки начнутся роды.
Лорд Рэдли преобразился; куда подевался тот флегматичный увалень. Он окружал жену такой заботой, что Шарлотта смеялась: "Ты меня избалуешь!". Муж почти не отходил от нее, поддерживал под руку, а на прогулках страшно боялся, что жена может простудиться или подвернуть ногу. Сразу после прогулки Рэдли убеждал Шарлотту прилечь: "Тебе нужен отдых!". И, когда жена лежала, любовался ею, и, спросив разрешения, касался ее живота. Когда в ответ его била изнутри маленькая ножка, Рэдли смеялся: "Похоже, мальчуган будет озорником, если уже начинает драться!". "Надеюсь, не таким, как его отец", - думала леди Рэдли.
Селия с мужем часто приезжали с визитом. Молодая леди Карстерс оживленно рассказывала о том, как осваивает роль хозяйки дома, учится вести дела, куда они ездили на выходные, а наедине с матерью расспрашивала о беременности и родах потому, что молодые супруги решили надолго не откладывать пополнение семьи. Селия больше не пыталась вернуться к разговору, так и не состоявшемуся в карете невесты, но не забыла о том, что хотела сказать матери. Но леди Рэдли ее не расспрашивала, интуитивно опасаясь этой тайны дочери.
*
Схватки начались когда лорд и леди Рэдли вставали из-за стола после ужина. Вскрикнув от внезапной боли, женщина схватилась за угол стола; на глазах выступили слезы.
Рэдли с удивительной для своей комплекции скоростью подбежал к ней, подхватил под руки:
- Что? Уже?
- Кажется, да, - прошептала леди Рэдли, еле дыша от боли.
- Перкинс, приведите доктора! - закричал Рэдли, побледнев от тревоги. - Мартина, воду, полотенца, быстро! Шарлотта, милая, пойдем, я помогу тебе добраться до комнаты, сейчас придет врач... Все будет хорошо, не волнуйся, - успокаивал он жену, поднимаясь с ней по лестнице. Женщина закусила губы, ее рука, лежащая на плечах мужа, дрожала. Каждый шаг причинял новую боль. Чувствуя, как тяжело жене на лестнице, Рэдли останавливался почти на каждой ступеньке, давая Шарлотте отдохнуть. Служанки суетились, таская кувшины с водой и полотенца. Помощник дворецкого, накинув куртку поверх ливреи, побежал на соседнюю улицу за доктором. Суматоха в доме заглушила даже завывание метели снаружи. Ненадолго боль утихла, и леди Рэдли благополучно добралась при помощи мужа и камеристки до будуара. Лорда буквально вытолкали из комнаты жены, и он покорно спустился в кабинет. Ожидая врача, Реджинальд выпил две порции бренди и зажег сигару. Руки дрожали от разносящихся по дому мучительных криков Шарлотты. Восемнадцать лет назад Рэдли так же сидел в гостиной и обливался холодным потом каждый раз, когда жена заходилась в крике, и служанки метались туда-сюда. Он не мог заснуть всю ночь, страдая вместе с женой и пытаясь выпытать у измученных врача и акушерки, все ли проходит благополучно. И невыносимо было понимать, что он не может помочь Шарлотте, остается только ждать. Но почему она, такая хрупкая и нежная, должна терпеть ужасную боль? Поэтому после рождения Селии Реджинальд не торопил жену со вторым ребенком. В ночь, когда рождалась дочка, лорд Рэдли корил себя, это из-за него Шарлотта рыдает от боли, и не мог отважиться на разговор о сыне, о том, чтобы снова подвергнуть жену этим мучениям...
Хлопнула дверь, и поспешно вошел доктор Эванс, на ходу сбросив шубу на руки дворецкому.
- Помогите моей жене, - выбежал навстречу Рэдли, - сделайте что-нибудь, она очень страдает!
- Не беспокойтесь, лорд Рэдли, - уже с лестницы ответил доктор, громыхая чем-то в своем чемоданчике, - леди Шарлотта хорошо переносила ожидание, и при родах не должно возникнуть осложнений. Я бы посоветовал вам пока отдохнуть, - он отметил нездоровый цвет лица Рэдли и его тяжелое, с присвистом, дыхание.
Реджинальд послушно прилег на диван в кабинете, но заснуть так и не смог. Беготня служанок, короткие указания доктора и отчаянные крики роженицы были слышны даже здесь. "В прошлый раз она так не кричала, - обливался холодным потом лорд, ворочаясь на диване, - ну сколько же еще? Неужели Эванс ничего не может сделать, чтобы она легче перенесла это?".
На рассвете он ненадолго задремал, но уже через час проснулся от громкого крика новорожденного.
*
Леди Рэдли с трудом приходила в себя, не веря, что все уже позади. Боль постепенно утихала. А ее сын сердито кричал, пока служанки мыли его и заворачивали в пеленки.
- Поздравляю вас, леди Шарлотта, - усталый доктор Эванс улыбнулся ей. - У вас мальчик, крупный и красивый. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, мне уже лучше, - улыбнулась в ответ леди Рэдли, пока две служанки хлопотали вокруг нее. - Можно мне взглянуть на сына?
Когда ночью схватки несчетное число раз пронизывали ее тело мучительной болью, подбрасывая ее на постели, пот заливал глаза, а посторонний мужчина прикасался к ее телу и видел ее наготу, леди Рэдли вспоминала, как еще недавно точно так же вскрикивала, вскидывалась и металась в объятиях Дориана, и ей не было так тошнотворно стыдно, когда юноша зажигал весь свет в спальне и не давал женщине прикрыться простыней или рубашкой: "Я хочу видеть тебя, любоваться тобой, - говорил он. - Тебе нечего стыдиться, ты совершенна. Почему ты прячешь от меня свою красоту? Разве она постыдна?". И постепенно Шарлотта перестала прятаться под одеяло, сворачиваться клубочком и хвататься за сорочку, когда Дориан приподнимался и окидывал ее неторопливым взглядом. Она словно наяву видела склоненное над ней лицо со смеющимися карими глазами и нежными ямочками на щеках; имя Дориана трепетало на ее устах, когда рождался их ребенок, и Шарлотта трижды прокусила губу до крови, чтобы не выкрикнуть запретное, не выдать себя, Дориана, загородный домик, шелестящую мишуру, запах нарциссов в спальне... И боялась, что при следующем приступе боли она все-таки не совладает с собой. Какое счастье, что все позади...

*
Ей подали ребенка. Довольно крупный темноволосый мальчик с красным личиком и зажмуренными глазками громко кричал на руках у врача и служанок. Но когда его передали матери, почти моментально успокоился. "Он все время плачет, ему холодно... Позаботься о нем, ему там не место", - сказала ей во сне девушка в мокром платье, и младенец перестал плакать, оказавшись на руках у леди Рэдли.
Увидев, что новорожденный что-то жадно ищет губами, леди Рэдли приложила его к груди. Пока ребенок сосредоточенно причмокивал, женщина рассматривала его. Конечно, в первые часы его жизни сложно определить, на кого он похож, но уже заметны задатки будущей красоты. Аккуратные ушки, тонкий прямой носик, изящная линия губ. Темные волосики, а глаза, наверное, карие. "Рэдли не помнит даже цвета моих глаз, - успокоила себя Шарлотта, - не говоря уже о наших гостях...".
Она продолжала рассматривать ребенка, который уже заснул у нее на груди, и на глазах выступили слезы умиления. До чего же он красив, ее долгожданный сын! А как будет счастлив Реджинальд, который так боялся, что род Рэдли оборвется, потому что он уже слишком стар. Рэдли получит наследника. А она будет любить и лелеять своего маленького Дориана, и хотя бы первые 18 лет он будет принадлежать только ей...
*
Селия приехала, узнав о том, что ночью в родительский дом вызвали доктора Эванса.
Едва не упав на бегу, девушка на ходу сбросила шляпу и тальму на руки дворецкому и вбежала в гостиную. Взглянув на лицо отца, шагнувшего ей навстречу, Селия перевела дыхание: "Слава Богу!".
- Все хорошо, дочка, - лорд Рэдли от избытка чувств обнял и расцеловал дочь. - У тебя братик. Мама сейчас спит. Эванс сказал, что ей нужен отдых. Она решила назвать сына Маркусом Реджинальдом. Я уже видел их. А почему ты приехала одна, без мужа? - спросил лорд. Он медленно привыкал к тому, что его дочурка - уже замужняя дама, к ее модной прическе, взрослым платьям, запаху духов и тому, что старший сын Теодора Карстерса, неугомонный шалопай Дэйв - без пяти минут юрист и муж Селии.
- Дэвид в университете, - Селия опустила глаза, перебирая оборки платья, - готовится к экзамену в библиотеке. Он передает свои поздравления и приедет с визитом, когда освободится.
- Что-то случилось? - Реджинальду послышались в голосе дочери неверные нотки. Он пересел на пуфик рядом с ней и обнял.
- Ничего, - девушка отвела глаза. - Вам показалось, правда. Только не говорите об этом маме, она будет нервничать, а ей сейчас нельзя...
- Так мне показалось? - Рэдли пытливо взглянул в лицо дочери. - Да, видно, к старости я становлюсь мнительным.
Селия благодарно прижалась к плечу отца.
- Маркус - хорошее имя, - сказала она.
- Крестными будут Агата и Гарри Уоттон, - вернулся к своей радости лорд Рэдли. - Шарлотта крестила дочь Гарри в июне, и тогда же Уоттон согласился быть крестным нашего ребенка.
Селия слушала, кивала, отвечала, ждала, пока ей разрешат навестить мать и братишку, и надеялась, что не выдаст себя. В том, что ее отношения с Дэвидом не так благополучны, как выглядят, виновата она сама. И она уже не маленькая девочка, чтобы плакаться родителям. Селия многому научилась у матери. "Мама, маменька... Если бы вы знали...".
*
Селия все чаще навещала родителей, объясняя это тем, что Дэвид почти переселился в университет, и она не знает, куда себя девать в пустом доме. Лорд Карстерс приезжал с молодой женой очень редко, оживленно рассказывал об экзаменах, о том, что ему уже предложили практику, садился подле Селии и держал ее за руку, и лорд Рэдли окончательно успокоился. "Показалось, у них все хорошо!". Но чуткий женский взгляд его жены отмечал неестественный энтузиазм Дэвида, натянутую улыбку Селии и то, как вяло и словно нехотя держит зять руку девушки, а Селия совершенно безучастна. Но расспросить об этом дочь или зятя было невозможно. Беспокойство леди Рэдли росло: в августе Селия и Дэвид ожидали ребенка, и, если к этому времени не разрешатся разногласия, в каких условиях будет расти малыш.
Селия охотно играла с маленьким Маркусом, вывозила его в коляске в сад, а однажды попросила мать научить ее купать и пеленать ребенка.
- Правильно, скоро тебе это пригодится, - охотно согласилась леди Рэдли, вынимая из кроватки трехмесячного Маркуса, пока служанки готовили ванночку, полотенца и чистые пеленки. - Меня этому никто не научил, и я была совсем неумелой, боялась к тебе подойти. Ты была такая крохотная, казалась очень хрупкой, и у меня руки дрожали от страха. И когда няня купала или переодевала тебя, я стояла рядом и умоляла: "Только осторожнее, не сделайте ей больно!". А когда кормила, боялась уснуть с тобой на руках. Старшие сестры рассказывали мне о детях, которые от этого задохнулись или расшиблись, упав из рук.
- А на прогулке? - оживленно спросила Селия, которой трудно было представить, что когда-то ее мама, такая решительная и уверенная в себе, могла чего-то бояться.
- А на прогулке страхов было еще больше, - Шарлотта положила Маркуса на пеленальный столик и стала разворачивать пеленки. - Ты могла простудиться, выпасть из коляски, получить тепловой удар, тебя могла укусить пчела... Страшно подумать, какой пугливой я была!
- Он подрос, - Селия засмеялась, глядя, как смеющийся Маркус шлепает пухлыми ладошками по воде. - Он так любит купаться!
- Будь его воля, он переселился бы в ванночку, - леди Рэдли придерживала весело подпрыгивающего ребенка, а другой рукой взяла мочалку. - Селия, передай мне чашку с мылом.
Селия взяла чашку, повернулась, чтобы поставить ее рядом с ванночкой. Маркус залепетал и протянул ручонку, чтобы схватить сестру за рукав. Взгляд Селии упал на пухлую, в перетяжках, руку братика. Чуть ниже правого плечика было крупное родимое пятно, по форме напоминающее цветок нарцисса.
- Селия, - повторила леди Рэдли, - подай мне мыло, - она подняла глаза и увидела дочь, застывшую в неловкой позе, ее остановившиеся глаза и бледное лицо. - Господи, что с тобой? Тебе нездоровится? - женщина инстинктивно потянулась, чтобы поддержать Селию. И проследила за ее взглядом. Родимое пятно на руке Маркуса. Как хорошо Шарлотта его знала, как изучила каждую его черточку, когда Дориан распускал ее волосы и перебирал их, протягивал руки, лежа на кровати: "Ну, иди же ко мне!", или во сне переворачивался на бок, натягивая одеяло на голову так, что снаружи оставались только его темная макушка и рука, сжимающая край одеяла, гладкая, с аккуратными мускулами и белой, как мрамор, кожей, и этот "нарцисс" ниже плеча...
-