Сентябрь в Алустосе

Первое сообщение в теме :

ПАМЯТИ ВИКТОРА ШАДРИНА ПОСВЯЩАЕТСЯ.



... "Бархатный сезон
В дымке сентября,
Он прошел, как сон,
Растревожив зря..."
/Из песни М. Шуфутинского/

Все персонажи и события романа являются вымышленными. Любые совпадения случайны. Города Алустоса в Крыму нет, как и Кефы, и Акмесджита.

- Да, Лиля мне рассказала об этом со слов бариста в кофейне возле пляжа, - кивнула Вероника. - Местные здесь все друг друга знают, и он в курсе того, что случилось с Махмудом. Тот в "Скифии" клялся жестоко отомстить злобной бабе.
- По-моему, - улыбнулся Виктор, - Лиля зарывает талант в землю, сидя в библиотеке. Она могла бы работать частным детективом. Вспомни, сколько раз она уже помогала тебе в расследованиях.
- По-моему, ей по душе работа в библиотеке, - ответила Вероника, - а участие в расследованиях - что-то вроде хобби. Интеллектуальная гимнастика.
- Кончилось все тем, что бармен позвал вышибалу, и тот выпроводил парня. А ты знаешь, что рассказывала Федулова о разговоре, предшествующем убийству?
- Да. Розалия ругалась с человеком, которому крупно насолила, и говорила что-то вроде: поделом ему неприятности, сам виноват, не надо было ее злить. А потом толкнула его и сшибла с ног. А он схватил обломок кладки, и...
- Худощавый и в темной одежде, - задумчиво сказал Морской, - Махмуд как раз тоже невысокий и субтильный, и, когда мы покупали у него мороженое, был одет как раз в темно-синюю футболку и черные шорты. И живет на Бомборах...
- Как и Диля. Ее семья занимает второй этаж двухэтажного дома, знаешь, такие, на четыре квартиры...
- И их отпрыски выносят мозг всем соседям, - махнул рукой Виктор, - Камышов мне рассказывал. Воспитанием детей мать не заморачивается, так, то наорет на них, то оплеух надает, и на весь день выгоняет во двор, чтобы малыши не буянили в квартире. А что они во дворе вытворяют - ее не касается. Мать говорит: лучше позволить им побеситься во дворе, чем терпеть истерики дома, а соседи пусть потерпят или строят себе особняк, раз такие нежные, этожедети, это святое!
- Кстати, Елистратова тоже родом с Бомбор, - вспомнила Ника, остановившись у высокой добротной ограды, за которой едва виднелась утопающая в зелени и цветах крыша дома. - До отъезда на учебу в Петербург она жила в таком же доме на четыре квартиры. После возвращения она сняла комнату в центре города, неподалеку от работы, а несколько лет назад построила себе этот дом.
- А Лиана Оганесян по этим параметрам отпадает, - потер подбородок Виктор, - она переехала сюда из Кефы десять лет назад, хотя у нее тоже был мотив для убийства. Розалия лишила их бизнеса и подстроила так, что муж Лианы еще десять лет будет отбывать срок. Но Лиана не побежала бы на Бомборы - она просто заблудилась бы там, тем более ночью, в темноте. Она живет в частном доме недалеко от мечети с тех пор, как открыла "Аю-Даг".
Они решили действовать ва-банк и субботним утром нашли в адресной книге координаты Полины Елистратовой, чтобы нанести чиновнице визит. В кармане рубашки Морского лежал амулет, найденный около "Родины". Ника не одобряла такую спонтанность. Застанут ли они Полину дома? Согласится ли она беседовать с ними? Как пойдет их разговор? И вообще впустит ли она нежданных гостей?
Но Виктор был твердо уверен, что "смелость города берет" и решительно нажал кнопку звонка.
Раздалось тихое жужжание. Из яркой не по-осеннему вьющейся поросли на заборе на них уставился красный глазок видеокамеры.
- Полина Ярославовна, - сказала Вероника, обратившись в его сторону, - это Орлова. Я бы хотела задать вам еще пару вопросов...
Створка ворот тихо отъехала, впуская их в просторный двор, облицованный разноцветной плиткой.
- Добрый день, госпожа Орлова, - сказала Елистратова, поставив на скамейку большую садовую лейку и сдвинув на шею цветастую косынку. - Как неожиданно. Простите мне мой домашний вид.
Она была в джинсовом комбинезоне, колени которого украшали пятна земли и травы и оливковой выгоревшей футболке. Судя по лейке в руках, Полина Ярославовна проводила выходной день в саду, ухаживая за своим немаленьким цветником. Чувствовалась умелая любящая рука - цветы были очень ухоженными, пышными и яркими, напомнив Веронике клумбы Летнего сада и ЦПКиО в июле.
- Увлекаюсь на досуге цветоводством, - пояснила Елистратова, - при каждой возможности выкраиваю хотя бы пару часов, чтобы позаниматься клумбами. Скоро уже в зимний сад перейду, - она кивнула в сторону крытой галереи, из которой тоже доносился свежий прохладный аромат недавно политых растений. - Проходите, Вероника Викторовна. А вы, - она прищурилась на спутника девушки, - мне тоже знакомы. Где я могла вас увидеть?
- Скажем, в интернете, - улыбнулся Виктор, - открытие больницы в Краснопехотском, июньские события в Выборге, онлайн-конференции губернаторов областей во время локдауна...
- Так это вы в июне на четверть часа вырубили электричество на выборгском вокзале? - заинтересовалась Полина Ярославовна. Улыбка тронула ее губы, яркие даже без помады. - Впечатляющий жест, господин Морской. Проходите, пожалуйста.
Виктор и Ника переглянулись. Морской дотронулся до лежащего в кармане "ока". Ну что ж, попытка - не пытка, и иногда тактика "вопрос в лоб" срабатывает даже с такими искушенными людьми, как Елистратова.
*
Полина Ярославовна провела их на летнюю террасу на крыше рядом с мансардой. Предложив им сесть за стол, Полина Ярославовна извинилась и удалилась на первый этаж.
Виктор и Ника устроились в плетеных креслах у стола под навесом.
- Город отсюда, как на ладони, - заметил Виктор, - прекрасный вид. И климат позволяет полгода, как минимум, пить утренний кофе на этой площадке, любуясь красотами Алустоса. Смотри, к имению Степнова-Морского опять привели экскурсию!
Дымчатый кот прыгнул с ветки дерева на перила. За ним, прыгая по крышам, подоспел второй, бело-рыжий, невероятно пушистый. Дымчатый кот задержался на перилах, рассматривая гостей огромными янтарными глазами. Потом решил, что у него есть дела поважнее, чем парочка двуногих, спрыгнул и деловито направился к шеренге плошек "Роял Канин", выстроенной в уголке террасы. Бело-рыжий кот с перил залихватски перемахнул на стол и прошествовал между Виктором и Никой, махнув пышным хвостом чуть ли не им по лицам.
- "Имел я вас в виду", - комментировал Морской, - ну и нахал же ты, парень. Мой Мася, и тот не позволяет себе подобного, а он вообще-то манул!
Кот недоумевающе покосился на него. "Ты вообще кто такой?" - читалось на его слегка приплюснутой, как у перса, морде.
На террасу вышла Елистратова, успевшая сменить комбинезон и футболку на голубую блузку без рукавов и бежевые слаксы. Вероника увидела, что Полина Ярославовна действительно сняла цепочки, и покраснение на шее почти сошло на нет.
- Не желаете ли кофе? - спросила она.- Я купила новый сорт, "Шерри", с ароматом вишневой косточки.
- Охотно, - кивнула Ника.
- С удовольствием, - добавил Морской.
Полина Ярославовна отошла к плите и поставила на конфорку джезву. Пока согревалась вода, женщина достала три кофейные чашки, засыпала в них кофе и поставила на стол две вазочки - с печеньем и конфетами. Бело-рыжий кот ткнулся головой в ноги хозяйки и умильно посмотрел на нее снизу вверх.
- Не думаю, что ты на самом деле хочешь бисквит или кофе, Эрни, - сказала ему Елистратова, - а твой любимый "Роял" там же, где и всегда. Или ты уже съел свой завтрак?
Эрни опрокинулся на спину и начал кататься с боку на бок, поглядывая то на хозяйку, то на гостей.
- Следующее кормление - только вечером, - Елистратова залила кофе крутым кипятком. В воздухе густо запахло спелой вишней. - Переедание тебе не на пользу.
Дымчатый кот тем временем доел свою порцию и вальяжно раскинулся на широких перилах, сыто щуря глаза.
- Бери пример с арчи, - сказала Елистратова, расставляя чашки, - он довольствуется тем, что ему дают, и не выпрашивает добавки. А ты вечно пытаешься что-то у меня выцыганить.
Эрни угрюмо поднялся и отошел. На пути ему попалась плюшевая мышка. Эрни поддал ее лапой и стал играть.
- Итак, я вас слушаю, - Елистратова села во главе стола. - О чем вы хотели со мной поговорить?
- Об амулете, - решила перейти к делу без обиняков Вероника.
- Это ваше "око"? - Виктор достал из кармана амулет в пластиковом пакетике. - Тот, который вы на днях потеряли?
- Таких полно в каждой сувенирке в Питере, - пожала плечами Елистратова, - модель не эксклюзивная, их штампуют сотнями. И так же, сотнями, покупают.
- Вы можете вспомнить, где потеряли свое "око"? - поинтересовалась Вероника.
- На набережной, - Елистратова спокойно помешивала свой кофе.
Ее ответ обескуражил Нику. Елистратова очень спокойна. Или она не при чем, или у нее железное самообладание. Но представить себе, что эта женщина могла убить Розалию, трудно. Елистратова в неофициальной обстановке произвела на нее приятное впечатление - домовитая хозяйка, любящая свой цветник и выставившая десяток плошек для домашних питомцев, вальяжного Арчи и непоседы Эрни. И могла ли она сначала о чем-то спорить с пьяной мошенницей у заброшенного кинотеатра, а потом ударить ее по голове? Елистратова, хладнокровная, прекрасно владеющая собой женщина, могла и без этого создать множество проблем бывшей университетской сопернице и отплатить ей за пережитое унижение бескровно. Полина Ярославовна уже готовилась привести в студию настоящую бабушку Розалии, чтобы развенчать затеянный Гельсингфорской спектакль. Видимо, свою тягу к спиртному и разнузданным выходкам Розалия унаследовала от бабушки, уволенной по статье за употребление крепких напитков на работе. Несмотря на то, что она всячески старалась скрыть свои лиговские корни, выдавая себя за коренную петербурженку, истинная сущность Розалии все время выпирала наружу. Полина Ярославовна, которую Роза считала "деревенщиной", напротив прекрасно владеет собой и удар для аферистки приготовила сокрушительный. Конечно, после появления в телестудии бабушки из Лигова Розалии пришлось бы отказаться от своих притязаний и с позором уносить ноги из Алустоса. В лучшем случае. А в худшем ей грозили уголовное дело и подписка о невыезде. Вряд ли после такого позора она отважилась бы снова заявиться на полуостров. Елистратова придумала отличный план. И зачем ей было хвататься за кирпичи?
- На набережной, - повторила Полина Ярославовна, - у меня на Бомборах живет мама. Однажды она позвонила мне, когда я обедала в "Доме вверх дном", и попросила приехать, посмотреть рецепт, который ей выписал врач. Почрек у него ужасающий даже для медработника, и мама не в состоянии прочесть его каракули, а я легко разбираю его. Я шла к проулку, и заметила, что цепочка в очередной раз лопнуло, и "око" соскользнуло. Цепочка у него была слабая, в первый раз порвалась еще в Питере, потом - в день приезда. Сначала сын мне ее запаял, но видно ему была судьба потеряться. Я хотела его поднять, но тут к кинотеатру подвалила большая группа желающих покататься на лодках. Лазать у них под ногами в поисках копеечного амулета я сочла нелепым, да и мамабыла бы недовольна задержкой. Она у меня строгая, - улыбнулась Полина, - а с годами стала еще и обидчивой. И я решила: Бог с ним, куплю другой оберег.
- А почему вы не поменяли цепочку на более прочную? - спросил Виктор.
- Видите ли, в аннотации написано, что амулет нужно собрать самому - вставить в "око" камешек, надеть на цепочку и носить в базовой комплектации, тогда он заряжается энергией хозяина и дает более серьезную защиту. Поэтому я не меняла цепочку, даже когда она стала раздражать кожу на шее.
- Да, знаю, - кивнула Вероника. - Тася тоже читала эти рекомендации и так же стоически терпела зуд и воспаление на шее от покрытия цепочки, пока оно не стерлось. Она так же верила в свойства оберега и соблюдала все указания в аннотации.
- Вам, наверное, кажется забавным, что я так свято поверила рекомендациям, приложенным к сувенирному амулету? - спросила Елистратова. - Да, наивно, не спорю. Но ведь практически все в новогоднюю ночь загадывают желание под бой часов, съедают двенадцать виноградин или сжигают бумажку с желаниями и высыпают пепел в бокал шампанского... Это из той же серии. Сейчас, когда жизнь все чаще преподносит неприятные сюрпризы, особенно хочется верить в чудо. И иногда это затрагивает даже таких здравомыслящих прагматиков, как я. Я хотела вернуться к кинотеатру на обратном пути и поискать амулет, но задержалась у мамы дпоздна; уже стемнело, и я не отважилась рыскать возле "Родины" в потемках. Место там не самое спокойное, тем более в вечернее время. А вы его нашли и решили принести мне? Тронута вашей заботой. Или тут что-то другое?..
- Мы нашли его около кучи битого кирпича, - уточнил Морской.
- Вот как, - Елистратова поставила чашку. - Насколько я знаю, Гельсингфорскую убили как раз ударом кирпича по голове. И вы решили, что я его обронила, выбирая камешек потяжелее?
Она достала пачку сигарет с ароматической капсулой и закурила. Пару минут все трое молчали.
- Да, я ненавидела ее, - призналась Полина. - Розалия отравляла мне жизнь все пять лет учебы в Питере. Она во всеуслышанье высмеивала меня и обзывала "лимитой". Из-за нее мой сын растет без отца. Она сорвала мне свадьбу. Она оклеветала меня. И я ничего не забыла и не простила. А теперь она заявилась в мой город и пыталась выманить у Макеева компенсацию за якобы полагающийся ей на правах наследницы Степнова-Морского дом писателя, и очень умело дожимала его. Но ее беда в том, что она не узнала меня. А я уже не та робкая девочка с периферии. И могу защитить свои владения. Теперь преимущество было на моей стороне. Физическое устранение противника - это удел тех, у кого нет иных возможностей, а у меня они были. И я предпочла бы уничтожить ее морально, посрамить публично, так же, как она выступала, разыгрывая это кощунственное действо.
- Где сейчас родственники Розалии?
- Они приехали, и я поселила их в пансионате "Ифигения" в Западной бухте... Пока еще не знают о гибели внучки. Я не могу им сказать, - вздохнула Полина Ярославовна, - ведь старики все-таки любят свою непутевую внучку. А сейчас они захвачены свежими впечатлениями: отдых на юге, в пятизвездочном пансионате, в номере "люкс" с видом на море. Они счастливы. И у меня пока морально нет сил обрушить на них такую новость. Знали бы вы, что за жизнь в Лигове...
- Знаю, - ответила Вероника, - моя мать выросла в Новоминской, и я хорошо представляю себе жизнь нынешней деревни...
- Малодушно, конечно. Все равно придется сообщить им. Но я все откладываю и откладываю этот момент, пока есть возможность. Хотелось бы, чтобы они узнали об этом от кого-то другого.
Полина Ярославовна взяла пакетик с "оком" и повертела его в руках.
- Хорошо, что его нашли вы, а не опергруппа, - произнесла она. - Как на грех,я потеряла его как раз накануне гибели Розы, и замучилась бы доказывать свою невиновность, если бы они подобрали его первыми и вспомнили, что я до недавних пор носила аналогичный. У меня был мотив для убийства; Розалия угрожала городскому культурному достоянию, за которое я отвечаю; у меня имелся к ней личный счет, и кто бы поверил, что я потеряла "око" днем раньше? Я знаю Алену Панферову, которая ведет дело. Она очень дотошный и цепкий следователь. Был бы скандал, который не пошел бы мне на пользу. А мне сейчас не нужны пятна на репутации. Кузьмин подумывает в ближайшие год-два уходить на пенсию. Но человека, на которого упала хоть малейшая тень подозрений, он не поставит на свое место. советская закалка: моральный облик кандидата на руководящий пост должен быть безупречен.
- Спасибо за откровенность, Полина Ярославовна, - профессиональное чтье подсказало Веронике, что собеседница говорит с ними честно и искренне. - Мы верим вам.
- А кого подозреваете вы? - спросил Виктор. - Вы сказали: физическое устранение противника - для тех, у кого нет иных возможностей свести счеты. У вас есть предположения?
- Думаю лишь, что таких людей было много, - пожала плечами Елистратова. - Розалия с годами менялась лишь к худшему, судя по ее "гастролям" в клубе у Лианы. Из мелкой пакостницы она превратилась в крупную, и не брезговала ничем. А у таких людей всегда много врагов.

*
Наум Гершвин не сразу отыскал в густой зелени крышу дома Лианы Оганесян. Дом владелицы "Аю-Дага" расположился ниже уровня дороги, и к нему нужно было спуститься по винтовой лестнице, облицованной "бархатистой" голубой плиткой с ажурными перилами. На таких ступеньках не поскользнешься ни в дождь, ни в гололед.
Адвокат сверился с записанным в телефоне адресом и позвонил в калитку.
Шевельнулась занавеска на окне длинной веранды, густо увитой каким-то цветущим южным растением. И Лиана вышла во двор.
- Вы очень пунктуальны, Наум Моисеевич, - сказала она. Из-за ее спины с веранды потянуло ароматом свежезаваренного кофе.
- А вы неплохо расположились, - заметил Наум, входя во двор, облицованный такой же голубой плиткой и украшенный ухоженными клумбами и фонтанчиком. - Настоящий тихий оазис в центре города.
Лиана пригласила его на веранду, где на ротанговом столике уже был приготовлен кофе на двоих.
- Это была моя давняя мечта, - сказала она, разливая кофе в две терракотовые керамические чашки. - Жить в центре, поблизости от рабочего места, но в тишине, как бы на отшибе от городского шума. Вот только пришлось поставить калитку с домофоном и видеокамерой - раньше тут часто шалили дети, забегали во двор, стучали в окна, или контингент постарше приходил, чтобы выпить в кустах, справить, извините, неотложные надобности или уединиться с дамой. Так как я живу одна, пришлось закрыть доступ в свой двор и завести собаку. Когда дети заглядывают в окна, хохочут и бросают на крыльцо фантики, это еще полбеды, а вот когда приходят хулиганствующие подростки или более взрослые граждане, это уже хуже. Но за закрытой калиткой и с сенбернаром я сплю спокойно.
- Ого, сенбернар - это серьезно, - поднял брови Гершвин и невольно осмотрелся.
- Не волнуйтесь. Герда вас не тронет. Она очень послушная, и если я ей скомандовала, она даже не подойдет к гостю. Зато к незваным гостям она строга.
Наум еле сдержал смех, представив себе гражданина, по привычке спустившегося в низину по зову природы и столкнувшемуся с огромным сенбернаром. При одном гавке такого великана можно справить нужду себе в штаны... Потом он спохватился и перешел к делу:
- А я думал, что вы на всю жизнь сохраните стойкое отвращение к решеткам, замкам и сторожевым собакам.
"Все. Или у нас разговор пойдет без экивоков, или я вылечу отсюда на реактивной тяге, оставив штаны у Герды в пасти..."
- Да, - усмехнулась Лиана, - шила в мешке не утаишь. Уже узнали.
Она отошла к окну и стала поправлять кашпо с цветами. Не оборачиваясь, она продолжала:
- Мой муж взял на себя вину за то, чего мы не совершали потому, что спасал меня. Опровергнуть обвинение было невозможно - пистолет принадлежал Тиграну, на нем были наши отпечатки - естественно, мы же держали в руках свое оружие, и невозможно было доказать, что это не мы из него стреляли в Карского. Гостиницу в Кефе под шумок конфисковали и быстро продали. Мне пришлось уезжать в Алустос и начинать с нуля потому, что в Кефе народная молва быстро осудила нас и мне вслед чуть ли не плевали: мол, отмазалась, убийца. И все из-за того, что приглянувшийся Гельсингфорской мужчина отверг ее домогательства и сохранил верность своей жене. А с каким торжеством она смотрела на нас на судах, когда нас в наручниках заводили в клетку! Сидела в зале разодетая, раздушенная, увешанная драгоценностями и скалила свои зубы. Мол, она на белом коне, а мы смешаны с грязью. Смешно было видеть, как она пыжилась. Хотя тогда мне было не до смеха. А видели бы вы ее лицо, когда я вышла из кабинета в "Аю-Даге" на шум скандала! Розалия, видно, считала, что я еще сижу или мету дворы после освобождения. Или (это ее устроило бы больше) вообще не вышла из колонии. Но я выжила и снова смогла встать на ноги, как видите. И у нее лицо вытянулось на полметра...
- И она снова решила вам все разрушить? - спросил Гершвин.
- Да. Вы уже знаете, какой поток жалоб она обрушила на мой клуб после скандала, который сама спровоцировала. Другое дело - что я уже не так наивна и могу противостоять профессиональным скандалмейкерам и жалобщикам. Вы ведь наслышаны о таком виде мошенничества, Наум Моисеевич: искусственно раздувать скандал, а потом требовать компенсации ущерба.
- И если знать законы и правовые нормы и умело прорабатывать сценарий, - подхватил адвокат, - то можно безбедно существовать на вырученные за скандалы и жалобы деньги. Там горячим чаем облиться, там споткнуться о порог, там отравиться несвежим соусом - с миру по нитке, аферисту рубашка... от Джорджио Армани и икорка черненькая на хлебушек, - Гершвин усмехнулся и взял с блюдца кусочек пахлавы с орехами.
- Розалия тем и промышляла. Не знаю, чего она хотела в этот раз - просто подработать себе на карманные расходы на курорте или доделать то, что ей не удалось в прошлый раз, окончательно уничтожить меня.
- А удалось ли выяснить, кто на самом деле убил хозяина конкурирующей гостиницы в 2010 году? - поинтересовался Наум.
- Да. Я наняла частных детективов, и они выяснили, что у Карского были разборки с ОПГ, в которой он раньше состоял, и в ходе этих разборок его и убрали, а Розалии это было на руку. Она хотела уничтожить меня и Тиграна, и все сделала для того, чтобы убийство повесили на нас. Она уже тогда была умелым манипулятором.
- Но частные детективы не имеют официального статуса, - понимающе кивнул Наум, - и их наработки следствие может не взять в расчет. Верно?
- Да, - Лиана потрогала бок джезвы и снова поставила ее на изящную плитку. - Следователь в Кефе даже слушать меня не пожелал. Дело уже десять лет как закрыто, виновный сделал чистосердечное признание и отбывает наказание, и мне что - делать больше нечего?
- Дело может быть возобновлено в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, - возмутился Гершвин, - он об этом знает?
- Видимо нет, - Лиана налила еще по чашке кофе, - ему незачем копаться в старых делах, у него новых навалом и еще в семье проблемы: старший сын попал в дурную компанию, где его "научили плохому", как мне шепнули в кулуарах кефинской прокуратуры, и отец в размышлениях, как избавить парня от дурного влияния.
Гершвин только хмыкнул:
- Ну да, плохому танцору ВСЕ мешает. Если он не может сосредоточиться на своих служебных обязанностях из-за личных переживаний, то пусть увольняется и решает свои семейные дела. Я вот разводился и одновременно вел очень сложный судебный процесс, и мои семейные дела не мешали работе. Когда я занимаюсь делом, то все личное оставляю за порогом и не впускаю в свое рабочее пространство. У вас есть какие-то наработки частных детективов? Я бы хотел ознакомиться.
Лиана с надеждой посмотрела на Наума. Она была наслышана о репутации петербургского адвоката и знала, что он никогда не проигрывает дела. И сейчас он предлагает ей помощь. Вот уже десять лет, как Тигран отбывает срок в Ямало-Ненецком округе, в колонии строгого режима. Два раза в год Лиана ездит к нему на длительные свидания. Иногда удается добиться третьего. Четыре раза в год она собирает 20-килограммовый короб с продуктами и вещами и отправляет их мужу в Лабытнанги. И перспективы беспросветны, как небо над колонией, почти всегда хмурое, и только на недолгое время летом оживающее... И никого уже не интересует, что Тигран не виноват, и в Кефе уже давно забыли о том, что когда-то гостиница принадлежала молодой семье Оганесян; уже 6 лет "Олеандром" владеет предприимчивый бизнесмен из Перми, прикативший на юг летом 2014 года и сообразивший под шумок почти за бесценок перекупить гостиницу...
Да Бог с ним, с "Олеандром". Лиане сейчас принадлежит процветающий боулинг-клуб, который пережил с малыми потерями даже многомесячный локдаун этой весной. Он приносит хозяйке прибыль круглый год и пользуется хорошей репутацией в городе.
Но все равно она не могла жить спокойно, зная, что муж сидит в северной колонии с клеймом убийцы, и ему осталось еще десять лет отбывать срок на Ямале. Однажды Тигран ее спас, избавил от приговора и заключения ценой своей свободы, а теперь - ее очередь помочь ему. И неслучайно судьба послала ей блестящего питерского юриста, который к тому же сам заинтересовался ее делом.
- И как зовут этого "яжеотец"? - спросил Наум, уже чувствуя, что ему очень хочется покопаться в этом деле. Интересно, как велось следствие об убийстве, если в итоге все списали на соседскую месть и конкуренцию и не добрались до связей потерпевшего с криминалитетом и их конфликта.
- Он из Кефы, - ответила Лиана, - Игнатов Павел Игоревич. А что, Наум Моисеевич, вы хотите предложить мне свою профессиональную помощь?
- Люблю вставить фитиль в нежное место какому-нибудь увальню, закисшему в удобном кресле, - признался адвокат, - напомнить ему, что на работе работать надо, а не в бирюльки играть. Он человеческие судьбы решает, и не должен зевать и отвлекаться, чтобы ничью жизнь не поломать ненароком. Мы, юристы, сродни врачам или саперам: одна оплошность - и последствия могут быть фатальными, вот о чем надо всегда помнить. И я не люблю, когда забывают. Как правило, хорошего пенделя им хватает лет на несколько. Если вы не против, я бы поработал над этой историей.
Лиана посмотрела на него с надеждой. В глазах петербуржца она прочла решительность и подумала: если он действительно поможет Тиграну, они за него молиться будут.
- Я на днях ездила в Кефу, - сказала она, - видели бы вы, как Игнатов скривился, и дал мне понять, что лучше бы я домом-семьей-работой занималась, чем корчить из себя мисс Марпл.
- Вот уж сыщик Лестрейд, - фыркнул Наум, - тупица, Кувшинное рыло! Ну, у меня он сайгаком запрыгает!
Уходил он с договором о найме для защиты Тиграна Самвеловича Оганесяна; в роли нанимателя выступала жена подзащитного, Лиана Левоновна Оганесян. Тут же в папке лежали два билета на междугородний автобус - из Алустоса в Кефу и обратно, двумя днями позже. Билеты были погашены. И Наума порадовало то, что на этот новый рейс билеты продавались как на поезд - по паспорту, и на них проставлялось имя пассажира. "Хорошо, что я вечно забываю выбрасывать старые магазинные чеки или билеты, - рассмеялась Лиана, отдавая ему найденные в хаосе ящиков письменного стола листки, - а то замучилась бы доказывать свое алиби на момент убийства Розалии. Мотив у меня - будь здоров, и я бы не отбилась от подозрений. Но я не собиралась ее убивать. Понимала, что она тут серьезным людям на мозоль наступила, устраивая эту комедию с внучкой Степнова-Морского, и предвидела, что ничем хорошим для нее это не закончится... И решила не вмешиваться, а сосредоточиться на отражении спровоцированных ею атак на мой бизнес..."
Наум отнес билеты в прокуратуру и отдал Алене Панферовой. Та кивнула: "Я внесу их в дело и еще раз вызову госпожу Оганесян. Ее можно будет вычеркнуть из списка. Круг подозреваемых сузился еще на одного человека. Это и легче, и тяжелее в то же время". "Еще ближе к единице, - оптимистично сказал Наум, - постепенно вычеркивая неправильные имена, вы быстрее доберетесь до подлинного убийцы". "Ваши бы речи, да Богу в плечи", - благодарно посмотрела на него Алена.
*
В "Скифии" никто не удивился визиту Панферовой. Алену на Бомборах хорошо знали, и бармен, он же - хозяин заведения, сразу догадался, в связи с чем она пришла.
- Да, было дело, - ответил он, - перебрал парень, пошумел. Я его от греха подальше велел вывести: по набережной патруль ходил, на шум прибежали бы... Было бы у парня еще больше проблем.
Алена уточнила время, когда уволенный мороженщик начал буянить и был выпровожен на улицу. Бармен припомнил, что по телевизору, висящему над стойкой, как раз начинался "Вечерний Ургант".
- А что же это вы так поздно работаете? - покачала головой Панферова. Это, конечно, была не ее епархия. Следить за тем, чтобы все точки общепита закрывались в предписанные на данное время 22 часа, должна местная полиция. И если, по словам бармена, по набережной ходил патруль, они не могли не знать, что "Скифия" открыта гораздо позже.
- Итак, было около полуночи, когда Махмуда Ицхакова вывели из заведения? - еще раз переспросила она.
- Ну, получается, что так, - пожал плечами лысеющий черноусый бармен.
Тогда получалось, что мороженщика тоже можно исключить из списка подозреваемых. Судмедэксперт определил, что смерть потерпевшей Р. М. Гельсингфорской наступила около 22 часов. Да и свидетельница Федулова в своих показаниях упоминала о том, что, убежав в ужасе с места убийства, вернулась в свой пансионат в начале одиннадцатого.
По словам бармена, Махмуд провел у стойки в "Скифии" почти весь вечер - "часа три-четыре, примерно". Отлучался он ненадолго, в мужскую комнату или курил у дверей с другими посетителями. Версия, что он мог незаметно улизнуть к "Родине", убить Гельсингфорскую и вернуться догуливать, лопнула. До кинотеатра отсюда минут десять быстрым шагом, а Ицхаков дольше, чем на 5 минут, ни разу не отлучался и все время был на виду.
Лиана Оганесян накануне убийства уехала в Кефу и провела там два дня. Она встречалась со следователем, который в 2010 году вел дело по обвинению ее мужа в убийстве конкурента. И билеты, в которых указано имя хозяйки боулинга, использованные ею, подтверждают алиби женщины. Никто, кроме Лианы, не смог бы ими воспользоваться. Итак, минус два подозреваемых. Сколько человек еще осталось в списке? До единицы еще далеко...
*
Вопреки опасениям Алены, Виктор Морской явился в прокуратуру вовремя, без грозной охраны и армии юристов, готовых биться за своего хозяина, как львы, даже если он сто раз виновен. Худощавый парень с волнистыми русыми волосами, прикрывающими уши, в простых синих джинсах и белой рубашке-"поло" был не похож на грозного хозяина северной области, Витьку-Святошу, и на человека, способного ударить женщину кирпичом по голове - тоже.
Еще одно говорило в его пользу. По словам все той же Федуловой, которая почти дословно пересказала разговор убийцы и жертвы около "Родины", человек в темной одежде в чем-то упрекал Розалию - получалось, что она причинила ему серьезный вред, испортила его жизнь. Гельсингфорская сварливо отвечала, что не желает слушать о его (ее) проблемах и собеседник (ца) должен (на) еще радоваться, что так легко отделался (лась). А потом грубо обругала человека и сшибла с ног. С Морским она бы так себя не вела. Сбить с ног и обматерить Витьку-Святошу мог только больной на всю голову самоубийца, только что удравший из поднадзорной палаты. А Розалия таковой не была; она прекрасно понимала, с кем и как можно себя вести. И ущерб, причиненный ею Морскому, был мелким и незначительным; аферистка так и не успела похитить деньги с его счета, да и счет был второстепенным. Еще одно - Морской в Алустосе впервые, Бомборы не знает и не побежал бы туда, чтобы скрыться. Так что Алена готовилась исключить из списка подозреваемых и его.
- Я до 23.30 участвовал в онлайн-конференции глав регионов, - сказал Виктор, - можете посмотреть запись эфира на ютубе. - в 21.30 сели, на полчаса задержались, ждали, пока один дальневосточник связь установит...
Алена с чистой совестью исключила Виктора из числа подозреваемых. Он не мог быть участником подслушанного возле кинотеатра диалога. И подосланный им наемный убийца не стал бы сетовать на поломанную жизнь. Алиби у Виктора железное - конференцию в прямом эфире в интернете смотрели многие, в том числе и мать Алены, которая не пропускала ни одного подобного эфира, в надежде услышать об урегулировании ситуации с пандемией. Алена в тот вечер пару раз ненадолго составляла маме компанию у экрана и в одном из квадратиков видела Виктора Ильича, сидящего в кресле в гостиной номера, и перед ним на столе стоял стакан с логотипом "Отель "Морской". "Минус еще один. Я приближаюсь к единице... Так, кто следующий на очереди?"

*
Журналистка Орлова тоже пунктуально пришла в кабинет следователя ровно в 16 часов - свежая, подтянутая, в голубых бриджах и серой майке. Сегодня с гор впервые потянуло холодом, и журналистка прихватила с собой легкую белую ветровку.
Орлова еще раз добросовестно ответила на вопросы Алены Панферовой о своей стычке с Розалией и вечере в отеле перед убийством Гельсингфорской. Да, она видела столкновение Наума и Розалии в бассейне отеля. Потом разговаривала с матерью по телефону в гостиничном парке, и мимо прошла Розалия, тоже с телефоном, и настоятельно просила собеседника не опаздывать на встречу. Потом она вернулась в отель, встретила в вестибюле Наума, они немного посидели в баре и выпили по коктейлю и вернулись в свои номера. Биллинг телефона Орловой подтверждал ее слова: звонок в Петербург был зафиксирован в 21.31 и разговор длился 25 минут. В это время, если верить Федуловой, Гельсингфорская уже пришла к кинотеатру, где произошла роковая встреча... И разговор с матерью автоматически снимал с Вероники подозрения. Не могла же она одной рукой держать телефон и рассказывать матери о красотах сентябрьского юга, а другой - бить Розалию камнем по голове.
Сотрудники гостиничного бара подтвердили, что Гершвин зашел к ним в 21.35, выпил чашку кофе, вышел покурить и минут через десять вернулся с Орловой, и они провели в баре еще четверть часа.
- Кстати, Вероника Викторовна, - сказала Алена, закончив с официальным допросом фигурантки, - я наслышана о вашей репутации специалиста по журналистским расследованиям. Ваша слава дошла уже и до наших краев. Полагаю, вы и сейчас не остаетесь в бездействии?
Отпираться было бесполезно. Накануне Вероника уже отправила первую главу подборки "Внучка лейтенанта Шмидта" и получила ответное письмо от ответсека: "Респект. Ставлю на полосу. Удачи!". Вторая глава уже была близка к завершению. И "Невский телескоп" читали и в Алустосе.
- Да, - ответила журналистка, - тем более что под подозрение попали я и мои товарищи. Гельсингфорская успела многих против себя настроить, и я решила попытаться снять с нас подозрения. Да, мы не испытывали к ней добрых чувств, но не настолько, чтобы ее убить.
- Я наслышана о ваших успехах в Синеозерске и Выборге, - улыбнулась Алена. - Вы не раз помогали официальному следствию. И я не буду создавать вам препятствий. Наоборот, я рада нашему знакомству, хоть и при таких нерадостных обстоятельствах.
- Спасибо, Алена Петровна, - тоже улыбнулась Ника. - Надеюсь, совместными усилиями мы быстрее распутаем этот клубок.
*
Лиля Дольская забрала из окошечка выдачи своей любимой мини-кофейни традиционную предобеденную порцию кофе. Сегодня напиток был бесплатным - по карточке "Кофейня Оранж. Каждый 7-й кофе - в подарок". Не спеша потягивая на ходу ароматный эспрессо, Лиля с грустью думала, что осень потихоньку добирается и на Южный Берег. Пока только первые звоночки: пара дождей, ранние сумерки, холодное утро, все больше желтызх листьев попадается под ногами, на балкон шлепнулся первый каштан, в море замелькали фиолетовые медузы с устрашающими жгучими щупальцами. Любимая чебуречная у пляжа вчера закрылась на час раньше. Все больше, с каждым днем, "звоночков" от осени: "Я уже иду, скоро буду, готовьтесь!".
В Мариенбурге, как ей говорили по телефону, осень уже давно хозяйничает на приволье: +10 в полдень, почти ежедневные холодные затяжные дожди, тяжелое серое небо и сумерки к шести часам вечера. Здесь "бабье лето" пока держит оборону. Покамест.
Лиля наслаждалась последней неделей отдыха в Алустосе, стараясь не вспоминать о том, что все ближе день отъезда. Они уже решили, что поедут вместе - Виктор приобрел два купе в спальном вагоне. Это хорошо - в дружеской компании не так грустно будет провожать отпуск.
Лиля допила кофе и оглянулась в поисках урны. И увидела высокого мужчину с огненно-рыжей гривой, выбивающейся из-под красной ковбойской шляпы. Топая тяжелыми "казаками", он наскакивал на потерявшего всякий лоск Ярослава Кратова, бывшего любовника Розалии. Судя по выражениям лиц, парни схлестнулись не на шутку и в любой момент размолвка могла перейти в драку.
- Кирилл! - окликнула Лиля. - Ярослав!
- Это ведь ты ее убил, - рычал Кирилл, не видя Лилю, - а меня подставил! Ты, - он крепко выругался, - потаскун!
- Пошел ты, алкашня! - нервно и зло огрызнулся Ярослав. - Пойди проспись, псих!
- О, понаехали! - громогласно возмутилась какая-то женщина, брезгливо отдернув подальше от спорщиков двоих детей, - хороши, ничего не скажешь! Средь бела дня уже в полном неадеквате!
- Таким в вытрезвителе отдыхать, - так же громко подхватил пенсионер в старомодной белой панаме.
- Да где сейчас те вытрезвители! - шаляпинским басом воскликнула дородная дама, весьма смело фланирующая по набережной в парео поверх цельного купальника.
- Перестаньте! - громче окликнула ссорящихся Лиля. - Вас же сейчас патруль заберет!
К ним уже спешно подходили двое полицейских в форме и крупная девушка в камуфляжном костюме, ведущая на поводке такую же крупную немецкую овчарку.
А с другой стороны к Кратову и Гельсингфорскому уже шагали двое "безопасников" Морского и их шеф, Андрей Камышов.
При виде их Ярослав спал с лица чуть ли не больше, чем при виде полицейских. Сейчас он меньше всего походил на красавца из "Плаща Казановы".
- Уберите от меня этого шизика! - крикнул он полицейским. - Нажрался и нарывается!
- Видим, - миролюбиво сказал один из полицейских. - Да и вы за словом в карман не лезете...
*
Лиля нашла Веронику возле ее любимой кофейни возле автобусной остановки. Ника покупала свой любимый доппио с рогаликом. Лиля купила себе булочку с изюмом и бутылку "Горной" столовой воды.
- Сменщица моя опять попросила ее подменить, - посетовала Орловой барменша, - капец, хорошо, что я одна в семье. Лучше никаких братьев-сестер не иметь, чем таких, как у Дильки. А еще хуже, если ты старшая. И мамкой будешь, и нянькой, и прислугой...
- Да, не повезло Диле, - согласилась Ника. - Я о ней наслышана. Она раньше работала в отеле на набережной, а потом ушла...
- Ее ушли, - поправила девушка в кофейне, - представляете, какие люди есть: одна баба приревновала ее к своему парню и что-то там Дильке в тележку подбросила, серьгу или кольцо и крик подняла: ах, обокрали. Ну и пришлось ей, бедолаге, на набережной с весами стоять и в "Яндекс-доставке" подрабатывать. А мне как раз сменщица нужна, я и предложила ей. Все лучше, чем чс коробом по городу мотаться... Вот ваш кофе, пожалуйста. Рогалик возьмите. Прияьтного аппетита.

Что ты хотела мне рассказать? - спросила Ника, когда они с Лилей устроились в сквере возле кофейни.
Лиля поведала о том, что видела на набережной и заключила:
- А ведь мы зря сбрасываем со счетов Ярослава, думая, что ему незачем было убивать любовницу, которая придумывала такие доходные комбинации. Может, он как раз собирался "соскочить", или же она его просто допекла своей назойливостью и вечной ревностью.
- Но он ушел из бара уже почти в половине одиннадцатого, - ответила Вероника, - то есть уже после убийства. И лыка не вязал, дважды шлепнулся на аллее.
- А что если он выходил и раньше? - спросила Лиля. - После разговора с Морским и перед тем, как в бар пришли вы с Гершвиным?
Вероника нахмурилась. Действительно, почему она об этом не подумала.
- И зачем ему было убивать подельницу, если на кону был такой куш? - поинтересовалась она.
- Он мог по своим каналам узнать, какую ловушку им приготовила Елистратова, но вместо того, чтобы предупредить Розалию об опасности и спешно сворачивать проект, он решил обрубить все концы...
Да, в словах Лили был резон. Ника задумалась над ее словами и пришла к выводу, что эта версия имеет право на жизнь. Сложно было определить однозначно, что связывало Гельсингфорскую и Кратова. Банальная интрижка? Смазливый молодой атлет на содержании у богатой дамы? Парочка аферистов? На людях Ярослав демонстрировал нежную с страстную любовь к Розалии. Но иногда прорывались раздражение и досада, когда Розалия слишком жестко его контролировала, закатывала сцены ревности или сама вела себя неподобающе. Пару раз в разговоре с Никой в курилке Кратов позволил себе резкие высказывания о трудном характере своей дамы и в эти моменты меньше всего был похож на любящего мужчину. Правда, он тут же спохыватился и вернулся в образ, но Вероника поняла, что именно в этих двух обмолвках проявилось его искреннее отношение к Гельсингфорской. Похоже, она даже своего верного чичисбея утомила.
- В общем, - продолжала Лиля, - патруль задержал обоих за нарушение порядка в общественном месте и отвел в отделение. Кирилла оштрафовали и выпустили, а Кратова тут же куда-то увезли люди Морского...
Ника нахмурилась и достала телефон.
- Они с Дымовым уже у Панферовой, - ответил ей Виктор, - Кратов пишет "чистуху", как и обещал. Ребята всего лишь напомнили ему, что я великодушно дал ему возможность догулять на курорте, но пора и честь знать - он обещал явиться с повинной и рассказать, как они с подругой пытались запустить руки в мой банковский счет. Дымов мне скинул на ватсап, что парень поет соловьем и все перекладывает на Розалию: мол, это она его заставила, она все придумала, она была уверена, что сможет помухлевать с моим счетом, и это им сойдет с рук, как до сих пор сходило, а он так - на кнопочки нажимал; она в их тандеме была главной, а он только выполнял приказы, - в голосе Виктора прозвучало презрение. В общем, настоящий рыцарь без страха и упрека.
- Никакой он не рыцарь, - ответила Ника, - я это сразу поняла.
- А что? - весело спросил Морской, - ты думала, что мои бойцы увезли Кратова, чтобы в асфальт на трассе закатать или в фундамент на стройке на место опоры запихнуть? Не скрою, кое с кем я так и разбираюсь, но для этого меня нужно разозлить куда серьезнее. А на этого попугая даже цемент переводить жалко. Пусть поработает на лесосеке, подумает о том, что надо более осмотрительно выбирать себе партнершу и не лезть на рожон.
- У нас с Лилей возникла одна версия...
- Уже иду.
*
- Может, потому он так легко согласился признаться в хакерстве, чтобы спрятаться от подозрений в убийстве, - сказал Виктор через час, когда все трое сидели в шашлычной на набережной, - это как в карточной игре, пожертвовать какой-нибудь мелочью, чтобы сохранить ценные карты и выложить выигрышную комбинацию...
- Но ведь попав под статью о мошенничестве с банковскими счетами, он рискует "засветиться" и в убойном деле, - заметила Вероника, - это слишком сложно: сманеврировать так, чтобы вместо тяжелой статьи пойти по более легкой. Хотя, откуда мы знаем - может, он еще и профессиональный картежник и понаторел в этих приемах настолько, что и в жизни их применяет.
- Нашу версию легко проверить, - Морской взялся за телефон. - За Кратовым в тот вечер уже наблюдали. Если он действительно куда-то уходил после нашего разговора, то это не укрылось от моих ребят. Вот Розалию они упустили. Я за это Андрею уже голову намылил. Сейчас выясним, все ли время Кратов просидел в баре...
- Но Федулова говорит, что видела невысокого и субтильного человека в темной одежде, - напомнила Лиля, - а Кратов - высоченный, плечистый. И предпочитает белый колер или яркие расцветки.
- Федулова могла что-то недосмотреть в темноте, - пожал плечами Виктор, - или неправильно запомнить рост и комплекцию собеседника Розалии.
Ожидая ответа от Камышова, Виктор, Ника и Лиля молчали, продолжая в уме примерять к Ярославу свою версию. От "Морского" до кинотеатра - 15 минут ходьбы быстрым шагом. Если Ярослав выходил после разговора с Виктором и вернулся к появлению в баре Ники и Наума, то он вполне успел бы дойти до "Родины" и вернуться. И то, что он был мертвецки пьян, тоже укладывается в эту картину. Непросто пережить превращение в убийцу, особенно если убил женщину, с которой долгое время состоял в близких отношениях...
Андрей Яковлевич позвонил еще через полтора часа, когда Лиля и Вероника пошли прокатиться на "банане", а Виктор купил у жизнерадостного пляжного торговца копченую "рыбулечку-красотулечку" и лакомился ею.
- Морской слушает, - Виктор сплюнул кожицу в ладонь.
- Он выходил, - доложил Камышов. - Через пять минут после того, как вы ушли в номер. Он взял самокат около "Кинг-Бильярд" и вернулся в отель через 28 минут и снова проследовал в бар...
- Спасибо, Андрей. Пока все. Свободны.
"Так. Опаньки..."
*
- Я больше не могу, - Кратов потряс головой и воспаленными глазами посмотрел на Алену и Нику, ища у них сочувствия, - она меня задавилп своим самодурством, своей вздроностью, ревностью, вертела мной, как волчком, я сам и шагу ступить не мог, чтобы она не узнала...
- И все равно вы оставались близки с ней, - сказала Вероника.
- Мне некуда было деваться, - шумно вздохнул Ярослав, - она обо мне знала кое-что... В общем, я тогда попал в скверную историю, и если бы это выплыло, меня бы в Питере один тип, вроде вашего Святоши, точно бы в Обводник скинул с рельсой на ногах... Этим Роза меня и держала, все время напоминала, чем я ей обязан и что она обо мне знает. Она знала, что деваться мне некуда и я буду терпеть все, что бы она ни выкинула, если мне жить хочется...
- И вы боялись ее даже больше, чем Морского? - спросила Алена. - Когда она предложила вам взломать его счет, она тоже напомнила о некоем секрете? Кстати, к какой категории он относится?
- Не к вашей, - буркнул парень, - Уголовный кодекс я не нарушил. Просто в Питере есть кое-кто, кого злить нежелательно, а я лоханулся... Мне там был бы не климат, если бы Розка не прикрыла мою задницу. Ей нравилось держать меня на коротком поводке...
- А разговор между Гельсингфорскими, который вы, якобы, подслушали на парковке возле своего спортклуба, - напомнила Алена, - имел место на самом деле, или вы его придумали, чтобы подставить мужа своей знакомой?..
- Был, - кивнул Ярослав. - Это правда. Но этот худжник от слова "худо" - то еще трепло, как собачонка придурочная, больше языком мелет, чем делает. Он сто раз на дню мог орать, что Розку убьет, закопает и в Неву скинет, а на самом деле тоже у нее на цырлах бегал и чихнуть не мог без ее разрешения. Она им тоже вертела, как хотела. Трепло, а не мужик, - скривился Кратов и чуть не харкнул на пол кабинета следователя.
- Прекрасно, господин Кратов! - круглые очки Алены Петровны гневно блеснули. - А мы на основе ваших показаний взяли Кирилла Гельсингфорского под стражу по подозрению в убийстве жены. Вы забыли тогда уточнить, что за этими угрозами на парковке ничего не стояло... Вы знаете, как Уголовный кодекс трактует такую забывчивость?..
- Ага, давайте, к стенке меня поставьте, - взъерепенился Кратов. Взъерошенный, небритый, сейчас он уже не выглядел таким ярким красавцем, как пару недель назад. - Розку посадить у вас кишка была тонка, а на меня рады всех собак повесить! Да и она всегда сухой из воды выходила, небось даже от Святоши бы выкрутилась, а меня бы ему на съедение кинула, и вы бы ничего не сделали!

*
Ярослав даже раскашлялся от волнения, прочистил горло и продолжал:
- И тут, с домом писателя, бабло стрясла бы по-любэ, и ничего бы вы не сделали. А после Алустоса у нее в планах был парк тигров и львов, драконило ее, что этот мужик так раскрутился, со всего мира к нему ездят, с селебритис фоткается, и львы от его шлепанца в ужасе разбегаются. Она придумала, как его развести на компенсацию - чтобы превосходство над ним установить. Мол, львы его боятся - а она его заставит играть по ее правилам и "спасибо" говорить за то, что она вообще бизнес его не прихлопнула, а только так, слегка понадкусывала.
Алена и Ника слушали его, не перебивая. Иногда важно было дать подследственному возможность выговориться - может, в потоке слов пройдет важная для следствия информация.
- Она для этого как-то собиралась Злату свою использовать, - продолжал Кратов, - говорила, что с ее помощью устроит владельцу парка веселую жизнь. Пора, мол, дочке учиться маме помогать. Розка страшный человек была - девчонку баловала, все ей разрешала, на каждый ее чих умилялась, а и ее не пощадила бы ради куша.
Он осекся и хрипловато попросил стакан воды: "В горле пересохло". Алена молча налила стакан, подала ему. Ярослав выпил, кивком поблагодарил и продолжал:
- А еще в отеле она учудила. Горничная наш номер убирала, совсем еще молоденькая, хорошенькая, как картинка. Ну, я с ней парой фраз перекинулся, поулыбались, без всякого, я же видел, что она не из таких, которые на работе под клиентом подрабатывают и даже не думал лапы тянуть. Так моя пиранья, Господи, прости, аж скрючилась от злости и подстроила так, что девчонку по статье уволили. А потом ржала и говорила мне: мол, еще на какую шлюшку засмотришься, я ее посажу, эту пожалела, а следующую, мол, не пощажу.
Ника чуть не выругалась вслух, настолько отвратительна ей была Гельсингфорская. Ну и парочка. Друг друга стоят.
А Панферова спросила "в лоб":
- А куда вы отлучались из отеля между 21.30 и 22.00? По мнению судмедэксперта, потерпевшей был нанесен удар ориентировочно в 21.40, а смерть наступила 15-20 минутами позже.
Ярослав молчал, но, взглянув на его напрягшиеся плечи, Ника подумала: "Неужели он?!"
- Куда я отлучался? - промямлил Ярослав, отводя глаза; взгляд беспокойно заметался. - Когда я отлучался? Ну, на пляж ходил, макнуться, немного перебрал, надо было немного прочухаться...
- Так вот каждое лето и тонут, - поправила очки Алена, - выпьют, а потом "освежаются"... Ничему людей горький опыт предшественников не учит. Специально правила поведения на воде вывесили у входа на пляж, а вы их даже не читаете. Нет, Ярослав, на пляж вы выходили уже после 22 часов. А вот сорока минутами раньше брали самокат... Это ведь ваш номер телефона? - она взяла со стола распечатку. - Вы оплатили аренду через приложение на смартфоне...
- Почем я знаю номер, я что, сам себе звоню? - огрызнулся Кратов.
Алена молча набрала номер, указанный в распечатке. Из кармана рубашки Ярослава раздалась бравурная трель. По лицу парня было видно, как он хочет разбить звенящий телефон о голову дотошной женщины-следователя.
- В половине десятого вы взяли самокат. Через 26 минут его вернули. Да на обратном пути около шашлычной чуть не сбили туристку с внучкой. Бабушка написала заявление в полицию и назвала приметы человека, который так неосторожно ехал на большой скорости... Скорость превышаете, да еще обругали женщину с ребенком. Некрасиво.
- Перечница старая, - зло буркнул Ярослав, - сама пусть смотрит, раззявилась и прет со своей личинкой, я им сигналю, а им уши заложило!
- Набережная - пешеходная зона, -- возразила Ника, - и внимательнее должны быть как раз те, кому хочется покататься на самокате именно там, где люди гуляют.
- Еще и в нетрезвом состоянии ехали, - дожимала Алена, - перед тем, как взять самокат, вы, по словам бармена в "Морском", выпили два крепких коктейля.
- Напьешься тут! - махнул рукой Ярослав. - Розка совсем страх потеряла, на самого Святошу вздумала наехать. Думала, и его так же облохает, как всех, и он утрется и стерпит, не будет шум из-за мелочи поднимать, а он нас тут же вычислил и к стенке припер. И местные не такие дураки, чтобы какой-то бабе заезжей платить за свой же собственный музей. Ко мне как-то на набережной возле отеля баба одна подвалила, из местной верхушки, такая, вся в цепочках, и говорит: приготовьтесь, мол, к жесткому противостоянию, вы, мол, кокосовый орех разгрызть пытаетесь, опасное это дело, зубы можно сломать... И взгляд такой, как у акулы...
"Елистратова, - догадалась Вероника, - Розалия зря ее разозлила. Полина Ярославовна может быть опасным противником. А тут еще давние счеты... Ну вот, опять все упирается в управление культуры! Но тогда провисают показания Федуловой о подслушанном разговоре у кинотеатра..."
-- Ну так что? - спросила Алена, которая, судя по хмурому выражению лица, тоже узнала по описанию Полину Елистратову, - пешком бы вы не успели так быстро обернуться. А на самокате - запросто. Так куда вы ездили?
Кратов замялся, потирая лоб. Потом вздохнул:
- Вижу, вы всерьез решили убийство на меня навесить. Придется сказать... Там, в том муравейнике, девчонка одна живет... Я с ней тут познакомился. Ничего серьезного, так, пару раз прошлись у моря, пока Розка в СПА красоту наводила. Она заляжет там часа на три, четыре, а я с этой девочкой пройдусь туда-сюда, по мороженому съедим, и она к себе, а я - опять к Розке, галантного кавалера изображать. А в тот вечер так меня накрыло. Понял, во что мы встряпались, на душе гадко, даже коктейли не помогают, накрыло - хоть плачь, хоть утопись. Ну, я и поехал к той девчонке, а ее дома нет. Ну я и вернулся и с досады надрался до соплей. Уже плевать было, если Розка запах учует и орать начнет. Сама поддать здорова. То есть была... У нее это в роду. Розкину бабку за это с работы турнули. Слышали? Она проводницей работала в поездах дальнего следования и всегда в служебном купе прятала бутылочку и прихлебывала втихаря. И однажды на этом погорела - до этого как-то удавалось скрыть, а тут прокол вышел. Поезд приезжает на станцию, стоянка - пять минут. Одним пассажирам выйти надо, другие ждут на перроне, когда вагон откроют, а никто не выходит и не открывает. Все волнуются, кто-то занервничал и начальника поезда вызвонил. Тот в купе проводницы стучал, стучал, открыл своим ключом - а проводница пьяная храпит. Поезд двадцать минут перестоял! Люди испсиховались! Скандалище был! Ее и выперли по статье. И Розка была вся в бабку: как допадется до спиртного, так и надерется до отключки. А втрезве на меня даже за легкий запах верещала, как кошка драная...
- Имя и адрес вашей знакомой, будьте любезны, - Алена взяла ручку, открыла блокнот.
- А зачем? - промямлил Ярослав. - Вы там осторожнее, она из такой семьи, у них с этим строго... Еще поставят меня на ножи, или ее придушат.
- Я должна убедиться, - жестко сказала Алена, - что вы действительно ездили к девушке, а не к кинотеатру. И для этого должна с ней побеседовать. Работа у меня такая, все проверять и всех опрашивать. Итак?
- Она из мусульманской семьи, - захрустел пальцами Ярослав, - поди объясни ее отцу или братьям, что мы просто по набережной ходили и мороженое ели. Решат, что я опозорил девушку, и кирдец нам обоим...
- И тем не менее, вечером пошли к ней домой. Не боялись ее скомпрометировать? Нелогично как-то.
- У нее вход отдельный, в пристройке... Там планировка у домов - улет: пристройки, достройки, поналеплено на фасад, такой абстракционизм... Я к ней поскребся, да вижу, свет не горит. То ли спала уже, то ли дома не было. Так ни с чем и ушел.
- Я настаиваю на том, чтобы вы назвали мне ее имя и адрес, - непреклонно потребовала Алена, - потому, что ваше якобы несостоявшееся свидание по времени совпадает с совершенным неподалеку убийством. В противном случае я буду вынуждена выяснять ее координаты окольными путями, и ее семья неизбежно узнает о том, что их дочь разыскивает прокуратура в связи с убийством, чтобы она подтвердила или опровергла алиби одного из основных подозреваемых.
Ярослав запустил пальцы в густые волосы и несколько раз с силой дернул свои "неаполитанские" кудри.
- Дурак, вот дурак, - простонал он, - и дернуло меня подкатиться к этой жабе! Думал: развлеку богатенькую бабенку, раз ей так мужской ласки хочется, в первый раз, что ли? У нас в клубе полно таких: не тренироваться ходят, а с тренерами резвиться. Или некогда им мужа искать, все время бизнес съедает, или мужик - медуза без щупальцев, вот баба и ищет ласки на стороне, или просто шило в заднице свербит...
- И вы охотно их ублажаете, - подхватила Вероника, - а сами презрительно говорите об "обслуге". А сами-то чем отличаетесь от тех, на кого смотрите свысока? Я думаю, что официант, который подает комплексный обед, или горничная, которая меняет полотенца в номере, зарабатывают на жизнь более честным путем, чем человек, который развлекает скучающих состоятельных дам!
- А вы вообще чего тут делаете? - вызверился на нее Ярослав. - Вы что, тоже следователь, или из полиции? Вы журналистка, и вообще не должны присутствовать при следственных мероприятиях, а сидите тут и встреваете!
Он покосился на Алену, а та постучала карандашом по столу и ответила:
- Вероника Викторовна - добровольный помощник-дознаватель. Ее специальность как раз - журналистские расследования. И в моем кабинете она присутствует абсолютно законно и легально.
-- Ага! - окрысился Ярослав. - Подружке Святоши все разрешено. Кто ему откажет, того тут же в асфальт на "Тавриде" закатают! Ясно! А на меня всех собак повесить хотите, крайнего нашли! То Розка меня, как осла на поводке, водила, следом Святоша за горло взял, потом Гельсингфорский, олень ветвисторогий, наскакивает, а теперь вы прессуете! И девчонку готовы подставить - ее потом родня за позор убьет, а вам наплевать - лишь бы дело раскрыть и премию огрести по итогам квартала! Тьфу, ...!
- Не выражайтесь, - строго сказала Алена.
- Ага, вас только это и колышет! А то, что и меня, и девочку эту могут не сегодня, завтра в расход отправить, вас не колышет! Может, лучше мне и впрямь "чистуху" написать" и срок отсидеть, может, хоть в зоне меня не достанут, - обозлился Ярослав, - могу заодно еще парочку "висяков" на себя взять, чтобы срок побольше дали. Лучше в Магадане в телогрейке, но живым, чем тут, в южном краю, окочуриться с ножом под лопаткой! Так мне, дураку, и надо, чтобы знал: от таких, как Розка, надо за километр шарахаться. Она вечно сама влипает и того, кто рядом, за собой тянет, как индийский махараджа, с которым на костер всю семью рядом клали. Давайте, пишите, все на меня вешайте, может, вознаграждение получите за повышение раскрываемости, хоть очечи себе хорошие купите, а то ходите с таким велосипедом на носу, такие и школота носить не будет!
Алена поперхнулась от возмущения и впервые не нашла, что ответить. Похоже, Ярослав был напуган настолько, что страх перешел в демонстративную истерическую наглость - "будь что будет, хуже уже некуда, все равно два раза не убьют!". Так загнанный зверь в последнем отчаянном порыве бросается на охотника. Похоже, приговора по "убойной" статье он боялся меньше, чем тех людей, которых успела настроить против себя Розалия. Или тут было что-то другое?..
- Все ясно, - ледяным голосом сказала Алена, подвигая к себе лист бумаги, - я выписываю постановление о вашем задержании и могу считать ваши слова добровольным признанием в убийстве Розалии Гельсингфорской. Сейчас вас отведут в камеру, а завтра я снова попытаюсь с вами поговорить. Надеюсь, к тому времени вы успокоитесь и будете в состоянии нормально вести диалог.
Ярослав молчал, отпустив голову.
- Вы слышите? - спросила Алена. - Я беру вас под стражу.
- Работа у вас такая, сами сказали, - хмуро ответил парень, все еще не глядя на нее. - Ну и берите. В камере хоть отдохну... Задолбался я. Как под прицелом хожу. С одной стороны Святошина братва пасет, с другой - шишки местные, злющие за наезд на музей, тоже придавить могут, чтобы другим неповадно было на их исторические ценности посягать, и Гельсингфорский тоже грозился размазать и еще...
- Что? - спросила Алена.
- Ничего. Ну, гопота местная на ваших, тьфу, Бомборах на меня уже наседала: чего, мол, в их район шляюсь, быковали: тебе, мол, что, в Питере девок мало, что ты до наших добираешься... Бомборы! - фыркнул парень - Надо же было этот отстойник так назвать! Это же задница цивилизации, простите, дамы! Тот, кто это название придумал, не знает, наверное, что такое бомбора... А вы знаете?
- Волна, которую так любят серфингисты в Австралии, - ответила Алена, - слово из лексикона австралийских аборигенов.
- Респект образованным людям, - чуть улыбнулся Кратов, - приятно с умными пообщаться. А эти дрищи помойные, - он чуть не сплюнул от злости, - понятия не имеют, в честь чего их трущобы так обозвали. Только пыжатся: "наши Бомборы, мы на Бомборах, мы с Бомбор"! А сами только и умеют, что материться, пиво хлестать и быковать. Будний день, а они по улицам слоняются или заборы подпирают, семечками поплевывают и прохожих задевают. Бомборы! Блин!
- А вы видели настоящую бомбору? - спросила Ника, чтобы немного успокоить кипящего от ярости парня.
- Видел, - признался Ярослав. - В Австралии. Ездил на соревнования, кубок взял и из большого спорта ушел триумфатором. И бомбору на серфе словил. Ощущения, когда на гребень взлетаешь - улет нереальный! Эх, будет теперь, о чем в тундре вспоминать!
- Кстати, - сказала Алена, - я все же попытаюсь выяснить имя и адрес вашей знакомой, чтобы вызвать ее, как свидетеля. Не обессудьте - это моя работа. Проще было бы, если бы вы все же ответили бы на мой вопрос. Тогда мне не пришлось бы наводить о ней справки окольными путями, я могла бы вызвать ее, не привлекая постороннего внимания, и семья девушки ни о чем не узнала бы. Если вы так заботитесь о ее безопасности, то своим молчанием оказываете девушке медвежью услугу.
- Вы можете гарантировать, что ей это ничем не грозит? - спросил Ярослав после заминки. - Понимаете... И на старуху бывает проруха. До сих пор я женщин использовал как хотел... На одних зарабатывал, как на Розке, с другими развлекался и плевать хотел на них. Думал, все они одинаковы, и нечего с ними чикаться... А эта девчонка, она особенная. За душу меня взяла. Я, конечно, д...мо не хуже Розки, но тут и у меня остатки совести проснулись. Девчонка эта уже по жизни нахлебалась, не хочу ее лишний раз подставлять. Думал, это у меня жизнь собачья из-за того, что жабу Розку приходится ублажать, а по сравнению с этой девочкой я еще в шоколаде... Тем более что я перед ней виноват.
- Есть тайна следствия, - ответила Алена, - и я могу гарантировать анонимность свидетелей. У нас не принято трепаться о своей работе с кумушками на лавочке.
Кратов шумно вздохнул, принимая решение, и посмотрел на конвойного:
- При нем не хочу говорить, пусть выйдет на пару минут.
- У меня инструкция, - обиделся парень, - я тоже не имею права болтать о том, что в кабинете у следователя слышу.
- Я тебя на Бомборах видел, - уперся Ярослав, - мало ли, вдруг там пивка дернешь после смены и болтнешь - жене или дружбану, те - еще кому-то, и пошла писать губерния... Пусть выйдет. Или боитесь, что нападу? - сощурился он. - Или из окна выброшусь?
- Не выброситесь, - покачала головой Алена, - тут стекла прямое попадание из "ПМ" выдерживают. И тревожная кнопка у меня под рукой. Сержант, выйдите на две минуты.

- Не имею права, - заупирался сержант, - у меня инструкция, вдруг что, мне холку намылят...
- А я уже догадалась, о ком вы говорите, - небрежно бросила Вероника, - хотите, попробую угадать с трех нот?
Глаза Ярослава сузились. Видно, что теперь он мечтает огреть тяжелым предметом журналистку.
- Сержант, под мою личную ответственность, - вмешалась Алена, видя, что ситуация выходит из-под контроля. - Если что, сошлетесь на меня - я к строгачам за самоволку привыкла. Не впервой.
Сержант вышел, но с порога зыркнул на Ярослава: "Только рыпнись, грамотей! Ты у меня тогда по пути в камеру упадешь... Раз десять!"
- Это горничная, о которой вы говорили, - сказала Вероника. - Розалия неспроста постаралась удалить ее из отеля, ей было, чего опасаться...
- Да, - нехотя признался Ярослав. - Розка не дура была, все видела. Мне Диля с первого дня в душу запала, но я не знал, как к ней подступиться. Она не из таких, с кем все просто и ясно: познакомились, выпили и в койку. Если бы все бабы такими были, и я бы к ним по-другому относился. У Дили жизнь - врагу не пожелаешь, а она не остервенилась, не возненавидела весь мир. По двенадцать часов в смену по отелю бегала, номера прибирала, полотенца подавала всяким сытым рожам, помойку за ними выносила, и все с улыбкой, и глаза, как звездочки, блестят. А дома на ней верхом ездят: принеси, подай, всю зарплату отдай и еще покрикивают, еще недовольны. А она считает, что как старшая дочь должна помогать семье. Родители ей дали жизнь и вырастили, а теперь она им долг отдает. Младшие - еще маленькие, она, как старшая сестра, обязана о них заботиться, ведь маме тяжело с такой оравой. Сестрица-погодок у нее - хабалка цапучая, вылитая Розка, только толстая. Диля же ее еще жалеет: у Амины, мол, здоровье слабое, ей беречься надо после ковида... Тьфу! Видел я эту слабенькую больную. Морда - хоть котят бей, косметики - как на заборе, в три слоя, ногти - сантиметров пять, раскрашены - чертям тошно. Видно, что своими руками она даже чашку не сполоснет, чтобы маникюр не испортить. Хитрая, пригрелась на чужой шее. Да, хотел я от Розки слиться. Пообщался с Дилей, и самому от себя противно стало. Как последняя б... живу, - выругался тренер, - извините, дамы. Решил: стопэ, хватит уже, а то скоро в зеркало при бритье плевать начну. Хотел нормальной жизни, с Дилей. Я бы ее уговорил. Я с женщинами разговаривать умею, - самодовольно добавил Кратов. - А чтобы не пустым в новую жизнь уходить, я бы дождался, пока Розка тут свое кино докрутит, сливки снимет, и слинял бы от нее со всей прибылью. Она думает, что хитрее всех и любого обвести может, а я кое-чему у нее научился, и ее саму на прощание хорошо бы нагрел. И Дилю из рабства вытащил бы. Жалко смотреть на девчонку - ее домашние совсем заездили!
- Вас кто-нибудь видел на Бомборах в тот вечер? - спросила Алена. - Кто-нибудь мог бы подтвердить, что вы были именно там?
- Видели, мать их, - не сдержался Ярослав. - Извините... Да наскочили какие-то придурки: чего, мол, я притащился, чего надо. У одного в соседнем доме подружка живет, он спьяну и решил, что я к ней приехал. Да на кой мне сдалась эта лахудра визгливая! Но разве идиотам что-то объяснишь? Когда я от Дилиного дома шел, пристали: сейчас, мол, разговор будет, как по чужой территории расхаживать и чужих баб клеить. А я ждать не стал, пока меня изукрасят, - ухмыльнулся парень, - и сам им навалял. Злой был, как собака, да еще выпил. И Дилю дома не застал и сгоряча раскидал эту гопоту по асфальту. А тут мигалка - полиция на драку подоспела. Я - на самокат, и наутек от них. Тогда и эту бабку с малявкой чуть не сшиб... Не хотелось с ментами местными разбираться.
Алена черкнула в блокнот: запросить отделение полиции, контролирующее район Бомбор, узнать, была ли в тот вечер на их участке драка.
- Только вы Дилю не светите, - еще раз попросил Ярослав. - А то ее и убить могут. У нее двое братьев - одному 15 лет, другому 16, так они на родовых традициях чеканутые - полные отморозки, и от отца с матерью усвоили, что Дилю можно чморить и прессовать по любому поводу. Амина, вторая - родительская любимица, ее трогать низзя, а старшую сестру - всегда пожалуйста!
- Так, пора с этими Магомедовыми на официальном уровне разбираться, - нахмурилась Панферова, перелистывая протокол допроса, когда Кратова увели. - По его словам, обстановка в семье неблагоприятная.
- Похоже на правду, - сказала Ника, помешивая ложечкой свой кофе, - я тоже наслышана о том, как к Диле относятся в семье - эксплуатируют и беззастенчиво попрекают, хотя она костьми ложится, чтобы помочь домашним. Зато ее сестру Амину обожают, ей все сходит с рук, и младшие братья и сестры уже переняли у родителей такое отношение к старшей сестре: она всем должна, всем обязана, и о нее можно ноги вытирать, а девушка даже не знает о том, что у нее есть права, она - не собственность своих родителей и уж тем более не обязана терпеть хамские выходки от малолеток, которые только и достигли, что попу сами себе вытирать научились. Не знаю, в чем конкретно ее обвиняют домашние, но это распространенный прием манипуляторов; завиноваченный человек легче управляем и более терпелив.
- Я дам сигнал в отдел опеки и попечительства, - Алена набрала сообщение на телефоне, - и проверю показания Кратова о драке на Бомборах. Если он действительно подрался там с хулиганами, то не мог в это же время быть у кинотеатра и бить Гельсингфорскую кирпичом. Итак, минус еще один! - Алена тоже налила себе кофе.
Вероника вопросительно посмотрела на нее.
- Ваш друг, Наум Моисеевич, говорил мне, что я должна радоваться, когда один из подозреваемых оказывается чист. Чем ближе к единице - тем лучше. Отсеивая одного за другим, в конце концов я доберусь до того, кто мне нужен.
- Редкий случай, - заметила Вероника, - Наум сразу поладил со следователем. Обычно у него не складываются отношения с вашими коллегами. Они его не любят за излишнее внимание к деталям, а он их- за стремление поскорее сбагрить дело в суд, оправдывая это большой загрузкой. Вот летом в Выборге у него со следователем была такая баталия! А кончилось все тем, что Ильин сам у нас помощи попросил, чтобы не получить нагоняя от начальства за головотяпство.
- Мы с господином Гершвином родственные души, - улыбнулась Алена, - я тоже считаю, что дело надо делать на совесть, а не кое-как, лишь бы скорее, и не откладываю дела в долгий ящик, если они кажутся мне пустяковыми и незначительными - подождут, мол, некогда, есть заботы поважнее. Для моих коллег это лишний повод считать меня белой вороной, но такая уж я - годами дело не мусолю, но и не стараюсь побыстрее с плеч сбросить. И еще... Вероника Викторовна, я думала, меня после 17 лет практики ничем не удивить, но Кратову сейчас это удалось. С первого взгляда он мне показался беспринципным красавчиком, привыкшим жить за счет женщин, трусом и прожженным циником, но сейчас он абсолютно искренне беспокоится о судьбе Дили Магомедовой. Если она пробудила человеческие чувства даже у такого авантюриста, она действительно незаурядная девушка.
- И я такого не ожидала.
*
Ответ на запрос Алена получила очень быстро, и он подтвердил алиби Ярослава. Патрульные, дежурившие в тот вечер на Бомборах, действительно выехали на подозрительный шум, доносящийся с улицы Якорной, и увидели драку, вернее - ее завершение. Трое валялись на проезжей части, четвертый при виде патрульной машины вскочил на самокат и умчался. Преследовать его полицейские не смогли, чтобы не переехать на узкой дороге потерпевших. Догонять самокатчика бегом было невозможно - даже самый быстрый бегун не сможет тягаться с мощным электросамокатом. И беглец скрылся из вида почти мгновенно.
Трое местных жителей, молодые люди в возрасте от 18 до 21 года были в таком состоянии, что полицейским пришлось вызывать "скорую помощь". У одного парня сломан нос, у другого - челюсть, а третий так ударился об асфальт, что лежал в больнице с тяжелым сотрясением мозга. Они признались, что хотели слегка припугнуть забредшего в их район поздним вечером туриста. Один из парней сказал, что неподалеку живет его подруга, 20-летняя кассирша в алкомаркете "Точка", девушка очень бойкая и разбитная, и парень подозревал, что приезжий пришел именно к ней. Взглянув на фото Ярослава, все трое опознали своего спарринг-партнера. "Я его рожу навсегда запомнил, - уныло прошепелявил драчун со сломанной челюстью, - не ожидали, что он такой амбал. Думали, шуганем его, он с перепугу и дорогу сюда забудет, а он как пошел молотить - троих уделал за минуту! Капец, отморозок!"
Один из патрульных рассказал, что, подъезжая к месту драки, осветил фарами ее участников и успел рассмотреть лицо нарушителя порядка прежде, чем тот вскочил на самокат. Второй вспомнил, что на Якорную они прибыли в 21.45. "И как проворно он от нас удрал! А что? Не стрелять же в него было! Улица извилистая, могли в окно кому-то засадить. А во-вторых, что - убивать каждого, кто подрался? На Бомборах это частенько случается, район такой..."
Алиби Ярослава подтвердилось. В то время, когда Розалия встретилась около "Родины" со своим убийцей, Кратов дрался с бомборскими "защитниками территории". И даже попал в поле зрения полиции.
- Минус еще один, - резюмировала Алена, - теперь ему грозит разве что небольшой срок за мошенничество со счетами Морского, а если повезет - то вообще административкой отделается... Кто у нас еще остался?
*
Наум Гершвин легко ориентировался на Бомборах потому, что по долгу службы ему приходилось бывать в самых разнообразных местах, и такие "муравейники-шанхаи-лабиринты" он знал хорошо. Алена, Вероника и Морской еле поспевали за ним.
У дома Магомедовых уже стояли две служебные машины и собралась толпа зевак. Визит работников опеки обернулся скандалом. Магомедова-старшая, молодая, но очень дородная женщина, сварливо орала, призывая всех посмотреть, как "государство" издевается над многодетной матерью, как у нее решили отобрать детей; она беременна и кормит грудью, а ее подвергают такому стрессу... Представители органов опеки не могли и слова вставить в этот бурный поток гнева. Матери вторила ее дочь Амина, точная копия, только на 20 лет моложе и такая же горластая и напористая. В слинге на необъятной груди Магомедовой-старшей трубно орал младенец, внося свою лепту в общий тарарам.
На Алену чиновница из отдела опеки посмотрела с надеждой:
- Сделайте хоть что-нибудь. Видите, даже во двор не пускают, кричат, разговаривать не хотят. И всю улицу в поддержку согнали...
- Наум Моисеевич, - позвала Алена.
- Как не помочь дамам, - галантно сказал адвокат и шагнул к крикуньям. Почему-то при его виде обе корпулентные восточные красавицы моментально притихли, настороженно глядя на этого представительного седеющего мужчину в летнем льняном костюме. И даже младенец перестал кричать и тоже округлил глазенки на Наума.
- Я готов выслушать, какие у вас проблемы, - Наум показал старшей Магомедовой свое удостоверение члена Коллегии адвокатов.
Только сегодня утром Гершвин вернулся из Кефы, где добивался отправки дела Тиграна Оганесяна на доследование в связи с вновь открывшимися обстоятельствами. Всю ночь адвокат провел в автобусе, и в отель забежал только на четверть часа - принять душ, побриться и выпить чашку кофе. Но ничто в его облике не выдавало усталости после бессонной ночи, когда приходилось взбадривать себя скверным автоматным кофе и сигаретами на стоянках. Наум выглядел энергичным, бодрым и полным сил, как будто отлично выспался и посетил СПА.
Видя, что этого человека не напугаешь истерическими воплями и не собьешь с толку сварливой скороговоркой, обе Магомедовы решили сменить тональность.
- Вот, сами видите, ни с того, ни с сего опека заявилась, хотят условия посмотреть, типа, обстановка неподобающая, - ответила Магомедова-мать, - с этого-то все и начинается, я наслышана, как под эту лавочку детей у родителей отбирают. То условия плохие, то обращение с детьми не то, или жалобы на них - скольких уже вот так забрали. Сами говорят "Рожайте больше", а сами вон чего делают!
- Кто-то им наговорил, что у нас в семье дети травлю и линчевание устраивают, - подошел к ним муж Магомедовой, - типа, сыновья наши чуть ли не бандиты...
Ника посмотрела на свежее розовое лицо отца семейства, на его упитанную, как у Карлссона, фигуру и пухлые, не огрубевшие на работе руки. И вспомнила Дилю - худенькую, вечно бледную от усталости, в дешевых джинсах и выгоревшей футболке, как она стояла на набережной с весами и пучками лаванды, как пыталась поднять тяжелый короб "Яндекс-доставка" на багажник велосипеда... Похоже, ее домашние действительно хорошо научились жить без забот и усилий. А Диле это не дано. Хитрить и приспосабливаться она не умеет...
По двору с гиканьем и воплями носилась орава детей, очень похожих друг на друга и на Магомедовых-старших. Они палили друг в друга из водометов, толкались и уже оборвали бельевую веревку, затоптав чьи-то простыни в пыль. У забора топтались два парня лет 16, явно тоже из этой семьи. Их глаза, не отягощенные интеллектом, смотрели на мир тупо и равнодушно. Так смотрит монотонно жующая жвачку корова.
Один из шалопаев окатил из водомета визитеров из отдела опеки и залился звонким смехом. Родители не обратили на это внимания.
- Не могли бы вы успокоить детей? - взмолилась дама, стряхивая воду с папки, которую держала под мышкой и сокрушенно глядя на мокрую блузку. - Меня облили!
- А вы увернуться не могли? Не видели, что дети играют? - снова воинственно уперла руки в бока мать семейства. - Мы вас сюда не звали, это наш двор, дети на своей территории играют! Буду я еще из-за всяких тут своим детям делать замечания!
- И все же сделайте, будьте любезны, - вполголоса сказал Виктор, ловко уклонившись от следующего водяного залпа. - А то вы сами даете повод думать, что не в состоянии воспитывать детей.
Его интонации стали жесткими, глаза потемнели, и Магомедова-старшая не осмелилась наорать или сварливо оборвать этого худощавого молодого человека в джинсах и "поло", почувствовав в нем силу, против которой она проигрывает.

Магомедова дернула за ухо одного из своих отпрысков, другого звучно шлепнула пониже спины и визгливо заорала:
- А ну заткнулись и пошли в дом! Бегом!
Карапузы заревели от боли и обиды.
- Меее, меее, - противным голосом передразнила Амина, уперев руки в толстые бока. - Кому сказано? А то ща еще я добавлю!
- А вот это уже лишнее, - нахмурился Наум. - Тем более при официальных лицах.
- А че не так? - уставилась на него старшая Магомедова. - Сказали успокоить детей, я успокоила. А че, если они слов не понимают? Меня так воспитывали, и ниче, ж... не отвалилась, зато все понимала сразу.
- А сейчас это квалифицируется, как нанесение побоев, - сухо сказала Алена, - и подпадает под соответствующую статью Уголовного кодекса.
- Некогда мне кодексы читать, - гаркнула Магомедова, - сами видите, какая у меня семья, кручусь целый день, присесть некогда, если десять минут покоя урву, и то праздник!
- Где ваша старшая дочь? - отрывисто спросил Виктор, и выражения его лица испугалась даже Вероника.
- Пусть хоть вообще не является, беспутная, - у отца даже щеки затряслись от гнева. - Совсем от рук отбилась, небось уже и по мужикам пошла! Заветов не соблюдает, семью не чтит! Такую бы дочь в море утопить!
- Шляется где-то целыми днями, - подвякнула Амина, - так еще и по ночам мужики к ней в окно скребутся, - с нескрываемой завистью заключила любящая сестренка. - Тьфу!
- Она не шляется, а работает, - обозлилась Вероника, - и все заработки несет в семью. Думает, что это ее долг - помогать больному отцу, матери в вечном декрете, сестре со слабым здоровьем и младшим братьям и сестрам!
- А что?! - Амина вытаращила заплывшие глазки. - Я в самом деле с коронычем месяц в больнице лежала, мне сказали, полгода восстанавливаться! А Дилька с виду дохлая, а никакая зараза к ней не липнет!
- В отеле перед туристами задом крутила, - снова вознегодовал отец, - купюры ей в карманы совали! Теперь в кофейне сидит, небось опять перед мужиками глазками играет! Простоволосая ходит, сроду платка не повяжет, в штанах, как гяурка! Перед соседями стыдно!
- А не стыдно пользоваться заработками старшей дочери и ее же хаять? - не сдержалась Вероника. - Вижу, вы сами давно уже стыд потеряли.
Амина злобно взвизгнула и хотела наброситься на Орлову, но смерила взглядом мускулистую фигуру журналистки и отказалась от своих намерений. Зато ее мать перешла в наступление:
- Вам это даром не пройдет! Я беременна, кормящая мать, у меня астма, мне нельзя волноваться, как вы смеете меня оскорблять? Я не буду с вами разговаривать! Я на вас иск подам! Убирайтесь вон!
- Да мы и так уйдем, - брезгливо поджал губы Морской. - Скажите только, где Диля?
В его голосе прозвучало что-то такое, что Магомедова-мать сразу перестала визжать и ответила:
- Да на велосипеде усвистала, со своим коробом. Небось к ночи явится. У сестры свадьба на носу, а эта даже не поможет никогда - все пропадает до ночи, а я сама должна управляться, а я беременна...
- До вечера я ждать не могу, - сказал Виктор уже на улице, оставив Алену, Наума и попечителей разбираться с Магомедовыми, - блин, как же я протупил? После рассказа Федуловой это как дважды два...
- Витя, ты о чем? - еле поспевала за ним Вероника.
- Нужно ее найти немедленно, - Виктор спешно набрал номер Камышова и отдал ему краткое распоряжение. Потом остановился и нервно закурил, чуть не сломав сигарету. - Только бы Андрей вовремя нашел ее... Пусть всех на уши ставит, но найдет ее!
Таким взволнованным Ника видела Морского впервые. Неизменная выдержка и легкая ирония изменили ему.
- Так это она?! - Орлова тоже схватила сигарету. - Ты думаешь...
- Все сходится! - Виктор пнул пустую банку из-под пива прямо на проезжую часть.
- Парень, ты че, совсем?! - заорал водитель "Нивы", которому "снаряд" угодил под колесо.
- Совсем, - подтвердил Морской.
"Нива" газанула, утопив парочку в удушливом бензиновом облаке, и уехала.
- Невысокий силуэт, разговор о каком-то ущербе, живет на Бомборах, и ответная реакция Розалии! И дома ее не было, когда Кратов к ней приходил! - Виктор раскраснелся, глаза блестели, он размахивал сигаретой, как дирижер - палочкой. И Ника понимала: да, он прав, все совпадает. Приревновав Ярослава, Розалия "проучила горняшку" и безумно этим гордилась, не уставала хвастаться всем, кто готов был ее слушать. А для девочки потеря работы была катастрофой. И, встретив свою обидчицу у кинотеатра, Диля, наверное, в чем-то ее укорила. А Розалия посмеялась над девушкой и ударила ее. И это стало последней каплей...
Впереди показалась тусклая на солнце вывеска "Скифии". В зале было безлюдно, только бармен за стойкой протирал стаканы, да официантка расставляла салфетки в подставки на столах.
- Диля Магомедова? - он потер щеку и задумчиво сощурил плутоватые черные глазки. - А с чего я должен на ваши вопросы отвечать, молодые люди? Чего это я своих соседей буду с приезжими обсуждать?
Виктор облокотился на стойку и с улыбкой ответил:
- Затем, что вы меня узнали, не так ли?
Бармен внимательно посмотрел на него. Кружка, которую он протирал, со звоном брякнулась об пол, брызнув по плитке осколочным крошевом. Бармен нервно ругнулся на своем языке и потянулся за щеткой и совком.
- Вижу, узнал, - комментировал Виктор. - Если я задаю вопрос, то не просто так, а по делу. И если собеседник не хочет со мной разговаривать или врать пытается, я могу и огорчиться. Ты слышал про Ованеса в Краснопехотском в позапрошлом году? Вот он меня ОЧЕНЬ оогрчил. Пламенно, я бы сказал...
- Да что тут отвечать? - пошел на попятный бармен, - ну знаю, живут по соседству... Приходила на днях, насчет работы спрашивала, не нужна ли техничка или судомойка. Я не взял. Контингент у нас специфический, как примут стакан после работы, так и пошли куролесить. Тут баба нужна тертая, вроде Клавки, - он кивнул на могучую официантку с круглым красным лицом и мозолистыми руками, - чтобы и ответить могла, и по рукам вмазать, если надо. А Дилька - воробышек, лепесточек, ее тут заживо съедят...
- Это верно, - сказала Клавдия, - куда ей в наш шалман!.. Это сейчас тут тихо, а когда народ с работы потянется, будет бой в Крыму, все в дыму!
- Да, - ответил на следующий вопрос бармен, - приходила в тот вечер, как разв полдесятого где-то, как раз вечерние новости на Первом закончились. Говорит, весь день по объявлениям ходила, работу спрашивала.
- Да везде облом, - подхватила Клава, - хорошая слава дома лежит, а худая впереди бежит. Как прослышали, что Дильку из отеля за кражу выгнали, так и внесли ее в черный список. Одни напрямки говорят, что им такие не нужныы, другие - "мы вам перезвоним, в четверг, сразу после дождичка". Так весь день и пролындала попусту. И жалко девчонку, да куда ее тут? Мужики у нас как примут, так и дурные делаются. Это я знаю, как их осадить, могу и шваброй потянуть, а девчонке-то куда?! Ну, она и ушла. А чего?..
В кармане Морского запиликал телефон.
- Да, Андрей Яковлевич? Понял. Уже едем! Держи ситуацию под контролем. Сами ничего не предпринимайте!
На бегу он опрокинул стул, а Вероника наступила на хвост флегматичной пестрой кошке. Яростный вопль на кошачьем языке сообщил Нике много нового.
- Вот скаженные, - комментировала Клавдия, подбирая стул.
*
Торговый центр на околице Алустоса, возле замороженного участка федеральной трассы, был недостроен и стоял так уже лет десять. У одного хозяина закончились деньги на стадии третьего этажа. Второй достроил оставшиеся два - и сел. Теперь пятиэтажная бетонная коробка уныло смотрела пустыми окнами, зарастала бурьяном, покрывалась "наскальной росписью" и выглядела, как строение из компьютерной игры "Сталкер". Макеев не раз заводил разговоры о том, что надо бы довести здание до ума или снести, чтобы оно не портило вид на въезде в город, но в этом году все средства ушли на контактный фонтан на центральной площади, уже не раз обруганный и местными, и туристами: "Что это такое, центр города, или баня? Вы говорите: пусть дети радуются, так что - пляжей мало?! И почему на центральной площади?", "Мы приехали город смотреть, а увидели только кучу мокрых трусов и голых тел! Вот колхоз!" и на "недострой" ничего не осталось.
Сейчас около глухой стены с пожарной лестницей уже стояли два джипа охраны Морского и прохаживался Андрей Яковлевич, время от времени задирая голову и что-то бормоча по рации.
- Что там? - отрывисто спросил Виктор, выпрыгивая из такси и на ходу сунув женщине-водителю крупную купюру. - Сдачи не надо! Ника, звони Панферовой, пусть дует сюда с Гершвиным. Потом на Бомборах закончат.
- С ней там Лидина. Делаем как вы велели: не вмешиваемся, но следим.
- Правильно. Я сам с ней поговорю, - Виктор подпрыгнул, ухватился за нижнюю перекладину лестницы, находящуюся метрах в двух над землей, подтянулся и ловко полез. Вероника последовала его примеру.
Выщербленная, замусоренная и заросшая бурьяном крыша производила гнетущее впечатление.
У щербатого парапета, вцепившись руками в его края, стояла Диля, и по ее отчаянно застывшему лицу было ясно: девушка не пугает, не истерит - она действительно может прыгнуть. "Тридцать метров, - похолодела от ужаса Ника, - внизу асфальт..."
- Витя, - шепнула она.
- Буду осторожен, - понял ее с полуслова Морской.
Чуть поодаль от Дили на парапете сидела Лидина, сотрудница службы безопасности "Морской.Инк". Выглядела она, как обычная девушка - джинсы, майка с принтом, светлый "хвостик", очки. Но в прошлом году в Синеозерске она задержала диверсанта в соборе, не дав ему заразить воду в баке для свячения, и уже зарекомендовала себя, как крепкий профессионал.
При виде новых людей Диля болезненно сжалась, ее лицо дернулось, а костяшки пальцев побелели. Она посмотрела за край парапета; потом - снова на Орлову и Морского.
- Зачем ты это делаешь? - спросила Ника, остановившись метрах в пяти от девушки. - Не видишь иного выхода? Пойми, если окажется, что ты сделала неправильный выбор, у тебя уже не будет возможности исправить ошибку.
Она медленно, незаметно для Дили, сокращала расстояние - чтобы, если что, успеть, допрыгнуть, помочь Лидиной удержать девушку.
Та молчала, кусая губы.
- А если ты хочешь устыдить своих родственников, - вступил в разговор Виктор, - то это бесполезно. Совести у них нет уже давно, а может, и сроду не было. И ради них не стоит расшибаться в лепешку ни в каком смысле. Ты пластаешься на двух работах ради них, а в ответ получаешь только попреки и брань. И никакого раскаяния ты от них не дождешься.
- Это я уже поняла, - тихо сказала Диля, не оборачиваясь. - Жаль, что поздно. Но дело не в них.
- А в чем? - спросила Вероника.
Горничная наконец-то повернулась. Ветер разметал ее густые черные волосы.
- Сами знаете, - сказала она. - Иначе бы не пришли. Вам-то какое дело до меня? Кто - вы, и кто - я?.. Кому до меня еще есть дело?
- Ярославу, - ответил Морской. - Еще ничего не зная, он уже готов был взять вину на себя, чтобы ты не пострадала.
Диля отмахнула с лица волосы и изумленно посмотрела на Морского:
- Что?! Ярослав? А я думала...
- Что он просто хочет крутануть банальный курортный роман? - подхватил Виктор. - Нет. Он очень переживает за тебя.
- Это правда, - подтвердила Вероника, - я присутствовала при этом разговоре. Возможно, он интуитивно понял, почему тебя не было дома в тот вечер, и порывался написать чистосердечное признание, что это он убил Гельсингфорскую. Он готов был пойти в тюрьму по "убойной" статье ради тебя.
- Интуитивное чутье, свойственное любящим, - тихо сказал Виктор. Он вспомнил, как три месяца назад интуиция сорвала его с места и помчала в Выборг... И не обманула его. Он едва успел отвести удар от Вероники...
- Я больше не могу, - Диля обхватила себя руками, как будто мерзла в жаркий полдень. - Не думала, что так будет. Она мне каждую ночь снится. Я уже спать боюсь. Не знаю, как это вышло. Я себя не помнила, не понимала, что делаю.
В отличие от многих преступников, с хитро бегающими глазами упирающих на аффект, эта девушка говорила искренне. Она была сражена потерей работы, репутацией воровки, внесением в "черный список" на ярмарке вакансий и растущими аппетитами своей семьи. Немудрено, что ее рассудок помрачился. "Я ей верю", - подумала Ника.
- Я весь день ходила по объявлениям, - тихо говорила Диля, устало присев на парапет, - выписала из бесплатной газеты адреса...
Ника и Лидина сидели по бокам, готовые в любой момент перехватить ее, если девушка покачнется назад или вскочит и закинет ногу на парапет.
- И везде отказывали, - продолжала девушка, - даже в "Скифию не взяли, посуду мыть... Я вышла никакая, иду по набережной и не знаю, то ли домой идти, то ли утопиться. И тут появляется она... Разодетая, вся в бриллиантах, по телефону дорогому разговаривает. Я два года в "Морском" работала, ни одного нарекания, а из-за нее... Выгнали. Как воровку... И идет довольная, смеется... А я думала: в семье одна я работала...

- Да твоя семья скоро от ожирения лопнет, - снова не выдержал Виктор, - не волнуйся, они никогда не пропадут, всегда найдут, на чью шею сесть, чтобы поудобнее было ехать. Приспособились жить без забот за чей-то счет! Или это они от голода так пухнут?
- Сейчас-то я тоже это понимаю, - тихо сказала Диля, - а тогда казалось: все, конец, я подвела всю семью, клеймо на всю жизнь: воровка! У нас дурную славу легко заработать, да тяжело отделаться...
- Яблоки мистера Пибоди, - неожиданно сказала Лидина, - книга Мадонны... Там говорится о том, что легче собрать пух, развеянный ветром из подушки, чем остановить распространение дурных слухов.
- Я тоже читала ее притчу, - кивнула Вероника, - и с тех пор всегда вспоминаю, когда веду расследование. - А мои книг не читают, - покачала головой Диля, - и судачили бы, и пальцами показывали, и на работу меня не брали, и сочинили бы сорок бочек... И никому не было бы дела до того, что я не брала это кольцо, что постоялица сама мне его подбросила за то, что я понравилась ее парню больше, чем она.
- И вы попробовали воззвать к совести Розалии, - Виктор от волнения перепрыгивал с "ты" на "вы".
- Уже знаете, - поникла девушка, - вот уж точно, у камней есть глаза... Мне ведь казалось, что у кинотеатра больше никого, только потом, когда я убегала, слышу, мужик какой-то идет, похоже, пьяный, бормочет, ругается...
"Кирилл Гельсингфорский, - догадалась Вероника, - пришел на встречу с женой, ждал ее больше часа и даже не заметил, что она лежит в нескольких шагах от скамейки... Да, пьянчуга. Да, дурак. Но не убийца..."
- Одна любительница ночных фото слышала обрывок разговора, - пояснила она, - и видела, как собеседник Гельсингфорской убежал в сторону Бомбор. А до этого Розалия заявила что-то вроде: плевать ей на чьи-то беды и толкнула человека, который, видимо, в чем-то ее упрекал.
Диля отвернулась и закрыла лицо руками. Плечи ее мелко затряслись. Ника тихо погладила ее по плечам совершенно материнским жестом, а потом незаметно увлекла подальше от парапета, и девушка послушно пошла за ней.
- Если бы мама хоть раз так, - говорила Диля на ходу, - ни разу, даже в детстве... Всех, кроме меня. Мне чаще ремнем или тряпкой доставалось. Слова доброго никогда не сказали. Младшие играют, а я то стираю, то убираю, то коляску трясу. Амина двойку из школы принесет, мать бежит со всеми скандалить; утешает ее... А меня даже за тройку на неделю без телевизора, все книги прячут, кроме учебников...
- За что они так с тобой? - голос Виктора снова дрогнул; видимо, Морской снова вспомнил свою тетю, которой все дети были одинаково дороги.
На крышу поднялась Алена Панферова. За ней появился Наум. Виктор сделал им знак: не спешите, постойте. Алена кивнула и остановилась у лестницы. Ветер теребил ее форменный галстук и ерошил зеленый чуб. Вид не совсем следовательский, но это не мешало майору Панферовой быть хорошим специалистом своего дела. Гершвин переглянулся с Виктором: "Кажется, я тут еще одно дело получил. И семейку ее конченую поучу! Давно пора!"
- Мать родила меня до брака, - ответила Морскому горничная, садясь на какой-то ящик. - Они с отцом начали встречаться, ну и... Мама тогда еще жила с родителями, скрывала до последнего... Их потом чуть не убили. Мама хотела меня в парке оставить. Да бабушка за ней проследила и не позволила. Хватит, говорит, позора, сама согрешила, сама теперь и расплачивайся. Мамин отец за папой по всем Бомборам с ножом гонялся. А потом их к башлыгы вызвали, чтобы резня не случилась, и тот велел моих родителей поженить, а меня на год позже записать, чтобы я не считалась тумыштан, внебрачной... И я все время напоминаю маме о том, как она боялась, живот прятала, и как ее потом гнобили, вот я ее и раздражаю...
- Пфффффф! - шумно выдохнул Наум, сломав сигарету, - все понятно, кроме одного: за что расплачивается ребенок, если его мамаша не головой думала в юности, а другим местом? Если ее досада берет за ошибки молодости, пусть сама себя по тому самому месту побьет. Разве можно морально давить человека за то, что он родился не вовремя?! "Ты уличную женщину плетьми зачем сечешь, подлец заплечный мастер"...
Диля испуганно посмотрела на пышущего гневом адвоката. Ника на всякий случай положила ей руку на плечо и встала на пути к краю крыши. Отрезая Диле все пути к парапету, с другой стороны встала Лидина.
- У мамы нервы расшатаны после тех переживаний, - привычно попыталась оправдать своих домашних девушка, - и она то и дело беременна или после родов, а от этого у женщин меняется гормональный фон и портится характер...
- Вижу, ваша маменька неплохо вошла в роль вечной страдалицы "пожалейте-меня"! - Наум закурил, - и есть же еще люди, которые на это ведутся! Ей только и остается, что делать несчастный вид и завывать о том, какая она бедняжечка, и снимать густые сливки... Чтоб ее от этих сливок, наконец, пронесло, пардон за грубость, дамы!
- Я, может, хоть в камере отдохну, - Диля смотрела на облупленные носы своих опрятных, но дешевых и стареньких кроссовок. - Всю спину себе сорвала этим коробом "Доставка", а помощь только вы предложили, больше никому дела нет. А дома надо помогать к свадьбе готовиться. Амину сосватали.
- И большую часть хлопот хотят спихнуть на тебя? - спросила Вероника.
Диля кивнула:
- Может и не большую... Но значительную.
- И конечно, все остальные по тем или иным причинам помочь тебе не могут, - Виктор не сдержал презрение, которое прорывалось у него при обсуждении старших Магомедовых.
Снова молчаливый кивок.
- Да-а, мусульманская свадьба - дело серьезное, - поцокал языком Наум, - помню, как соседи моей бабушки Гершвин, правоверные мусульмане, выдавали замуж внучку, и я, третьеклассник, верхом на заборе почти все приготовления лицезрел; недели три готовились. У девушки были мать, старшие сестры, тетки, две вполне бодренькие бабушки, и мало не показалось никому. А вас практически в одиночку хотели подпрячь?!
- Сказали: раз ты, пустоцвет, никому из нормальных женихов не нужна, хоть сестре помоги, - с горечью сказала Диля.
- А то, что ты занята на двух работах, в расчет не берется?! - возмутилась Вероника.
- Видимо, они считают, что я весь день провожу на пляже, - Диля собрала разметанные ветром волосы в пучок и закрутила тяжелым узлом на затылке. - Прохлаждаюсь... Хотя от моих денег никогда не отказывались.
- Ну, я им такую свадьбу устрою, - угрожающе нарастая, зарокотал голос Наума, - будут помнить до Макаркиных именин! За моральное насилие теперь тоже привлечь! А учитывая то, что мы тебя тут буквально с парапета сняли, это статья 110, часть 2, пункт "г", от восьми до пятнадцати лет!
- Что вы с ними сделаете? - испуганно привстала Диля.
- Жить будут, - успокоил ее Наум, - просто дам им понять: законы и для них писаны, и им тоже нельзя на законо плеванто, будь у них хоть целая рота детей! И даже за наглухо закрытыми дверями нельзя издеваться над домочадцами!
- Вы адвокат? - спросила Диля. - Но мне нечем вам заплатить. А вы, наверное, дорого берете... Да и может, - тоскливо заключила она, - в тюрьме мне лучше будет, чем дома.
*
- Я даже не помню, - говорила Диля позже, уже в кабинете следователя Панферовой, - как у меня кирпич в руке оказался... Я просто подошла к ней, чтобы спросить: вот она меня оклеветала, воровкой выставила, работы лишила, и ей не стыдно? А она сначала даже не узнала меня, посмотрела с недоумением. А потом сказала, что я еще легко отделалась и ей плевать и на меня, и на мою семью. Начала смеяться, ругаться... А потом толкнула. Я упала, ушиблась, локти о камни ссадила, - Диля показала не до конца зажившие отметины на смуглой коже. - А она хохотала и сказала, чтобы я убиралась, да еще и ногой замахнулась. А я... Как в тумане была, потом опомнилась, и вижу: я стою, у меня кирпич в руках, а она на земле лежит, и вокруг кровь... Я испугалась и убежала.
Наум присутствовал на первичном допросе задержанной в качестве ее защитника. Он вызвался защищать Дилю бесплатно. "Одно платное дело у меня тут уже есть, - думал он, - Лиана Оганесян щедро платит мне за то, что я вызволяю из колонии ее мужа. А этой девочке помогу из чистого человеколюбия. Благотворительная акция!"
- Налицо аффект, - сказал он, - временное помрачение рассудка.
"Он уже строит линию защиты, - подумала Алена, - и похоже, не ошибается. Магомедова на вид так запугана, задавлена и переутомлена, что действительно ее психика может быть нарушена... Да, я верю, что она временно потеряла самоконтроль".
Вслед за Наумом, Виктором и Никой, Алена тоже сочувствовала Диле Магомедовой и думала о том, что потерпевшая Гельсингфорская таких чувств у нее не вызывает. И Алена, как и Наум, не хотела, чтобы
Дилю судили по 105-й статье. Тут скорее 107-я, часть 1, максимум три года..."
Закончив допрос, Алена выписала постановление о взятии под стражу и вызвала конвой.
- Алена Петровна, - внезапно спросила Диля, - мне сказали... Это правда, что Ярослав хотел взять вину на себя?
- Да, - ответила Алена. - И признаться, очень меня удивил.
- Вы смогли заставить этого лощеного павлина вспомнить о человеческих чувствах, - добавил Наум.
Диля зарделась. И, когда угрюмая женщина-конвойная выводила ее, на изможденном девичьем личике затеплилась улыбка, а глаза из погасших снова стали яркими и блестящими.
*
Через несколько дней Виктор, Вероника и Лиля уезжали из Алустоса. Осень обрушилась на курортный город в одну ночь. Проснувшись в день отъезда, Ника увидела в окно серое небо, неопрятные клочкастые тучи, белые "барашки" на море, полосу водорослей, выброшенных на пляж прибоем, и опустевшую под мелким дождем набережную. На балконе ее хлестнул по лицу холодный осенний ветер.
Закрывая отпуск, Вероника и Лиля после завтрака в пансионатской столовой искупались на пляже - благо море еще хранило тепло. Затем купили чебуреки в любимом кафе около пляжа, а у знакомого Лилиного бармена - по стаканчику ристретто. У приветливой продавщицы "Союзпечати" девушки приобрели на память наборы открыток с видами города, а у пенсионерки у "Дома вверх дном" - по "15 магнитиков за 100 рублей" для сувениров.
- Завтра уже сдаю товар, - сказала им продавщица, - первое октября, чай, долго в этом году лето нас радовало.
Дочь тети Стеши в кофейне грустно сказала, что снова ищет сменщицу, и поблагодарила, когда Ника пообещала в следующий раз покупать рогалики только у нее.
Знакомая продавщица экскурсионных билетов теперь сидела около "Дома вверх дном" и попросила Нику передать благодарность Виктору. "А то так бы и куковала у пляжа с пустой кассой, если бы он с хозяином не потолковал"...
Наум оплатил еще две недели в "Морском". Он должен был вести дела Магомедовой и Оганесянов.
Кирилл Гельсингфорский уехал тремя днями раньше, забрав маленькую Злату. И это порадовало Веронику. Она видела, как бережно, но крепко отец держит девочку, другой рукой катя чемодан к такси до аэропорта, и как малышка улыбается, обхватив ручонками его шею.
Кратову было предъявлено обвинение по статье 159.3, и ему могло грозить до десяти лет лишения свободы, но Морской попросил внести в дело пометку: так как Кратов и Гельсингфорская не смогли взломать его счет и похитить деньги, и парень находился под значительным влиянием своей подельницы, он просит суд проявить снисхождение и не хочет для Кратова максимального наказания. "Если парень готов был сознаться в убийстве, чтобы отвести удар от девушки - это поступок, - пояснил Виктор Нике, - значит, не совсем еще пропащий, есть шансы. А тюрьма его только изломает и раздавить. Я думаю, лучше дать ему шанс на новую жизнь, чем добить окончательно".
И Вероника с ним согласилась.
В 17.25 Вероника, Морской и Лиля уже стояли на вокзале Акмесджита, нетерпеливо выглядывая петербургский поезд. Как только он открыл двери, они спешно предъявили билеты, вбежали в вагон, щелкая зубами от холода и сложили зонты, выдержавшие неравный бой со свирепым ветром.
- Кто бы мог подумать, что на юге нужно было надеть в дорогу свитер, - сказал Морской, потирая замерзшие руки.
Они стояли в коридоре СВ и слушали "Прощание славянки", под которое поезд тихо и бесшумно отходил от перрона. За окном медленно уплывал назад Акмесджитский вокзал, залитый дождем.
- Южный сентябрь непредсказуем.
- Как сердце красавицы в песенке Скупого рыцаря, - привычно сострил Морской.
- Витя, за такие шутки прикус портится, - шутливо пригрозила ему Ника.
*
Наум Гершвин выиграл оба дела не без помощи Алены Панферовой. Суд признал, что Диля Магомедова действительно ударила потерпевшую Гельсингфорскую обломком кирпичной кладки по голове в состоянии аффекта. Девушке дали два с половиной года колонии-поселения и отправили отбывать наказание в Акмесджит. Потом суд удовлетворил кассационную жалобу Наума, снизив срок до двух лет.
Туда же отправился и осужденный на те же два года Ярослав Кратов. Сразу после новогодних праздников они с Дилей расписались. После освобождения они планируют отправиться на Кубань и обосноваться в одной из станиц у моря.
Кирилл Гельсингфорский все так же делает свои экстравагантные выставки фотокартин. Но у него пропал интерес к бурным гулянкам и неумеренным возлияниям. Он помнит о том, что теперь у него на руках - маленькая дочка. Гельсингфорский не носит траура по жене, но и не торопится найти ей замену.
Против семьи Магомедовых возбуждено сразу несколько уголовных дел. На этот раз натиск и изворотливость не помогают Магомедовой-старшей избежать ответственности. И даже ее родственница, занимающая высокий пост в комиссии по делам несовершеннолетних и подруга - специалист по семейному праву, до сих пор не раз успешно прикрывающие Альмиру и Карима Магомедовых, бессильны против тандема Гершвин - Панферова.
В процессе работы Наум и Алена незаметно сдружились, но ухаживания адвоката Алена пока старательно не замечает, выдерживая дружелюбный тон.
После пересмотра дела десятилетней давности об убийстве бизнесмена в Кефе удалось установить личность человека, который на самом деле произвел те роковые выстрелы. Им оказался член недавно ликвидированной ОПГ, орудовавшей в Кефе много лет. Тигран Оганесян был освобожден и переехал к жене в Алустос. Теперь Тигран и Лиана вдвоем руководят клубом "Аю-даг" и снова ждут ребенка.
председатель управления культуры Алустоса Кузьмин ушел на пенсию, посадив на свое место Полину Елистратову. Она стала настоящей героиней, когда на сайте "Невского телескопа" прочли, как она отстаивала историко-культурное наследие Алустоса. Горожане восхитились ее самоотверженностью и любовью к родному городу.
Подборка статей Вероники "Внучка лейтенанта Шмидта" произвела фурор среди читателей, позже вышла отдельной брошюрой "Спецвыпуск. Журналистское расследование" и на шесть недель подняла "Телескоп" на первое место в рейтинге популярности СМИ.
А Виктор Морской однажды, в начале весны просматривая почту, увидел в ящике письмо с аббревиатурой, которая заставила его сердце забиться чаще. Прочитав письмо, он задумчиво посмотрел на экран. "А почему бы и нет!"

О том, что это было за письмо и как оно повлияло на жизнь Виктора и Вероники, будет подробно рассказано в следующем романе из серии "Вероника Орлова".

Книга дописана 17 октября 2021 года.
Компьютерный набор завершен 27 марта 2022 года.

Текст к книге «Сентябрь в Алустосе»

Южный город встретил Веронику Орлову и ее друга Виктора Морского теплой солнечной погодой, сентябрь в Крыму — это «бархатный сезон» и на две недели они остановились в гостинице «Морской». Свой отпуск они спланировали еще летом, и выбрали в интернете именно этот отель, так как Виктора очень развеселило, что он носит его фамилию.
Журналистка Вероника Орлова работала в редакции «Небесного телескопа» в Питере, и порою занималась специальными расследованиями, которые потом публиковала в журнале. И была достаточно известной особой, благодаря ее публикациям о нашумевших делах и не только в Питере.
Виктор Морской, преуспевающий бизнесмен и мэр города Краснопехотского, также имел популярность своими деяниями в борьбе с преступностью, славился своей справедливостью, волевым характером и определенной жесткостью, являлся практически хозяином области, всемогущим Витькой-Святошей.
В свои 34 года он выглядел очень молодо, и на первый взгляд многие принимали его за простого парня лет 20-25. Энергичный и худощавый, с лучистыми и ясными серыми глазами, с темно-русыми волосами, которые он стягивал в «хвостик».
Родители Ники были родом из Краснопехотского, и она познакомилась с Виктором два с половиной года назад, когда приехала в родные пенаты и попала в эпицентр странных событий, криминального характера. По роду своей деятельности она не могла остаться в стороне, так как не раз занималась журналистским расследованием.
Морской в тот период выставил свою кандидатуру на предстоящих выборах губернатора Краснопехотского, но кто-то явно был недоволен и пытался очернить его репутацию и подорвать его рейтинг. Виктор узнал, что в городе известная журналистка, популярная своими расследованиями в криминальной среде и обратился к ней за помощью.
Он хотел найти злоумышленников и понять, кто стоит за всеми направленными против него, деяниями. При этом, он не остался в стороне от происходящих событий и всеми силами помогал Нике, так и начались их отношения.
*
Прошлой весной Ника и Виктор решили провести вместе пасхальную неделю в Синегорске, идиллическом городке, но и там не обошлось без криминальных событий, где они тоже оказались в гуще событий. Когда они с друзьями Ники собрались на турбазе на озере в окрестностях Синеозерска, произошло убийство, и в конечном итоге им удалось предотвратить теракт. Друзья, в лице Наума, Лили и Таси с дочерью тоже не остались в стороне, и принимали живое участие в расследовании, которое вели Ника с Виктором.
Не менее сложным и загадочным было происшествие три месяца назад в Выборге, которое расследовали Ника и Наум, где была угроза массового заражения. И опять они обратились к Виктору, у которого были большие связи и возможности, и своя охрана безопасности, специалисты и ребята с хорошей спецподготовкой.
Виктор, уезжая из Выборга, отметил удивительные способности Ники, находить везде себе криминальные загадки и тайны, и добавил, что ему даже нравится выполнять обязанности доктора Ватсона, когда за дело берется «дорогая мисс Холмс».
*
В гостинице Ника и Виктор получили ключи от люкса на третьем этаже, который они забронировали заранее. Настроение было отличное, замечательная погода, и впереди две недели отдыха. После заселения, они зашли пообедать в ресторан и отправились искупаться на море.
Наутро, Ника вышла на балкон, полюбоваться морским пейзажем и насладиться утренней свежестью, и вдруг вздрогнула от резкого женского голоса, женщина явно говорила по телефону на повышенных тонах, похоже с мужем. Голос раздавался с верхнего балкона над ними, в конце разговора «скандальная жена» выдала крепкое ругательство, как подвыпивший маргинал, который привык основное время проводить под забором.
Чтобы не портить себе настроение, журналистка решила уже уйти с балкона, но вдруг услышала бархатистый мужской голос, женское хихиканье, и следом звук жаркого поцелуя. И своеобразный диалог мужчины и женщины, «о муже идиоте, и умной женщине», Ника не стала дослушивать фривольные намеки с развязными интонациями парочки, и вернулась в номер.
Ника с Виктором собирались на экскурсию, и уже через пятнадцать минут, переоделись и вышли из номера. В лифте уже ехала парочка – мужчина и женщина лет тридцати, дамочка хихикала, видно продолжая тему, которую обсуждали раньше. Маленькая и вертлявая, с большим ртом и вздернутой губой, а когда она улыбалась, обнажались непропорционально крупные, «лошадиные» зубы.
Внешне даже чем-то напоминала Джулию Робертс, только в упрощенном варианте, зато одеяние у нее было все брендовое, дорогое и модное. И еще она была с ног до головы увешана, как новогодняя елка, украшениями и не бижутерией, а золотом, платиной и настоящими драгоценными камнями. Морской смотрел на дамочку, и думал, сколько же сотен та на себя навесила, все, что у нее было, или еще в номере что-то оставила.
Женщина со смаком обсуждала, что она устроит «чумазой горняшке», и как она расправляется со всеми, кто ее бесит. Спутник, в отличии от дамочки, был высокий и мускулистый, кудрявый брюнет, просто красавчик, типаж гостиничного жиголо из фильма «Плащ Казановы». Не обращая внимания на окружающих, обнимал ее за талию, и шаловливо проходился по пятой точке, при этом ему приходилось неавантажно пригибаться.
Когда они вышли из лифта, тут Орлова сообразила, что эта парочка с верхнего балкона, она узнала визгливый голос дамочки, которая сначала упрекала мужа по телефону, а потом на балконе смеялась и обсуждала с любовником «мужа-идиота».
На первом этаже разговор дамочки и «жиголо» продолжался, Ника и Виктор прошли вперед, рассуждения парочки о том, что им за деньги все позволено, пришлось все-таки слушать. Тут Морской не удержался, обернулся и громко хмыкнул, парочка тут же остановилась, и весь «гнев зубастой акулы» уже обратился на новую жертву.
Виктор прочел небольшое нравоучение о приличном поведении, чем очень разозлил обоих, но дальше не стал продолжать дискуссию, ну и Ника добавила пару слов, и конечно вслед они услышали нелестные отзывы в свой адрес и опять стандартное «я устрою этим двоим, пожалеют, что со мной связались».
На этом общение закончилось, Ника и Виктор поспешили на экскурсионный автобус, смотреть Мраморные пещеры и наслаждаться отдыхом в «бархатный сезон».
*
В автобусе уже все расположились, и тут Орлову с Виктором ожидал сюрприз, в последний момент появился Наум Гершвин, который тоже приехал в теплые края, как оказалось совершенно неожиданно, буквально вчера у него появились дела в Крыму. Что за дела, обещал рассказать после экскурсии в отеле, он тоже остановился в «Морской», только обмолвился, что-то про «детей лейтенанта Шмидта».
После экскурсии Наум взял такси и уехал на встречу, а Ника с Виктором отправились на пляж, журналистка неплохо плавала и ныряла, и залезла в воду, не дожидаясь друга. Нырнула и пару метров проплыла под водой до пирса, решила немного отдохнуть, нащупала ногой ржавую скобу на парапете пирса, наслаждаясь запахом моря и водорослей без примеси бензина.
И вдруг услышала голоса, которые доносились с той стороны пирса, ей показались знакомыми, и она затаилась, ведь ее не видно собеседникам с той стороны. А разговор ее заинтересовал, ведь это был ее друг адвокат Наум Гершвин и ее скандальная соседка с верхнего этажа. Что за общие дела могут быть, что обсуждаются в таком странном для договора месте.
Сути разговора Ника особо не поняла, они договорились, что остальное обсудят после ужина, но, похоже, Наум был не в восторге от требований дамочки, и даже пообещал познакомить собеседницу с журналисткой, то с ней. После ухода Наума, «зубастая» дамочка, поговорила по телефону, и как поняла журналистка, со своим «жиголо».
Из разговора стало понятно, что они затевают какую-то аферу, и Наум пусть покрутиться потом сам, а они все провернут и останутся чистыми и при деньгах. Затем она сделала еще один звонок, и теперь говорила о разводе, который можно оформлять, по описанию ее муж был питерский художник, достаточно известный и богатый, и еще у них был двухлетняя дочка.

Цель скандалистки была понятна, не только развестись и лишить родительских прав, а полностью «почистить банковские счета» и оставить мужа без денег.
*
На пляже Виктор встретил Нику, и они решили еще позагорать, через какое-то время они услышали знакомые интонации, и визгливые нотки соседки по отелю, дамочка вышла с двухлетней девочкой. Ребенок капризничал и требовал мороженое, но у продавца не оказалось сдачи, и женщина устроила очередной скандал, с угрозами наказать, написать куда следует, как обычно, в своем репертуаре.
Ника с Виктором пытались успокоить скандалистку, но получили очередную порцию негатива, закончилось, тем, что она все-таки ушла под навес с голым ребенком. По поводу чего, ей тоже Виктор пытался сделать замечание, и видно задел ее тем, что усомнился, что она знает, какие правила действуют на пляже в Ницце.
Ника рассказала другу, что она слышала на пирсе, и похоже, дамочка косит под сварливую мещаночку, а на самом деле она не так проста. И будет крайне удивлена, когда Наум познакомит ее с известной журналисткой и самим Морским, которым она умудрилась за день два раза нахамить, и поскандалить, принимая их за безобидных туристов, а Морского за наглого мальчишку, который «сует везде свой нос».
Ника поинтересовалась у Виктора, как он смотрит, на то, чтобы сходить в музеи? Виктор ответил, что с удовольствием сходит в тот музей, который виднелся с пляжа, на белеющей скале под облаками, имение Степного. Это было одним из достопримечательных мест Алустоса, музей писателя-мариниста, который свои произведения он посвящал морю, флоту, героям –морякам. И потому взял псевдоним Степнов-Морской, в 1917 году имение предков было реквизировано у деда Степного, но в 1947 году внук Степнов-Морской получил от властей в подарок дом своих предков, за заслуги перед отечеством, как орденоносец и автор батальных романов.
Жемчужина Алустоса - голубая дача, словно парила над городом, с огромным парком, тенистыми аллеями, фонтанами и площадками для обзора. Привлекала к себе туристов, которые круглый год посещали имение, поднимаясь по белоснежным ступенькам к воротам музея.
*
После пляжа Ника и Виктор встретились с Наумом, который предложил собраться на тихой площадке для отдыха, где можно было поговорить спокойно, если там никого нет. По дороге они встретили еще одну знакомую, это была Лиля Дольская, и которая приехала одна на отдых, так ее друг прозаик Аристарх Кораблев не смог ее сопровождать. По той причине, что его друг-художник Кирилл запил после ссоры с женой и потерялся в «дебрях баров и забегаловок», и модный прозаик кинулся на его поиски.
Собиралась старая добрая компания, и Лиля предложила собраться вечером собраться в боулинг- клубе «Аю-Даг», так как она выиграла на набережной в лотерею флаер на бесплатное посещение шести персон на одну дорожку.
Гершвин сказал, что у него есть еще две персоны, на оставшиеся места, да и в боулинге можно поговорить и не бояться, что кто-то услышит, так как там всегда шумно. Он позвонил, и поменял место встречи со своими клиентами, после чего компания услышала очень интересную историю.
К Науму обратилась Розалия Гельсингфорская, в девичестве Степнова, которая утверждает, что приходиться внучкой писателю-маринисту Степнову-Морскому, чье имение теперь является музеем Алустоса. И она хочет вернуть владение ее предков на законных основаниях имущество наследникам, то есть ей и ее дочери.
И утверждает, что у нее есть свидетельства и доказательства, что она действительно является прямой наследницей писателя. Ника вдруг поняла, что их скандальная соседка и есть Розалия Степнова- Гельсингфорская. Наум подтвердил, что она и есть жена известного фотохудожника ню-арт Кирилла Гельсингфорского, который после ссоре и отъезда жены с дочкой запил и пропал.
И вот теперь они все вместе соберутся вечером в боулинге и встретятся в третий раз за день с Розалией и ее «жиголо». Ника была знакома с Кириллом, который даже предлагал ей позировать в его откровенном фотоискусстве. Экстравагантный, как и его выставки 18+, многих поражали и порою вызывали резкую критику, но порнографии там не было.
*
Науму было понятно, что имение Розалии никто не отдаст, и она затребует отступные, в принципе и ей нужны были деньги. Вечером все собрались в боулинге, Розалия явилась в короткой юбке, и была несколько шокирована знакомством с Никой и Виктором, но ненадолго. За вечер она устроила два скандала, сначала приревновала своего «жиголо» Ярослава, к девице с соседней дорожки.
Тот пытался обучить симпатичную девушку играть, пока его богатая дама не видела. Розалия очень быстро напилась, так как кроме заказанного пива, которого она выпила четыре кружки, у нее под столиком еще нашли фляжку с крепким алкоголем. На этом дело не закончилось, в момент ссоры с девушкой полезла в драку, упала и выбила поднос у официанта.
Скандал разгорелся, и пришлось Науму вмешаться, чтобы Розалию вообще не упекли в участок. Он и до этого уже отказался с ней работать, но эта встреча полностью доказала, что с Гельсингфорской лучше не иметь общих дел.
*
Следователь прокуратуры Алена Петровна Панферова выехала на вызов, возле старого кинотеатра «Родина», ранним утром дворничиха обнаружила тело молодой женщины лет 35, голова была разбита, а рядом валялся осколок кирпичной кладки. По фото в гостинице «Морская» опознали Розалию Гельсингфорскую, которая снимала номер с Ярославом Кратневым и дочкой Златой.
Ника Орлова, когда узнала об убийстве скандальной соседки, поняла, что под подозрение попадут многие, в том числе и они с Виктором и Наумом, и потому решила подключиться к расследованию. Благо, что следователь Алена Панферова, была знакома с ее публикациями и согласилась принять помощь известной журналистки.
В список подозреваемых первый попал муж Кирилл Гельсингфорский, который накануне прибыл в город, и его сразу задержали. Дальше шел «жиголо» Ярослав, Диля Ибрагимова, горничная отеля, которую уволили, после скандала с Розалией, так как ее обвинили в краже кольца, которое зубастая акула подкинула девушке. И еще была хозяйка боулинга Лиана, которой 10 лет назад Розалия разрушила семью и посадила мужа.
Работы было много, но благодаря слаженной работе следствия и опыту Ники, удалось найти мстителя, который наказал известную аферистку и мошенницу. Орлова, конечно, не особо радовалась, все-таки убийство, но кажется никто и не огорчился, и не удивился такому финалу.
/автор рецензии – Екатерина Мазурова/