Örn Elías Guðmundsson - Я родился с наушниками на голове!

Орнелиус Мугисон (Örn Elías Guðmundsson) родом из Исландии, что, вообще говоря, уже само по себе является достаточно весомой рекомендацией: за последние десять лет эта страна стала настоящей кузницей талантов. Мугисон в их ряду не стал исключением — его новый альбом Mugimama, Is This Monkey Music претендует на звание одного из лучших инди-релизов года. Исполняет этот человек, родившийся в городе с непроизносимым названием Исафьордур, расположенном всего в паре сотен километров от Северного полюса, нечто вроде вывернутого наизнанку блюза, в котором находится место и большому чувству, и ироничным стилистическим играм. На родине Мугисона уже признали: группа Múm взяла его в совместный тур, а соотечественники вручили премию за лучший поп-альбом и лучшую песню (кстати говоря, предпочтя его самой Бьорк). Так что Mugimama, Is This Monkey Music может стать для музыканта своего рода путевкой в жизнь. Накануне предполагаемого прорыва обозреватель PLAY побеседовал с исландским фриком о его друзьях, учителях и творческом методе — и выяснил, что, помимо творческих талантов, Мугисон обладает еще и развитым — хотя и несколько специфическим — чувством юмора.



- Вы ощущаете себя частью исландской музыкальной сцены? Существует ли она вообще в реальности — или это выдумка журналистов?
Какая-то милая тусовка впрямь существует, все друг друга знают. Мы выпиваем вместе — по крайней мере, большинство из нас, кроме тех, кто в это время прохлаждается в вытрезвителе. Сейчас я уже не хожу так часто в этот бар, пью дома — у нас с женой замечательные беседы происходят, у нас свое домашнее сообщество. В общем, что-то вроде "исландской музыкальной сцены" действительно есть — но не в том смысле, что мы сидим и обсуждаем, например, аппаратуру. Скорее мы сплетничаем о тех, кто в данный момент не с нами.

- Вы гастролировали вместе с музыкантами Múm, какие отношения у вас сложились?
Я всем сердцем люблю всех участников Múm. Мы провели три недели в одном автобусе, выпивая и играя музыку каждый божий день, и это было чертовски весело. Я очень по ним скучаю — честно говоря, с тех пор я их не видел. Я, пожалуй, позвоню Ганни (Гюднар Эдн Тинс (Gunnar Örn Tynes), один из музыкантов Múm. — Прим. PLAY), скажу ему "привет", позову на шашлычок на этой неделе — посмотрим, удастся ли его уговорить. Он лучший в Múm, этот мистер Ганни, совершенно замечательный, люблю его до смерти. Был бы он девушкой, я бы на нем женился.

- У вас, мягко говоря, необычная биография — вы были и матросом, и клоуном, и много кем еще. Как вам пришла в голову идея заняться сочинительством музыки?
Да я родился с наушниками на голове! Доктор закричал: "Боже мой, этот мальчуган — какой-то музыкальный фрик, продайте его в цирк!". Так и сделали. Когда я вырос настолько, что смог ходить и говорить, меня назначили руководить цирковым оркестром. Вот так я и познакомился с музыкой — с игрушечным скипетром, ширмой и обезьянкой на плече.

- Что вы думаете о так называемом нео-фолке — Девендре Банхарте (Devendr Banhart), Coco Rosie, Джоанне Ньюсом (Joanna Newsom) и прочих? Как вы относитесь к тому, что некоторые причисляют вас к этому направлению?
Ну, у меня есть их диски и на некоторых фестивалях я играл вместе с ними. Что до нео-фолка, то я подпишусь подо что угодно — я так отчаянно хочу прославиться! Я бы даже в шоу "Кто хочет стать миллионером?" мог бы поучаствовать, если бы это обеспечило мне новых поклонников.

- Еще вас часто сравнивают с Томом Уэйтсом, Беком и Томом Йорком — эти музыканты что-то значат для вас?
Конечно, я считаю Тома Уэйтса прямо-таки членом своей семьи. Иногда мне кажется, что он мой старший брат или там отчим. Я слушал его раньше, да и сейчас он постоянно играет у меня в ушах; я люблю его и его жену. Том Йорк — тоже приятный паренек. А Бек, по-моему, с моей сестрой когда-то встречался, отличный чувак.

- Насколько для вашей музыки важны тексты? Что такое для вас песня, как вы их пишете?
Все важно. Мои песни — они за гранью искренности, так что тексты важны, да. Нет какого-то универсального способа написания песни на моей "Мугифабрике", это как ходить в туалет "по большому". Порой — как понос, все льется, как река, и никаких проблем. Порой — как запор, ааааххх, очень тяжело. Надо сказать, иногда я сочиняю песни в клозете, даже беру с собой туда гитару на случай, если придется провести там целый день.

- "Mugimama, Is This Monkey Music" содержит совершенно разные песни — и баллады, и шумные гитарные треки, и вокальные эксперименты. Можно ли сказать, что их все же объединяет какая-то общая идея?
Я взошел на гору, как Иисус когда-то делал ребенком. Забрался на самый верх и написал сценарий всего альбома — ну, я был там вместе с Богом, и Он сказал мне, на что все это должно быть похоже. А когда мы с Ним закончили это придумывать, я спустился с горы и записал диск.

- На альбом "Mugimama, Is This Monkey Music" уже появились благосклонные рецензии в английской прессе. Насколько для вас важна идея донести свою музыку до как можно большего количества людей?
Да, конечно, очень важно, чтобы у людей был шанс по меньшей мере услышать это. Я хочу жить только музыкой, а это значит, что люди должны покупать ее, а чтобы покупать ее, они должны знать о ней — ну и так далее. Но это не имеет никакого отношения к процессу написания песен. Это две разных работы. Одна — создавать музыку, другая — заниматься бизнесом.

- Скажите, наконец, что все же такое "обезьянья музыка"? Вы сами можете ответить на вопрос, который задает ваша пластинка — "Mugimama, Is This Monkey Music"?
Я очень волосатый парень, моя жена говорит, что я похож на мартышку. Так что я ее всегда спрашиваю: "Эй, мугимама, это обезьянья музыка?". Это все равно что спросить: "Это мугимузыка, мугимама?".

Источник: Александр Горбачев, Play №70