Сады и садизм

Миры, созданные на Венецианской биеннале, оставляют противоречивые ощущения

Ровно месяц остался до окончания работы 53-й Венецианской биеннале – едва ли не главного смотра современного искусства в мире. На фоне Московской биеннале, прошедшей в этом году в российской столице всего в третий раз, венецианские инсталляции смотрятся солидно. Тем паче что нынешний, 53-й по счету «арт-слет» как нельзя приближен к духу Венеции. Объявленная тема биеннале – «Создание миров» предполагала свободную игру вкуса и воображения, соответствующих венецианской истории.

В парке Жардини, где размещаются основные площадки Биеннале, места всем уже давно не хватает: новых павильонов не строят, а старые закреплены за конкретными странами. В результате 90 художников из 70 с лишним стран мира разлетелись по всему городу, случайно (а может, и осознанно) предложив туристам своеобразный арт-маршрут.

По дороге от вокзала Санта-Лючия натыкаешься на украшенный армией пустых бутылок, окурков и картин павильон Исландии , где несколько месяцев, изо дня в день, художник Рагнар Кьяртанссон рисует в одних и тех же видах одну и ту же модель. Они же появляются на широких плазменных экранах в темной комнатке – как бы еще дома, в снегах, играют кантри на фоне гор. А за окном – Большой канал, гондолы и плеск воды от проезжающего вапоретто. Исландия объявила себя банкротом еще в начале года, так что художник, рисующий удивительно однообразные и удивительно плохие портреты, устроил себе неплохие каникулы «за стеклом».

По соседству – пространство Сингапура. Местные художники реконструировали и критически переосмыслили историю национального кинематографа: бесконечная череда повторяющихся фрагментов приводит к катарсису. Пройдя Сан-Марко, можно сразу отправиться по набережной в сторону Жардини. Там – красота и разнообразие!
Гигантские то ли паутины, то ли железные одуванчики от Томаса Сарацено в итальянском павильоне, меж которых блуждают толпы туристов, лилипуты и трупы от Яна Фабре, гигантские цеппелины от мексиканца Эктора Заморы, неоновые пороги от чилийца Ивана Наварры...
Признаться честно, все это напоминает тщательно отрежиссированный выпад в стиле «Искусство мертво» (на Биеннале в этом году действительно поразительно много трупов, пародий и работ, не имеющих отношения к искусству). Тот же Клод Левек, например, буквально сотворил морг из французского павильона. Постарались и венгры – их инсталляция повествует об узниках концентрационных лагерей и советских военнопленных. А любимой картинкой освещающих Биеннале телекомпаний стал мистер Би из павильона Норвегии (творчество дуэта Майкла Элмгрина и Ингара Драгсета)– плавающий в бассейне труп писателя порнографических романов, коллекционирующего плавки бывших любовников и гомоэротические комиксы. Еще одна шутка в том же стиле – павильон Финляндии, в котором устроили музей пожарников со схемами советского ОБЖ: итак, если империалистические силы зла устроили пожар на вашем заводе…
А чего стоит только блистающий неоном и переливающийся красками павильон с «Топологическими садами» американца Брюса Наумана, который и получил главную награду – «Золотого льва» за лучшую экспозицию! Запускают в него, кстати, небольшими группами, а кураторы-американцы мяукают в спину посетителям: туда – нельзя, сюда – нельзя, и прикоснуться даже не думай. Если «Золотой лев» лучшему художнику Натали Юрберг за экспозицию «Эксперимент» и «Серебряный» лучшему молодому дарованию Тобиасу Ребергеру за инсталляцию «То, что ты любишь, вызывает у тебя и слезы» были более или менее предсказуемы, то награды за вклад в искусство обещали интригу. Разрешилась она показательно: один из призов достался Йоко Оно, второй – Джону Балдессари, признанному «самым авторитетным учителем в искусстве».
Выбор логичен, хотя и немного обидно, что никто из отечественных участников не удостоился не только награды, но хотя бы почетного упоминания. Кого же привезла Россия? Основным нашим проектом была «Победа на будущим», курируемая Ольгой Свибловой. Живопись, скульптура, инсталляции Алексея Калимы, Андрея Молодкина, Сергея Шеховцева, Ирины Кориной, Гоши Острецова и Павла Пепперштейна представляли собой столь пеструю смесь множества ингредиентов, что счесть ее единым и законченным миром было бы трудно даже самому горячему патриоту. Конь и трепетная лань в одну тележку под названием «Победа над будущим» не впряглись: право слово, такое ощущение, что было бы вполне достаточно одного Пепперштейна. Его легкие и незамысловатые рисунки о том, как в будущем заложат мост в виде черного квадрата, построят аэропорт имени Эля Лисицкого, а пассажиры будут летать не в самолетах, а в облаке, привязанном к самолету тросом, вызывали восхищение даже заглядывавших в павильон знаменитостей с Венецианского кинофестиваля.
Впрочем, России было много по всем параметрам. Московский поэтический клуб зачем-то патронировал перформансы поэтов и художников из разных стран. Министерство культуры решило на сей раз тоже себя проявить и поддержало инициативу Московского музея современного искусства. Хватило их ровным счетом на очередную персональную выставку Виноградова и Дубоссарского, которые, будучи бесконечно милы, явно уже поднадоели и ничем новым публику не удивляют, а значит, уже не так интересны на европейских смотрах. В еще одном российском проекте Unconditional Love приняли участие группа АЕС+Ф, Марина Абрамович, Олимпия Скерри, Жауме Пленса, Вим Дельвуа. По замыслу организаторов, проект призван изучить личность в состоянии любви и должен заставить людей хотя бы на короткое время забыть о схемах, в которых они живут, вернуть их к истокам душевной силы.
Устав от наших имперских амбиций, можно сесть на вапоретто и отправиться на остров Лидо – там в валлийском павильоне великий Джон Кейл, некогда бывший одним из участников The Velvet Underground, вспоминал о детстве под заунывные эксперименты на волынке. Вот она, настоящая внутренняя империя, – культовый герой рок-андеграунда Америки, играющий в Венеции на старинном народном инструменте.
www.newizv.ru