Тиманский овраг

БОНУС: 3 ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ В ГЛАВЕ


*
У Вити Уланова, Младшенького, был самый лучший день рождения в мире - так считал мальчик, садясь в мамину машину.
Сегодня Вите исполнилось шесть лет. А в сентябре он должен был пойти в школу. И мама решила сразу же купить ему школьное приданое, не дожидаясь лета, когда за покупками для школьников ринутся все родители и в ярмарочном комплексе бывшего ДК Крупской будет негде яблоку упасть.
- Я думаю, что вряд ли в феврале будут очереди за пеналами и рюкзаками, - весело сказала мама, прогревая мотор "круизера". - Терпеть не могу толкаться в переполненном зале и хватать первое попавшееся потому, что сзади уже очередь напирает и в затылок сопит. А ты?
- И я тоже, - ответил Младшенький настолько солидно, насколько ему позволяло детское автокресло, пристегнутое к переднему сиденью рядом с водительским. А как бы он хотел просто сесть рядом с мамой и пристегнуться ремнем, как взрослый! "Понимаю, - ответила мама, когда он поделился с ней этим желанием, - но до двенадцати лет этого нельзя. Ты ведь потерпишь еще шесть лет?" "А что мне еще остается", - вздохнул Витя, у которого речь была развита не по годам. "В школе он будет опережать своих сверстников, - заметил как-то дядя Ефим, - мда, когда отец - адвокат, а мать - топовая писательница, да и в гостях бывает интеллектуальная элита, просто не в кого быть незнайкой со стандартным, так сказать, словарным запасом!" "И еще у тебя стоит поучиться скромности!" - рассмеялась его жена Белла, которая категорически запрещала называть ее "тетей Беллой".
Наташа включила магнитолу, и в салоне зазвучала "Сказочная тайга".
- А почему звезды пьяные? - спросил Младшенький, когда начался припев. - Как это бывает?
- Это метафора, - пояснила Наташа. - В тайге зимой небо часто пасмурное, мутное, особенно в пургу, и кажется, что звезды мерцают и покачиваются, как пьяные... Ты ведь читал про тайгу?
К шести годам Витя Уланов-Младшенький давно уже читал самостоятельно, и больше всего его интересовали энциклопедии вроде "Я познаю мир". Он готов был не выпускать их из рук даже за едой или в постели. Няне Лизе не раз приходилось отбирать у воспитанника книгу и фонарь по ночам.
- Белла и дядя Ефим сейчас в тайге? - спросил мальчик.
- Нет, - Наташа выехала на набережную Обводного канала, - они с дядей Ефимом не в тайге, а в тундре, за Полярным кругом. В районе вечной мерзлоты.
Друзья семьи, адвокат Ефим Коган и его жена и коллега Белла Измайлова, часто ездили по работе на Крайний Север, где отбывали наказание их подзащитные. Сейчас у них был процесс в Воркуте в Республике Коми.
"Мамаша из меня фиговая получилась, - хохотала Белла по телефону, - вроде тебя: бегаю, задрав штаны, то в суд, то в СИЗО, то по зонам, дома почти не бываю. Ташка скоро Алину будет мамой считать, а я так - не пришей к заднице рукав!"
Таше, поздней и долгожданной дочери Ефима и Беллы, недавно исполнилось полтора года, и как раз в этот день Коган и Измайлова сели в воркутинский поезд, к подзащитному, обвиняемому в убийстве. Подследственный, водитель служебного автобуса, на беду не имел алиби на момент убийства своего соседа, работника ФСИН, человека мрачного, неуживчивого и неуравновешенного, конфликтовавшего со всем районом. "Так и на зону пойдет, но не признается, что навещал свою пассию, - разводил руками Ефим, - и даже перед угрозой приговора по 105-й, часть 2, пункты - почти весь алфавит! Вот это благородство уже не есть разумно!"
- Тут такая зима! - тарахтела Белла. - Полная полярная ночь уже прошла, но все равно светает поздно. Выходим из отеля, фонари еще горят. Темнеет сразу после полудня, и в три часа пополудни уже черным-черно! А уж как задует пурга - хоть булыжники к поясу привязывай, прямо с ног сшибает! Фима, и тот вчера чуть не улетел. Да! Питер наш - просто курорт по сравнению с Воркутой, грех нам жаловаться. Суровый климат, не для хлюпиков, однако! А гостиница - супер! Всего 3 звездочки, выше нет, но люкс та-акой классный! Прямо Европа! Мы, правда, в нем только ночуем, а так бегаем, как тыгыдымские кони. Я уговариваю любовницу клиента дать на суде показания, ищу любопытных соседок, которые видели, как к ней кавалер заходил. Подтвердит парочка людей, что он в тот день не соседа мочил, а у дамы гостил, и оправдательный вердикт в кармане. Дело-то яйца выеденного не стоит, не такие распутывали!
Притормозив у магазина "Родословные книги" на проспекте Елизарова, Наташа зашла и приветливо кивнула знакомым продавщицам. Пока она выбирала эзотерические сувениры для своих знакомых мужчин к 23 Февраля, Младшенький светски беседовал с одной из продавщиц.
- И давно ли ты был вот такой, - женщина показала сантиметров тридцать над прилавком, - а сейчас уже такой взрослый молодой человек!
- Я скоро пойду в школу, - важно сообщил мальчик. - Сейчас мы с мамой будем покупать все, что нужно, пока нет очередей.
- Ну, в добрый путь, в добрый путь, - заулыбались обе продавщицы.
Проходные дворы, через которые можно было срезать угол по пути к ярмарке, были засыпаны последним февральским снегом, между домами завывал и свистел по-разбойничьи северный ветер, окна залепливало снегом. А как эти дворы расцветают к концу апреля и до августа-сентября смахивают скорее на испанский квартал, чем на питерские проходные дворы! Наташа любила гогеновскую яркость деревьев и цветов в Петербурге.
На ярмарке в будний февральский день было мало покупателей. По залам бродило всего несколько человек, и никто не мешал Наташе и Младшенькому неторопливо выбирать школьные принадлежности по вкусу. Увидев покупателей, продавцы с энтузиазмом начали расхваливать свой товар.
Наташа, советуясь с Витей, выбирала ему рюкзак, тетради, ручки, фломастеры и прочее, необходимое для первоклассника.
Младшенький был воодушевлен потоком новых ощущений ("Ух ты, я как большой пошел с мамой за покупками! И это все для меня!") и даже не шалил и не капризничал. Покончив со школьными покупками, Наташа предложила сыну отнести пакеты в машину и еще немного побродить по залам, если он не устал. "Чего бы я устал?! - даже обиделся Витя. - Что я, маленький?"
И они направились гулять по другим залам, купив в автомате кофе для Наташи и горячий шоколад для мальчика.
В отделе дисков у лестницы Наташа приобрела пару очень хороших сборников рок-музыки и хитов 90-х годов - чтобы слушать в машине, в магазине ДВД - несколько фильмов и детективных сериалов, которые очень хотела посмотреть. Несколько книг; сборник японских кроссвордов у знакомого продавца, приятного пожилого мужчины с доброжелательной улыбкой; сувениры для родственников из "дома со шпилем"; аромапалочки и масла себе и Белле, пазлы для Младшенького... И к машине пришлось снова тащить два тяжелых пузатых больших пакета. "Вот так, шопоголизм заразителен, - смеялась над собой Наташа, - Белла куда ни зайдет, тут же опустошит все полки, и я туда же. Ну и дорвалась!"
- А теперь, - сказала она сыну, когда они уложили и эти покупки в багажник "круизера", - предлагаю ответить твой день рождения вот в этом симпатичном кафе. Возьмем все десерты, какие только пожелаем, напитки, и я торжественно вручу тебе подарок-сюрприз!
- Этот тот большущий пазл, который ты мне купила, пока я бегал за минералкой к автомату? - с энтузиазмом спросил мальчик.
- Ушам своим не верю: ты подглядывал?!
- Нет. Просто я увидел, из какого магазина ты выходишь, когда принес воду, - снисходительно улыбнулся мальчик, - и у тебя в руках большая коробка с бантом... Не Ташке же ты пазл купила! Она еще мелкая и дура, - с превосходством старшего припечатал Витя. И увернулся от шутливого замаха маминой перчатки.
- Когда-то ты был таким же, как Таша, - сказала Наташа. - И даже еще меньше. Шесть лет назад, когда я привезла тебя из родильного дома, ты был меньше моей руки...
- Ну, это дело прошлое, - спешно перебил ее мальчик. - А что за пазл?
- На пять тысяч деталей.
- А что на нем изображено?
- А вот это сюрприз.
- Люблю сюрпризы. И пирожные тоже! - азартно выпалил Младшенький.



*
Телефонный звонок раздался вечером, когда Наташа после ужина села за стол и раскрыла общую тетрадь с черновиком рукописи.
Новая книга продвигалась вяло, строчки приходилось буквально вымучивать, они никак не желали превращаться в увлекательный роман, и Наташа даже испугалась: "Я что - исписалась?"
Вот и сейчас она "отправила" главную героиню в гости к родителям потенциального жениха, где по замыслу Катя Савская должна была найти нечто, продвигающее расследование. Но никак не могла придумать, под каким предлогом Катя сможет заглянуть на антресоли, впервые придя в гости и что именно там найдет. "Дневник? Фотоальбом? Шкатулку?.."
И Наташа даже обрадовалась, увидев на дисплее телефона аватару Беллы.
- Слушай, - привычно затарахтела подруга, - тут такой сюр, прямо "Двенадцать месяцев"! Мы нашли единственную в городе вебкамеру неподалеку от ресторанчика, где ужинаем, там подают та-аакую оленину! Хочешь, ручкой помашем? Лови ссылку... Вау! Ну и метель! Говорят, тут иной раз автобусы в тундру улетают!.. Не знаю, Фима, пустые, или с пассажирами... Сказала: не знаю! Иди сам прокатись в таком летучем автобусе, в тундре и посмеешься!.. Да вот мой супружник так и трясется от смеха, представив себе, что автобус улетает в тундру вместе с пассажирами! Прямо добрый дядюшка Фима! Слушай, ну я и бестолочь! У Младшенького же день рождения, а мы позабыли. Но я исправлюсь. Завтра у нас выходной, так мы все воркутинские магазины перероем в поисках суперподарка для моего первого крестника!
Наташа уже смотрела на экран, где на черном фоне мелькало что-то белое. Вдали, по освещенной дороге вдоль домов, тянулись редкие автомобили. Могучий "рэйндж-ровер" Ефима и Беллы уже залепило снегом и замело колеса так, что их почти не было видно. Две фигуры, стоящие в свете фонаря перед машиной, больше смахивали на снеговиков, чем на Беллу и Ефима. Толстые длинные пуховики, теплые шапки под капюшонами надвинуты до бровей, лица прикрыты ветрозащитными очками и шерстяными масками, как в костюме полярника в Музее Арктики и Антарктики, куда Наташа недавно водила сына; руки прячутся в больших рукавицах... Фигура повыше - наверное, Коган. Рядом возбужденно размахивает руками Белла. Ее скороговорка слегка приглушена плотной шерстяной маской, защищающей нижнюю часть лица от ветра и снега, а ноги в здоровенных узорчатых пимах азартно притопывают по снегу.
- Горло не застуди, Лестрейндж, - улыбнулась Наташа, - и привет Фиме. Ну, вы даете: в такую погоду рванули камеру искать, чтобы помахать мне рукой! Позвонили бы по скайпу из отеля, поднесли телефон к окну, раз уж так хотели показать мне воркутинский вечер. А то мне даже неловко, что вы так рискуете. Что это у вас за спиной? Уже тундра?
- Зачэм абыжаэшь, дарагой? - раздался голос Ефима; Коган в привычной своей манере дурачился, имитируя говор восточного человека из фильмов Георгия Данелии, - Какой-такой тундра-пундра? Это Тиман, недалеко от центра. У нас за спиной - одноименный овраг... Да ничего, к ночи еще немного поутихло, по крайней мере меня и машину не сдует, а Белку, если что, я утром посветлу подберу и отряхну... - он увернулся от пригоршни снега, которую Белле так и не удалось слепить в снежок. - А что днем творилось - мишугене ("С ума сойти!" - пер. с идиш. /прим. автора/)! Пока я на прениях прокурора под лавку загонял, а Белка свидетелей обвинения бушлатом по залу гоняла, за окном так пуржило! Я грешным делом боялся, не рухнут ли стены нам на головы... Белка, не ржи, горло застудишь!
- Головой, Фима, надо думать, а не грешным делом, - хихикнула Белла.
- Каждый понимает в меру своей испорченности!
Шшшшшуууууух! - на дубленку Когана снова обрушилась внушительная горсть снежинок.
- Мда, в снежки тут не поиграешь, - сочувственно сказал Ефим, - почти минус двадцать, снег не лепится, а сыплется! Вернемся, нам родной питерский февраль теплым покажется!
- Как там ваш процесс? - спросила Наташа.
- Со щитом. Завтра зачитают приговор. Впаяют парню за самовольную отлучку с работы по личным делам, а сто пятую снимут. Следователю дадут пенделя и дело на доследование вернут - пусть ищет, кто на самом деле этого вертухая "загасил". А ты как думала?.. - хвастливо сказал Коган.
- Ты днем камеру открой, часов в 13-14, - посоветовала Белла. - Сейчас перед закатом небо приобретает такой янтарный оттенок!.. Я никогда не видела подобного, хотя где мы только не были. Словами не передать.
- Только не позже 15.00, - напомнил Ефим, - потом уже темнеет, и картина до следующего светового дня вот такая, - он повел рукавицей вокруг.
- Классные варежки, - заметила Наташа. - И обувка. Где взяли?
- У местных купили, - Белла приподняла полы пуховика, показывая узор своих пимов, - из тундры привозят на продажу, хэнд-мэйд. Обувка - шик: и смотрится классно, и тепло, и ноги не скользят! Умеют же комичи вещи делать! А в наших ботинках мы тут в первые дни только и делали, что на "мэри поппинс" плюхались! Кстати, могу и тебе в подарок прикупить, когда Абруй снова привезет товар на продажу, будешь в эксклюзиве рассекать! И не раньше полудня заходи, такой тут в феврале световой день короткий. Но местные уже и этому радуются, что хоть на несколько часов солнышко выходит. В январе, говорят, день еще короче, а в декабре дней 8 - 10 вообще полная ночь... Ай! - она схватилась за Ефима. - Ну и ветрище сорвался, чуть в овраг не смел! Фиггасе! Фима, или это ты опять шутишь? Он уже пару раз исподтишка поддавал мне в спину и с невинным видом говорил, что это ветер...
- Да нет, на этот раз я не при чем, - Коган посмотрел на небо. - Опять задувает. Едем в гостиницу, Белка. Только машину откопаем, ее уже по самые окна занесло.
Глядя с улыбкой, как ее друзья возятся с лопатками у сугроба, в который превратился их "ровер", вызволяя джип из-под белого покрывала, Наташа подумала, что обязательно понаблюдает за тундровым зимним закатом...
Она еще не знала, что сделала первый шаг к одному из самых опасных приключений в своей жизни.
- Судя по твоему смеху, звонили Фима и Белла? - в кабинет вошел ее муж, Виктор Уланов, адвокат из фирмы Когана. - Только мой босс и его супруга способны заставить тебя так хохотать.
С недавних пор Уланов два-три раза за неделю приезжал к Наташе в квартиру на Фонтанке и оставался ночевать. Оставлять в одиночестве 91-летнюю бабушку, живущую в районе "Московской", ему не хотелось. Несмотря на неиссякаемую энергию и ясный ум, Карина Ильинична уже вступила в преклонный возраст... Но она очень настойчиво выпроваживала внука на Фонтанку: "Дитё без отца растет, парню мужской пригляд нужен, а не только мать да нянька! А то вырастет шалопутом или разбалованным, и что с ним делать будете? Что у вас там с женой вышло, вникать не хочу, сами люди взрослые, разберетесь, а сына не бросай, коли ты отец!"
Уланов приезжал, проводил время с женой и сыном, ночевал в своей комнате, гулял с Младшеньким... Иногда они даже куда-то выбирались все втроем. С Наташей они держались приветливо, по-дружески. Но не более. Давешняя история, стоившая обоим седых волос, все еще стояла между ними^#...
- Да, - Наташа поднялась из-за стола, - ты угадал. Узнаю отчаянный нрав Беллы и удальство Ефима; безумству храбрых поем мы песню. Они направились после ужина искать вебкамеру, чтобы передать нам привет и поздравить Младшенького с днем рождения. Вот в такую погоду, посмотри.
- Да-а, - Уланов заглянул на экран Наташиного компьютера. - Я, кажется, догадываюсь, чья это была затея, а Ефим просто не мог отказать супруге. И в самом деле ночь кромешная, а у нас солнце только садится. И метет - в двух шагах ничего не видно.
- Пока мы разговаривали, их машину совсем занесло, - заметила Наташа, - они ее еле откопали.
- В феврале в Коми часто бывает пурга. Зима в это время особенно лютая, понимает, что ее время проходит даже в Заполярье, и звереет.
- Ты тоже бывал в Воркуте?
- Пару раз. Еще в Синдоре работал, в Ухте, Печоре... В Сыктывкаре тоже довелось. Не похоже, конечно, на Сочи или Анапу.
- Да, получается, что ты поездил по довлатовским местам? - улыбнулась Наташа.
- Получается, что да.
# - (см. роман "Две вдовы Маленького Принца", 2022 г. /прим. автора/)

*
Несколько последующих дней небо над Тиманским оврагом было затянуто низкими темно-серыми тучами, из которых почти непрерывно сыпал крупный частый снег. Увидеть янтарный закат, так поразивший Беллу, Наташе не удавалось. Заходя на вебкамеру в ожидании подходящей погоды, она с интересом наблюдала за кусочком жизни далекого, пока незнакомого города.
"Послушать избалованных московских блогеров, так в Воркуте и жизни нет, - думала Навицкая, - называют ее городом-призраком, но, судя по тому, что я вижу, живет город. Живее всех живых. Да, лоска арбатского и невского, конечно, нет, но и не медвежий угол. Да! Видели бы эти писаки тот городок, возле которого стояло наше подразделение на Ближнем Востоке - глинобитные хижины, колодцы, "удобства" на улице - взвыли бы в ужасе! А Воркута живет, держится, жить хочет и борется за это. И еще переживет трудные времена!"
Наташа сразу прониклась симпатией к этому городу в Республике Коми. Она читала и другие отзывы о Воркуте - от ее жителей и гостей, любящих город и считающих его лучшим местом на Земле, "столицей мира". Недаром в гимне Воркуты, который она отыскала и прослушала в интернете, были слова: "Как бы ни было в жизни мне трудно - не забуду тебя, Воркута!".
Через овраг тянулась линия электропередач - мощные высоковольтные установки. За ним ровным рядом стояли разноцветные дома - северяне предпочитали в окраске стен яркие цвета. Мимо них непрестанно тянулись потоки автомобилей.
"Помнится, мне рассказывали, как при строительстве Петербурга домовладельцев обязывали красить дома в яркие краски... И господину, пожелавшему сделать свой дом темным, пришлось заплатить за это кругленькую сумму... Природных красок на севере мало, и люди стараются хоть немного "расцветить" пейзаж..."
Темнело все еще рано, и в сумерках ярко вспыхивали фонари. Мимо объектива проходили люди; выгуливали собак; бегали дети, перебрасываясь снежками и волоча за собой санки. Глядя на чистенькие ухоженные машины, яркие шапки и пуховики людей и румяные веселые лица детей, Наташа не верила тому пессимизму, с которым пишут о Воркуте столичные тревел-блогеры. "Конечно, клубов ночных, бутиков и тусовок им не хватает, вот и ноют. Не зная города, приговор ему выносят! Как мне в свое время..."
Парадоксально, но в эти дни Наташа легко придумала решение сложной задачи в своей рукописи, и заметно продвинулась в развитии сюжета.
Вернулись Ефим и Белла - с победой в суде, охапкой покупок и подарками от благодарных родственников подзащитного и его самого. Они делились впечатлениями и показывали множество фотографий зимней Воркуты.
- Вот только обратно пришлось снова ехать на поезде, - крякнул Ефим, - аэропорт закрыт из-за пурги. Два дня в поезде! Хорошо, там хоть душ и ресторан есть. В Котласе час стояли. Я уже думал, что Белка весь вагон забьет своими покупками, так она увлеклась шопингом и забыла-таки о своем старике-муже, или сбежала от него в город, аки пушкинская Мариула...
- Ой! - весело парировала Белла. - Беспокоился он! Стоял у вагона, с проводницами балагурил и глазки им строил. Тоже мне, старик! Ни одной не пропустил, за всеми приударял, пока я покупала сувениры, ведь если я не куплю - Фима и не вспомнит, что надо же всем хоть что-то с дороги привезти... Этот пакет тебе, Уланов. А это - твоей бабушке. Вот это - тебе, Наташа. А где Младшенький? Скорее зовите его сюда, скажите, крестная ему охапку подарков привезла!.. Целый вечер разбирать будет.
*
Апрель выдался не по-северному теплым. Столбик термометра то и дело поднимался до двадцати градусов выше нуля. Но наученная восемью годами жизни в Петербурге Наташа не спешила убирать теплую одежду. По закону подлости, стоит только упаковать в чехол и повесить в гардеробной дубленку и поставить рядом зимние ботинки с распорками, как на другой же день снова задувало ледяным северным ветром, и приходилось все распаковывать заново. Сколько раз уже так случалось.
15 апреля Наташа отправила в издательство законченный роман и решила устроить себе две недели отдыха перед началом работы со следующей книгой. "Да, Жорж Санд работала без перерывов. Я читала, что она отводила себе для работы 5 или 6 часов каждый день. И если, скажем, дописывала один роман за три часа до истечения этого срока, то тут же начинала следующий, чтобы не нарушать распорядок дня. Но я - лентяйка... да и следующий роман в издательстве ждут только в сентябре. А до Дня Знаний еще как до звезд", - Наташа прочитала оповещение о доставке письма с вложенным файлом, вышла на балкон и закурила.
"На четыре минуты лучше, чем по плану, - вспомнила она героя Томми Ли Джонса в "Захвате". - Чёрт, до чего же я хорош!". Да, сдать готовую рукопись за две недели до срока - это здорово. И на этот раз ей даже удалось обойтись без "обезьян" вроде изменившегося цвета глаз кого-то из второстепенных героев или клички домашнего любимца или "он заказал кофе и с наслаждением отпил ароматного чая". Когда что-то такое ускользало и от нее, и от редактора издательства, хейтеры заходились ликующими воплями в интернете: "Аффтар, учи матчасть! Что это я прочитал? Жаль денег, потраченных на книгу, лучше бы я на них пива купил! Не советую никому читать!"
"А вот обломайтесь. Я стала внимательнее и в этот раз вас разочарую: прицепиться будет не к чему. А если вы начнете из пальца высасывать повод поругаться, я и ответить могу. И вы, ребята, узнаете на своем опыте, что такое разозлить десантника, диванные вояки! Я, в отличие от некоторых, воевала по-настоящему..."
*
Наташа прекрасно выспалась, съездила искупаться в Парк 300-летия Петербурга, свозила Младшенького в "Гулливер" на Старой Деревне. Там они провели весь день, веселясь, как дети, в зоне досуга. В тире Наташа выиграла главный приз, огромного игрушечного медведя кислотно-розового цвета. В призовом автомате они битый час безуспешно пытались перерезать ниточку, на которой висела пухлая пачка купюр. Младшенький обкатал все аттракционы, напрыгался на батуте, накувыркался в бассейне с цветными шариками... В фудзоне они наелись бургеров, картофеля-фри с нагетсами, мороженого, сахарной ваты и попкорна, запивая эти вредные, но вкусные яства газированной водой из краников "Бургер-Кинга".
- Классно стреляешь, мама, - похвалил Младшенький, таща медведя в машину.
- Тут промазать просто невозможно, - ответила Наташа, - видел бы ты, как я на войне с движущейся БМДехи от "алибаба" отстреливалась - вот где было сложно!
Прогулявшись по "Ашану" и "Леонардо" и посмотрев в кинотеатре "Альпийские приключения", Наташа и Младшенький погрузили покупки в машину и, довольные, поехали домой. На следующий день Уланов повез сына в ЦПКиО и в парк на Крестовском острове, а Наташу приперла к стене Белла:
- Теперь не отвертишься: раз ты сдала книгу и отдыхаешь, то можешь прошвырнутьсч со мной на Уделку. И погода благоприятствует!
Жена и помощница модного адвоката Ефима Когана, успешная женщина Белла Измайлова не делала различий между бутиками Гостиного двора и Пассажа и магазинами для простых смертных. И еще - она с детства обожала Удельный рынок, где могла провести целый день. Когда-то этим бесхитростным признанием Белла шокировала Наташину севастопольскую родственницу Лэтти, приезжающую в Петербург для "инспектирования бутиков", как шутила ее дочь Жанна, студентка Университета Профсоюзов. Красавица-блондинка Виолетта, или, как ее называли в семье, Лэтти, была последней любовью Наташиного двоюродного дяди Вилибалда. Она считала себя утонченной особой с изысканным вкусом и, услышав от Беллы восторженный рассказ об Удельном рынке, сморщила хорошенький носик: "Я бы и за миллион не подошла к этому ужасу!" "Это не ужас, - обиделась Белла, - а еще одна достопримечательность Петербурга, наравне с Медным Всадником, мостами и Васькиной стрелкой! И там можно найти много интересного!"
Так что пока оба Вити - старший и младший - гуляли по паркам и катались на аттракционах, Наташа с Беллой носились по Удельной. Иногда Наташе приходилось удерживать Беллу, порывающуюся скупить все, на что падает взгляд.
- Магазин ДВД закрыли, авадакедавра! - сетовала Измайлова. - Где же я теперь буду свои любимые сборники фильмов одного актера покупать? И духи там таааакие прикольные продавались! "Мажи нуар" была почти как настоящая... На фиг мне эти прибамбасы для смартфонов?.. Ну, хоть магазин журналов на месте! А с какого фига вместо кафе домашней кухни открыли "Ламоду"? Кто к ним пойдет за штанами за 10-15 тысяч, если через дорогу на рынке можно купить ничуть не хуже, но гораздо дешевле?! Давно же я на Уделке не была, и кое-какие перемены меня очень не радуют! Интересно, они с мнением потребителей считались, когда закрывали-открывали точки?! Ах, какие в этом кафе были пирожки с капустой! А грибной суп!..
- Считается, что ДВД - это уже прошлый век, и сейчас все качают фильмы из интернета, - вклинилась в ее монолог Наташа.
- Хах-хха! - тряхнула черными кудрями Белла. - Надо учитывать мнение ВСЕХ потребителей, а не ориентироваться только на шибздиков, которые без телефона и вай-фая и в туалет не ходят! Нам с Фимой лучше поставить диск в домашнем кинотеатре и устроиться перед "плазмой" в любимых креслах, чем тянуть из интернета неизвестно что с фиг знает какой вирусной угрозой... Фима как-то квартировал в какой-то гостиничке под Магаданом, от скуки качнул себе в тырнете фильм на телефон, так потом изматерился, пока вирусняки из гаджета выгонял! Вот тебе и качалки! А диски все лицензионные - хоть знаешь, с кого спрашивать, если на них что-то зловредное окажется.
Она гневно фыркнула в сторону магазина аксессуаров на месте ее любимой точки ДВД, и вихрем унеслась в магазинчик, где можно было найти журналы, сборники кроссвордов и аксессуары на любой вкус. Белла всегда покупала там заколки и "махрушки" для волос. Наташа - сборники японских кроссвордов и книги из серии "Мировые рецепты". Жаль только, что не всегда было время приготовить какое-нибудь  "Чилийское танго", эстонский черничный суп или ореховый торт по-норвежски... "На кухне уже три полки забито сборниками рецептов из всевозможных стран, - веселился по этому поводу Уланов, - а ты чаще всего без всяких рецептов пихаешь замороженную пиццу в микроволновку!" "Зато могу ответить на вопрос журналиста о коллекционировании, что я собираю книги самых интересных рецептов народов мира", - отшучивалась Наташа.
- Платья для стройняшек! По сто рублей, девчата! - весело закричала какая-то женщина у выхода, зазывно колыхнув вешалками, на которых пестрели летние наряды. - Ивановский текстиль!
Белла успела к ней первой, опередив еще трех девушек.
- Похоже, тут на мою фигуру ничего нет, - усмехнулась Наташа, - я хоть покупки посторожу, пока Белла обновки выбирает.
Через четверть часа продавщица и покупательницы разошлись довольные: продавец - с пустыми вешалками и пухлым кошельком, а Белла и девушки - с покупками.
- Видал-миндал?! - заорала Белла, размахивая четырьмя платьями. - Классные наряды на лето, и обошлись мне дешевле, чем Фимин любимый доппио в "Империале"!
- Представляю, какую мину скорчит Фима, и как будут смотреться эти наряды в твоей гардеробной...
- Ну и что? - Белла аккуратно пристроила обновы в один из пакетов, где еще оставалось место, - у меня костюм из Пассажа мирно соседствует с сарафанчиком из "Фикса", а платье с Гостинки ничего не имеет против того, что на соседних зажимах висят джинсики из "Планеты"! Я человек разносторонний, Наташка, и Фима давно к этому привык.
*
Дома еще никого не было. Лиза, няня Младшенького, взяла выходной, а Уланов с сыном еще не вернулись с Крестовского острова. "Их оттуда до закрытия палкой не выгонишь, - улыбнулась Наташа, - после зимы радуются теплым апрельским дням!"
Она разобрала покупки и отправила мужу СМС: "Вы где?" Ответ пришел через четверть часа: "Катались на "Шалтай-Болтае", сейчас идем есть пиццу". "Я так и думала. До вечера!"
*
Выходя из метро, Уланов с Младшеньким увидели первые, ранние ландыши, ранее невиданные в Петербурге в апреле.
Старушка в белом платочке без особой надежды протянула Виктору букеты:
- Купите цветочков!
- Папа, давай купим для мамы, - потянул отца за рукав Младшенький. Адвокат достал кошелек.
Минуя Технологический институт, оба Виктора с наслаждением вдыхали свежий весенний аромат цветов. Они купили два букетика, вспомнив о няне Лизе. "Всем девочкам весной надо дарить цветы", - сказал отцу Младшенький.
*
Букетик благоухал в вазе на Наташином столе - первые цветы в этом году, обманутые ранним теплом, а может, парниковые. Но это были верные вестники весны, которая уже окончательно вытеснила из Петербурга зиму. Они очень диссонировали с тем, что Наташа видела на экране.
Тиманский овраг по-прежнему прятался под снегом, только с проезжей части белую "шубу" счистили и на обочинах образовались настоящие тоннели - выше человеческого роста. В Воркуте зима еще не спешила сдавать позиции. "Бывает, что у них и в июне снег идет", - сказал Наташе Ефим, хорошо знающий климат Коми.
Наташа поправила цветы в вазочке и замурлыкала песенку: "Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним"... И улыбнулась: похоже, что обаяние Севера коснулось и ее.
"Ландыши на столе и сугробы на экране, - думала она, - интересное сочетание... Может, хоть оно разбудит мою творческую мысль, и я придумаю завязку для нового романа. А не послать ли мне на этот раз Катю Савскую в тундру? Это что-то новое"...
Наташа отошла, чтобы приготовить себе в кофе-машине чашку кофе. Вернувшись к столу, она увидела, что одна из машин фыркает, выбрасывая в воздух клубы пара - прогревает мотор. Красный "пежо", миниатюрный "дамский" формат, более уместный для Невского проспекта, чем для окраин Воркуты. Стекла тонированы, и не видно, кто сидит за рулем - мужчина или женщина. "Кажется, на похожем "пежике" ездила Таня Садовникова у Литвиновых и обожала эту машину", - подумала Наташа и отпила кофе. Сама она предпочитала более солидный формат. Сейчас она ездила на массивном "лэнд-круизере", а для представительских целей имела "Линкольн-Навигатор"...
*
Человек в черной дубленке, появившийся в кадре со стороны дома, не успел даже отпрыгнуть с дороги. Он, наверное, даже не понял, что происходит, когда красный"пежо" ударил его в спину.
Наташа остолбенело смотрела, как тело несчастного высоко взлетело в воздух и рухнуло в исполинский сугроб у обочины. Снег взметнулся белым облаком и осел, мгновенно засыпав упавшего. Красная машина развернулась и рванулась к дороге. Ее занесло, закрутило, и, пытаясь выравняться, она неумолимо приближалась к кромке оврага...
- Твою мать. Вот и посмотрела закат, - севшим голосом пробормотала Наташа, никак не ожидая, что ставшее уже привычным любование Воркутой примет такой характер. Так искрился на солнце белый снег; над домами клубились красиво подсвеченные облака причудливой формы, золотилось предзакатное небо. А только что на фоне этой идиллической картины алая машина сбила человека, он лежит, распластанный, в сугробе, а машина-убийца отчаянно маневрирует, визжа шинами, и вот-вот сорвется в овраг.
Рука в черной рукавице высунулась из сугроба, попыталась уцепиться за что-то, но рыхлый снег проминался и осыпался. Рука поскребла по нему и бессильно упала.
Тут только Наташа вышла из ступора. Господи, человек, сбитый машиной, нуждается в помощи, он, наверное, сильно травмирован, а вокруг - никого. И машина-убийца вот-вот грохнется с немаленькой высоты. Не ту машину выбрал для воркутинской зимы... Пусть с ним разбираются правоохранительные структуры, но нельзя же сидеть, как болван, и смотреть, как гибнут сразу двое.
Наташа быстро открыла мобильный интернет, нашла номера телефонов воркутинских ГИБДД и "скорой помощи" и сначала позвонила врачам.
Услышав о жертве ДТП у Тиманского оврага, диспетчер четко ответила, что высылает машину.
В полиции ей ответил мужчина с гулким басом.
- Высылаю наряд, - прогудел он. - А вы не уходите, нам понадобятся ваши показания. Вы где находитесь?
- В Петербурге, - ответила Наташа.
- В смысле? - совсем не официально спросил полицейский.
- Я смотрю вебкамеру, хотела понаблюдать за закатом. И увидела наезд.
- Понял...
Записав ее номер и сказав, что ей позвонят при необходимости, Наташа задумчиво повертела в руках телефон. "Странно как-то... ДТП произошло в Воркуте, а "скорую" и полицию я вызываю из Петербурга. Поблизости никто ничего не видел, а я на вебкамере с расстояния более 2000 километров увидела! Ну и наворот. Напишешь в книге - хейтеры заорут, как паровозные гудки, что "так не бывает, авторша, ТП, все выдумала! А это нерадостная примета времени. Мы много смотрим на экраны своих телефонов, и слишком мало - вокруг себя!"
Она хотела сразу вернуться к экрану, чтобы посмотреть, как обстоят дела, но тут из детской раздались крики и чей-то плач.
Младшенький и его товарищи из подготовительной группы готовились к "выпускному" в садике и репетировали постановку. Но сейчас там явно что-то происходило. К детскому плачу присоединилась визгливая и злая женская скороговорка.
Наташа встала и вышла из кабинета.
В детской она узнала, что один из мальчиков, отрабатывая танец, неловко взмахнул рукой - и сшиб со столика графин с вишневым соком. На беду, напиток выплеснулся на платье одной из девочек. Пострадавшая начала душераздирающе рыдать. Ее мать завопила, что платье - "от известного кутюрье", стоит тридцать тысяч, так что "никто отсюда не уйдет, пока нам не возместят ущерб". Мать провинившегося мальчика пыталась объяснить, что у нее сейчас нет таких денег, и предлагала застирать платье, пока пятна свежие. Мать девочки истерически вопила в ответ, что не даст стирать "дизайнерское платье всяким рукожопым" и требует немедленной компенсации, "или по суду больше уплатите". Потом она встала в дверях, растопырив руки: "Пока не оплатите ущерб, никто не выйдет!"
- Так! Что тут за рэкет?! - рявкнула Наташа, чуть не налетев на ее пухлую спину.
В "горячих точках" голос капитана Навицкой слышали все даже в самой жаркой битве; она могла переорать даже миномет. От ее грозного рыка скандалистка отскочила. Но тут же справилась с испугом и агрессивно заявила хозяйке, что нечего приглашать "всяких тут конченых", которые портят дорогие вещи и могут "чего-нибудь еще сп...ть".
- В моем доме я сама решаю, кого приглашать, - резко сказала Наташа, - и консультации у вас не просила. И нечего при детях материться, вам тут не кабак! Заложников удерживать я вам не позволю. А платье вашей дочери, "дизайнерское за тридцать тысяч", я на днях на Удельной видела, точь-в-точь такое же, и стоило оно там рублей семьсот. И швы точно так же криво обработаны, так что и вы этот "наряд от кутюр" скорее всего там же и купили.
Теперь она была благодарна Белле за то, что та вытащила ее накануне на рынок. "Теперь мне хоть есть, чем крыть, чтобы эта горлопанка и впрямь не попыталась "развести" нас на бешеные тысячи!"
- Не спорьте с ней, это бесполезно, ее вся округа боится, себе дороже уступить, и в садике она всех "строит", - торопливо зашептала, прихватив Наташу за локоть, чья-то бабушка.
- На линии огня пострашнее бывало, - отрезала Наташа.
И тут скандалистка, увидев, что мальчик и его мать пытаются пройти к выходу, коршуном метнулась наперерез, буквально смела хрупкую оппонентку обратно своей мощной грудью, а мальчику отвесила подзатыльник:
- А ну вернулись! Разговор еще не закончен! Куда намылились? Кто мне ущерб оплатит? Я купила ребенку платье...
- А ну, остынь! - рявкнула Наташа, поймав ее за руку и ловкой подсечкой отправив на низкий детский диванчик. - Руки придержи! И кончай орать! Достала!
Взглянув на ее лицо, "гроза всей округи" не рискнула выйти на новый виток скандала. Она поняла, что эта суровая женщина с короткой стрижкой ей не по зубам. Другие опасливо притихают, тушуются, уступают, а эта женщина совсем другая. И с ней лучше силами не мериться.
- Извинитесь перед мальчиком и его матерью, - жестко сказала Наташа. - И возможно, они не будут тогда писать на вас заявление по факту рукоприкладства. Запомните, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и в чужом доме не надо свои порядки наводить. А если вы собой не владеете, то не монайте всю округу, а сходите к врачу - на Пряжке с сезонными обострениями хорошо умеют справляться. Все ясно, или повторить? Или сразу вызвать полицию? Вымогательство, попытка незаконного лишения свободы, рукоприкладство - приличный букет. И свидетелей предостаточно. Ну, так что?
- Извините, - пробормотала притихшая крикунья, глядя мимо мальчика и его матери.
- Сейчас, - мирно сказала Наташа, давая понять, что инцидент исчерпан, - Лиза поможет вам замыть пятна на платье дочери, а я пока приберу тут.
Она подняла с мягкого покрытия графин и выкатила "умный" пылесос, круглый, с мордочкой манула наверху. Дети с восторгом смотрели, как он, ритмично урча, ползает по полу, смывая разлитый сок.
- Вот так, - сказала Наташа, - если дать жесткий отпор и продемонстрировать хаму, что он заходит слишком далеко, и мириться с этим больше не будут, у него весь кураж пропадает. И наоборот, уступать и тушеваться перед такими, как она, нельзя. От этого такие люди только еще больше распоясываются и наглеют. Лучше вовремя осадить подобную особу, чем терпеть ее вздорные выходки. Пусть знает, что общественные правила приличия писаны и для нее. Конечно, страшно, когда кто-то ухает из темной пещеры, сверкая желтыми глазами... Но если не удирать в ужасе, а метнуть в пещеру камень, то скорее всего, оттуда вылетит самая обычная сплюшка... Тот, кто хочет всех вокруг запугать, сам трусоват по природе и страдает комплексами...
... Вернувшись в кабинет, Наташа "оживила" погасший экран компьютера. В густеющих сумерках она увидела, что дорога пуста. Только следы многочисленных протекторов отпечатались, да на обочине валяются обрывок медицинского жгута и одноразовая перчатка. Пока Наташа разбиралась со скандалом в детской, прибыла "скорая" и увезла пострадавшего... А "пежо"? Свалился в овраг? Или водитель уже дает показания в полиции? Или все-таки выровнял машину и удрал до приезда наряда? Что произошло, пока она ставила на место распоясавшуюся гостью?..

*
Ей позвонили дня через три, когда Наташа курила на балконе после двух часов сидения в кабинете над чистой тетрадью. Первая фраза рукописи никак не хотела складываться - на ум приходили только заезженные штампы или пассажи в духе иронического детектива. "Не годится!"
Номер на экране был незнакомым, и даже не петербургским. "Опять мошенники", - подумала Наташа, вспомнив прошлогоднюю историю в Ходжа-Сола. - Ничему их опыт предшественников не научил! Ладно... Послушаю, что эти придумают, может, посмеюсь!"
- Наталья Викторовна Навицкая? - строго спросил мужской голос в трубке. Звучал он весьма официально, и на заднем плане не было шума офиса, обычно сопровождающего звонки мошенников.
- Да. Кто это?
- Капитан Игнатьев. ГУВД Воркуты.
Наташа сразу вспомнила, как звонила в "скорую помощь" и полицию Воркуты, увидев на вебкамере, как машина сбила прохожего. Она боялась, что пострадавгий серьезно травмирован и не сможет встать. Так и замерзают северными зимами... Она помнила, как в прошлом году спасли Беллу. Подруга до сих пор не знает, КОМУ обязана жизнью. А Наташе пока нельзя рассказать подруге, что произошло на берегу Девичьего озера.
- Дело о наезде? - спросила она. "Ну вот, опять тянет на цитаты. Один из романов Чейза так назывался!"
- Да, - ответил капитан, - вы звонили ...апреля с сообщением о ДТП на улице Тиманской. К сожалению, пострадавший скончался в больнице от полученных травм. И судя по записи вебкамеры, на которую вы ссылаетесь, наезд был совершен преднамеренно, а потом водитель попытался скрыться с места происшествия. Наталья Викторовна, вы - единственный свидетель происшествия. И не могли бы вы...
- Дать показания? - спросила Наташа. - Без проблем. Диктуйте скайп.
- Со скайпом сейчас проблемы, - замялся Игнатьев, - пуржит сильно, сигнал чаще пропадает, чем появляется. Не могли бы вы... - он закашлялся, - приехать для дачи показаний?..
- Понятно, - пробормотала Наташа, наслышанная о силе тундровой пурги. Немудрено, что интернет ее не всегда выдерживает.
- Если вопрос в дорожных расходах... - начал Игнатьев.
- Это не проблема, я в состоянии оплатить дорогу и гостиницу. - "А может, в дороге голова лучше заработает, и я начну работу над рукописью... Джоан Роулинг, кстати, одного из своих "Поттеров" именно в поездах писала, может, и меня железная дорога вдохновит!"
- Спасибо за понимание, - с облегчением сказал Игнатьев. - А то дело - типичный "висяк". Машину мы в овраге нашли, она все-таки слетела... В ней никого не было, и даже следы водителя замело. В салоне снега было полно, ни одного путного отпечатка или ДНК-материала не нашлось... На вас вся надежда, что хоть какую-то зацепку получим.
*
Открыв сайт авиакассы, Наташа посмотрела на растерянного мультяшку - "неведому зверушку", виновато разводящую руками (и что за мода пошла даже у серьезных сайтов - проблемы обозначать дурацкими картинками: "Что за детский сад, штаны на лямках?"), и вспомнила слова своего комбата, майора Мелешко, балагура, острослова и рубаки: "Это и называется, парни: когда д...мометр зашкаливает!" В ближайшие дни ни один самолет не летел в Воркуту, и когда возобновятся полеты - непонятно. Аэропорт не принимает из-за метеоусловий.
Маршруты поездов с пересадками и сменой вокзала Наташа отмела сразу же. Сидеть несколько часов в зале ожидания или мчаться, волоча за собой чемодан, с вокзала на вокзал ей не хотелось. Но наконец-то ей повезло: оказалось, что прямой поезд идет в Воркуту уже завтра утром, и в нем еще есть 19 мест.
"Ехать двое суток, - Наташа тут же забронировала себе купе, желая ехать в уединении, - ну ничего. Белла говорит, поезд хороший, особенно купейные вагоны, так что годится, беру. А то неизвестно, когда там погода позволит открыть аэропорт!"
Наташа посмотрела расписание: 10.00, с Ладожского вокзала. И тут же открыла сайт гостиницы "Воркута", где останавливались Коган с Беллой. По их словам, гостиница хорошая, и расположена удобно, в самом центре города. Забронировав себе "деловой люкс", Наташа пошла собирать чемодан. Нужно не забыть теплые вещи - Гисметео сообщила о немалом "минусе" в Республике Коми. И рукопись - непременно.
Сборы не заняли у нее много времени. Вынеся чемодан в прихожую, Наташа вернулась в кабинет. И снова открыла вебкамеру.
Перед экраном белели в вазочке душистые ландыши, купленные на днях Виктором. И какой это был контраст - нежные весенние цветы, пахнущие первым солнцем, и заснеженный пейзаж на экране. Подумав, Наташа встала и добавила в чемодан еще пару теплых носков, купленных в Россоши. За зиму она ни разу их не надевала - в Питере "три белых коня, декабрь, январь и февраль" выдались мягкими. А за Полярным кругом нужно утеплиться, вон какой снег лежит.
Она старалась не думать о человеке, которого даже рассмотреть не успела до того, как его сбила машина. Кто он был, куда шел, о чем думал - она не знала. Но все же решила дать показания - может, это поможет поймать убийцу, раз уж она не смогла спасти бедолагу. Хотя по-разному бывает. Иногда убийце больше сочувствуешь, чем жертве. Даже Белла в прошлом году, несмотря на полученную рану, больше сострадала убийце, чем жертвам. "Поделом ворам и мука!" - безапелляционно заявила она.
В прошлом году Белле выпало непростое испытание - ей пришлось защищать от обвинения в убийстве бывшую жену Ефима, Антонину. Когда любовницу второго мужа Антонины нашли зарезанной неподалеку от гостиницы, где отдыхала с подругами-сослуживицами бывшая госпожа Коган, следователь в первую очередь заподозрил Антонину. Немало этому поспособствовал и тяжелый характер женщины - жесткий, авторитарный, циничный. Но адвокатский долг был для Измайловой превыше личных чувств, и она принялась рьяно искать доказательства невиновности первой жены Ефима и даже рисковала жизнью. На память об этом деле у Беллы остался шрам на лбу, но неунывающая Измайлова беспечно хохотала: "Все одно к одному! Я старая фанатка Поттерианы, вот у меня и шрам!" "У твоей тезки Беллатрисы были седая прядь и плохие зубы. Шрам на лбу был у Гарри", - улыбалась Наташа. "Хмм! Тогда бегу покупать круглые очечи и белую сову!" - веселилась Белла.
*
До Ладожского вокзала ехали на машине Уланова по утреннему Петербургу, где уже вступали в свои права белые ночи, а на кустарниках набухли гроздья сирени, готовые расцвести в любой день.
Младшенький вел себя спокойно - к шести годам мальчик уже привык, что папа и мама часто куда-то уезжают. "Зато он более спокоен и самостоятелен, чем дети, которых матери до выпускного бала возле своей юбки держат", - сказала однажды Наташа, когда бабушка Уланова в очередной раз попеняла им с Витей-старшим: "Бегаете туда-сюда, а дитё без пригляда растет, где такое видано?" А Наташа как раз накануне увидела в торгово-развлекательном комплексе на Беговой мальчика, закатившего истерику, когда мать отошла на пару минут в туалет. Он едва не довел до гипертонического криза деда, катаясь по полу, молотя ногами и истошно рыдая. Рассказав об этом Карине Ильиничне, Наташа добавила: "Все хорошо в меру, из перегибов ничего хорошего не выходит. Гиперопека отучивает детей от самостоятельного мышления и ответственности. Вы и сами рассказывали, что вас родители за руку не водили..." "В моем детстве война была", - напомнила бабушка. "Но это дало вам хорошую закалку на всю жизнь - потом все нипочем... А хорошо ли будет во взрослой жизни человеку, которого чрезмерно опекали в детстве?"
*
Ладожский вокзал немного напоминал Наташе космопорт из фильма "Люди в черном" - такое же изобилие стекла и пластика, многоуровневое здание, футуристические конструкции. И такой же шумный, людный и суетливый. А эскалаторы опять отключены.
Уланов нес Наташин чемодан. Наташа крепко держала за руку Младшенького, чтобы мальчик не потерялся в сутолоке. Поток людей несся к платформам. Встречный мчался с подошедшего поезда. "Заканчивается посадка на поезд №...", - раздался усиленный динамиками женский голос, и Наташу с Младшеньким чуть не сбил безумного вида мужчина с пакетом, где угадывались две банки пива.
- Да, пойдешь за пивОм, пропустишь все на свете, - фыркнула Наташа, - как бы ему не пришлось по шпалам за поездом гнаться.
- Пиво будет на ходу прихлебывать, хоть в горле не пересохнет, - улыбнулся Уланов, - так, твой поезд только через сорок минут. Предлагаю где-нибудь посидеть и выпить кофе, раз уж мы так заблаговременно прибыли.
- А мне - мороженого, - тут же добавил Младшенький.
Они смогли найти свободную скамью, и, оставив Наташу возле вещей, оба Вити отошли за кофе и мороженым. В центре зала блестела разноцветными лампочками новая роботокофейня, где очень симпатичная робот-бариста с приятным девичьим голосом проворно готовила кофе. Конечноже, Младшенький потянул отца именно к ней. А Наташа расстегнула ветровку и подумала о том, что легкую курточку можно будет убрать в чемодан на полпути... Чем ближе к 67-й параллели, тем более уместна будет более серьезная одежда.
Вернулись Уланов с сыном с двумя стаканами кофе и большим рожком мороженого, и какое-то время все трое неспешно лакомились.
- А в Воркуте, наверное, мороженое сейчас никто не покупает, - сказал Уланов. - А то я бы тебе посоветовал попробовать "Как раньше" из Сыктывкара. Очень похоже на то, что мы ели в детстве.
- А почему там не покупают мороженое? - спросил Младшенький, у которого выросли смешные молочные "усы" на лице.
- Холодно, - пояснил ему отец, - можно горло застудить.
- А медведи там есть?
- Есть, но, наверное, еще спят.
- Во, сами расселись, а дитё стоит, - заорала дородная пожилая женщина с оранжевой "гулькой" на макушке. - Мамаша называется!
- Я не дитё, а мужчина, - возразил Младшенький. - Я должен уважать женщин. И я не хочу сидеть.
- Молодец, сын, - Уланов погладил сына по голове.
- Поезд № 077 сообщением Санкт-Петербург - Воркута подан на посадку, - ожило радио. - Поезд находится на платформе №... Повторяю...
*
Поезд вытянулся вдоль перрона во всю свою немалую длину, и возле него столпилось довольно много людей. Если верить схеме состава на "Туту", мест на этот рейс больше не осталось - за полдня скупили все остальные билеты. Наташа с интересом смотрела на своих будущих соседей по вагону. Солидный мужчина средних лет, в очках и с кейсом очень похож на юриста. А этот здоровяк с цветущим лицом - явно северянин, типичный рабочий, проводящий много времени на свежем воздухе - лицо обветрено. Поджарый мужчина протягивал проводнице документы, и Наташа различила у него на лбу несмываемый, навеки въевшийся черный ободок - видимо, шахтёр. Рядом с ним стояли жена и сын, серьезный мальчик лет десяти, уткнувшийся в телефон.
- Высматриваешь типажи к новому роману? - заметил взгляд жены Уланов. - Да, Север в этом плане богат. Люди там интересные...
Вагон оказался светлым и чистым. Каждая деталь в нем блестела. На полу в коридоре пушилась ковровая дорожка. У титана заманчиво пестрели упаковки в "Магазине на борту".
- Пап, - Младшенький указал отцу на большой пакет чипсов.
- Только после отправления, - сказала вторая проводница.
- Ладно, я тебе на вокзале куплю чипсы, - тронул сына за плечо Уланов. - Тоже с лейблом железной дороги.
- А, он хочет чипсы из поезда? - заулыбалась румяная блондинка в ладно сидящей форме. - Давайте уж отпущу. Тебе какие, мальчик?
- С беконом.
- А вам? - проводница увидела в руках Наташи кошелек.
- Карту Воркуты.
- Сию минуту.
*
В купе тоже было упоительно чисто. На столе красиво лежали буклеты и визитная карточка начальника поезда. В закрепленной на столе вазочке алел букетик цветов, а рядом стояла бутылка минеральной воды. На полке лежал хрусткий пакет с бельем и набор пассажира.
Оставив Младшенького посидеть в купе, Наташа и Уланов вышли покурить на перрон.
- Если что, сразу звони, - попросил муж. - Что-то мне неспокойно из-за того, что ты едешь одна.
- Чует твоя чуйка? Не плагиать Фиму, - улыбнулась Наташа, - я всего лишь выступлю свидетелем, посмотрю город, поживу в гостинице, и все дела...
- Пассажиры, заходим в вагон, - объявила проводница. - Через пять минут отправляемся!
На перроне гремело "Прощание славянки". Уланов с Младшеньким махали Наташе рукой, и какое-то время шли рядом с окном ее купе, а потом поезд набрал скорость, и вокзал остался позади.
Наташа открыла чемодан, чтобы достать необходимые в дороге вещи,и вспомнила хмурый взгляд мужа, когда махала им из окна перед отправлением. Муж на самом деле был неспокоен... "Но надеюсь, что предчувствия его обманули", - подумала она.

*
Стоянок на маршруте было много; Наташа насчитала в расписании у входа в вагон более шестидесяти. Большинство из них, правда, длились 1-2 минуты, от силы пять. Было несколько более продолжительных - 20-30 минут. А в Котласе-Южном предстояло провести почти час. "Представляю, как Белла любит эту стоянку, - подумала Наташа, - если на вокзале и прилегающей территории есть торговые точки, то она бы не возражала и против более длительной остановки..."
Она прилегла на полку и стала думать о новой книге, к которой пока не написала даже начало. "Может, путешествие меня встряхнет? Смена обстановки многим помогает. Засиделась я дома, вот и не работается"...
Вечером, выйдя на платформу в Череповце, Наташа позвонила домой. По словам Лизы, Уланов отвез Младшенького в гости к Карине Ильиничне с ночевкой. Приходил курьер из издательства за списком вариантов заглавия к предыдущему роману, и Лиза отдала ему файл, который ей оставила хозяйка.
- Очень хорошо, спасибо, Лиза, - Наташа зябко поежилась. В одном свитере на платформе было холодновато. Надо было набросить куртку. Уже чувствуется, что они едут на север. Днем в Бабаево она не ощутила разницы температур с Питером.
Возле поезда неспешно прогуливались пассажиры. Другие спешили к зданию вокзала, обсуждая, что нужно купить в дорогу. У симпатичной часовни шоколадного цвета стояли "шахтер" с женой и сыном. Бодро помахивая пакетом, от которого за версту пахло горячими пирожками с творогом, к вагону шагал "работяга". Посмотрев на Наташу, он приветливо улыбнулся соседке. Наташа ответила ему улыбкой.
К их вагону подошла продавец газет и кроссвордов и спросила: "Не желаете ли в дорогу?" В руках у Наташиных соседей замелькали кошельки. Наташа тоже купила брошюру с японскими кроссвордами.
От соседнего вагона к ним подошел еще один пассажир и купил два журнала. Когда он вскакивал на подножку своего вагона, Наташа вздрогнула. Эта летящая походка и пластика были ей хорошо знакомы. И этот стройный гибкий силуэт - тоже... "Да не может быть. Я обозналась. Он мне теперь везде будет мерещиться, особенно после прошлогоднего приключения на Мангупе..."
Поезд останавливался почти каждый час, а иногда и дважды за час, на одну-две минуты. Кто-то выходил, спешно громыхая чемоданами в тамбуре. Другие так же шумно втаскивали свой багаж в вагон. Наташа посочувствовала проводницам: "Да, на такой работе не расслабишься. Это в "Таврии" стоянок стало меньше, и девчонки хоть отдохнуть немного успевают, а здесь бегай, как заведенная, проверяй документы у новых пассажиров, следи, чтобы прибывшие не забыли выйти, да еще за чистотой следи, и успевай вовремя чай-кофе подавать. А то вон уже кто-то бухтит в коридоре, что устал ждать свой чай... Все-таки северяне очень выносливые люди. Я бы такую нагрузку вряд ли потянула..."
*
На следующее утро поезд прибыл в Котлас-Южный. Там над перроном вилась легкая поземка, и Наташа усмехнулась, увидев у входа в кремово-золотистое здание вокзала съежившиеся от холода красный холодильник "Кока-кола" и тележку "Филевское мороженое". "Немного не по сезону. Лучше бы сейчас выставили кофейный автомат и тележку с горячей выпечкой..."
Наташа закурила и достала телефон.
Ее удивило то, что на длительной стоянке в немаленьком, судя по всему, городе нет бестолковой сутолоки и гама, как на маршруте той же "Таврии". Почти все пассажиры поезда вышли размяться; многие катили чемоданы к вокзалу; другие выстроились в очередь к вагонам с документами наготове... И все это происходило спокойно, без лишнего шума. Торговец копченой рыбой прохаживался по перрону, негромко произнося: "А вот кому рыбы? Рыбки горячего копчения кто желает?" На южных маршрутах продавцы на платформах вели себя совсем иначе, перекрикивая друг друга: "Вода, пиво, чипсы, сигареты!!!", "Мороженое, мороженое!!!", "Пирожки жареные, печеные, горячие обеды!!!", и пассажиры от них не отставали. И в здании вокзала не было толкотни и неизбежных в таких условиях перебранок. Наташа купила сувениры "Котлас-Южный" для всей семьи и пару журналов у круглолицей, налегающей в разговоре на "о" приятной женщины средних лет.
Уланов сообщил по телефону, что Младшенький пошел гулять с прабабушкой в Парк Победы, а сам он в суде - "сегодня прения сторон, буду настаивать на условном сроке потому, что тут из мухи слона раздули". Игорь Никольский отправился к подзащитному в Колпино. Ефим в другом суде боролся за смену меры пресечения для своего клиента. Белла занималась делами в офисе. В общем, все как обычно.
Давешний здоровяк с обветренным лицом приобрел сразу три горячих пирожка внушительных размеров и с аппетитом уплетал их, гуляя по платформе. "Шахтер" и его семья фотографировались в стилизованной карете у здания вокзала. "Адвокат" на ходу потягивал горячий кофе из стаканчика и смотрел в телефон. Из здания вокзала вышел высокий худощавый парень в черной пайте и джинсах и тут же спешно натянул капюшон и опустил на глаза ветрозащитные очки. Под мышкой он держал большую бутылку столовой воды и небольшой пакетик из сувенирной лавки.
- До конечки едете? - подошел к Наташе "работяга", успевший доесть пирожки.
- Да, - кивнула она.
- Я тоже. Все, отпуск закончился, пора на работу. А вы к нам по делам, или в гости?
- На экскурсию, - отшутилась Наташа.
- Из Питера? - весело изумился собеседник. - К нам? На экскурсию? Хотя, я слышал, кроме шуток, есть у нас и экскурсии, я, правда, не знаю, какие, не был. Надеюсь, вы в тундру или к ущелью не собираетесь? В апреле еще пуржит, может унести... У нас вот, ребята сообщили, на Тимане был случай: машина то ли с дороги съехала, то ли сдуло ее в овраг - а водителя нет, вот и гадай, в тундру его, что ли, унесло или в реку... Даже на снегоходе не стоит кататься по тундре, когда запуржило - до Инты долетите вместе с ним, - и он жизнерадостно расхохотался, представив себе эту картину.
- Учту, - ответила Наташа. - Но ездят же по тундре и в зимнее время?..
- Только если на КАМАЗе или на "Ямале". Справитесь с таким транспортом?
- В армии я с любой техникой справлялась. Устроена-то она вся примерно одинакова, только размеры различаются.
- И в каком полку служили? - весело изумился мужчина.
- В десанте, десять лет.
- Ого, - изумился воркутинец.
И тут заорал Наташин телефон. Номер был незнаком.
- Здравствуйте, вам звонят из банка по поводу вашей карты...
- За...ли мошенники, - Наташа сбросила вызов, - как еще кто-то верит в эти фейки про карточки?
- Ух ты, - комментировал северянин. - Служили в десантуре, с техникой управляетесь, "Агата" на телефоне стоит, и за словом в карман не лезете. Если вы еще любите рыбалку и футбол, то вы - мой идеал! Недостижимый. А то в отпуске я на таких ломак насмотрелся - музыку слушают какую-то совсем ни о чем, какие-то муси-пуси, то ли мальчик поет, то ли девочка; питаются тоже не пойми чем, с какими-то звездами... Мишкиными, что ли?
- Мишленовскими.
- Ага. На зоже своем задвинулись. Стоит при них пирожок откусить или огнивом чиркнуть, так смотрят, будто ты воздух испортил. Куклы, - припечатал работяга, - ненастоящие и внутри пустые. Все разговоры у них - что модно и в тренде, а что - нет. А у вас, я вижу, мысль в глазах светится не только о моде. И имя у вас, я полагаю, нормальное, без закидонов? Федор, - назвался он. - Никитин.
- Наталья Навицкая.
- Ого! Вас как писательницу зовут? Я все ее книги прочитал про детектива из ВДВ. Толково пишет, видно, что в материале. Кстати, - округлил глаза Федор, - не вы ли это? Говорите, в десантуре служили десять лет? А по книжкам видно: автор знает, о чем пишет...
- Пассажиры, заходим в вагон, - окликнула проводница, - до отправления пять минут.
Когда девушка в форме запирала дверь вагона, Наташа полюбопытствовала:
- А в Воркуте есть библиотека?
- А как же! Шесть, - гордо ответила проводница. - И все такие хорошие, одна прямо на Ленина, Пушкинская... И театр есть, и музей, и кинотеатр новый. В театре артисты такие, что даже из Москвы их смотреть приезжают.
*
"И почему некоторые города называют одинаково? - думала Наташа, выйдя на перрон в Печоре. - Великий и Нижний Новгород; Ростов и Ростов-на-Дону, Печоры на Псковщине, и Печора в Республике Коми... Иногда из-за этого бывает путаница".
Вокзал был залит ярким светом фонарей и засыпан снегом, сочно хрустевшим под ботинками. Мороз крепко щелкал по щекам. Клубы сигаретного дыма над головами пассажиров не поднимались и не таяли, а повисали золотистыми в свете фонарей облачками, смешиваясь с паром, вырывающимся при дыхании. "Дубарина, - подумала Наташа, - и куртка не спасает. Видно, "минус пятьдесят", указанные на ярлычке, где-нибудь на финском лыжном курорте и апрельская полночь в Коми - разные вещи. А для Воркуты нужно что-нибудь посерьезнее. Приеду, осмотрюсь и пополню свой гардероб"...
Ночью из вагонов на перекур вышло совсем мало пассажиров; многие уже спали, а другие не отважились выйти из теплых вагонов в морозную ночь. А Наташе нужно было размяться перед сном. после ужина и душа она открыла тетрадь, и до Печоры успела написать десять страниц. Как она и думала, в дороге мысль заработала лучше, и первая глава романа сложилась в голове легко. "Подумать только, - усмехнулась Наташа, - однажды меня хотели куда-то сюда упечь на "четвертак", а я приехала только сейчас, сама, в купе, а не в "столыпинском вагоне", и в Воркуте, оказывается, знают и читают мои книги... В Питере уже продают ландыши, а здесь снег трещит под берцами. Ого, минус пятнадцать!"
*
... Однажды ей уже говорили, как она отличается от остальных, какая она особенная и неповторимая, - Наташа вспомнила об этом, лежа в своем купе и пытаясь хотя бы вздремнуть до следующей длительной стоянки - в Инте, но сон убегал каждый раз, когда поезд замедлял ход и за окном начинали мелькать привокзальные фонари, пробиваясь в щель закрытых жалюзи. Так было всегда - стук колес убаюкивал Наташу, а тишина сразу будила.
Она хорошо помнит человека, который смотрел на нее с восхищением: "Ты неповторимая!". Блестящие от волнения глаза, смущенная улыбка, ямочки на щеках... И эти несколько месяцев лучистой, искрящейся радости, за которую потом пришлось так жестоко расплачиваться. Но Наташа не жалела об этих испытаниях - потому, что они ее многому научили. И то, что не ломает человека, делает его сильнее - эта истина не вчера появилась. Федор Никитин на перроне в Котласе, сам того не желая, разбудил воспоминания о той радости белых ночей - и осеннем горе. И Наташа уже второй час ворочалась на полке, чувствуя, что заснуть не может.
С Улановым они до сих пор живут раздельно; муж только изредка остается ночевать на Фонтанке. Наташа тоже не делала ни малейшей попытки возобновить супружеские отношения, хотя общались они доброжелательно и до сих пор производили впечатление хорошей пары. То, прошлое, до сих пор стоит между ними. И неизвестно, сколько еще будет стоять. "Повезло еще, что жива осталась. И что Фима с Беллой не попали под удар. Извини, Федя. Но лучше не сокращай дистанцию. Ты - хороший парень, но у меня остался горький опыт и на новые приключения не тянет!"
Поезд тарахтел по рельсам, все дальше забираясь на север. Ночь за окном была невиданной черноты - только снежная равнины и сопки белели, и о стекло разбивались крупные жесткие снежинки.
Наташа все-таки заснула. И ей приснилась камера в Печатниках, "волчок" на двери, глазок видеокамеры. И вопль надзирательницы Риты за дверью: "Навицкая, подъем, дома будешь дрыхнуть допоздна!".
Наташа дернулась и подскочила. Больно ударившись плечом о столик, она открыла глаза. Уютное крепомо-шоколадное купе, цветы и бутылка воды на столе, кроссворды в сетке над полкой... Одеяло мягкое и пушистое, на полу - ковролин. Ничего общего с камерой спецблока, где Наташа провела полтора года по бредовому обвинению. "Все нормально, - Наташа выглянула в окно, посмотрела на черно-белую тундру и отпила несколько крупных глотков воды из бутылки. - Просто плохой сон. С чего бы это? Давно уже не снился!" Она заметила, что Печатники ей снятся перед какой-то бедой. В Джамете, пять лет назад, погиб их сосед в пансионате, и под подозрение попал Ефим. В позапрошлом году сон предсказал ей арест Уланова по ложному обвинению в убийстве и "заказ" на нее, Ефима и Беллу международной киллерше. А сейчас?..
Наташа заставила себя успокоиться и снова задремала. И увидела себя на речном трамвайчике, идущем под бойкую скороговорку гида к Поцелуеву мосту. И только она знает, ЧТО их ждет под мостом...
Теплые обветренные губы прикасаются к ее губам. По примете, поцелуй у этого моста обещает влюбленным долгие счастливые отношения. А Наташа уже видит, как из влажной темноты на них ощерилось то незримое, неясное и страшное и готовится не только сожрать их счастье, но и их утопить в бездне кошмара...
"Как меня достал этот сон! - Наташа усилием воли заставила себя проснуться. - Хорошо, что я управляю своими снами... Но почему он меня достает? Другие бабы от мужей шляются напропалую, и их по ночам не кошмарит!" - глаза опять закрылись, и снова она увидела трамвайчик, заплывающий под мост и надвигающееся на них из мрака безликое и беспощадное зло...
- ДА ПОШЕЛ ТЫ!!! - этим криком Наташа разбудила себя окончательно, прогнав то, что недобро смотрело на них и обдавало жутким холодом из-под моста.
Поезд замедлял ход. Мелькали фонари и в их свете - кубы привокзальных построек в темноте. На часах было 04.20. "Инта", - догадалась Наташа, села и начала одеваться.
Это ей не нравилось - два кошмара подряд за одну ночь, что они на этот раз предвещают?
Сунув в карман куртки сигареты, она вышла на перрон. На этот раз она курила у вагона одна. Поодаль кто-то высаживался; капризничал сонный ребенок, недовольный сменой теплого уютного вагона на заснеженный перрон; его мать ласково увещевала малыша.
Следом вышел "адвокат", сонно зевнув и с хрустом потягиваясь, крякнул от мороза и тоже закурил. На Наташину финскую куртку он посмотрел с иронией: "Ох, женщины, все форсят, о фасоне думают, а Север шутить не любит, место суровое..."
От сигареты сразу разжался обруч, сдавивший ей грудь после кошмарных сновидений, и Наташа перевела дыхание. "Просто совпало. Бывает. Какая опасность мне грозит? Я просто расскажу о том, что видела на камере, пусть ищут водителя "пежо". По тундре в пургу шляться не пойду; в медвежью берлогу палкой тыкать не буду. Все нормально... Нужно еще часа два-три поспать, чтобы в Воркуту приехать человеком, а не сонным филином!"
Капитан Игнатьев обещал встретить ее в Воркуте и проводить в гостиницу. Наташа была ему благодарна за это: хоть Ефим и говорит, что в Воркуте заблудиться невозможно, но он-то там не впервые. В отличие от нее.
У соседнего вагона, невидимый в темноте, стоял парень в черном и смотрел на женскую фигуру под фонарем. "Все такая же - решительная, боевая, не сворачивает с пути, всегда остается сама собой. И если не принимаешь ее такой, какова она есть - лучше тогда и не приближаться. Наташа, Наташа... Необычная. Непредсказуемая. Непостижимая. Единственная!"
- Заходим в вагон, - сказала проводница, кутаясь в форменную шинель. - Отправляемся.

*
Из-за того, что этой ночью она спала урывками, у Наташи наутро побаливала голова и кофе она попросила сделать покрепче. "Может, в гостинице в первый день просто лечь и выспаться и никуда не ходить? - думала она, разглядывая себя в дверном зеркале. - Успеется еще".
За окном было хмурое северное утро. Над тундрой вилась поземка. Тундра раскинулась до горизонта - бесконечное поле с небольшими холмиками и приземистыми, занесёнными снегом деревьями и редкими кустиками. Отчасти эта картина напомнила Наташе Степной Крым, откуда были родом ее родители и бабушка по маминой линии.
"Вот она, тундра, - подумала Наташа, ставя собранный чемодан на вторую полку и садясь к столу, на котором уже соблазнительно дымился горячий кофе. - А странно, почему в Ленобласти деревья вымахивают до девятого этажа в поисках солнца, а здесь какие-то скукоженные?"
Кофе в красивом стакане с ажурным подстаканником был упоительно вкусным и крепким. Даже слишком крепким - уже от половины порции Наташа почувствовала прилив сил. Уже не хотелось снова прилечь на свою полку и подремать сорок минут до прибытия. Толку от такого отдыха не будет - только голова отяжелеет и тушь на ресницах смажется.
Вернув проводнице пустой стакан, Наташа почистила зубы и снова села у окна. Там уже мелькали шахты, терриконы и рабочие поселки. Пару раз поезд миновал переезды, у которых за шлагбаумами ждали машины - в основном могучие, похожие на горы, грузовики - "Урал", "КАМАЗ", "Ямал", о которых говорил ей Федор. Наташа прыснула, представив одного из этих великанов на Невском. Как бы шарахались от него лощеные и надраенные местные машинки, боясь, что одно колесо тундрового грузовика вкатает их в асфальт! Как куры бы, разлетались! "А здесь по зимнику ни одна из наших понтовозок не проехала бы. Только на такой, большой и основательной, с широкими колесами и проедешь. Север суров и диктует свои правила жизни: без понтов, ребята, проще надо быть..."
Да, здесь все иначе. И даже не верилось, что вчера она выходила из своего парадного на Фонтанке в легком пальто, а на ее столе в кабинете стояла вазочка с ландышами...
Поезд уже замедлял ход, въезжая в город. Наташа отметила, что здесь нет частного сектора - все дома начинаются с двух этажей, и окна расположены плотно.
*
На перроне гремела музыка. Приятный мужской голос пел о том, как просыпается город рабочий, открывая большие глаза.
- Даже в мороз, долгой зимой,
Сердцем согрет мой город родной! - прочувствованно звучало над заснеженным вокзалом, когда Наташа вышла, катя за собой чемодан.
Следом выходил Федор Никитин. НА ходу он разговаривал по телефону.
- Да ты что?.. Антоныча? Е-мое! Когда? Чего сразу не сказал? Да и хрен бы с отпуском, раз тут такое! Конечно, я бы приехал проводить. Человек был хороший, на таких Земля держится, не то, что эти, которым где вкуснее, там и родина...
У ярко-желтого с алыми буквами "Воркута" на фронтоне стоял невысокий крепыш лет тридцати в толстом форменном тулупе и шапке с завязанными под подбородком ушами. Он пристально всматривался во всех, идущих к вокзалу.
- Всего хорошего, - улыбнулась Наташа проводнице, которая стояла у вагона, застегнув шинель и тоже завязав путейскую ушанку.
- И вам, - ответила улыбкой девушка.
Памятник паровозу, возле которого остановился Наташин вагон, украсился толстой шапкой снега, как будто тоже постарался закутаться потеплее. Наташа похлопала его по боку и зашагала к вокзалу, натягивая капюшон поверх шапки. Да, лапландский пуховик тут даже в апреле не годится...
Парень в тулупе шагнул ей навстречу.
- Наталья Викторовна Навицкая? - спросил он.
- Да, - кивнула Наташа. "Узнал меня с первого раза. Впрочем, тут не надо Пуаро быть - остальные явно местные, и экипированы в соответствии с климатом родного города, а я одна заявилась в питерской шапчонке и курточке, годной только для того, чтобы по горнолыжному курорту из гостиницы в бар рассекать..."
- Капитан Игнатьев, - представился молодой человек. - Павел Никитич. Доброе утро. Как доехали?
- Да нормально, - Наташа застегнула капюшон, чтобы не сдувало. - Из весны в зиму.
- Позвольте, я провожу вас в гостиницу. А вызову, скажем, завтра? - внимательно посмотрел на нее Игнатьев. - Вы у нас впервые? Значит, сегодня будете в себя приходить от смены поясов.
Подхватив ее чемодан, Игнатьев продолжал:
- У нас весна пока еще только на подходе... На высоком старте. В мае только таять начнет.
Они вошли в здание вокзала. Несмотря на многолюдье, там не было шума и сутолоки. Чистые, аккуратные залы. Фигуры оленевода у чума и оленей в упряжке украшали один из залов ожидания.
- Мутное дело с этим наездом, - сказал Игнатьев. Удивительно, как ему удавалось так легко двигаться в своем огромном тулупе. Он постоянно обгонял более легко одетую Наташу. - Мы-то думали, все ясно, тут же раскроем и закроем, а копнули, видео с той камеры посмотрели - и полезли, хм, непонятки... Не простой это был наезд. Но кому и зачем понадобилось нарочно это делать - даже версий пока нет.
Они вышли на привокзальную площадь - маленькую, окруженную домами. На фронтоне одного из них алели буквы, сохранившиеся явно еще с советских времен: "Счастливого пути!".
У остановки распахнул двери новенький желтый автобус, куда валила толпа приехавших. Поодаль, у заманчивой вывески "Теремок" стояла полицейская машина. ЕЕ уже успело основательно засыпать снегом.
"Вот и приехала, - подумала Наташа. - Чего я только не слышала о Воркуте - город на краю света, медвежий угол, "Моя Воркута светла и горда"... " - Наташа всей грудью вдохнула не по-вокзальному чистый морозный воздух. И ей показалось, что, пока она рассматривает площадь, город с таким же интересом смотрит на нее глазами окон. "У кого я встречала этот образ про глаза-окна?.. Наверное, он пришел к автору, когда тот так же впервые приехал в незнакомый город".
Наташа мотнула головой, отгоняя наваждение. "А то еще додумаюсь до того, что самовар на вывеске мне подмигивает, а вон та пятиэтажка улыбается, а магазинчик напротив машет рукой! Отдохнуть мне надо, вот что! Прав Игнатьев! И спала я маловато..."
- Может, чайку горячего? - предложил капитан. - Вот, в  "Теремке" рядом, пока моя красавица прогревается. Чемодан кладите в багажник. Не бойтесь, тут никто не украдет. а еще из спецмашины.
*
Буфетчица в "Теремке", приветливая румяная круглолицая женщина средних лет, споро приготовила им чай и разогрела два сладких пирожка.
- Вы в "Воркуте" остановились? - спросил Игнатьев, стягивая толстые варежки. - Хорошая гостиница, знаю. И расположена удобно - до любой точки пешком дойти можно...
После теплого, пахнущего сдобой зала кафе улица и выстуженный салон машины показались Наташе еще холоднее.
- Я печку включил, - сказал капитан, - но она еще не раскочегарилась, придется подождать.
Они миновали квартал работников железной дороги, шахтные постройки, заснеженную стелу "67-я параллель", яркую вывеску "Секонд-хенд На-Вес" и въехали на центральную улицу Воркуты. До гостиницы доехали за пять минут. Она гордо возвышалась над Центральной площадью - добротное серое здание, не похожее на помпезные отели Невского проспекта. Вообще, здесь преобладал стиль строгого минимализма: все качественное и прочное, приспособленное к суровому климату Заполярья, без лишних деталей и вычурности. Город напоминал жилище аккуратного и педантичного одинокого мужчин - все на своих местах, ни соринки, все блестит. Но никаких милых женскому сердцу безделушек, ничего избыточного, без чего можно обойтись.
Наташу уже ждали.
- Ваш номер готов, - улыбнулась ей девушка за гостиничной стойкой, с легким недоумением глядя на лапландскую куртку и красные от морозного ветра щеки Наташи. - Вот ключик. Если что, звоните оп внутренней связи.
- А где тут можно купить верхнюю одежду? - спросила Наташа. - А то я, хм, погорячилась, - через улыбнулась она замерзшими губами.
- Тут недалеко, у Юбилейной площади, есть "Берлога", - услужливо ответила ей администратор. - Лучше там. И пуховички найдете, и шапочки, и обувку, если надо...
- Во сколько вам завтра будет удобнее подойти? - спросил Игнатьев. - Адрес: улица... Тут недалеко.
- К одиннадцати, - ответила Наташа, дав себе поблажку в связи с первым приездом в тундру.
Капитан попрощался и ушел, а Наташа поднялась в номер.
Люкс приятно удивил ее - оказался просторным и комфортабельным, с качественной мебелью из цельного массива и маленьким балконом. А главное - в нем было тепло.
Наташа уже отметила, что здесь нет больших балконов и панорамных окон. Через них из жилья уходит тепло. Это на юге панорамные окна и огромные балконы привлекают внимание - через них так хорошо любоваться закатом над морем, а на большом балконе можно загорать в шезлонге со стаканом ледяного сока... А здесь маленькие практичные окна и крошечные балкончики помогают жителям не замерзнуть долгой зимой.
Устало плюхнувшись в кожаное зеленое кресло в гостиной, Наташа вяло подумала: не отложить ли поход в "Берлогу" и даже разбор чемодана на завтра? Может, сегодня просто лечь и поспать?..
Увидев в номере табличку с перечеркнутой сигаретой, она поморщилась. И сюда добралась оголтелая антитабачная агитация! "Небось, и в Арктике на каждый торос уже такие дацзыбао прихренячили!"...

Наташа встряхнулась, отгоняя усталость. Нет, распаковать вещи и купить теплый пуховик надо именно сегодня. А то если она и завтра пойдет в ГУВД в своей курортной курточке, то дело кончится больным горлом... Не хотелось бы начинать знакомство с Воркутой с простуды!
Быстро развесив одежду в шкафу и разложив в ванной предметы ухода, Наташа плотнее замотала горло теплым шарфом и вышла из номера бодрой походкой.
На крыльце она закурила возле урны-пепельницы. От первой в Воркуте сигареты немного закружилась голова.
Тут же поодаль у служебного выхода из кинотеатра, под схемой рабочих поселков на "кольце стояли двое мужчин, в таких же тулупах, как у Игнатьева, но не форменных, а скорее рабочих. На Наташину куртку они посмотрели с добродушной иронией: "И куда же ты, девонька, приехала в таком лепестке?"
Наташа вышла на площадь через заснеженный сквер. Все тот же строгий практичный стиль с элементами "сталинского ампира", но есть и новостройки. Стиль пятидесятых годов прошлого века и двадцать первое столетие здесь довольно мирно сосуществовали. На некоторых зданиях сохранились советские лозунги. Кое-какие дома не мешало бы подкрасить. Но запущенным, поникшим, умирающим город не выглядел. Воля к жизни у Воркуты была сильной (иначе на Севере пропадешь), и Наташа видела, что город хочет жить борется за жизнь. И небезуспешно. Так что скоро блазированным столичным блогерам придется сменить тональность своих "приветов с далекого Севера", отказавшись от привычных сентенций "город-призрак, разруха и упадок".
На ходу Наташа мурлыкала припев услышанного на вокзале гимна Воркуты, о родном городе, согретом сердцем даже в мороз.
Она не подозревала, что о ее приезде уже знают люди, которые этому отнюдь не рады...
Навстречу ей попался парень в черной пайте под дубленкой, такой же синий от холода, как она, и Наташа усмехнулась: "Тоже приезжий? И тоже не додумался, что за Полярный круг едет? Э, да мне его фигура знакома - не с ним ли мы вместе в поезде ехали? Если бы не его лыжные очки и маска, я бы его узнала... Ты бы экипировку купил, незнайка, а то схватишь простуду в первый же день! Тундра жизни учит жестко..."
*
Она с трудом нашла неброскую вывеску "Берлоги" - в В Воркуте не любили вычурности, отдавая предпочтение качеству. В самом деле, магазин оказался совсем недалеко от гостиницы.
Обувь ей не нужна - добротные зимние берцы хорошо держат тепло и не скользят, а вот пуховик, шапка и перчатки годятся только для Питера, но никак не для тундры. "И почему "Берлога"? - удивилась она, войдя в просторный светлый зал. - На медвежье логово тут вовсе не похоже!"
Зал был декорирован в теплых бежевых и кремовых тонах. Вытянулись кронштейны с ровными рядами зимней одежды - кроме верхней экипировки тут предлагали брюки, свитера, кардиганы. В изящных позах застыли манекены в пальто, пуховиках и дубленках. Вместо громоздких тулупов "Берлога" демонстрировала весьма симпатичную и элегантную, но надежную и теплую женскую одежду. А вместо ушанок, треухов и малахаев здесь были выставлены красивые модные шапки. Все это выглядело более солидным и внушительным, но модным и современным.
Продавщица приветливо улыбнулась Наташе, показала ей ряд с пуховиками и отошла к другой покупательнице, выбиравшей брюки.
Наташа отобрала для примерки сразу три пуховика, и зашла в свободную примерочную. Скрипнула дверь, звякнул колокольчик. Потопали на коврике у двери каблучки, сбивая снег. Через пару минут звякнули колечки шторы в соседней кабине. Раздалось характерное попискивание телефона и тихий женский голос:
- Ну, что? Ты узнал? Это точно она?
Очевидно ответ ее не порадовал.
- И что? Ты всегда так. Я что, одна должна обо всем помнить? И кто нам только такую подлянку подложил?

*
Пауза. Наташа застыла в неудобной позе, с висящим на локтях пуховиком, который она собиралась примерить; одна нога стоит на носке. Не лучшая позиция для продолжительного пребывания, но в десанте в засаде приходилось подолгу сохранять неподвижность в любой позе - часами, на дереве, за камнями, в болоте у берега, в полуразбитом доме, скрючившись у окна. Неловкое движение, кашель или бряцанье автомата могло погубить всю группу. И десантники в первый год службы обучались до поры становиться недвижимыми и неслышными, забывая о неудобствах. И сейчас служебные навыки снова пригодились.
- Все было так хорошо продумано, - шипела невидимая Наташе женщина, - почему вышла такая накладка? Ты, конечно, ничего не знаешь. Я одна должна была все прощупывать и учитывать. Ну ладно. Вырулим как-то. Господи, как же он меня достал. Всю бы жизнь тут сидел, оленями любовался! А я их уже видеть не могу. И тундру эту тоже, и комарье это чертово... Не беспокойся, я в "Берлоге", тут в это время затишье, можно спокойно перетереть, никто уши греть не будет. Ладно, до вечера. Мне еще надо будет узнать, когда можно получить страховку. Хоть какая-то польза от этого восторженного кретина... Да ну?! И где мне здесь тратить эти деньги? Тут и магазинов-то нормальных нет, сплошное "мэйд ин здеся", самострок на коленке! Только на "Вайлдберрис" и "Озоне" можно что-то получше найти. Вот уж точно берлога, - женщина гадко хихикнула. - Не город, а сплошная берлога!
Наташе захотелось пнуть эту дамочку берцем под задницу от обиды за Воркуту. Город уже успел ей понравиться, и неприятно было слышать, как какая-то мещаночка, недовольная отсутствием бутиков от-кутюр, костерит его почем зря. "Да кто ты сама такая, что позволяешь себе такие высказывания? Курица!"
К кабинкам подошла девушка-продавец, что-то негромко спросила, и сварливая посетительница резко ответила ей:
- Нет, вы не можете мне помочь уже потому, что у вас и выбрать нечего! Зал завален, а выбора, достойного меня, нет! А вы еще и лезете все время под руку с вопросами, осмотреться не даете! Заберите все это барахло, я пойду в "Остин", может, хоть там что-то найду!
Наташа приоткрыла шторку. К выходу царственной походкой шествовала высокая молодая женщина в элегантном меховом пальто и обтягивающих длинные ноги зимних джинсах, гордо постукивая каблучками отороченных мехом сапожек. Копна золотистых холеных кудрей золотилась в свете ламп. Растерянная продавщица волокла обратно в зал охапку отвергнутых вещей.
У дверей склочница обернулась и выпустила последний залп своим тщательно подрисованным ротиком в форме сердечка:
- Надо бы на вас в какой-нибудь "Отзовик" написать: мало того, что лезете ко всем и мешаете, так еще и вещи в порядок не приводите после других примерок! Вот у свитера воротник чьей-то тоналкой измазан, а на брюках пуговица на соплях висит, какая-то корова, видать, пыталась втиснуть свой жирный зад в "эсочку"! Вы должны проверять вещь после каждой примерки, и если надо - приводить в порядок, а не болтаться без толку по залу и монаться к посетителям!
Дверь захлопнулась.
- Вот как, - ожила кассирша, - всем на орехи перепало. И как быстро смылась, пока ей не ответили!
- Магазин ей не тот, - обиженно сказала продавщица, осматривая свитера и брюки, - вся Воркута у нас одевается, а она одна недовольная нашлась. Дольче и Габбану ей, наверное, подавай. Только у нас тут не Милан, а все эти наряды брендовые у нас мало пригодны...
Тут они спохватились, вспомнив, что в зале находятся еще две посетительницы, и замолчали.
Кроме пуховика Наташа выбрала себе еще утепленные джинсы, шапку и варежки, попросила разрешения тут же переодеться в купленные обновы, а свои джинсы и куртку отдала на упаковку. "Отнесу их в номер. И правда, всякие модные бренды в Коми мало выручают, когда северным ветром задует... Ярлычком с именем кутюрье не согреешься!"
Выйдя на улицу в новых джинсах, пуховике и шапке, она сразу почувствовала себя гораздо веселее, и решила занести пакет со своей прежней одеждой в гостиницу и прогуляться в поисках подходящего места для обеда. В гостиничном кафе веселилась компания каких-то разудалых парней, судя по обрывкам бесед на перекуре отмечающих окончание вахты, а Наташе хотелось перекусить в тишине.
Шагая по улице, она снова подумала о неприятной особе из "Берлоги". "Терпеть не могу таких, которые срывают зло на тех, кто заведомо не может или не имеет право им ответить. Наорут на ребенка, размажут подчиненного, отчитают продавца, официанта или горничную, и от собственной крутизны раздуваются... Неприятное зрелище. Только трусливые или слабые люди так повышают самооценку. Я вот в армии генералу могла в глаза высказать все, что думаю, а не отрывалась, возя мордой по плацу рядовой состав! Причем, такие "героини", как эта красотка из примерочной, сами из себя ничего не представляют, зато самомнение выше крыши, думают, что им весь мир должен за их красивые глаза и ноги от ушей. А о какой страховке она говорила? Страховка за какого-то восторженного дурака, если я не ошибаюсь? Кого это она облапошить собирается? Не мужа ли?.. Если так, то осуждать ее за неверность я не вправе, сама не без греха. Раньше да, осуждала, была уверена, что со мной подобного не случится. Вот и получила жесткий урок: не только легкомысленные особы могут поддаться чувствам... Но то, что она явно задумала какую-то аферу, хамит продавцам в магазинах и костерит родной город - это отвратительно!"
Откуда-то аппетитно потянуло ароматом горячих чебуреков, и Наташа зашагала в этом направлении, доверившись своему носу. И довольно скоро оказалась в маленьком, но чистом и опрятном зальчике. Буфетчица приветливо улыбнулась ей и подала меню.
Кроме нескольких видов чебуреков с самыми разнообразными начинками, здесь подавали еще первые и вторые блюда, и Наташа, на зависть проголодавшаяся за полдня после приезда, заказала себе борщ, два чебурека - классический и с пепперони и сыром, кофе и сладкую ватрушку.
Ее приятно удивили цены - в Эрмитаже за такую сумму она могла получить разве что кофе с пирожным в кафе, а через дорогу в "12 апреля" - порцию самолепных пельменей и пару пышек, но никак не обед из трех блюд.
Борщ оказался густым, наваристым и душистым. Размешав белый островок сметаны, обжигаясь, Наташа проглотила его за пару минут, с вожделением поглядывая на румяные чебуреки на беленькой тарелочке.
- Понравилось? - спросила буфетчица, забирая пустую миску из-под борща. - Да, все говорят, борщок у нас знатный.
- Я думала, что такой вкусный умеет варить только моя мама, - улыбнулась ей Наташа и взяла первый чебурек, - просто бесподобно!
- Скажу повару, ему приятно будет... Вы еще сейчас чебуречки наши оцените, тесто само во рту тает, и начинка сочная, нежная. Кто раз к нам пришел, непременно снова зайдет. С мороза милое дело - посытнее покушать, глядишь, и согреетесь...
Наташа, уплетающая уже второй чебурек, энергично закивала с полным ртом.
Довольно большую ватрушку она тоже проглотила мгновенно и с наслаждением запила крепким, хорошо заваренным кофе. И в самом деле почувствовала, что согрелась - ее больше не пронизывает насквозь и не познабливает даже под теплой одеждой.
Заказав вторую порцию кофе с яблочным пирогом, Навицкая вышла покурить на улицу.
- Вот это встреча!
Рослый мужчина, в толстом пуховике выглядевший настоящим гигантом, широко заулыбался ей с крыльца мини-маркета на первом этаже дома.
- Помните, на поезде вместе с Питера ехали? - спросил он. - Я Федор, Никитин. Ну, как вы устроились? Как Воркута вас приняла? А я тут живу неподалеку, - он подошел к Наташе и тоже закурил, - приезжаю, фьють, а в холодильнике мыша уже веревку намыливает! Ну вот, подался за продуктами. Гляжу, ба, знакомое лицо!
- Удобно, что тут почти в каждом доме есть мини-маркет, - заметила Наташа, - далеко ходить не надо. И всякие "Пятерочки" и "Магниты" имеются...
- Маркеты в каждом доме - это насущная необходимость, - Федор сдвинул с головы капюшон мощной лопатообразной дланью, - тут знаете, как иной раз пуржит? Так и оборудовали магазины, чтобы человек в пургу далеко не бегал за хлебом или сахаром. А то тут иной раз в пургу автобусы сдувает... Удачно вы приехали, - Никитин задрал голову к небу, - весной уже пахнет, сможете понаблюдать, как она зиму теснить начинает! Кто впервые приехал, тем любопытно. Уже и голуби канадские появились, а это верный признак: конец зиме!
Наташа подняла голову вслед за ним, ища в сером небе тонкие штришки - силуэты канадских птичек.
- А у нас тут чепе, - шумно вздохнул Федор, гася окурок в урне-пепельнице, - пока я в Питере загорал, у нас прораба похоронили... Приезжаю, а мне как обухом по голове новость.
- Сочувствую вам...
- Не то слово! Какой человек был - да на таких Земля держится! По совести жил, с себя строже всех спрашивал. Сбила его какая-то сволочь на Тимане и смылась, так и не нашли подлюгу, уж извините за выражение!
"Прораб, которого кто-то сбил на Тимане? - навострила уши Наташа. - Уж не тот ли это человек, к которому я вызывала "скорую" и полицию? А водителя, значит, не нашли. Машина потом в овраге оказалась, по словам капитана Игнатьева, пустая!"
Наташа вспомнила увиденное на камере. Тело сбитого машиной человека отлетает в сугроб на обочине, а красный "пежо" отчаянно крутится и мотается по скользкой, тогда еще не расчищенной дороге. А потом она отвлеклась, услышав скандал в детской, где Младшенький с товарищами репетировали спектакль, и кто-то из мальчиков опрокинул графин с соком на платье одногруппницы... И не видела, чем все закончилось. Машина, значит, все-таки сорвалась в овраг. А водитель? Что с ним сталось? Сбежал? Унесло пургой? Полиция, прибывшая на Наташин вызов, обнаружила только пустую машину. А погибший, по словам Федора, был уважаемым человеком - "на таких Земля держится". Но Наташа помнила, как часто видимость бывает обманчива. Вспомнить только Антона Макарова, Лору Фурштадтскую, Кристину Соколову, Антонину Серову, наконец... Кто мог о них плохо подумать? И что потом выяснилось?..
- Вот, - Федор загасил вторую сигарету в снегу, запушившем раковину урны-пепельницы, - такие дела... Жену его жалко, вот кому трагедия-то. Говорят, вся окаменела от горя. Мальчишка у них, десять лет. Мы, конечно, не оставим, поможем, поддержим, да только мужа и папку им уже никто не вернет...
*
- Откуда вообще взялась эта женщина? Вы уверяли, что свидетелей не было! Кто она вообще такая?
- Она якобы смотрела вебкамеру и увидела наезд. И, "добрая душа", тут же звякнула в "скорую" и органы. Писательница какая-то питерская.
- Черт! Из-за какой-то дурищи с шилом в заду все опять на грани катастрофы. Сначала Анисимов, последний бойскаут, блин, нам все чуть не похерил, теперь, когда от него отделались, новая напасть... Да что вы все за рукожопы-то?! На курсах придурков учились, или родились такими?
- Но что такого она видела?! Ничего опасного для нас. Ели что, всегда можно перевести стрелки, и комар носа не подточит. Не заводись раньше времени.
- Ты уверен, что не подточит? Извини, сомневаюсь!
- Что прикажешь? Разобраться с ней?
- Нет. Для начала нужно прощупать почву. С ней лучше избегать поспешных телодвижений. Это не Анисимов, дурик, никому, на хрен, не нужный. Ее тронешь, тут все МВД будет, и не только!
- Так ты ее знаешь? А чего тогда спрашивал?
- Конечно, знаю. Ее книгами все магазины завалены, и в библиотеках есть... Кропает детективчики, вечно вляпывается в истории и потом о них пишет. Любит совать повсюду нос и играть с огнем. Историю для пиара сочинила - забомбись: подстава, тюрьма, побег, битва с "кидалой"... Я этим больше, чем ее опусами, зачитался! Фантазия у дамы и ее пиар-менеджеров работает неплохо, ценю...
- Такие что угодно сочинят, лишь бы писанину свою повыгоднее втюхать.
- В общем, пока просто присматриваем за ней. И щупаем почву... Со всей осторожностью. А что там наша веселая вдова?
- Наверное, пребывает в глубокой скорби, как ей сейчас подобает. Еще бы, такого мужа потерять, которые на дороге не валяются...
- Интересно, надолго ли хватит ее скорби. Ты знаешь, что я недоверчиво отношусь к подобному мхату. Знаю ему цену... К вечеру все готово?
- Так точно!

Источники фото - Гугл-поиск; Пикабу, стори "Воркута вчера".


*
Подчиняясь спонтанному и неодолимому порыву, Наташа спросила у прохожего у Дома культуры шахтеров, как проехать на Тиманскую улицу. Узнав, что туда идет все тот же 32-й автобус, который, по-видимому, обслуживает весь город, она сфотографировала заснеженную чашу выключенного на зиму фонтана, послушала историю одного из местных жителей о том, что раньше фонтан украшали три грации, и у одной, якобы, было лицо Сталина, она направилась к остановке.
Внутри новенького, ярко раскрашенного павильона было приятное тепло, и Наташа сообразила, что чудо техники - обогреваемые остановки - добрались уже и сюда. Она стянула с подбородка шарф и с интересом стала читать рекламные объявления на цифровых панелях внутри павильона. Продажа и доставка оленины и медвежатины, покупка (дорого) рогов оленей, премьера в театре Мордвинова, выставка в Воркутинском выставочном центре, сувенирная продукция Коми, скидки в супермаркетах...
Показался автобус - новенький, желтый, как лимон, с квадратной серьезной физиономией и ярко горящими фарами, которые Наташа заметила издали даже в снегопад. Колеса, "обутые" в добротную шипованную зимнюю резину, звучно и уверенно хрустели по укатанному снегу. Вообще, все здесь выглядело основательным, прочным, сделанным на века, а не до первой непогоды, как бывало в южных городах... Там Наташе доводилось видеть, как новенький асфальт "плывет" после первого субтропического ливня, а красивую плитку на набережных разбивает первый же шторм. Здесь к качеству дорожного покрытия и безопасности граждан относились более ответственно. Как и ко всему другому. Зимняя одежда здесь предназначалась именно для того, чтобы согревать долгой тундровой зимой, а не для позирования в "глянце". Зимняя "обувь" для транспорта - надежная и холодостойкая. "Знаешь, что бывает, если вздумаешь в Заполярье по морозцу кататься на летней резине?" - спросил однажды Коган и показал видеосюжет. Там обычную летнюю покрышку подержали какое-то время на морозе, а потом бросили на землю. И шина разлетелась вдребезги, как тарелка, брошенная в пылу гнева истеричной бабенкой. "Там не до понтов, - разглагольствовал Ефим, - это в столицах можно выкобениваться как угодно, трусы дизайнерские по цене авианосца покупать и сопли вытирать платочком по цене истребителя, а в тундре показуха не прокатит. Медведям будет все равно, от какого кутюрье твой прикид, а пурга не будет разбираться, сколько стоила твоя машина... Поэтому на Севере все настоящее, без прикрас!" "И ты тоже?" - спросила Наташа, выразительно глядя на костюм Ефима от Scabal с бордовым галстуком. "А я всегда настоящий... Только некоторые этого не понимают и называют меня хамом".
В автобусе тоже было тепло, а сиденье, обтянутое алой рубчатой тканью, оказалось мягким и упругим.
- Тиман? - переспросил кондуктор, отсчитывая сдачу. - Далековато будет, это аж на окраине... Вам надо будет у больницы выходить. Я вам скажу, когда.
Водитель открыл дверь, чтобы впустить еще одного пассажира, и едва успел захлопнуть ее перед носом у шаловливых подростков, попытавшихся шмыгнуть на выход.
- Эй, молодежь! - зычно гаркнул он. - Я бесплатно не вожу! Оплатите проезд, тогда гуляйте!
Новый пассажир стянул капюшон черной пайты, оставшись в лыжных очках и шерстяной маске с непромокаемой поверхностью, на которой таял снег. "Тот самый, из соседнего вагона, или просто похож? И чего он за мной таскается? Ладно в дороге мы рядом ехали и постоянно друг друга видели на станциях, а сейчас каким образом он снова рядом очутился? В третий раз уже, Карл!"
Автобус размеренно катил по заснеженной улице Ленина, среди ярко раскрашенных приземистых домов с небольшими окнами и крошечными, заметенными снегом балкончиками. Время приближалось к вечеру, и небо уже наливалось тем самым янтарным оттенком, который так очаровал Беллу. И Наташа заинтересовалась этим явлением природы - и из-за него сейчас оказалась здесь, в этой дали...
- Тиман, - подошел к Наташе кондуктор, - вам куда надо?
- Мне друзья говорили, - улыбнулась Наташа, вовсю пользуясь привилегией вновь прибывшей, - что где-то на Тимане есть ресторан, где очень вкусно готовят оленину...
- "Ролл-кафе", наверное? - заулыбался паренек. - Тогда вам туда надо, через дорогу, и по улице вдоль оврага, там вывеску увидите, ее, наверное, уже зажгли.
Наташа поблагодарила и, повыше подтянув "молнию" нового пуховика, вышла. "Интересно, а северное сияние сейчас еще бывает? Забыла спросить у Беллы и Фимы, в какое время его тут можно увидеть!"
В сгущающихся сумерках здание городской больницы, мимо которого шла Наташа, выглядело монументально и внушительно и возвышалось над оврагом, как гора, ярко освещенное, иллюминированное, с множеством светящихся окон. Пахло кофе из окошка на первом этаже; трое мужчин и две женщины в белых халатах, выглядывающих из-под пуховиков, стояли рядом с кофейней с дымящимися стаканами. Из ворот, сверкая мигалкой, выкатилась массивная новенькая машина "скорой помощи" и, для пробы покрякав, рявкнула сиреной на весь район и умчалась куда-то по центральной улице. Наташа пропустила ее, перешла через дорогу и вышла на Тиманскую улицу - где готовили расхваленную Беллой оленину; где друзья нашли вебкамеру для приветов "с далекого Севера"; где неделю назад красный "пежо" сбил прораба Антоныча - хорошего, по словам Федора Никитина, человека...
Сейчас проезжую часть уже очистили, и асфальт только слегка подернулся легкой наледью и влажно чернел в свете фонарей. На обочинах высились бело-серые сугробы. А на прошлой неделе дорога еще была белой, и красная машина отчаянно виляла и крутилась на скользкой поверхности, как будто водитель забыл ее своевременно "переобуть". Но как он тогда проездил всю зиму? Не стояла же машина с прошлой осени в гараже, чтобы выехать только в конце апреля и сбить Антоныча? "На этих шипах, - Наташа обратила внимание на колеса джипа, стоящего возле той самой вывески "Ролл-кафе", - даже на скользкой дороге так не закрутит и не занесет. А этот "пежо" словно ездил на резине, годной разве что для "бархатного сезона" где-нибудь в Ялте..."
Внезапно она напряглась. Остановилась возле закругленной стены одного из домов и прислушалась. Интуиция, отточенная в "горячих точках", пробудилась и подталкивала ее: внимание, опасность! Кто-то явно смотрит ей в спину недружелюбным взглядом и вынашивает не лучшие намерения. И Наташа напряглась. Под фонарем, сама ярко освещенная, перед невидимым недругом, она чувствовала себя незащищенной - одна, на пустынной улице, у оврага, в густом снегопаде... И если неизвестный попытается пырнуть ее ножом, выстрелить или толкнуть - то и камера ничего не зафиксирует, и из окон увидят только неясные фигуры среди белой мути...
Наташа поежилась и закурила. И резко обернулась. Самый лучший способ справиться со страхом - посмотреть ему прямо в лицо. Может, этот кто-то сам оробеет от прямого взгляда. Или станет видно, что это не всесильный монстр, а ряженый в резиновой маске...
Он тоже вышел на свет и тоже достал сигареты под светом другого фонаря. Черная пайта, мешковатые брюки, высокие спортивные ботинки, лыжные очки. Хоть руки вытащил из карманов, чиркая зажигалкой и прикрывая огонек от ветра. Значит, за нож или пистолет сейчас не схватится...
Парень стоял через дорогу, курил и смотрел на нее. А Наташа - на него.
Потом возле него остановился автобус. Парень выбросил сигарету, вошел в салон и уехал.
Наташа проводила взглядом задние "габариты" маленького деловитого автобусика. И хмыкнула: "В потолке открылся люк. Не волнуйся, это глюк! Да, наверное, когда стоишь рядом с местом, где один человек убил другого, а потом сам сорвался в овраг, это никому не на пользу... Вот и о Михайловском замке до сих пор рассказывают мистические истории, о встречах с призраком убитого императора... Негативная энергетика места преступления на всех действует!"
Она подошла к тому самому месту, которое показывала вебкамера.
Там уже ничего, кроме пролома в заграждении, не напоминало о трагедии. У обочины "отдыхали" под свежей белой шубой два автомобиля. Гуляли владельцы собак в ярких пуховиках, с питомцами в жилетках, попонках и комбинезончиках. Двое детей деловито тащили санки. Пробежали, играя в снежки, несколько школьников с рюкзаками.
Наташа подошла к той самой ветвистой кустовой иве, около которой алый "пежо" ударил в спину беднягу прораба. И присела на корточки. Она не знала, что она ищет на том месте, где стояла красная машина. Но почему-то чувствовала, что должна осмотреть это место...
Ефим рассказывал ей о том, как зыбка бывает на Крайнем Севере грань между современным правом и древними суровыми законами тундры. Они были приняты в те времена, когда не было еще городов и коренные жители жили в постоянной борьбе за выживание, место под недолгим солнцем, охотничью добычу, лодку, ездового оленя... На того, кто украл чужое имущество или убил соседа, в суд не подавали и жалоб не писали, а разбирались сами. И тундра все видела и молчала, скрывая следы туземного правосудия. Но иногда тундра может вступить в диалог, дать подсказку, помочь в раскрытии чьей-то преступной тайны, ускорить торжество справедливости - даже сейчас, в век цифровых технологий, электронных денег, ватсапа и "Телеграма". Надо только уметь понимать ее язык. И тундра может стать другом - молчаливым, немногословным, как все северяне, но зато верным и надежным.
Наташа взяла рукой в толстой меховой перчатке предмет, выпавший, наверное, из окна водителя. И не успела даже присмотреться, что это такое, как за ее спиной, на другой стороне подъема к полукруглому дому, захрустели ветви...
Если бы не профессиональная реакция десантницы, то увесистая, килограмма на три, ледышка угодила бы Наташе в затылок, и последствия могли быть самыми худшими... Но Наташа успела увернуться. Обломок огромной сосульки просвистел мимо, упал на дорогу и взорвался фонтаном мелкой ледяной крошки. Одна из машин у обочины сердито закрякала и замигала лампочками, когда часть ледяной шрапнели осыпала ее.
Одна из гуляющих собак, мускулистый "кавказец", с грозным рыком сорвалась с поводка и прыгнула прямо на фигуру, выбежавшую из кустов. Человек - Наташа видела только его спину и отороченный мехом капюшон - метнулся куда-то вбок. Хозяйка собаки, высокая девушка в дубленке и пимах - безуспешно взывала:
- Берт! Фу! Ко мне! Берт! Я кому говорю? Ко мне! На, на, на! Фу, Берт, фу!
Человек улепетывал в сторону моста. Короткий пуховик не сковывал движений, ноги в таких же расшитых пимах не скользили и уверенно отмахивали метр за метром; следом мохнатой и рычащей молнией мчался Берт. Догнал; приглушенный визг, треск, какой-то отблеск; жалобный визг и скулеж. Фигура агрессора снова понеслась к мосту, а Берт, продолжая скулить, вернулся к хозяйке. В зубах у него что-то болталось - тряпка? Косынка? Варежка? Или...
- Что, шокером ударили? - спросила девушка, цепляя поводок к ошейнику. - Я же тебе говорила: фу! Не послушался? Вот и получил. Что это у тебя во рту? Дай. Что ты наделал, Берт? Ты человеку всю задницу оторвал! Ну какая тебя мужа укусила? Половину куртки вырвал! Будет нам плохо, если он подаст на ущерб!.. Пошли домой, горе ты мое!
Наташа проводила девушку с собакой взглядом, подошла и подобрала вырванный собакой из пуховика беглеца лоскут. "Да, хороший пуховик... Был. Явно не дешевый. В таком и зимой не замерзнешь на Севере... Надо показать это Игнатьеву. Интересно было бы найти этого Дискобола Рваная Задница и узнать, почему это он в меня льдиной запустил, когда я осматривала место ДТП..."
В теплом и уютном зале "Ролл-кафе", ожидая свой чай с десертом, Наташа, глядя на густую черно-белую круговерть за окном, мысленно подвела итоги: "Нормально заканчивается первый день в Воркуте. Я даже не поняла, что нашла, когда мне чуть голову ледыхой не снесли, дебилы... Видно, эта штука может изобличить убийцу. А кто еще мог там болтаться, идти за мной по следу и швыряться сосульками? Испугался, сволочь, наложил в штаны! Итак, значит, водитель "пежо" жив. Выбрался из оврага и подчищает следы. Не знаю, хотел ли он убить меня или просто напугать. Но вместо этого только обозлил!"
Наташа с удовольствием съела брусничный пирог, запила ароматным малиновым напитком с мятой и поспешила к остановке.
Водитель автобуса придержал дверцу, увидев Навицкую издалека.
Автобус миновал мост. Наташа оглянулась на овраг. "Да... Прогулка удалась".

*
Стоя под душем, Наташа все еще поеживалась после морозного вечера и пережитого приключения. "Только приехала, и уже чуть мозги не вышибли. Неужели из-за безделицы, которую я подобрала на месте стоянки "пежо"? Из-за нее стоит убивать?.. Ладно. Не знаю, может, меня просто хотели припугнуть и нарочно бросали льдину чуть выше. Но эффект получился обратный. Другая женщина уже рыдала бы от ужаса, второпях пихая вещи в чемодан и покупая билет из Воркуты, с любыми пересадками и переплатами, но я теперь точно отсюда не уеду, пока не разберусь, что это за хрень происходит. Если надо, даже продлю проживание в гостинице. Надо будет, и до полярного дня задержусь! Лучше бы вы, сукины дети, так со мной не шутили. Я этого не люблю - сразу хочется в ответ задницу надрать!"
Наташа прикрыла глаза под тугими горячими струями и наконец-то согрелась.
Ванная комната в номере была просторной, блестела желто-бежевой плиткой и металлическими деталями, с модной "треугольной" ванной и прозрачными полками. Сейчас ее заволокло облаками ароматного пара - запах любимого Наташиного геля для душа "Вишневый пунш" от "Сиэль" мешался со специфическим запахом тундровой воды: уголь, мох и что-то еще, свойственное только заполярной воде, специфическое и неповторимое.
Освежив холодным душем распаренное тело, Наташа вышла, энергично растерлась мягким гостиничным банным полотенцем, закуталась в пушистый халат, надела на голову тюрбан для сушки волос и подошла к зеркалу, возле которого уже успела выложить все свои тюбики, баночки и тубы - так много, а в двадцать лет могла с одной зубной щеткой путешествовать...
Готовясь ко сну - крем для век, гиалуроновая сыворотка, маска "Овернайт", крем для рук "Жидкая перчатка", гостиничный фен - Наташа думала о том, что четырех дней, на которые был оплачен люкс, будет мало. Завтра утром она продлит пребывание в "Воркуте"... Хотя бы на неделю, а там видно будет. Неизвестный, швырнувший в нее куском льда, разозлил Наташу, и она была полна решимости идти напролом, но разобраться в происходящем. "Вы когда-нибудь дрались с разъяренным морпехом, сэр?" - вспомнила она слова героя Томми Ли Джонса в своих любимых "Правилах боя". "А разъяренный десантник - это тоже серьезно!"
Наташа запоздало пожалела, что у нее влажные волосы - не помешало бы сбегать на крыльцо, покурить перед сном, чтобы успокоиться. А то кулаки до сих пор сами стискиваются... "Успею еще. Когда доберусь до этой сволочи - так ему или ей заеду - зубы проглотит!"
Вместо пачки сигарет Наташа взяла телефон - почитать, что ей пишут и посмотреть, кто звонил, пока она мылась. Как раз поможет скоротать время, пока сохнут волосы.
Два сообщения и три пропущенных звонка.
"Ты нормально доехала? Почему не звонишь?" - вопрошал Уланов.
"Как поживает тундра? Еще не надела весенний наряд?" - интересовался Коган.
Звонки были от мамы, Младшенького и Беллы.
Вначале Наташа позвонила сыну - время приближалось к 9 часам вечера, и скоро Лиза должна была укладывать воспитанника спать. Наташа хотела успеть поговорить с сынишкой до этого.
- А мы с папой сегодня ходили в школу, где я буду учиться! - поделился впечатлениями мальчик. - Я видел свой класс! Мы познакомились с моей учительницей. Она классная! А ты уже приехала? Видела оленей? Дядя Фима сказал, что день оленевода ты уже пропустила. А жалко! Ты могла бы покататься в санках с оленями! На нартах, - поправился Младшенький, - Белла сказала, что на Севере санки называются нартами.
"Ой, боюсь, мне не до катаний тут будет!"
- А еще Белла включила мне гимн про Воркуту, - рассказывал Младшенький, - что это рабочий город, светлый и гордый. А как это город открывает большие глаза?
- Это метафора, сравнение, - пояснила Наташа. - Зимой тут светает поздно, и утром люди включают свет в квартирах... Когда окна зажигаются одно за другим, это выглядит, как будто дом просыпается и открывает глаза.
- Понятно, - серьезно, по-взрослому, ответил Младшенький. - А у нас уже белые ночи, сейчас еще совсем светло! Папа скоро будет смотреть вечерние новости, а Лиза сказала, чтобы я готовился ко сну, а солнце светит!
- А здесь темно... - Наташа осеклась, едва не сказав привычное "как в заднице", - уже совсем темно.
Вкратце рассказав Белле, что доехала и устроилась нормально, и гостиница ей понравилась, Наташа позвонила маме.
Тамара Ивановна слегка попеняла дочери за спонтанный отъезд в Республику коми:
- И зачем тебя понесло в эдакую даль? Звоню тебе днём домой, думала, ты в кабинете с книгой сидишь, а мне Лиза говорит, что ты в Воркуту подалась. Чего ты там не видела?
- Да так, - бодро ответила Наташа, не желая пугать маму сообщением об убийстве, увиденном на вебкамере, вызове в полицию для дачи свидетельских показаний и инциденте у оврага, - наслушалась охотничьих рассказов Фимы и Беллы, и любопытство одолело. Я никогда еще не была в Заполярье. Извини, что с дороги не позвонила - у вас, наверное, со связью проблема, да еще в вагоне не всегда был сигнал... Мне нужны новые впечатления, чтобы работа лучше шла, а то мне редактор уже говорит, что прошлый детектив слабоват. Я и поняла, что засиделась дома. А тундра меня уже вдохновляет - сейчас уже пять глав написала...
- Вот всегда у тебя так: захотела, поехала на край света, - проворчала мама, - а ребенок неделями мать не видит... Я знаю, что за ним Лиза смотрит, но разве няня заменит родную мать? И зачем нянька, если у тебя только одно дитё? Я вас троих сама растила, никто не помогал...
Тамара Ивановна Навицкая поздно родила своих дочерей. Замуж она вышла в 42 года. Через год родилась Наташа. Еще через два - близняшки Таня и Катя. И если младшие дочери никогда не доставляли родителям хлопот и даже подростковый возраст миновали сравнительно благополучно, то с тех пор, как Наташа встала на ножки и сделала первые самостоятельные шаги, мать не знала с ней покоя. Упрямая, задиристая, своенравная, Наташа была из того самого "племени колючих", о котором еще в 60-е годы написал стихотворение поэт. Тогда, читая сборник Долматовского, молодая незамужняя Тамара думала, что "добрые, приятные, удобные" нравятся ей куда меньше, чем "непримиримые, искренние, упрямые, невезучие из племени колючих", которые "сами лезут в схватку и режут правду-матку". А когда эти черты прорезались у ее старшей дочери, Тамара Ивановна вспомнила другие строки из того же стихотворения: "А если ошибаются, больнее ушибаются, чем тот, кто был корыстен в опроверженье истин..."... Вот и Наташа уже столько раз ушибалась в своей вечной борьбе за справедливость, привыкнув рубить сплеча и всем говорить в глаза всё, что думает, не заботясь о последствиях. И ничто ее не останавливало и не убавляло боевой пыл...
Тамара Ивановна постоянно боялась за старшую дочь. Да еще теперь Наточка живет за тридевять земель, в Петербурге. Но там у нее есть муж и друзья, которые однажды уже спасли ей жизнь, и до сих пор у них такая компания - один за всех, все за одного. Это большая удача для Наташеньки... Вот только неугомонной дочери не живется спокойно. Опять она учудила: ни с того ни с сего уехала в тундру - говорит, за новыми впечатлениями и вдохновением. Якобы, Белла и Ефим ее своими рассказами заинтриговали. Они частенько в Заполярье по своей адвокатской работе ездят. Но они хотя бы вдвоем ездят; с таким мужем, как Ефим, можно куда угодно спокойно ехать. Серьезный мужчина, основательный, Белла за ним, как за каменной стеной. А Наточка одна подалась в Воркуту. Тамара Ивановна не знала, какова сейчас Воркута, и судила о ней по историям прежних лет - Воркутлаг, колонии, заключенные, громкие разборки 90-х годов... Изменилось ли там что-нибудь с тех пор? А дочка там одна!
- Да тут уже давно все иначе, - рассмеялась Наташа, когда мать осторожно высказала ей все это. Взъерошив почти сухие короткие волосы, Наташа прошлась по гостиной, плюхнулась в широкое кожаное кресло, из которого открывался прекрасный вид за окном - Центральная площадь, ярко иллюминированная; светится вывеска "Воркута Уголь" на фронтоне высотки напротив. - Нормальный современный город, нормальные люди... Гостиница в самом центре, иллюминация, как на Невском, мэрия рядом, кофейни на каждом шагу... Ты не поверишь, сегодня я на ужин ела оленину и брусничный пирог в ресторане! И вдохновение пришло, а то сидя долго дома, ничего качественного не придумаешь... Погуляю тут, посмотрю город и окрестности, с новыми людьми пообщаюсь, может, еще и бестселлер напишу! А то мне уже вторую книгу подряд хейтеры в комментах верещат, что моими романами только мух бить хорошо, да и редактор замечает, что у меня творческий застой и сюжет за уши притянут.
- Дай-то Бог нашему теляти волка съесть. Но все же будь там осторожнее. А то раньше про Воркуту такое говорили...
- Ладно, мама. Медведи тут по улицам не ходят, да и народ спокойный, работящий. Асоциальному элементу тут негде разгуляться - холодно. Да и вечерами я буду в номере за столом с тетрадью сидеть, а не болтаться по незнакомым местам.
"Мама словно чувствует, что я опять тут в историю влезла. Пока сама не понимаю, в какую именно, но выясню... Только маме подробностей сообщать не буду. Она за меня уже выше крыши переволновалась в свое время!"
"Доехала нормально, - ответила она Уланову, - уже в гостинице. Завтра пойду давать показания. Тут пока холодно, но местные говорят, что весна уже не за горами".
"Привет, Фима. Нет, тундра пока не надела весенний наряд, - отстучала она ответ Когану, - но это уже вопрос недели-другой. Съездила туда, где вы с Беллой зимой зажигали. Красивый овраг. Ресторан тоже хорош. Купила пуховик в "Берлоге". Белле с Ташей привет!"
Волосы уже совершенно высохли, но все же, выходя из номера, Наташа натянула шапку и капюшон.
Сквер перед гостиницей и здание кинотеатра и торговой галереи "Каскад" сияли и переливались мириадами разноцветных лампочек. За сквером так же сверкала огнями площадь и шумела центральная улица. Где-то в отдалении тарахтел состав - наверное, товарняк с углем.
Морозец сразу защипал Наташины щеки. На пятачке перед отелем она была одна - захватывающее ощущение одиночества в центре города; в Питере никогда такого не бывает...
Но тут из дверей с аляпистой неоновой вывеской выскочили трое шумно хохочущих парней, и иллюзия одиночества сразу пропала. Горланя "Владимирский централ", парни скрылись в сквере. На крыльце "Каскада" появился еще один, с картонным стаканчиком, над которым стоял столб густого пара. Черная пайта, лыжные очки, подбородок прикрыт высоким воротником черной куртки.
"Чудила, - подумала Наташа, - чем таскаться за мной повсюду, сходи лучше в "Берлогу", утеплись, пока ничего себе не отморозил! В твоем полупендрике тут только простужаться хорошо! И чего тебе от меня надо?" - она уже не напрягалась при виде черной пайты. Льдиной в нее запустил точно не он. Обломок сосульки вылетел из кустов уже ПОСЛЕ того, как парень в капюшоне сел в автобус и укатил. И оторванный Бертом лоскут раньше был частью сиреневого пуховика, явно местного происхождения. Либо экстравагантный мужчина, предпочитающий нежные оттенки в одежде, может даже представитель нетрадиционной ориентации, либо женщина. Второе - скорее всего.
Наташа вернулась в номер и открыла сумку, где уже лежали завернутые в тонкие прозрачные пакетики ее трофеи. Все мужчины, которых она знает, скорее голыми по сугробам побегут, чем наденут куртку такого трогательного сиреневого цвета, с затканной цветами шелковой подкладкой... В больших городах, особенно среди богемы, можно встретить экстравагантных парней, любителей пастельных цветов, рюшей и кружев, или "попугайской" расцветки. Но здесь их трудно представить. Город рабочий, северный, нравы более строгие, уклад консервативный. И в Воркуте сложно вообразить себе мужчину, разодетого, как попугай в Зоопарке. В лучшем случае на него посмотрят косо и начнут показывать пальцами, - Наташа застегнула сумку, - а в худшем могут и намять бока: проваливай, мол, с глаз долой, позорный элемент... Значит, женщина. Но хорошо тренированная, может даже спортсменка. Бросок был сделан с немалой силой. Наташа вспомнила, как льдина врезалась в асфальт и разбилась в крошево. "Надо сказать Игнатьеву: пусть ищут женщину с хорошей физической формой, порванным сиреневым пуховиком... и следами от укуса на заднице. Я слышала, как эта с...чка взвизгнула от боли, когда Берт ее цапнул. Но в суд на хозяйку собаки она не подаст - не захочет рассказывать, почему собака за ней погналась!"
Она тщательно заперла дверь номера изнутри, переоделась в пижаму и погасила свет.
Кровать была широкой и упругой. Одеяло - легким и мягким, но очень теплым. Вопреки опасениям, что от перевозбуждения сон от нее убежит, глаза почти сразу закрылись, и первую свою ночь в Воркуте Наташа проспала спокойно и без сновидений.
Проснулась она в начале десятого, когда неяркое северное солнце уже поднялось над горизонтом и послало свой робкий лучик в спальню, в зазор между шторами.
"Вот это разоспалась, - Наташа посмотрела на телефон, - хоть отдохнула с дороги! Так, Игнатьев ждет меня к одиннадцати, еще успею перекусить и выпить кофе!" - она бодро вскочила.
В гостиничной "Кофейне" на первом этаже людей было мало, но и там Наташа тут же увидела знакомое лицо. Степенный "адвокат" с аппетитом уплетал сладкий пирог, запивая его кофе с молоком, и листал какие-то бумаги в папке. Рядом на столе лежал дорогой телефон в плотном защитном футляре.
Привстав, чтобы поприветствовать даму, "адвокат" проводил ее заинтересованным взглядом и снова вернулся к своим документам.
Мужчина, сидящий у окна, не был похож на постояльца гостиницы и на приезжего. Судя по тому, как по-хозяйски он восседал за столиком, это был местный житель. Холеный красавец с уверенным и обаятельно-дерзким взглядом, блондин, явно натуральный, со скульптурной фигурой. Загорелый, несмотря на пасмурный апрель, с яркими голубыми глазами и точеными чертами лица. Одет очень просто - джинсы, жилет, голубая рубашка. Но вещи буквально вопят о своей заоблачной цене и безупречном качестве - Наташа, после 8 лет в Петербурге, научилась разбираться в дорогих брендах одежды. Рубашка обтягивала могучие плечи, широкий ремень джинсов подчеркивает плоский живот. Руки тоже ухоженные, но не изнеженные, не пухлые "подушки", как бывает у мужчин, не привыкших к физическому труду и спортивным нагрузкам...
"О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней..." - вспомнилась Наташе песня из отцовского любимого фильма о гусарах в трогательном исполнении юной актрисы, девушки с нежным лицом, в воздушном белом платье и кокетливой шляпке.
Внезапно мужчина посмотрел на нее. И улыбнулся, приветливо кивнув. Улыбка у него была ослепительно-белоснежной. "Финский фарфор нарыл? Или отечественным обошелся?" - призвала на помощь свой сарказм Наташа, чтобы перестать завороженно пялиться на этого самодовольного красавца, как ошалевшая девчонка на своего кумира. "А вот это надо бросить. Стоит мне вот так потерять голову из-за мужчины, и тут же происходит катастрофа. Уже дважды так было - всем тяжело пришлось из-за того, что я дала много воли чувствам и послала подальше рассудок. Значит, надо запомнить урок и не повторяться..."

Изображения взяты из общего доступа Яндекс-поиска.


Наташа заказала чебурек, яичницу по-деревенски, сырники и эспрессо, помня слова Ефима: "На севере Коми можно забыть о диетах - там если будешь калории считать, из простуд не вылезешь, особенно зимой. Организм на обогрев столько калорий тратит, что можно не бояться з фигуру. Среди местных толстяков мало, хотя люди едят хорошо. Поешь посытнее, мерзнуть не будешь".
Мужчина у окна снова посмотрел на нее, неспешно лакомясь булочкой с корицей и белым кремом и допивая свой кофе. "Ничего из себя не изображает, как будто вся на виду. Но вот именно - как будто. Интересная женщина. В том числе и внешне"...
Доев булочку, блондин запил ее последним глотком кофе, положил на стол тысячную купюру и вышел. Наташа увидела в окно, как блондин, на ходу застегивая короткое пальто, идет к припаркованному передними колесами на тротуаре черному джипу - такому же ухоженному, сверкающему и самодовольному, как его хозяин. "Ну да, у него в салоне, конечно же, печка, и ему пуховик без надобности - только движение сковывает", - со знанием дела подумала Наташа, хозяйка огромного, как трамвай, "Лэнд-круизера". Дамские автомобили и модные тенденции стиля "автоледи" оставляли ее равнодушной. "Мне машина для практических целей нужна, а не для понтов, - говорила она, - и я не буду лак для ногтей под цвет авто выбирать и прикид, как в "глянце", у меня других забот хватает!" По армейской привычке Наташа предпочитала добротные основательные машины, которые проедут и по Невскому, и по самому глухому бездорожью. "А эти пестрые гламурные "мыльницы" смотрятся, конечно, "миленько", но даже по грунтовке уже не проедут, на проселке заглохнут, а от легкого удара тут же вмятинами покрываются, и прощай. красота... Эти игрушки только для девиц, которые кроме салона красоты и магазинов никуда не ездят..."
Невольно она задержала взгляд на джипе красавчика-блондина. Knight XV, огромный, могучий. На широченных колесах свирепо ощетинилась шипами самая лучшая зимняя "резина". "Тоже мне, воркутинский Терминатор, - Наташа доела яичницу, подобрала с тарелки последний розовый кругляш сосиски и придвинула к себе румяные сырники, щедро сдобренные сметаной, - какие мы пафосные, два джипа охраны рядом маячат... А зачем на тротуар колесами вперся? Фу, как некультурно! Понторез!"
Выкурив сигарету на улице, Наташа нашла на карте Воркуты в телефоне адрес отделения полиции на бульваре Пищевиков, куда ее приглашал накануне Игнатьев, составила маршрут и поняла, что пешком доберется гораздо быстрее, чем на транспорте. "Удобный город. Все поблизости!"
Она вышла на улицу и бодро зашагала по расчищенному от снега тротуару, слушая бормотание телефонного помощника-навигатора. "Среди белого дня в меня ничем не кинут. Тем более в центре города. А разминка после такого сытного завтрака мне необходима".
*
Капитан Игнатьев спустился к проходной и приветливо кивнул Наташе:
- Отдохнули с дороги? Прекрасно. Пройдемте.
Теперь, в помещении, без теплой куртки и шапки, светловолосый и худощавый, он выглядел совсем молодым, не старше тридцати лет. Форма ладно сидела на нем, форменные ботинки сверкали.
"Неужели я приехала только вчера? А кажется, что уже несколько дней прошло... Нормально отдохнула. Чуть по кумполу не словила у оврага!"
Поднимаясь по лестнице за капитаном, Наташа ловила на себе заинтересованные взгляды встречных. Все безошибочно угадывали в ней приезжую и гадали, что могло понадобиться в их отдаленном рабочем городе этой хорошо одетой молодой женщине. "Точно не на вахту приехала, - читалось в их взглядах. - В гости к кому-то? Адвокат? В командировку?"
Игнатьев провел Наташу в кабинет, где стоял еще один стол. За ним восседал вихрастый парень в джинсах и свитере и что-то вдохновенно молотил на клавиатуре компьютера. Он даже не повернул голову на стук двери.
- Стажер наш, - пояснил капитан, - отчет составляет по вечернему выезду... Ты, Арсеньев, очень там не расписывайся, на сагу о Форсайтах пишешь.
- Это точно, не сагу, товарищ капитан, - весело отозвался Арсеньев, - не сага... Дело обычное, выпили парни лишнего и драку в заведении устроили, друг друга побили, обстановку попортили, сейчас в КПЗ синяки почесывают... Ничего нового.
- На таких делах руку и набивают, - ответила Наташа.
- За долгую зиму у приезжих тормоза отказывают, - пояснил Игнатьев, - местные-то привычные, а кто на вахте или в командировке, часто пошаливают. Знаете наш местный анекдот? "- У вас что, никогда не бывает лета? - Почему же, бывает, но я в тот день работал в шахте".
Наташа улыбнулась. Она вспомнила, как нелегко ей пришлось в первый год замужества, когда она из родных крымских субтропиков перебралась к мужу в Петербург, где, как шутили местные жители, можно увидеть "не пятьдесят, а двести оттенков серого". Часто серое низкое небо, неутомимо хлюпающий дождь или студеная водяная пыль, раскисшие клумбы, а в лесопарках и у водоемов - злые и вечно голодные комары с мощными хоботами. Как-то они с Виктором пошли гулять в Удельный лесопарк, самонадеянно забыв куртки в машине. Вместо неспешной прогулки по аллеям вышло сплошное махание руками и хлопанье по кусачим тварям, атаковавшим парочку со всех сторон.
Июнь в Питере - "черемуховый холод", когда очень редко можно выйти из дома без куртки, а то и свитер приходится натягивать. В июле нередко случается, что вместо шортов и сандалий нужны джинсы и кроссовки, а вместо сарафана - ветровка. В августе лето идет к закату, снова начинаются монотонные дожди и с Ладоги тянет холодом. В первый год в северной столице Наташа нередко просыпалась по утрам под стук дождя с мыслью, что, может, зря она так поторопилась с замужеством, если из-за этого пришлось сменить свой солнечный край на это пасмурное царство, когда каждый вечер в прихожей сушатся на распорках мокрые кроссовки, а зонтик днем, бывает, не закрывается.
Но потом пришло лето, дожди почти сошли на нет, город осветило солнце, и ему, неяркому, более сдержанному, чем на юге, все обрадовались, и город под его лучами расцвел, сбросил с себя серую хмарь, сменил ее на серебристые сумерки белых ночей, и Наташа перестала думать о том, что поторопилась с переездом. "Нет, ради такой красоты можно потерпеть и частые дождики!" А на кого-то непогода действовала так, что руки сами тянулись к бутылке, а потом под хмельком трудно было удержаться от хулиганства, вандализма или криминала. "Дождевое обострение", - шутил о таких Игорь Никольский...
Беседуя с Игнатьевым, Наташа поведала о том, как увидела на экране вебкамеры машину, сбившую человека и запомнила номер. И в ходе своего рассказа задавала вопросы о том, что ее интересовало.
Михаил Антонович Анисимов, 36 лет, был прорабом в частной строительной фирме. Больших строек в Воркуте сейчас не было, и рабочие выполняли чьи-то приватные заказы. "Особняк кому-то строили; еще там что-то, по мелочи..." У Михаила были 33-летняя жена Инга и десятилетний сын Всеволод.
И ошеломляющая деталь - тот самый алый "Пежо" числился в собственности у Инги Трофимовны Анисимовой, в девичестве - Грошевой. Но накануне того рокового дня женщина подала заявление в ГИБДД об угоне машины с парковки торгового центра "Москва". По ее словам, Анисимова провела в залах торгового комплекса около часа, вышла с покупками и не обнаружила своего четырехколесного друга там, где его оставила. Камеры у "Москвы" зафиксировали только какую-то неразборчивую согнутую фигуру в сером капюшоне, которая крутилась среди машин, а потом уехала на красном "пежо" Анисимовой. "Тухлое дело, - говорил сотрудник ГИБДД, с которым беседовал Игнатьев, - мы так и подумали: пропала тачка. Можно искать до морковкиного заговенья. Они сейчас все в капюшонах орудуют, все одинаковые, как инкубаторские, натянул - и родная мать не узнает!"
А на следующий день машина Анисимовой объявилась на Тиманской улице и сбила мужа Инги. Потом автомобиль нашли на дне оврага, перевернутый, сильно побитый, со снегом в салоне... Внутри не удалось обнаружить ни одного пригодного для раскрытия преступления следа того, кто сидел за рулем - снег уничтожил всё.
- Инга Анисимова в это время была в школе, - сказал Игнатьев Наташе, - смотрела в школьном театре спектакль, где у ее сына была главная роль. Все слышали, как она в антракте выговаривала кому-то из сотрудников, что на сцене очень пыльно и дети этим дышат.
"А когда я смотрела спектакль, который Младшенький с друзьями играли в садике, то больше смотрела на сына, чем на пыль, - заметила Наташа. - Я именно за этим и на праздник пришла, посмотреть представление, а не докапываться к персоналу! Ура, значит, мимо титула "самая фиговая мать" в этом году я пролетаю!"
- Накануне у нее угнали машину, - сказала она вслух, - я запомнила, что "пежо" был новеньким, из прошлогодней серии, весьма ощутимый ущерб... И на следующий день она как ни в чем не бывало распекала персонал школы за плохую уборку?
Игнатьев пожал плечами:
- Я об этом не задумывался. Наверное, Инга Трофимовна не хотела нагружать ребенка своими взрослыми проблемами и старалась при нем вести себя как прежде, пришла на его спектакль, чтобы не огорчить, но все-таки не сдержалась и сорвалась на сотрудниках школы, увидев клубы пыли на сцене.
- Да, - невесело кивнула Наташа, - встречала и я таких женщин, которые не считают нужным держать себя в руках, когда у них что-то не ладится, и тут же находят себе оправдание. Я нахамила старушке в автобусе потому, что перед этим меня обидела свекровь. Я наорала на продавщицу в "Пятерочке" из-за того, что у меня нелады с мужем. Я поругалась в очереди и всех послала в пеший тур потому, что у ребенка режутся зубки, и я не выспалась. Поймите меня правильно и пожалейте даже если я вылила на вас ушат помоев, я ведь такая несчастная... Терпеть не могу таких. У меня тоже бывают проблемы, и даже серьезные, но это только мои проблемы, окружающие тут не при чем... А вот посмотрите, что я вчера нашла на месте происшествия, - Наташа достала из сумки пакет с находками. - Решила съездить к оврагу и посмотреть поближе. Только я подобрала в снегу вот это, как в меня запустили куском сосульки из кустов. А потом этот метальщик попытался удрать, а чья-то собака сорвалась с поводка и тяпнула его за задницу. Это кусок от его куртки... Скорее, ее, - поправилась Наташа, вспомнив расшитые пимы и затканную цветами подкладку порванного пуховика. - Я запомнила обувь человека, бросившего в меня ледышкой, когда он убегал. Подруга рассказывала мне о потрясающе красивой вышивке на женских пимах в этих краях... Так вот, у убегавшего были как раз такие. Я предположила, что это была женщина.
- С этого места подробнее, - попросил Игнатьев, изучая колечный пружинный массажер "Су-Джок" для пальцев и оторванный кусок сиреневого пуховика. - Расскажите в деталях о своей поездке на Тиманскую и о происшествии.
Наташа подробно поведала о вечернем приключении, стараясь не упустить ни одной детали. Капитан оказался хорошим слушателем. Он ни разу не перебил ее, только кивал и что-то записывал в блокнот. Потом, когда Наташа произнесла "Ну, вот, как будто все", встал:
- Может, чаю? Или кофе?
Наташа согласилась на кофе, и Игнатьев включил чайник и достал из сейфа банку "Гранд премиум" и пачку "Сыктывкарских" вафель. И спросил:
- Вы предполагаете, что массажер уронил убийца? Сидел, массировал себе пальчики, ожидая Михаила Анисимова, а сейчас вспомнил о пропаже и решил ее поискать; увидел, как вы шарите в снегу и запаниковал?
- Запаниковала, - поправила Наташа. - Вы знаете, я почти уверена: это была женщина, - она с благодарностью взяла кружку с горячим кофе и вафлю из упаковки, - в очень хорошей физической форме, судя по всему, еще молодая - как она метнула ледышку, как улепетывала!.. Я в десантуре научилась разбираться в таких вещах. Да и вряд ли здесь есть парни, способные напялить куртку с цветастой подкладкой и вышитые пимы...
- Таких в Воркуте точно нет, - подал голос вихрастый Арсеньев, тоже подтянувшись к кофейному столу с кружкой и жадно глядя на вафли.

*
- Женщина-спортсменка, - повторил Игнатьев, - обладающая хорошей физической подготовкой и немалой силой.
- Собака догнала ее метрах в двухстах от места происшествия, - заметила Наташа.
Стажер Арсеньев невольно фыркнул, представив себе эту картину.
- В таких случаях первое подозрение всегда падает на жену, - сказал Игнатьев, - поэтому мы досконально проверили алиби Инги Трофимовны. И насчет машины тоже. Нам предъявили запись видеокамеры с парковки у "Москвы". Вы уверены, что правильно запомнили номер?
- Расстройствами памяти не страдаю, - ответила Наташа.
- В таком случае получается, - потер переносицу капитан, - что машину угнали специально, с целью свалить убийство Михаила Анисимова на его жену, и один из злоумышленников - женщина.
- Настоящая каскадерка, - Наташа взяла вафлю, - если машина слетела в овраг после наезда, и к приезду полиции водителя в салоне не было - значит, она сумела как-то погасить падение, выбраться и сбежать. И судя по тому, что я видела, не пострадала.
- В "пежухе", наверное, подушки безопасности качественные, - с легкой завистью сказал стажер.
- Все равно, - ответил начальник, - без хорошей подготовки даже при хороших подушках падение в овраг так легко не перенесешь. Машину хорошо покувыркало по склону, и треснулась она прилично. А водителю - водительнице - хватило нескольких минут, чтобы вылезти из салона и скрыться.
- Я могла бы помочь вам в расследовании, - предложила Наташа, - несколько раз я работала внештатным консультантом-дознавателем у своих друзей, адвокатов по уголовным делам, и помогла им распутать дело.
- Но в Воркуте вы человек новый, - ответил Игнатьев, - а это город непростой, со своими особенностями... Вот я бы в Питере мышей не словил потому, что был там пару раз и ходил только по туристическим маршрутам: Эрмитаж, Петропавловская крепость, мосты... И еще одно, Наталья Викторовна, я за вас в ответе. Ведь это я вызвал вас сюда. И дело только на первый взгляд казалось простым, а теперь проявляются новые детали, и вы уже подверглись нападению. С меня спросят, если с вами что-то случится. Так что я бы вам не советовал вмешиваться в расследование, - он увидел сдвинутые брови и жесткий взгляд Наташи, и добавил:
- Ну или хотя бы будьте очень осторожны.
- Буду, - заверила его Наташа.
*
Она шла по бульвару, ища проход во внутренний двор, где под литерой А расположился дом, в котором жили Анисимовы. Навигатор услужливо бормотал, указывая направление, и Наташа быстро нашла нужный поворот. И улыбнулась: в Питере тоже есть такие проходные дворы, по которым можно гораздо быстрее найти нужное место. Там, где приезжий сделает большой крюк по проспектам, петербуржец легко и быстро дойдет через внутренние дворы... И здесь можно запросто минут за 5-10 добраться с бульвара Пищевиков на улицу Ленина и Центральную площадь.
День выдался солнечный, снег переливался под неяркими лучами, крупный, как поваренная соль, и уже влажный, ноздреватый - Федор Никитин был прав, весна уже на подступах к Воркуте. Наташа скинула капюшон пуховика. Под подошвами берцев уже не хрустело, как утром, а иногда даже хлюпало.
Она узнавала кое-какие виды с фото в репортажах тревел-блогеров из Дзена, муссирующих тему "Разруха и упадок" и думала: "Ну и что? Дом облупился? Асфальт потрескался? Можно подумать, у вас в Москве везде шик и блеск, как на Арбате и Тверской! Я поброжу по Капотне или Бутову и тоже нащелкаю подобных фото! Да и у нас на блистательном Невском свернешь с проспекта в "колодцы", и схожую картину увидишь - за аркой сияющие дворцы и дорогие магазины, а во дворе - те же облупленные стены и граффити на дверях парадных. Все зависит от изначально заданной тональности репортажа - можно объективно наснимать все виды города, а можно выискивать недостатки и выдавать их за общую картину. Интересно, откуда у "москвачей" эта тенденция - принижать северные города, выискивать о них только негатив? На один хороший материал о Воркуте, Инте или Сосногорске приходится дюжина депрессивных..."
Наташа миновала здание школы, откуда как раз шумно высыпали дети на большую перемену. "Школа очень ухоженная, явно новая или поле капитального ремонта. Спортивная площадка отличная, сквер аккуратный. Но "негативисты" это не снимут. Они нафоткают аварийные дома или свалку и начнут ныть, как тут все плохо!"
"Поверните налево, пройдите тридцать метров", - мурлыкнул навигатор.
Наташа шла по узкой дорожке между двумя гребнями расчищенного снега выше человеческого роста - хорошо потрудились коммунальщики! Откуда-то доносились звучные окрики: "Па-аберегись!", и грохот падающих сосулек.
Наташе очень хотелось побеседовать с вдовой Михаила, Ингой Анисимовой, и задать ей пару вопросов об угоне машины. И из отделения она направилась к дому Анисимовых, благо, он находился там же, на бульваре Пищевиков, через несколько домов от участка. Что-то не давало ей покоя, казалось странным и неправильным. И еще - очень хотелось посмотреть на эту женщину. Инге 33 года, а нападавшая, судя по всему, была молода и полна сил. Наташа попыталась вспомнить рост убегающей фигуры в сиреневом пуховике. Как будто выше среднего... Но у Анисимовой - неоспоримое алиби. В то время, когда ее украденная машина сбила Михаила на Тиманской улице, Инга Трофимовна была в школьном театре, смотрела спектакль, в котором участвовал ее сын, и выговаривала персоналу за плохо убранную сцену.
Детская площадка у дома Анисимовых была засыпана снегом. Однако можно было рассмотреть под белым покрывалом новенькое мягкое покрытие, защищающее детей от травм при падениях, и новенькие яркие качели, горки и автомобильчики. "Вот тебе и упадок и разрушение. Живет город, - снова подумала Навицкая, - живее всех живых, и еще поживет. Готовится к юбилею, и, даст Бог, еще много юбилеев отпразднует! Как и я, - она вспомнила свои злоключения восемь лет назад, - меня тогда тоже многие на словах похоронили, а она выжила. И встала на ноги. И твердо на них стоит, как бы ни злопыхали хейтеры и не ныли пессимисты. Вот, наверное, почему Воркута ей сразу на душу легла. Почему-то столичные тревел-блогеры начали пессимизировать этот город, и даже кто-то из местных настроен не лучшим образом, а Воркута живет и выстоит, и эти непростые времена выдержит стойко, как истинная северянка. И скажет тем, кто ее уже отпевает: "НЕ ДОЖДЕТЕСЯ!!!".
Дом Анисимовых, двухэтажный, в стиле "сталинский ампир", улучшенной планировки 50-х годов, тоже выглядел опрятным и радовал взгляд свежей бежево-лимонной покраской. Две пятиэтажки загораживали от него вид на бульвар с протянувшейся линией кустовых ив через дорогу. Наташа пробиралась к подъезду, перешагивая через островки раскатанных, видимо, местной детворой ледяных дорожек. И вдруг гулкая тишина безлюдного двора нарушилась хлопком двери. Ощущение полного одиночества в незнакомом мире исчезло. Из подъезда вышли двое, гулко топая огромными ботинками - рослые плечистые парни в коротких кожаных куртках и зимних джинсах. Один быстро огляделся по сторонам, повернул свое продолговатое, немного лошадиное лицо к Навицкой - и ей не понравился взгляд его глубоко посаженных темных глаз. Такие глаза были у человека, занимавшегося допросами военнопленных в одной из "горячих точек", где Наташе с ее подразделением пришлось вызволять из плена группу врачей. Именно так - пронзительно и враждебно - палач сверлил ее взглядом, когда Навицкая навела на него автомат. А в руке у него был нож, которым он не успел перерезать горло одному из пленников... "Смотрит, как волчара!" - тихо сказал тогда за ее спиной напарник. "Именно как волк, - подумала Наташа, отступив в сторону, чтобы разойтись с парнями на узкой тропке.
На секунду, когда "лошадистый" поравнялся с ней, их глаза встретились, и ощущение сходства с "санитаром леса" усилилось. Потом парни проскочили мимо, вышли в промежуток между двумя "хрущевками" и скрылись на бульваре. А Наташа хотела шагнуть вперед, но на секунду потеряла равновесие. И чуть не уткнулась спиной в открытый контейнер для мусора. "Черт! Чуть не уселась в помойку!"
Видно, мусорщики еще не заезжали в этот двор: крышка недаром была открыта, ей не давала опуститься внушительная гора мусорных мешков, скопившихся в контейнере. "Антонину бы сюда, - вспомнила Наташа бывшую жену Когана, - она бы тут же это нафоткала и послала жалобы во все инстанции. Это ее хобби - если за день ни на кого "телегу" не накатала, день прошел даром..."
И тут ее внимание привлекло яркое пятно наверху кучи отбросов. Нежно-сиреневое пятно.
Это был женский пуховик, явно очень хорошего качества и новый, с добротной бежевой подкладкой, затканной ирисами, и плотной белой набивкой - в такой одежде можно спокойно ходить по зимней Воркуте, не ощущая ни малейшего холода... Вот только сзади из него был вырван изрядный клок, и набивка неопрятно выбивалась из-под сиреневой ткани и бежевого атласа с ирисами. И Наташа поняла, что он идентичен обрывку, который она отдала капитану Игнатьеву. "Я не ошиблась. Это была женщина. Вот и размер на куртке - S, и фасон подчеркнуто женский. Крепкие зубы у Берта! Какую вещь разорвал"...
- Вот опять не вывезли, - посетовала проходившая мимо пожилая женщина с пакетом из ближайшего мини-маркета, - уже с горой мусор лежит, а мусорщик все не едет. А у кого же это такая куртка? Хорошая была вещь, где же ее так раздрызгали?.. Вроде я ее на ком-то из наших видела...
Наташа пропустила ее в подъезд и достала телефон. Сфотографировав пуховик в контейнере, она набрала номер, оставленный ей капитаном Игнатьевым.
Тот ответил сразу же:
- Игнатьев слушает!
- Павел Никитич, - сказала Наташа, - я нашла пуховик, от которого был оторван этот лоскут!
- Наталья Викторовна? - изумился Игнатьев. - Где? Каким образом?
- Случайно. Это недалеко от вас. Дом №... Только пожалуйста, приходите сразу же. Местные уже обзвонились мусорщикам и, если приедет сервисная служба, то улика пропадет. А пока она лежит в мусорном контейнере у дома. Ловите фото.
Продолжая разговор, Наташа закурила и вспомнила, как однажды Ефим, Витя и Игорь перевернули весь Питер вверх дном в поисках выброшенной блузки подозреваемой, которую уже увез мусоровоз. Они все-таки нашли вещь, снимающую подозрения с клиентки. Но это школа Ефима - за уликой, работающей на защиту, лезть в огонь и воду, голым в Арктику, на карачках до Владивостока, "крабом до Луны", как говорил Фима... Едва ли существуют такие же энтузиасты сыскного дела. Но Игнатьев, бросив "Понял! Иду", - отсоединился... "Минут пять. От силы десять ходу, если не захочет бежать по скользкому", - Наташа выбросила окурок и вошла в гулкий полутемный подъезд с высокими потолками и широким коридором, по которому протянулся длинный ряд дверей - до противоположной стены с окном.
Наташа сверилась с адресной книгой в телефоне и с номерами на почтовых ящиках на площадке. Квартира Анисимовых должна быть в конце коридора...
К ящикам подошла невысокая круглолицая молодая женщина с характерным лицом коренной жительницы севера Коми, в теплом халатике и узорчатых унтах. Открывая один из ящиков, она покосилась на Наташу:
- Вы к кому?
- Анисимовы здесь живут? - улыбнулась ей Наташа.
- В конце коридора, - аборигенка достала бесплатную газету и пухлый конверт и скрылась в коридоре.
Коридор напомнил Наташе сон из ее юности - она идет мимо такого же бесконечного ряда дверей и понимает, что должна открыть одну из них - но важно не ошибиться, а она не знает, на что ориентироваться. И почему-то ей очень важно открыть правильную дверь. Сон этот перестал ей сниться только в армии. "Значит, ты нашла свою дверь", - сказала ей тогда сестра Таня.

Дорогие читатели, приношу извинения за задержку публикации главы 11! По техническим причинам она будет размещена завтра, вместе с главой 12.

*
Дверь нужной квартиры неожиданно скрипнула. Наташа удивленно посмотрела на нее - и увидела, как створка медленно отходит от косяка под дуновением сквозняка. Наташа нахмурилась. Это ей очень не понравилось. Неужели в Воркуте настолько мирно и спокойно, что можно, как в старые добрые 50-е годы, о которых ностальгирует мама, не запирать двери? Или Анисимова настолько убита горем, что не вспомнила о затворах? Федор говорил, как тяжело переживает трагедию вдова его начальника.
"Подожду, когда кто-то вернется домой или выглянет из квартиры, - Наташа прислонилась к перилам массивной лестницы. - А то мало ли что... Однажды я забыла закрыть дверь в квартире Карины Ильиничны, выйдя во двор покурить, и из прихожей свистнули Витин зонтик!"
Дверь поскрипывала, открываясь все больше и больше. Потом стукнулась обо что-то в прихожей - табуретку, ботиночницу или брошенную обувь - и уперлась в эту преграду. Из проема потянуло запахом парфюмерии, почему-то смутно знакомым Наташе. Она уже ощущала этот аромат - совсем недавно, вот только при каких обстоятельствах? И как будто тогда он был немного другим... Но почему он ей знаком и что в нем сейчас отличается от прошлого раза - Наташа не могла сразу определить. "Лэтти бы сюда, - вспомнила она свою севастопольскую родственницу, большую модницу, - она бы сразу определила бренд и марку парфюма, все его ноты, и даже назвала бы стоимость флакона и угадала бы, настоящий парфюм, или подделка!"
Из квартиры донесся легкий шум. что-то задвигалось, упало. "Уже залезли воры?! - навострила уши Наташа, подкрадываясь к двери. - Хорошо, что я звякнула Игнатьеву - может, если он нигде не залипнет по дороге, накроет молодчиков с поличным! И я, если что, помогу..."
Негромкий вскрик - женский голос. Что-то похожее на стон. Попискивание - как будто набирали номер телефона. Короткий номер, как у экстренных служб. Неразборчивый шепот. Стук от падения трубки на пол. Снова стон.
"Неужели ей плохо, и она пытается вызвать "скорую"?! А я тут стою, как пень декоративный!" - Наташа толкнула дверь.
Створка отбросила в другой конец прихожей мужские ботинки, добротные, кожаные, на натуральном меху. Вряд ли они могли принадлежать хозяйке или ее десятилетнему сыну - размер великоват. А на вешалке обнаружилась мужская куртка, черный пуховик щегольского, даже пижонского вида. Он висел рядом с меховым женским пальто, очень знакомым Наташе.
Навицкая остановилась на пороге, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Хорошо, что она не влетела в квартиру на реактивной тяге, чтобы спасать потерпевшую! Тогда она наткнулась бы на парочку в пикантной ситуации. "Все бывает, есть такие веселые вдовушки. Я знала одну, которая на поминках затащила в ванную однополчанина своего мужа. Жесть, конечно, но это не мое дело. Только могли бы хоть дверь запереть, если не хотят быть застуканными с голыми задницами!"
- Кто там?.. - прошелестел слабый женски голос из спальни. - Помогите...
Наташа шагнула вперед и уловила запах духов, исходящий от мехового воротника пальто на вешалке. Да, этим ароматом на нее вчера повеяло из соседней примерочной в "Берлоге", когда туда зашла капризная дамочка. И именно это пальто красовалось на ней, когда она гордо шествовала к выходу, громко возмущаясь тем, что ей не дают спокойно примерить вещи и досаждают вопросами. А необычный оттенок аромату ее духов придавала примесь крепкого, явно дорогого мужского парфюма, которым пахло от мужского шарфа, брошенного на крышку ботиночницы. И эти парфюмерные ароматы смешивались с другим запахом, очень хорошо знакомым Наташе с давних пор. Ей ли было не знать, как пахнет пороховой дым! И металлический "аромат" крови...
"Да, тут явно не ХХХ, а R, -подумала Наташа. - Надеюсь, еще не слишком поздно..." - она толкнула дверь спальни.
И увидела почти точно повторенную сцену из первого "Терминатора", когда робот покидает квартиру Сары и Джинджер, разделавшись с подругой главной героини и ее бойфрендом.
Все облачение парня, распластавшегося на перебутыренной кровати, составляли лишь ручные часы. В воздухе витали перья из подушки - судя по опаленным краям дырки, простреленной. Простыни и одеяло залиты кровью. Широко открытые карие глаза на смуглом лице смотрят на Наташу с застывшим недоумением. Меньше всего человек после сексуальных утех ждет, что ему всадят несколько пуль в корпус...
Телефон валялся у стены. При падении у него треснул экран. К нему из последних сил тянулась женская рука. Молодая женщина в чем-то легкомысленном, прозрачно-кружевном, коротком пыталась дотянуться до трубки. Другой рукой она зажимала живот, и по пальцам текла кровь. Плохо дело, - определила Наташа, в армии часто помогавшая в полевом госпитале. - Если немедленно не оказать помощь, исход будет плачевным.
Она быстро достала телефон и нашла в памяти номер воркутинской службы "скорой помощи". Всего 10 дней назад она его набирала в Питере, вызывая машину на Тиманскую улицу...
- Ждите. Машина выезжает, - ответили ей.
Вспомнив опыт "горячих точек", Наташа села на корточки возле раненой, чтобы оказать ей посильную доврачебную помощь. "И где, мать его, Игнатьев? Тут рукой подать, пешком десять минут ходу! Он что, заблудился или еще куда-то забрел? Через Саки на Мойнаки добирается?.."
Глядя на женщину, молодую яркую блондинку с роскошной копной блестящих кудрей и модельной фигурой, Наташа поняла, что уже где-то ее видела.
- Инга? - спросила она, когда раненая открыла помутившиеся от боли голубые глаза.
- Да, - прошептала та.
Итак, это и есть жена Михаила Анисимова. "Если я не ошибаюсь, сегодня девять дней ее мужу... А у нее голый парень на кровати. Не вяжется это с образом безутешной вдовы. Хотя, может, на нее секс действует, как антидепрессант? Бывает и такое. Мне вот вместо глицина сигарета помогает, а ей в минуты горя и стресса нужен мужчина?"
- Не ожидала, - прошелестела Инга. - Вы? Помогаете?..
"Эти двое, которые выскочили из ее подъезда... Черт! Как же я сразу не доперла? То-то они и удирали, как будто за ними черти гонятся. Значит, это они ворвались к Анисимовой и расстреляли ее с любовником прямо в постели. Сначала машина сбивает ее мужа, а потом стреляют в жену... Слишком много для совпадения!"
- Сын, - Анисимова попыталась удержать голову поднятой. - Сева... В Воргашоре. У моих родителей. Скажите ему... скажите... я...
- Не ерундите, - нарочито грубовато ответила Наташа, - я в этом разбираюсь, рана не смертельная, и "скорая" едет. Жить будете. А вот уже и врачи! - она услышала в окно знакомое завывание сирены.
- А Макс? - спросила Инга. - Он?..
- Ранен, но ему помогут, - Наташа решила не пугать еле живую женщину сообщением, что ее партнер убит. Она поняла, что парня, валяющегося на кровати, зовут Максом. Ему пришлось хуже, чем партнерше - он буквально купался в крови, и, наверное, даже не успел понять, что случилось.
Инга еще что-то пробормотала, но Наташа решила, что у Анисимовой начался бред: "Нерон что, охренел?.. Сволочь... Все, как он хотел... Макс обещал..."
В квартиру спешно вошли врач, медсестра и фельдшер. Последний, взглянув на Анисимову, присвистнул и тут же побежал обратно - за носилками.
Когда Анисимову вкатывали в желтый медицинский фургон, подъехали полицейская машина и фургон коронера. И спешно вошел капитан Игнатьев.
- Прошу прощения, - отрывисто бросил он, - я собирался выйти, когда меня вызвали к начальнику... Что тут произошло?
- Убийство и покушение, - коротко ответила Наташа. - Вот, потерпевшую забирают. И я видела тех, кто это сделал. Они бежали от подъезда мне навстречу, на бульвар. Двое мужчин, в широких куртках... Под такими, наверное, хорошо оружие носить, со стороны незаметно.
Санитары у подъезда осторожно разворачивали носилки, чтобы вкатить Ингу в машину головой вперед. Ветер разметал золотистые волосы Анисимовой, и Наташа отчетливо вспомнила "Берлогу", когда она выглянула из примерочной на стук каблучков и сварливый женский голос и увидела удаляющуюся царственную спину пышноволосой блондинки в меховом пальто. "Хм... Безутешная вдова накануне девятин любимого мужа прохаживается по магазинам и сварится с продавцами за то, что ее не вовремя спросили, нужна ли помощь? И ее разговор в кабинке приобретает совсем иную окраску в свете сегодняшних событий..."
*
В спальне работали оперативная группа и эксперты. Наташа и Игнатьев сидели в гостиной. Добросовестно отвечая на вопросы полицейского, Наташа не забывала осматриваться в просторном зале. Фотография Анисимовых в городском парке - румяные, улыбающиеся, молодые и красивые родители и их жизнерадостный сын с футбольным мячом под мышкой. И дата: начало сентября. Чуть больше полугода назад. И кто мог подумать, что через несколько месяцев с этой семьей случится подобное?
Парк на фотографии уже слегка "побелен" первым снегом, и Инга утеплилась - надела укороченный сиреневый пуховик и расшитые пимы. Наташа сразу узнала и то, и другое.
На стенах - грамоты, выданные Михаилу Анисимову за ударную работу и высокое качество. Вдоль другой стены, занимая почти всю ее площадь, расположилась старомодная, но добротная и прекрасно сохранившаяся "стенка" с начищенными до прозрачности стеклами, и в одном из отделений полки были заняты спортивными кубками и медалями. В их окружении красовалась фотография Инги - в спортивном купальнике, с лентой через плечо и с высоко поднятым над головой кубком в руках.
- Товарищ капитан, можно вас на минуточку? - крикнули из прихожей. Игнатьев извинился перед Наташей и вышел, а Навицкая встала и прошлась по залу. Подойдя к "стенке", она прочитала надписи на некоторых кубках и медалях. "Легкая атлетика? Понятно. Первое место за метание копья и диска? Верно говорят, навык не пропьешь, ледышкой вчера в меня запулили мастерски. Чемпионски, можно сказать!"
Вот почему так удивилась Инга: "Вы мне помогаете?!". Она узнала женщину, которой накануне чуть не снесла череп. "Но с чего бы ей покушаться на меня? Я в тот момент рылась в снегу там, где стояла перед ДТП ее машина, и нашла массажер для пальцев... Чудом, кстати, нашла. Тут может и грузовик так замести, что за два дня не откопаешь, а мне эта мелочь буквально сама в руки прыгнула. Как будто некая сила хотела помочь раскрыть злодеяние. Не за ним ли пришла Анисимова? Тогда понятно, почему она так обошлась со мной: испугалась, схватила первое попавшееся под руку, обломок сосульки, и запулила в любопытную бабу. А жаль, что Берт вмешался! Я бы ее догнала и потолковала по-свойски, угостила бы ее крепким лещом по-десантному! Но... Если это она потеряла массажер на месте наезда на ее мужа... Значит, заявление об угоне машины было туфтой? Но алиби? Ее видели на школьном спектакле, она в антракте распекала персонал школы за пыль на сцене. Хотя... Может, она изловчилась как-то выбраться из упавшей в овраг машины, быстренько добежать до школы, шмыгнуть в зал во время действия, в темноте, а в антракте пошуметь, чтобы все запомнили: она в тот вечер была на спектакле у сына? Перед коллегами мужа изображала скорбь, а сама рассекала по магазинам, прессовала продавцов и водила к себе в гости любовника... А этот разговор в примерочной ОЧЕНЬ подозрителен!"
Вернулся Игнатьев.
- Допрашивают соседку, - сказал он, - женщина, которая живет на этаже с Анисимовыми, редко выходит из дома в силу возраста и проблем с ногами, дальше ближайшего мини-маркета не ходит... По ее словам, у Михаила и Инги Анисимовых часто возникали ссоры после того, как сосед отказался от перевода в Москву. Супруги разговаривали на повышенных тонах, Инга Трофимовна кричала на мужа и ругала свой город...
- А что известно об убитом? - поинтересовалась Наташа, снова глядя на фотографию в парке... Вот и верь после этого историям о счастливых семьях.
- Он вахтовый рабочий, через несколько дней должен был вернуться домой, в Сочи... Бахметьев Максим Николаевич, 1988 года рождения, судя по найденному паспорту.
- Она сказала: "Макс обещал...", - припомнила Наташа. - И в "Берлоге" я слышала разговор, из которого следует, что она рассчитывает получить страховку и уехать. Видимо, она хотела перебраться с приятелем в Сочи.
- И вы уверены, что видели в магазине именно Ингу Трофимовну? - уточнил капитан. - И смогли бы ее официально опознать?
- Я видела ее со спины и запомнила ее волосы и пальто. Очень красивые волосы, густые, пышные, пшеничного оттенка, и светло-кремовое пальто... Высокая, с хорошей осанкой.
- Инга Трофимовна раньше была спортсменкой, - потер подбородок Игнатьев. - Выступала на соревнованиях, представляла город... Выигрывала призы, иногда даже "золото".
- И сейчас в хорошей форме. Что говорят врачи?
- Воздерживаются от прогнозов, - ответил Игнатьев, - рана тяжелая, большая кровопотеря. Если бы не вы, "скорая" могла не успеть... Если Анисимова выживет, пусть молебен закажет за ваше здоровье!



*
В гостинице Наташа задумчиво прошлась по номеру, включила телевизор, пробежалась по каналам... В принципе, она может уехать хоть сейчас. Можно считать, дело окончено. За два дня она вычислила убийцу и восстановила примерную картину преступления.
Инга Анисимова - в прошлом чемпионка легкой атлетики, не раз представлявшая Воркуту на выездных соревнованиях, была недовольна жизнью в родном городе и мечтала уехать в один из мегаполисов, поманивших ее своим великолепием, или на южный курорт, обольстивший северянку своим вечным праздником жизни. "Вот только, видимо, на южном побережье она была только летом. Те же Сочи, Адлер, Геленджик зимой - печальное зрелище. Все закрыто, набережные обезлюдели, пляжи забрасывает водорослями и мусором, ветер гоняет по пустынным тротуарам среди опущенных жалюзи прошлогодние листья, небо вечно серое, моросит мелкий противный дождь... Как говорила восторженной столичной барышне мадемуазель Куку ив "Безымянной звезде" - как будто не одна зима, а сразу двадцать. Но соревнования, как правило, проходят в сезон - и Инга видела юг только курортным, нарядным, веселым, вот он и запал ей в душу"...
У Инги завязался роман с красавцем из Сочи, приезжающим в Воркуту на вахту. Наверное, Максим поразил воображение молодой женщины рассказами о прекрасной веселой жизни в своем городе...
До этого Михаилу Анисимову предлагали рабочее место в столице. Но он отказался. Все говорят о том, как Михаил любил Воркуту и считал, что "кто где родился, там и пригодился", и это обозлило Ингу, которая не отказалась бы переехать в Москву.
Был ли Бахметьев в сговоре с любовницей, неясно. И кто исполнил роль "фигуры в капюшоне" на стоянке у торгового центра - тоже. Машину просто отогнали в укромное место, Инга подала заявление в ГИБДД об угоне... А на другой день сбила на "пежо" своего мужа; случайно или намеренно направила автомобиль в овраг, выбралась и поспешила в школу к сыну - создавать себе алиби...
Появление свидетельницы стало неприятным сюрпризом для Инги. Вспомнив, видимо, что обронила на месте происшествия свой пальцевый массажер, Инга в панике поспешила туда - и увидела приезжую роющейся в снегу на том самом месте... Страх разоблачения смешался со злостью на бабу, которая все видела, записала номер авто, прикатила в Воркуту, а теперь еще и додумалась пошарить там, где стоял "пежо"... Слишком многое было поставлено на карту. Инга уже, наверное, мысленно обживалась в Сочи, с красавцем Бахметьевым и любимым сыном, прихватив мужнину страховку (наверное, не три копейки). Инга мечтала о больших городах, теплом море и празднике жизни для себя и сына. Возможно, именно ради Севы она и придумала свой жестокий план - чтобы увезти мальчика из "города на краю света", "города вечной зимы", как выспренно называли Воркуту столичные авторы тревел-блогов. А разоблачение было для Инги равноценно катастрофе. Вместо Сочи она отправится в колонию. Сын Сева так и останется в Коми, у родственников или отправится в интернат. Не такой судьбы хотела Инга себе и сыну. А еще, наверное, не хотела, чтобы Сева узнал, как мать убила отца "из-за заезжего молодца"... Это не Питер или Москва, где соседи по лестничной клетке друг друга в лицо не знают - Заполярье диктует свои правила, люди не дистанцируются, а живут сплоченно, всегда готовы помочь и поддержать соседа. И все друг у друга на виду.
Вот почему Инга схватилась за кусок сосульки при виде неудобно-любопытной свидетельницы. Она уже совершила убийство ради того, чтобы получить деньги на переезд и перебраться с сыном на солнечный юг и готова была проделать то же и с Навицкой. Но разве забота о благе сына оправдывает убийство и покушение? "На крови счастья не построишь. История тому свидетель. Пытались уже!"
Пусть с Анисимовой разбирается суд, - решила Наташа, - а она будет готовиться к отъезду. Сходит в сувенирный магазин на первом этаже, позвонит на вокзал и узнает, когда идет прямой поезд в Питер, узнает у Игнатьева, придется ли ей еще давать показания...
Наташа позвонила мужу.
- Все нормально, - сказал Уланов, - у нас с Игорем новое дело. Младшенький ездил с Лизой в Планетарий на Горьковской. Белла готовится к прениям сторон в суде.
- Боже, храни ее оппонентов!
- А Ефим делает форшмак из очередного бредового обвинения и его представителей.
- Разнообразил бы меню. Иногда можно приготовить, скажем, гефильте фиш.
- Добрая ты, Наташа, - рассмеялся муж. - Бабушка получила приглашение на парад 9 Мая в Москве и готовится к поездке.
- Мне бы к девяноста годам сохранить такую физическую форму и умение радоваться жизни. Уважаю Карину Ильиничну! Глядя на нее, я не боюсь стареть.
- Тебе до старости далеко. А как ты?
- Я раскрыла убийство. За два дня. НЕ поверишь.
- Почему же? В Джамете вы с Ефимом справились за такой же срок. Едешь домой?
- А может, и останусь, - пошутила Наташа, - говорят же, что Воркута - город женихов, кавалеров тут много, и все - молодцы удалые...
- А я тогда рвану в Иваново, город невест, и всех ткачих там очарую, - подхватил ее шутку Уланов, - пойду по бабам - не остановишь!
- А я и останавливать не буду.
- Ну-ну. Как в песне "Академии", правда? А я и сейчас по бабам бегаю. Штук двадцать подметок уже истрепал.
- Штаны не потеряй, бегун.
На первом этаже Наташа сразу нашла магазин "Подарочки с Севера", и с энтузиазмом стала выбирать подарки всем близким и друзьям, стараясь никого не забыть. "Вся Воркута - в два дня. Жаль даже уезжать. Хотя, а кто меня торопит? Номер оплачен еще на два дня, могу погулять по городу, сходить в театр, кино, музей, посмотреть окрестности..."
Она неспешно выбирала подарки маме, Карине Ильиничне, мужу, сыну... Потом пришла очередь дальних родственников и друзей. Были и магнитики - для работников издательства, работающего с ее книгами. И шоколадки "Привет из Воркуты"... Покупки заняли три больших сувенирных пакета. И улыбчивая молодая женщина за прилавком предложила вместительную холщовую сумку-шопер все с тем же брендом.
Наташа вышла на крыльцо гостиницы и закурила, умостив ручки сумки на плече. "Раскрыла убийство, вот только что-то совсем не рада. И такое чувство, будто я что-то упустила!"
И тут же чуть не проглотила сигарету: "Точно... Если это простая бытовуха, жена убила мужа из-за страховки, то кто и почему устроил стрельбу в спальне у Анисимовой? Кто эти парни во дворе?" - Наташа вспомнила их быструю пружинистую походку, цепкие взгляды, скупые, но точные движения. Это не простые мелкокриминальные личности - чувствуется хорошая тренировка, профессиональная, можно так сказать. И тот, с которым Наташа встретилась взглядом, словно просканировал ее - как Терминатор, анализирующий степень опасности того или иного человека.
"Да... Их появление меняет всю картину. Кому и как перешли дорогу меркантильная стерва и ее развеселый кавалер? И с кем Анисимова разговаривала в магазине? Нет, пожалуй, уезжать еще рановато..."
Рядом остановился "адвокат" и, тоже закурив, улыбнулся Наташе:
- Соседям добрый день! Помните, мы в одном вагоне ехали?..
- Помню, конечно, - кивнула Наташа.
- Тоже уезжаете? - мужчина указал глазами на ее сумку. - Сувениров северных накупили?
- Подарки. Маме; ребенку... Мужу, - подчеркнула Наташа.
- Вы разбили мое сердце, - дурашливо закатил глаза мужчина. - А я сюда как домой катаюсь... Одного моего клиента здесь закрыли в СИЗО. Экий дурень, мало того, что по глупости крепко сел, так еще и другим покоя не дает, права качает, обращения всюду пишет, жалобы строчит, и я второй год в Воркуту мотаюсь каждый месяц, почитай. Взялся же представлять его интересы - не говори теперь, что не дюж. А вы сюда по делу, или в гости? - поинтересовался он. Произношение выдавало петербуржца с высшим образованием. "И я не ошиблась - он и в самом деле адвокат!"
- По делам, давала свидетельские показания.
- О-о-о... Это по делу о наезде на Тимане?.. Наслышан. Вся Воркута об этом говорит: один свидетель, и тот за тридевять земель... Сергей, - представился мужчина.
- Наталья.
- ВЫ тут уже почти знаменитость, Наталья. Уезжаете?
- Может, еще задержусь... Я ведь только вчера приехала, еще даже город не посмотрела.
- Наташенька, - рассмеялся хорошо поставленным смехом Сергей, - поверьте мне, после Питера тут просто не на что смотреть. Обычный рабочий город, ста лет еще не отметил, ни истории, ни памятников...
Наташе стало обидно за Воркуту.
- Каждый город по-своему неповторим, - ответила она, - и Воркута, несмотря на свою молодость по сравнению с Питером или Москвой, уже имеет богатую историю. И местные любят свой город всей душой и не променяют ни на что не за памятники, дворцы и проспекты...
- Сдаюсь, - приподнял руки Сергей, - перед дамой почту за честь капитулировать.

*
- Бьюсь об заклад, - сказал Сергей, гася окурок в урне-пепельнице, - что вы любите читать тревел-блогеров, воспевающих романтику Севера. Но я приезжаю сюда уже в шестой раз, и могу авторитетно сказать: романтики тут мало...
Наташа красноречиво промолчала. Как она не любила таких самонадеянных и категоричных людей, претендующих на роль "истины в последней инстанции", не всегда щадя чувства собеседников!
- Стандартный туризм им надоел, - продолжал "адвокат", - пальмы, море, тропическая экзотика - фу, как банально, а вот рабочий поселок, стойбище в тундре, таежная заимка, промысловая рыбацкая деревня - это вау, круто, ново и интересно, - он обаятельно улыбнулся Навицкой. - Спорю, что в незнакомом городе вы забиваете в телефон карту и ходите по нетуристическим маршрутам. Верно? Я прав?
- Вы даже не сказали, на что спорите, - не удержалась от улыбки Наташа, - и я не знаю, стоит ли вам отвечать. Кота в мешке покупать не хочется.
- Скажем, - промурлыкал Сергей, - на чашку кофе... Если я оказался прав, то приглашу вас вот в этот симпатичный ресторан, - он указал на вывеску, - и угощу чашечкой того напитка, который вы любите. Латте? Капучино? Макиато?
- Эспрессо-доппио, с корицей и ванилином, - Наташа тоже выбросила окурок в пепельницу. "Он меня не в номер зовет, а в ресторан, и не спиртное предлагает, а кофе. Так что можно немного с ним посидеть. Быть разумной - не значит шарахаться, как черт от ладана, от каждого мужчины. В армии я десять лет с мужиками прослужила, и ничего, обошлось. Тем более сегодня вечером он уезжает, так что ничего криминального я не совершу".
- Жаль, что мы встретились так поздно, - в зале ресторана Сергей потер слегка замерзшие руки, с наслаждением обозрел в зеркале свою холеную бородку и повесил пуховик на вешалку. - Иначе я пригласил бы вас в одно о-очень интересное заведение, расположенное в не менее интересном месте. Там можно весьма приятно провести вечер в респектабельном окружении. Даже не ожидал, что здесь могут быть такие места, где можно провести вечерок солидному человеку... молчу-молчу, моя прелестная коллега, вижу, у вас уже готов еще один защитительный спич об этом прекраснейшем городе, - он заказал подошедшей официантке две чашки доппио и пирожные.
- Сами видите: тут далеко не такой медвежий угол, как причитают некоторые негативно настроенные авторы блогов и ЖЖ, - все-таки ответила Наташа.
Сергей засмеялся своим тщательно отрепетированным интеллигентным смехом:
- Вы знаете, Наташенька, что название города именно это обозначает. Варк, на языке коми - медведь. А Варкута, изначально река, давшая впоследствии имя городу, так и называлась, в переводе на русский язык - "место обитания медведей", или "богатая медведями". И только потом приезжающие в эти края поморы со своим произношением переделали Варкуту в Воркуту, и под таким названием река и город были нанесены на карты...
- Сейчас тут далеко не медвежий угол, - с жаром заступилась за Воркуту Наташа. - Очень хороший современный город, и люди в нем приветливые, отзывчивые.
- Сдаюсь, - снова поднял холеные ладони юрист, - не в моих правилах пикироваться с дамой.
Им принесли кофе с пирожными, и Наташа с удовольствием принялась за аппетитную "корзиночку" с нежным кремом и какой-то синей местной ягодкой сверху. Кофе благоухал арабикой, ванилью и корицей на весь зал.
- Рекомендую, - юрист тонно отделил маленькой ложечкой кусочек своего "Красного бархата", - отведать оленины. Это как пышки на нашей малой родине, пряники в Туле, крендели в Выборге и копченая рыба в Котласе - местный эксклюзив. Вяленая или копченая оленина здесь отменная. А уж под хороший аперитив не заметите, как истребите двойную порцию. Продукция местного оленеводческого совхоза... Бесподобно! - он даже причмокнул губами. - А уж если вы отведаете котлет из медвежатины, то ручаюсь: такого вы еще не ели!
- А я слышала, что медвежий промысел здесь запрещен, - заметила Наташа, - где это вы лакомились Топтыгиным?
- В "Нероне". На Руднике.
- Где?! - привстала Наташа, чуть не ляпнул полную ложку воздушного белого крема себе на джинсы.
- "Нерон" - закрытый клуб, - Сергей с особым смаком произнес слово "закрытый". - Вход - только по членским билетам и временным пропускам, которые визирует лично администрация клуба. Только избранная публика. Года четыре назад открылся. Там можно очень недурно провести вечер, как я вам уже говорил. Я узнал о нем только пару месяцев назад от коллег, и в этот приезд получил "одобрямс" от руководства клуба.
"Клуб "Нерон"... А Инга Анисимова что-то говорила о каком-то Нероне, - вспомнила Наташа, - назвала его сволочью и сказала что-то вроде: я все сделала, как он хотел. Как же я забыла сказать об этом Игнатьеву?! И почему она назвала его "сволочью", если это клуб? Так можно обозвать только человека. Не о римском же императоре она говорила! Нет, отсюда сразу же пойду и продлю проживание! Рано мне уезжать! Есть еще неясности в этом деле!"
- Надо же, я и не знала, что здесь есть такие ВИП-клубы, - как можно спокойнее сказала она.
*
Искомый Рудник (ударение - на первом слоге) оказался поселком на другом берегу реки Воркуты, давно заброшенным и напоминающим скриншоты к любимой игре Уланова "Сталкер". Наташа увидела его, выйдя из автобуса у Шахтерской набережной, добравшись по подсказкам навигатора до мемориала жертвам политических репрессий (обмотанный колючей проволокой камень на постаменте) и пройдя к бетонному заграждению, защищающему грунт от оползания. По сути, Набережная оказалась улицей с жилыми домами, протянувшейся на берегу изгибистой реки. Перебравшись через бетонку, Наташа спустилась к самому берегу.
Пустые дома смотрели на город черными провалами давно выбитых окон, и слышно было, как в них свистит ветер. Посреди поселка особняком высилось здание поселковой администрации или Дома культуры - Наташа хорошо запомнила этот дизайн; все ДК строили в советские годы по единому стандарту. От городского берега к поселку протянулся заснеженный мост. Около него мужчина, казавшийся настоящим великаном в своей толстой зимней одежде, долбил во льду лунку для рыбалки.
Наташа подошла к мосту и увидела, что, красивый и добротный издали, вблизи он выглядит заржавевшим и лишенным доброй части досок настила. "М-да, если бы не снег, то я бы и не раздумывала, в армии и не по таким ходила. А сейчас запросто могу поскользнуться, даже в зимних берцах, и расколошматиться о лед, - Наташа посмотрела на глубину лунки, в которую местный житель уже пристраивал спиннинг. - И где тут может быть элитный куб для избранных? Не в этих же домах, где ветер ледяной свищет. И не в этом ДК, который так грустно смотрит на Воркуту облупленным фасадом... Может, Сергей прикольнулся надо мной перед отъездом, заставив ехать на окраину города и смотреть с берега на руины "заброшки"? Тут разве что "культурно" соображают на троих, и то только летом. Сейчас туда по этому мосту даже самые отчаянные алкаши не отважатся идти - как брякнутся с пьяных глаз, костей не соберут!"
Она еще раз посмотрела на фасад бывшего Дома культуры за рекой. "Нет, тут не может быть элитного клуба. Но зачем Сергею меня разыгрывать?"- Наташа прошлась по берегу. Снег уже не трещал под ее берцами, а местами даже похлюпывал. "Все-таки апрель уже заканчивается... Пора весне и сюда добраться. Скоро, наверное, таять начнет!"
Дом культуры сохранился все-таки лучше, чем жилые дома в заброшенном поселке. Кое-где в окнах даже остались рамы и фрагменты стекол. И - Наташа присмотрелась, прищурив глаза - он не выглядел безжизненным, в отличие от других построек Рудника. У Наташи возникло стойкое ощущение, словно персикового цвета дом смотрит на нее с другого берега так же внимательно, как она разглядывает его. "Если ты долго смотришь в бездну, то бездна смотрит в тебя»", - вспомнились ей слова Фридриха Ницше. Вот, значит, что имел в виду классик. Ефим любил шутить на эту тему: "Если ты долго плюешь в колодец, колодец может плюнуть в тебя, и тогда не обессудь!"
Зажигалка никак не хотела высекать огонь, хотя Наташа отворачивалась от ветра и прикрывала ее ладонью. "Вот тебе и дорогое огниво из бутика. И месяца не прослужила. Зато простецкая пластиковая чиркалка из "Ашана" продержалась больше месяца..."
Молчаливый рыбак подошел к ней и поднес огонек своей зажигалки, еле видной в огромной ладони. Наташа благодарно кивнула. Увидев, что глаза мужчины обведены черным ободком, она догадалась, что это - отработавший смену шахтер. Наташа уже не раз видела на улицах Воркуты мужчин с таким "макияжем", но была предупреждена Ефимом: "Если ты видишь парня с ободком вокруг глаз на Грибанале или у Гостинки, то это, скорее всего, "прааативный". А в Воркуте это - шахтер, идущий с работы... Уголь с лица сразу не смывается, и даже после душа у них могут остаться отметины возле глаз. А уж видела бы ты, какими они из забоя выходят!.." У некоторых мужчин, проработавших в шахте 20-30 лет, уголь въедается в кожу навсегда...
- Любуетесь Рудником? - спросил шахтер, тоже закуривая. - Приехали издалека?
- Да. Из Питера. - "На лбу у меня, что ли, написано?"
- То-то я вижу, лицо у вас нездешнее. Слышали историю поселка?
- Да, вот решила посмотреть.
- У нас еще одна история есть... Про один из наших въездных знаков. Видели, нет? Говорят, архитектор не мог придумать, каким сделать знак, взял бутылку портвейна, обвел ее карандашом и отнес руководству, и проект приняли. В самом деле, бутылку напоминает. Без пробки. Кто приезжий, любят его фоткать.
- Надо будет съездить, - улыбнулась Наташа. - Сфотографировать. Интересная история.
- А у нас вообще город интересный.
Узнав у воркутинца, как проехать к необычному знаку, Наташа стала подниматься назад на Шахтерскую набережную. Холодок уже начал пробираться под пуховик и берцы и покалывать щеки. Да еще это ощущение - что дом на другом берегу смотрит на нее...
*
- Ты уверен, что это была она?
- Могу показать видео с камеры. Она минут двадцать по берегу болталась, все глазела на Рудник.
- Женщины вообще любопытны. Она могла заинтересоваться местной экзотикой и наслушаться историй про поселок... Летом тут вообще отбоя нет от желающих погулять по "заброшке". Но что она увидела? Выселенные дома без окон и дверей и аварийный мост. Заглянуть внутрь ДК она не могла. У нее же бинокля не было?
- Этого, к счастью, не было... Послонялась у моста, покурила и двинула, наверное, отогреваться.
- И о чем ты уже беспокоишься?.. Скажи лучше, что с нашей вдовушкой?
- В больнице. Будут какие-то распоряжения?
- Пусть с нее глаз не спускают. Мало ли, что еще может случиться... Больше я таких "косяков" не потерплю.
- А с этой бабой что делать? Она настырная, просто так не угомонится. Я узнал, что она продлила проживание в гостинице, раздумала уезжать. А если в следующий раз она попрется в поселок? Такая и снега, и досок оледенелых не побоится.
- Да... Женское любопытство - вещь серьезная. Неодолимая сила. Чем больше от дамы пытаешься что-то скрыть, тем настойчивее она будет стараться узнать секрет. И я думаю, что лучше будет исполнить ее каприз.
- Ты хочешь сказать, Нерон...
- Если она хочет увидеть клуб - она его увидит. Нужно выполнять милые женские капризы. Мы же интеллигентные люди и должны быть галантны с прекрасным полом!


Источники фото: открытый Гугл-поиск; Живой журнал varandej.

*
В номере Наташа плюхнулась на диван в гостиной и позвонила Когану. Фима часто ездит к своим подзащитным на Север и в Воркуте как раз недавно побывал с Беллой. Он должен знать о Нероне - человеке и клубе, а то слишком подробно расспрашивать Сергея возможности уже не было. Времени много; адвокат, наверное, уже сидит на чемоданах или подгоняет какие-то "хвосты" перед отбытием.
Это имя (название? прозвище?) не давало Наташе покоя. Раненая Инга прошептала его в полузабытьи, в таком контексте: он что-то ей поручил, она выполнила задание и получила пулю...
"Кой черт о чем-то! Картина складывается такая, что он попросил ее именно о том, что я видела на камере: убить мужа. Тем более что Анисимова имела любовника, с которым планировала переехать на юг, а для этого ей нужны были деньги. В Сочи с пустыми карманами не поедешь, ни на отдых, ни на ПМЖ. Блин, Фима что - в суде? Уже в третий раз мне тетка-робот квакает, что номер не отвечает!"
- Привет, - раздалось в трубке, - так и думал, что это ты так сильно меня хочешь; телефон на виброзвонке уже из кармана выпрыгивает. Что там, Наташка? Варки уже проснулись?
- Не знаю, не проверяла.
- Ты уже знаешь, кто такие варки? - обескураженно спросил Коган. - А я так надеялся блеснуть интеллектом.
- Меня тут как раз просветили, что это медведи, а "Воркута" означает "место обитания медведей". Извини, ты, наверное, на заседании в суде?
- Ничего, я вышел. Слушать тот полночный бред, который терзает душу следователя, в энный раз мне не под силу, так что я даже рад возможности проветриться. Форшмак из этого ушлепка Белка сама сделает.
- Сама-сама-сама, - хихикнула Наташа, вспомнив сцену из "Вокзала для двоих".
Оба рассмеялись.
- Так что у тебя? - спросил Ефим.
- Фима, ты часто бываешь в Воркуте?
- Приходится, - обтекаемо ответил Ефим. -Гм... А что тебя интересует?
- "Нерон", - коротко ответила Наташа.
В трубке повисла долгая пауза.
- Ты что-нибудь о нем знаешь? - напомнила о себе Наташа.
- А в каком контексте ты слышала о "Нероне"? - уточнил Ефим.
- Сосед по гостинице рассказывал, - Наташа решила пока не раскрывать всей правды о своих приключениях в Воркуте, послушать, что скажет Коган (судя по всему, он что-то знает о Нероне, и не самое лучшее), а потом уже решать, что ему поведать в ответ. - Встретила тут твоего коллегу, он взахлеб рассказывал о каком-то закрытом клубе, где солидный человек может хорошо провести вечер. У него тут какой-то скандальный клиент в местном СИЗО непрерывно строчит жалобы и обращения, адвокату приходится частенько сюда кататься, и недавно он вступил в элитный клуб, где скрашивает вечера после работы.
- Серега, что ли, Яворский? - уточнил Коган. - Бородатый такой, в очках? Да-да, знаю. Задает ему подзащитный беготни - скучать не приходится. Прикинь, на взятке с поличным попался, да еще менту морду начистил, а теперь орет о произволе и беспределе и Серегу совсем загонял... Видно, скучно парню просто сидеть, суда ждать, вот и придумал, как скоротать время... Так ты говоришь, Серега тебе про какой-то клуб рассказывал? Где? В самой Воркуте, что ли?
- На Руднике, - ответила Наташа, - открылся года четыре назад, доступ ограничен, только по членским билетам, для гостей - одноразовые пропуска, которые предварительно визирует администрация, с улицы не зайдешь...
- И то верно, - крякнул Коган, - это хорошо, когда с улицы никто просто так не ввалится. А то ужинали как-то мы с Белкой в одном милом ресторанчике, и вдруг туда парочка вахтовиков ввалилась, еле можаху, так сказать, их обслуживать отказались по причине нетрезвого состояния, так они скандалить начали, метрдотелю по портрету махнули, столик чей-то опрокинули...
- Надеюсь, не ваш? - усмехнулась Наташа.
- Повезло им, что не наш, а то я бы им устроил экстремальное отрезвление в виде полета через овраг. Может, и неплохо, что есть заведения, где вход ограничен, и все подряд не ломятся. По крайней мере, там спокойнее - точно знаешь, что никто с улицы со скандалом не ввалится и на твой стол ничья задница не прилетит, когда ты культурно, так сказать, отдыхаешь после трудов праведных... Но о "Нероне" я слышал. Гмммм... Давно уже слышал. Сам не бывал. Это у Сереги, хоть он вечно стенает о своей тотальной загруженности, находится время в ночном клубе потусить, а мы с Белкой ближе к полуночи в гостиницу возвращались с квадратными головами и сорванными голосами, когда этого бедолагу из-под 105-й выводили... Кстати, выяснилось, что того парня, потерпевшего, тесть приложил. Мужик под служебное расследование загремел за какие-то нехорошие делишки и начал стресс дома на жене разряжать: то убрала плохо, то суп невкусный, то рубашку не так погладила... Тесть узнал, что дочка единственная уже второй месяц битая ходит, ну и поговорил с зятьком. Круто поговорил, перестарался малость. Сто седьмую присудили, три года общего режима. А моего подзащитного оправдали вчистую. Так, говоришь, на Руднике? - уточнил Ефим.
- Да. Но я ездила туда, смотрела с берега. Там полная заброшка, ничего похожего на клуб. Дома без окон, мост без половины досок... Дом культуры, кстати, получше сохранился, видно, крепче строили.
В трубке повисла долгая пауза. Слышно было, как где-то на заднем плане хлопнула дверь, раздались голоса, затопали тяжелые ботинки. "Наверное, конвой подсудимого ведет, - подумала Наташа. - Довелось и мне послушать "ключей постылый скрежет и шаги тяжелые солдат", эти звуки я никогда не забуду..."
- Фима? - окликнула она. - Фима, алло, ты еще на связи?
- Все понятно, - кашлянул Ефим. Щелкнула зажигалка. - Если есть где-нибудь опа, ты ее найдешь.
- Спасибо. Ты настоящие джентльмен. Сама галантность.
- Ну извини. Скажу иначе: вечно ты находишь приключения на свою голову.
- А что? - Наташа встала, чтобы включить кофемашину и приготовить себе эспрессо.
- Слышал я уже о клубе "Нерон". Стилизация под Древний Рим, вполне точная реконструкция архитектурного ансамбля и интерьера, шоу-программа, танцы, стриптиз, "нумера-с" с гетерами... Но есть там какие-то секреты, какие-то залы, куда доступ еще больше ограничен, и что там происходит, Бог весть. Мне там, повторяю, побывать не довелось, а то бы выяснил. Ты меня знаешь, я везде пролезу, даже туда, где любая мышка спасует, хоть и побольше мышонка вырос. Судя по названию клуба, там может быть что угодно: оргии, гладиаторские бои, с которых один уходит, второго накрытым выносят... Ты ведь знаешь древнюю историю, Наташка? Помнишь, кто такой был Нерон?
- В школе учила. Я родилась несколько позже... Император, который подвергал жестким гонениям христиан, увлекался театральным искусством и заказал убийство собственной матери. Хотя в Древнем Риме мало кто из императоров обладал мягким деликатным характером, Нерон даже на этом фоне выделялся. Фима, я поняла, что в этом клубе много загадок. А про человека, который так себя называет, ты не слышал? Здесь, в Коми? - Наташа забрала из машинки чашку дымящегося напитка, добавила в кофе корицу и ванилин и вернулась в кресло. - В Воркуте, точнее.
Ефим снова выдержал выразительную паузу.
- Ты, Наташка, совсем как тот лермонтовский парус, - сказал он, - тихое море тебе скучно, вечно бури ищешь. Колись, Наташка, от кого ты слышала о человеке с таким погонялом? От Сереги, что ли?
- От жены человека, которого сбила машина у оврага, - Наташа помешала ароматный кофе и поудобнее устроилась с ногами в кресле у батареи централизованного отопления, струившей в номер ровное ласковое тепло. - Я пришла к ней, чтобы задать пару вопросов, и во дворе увидела, как из ее подъезда выскакивают два амбала криминального вида. Поднялась на этаж и нашла квартиру открытой, хозяйку - тяжело раненой, а ее бойфренда - убитым...
- Бойфренда? - Ефим долго, выразительно засвистел. - Только мужа похоронила, и уже бойфренд у нее гостюет?!
- Да, я и сама удивилась такой поспешности, - Наташа подробно поведала Ефиму о том, как неизвестная женщина в сиреневом пуховике запустила в нее обломком сосульки у оврага; о предыдущем подозрительном телефонном разговоре и скандале в "Берлоге" и о том, что произошло в квартире на бульваре Пищевиков и как порванный сиреневый пуховик оказался в мусорном баке возле дома Анисимовой. "Как будто кто-то специально выложил его на виду, чтобы скорее обнаружили...". И о словах раненой Анисимовой, пока они ждали "скорую помощь".
Ефим шумно засопел в трубку.
- Ты знаешь этого Нерона? - не утерпела Наташа. - Фима, я тебе все рассказала, теперь твоя очередь. Оставь свои многозначительные паузы для судебных прений, а я тебе не прокурор и не судья. Говори уже, не тяни кота за персики!
- Ты бы еще сказала - за грейпфруты, - неприлично заржал Коган, - ладно, ты права, теперь мой черед. Знаю. Не напрямую, лично не сталкивались, но заочно стыкнуться пришлось. Шишка новоиспеченная, из молодых да ранних. Тусит в Коми уже лет семь-восемь. Видно, сам из тех мест родом. Полный отморозок, без тормозов, как тот носорог: зрение плохое, но при его комплекции это не его проблемы. Знаешь, моя бывшая жена, Тонька, любит повторять, что в жизни все должно быть только так, как ей удобно, так вот, по сравнению с Нероном она - мать Тереза. Хитер, коварен, жесток, но при этом неглуп и обаятелен. Для достижения поставленных целей на все пойдет. Цель оправдывает средства, это его кредо. В Сыктывкаре, давно, года за два еще до пандемии барановируса, мы скрестили шпаги... Счет 1 : 1. Парню, которого он подставил под статью, впаяли шесть лет, - Коган шумно фыркнул, - и то мне пришлось попотеть, спасая подзащитного от пожизненного заключения. Я дрался не хуже льва - увяз этот дурошлеп капитально, Нерон его круто подставил, отводя удар от своей задницы. Видела бы ты меня тогда: всех прокуроров, следаков и свидетелей обвинения я по стенкам размазал, судью до ночных кошмаров довел, но спас клиента от "Черного дельфина"; скоро он уже свой "шестерик" отбудет, через год на свободу выйдет. А этот сукин сын зато вынужден был сваливать из Сыктывкара, кинув свой бизнес на управляющих. Нашел себе каких-то зиц-председателей Фунтов, понимаешь...
- Понимаю. "Золотого теленка" тоже читала.
- Говорят, зол был на меня, аки черт, в первый раз по лбу получил. Я на него - тоже. В первый раз моего клиента не выпустили подчистую, а в наручниках из зала суда увели. И единственный, - уточнил Коган. - Значит, теперь он в Воркуте устроился? Интересно, что он с прорабом не поделил... Откосы ему, что ли, плохие сделали, или окна с дверями перепутали? От такого субъекта жди чего угодно. Лучше ты к нему интереса не проявляй и вообще будь осторожна...
- Фима, ты как моя мама. Она мне эту мантру твердит в каждом разговоре: будь осторожна, и зачем ты в ТАКОЙ город поехала... Устала уже отвечать: город как город! Нормальный.
- Да, город неплохой, - согласился Ефим. - А вот этот Нерон... Блин, хреново, что в этом деле его имя всплыло!
- Странно все же, - повторила Наташа, - Сергей говорил, что "Нерон" - суперэлитный клуб, а я видела только лет тридцать назад заброшенный поселок, дома, отмеченные печатью времени и неприкаянности... Мало общего с заведением для досуга ВИПов! Правда, в самом поселке я не была, не отважилась идти по заснеженному мосту, где там и сям досок недостает, другое дело, если бы снег стаял, тогда бы и прогулялась, но и через реку рассмотрела хорошо.
Коган помолчал. И сказал:
- Ладно, неугомонная ты наша, общнусь с Серегой, когда он приедет. Мы непременно с ним где-нибудь в присутственных местах пересечемся, и я его на перекуре расспрошу, где это он на севере Коми так красиво отдыхал, пусть адресок даст, я тоже хочу в следующий раз в элитное место жену молодую сводить... Ты говоришь, он сегодня выезжает? Значит, в Питере послезавтра вечером будет. А на следующий день уже побежит по инстанциям по обращениям своего клиента. Вот я его и повстречаю, порасспрашиваю о клубе...
- Ты настоящий друг, Фима!
- Эти слова греют мне душу. Только ты, пока я не перетру этот вопрос с Яворским, не активничай, по берегу не слоняйся и, упаси Боже, на Рудник не шастай. Я тебе сразу отзвонюсь, когда что-нибудь разузнаю.
*
После разговора с Ефимом Наташа прошлась по номеру, скучливо пощелкала пультом телевизора - ничего интересного в дневной программе не оказалось - и развернула на телефоне карту Воркуты. "Послезавтра он прибудет в Питер, а Фима с ним побеседует только на следующий день... Долго. Целых три дня. А чем занять время, чтобы ожидание не казалось таким долгим? Ага... Музей, выставочный центр, театр, кино, экскурсии... Уже неплохо. Можно составить себе культурную программу на эти дни, - Наташа пробежалась по сайтам и довольно быстро заказала себе билеты и выбрала несколько познавательных экскурсий по городу на ближайшие три дня. А в театр за билетом решила прогуляться пешком - благо, до Юбилейной площади от гостиницы рукой подать.
Она надела новый пуховик, зашнуровала берцы и бодрой походкой вышла из номера. Выкурив сигарету на крыльце, Наташа пересекла заснеженный сквер с трогательно тоненькими веточками кустовых ив, пока еще щеголяющих снежными "украшениями" и зашагала по улице, на ходу напевая:
- По душе мне суровая тундра
И глубоких снегов чистота!
Как бы ни было в жизни мне трудно,
Не забуду тебя, Воркута!
Парень в черной куртке проводил ее взглядом из-под очков и решил не идти следом. Она может насторожиться, если он слишком часто будет висеть у нее на хвосте. И судя по улыбчивому лицу и легкой походке Натальи, спешила она не по делам и не искала приключений...
В театре Наташа изучила репертуар на последнюю декаду апреля. Надо же, здесь играют многие произведения классиков мировой литературы, есть и авторы ХХ века, и античные драматурги... "И судя по фотографиям, воркутинцы придерживаются классического стиля в спектаклях. А то у нас некоторые режиссеры перебарщивают с новаторством. Офелия в латексных штанах; Гамлет - женщина... Такие "находки" далеко не всем нравятся. По-моему, только Костя Лаврецкий не стремится вывернуть классику наизнанку... И воркутинцы. А вот это уже интересно! - Наташа увидела свою "Развязку на Оккервиль". - Пожалуй, схожу, посмотрю, как здесь сыграли мою первую пьесу", - она достала кошелек. И вспомнила связанные с "Развязкой" события позапрошлого года в Петербурге... Все началось с того, что Костя взял нового артиста на главную мужскую роль в спектакле... А обернулось все чередой драматических и даже трагических событий, которые перепахали многих участников несглаживаемой бороздой. А Наташе, Ефиму, Белле и почти всей труппе Костиного театра эти события едва не стоили жизни. Уланов чудом избежал приговора за убийство. "Надеюсь, здесь не произойдет ничего подобного?" - Наташа забрала билет и сдачу. Вспоминать об этом было тяжело. То, что случилось в ноябре позапршлого года, добавило ей седых волос... (Наташа вспоминает события романа "Две вдовы Маленького Принца" - Прим. автора.)

*
Купив билет, Наташа зашла в театральный буфет, чтобы выпить чашку кофе и увидела там знакомое лицо.
Тот самый лощеный блондин, встреченный утром (неужели с тех пор прошло всего несколько часов?) в кофейне "Воркуты", вальяжно потягивал душистый травяной чай. Белоснежная рубашка в вырезе ярко-синего пуловера (и когда только успел переодеться, утром в голубой сорочке щеголял, под вязаным жилетом) выигрышно оттеняют золотистый загар - явно не из солярия, а натуральный, карибский или средиземноморский. "И кто это у нас такой выездной, - подумала Наташа, - я даже в Таллин сейчас съездить не могу, на Новый год хотела купить тур, но мне вежливо отказали, а он как будто только что из Акапулько прилетел!"
Блондин выглядел таким самодовольным и лучился такой харизмой "хозяина жизни", что Наташа невольно настроилась на ироничный лад. Да еще красавчик вздумал глазеть на нее все с тем же выражением лица мужчины, привыкшего к тому, что любая женщина, на которую он обратил внимание, скачет от радости и готова бежать за ним по первому зову. "Видала я таких, начиная с армии, не одна сотня наберется! И все думали, что я запищу от восторга от того, что меня ТАКОЙ парень приметил! И ничего. Не пищала. За пояс их запихивала и шла дальше!"
Наташа взяла свой кофе и бутерброд с красной рыбой и села в отдалении от блондина. "Тоже, что ли, театрал? - боковым зрением она увидела на его столе прижатый телефоном театральный билет. - И почему он уже второй раз за день оказывается там же, где и я? Воркута, конечно, город небольшой, но не настолько же, чтобы задами толкаться!"
Блондин лениво развернул программку спектакля, которую в кассе выдавали вместе с билетом, и тут уже Наташа непроизвольно вытянула шею: "Развязка на Оккервиль"? Завтрашнее представление? Вау, еще один любитель детективов! Хорошо, что в программе нет моего фото, а то, неровен час, подвалил бы за автографом или селфи. И так пялится на меня, словно я перед ним голышом сижу!" - вспомнила Наташа свою любимую в юности героиню "Унесенных ветром". Именно так Скарлетт подумала, впервые встретив Ретта Батлера...
Неожиданно блондин посмотрел на нее уже открыто и улыбнулся - конечно же, самодовольной улыбкой человека, убежденного в собственной неотразимости. "Импортный фарфор, - постаралась вызвать у себя привычный насмешливый тон Наташа, пытаясь побороть накатывающее смятение - сродни чувству из одноименного стихотворения Анны Ахматовой, - и где только достал? "Озон" или "Вайлдберрис"?"
- Тоже предпочитаете творчество современников? - ухоженная загорелая рука в синем манжете легла на программку на Наташином столе.
- Да, - почему-то острый язык на этот раз подвел хозяйку, когда Наташа подняла голову и увидела скульптурное лицо и яркие голубые глаза блондина совсем рядом.
- Не знаю, насколько хорошо женское творчество, - продолжал красавец, - скептически отношусь. Но меня убеждали, что "Оккервиль" изменит мое мнение о пишущих дамах.
- Творчество надо оценивать по мастерству и таланту, а не по тому, что у автора в штанах! - от возмущения Наташа мгновенно стряхнула с себя ахматовское смятение и заговорила привычно резким тоном. "Еще один "мачо", считающим себя "пупом Земли" лишь "на одном простом основании", как слесарь Гоша! Конечно, если гордиться больше нечем, кроме "мужского достояния"... Как же они меня достали!"
Блондин рассмеялся - тщательно отрепетированным смехом, демонстрируя ослепительные зубы:
- Один - ноль. Хорошо ответили. И поделом мне: женщины уже давно доказали, что способны не только прясть под окном поздно вечерком и ждать, когда к ним князь Гвидон постучится, а я все еще мыслю устаревшими стереотипами, за что и получил.
- И сказки вы плохо знаете, - Наташа уже не могла остановиться, - к трем девицам под окном постучался царь Салтан, а князь Гвидон - это его сын, который родился значительно позже. Кстати, хорошо, что вы хоть не обозвали его Елисеем - это вообще персонаж из совсем другой сказки, который отыскал за тридевять земель пропавшую невесту и возвратил ее к жизни.
"Что я мелю? - запоздало спохватилась она, - я впервые в Воркуте, приехала одна, и напропалую хамлю парню, рассекающему по городу на джипе одной из самых крутых марок в сопровождении охраны, явно не последнему человеку в городе. Опять ищу на свою задницу приключений, если еще не нашла!"
- В детском доме редко читали сказки перед сном, - пожал могучими плечами блондин. - Чаще всего звучало: "А ну всем спать, так вас и растак, еще один звук, огребете того и сего!"...
Наташа снова посмотрела на него уже с недоумением, пытаясь представить этого сияющего "хозяина жизни" в детдомовской спальне.
- Извините, - буркнула она.
- Не стоит, - кивнул блондин. - Вы приезжая?
- А чем я отличаюсь от местных? - не удержалась от вопроса Наташа. "Тот рыбак у моста сказал, что у меня взгляд нездешний. А этот что скажет?"
- Взгляд, - блондин, не дожидаясь приглашения, отодвинул себе стул и уселся напротив Наташи. - И речь. Вы говорите, как человек, давно живущий в Санкт-Петербурге; их правильное произношение я узнаю из тысячи других выговоров. Но в моменты сильных эмоций у вас проявляется южный говор... Он был хорошо различим в вашей гневной филиппике, - снова блеснули зубы. - Да и в таком маленьком городе, где все местные друг друга знают если не лично, то хотя бы визуально, каждый приезжий привлекает внимание. Особенно если это молодая интересная дама.
"А еще сегодня утром ты видел меня в гостиничной кофейне, куда я зашла без верхней одежды, в джинсах и свитере. Несложно было догадаться, что я остановилась в "Воркуте", а значит, не проживаю в городе... и попытка изобразить профессора Хиггинса у тебя не удалась!"
- Вы не возражаете против моего вторжения? - запоздало спроси блондин, листая программку. - Поверьте, я рад буду ошибиться, если "Развязка" окажется настоящим произведением, без всяких "нож вошел в горло и поразил печень", "он нажал на курок, и раздался выстрел"... Гм! Уже вижу ляпсус! - азартно блеснули голубые глаза. - Героиня прячет в своей квартире беглую заключенную?! - он громко расхохотался. - Это похлеще стреляющего курка и печени в горле! Фэнтези отдыхает.
Наташа пожалела, что уже почти выпила свой кофе. А как классно смотрелись бы коричневые потеки на смазливой роже и белоснежной рубашке красавчика! Фэнтези!.. Да, Белла знала, чем рискует, укрывая беглянку, подозреваемую в убийстве и попытке теракта. Но позволила ей остаться и не сдала полиции. И вместе с ней рисковала жизнью на берегу реки Оккервиль. Только сейчас это и впрямь считается фантастикой - когда чуть ли не делом чести считается настрочить донос, нажаловаться во все инстанции и отзовики на любую мелочь, подпакостить кому-то просто так, из спортивного интереса, повысить свою самооценку, глядя, как по твоему навету кому-то намылили шею... "И правда, сейчас историю нашей встречи с Беллой сочтут нереальной. Но мы-то обе знаем, что это БЫЛО!"
- Боже мой, - сказала она, покрепче сжав чашку и сдерживая желание метнуть ее в смеющееся лицо блондина, - какая же я старая: я еще помню порядочных людей!
- Простите? - приподнял ухоженные брови визави, прекратив хохотать.
- Это слова Фаины Раневской, - пояснила Наташа, - известной советской актрисы, прославившейся не только своим артистическим мастерством, но и очень острым языком, и...
- Ну, о Раневской я наслышан. Не такой уж я медведь дремучий, - снова заулыбался блондин. - И некоторые ее "мо" тоже знаю. Но к чему, все же, вы привели эту цитату?
- Роман и пьеса основаны на реальных событиях, - пояснила Наташа. - Из мо... из жизни автора. И это не выдумки пиар-агентов. И в наше время еще не перевелись люди, которые скорее придут на помощь, чем накатают донос или пнут упавшего только потому, что все вокруг так делают и надо не отставать от большинства!
- Ну, если так и есть, - блондин поставил на ее стол свою чашку с чаем, - то у человечества еще остается шанс на лучшее. Пока есть на свете добрые и бесстрашные люди - шансы есть...
*
Садясь в свой Knight XV, блондин негромко расхохотался вслух и довольно полюбовался в зеркало заднего вида над лобовым стеклом в салоне. Хорошо, когда к эффектной наружности прилагается такой же совершенный ум! Такой человек будет идти по жизни победителем и брать от жизни все, что захочет.
Для первого разговора достаточно. Он и не рассчитывал, что капитан боевой роты ВДВ капитулирует так же быстро, как другие бабы. Но сильные эмоции он у нее вызвал. Пусть негативные, но это лучше, чем безразличие. Пару раз у нее был такой вид, как будто она прикидывала, чем лучше в него запустить. И уж точно она не выбросит его из головы, едва только выйдя из театра.
"А ведь прав был Шекспир, - он откинулся на спинку сиденья и завел мотор, - мир - театр, а люди в нем - актеры. Только что мы с Навицкой разыграли такой экспромт! Я делал вид, будто не узнал петербургскую писательницу, автора "Развязки", она делала вид, будто не имеет никакого отношения к пьесе, которую ставят в нашем театре, и мы оба делали вид, будто верим друг другу! - выруливая на улицу, он увидел выходящую из театра Навицкую и проводил ее взглядом. - А она оказалась крепким орешком! "Разведка боем", которую я провел с ней только что, показала, что с ней будет непросто. Но зато интереснее. И пряный привкус опасности придаст ситуации пикантность. С этой женщиной надо держать ухо востро. Она тоже отнюдь не глупа, как я!"
Машина ехала за город, к его дому, построенному и отделанному по проекту хозяина. Технологии "умного дома" были доведены до совершенства. После детдома, куда он был переведен из Дома малютки, он не терпел в своем жилье никаких других обитателей. Женщины появлялись ненадолго, и отношения строились только по его правилам. Функцию прислуги и охраны выполнял сам дом. После спальни на сорок человек приятно было вольготно расположиться одному в целом доме. Он этого добился. Он построил свою жизнь так, как ему удобно. Он всегда добивается желаемого. Он - прирожденный победитель.
- Апельсиновый сок со льдом. Концерт Франсиса Гойи, - велел он, плюхнувшись на черный кожаный диван в гостиной напротив окна с живописным видом на тундру и отдаленные заснеженные горы. - Массаж плеч.
Из стены с жужжанием выехал столик, где в высоком стакане в ярко-оранжевом напитке соблазнительно похрустывали кубики льда. Диван заурчал, завибрировал, и невидимые манипуляторы, спрятанные в спинке, начали мягко массировать ему плечи. Из невидимых динамиков зазвучал его любимый "El Condor Pasa".
- Спасибо, - он забрал со столика стакан, и столик с мелодичным зуммером уполз обратно в стену.
Вспомнив упрямое лицо Навицкой, он улыбнулся и отсалютовал ей стаканом: "Тоже боец по натуре. Ничего, мы еще посоревнуемся! Даже интересно, кто кого!"
*
В кофейне напротив Дома культуры шахтеров, ожидая свой кофе, Наташа думала о двух встречах с расфранченным красавчиком-блондином: утром в Воркуте и ближе к вечеру - в театральном буфете, и все отчетливее понимала, что меньше всего они похожи на случайные. Почему-то этот человек настойчиво ищет с ней контакт. "Если бы не было утренней встречи в гостинице, я бы подумала, что в театре он случайно зашел за билетом тогда же, когда и я... А если бы не встретила его в театре - подумала бы, что в кофейне мы встретились случайно..."
В окне возле ее стола стоял фрегат с раздутыми парусами. Наташа задумчиво посмотрела на этот красавец-корабль, символ мечты о дальних странствиях и приключениях, словно сошедший со страниц романа Жюля Верна или Рафаэля Сабатини - а за окном - заснеженная улица в первых сумерках (несколько минут назад солнце скрылось за горизонтом); над тротуаром вьется поземка; головы статуй на ДКШ побелели и чаша фонтана наполнилась белым, пушистым снегом. Зима в последнем своем порыве старалась, чтобы воркутинцы получше ее запомнили.
А здесь тепло и уютно; в витринах соблазнительно выстроились пирожные, и пахнет ванилью, шоколадом, корицей и свежезаваренным кофе. Наташа уже успела полюбить воркутинский кофе - заваренный крепко и щедро, от души. Она понимала, что здесь, на севере Коми, где зима длится большую часть года, людям необходимо иметь возможность чем-то согреться и взбодриться. Поэтому здесь и научились заваривать такойкофе, который успешно справляется с этими задачами. Правда, морозов за сорок градусов здесь уже почти не бывает. Об этом Наташе сказала продавщица в гостиничном магазине сувениров, приветливая улыбчивая молодая женщина, увидев, как покупательница с интересом рассматривает магнитик "Воркута. Минус сорок". Климат немного смягчился. Но все равно остается суровым.
- Эспрессо и "Черный принц", - объявила барменша, выставляя поднос с чашкой и блюдечком. Наташа встала, чтобы забрать свой заказ. Воркутинские кофейни ей понравились, они оказались не хуже петербургских, и как приятно было нырнуть в их ароматное тепло, оставив за дверью холод, колючий снег и завывающий ветер, устроиться в удобном кресле у столика и с наслаждением вдохнуть душистый пар, вьющийся над поданной чашкой эспрессо перед первым глотком... А на знаменитом Тимане, правы были Ефим и Белла, в "Ролл-кафе" отменно готовят оленину. Ее друзья набрели на этот ресторанчик случайно, в поисках вебкамеры, чтобы передать привет Петербургу, и теперь настоятельно рекомендовали его всем своим коллегам: "Окажетесь в Воркуте - хоть разок туда заскочите! Не пожалеете!". Сами они ужинали в "Ролл-кафе" несколько раз, или просто заходили взбодриться после судебных слушаний за чашкой горячего кофе...

*
На другой день она снова зашла в эту ретро-кофейню, отдыхая после посещения музея и интересной экскурсии по городу с рассказом об истории Воркуты и ученых, сделавших судьбоносное для этих краев открытие.
Наташа с наслаждением вытянула ноги под столом, давая им отдых, и лакомилась "корзиночкой" с шоколадным кремом и запивала десерт крепким эспрессо. "Странно, что никто не задался вопросом, что делал Михаил Анисимов на Тиманской улице, если жил в другом конце города, - думала она, - может, был у кого-то в гостях, или ходил по делам?.. Что-то мне подсказывает, что тут-то и собака зарыта..."
Она посмотрела на часы и заторопилась. Времени уже много, а до спектакля нужно еще переодеться. И тут Наташа запоздало вспомнила, что не взяла ни платье, ни туфли для похода в театр. Конечно, сейчас нет строгого дресс-кода для выходов в свет, предписывающего дамам обязательно надевать длинное платье, и многие ходят в театр или на концерты, одетые как придется, и некоторые зрители выглядят так, будто только что пришли с дачного участка или после прогулки по лесу. Острая на язык Инна Грозовская из театра Лаврецкого говорит о таких: "Днем ворон пугали, вечером в театр пришли!" Раньше Наташа и сама могла явиться на спектакль запросто, в джинсах и свитере - "Ну и что, подумаешь, не голая же!". Но почему-то сейчас, в свой первый визит в воркутинский театр, ей захотелось сменить привычный повседневный наряд на длинное платье, а берцы - на туфли.
Наташа достала телефон, поводила пальцем по экрану, и довольно быстро нашла магазин модной женской одежды неподалеку от театра, на улице Ломоносова. Допив кофе и рассчитавшись, она направилась туда.
Новая вывеска на видавшем виды фасаде бросилась в глаза издали, и Наташа поспешила к ней.
"Осторожно! Сход снега!" - алела табличка на стене одного из домов. "Снег башка попадет", - улыбнулась Наташа, вспомнив культовый советский фильм. И едва успела отскочить. Внушительный пласт снега с шелестом соскользнул с крыши и ухнул на тротуар, взметнув фонтан искрящейся в лучах заходящего солнца белой крошки.
- Зиме конец, - заметил выходящий из мини-маркета мужчина с пузатым пакетом, - вы, барышня, подальше от домов держитесь, вон как с крыш посыпалось!
- Да, буду держать дистанцию, - ответила Наташа. - Что, голуби уже прилетели?
- Прилетели, наконец-то. Знаете, как у нас говорят? "Весна мимолетная, лето быстротечное, осень молниеносная, зима бесконечная", - словоохотливо произнес местный житель. - Поэтому мы и радуемся весне, когда она наконец-то приходит.
"А в Севастополе, по словам мамы, уже сирень расцвела", - Наташа коснулась варежкой снежного гребня у бровки тротуара. Снежные "поребрики" достигали ей почти до пояса.
И тут она увидела знакомую уже черную фигуру - через дорогу, у "Почта-Банка". Парень прикрывал ладонью огонек зажигалки, прикуривая. Блеснули на солнце очки. "И снова он поблизости. Что за повышенное внимание к моей персоне? Один вчера дважды попадался, второй уже который день за мной по всей Воркуте ходит! Ладно... Если еще раз увижу этого Мэн-ин-блэк, подойду и напрямик спрошу, чем я его так заинтересовала!" - Наташа вошла в магазин.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась ей девушка-продавец, - чем могу помочь?
В ее улыбке чувствовались непритворные доброжелательность и приветливость, свойственные жителям этого отдаленного северного городка.
"Подойду и спрошу, - Наташа перебирала вешалки с выходными платьями, - если и пошлет, переживу. Я не инженю, в армии всякое слышала и сама могу указать кому-нибудь подробный адрес. Зато буду знать, что за мной никто не следит, а не вертеть головой и строить догадки, как героиня плохого дамского детектива", - она отобрала пять платьев и направилась в примерочную.
*
Темно-зеленое платье с облегающим лифом, У-образным вырезом и длинной струящейся мягкими складками юбкой пришлось Наташе по вкусу. Оно идеально сидело на ней, словно было сшито на заказ, подчеркивало все достоинства фигуры и скрадывало все, что нужно было скрыть. Наташа с удовольствием поворачивалась перед зеркалом. Потом отдернула шторку.
- Супер, - восторженно ахнула продавщица, - вам реально так идет! Как королева, честно!
- Тогда я его беру, - Наташа вернула девушке вешалки с не подошедшими платьями. - И к нему еще туфли и колготки.
С помощью продавщицы она выбрала изумрудные "лодочки", посмотрела на часы и ахнула. Заходить в гостиницу уже некогда. Ничего себе забежала наскоро за платьем!.. До спектакля всего полчаса, а ей еще нужно переодеться и наскоро соорудить на лице некое подобие макияжа. Хорошо, что хоть косметичку на этот раз не забыла в номере. А нужно еще расплатиться за покупки... и бежать в театр не получится - на улице уже смеркается, опять пошел густой снег, тут не разбежишься, если не хочешь вместо театра посетить воркутинскую "травму".
- А можно я пойду прямо в платье? - спросила Наташа. - А мои джинсы и свитер вы упакуете.
- Конечно, - ответила продавщица. - Только давайте я вам бирочки сниму и размагничу. И туфельки тоже.
Пробив покупки и приняв оплату, девушка быстро и сноровисто упаковала в красивую коробку свитер и джинсы, в которых пришла Наташа. Навицкая уже нетерпеливо подпрыгивала на месте, поглядывая на часы. Двадцать минут до спектакля... Девятнадцать...
Продавец уложила коробку с одеждой в фирменный пакет. Сверху становила коробку поменьше - туфли.
- Вы не бегите, - напутствовала она покупательницу, - это премьера, там третий звонок всегда немного задерживают, особенно если снег или пуржит. Минут на 5-10. Чтобы люди не спеша могли дойти.
- А как вы догадались, что я иду в театр? - удивилась Наташа.
Девушка улыбнулась:
- А куда еще у нас можно пойти в вечернем платье и туфлях в тон? И на часы все время смотрите. А театр-то тут в двух шагах, мы уже знаем, когда там спектакли... Успеете, не переживайте. Спектакль, говорят, хороший. Все, как в жизни. Я сама в свободный день схожу... Хорошего вам вечера!
Еле удерживая хлопающий на ходу по бедру пакет с двумя коробками, а другой рукой - застегивая пуховик, Наташа заторопилась к театру. Ветер с силой трепал подол ее нового платья, хлестал по ногам в тонких колготках, пытался пробраться в берцы, бросал в лицо мелкие колючие снежинки...
- Зима недаром злится - прошла ее пора. Весна в окно стучится и гонит со двора... Давно пора! - Наташа отмахнулась от брошенной в лицо пригоршни снежинок и подошла к ярко освещенному фасаду театра, возле которого уже толпились желающие посмотреть "Развязку". Неустанно открывались и закрывались двери, впуская румяных от студеного ветра, сбивающих снег с обуви воркутинцев. Раздавались оживленные голоса и смех. Наташа предъявила на входе билет и посмотрела на часы. Еще десять минут. Как раз есть время на то, чтобы сменить берцы на туфли, сдать верхнюю одежду и пакет в гардероб и хотя бы провести по векам зеленым карандашиком, а по скулам - хайлайтером... "В армии я за 45 секунд одевалась. Надеюсь, навык еще остался!"
*
Наташа всегда опасалась, подписывая контракт о постановке пьесы в новом театре, что "Развязку" - ее память о пережитых испытаниях, выстраданные и до сих пор болезненные воспоминания, - изуродуют режиссерским "я так вижу". Сейчас это было распространено - многие произведения классиков мировой литературы на сцене коверкались до неузнаваемости, гротеск и буффонада вытесняли авторскую мысль, герои выглядели пациентами Пряжки, а шуточки "ниже пояса" сыпались со сцены сплошным потоком. Поэтому Наташа, договариваясь о постановке "Развязки на Оккервиль" была тверда, как кремень. "Как написано в тексте, так и ставьте, - жестко говорила она, - без отсебятины. Или не ставьте вообще. Я буду проверять. Увижу на сцене унитаз, надзирательниц в латексных штанах и с плетками или пьяного адвоката в "семейниках", услышу хоть одну "сортирную" или "генитальную" шутку, тут же отзову свое разрешение на постановку!"
С воркутинским театром о постановке "Развязки" договаривался Костя Лаврецкий, пока Наташа прошлой весной была в Ходжа-Сола на отдыхе. "Я за мордвиновцев ручаюсь, - говорил он потом Навицкой, - это серьезный, уважаемый театр, труппа там талантливая, режиссер - мастер своего дела, и они спектакли ставят без всякой жеребятины, без всякого "я так вижу". Поэтому я им и предложил..."
"А как я проверю? - думала тогда Наташа. - Далековато Воркута..."
И вот сейчас она сидела в кремово-красно-золотистом зале театра, заполняющемся на глазах, и ждала, когда поднимется занавес. Зрители прибывали и прибывали. Уже побежали вдоль рядов работники театра, расставляя дополнительные стулья, но и они быстро заполнились. "Аншлаг, - подумала Наташа, - ох, надеюсь, спектакль не закидают тухлыми помидорами... А то на своей шкуре испытаю то же, что и Чехов на неудачной премьере "Чайки"..."
Спектакль порадовал. Северяне действительно не стремились напихать в авторский текст "режиссерских находок", подбор артистов был удачным; каждый из них соответствовал своему персонажу, а музыкальное сопровождение оказалось очень качественным. Зрители принимали пьесу хорошо. В зале Наташа увидела немало людей, похожих на работников интеллектуального труда, и примерно столько же - рабочих, шахтеров, водителей, горноспасателей... Недаром на Доске Почета недалеко от гостиницы были отмечены в равном количестве и они, и учителя, врачи, преподаватели, работники культуры и искусства. "Интересный город, многогранный, - подумала Наташа. - И вывески тут двуязычные - на русском языке и на языке коми. И в городе можно встретить много коренных северян, вот вчера я купила в "Пиши-читай" общую тетрадь у молодой женщины с очень характерной внешностью, и Уманского в спектакле играет, похоже, абориген или полукровка. И режиссерская работа мне нравится; похоже, мы совпадаем во взглядах: чтобы сделать успешный спектакль, нужно просто талантливо ставить и играть, а не выпрыгивать из штанов, ни фигурально, ни буквально, как делают в некоторых "продвинутых" театрах в больших городах"...
Ей понравился исполнитель роли Уманского, адвоката, влюбленного в главную героиню. Невысокий худощавый молодой человек с характерным разрезом глаз и скуповатой мимикой и жестами, он держался так, как и должен держаться молодой, но уже опытный юрист, у которого в данном деле профессиональное самолюбие смешалось с личными чувствами к клиентке. Он привычно работает на результат, борется за победу в суде, и в то же время сопереживает любимой женщине, верит в ее невиновность и стремится это доказать любой ценой - даже ныряя за важным свидетелем в бурную июньскую реку...
До сих пор Наташа видела только одного исполнителя роли Уманского, который так входил бы в образ, что на сцене не играл, а перевоплощался в своего героя. Но об этой истории ей до сих пор больно вспоминать.
"В декабре на заре было счастье,
Длилось — миг.
Настоящее, первое счастье
Не из книг!
В январе на заре было горе,
Длилось — час.
Настоящее, горькое горе
В первый раз!" - вспомнила она стихотворение Марины Цветаевой. Так все и вышло... За короткую искрометную радость они расплатились долгими страданиями. И расплачиваются до сих пор - как долгосрочную ипотеку выплачивают. За все нужно платить.
Когда Катя Савская нахлобучила на голову надзирательнице ведро, ударила сверху шваброй и метнулась к окну, в зале одобрительно засвистели, затопали ногами, раздались возгласы:
- Молодец, девка!
- Так ее, красноперую!
- Мочи вертухаев!
- Добавь ей еще! - удалым басом рявкнул сидящий через одно кресло от Наташи здоровяк, заросший бородой по самые глаза. - На бис, короче!
"Да, есть тут жители, у которых к работникам внутренних войск персональный счет имеется, - подумала Наташа, увидев на пальцах аплодирующего бородача вытатуированные перстни. И вспомнила, как вырубила Ритку - без желания убить, не в отместку, не от ненависти, а просто освобождая себе путь к свободе, желая вырваться из тюрьмы и попробовать на свободе спасти свое доброе имя.  
Катю Савскую играла рослая крупная девушка со здоровым северным румянцем и ясными серыми глазами. Видимо, зрители хорошо ее знали потому, что первое ее появление на сцене встретили радостными криками и аплодисментами.
Цыганку Нонну играла девушка-абориген с прехорошеньким точеным личиком и озорными черными глазами. Когда она вышла на сцену, задорно тряхнув роскошными волосами до пояса, зрители и ее поприветствовали овацией. И Наташа тоже поаплодировала ей, подумав, как эта девушка похожа на Беллу - такую же пышноволосую, весело блестящую глазами и заражающую всех своим куражом и оптимизмом. "Как двойники, - подумала Наташа, глядя на актрису в рваных джинсах, косухе и с банданой на голове. - И как хорошо, что я не утратила интереса к миру Мельпомены после того, что нам пришлось пройти полтора года назад!.."
Мерзавец Макаров на сцене выглядел очень эффектно и обаятельно улыбался не только партнершам по сцене, но и зрительницам. Он производил впечатление паука, заманивающего в свои липкие сети доверчивых бабочек, не знающих, что их там ожидает... Таким был и Вальтер - мужественный красавец, ныне отбывающий пожизненное заключение. Наташа была едва ли не единственной, кому удалось вырваться из его тенет.
А вот улыбался этот высокий осанистый брюнет со стильной проседью точь-в-точь как блондин, которого Наташа вчера встретила сначала в гостиничной кофейне, а потом - в театральном буфете. Незыблемая уверенность в своей неотразимости и в том, что весь мир - у его ног - вот, что читалось на лице нордического атлета. И артист на сцене почти стопроцентно скопировал это выражение лица и манеру держаться. "Ну, да, в Воркуте все друг друга знают, если не лично, то хотя бы визуально. И такой надутый индюк не может остаться незамеченным, - подумала Наташа, - видимо, он местный деляга... Рядом с "Воркутой" как раз городская администрация. Может, вчера утром он туда заходил по делам, а потом завернул в кофейню, и на меня глазел потому, что твердо уверен: перед таким принцем не устоит ни одна женщина; стоит ему только свистнуть - любая прибежит... Видно, его в городе хорошо знают, вот артист и взял за основу его манеру держаться, продумывая свое прочтение образа Макарова. Весьма удачная интерпретация!.. Но все равно с трудом верится, что и встреча в театральном буфете была тоже случайной!"
На поклоне артистов не отпускали очень долго. Бурные овации и крики "Браво!" не стихали. На сцену вызвали режиссера. Вместе с ним на сцену вышел представительный мужчина начальственного вида и, дождавшись, пока немного стихнут восторженные крики публики, взял микрофон:
- Дамы и господа, минуточку внимания! Нам стало известно, что сегодня в зале присутствует автор пьесы, популярная писательница детективного жанра Наталья Навицкая!
- Ууууууу!!! - с новыми силами взревел зал.
Артисты, перекрывая бурю зрительского ликования, начали скандировать:
- Ав-то-ра! Ав-то-ра!
Наташа оторопела, чувствуя, как кровь жарко приливает к щекам. Внезапно ее похлопали по плечу.
- Поздравляю, Ната. Ты заслужила свои пятнадцать минут славы. Не заставляй себя долго ждать, принимай почести!
Наташа обернулась. Смуглый брюнет в черном свитере и зеркальных очках улыбался ей во весь рот. Ее сосед из поезда, до этого три дня мелькавший то там, то сям перед ее глазами в Воркуте... И, увидев улыбчивые ямочки на его щеках, она его сразу узнала.
- Чего в зале очки не снял? - улыбнулась она.
- Конъюнктивит, застудил в дороге глаза на одной из стоянок, приходится теперь прикрывать, а то выглядит не комильфо, - бойко ответил он.
- Ню-ню, как сказал в анекдоте крокодил...
- Попросим автора на сцену! - звучным, хорошо поставленным голосом произнесла, выходя из-за кулис эффектная дама лет сорока в дорогом брючном костюме. За ней двое служащих вытащили большую корзину цветов.
- Наташа, иди, - подтолкнул ее в спину парень в очках, который в прошлом году спас Беллу на берегу Девичьего озера, - это твой триумф. Гордись: Воркута тебя признала, а это дорогого стоит! Здесь умеют отличать настоящее от мишуры.
У ступенек ей галантно подали руки артисты, игравшие Уманского и Макарова. Поднимаясь на сцену, Наташа подумала о том, что парень в очках был прав: добиться признания в Воркуте - это заслуга. Если в другом городе можно привлечь публику красивыми спецэффектами или хорошо организованными скандалами, и публика не заметит, что за всем этим блеском и шумом больше ничего нет, то в суровом северном краю буффонада и фальшивый блеск никого не обманут. "Здесь все настоящее. И если тебя здесь признали - значит, и ты - настоящая. Можно гордиться этим", - она вышла на сцену и оказалась в окружении актеров и актрис перед рукоплещущим залом.
Мужчина начальственного вида вручил ей роскошный букет роз, а дама - грамоту "За вклад в развитие культуры и искусства Воркуты". Двое артистов поставили к ее ногам буйно-цветочную корзину.
"Откуда они узнали, что я сегодня пришла в театр?" - ломала голову Наташа, произнося благодарственный спич и ловя в зале среди множества восхищенных взглядов один - из-под зеркальных очков...
У сцены появился проворный молодой человек с телекамерой местного канала "Воркута-ТВ". Следом - другой, с изображением ограненного кристалла на боку камеры.
Проход в зале осветился, и Наташа увидела эффектное шествие.
Двое здоровенных парней в одинаковых черных костюмах, отдуваясь, тащили огромную, как клумба, корзину с ослепительно яркой цветочной композицией.
- Букет от нашего почетного гражданина, - произнесла дама, лучезарно улыбаясь.
- Покровителя и мецената искусства, - добавил мужчина, приосанившись.
За корзиной на сцену поднимался, раздавая налево и направо улыбки и воздушные поцелуи, загорелый блондин из кофейни в "Воркуте". На этот раз он был в темно-синем костюме и голубой, под цвет глаз, рубашке. В свободной от воздушных поцелуев руке атлет удерживал охапку букетов, которые раздал всем артистам на сцене. Женщинам он целовал руку, с мужчинами обменивался крепким рукопожатием и по-свойски хлопал по плечу. Потом он забрал корзину у охранников и, под восторженные овации зала, под объективами телекамер и вспышками фотоаппаратов тут же набежавших журналистов, поднял ее высоко над головой. А потом, белозубо улыбнувшись залу, с полупоклоном поставил корзину к Наташиным ногам.
- Сударыня, я покорен! - воскликнул он.

*
- Фима! - окликнула Белла, сидевшая в гостиной перед телевизором. - Сделай паузу, иди, полюбуйся!.. Да скорее же, подождет твоя речь!
Из кабинета вышел хмурый Коган. Ключевая фраза в его речи, которой он завтра намеревался разгромить обвинение в зале суда, никак не хотела выстраиваться, и адвокат бился над ней без всякого успеха уже третий час.
- Ну, что? - буркнул он, плюхаясь рядом с женой на диван.
- Сейчас в новостях будет сюжет из Воркуты! - округлила черные глаза Белла. - В разделе "Новости культуры". Я сейчас поймала "Воркута-ТВ", смотрю лайв из театра. Как Наташка там зажигает! Вау! - она сделала звук погромче, когда на экране появился рукоплещущий зал воркутинского театра. - Ооооо, какой кавалер! Ты смотри, его "быки" еле волокли эту корзину, а он ее одной рукой поднял! А ты так можешь?
- Сила есть, ума не надо, - Коган неприязненно воззрился на белокурого красавца, восхитившего жену, - посмотрел бы я на этого Геркулеса в Чечне, где нам местные задавали жару каждый день, интересно, там бы он так же лыбился? Что это за утырок?
- Благотворитель и меценат, - обиделась Белла, - так его представили в анонсе. Наташкина "Развязка" идет в Воркуте, местные узнали, что приехала автор, и устроили ей чествование. А тебе лишь бы только все высмеивать и злословить!
- Позер и фанфарон, - теперь уже Ефим даже не скрывал ревнивые нотки в голосе, - не думал, что тебе такие интересны. Букет можно вручить и без этого выпендрежа, а бицухой накачанной играть в спортзале.
- Завидуешь? - надула губы Белла.
- Просто не люблю таких самовлюбленных. Не нравится он мне. Чует моя чуйка... И откуда он ттолько взялся?
- Пришел на спектакль, чтобы лично выразить Наташе восхищение, - терпеливо, как будто разговаривала с маленькой Ташей, сказала Белла, решив не реагировать на явные попытки мужа довести ее до белого каления; Фима явно приревновал ее к парню с экрана и теперь будет зудеть, пока в него парой юридических словарей не запустишь; сегодня же она постарается проявить выдержку. - Он меценат, вкладывается в искусство... Странно, конечно. Обычно такие культуристы предпочитают спонсировать спортсменов, покупать футбольные клубы... Но все равно приятно получить такое признание в таком отдаленном городе...
- А откуда он узнал, что Наташка будет в театре? - спросил Ефим. - И так оперативно подогнал цветы? Ближе всего к театру там только "Квитка", но неужели там есть такие композиции? Ты посмотри, да в эту корзину весь розарий напихан! Конечно, "Квитка" - хороший магазин, но не знаю, можно ли там эдакую икебану под вечер найти...
Магазин цветов с необычным для севера Коми названием "Квитка" находился в Воркуте в двух шагах от театра, на улице Ленина.
- А хоть бы и оттуда, - фыркнула Белла, - чего ты докопался? Может, пришел мужик в театр, увидел там Наташку, узнал ее и в антракте погнал свою охрану в магазин за цветами. "Квитка" допоздна работает. У тебя, Фима, профдеформация: ко всему докапываешься, из-за юбой мелочи въедаешься в печенки...
- И этих двоих тоже в антракте высвистал? - продолжал хмуриться Коган, глядя на сияющих улыбками мужчину и женщину начальственного вида. - И грамоту Наташке второпях на чьей-то спине выписали и припечатали?
- Да ну тебя! - отмахнулась Белла, - нет бы порадоваться Наташиному успеху! Откуда узнал? Да очень просто! В Воркуте все приезжие на виду, может, там Наташины книги популярны, и кто-то по фото на обложке узнал автора. Увидели, что она билет на свою пьесу покупает, ты же Наташку знаешь, она всюду сама ходит, сама билеты покупает, звезду на голову не поймала; ну и приготовили ей торжественную встречу после спектакля. Ты вспомни, как продавцы в гостинице на первом этаже уже на третий день здоровались с нами, как будто сто лет знают, и желали успеха на судах!
- Еще бы продавцам тебя не запомнить, Белка, - ухмыльнулся Ефим, - особенно если это продавцы из магазинов сувениров, косметики и одежды. Ты им выручку делаешь... и прилавки опустошаешь, там, где ты закупалась, другим покупателям до нового завоза делать уже нечего. помнишь, как твои покупки из "Подарочков с Севера" не влезли в сумку, и мне пришлось во мраке полярной ночи, сквозь пургу бежать в "1000 мелочей" за баулом, чтобы вместить всё, что ты накупила? Зацени мой поступок, Белка, много ли ты знала таких мужей, которые готовы были самоотверженно бросить вызов февральской воркутинской пурге только из-за того, что жена скупила половину магазина? Да я, может, этот баул тебе добыл с риском для своей драгоценной жизни!
- Ой-ой, всего-то 500 метров пробежал по освещенной всеми фонарями улице Ленина, и уже думаешь, что это подвиг, - противным голосом протянула Белла, - и пурги особой в тот день не было, так, легкий ветерок задувал! Небось из офиса в свой любимый "Империал" обедать дальше ходишь... Да нет, Фима, - она похлопала Когана по спине, - мужей у меня было совсем немного, ты пока первый и единственный... Да и полярной ночи тогда уже не было, и ты как раз посветлу в "1000 мелочей пошел"... А что вернулся уже в легких сумерках, так это уже не моя вина, что ты по дороге куда-то запулил за сигаретами и кофе пил...
- Вот так, - развел руками Ефим, - не климат сейчас для рыцарей, хочешь совершить подвиг во имя прекрасной дамы, а его тут же обесценят. Подумаешь, скажут, в магазин сходил... Зато снегопад какой был - я как снеговик вернулся!
- Помню. С твоего куртона потом по всему номеру ручьи текли. Ты даже не отряхнулся на крыльце...
- А ты только это и запомнила, неблагодарная?
- А что еще надо было запомнить?
- В следующий раз я тебя там поведу в закрытый ВИП-клуб, - пообещал Коган. - Я сегодня общнулся с Яворским, так он мне живописал, какое это респектабельное место для отдыха солидных людей... Не все же только по магазинам носиться и скупать все, что на глаза попадется!
- Закрытый ВИП-клуб в Воркуте? - удивилась Белла. - Давно ли?
- Не очень. Года три-четыре. На Руднике разместились, вроде в бывшем геологическом тресте, если я правильно понял Серегу.
- Судя по твоему задумчивому виду, этот клуб тебя чем-то беспокоит, - заметила Белла.
- Мда, слухи ходят всякие, я на воркутинских форумах после встречи с Яворским пообщался... Кто-то даже Дом быта припоминает, я тебе эту эпопею рассказывал... А Серый кипятком писает, прости мой французский, от восторга: ах, хорошо посидел, ах, как там культурно и фешенебельно! И чего им вздумалось располагаться на Руднике?!
- А что там такого? - поинтересовалась Белла, купившая в одном из магазинов пару значков "Рудник".
- Это поселок на другом берегу реки Воркуты, с которого без малого сто лет назад началась история города... Там состоялась первая разработка угольного месторождения. В советские годы процветал. Инфраструктура имелась, мост добротный построили для сообщения с городом. А с 90-х забыт-заброшен; ветер в пустых окнах свищет и мост полуразобран, по нему только самые отважные из местных ходят по грибы-ягоды, да молодняк в заброшке любит потусить. Грустная картина, Белка, я тебе доложу.
- А как же клиенты попадают в клуб, если он и правда там находится? - резонно спросила жена. - Не по аварийному же мосту их гоняют!
- Умница девочка, - погладил ее кудри Ефим, - вход по предварительной записи. За гостями присылают катер. Ну, а когда в силу погодных условий река не подходит для водного транспорта, а проще говоря - замерзает, что на севере Коми отнюдь не редкость, гостей с воркутинского берега забирает мини-вертолет... Вот так, Белка. Званым гостям в клубе рады: привезут, устроят и в опку поцелуют, а незваным - атанде-с или по-простому: фига с маком, нечего, мол, без приглашения ломиться.
- И зачем ты выспрашивал Яворского о клубе?
- Да вот интересное совпадение, - потер холеную трехдневную щетину на щеке Ефим, - Серега сказал, что клуб называется "Нерон"...
- Ого... Там что - гладиаторы дерутся, или оргии ХХХ устраивают?
- Хрен его знает. Не удивлюсь ничему... А перед этим Наташка одну фигурантку дела у оврага раненой нашла, и, пока "Скорую" ждали, дамочка ненадолго очнулась и пробормотала: какая, мол, сволочь какой-то Нерон, она все сделала, как он хотел, и пулю схлопотала. А я вспомнил сыктывкарское дело, - нахмурился Ефим, - и подумал: то ли это совпадение, то ли тот Нерон, с которым я там сталкивался, после этого в Воркуту перебрался.
Когда у Ефима был тот судебный процесс в Сыктывкаре, Белла с мужем, тогда еще гражданским, не ездила. Она готовилась к заключительной сессии, получая второе, юридическое, образование в Университете Профсоюзов на улице Фучика. Государственные экзамены, защита дипломной работы - некогда было ездить или даже следить за новостями, в Университете со студентов спрашивали серьезно, и Белла хотела не ударить в грязь лицом. Экзамены, зачеты, контрольные и курсовые работы, подготовка дипломной работы съедали все ее время. Белла поставила цель - получить красный диплом, чтобы быть достойной своего мужа и его товарищей в юридической фирме, где ей предстояло работать, и к этой цели Измайлова шла напролом. Когда Белла, сияющая, влетела в квартиру, потрясая новеньким алым дипломом, торжественно врученным ей на сцене в актовом зале Университета, то налетела на чемодан, который Ефим забыл унести из передней. А когда муж вышел на грохот и отчаянный вопль "Авадакедавра!!!!!", Белла увидела, какой он хмурый и раздосадованный, и даже не стала ему выговаривать за забывчивость. "Еле выбил парню шестерик вместо пожизненного, - сказал он, - блин! Нерон его крепко подставил... Ладно, мир тесен, еще сойдемся на узкой дорожке..."
И сейчас Белле не понравились интонации и недобрый прищур мужа, когда он говорил о воркутинском клубе... Он так и не смог забыть свой первый и единственный прокол, когда его клиента не освободили из-под стражи в зале суда, а увели в автозак. Никогда Ефим Коган не проигрывал дел, и всегда его подзащитные уходили свободными людьми. Другое дело - что были клиенты, которым Фима сразу отказывал, разобравшись в их деле. "Я могу себе позволить выбирать подзащитных! - говорил он жене. - И тех, по ком действительно зона плачет, я выгораживать не буду, пусть хоть озолотят! Мне моя совесть и репутация дороги!"
Пусть он спас подзащитного от пожизненного заключения - но все равно, человеку дали реальный срок. Да, прошло уже пять лет, и скоро этот парень выйдет на свободу. Но Фимино самолюбие больно задето, и он не может этого простить таинственному Нерону. "И Нерон, наверное, не забыл, как Фима, спасая "зиц-председателя" от "Черного дельфина", насыпал ему перца на задницу и заставил смазать лыжи из Сыктывкара, с насиженного местечка... А что может быть хуже злопамятного отморозка, имеющего влияние? Только разъяренный ветеран первой чеченской. И если они снова сшибутся!.."
- Вижу по твоему лицу, что ты уже мысленно расписание прямого поезда Петербург - Воркута гуглишь, - сказала Белла. - Фима, я - плохая жена. Нет бы в лучших традициях фильмов и отечественного "мыла" завывать сиреной "Милый, не уезжай, на кого ты меня покидаешь", я уже думаю: брать ли лапландский свитер или в мае можно обойтись и обычным, и будут ли свободны деловые апартаменты в "Воркуте", потому, что в ВИПЕ живет Наташка, а в обысном номере тебя колбасит...
- Когда припрет, я и в сарае проживу, - буркнул Ефим, - как в армии бывало: где задницу примостил, там и захрапел, выбирать не приходилось, случалось и на голой земле, и на камнях спать. Подожди! - встряхнулся он. - Какой свитер? Какие апартаменты?! С чего ты взяла, что мы снова поедем в Воркуту вдвоем? Я пока еще сам не решил, еду ли я... и даже если и еду, это будет не обычная поездка на суд! Ты забыла Мангуп? Я до сих пор себе простить не могу, что, спасая свою бывшую, тебя под удар подставил и чуть не потерял!
- Я сказала, - невозмутимо ответила Белла, доставая сигареты, - если ты едешь в Воркуту, ловить Нерона и спускать шкуру с его задницы, я с тобой. Не хочу примерять вдовий платок, - она открыла балконную дверь, - или двадцать лет таскаться на зону с "Гусиными лапками", сигаретами и трусами. Хоть ты и ужасный муж, вечно мой день рождения путаешь и норовишь подарок месяцем позже всучить, но я к тебе уже привыкла, авадакедавра!
- Белка, - Ефим вышел за женой на балкон и обнимая со спины, такую тоненькую в его могучих руках, - я терпеть не могу карамель. И тушенку ты непременно перепутаешь и притаранишь свиную, или трусы не того размера пришлешь... И что мне тогда делать? И думаю, что в мае ты в Воркуте и в простом свитере не замерзнешь. Только вот как же Ташка?..
- Ей не привыкать, - Белла уютно прильнула спиной к широкой груди мужа, - что львиную долю времени рядом с ней находится Алина, а мама залетит изредка между посещением СИЗО и судебными прениями, зацелует-затормошит-завалит гостинцами и игрушками, или папа покидает ее под потолок и почитает перед сном Административный кодекс, вот и все тебе общение с родителями...
- Кстати, - Коган отпустил жену и щелкнул зажигалкой, - под Административный кодекс она лучше засыпает, а от Уголовного наоборот кукситься начинает.
- Немудрено, - вздохнула Белла, тоже закурив, - от Уголовного кодекса и взрослые плачут...
Ее глаза заблестели.
- КАк думаешь, Фима, - азартно спросила она, - будет у меня там время пошастать по магазинам на Ленина и зарулить в НаВес? Вдруг я там нарою что-то интересное и необычное? В прошлый раз я там нашла такое чумовое красное пончо - настоящее "Сделано в Перу"! Да и на тот магазинчик дисков в торговой галерее у Тимана нужно сделать набег. В прошлый раз я там накупила классных сборников для автомагнитолы!
- Вот я тебя и раскусил, - крякнул Ефим, - я-то грешным делом расчувствовался, думал, ты и впрямь с любимым мужем разлучаться не хочешь, а у тебя воркутинские магазины в голове! Коварная! Скажи уж честно - ты еще и хочешь те пимы купить, на которые в прошлый раз облизывалась...
- Спасибо, что напомнил! - просияла Белла. - Ой, я взяла другие, с бусинками, а эти, с красной вышивкой, до сих пор перед глазами стоят: и чего я их не купила!
Проходившие мимо дома по набережной полицейские удивленно оглянулись, услышав этот вопль с балкона эркера.
- И кто меня только за язык тянул, - кисло пробормотал Коган.
- Да и Наташка там одна, - добавила Белла.
*
Против собственной воли Наташа ощутила, как краска смущения заливает ей лицо, а ликование переполняет от головы до ног. Аплодисменты, крики "Автора!", роскошные корзины цветов у ее ног... Она не впервые выступала перед аудиторией и принимала почести, но почему-то именно сейчас ощутила ранее небывалый душевный подъем от аплодисментов и улыбок воркутинцев. Она стояла посреди сцены, в окружении артистов, играющих в ее пьесе. По обе стороны от нее - джентльмен и дама из местного истеблишмента. Розы наполняют зал упоительным ароматом - словно это не Заполярье, а южный полдень. Сверкают вспышки фотоаппаратов. И замер чуть поодаль ослепительно улыбающийся белокурый красавец в синем костюме...
- К чему этот фаршированный цирк? - спросила Наташа у блондина, когда он спускался со сцены с ней под руку, приветливо помахивая рукой журналистам. - Цветы можно было и попроще преподнести.
- Должен же я был признать свое заблуждение и искупить вину за свои слова о женской литературе, - негромко ответил ей красавчик, - надо же было так лажануться, начал разглагольствовать перед автором популярной пьесы и детективных романов, которые так любят в нашем краю! Мог бы знать, что женщины разные бывают.
- Так уж и все любят? - усмехнулась Наташа.
- Многие... Алексей, - назвался он.
- Наталья. И все же, зачем вам это?
- А может, вы мне интересны, как человек. И я хочу произвести на вас впечатление, чтобы вы опять меня не послали.



Источники фото: блоги Vorkuta1, Pikabu, и gelio, livejournal.

- Ну, спасибо, - хмыкнула Наташа, - розы в тундре накануне Первомая и в самом деле впечатляют, - она вспомнила вьющуюся над белоснежными тротуарами поземку, пушистую снежную шапку в чаше фонтана у Дома культуры, снежный овраг. - И грамота порадовала. Только вы несколько преувеличили, сказав, что я - чуть ли не самый любимый автор воркутинцев. Видела я, конечно, в здешних магазинах свои книги, но их не больше, чем произведений других авторов, и до славы писателя № 1 в ТОП-3 мне еще далековато...
- А вы поспрашивайте местных библиотекарей, кого у них чаще берут, - снова блеснул зубами красавец, - и у продавцов книг поинтересуйтесь. Местные любят книги, где все как в жизни, правдиво написано, а не всякие хиханьки-хаханьки и выкрутасы столичных дамочек... Вы, наверное, уже заметили, что здесь люди умеют отличить лицо от маски и настоящее - от мишуры, поэтому ваши книги в Воркуте приняли хорошо.
*
В фойе Наташу уже ждали журналисты воркутинских газет "Моя Воркута" и "Заполярье" и съемочная группа местного телеканала, чтобы взять у писательницы краткое интервью для блица в своих изданиях. Тут же последовали приглашения выступить перед читателями в Центральной городской библиотеке Воркуты, Воркутинском выставочном центре и на телестудии. Пригласили ее и в Дом культуры шахтеров - знаменитые северные добытчики угля и горноспасатели также изъявили желание послушать популярную детективщицу.
"Вечер перестает быть томным, - по привычке сострила Наташа, - теперь я тут стану медийной персоной, и мне прохода не дадут и как тогда быть? Я обещала Анисимовой съездить на Воргашор, к ее родителям и ребенку; да и к Руднику как-то надо подобраться. А если у меня такая бурная светская жизнь пойдет, как выкроить время?
Она с улыбкой поблагодарила за приглашения и, не желая обижать гостеприимных северян отказом, приняла все. Благо, почти все объекты находились на той же улице Ленина, где она остановилась. Только телецентр расположился чуть поодаль, в районе все того же Тимана, в паре километров от гостиницы. "Удобный город. Здесь все неподалеку, и заблудиться в нем сложно. Хотя, если я в Кронштадте на Аммермана вечно блукаю, то могу и тут в трех соснах запутаться", - вспомнила Наташа одну предновогоднюю историю, когда вечерняя прогулка обернулась для них с Беллой новым приключением.
- Вас подвезти до отеля? - любезно предложил Алексей. - Моя машина как раз на ходу.
- Думаю, не стоит ее гонять, - ответила Наташа, - такое небольшое расстояние я легко пройду пешком.
Она уже увидела краем глаза в толпе у гардероба знакомый черный свитер и очки. "Наверное, он хочет о чем-то со мной поговорить. Да, точно, он уже в третий раз вытягивает шею в мою сторону... Надо как-то отделаться от этого Мистера Обаяние, вежливо, но непреклонно..." - Пурги сегодня нет, так что спасибо, но не стоит так беспокоиться, - она села на пуфик, чтобы сменить туфли на берцы.
- А цветы? - настаивал Алексей. - Как вы пойдете с двумя такими корзинами? Позвольте все же подвезти вас. Поверьте, я вовсе не собираюсь набиваться к вам в гости "на рюмку чая, а то так есть хочется, что переночевать негде". Но проводить вас до гостиницы я обязан. Тем более, - улыбнулся он, - это будет жест благодарности за то удовольствие, которое доставила мне ваша пьеса.
"Ладно... Если я не ошибаюсь, - Наташа покосилась на черный свитер у стойки гардероба, - он тоже остановился в "Воркуте". Кофейня на первом этаже еще работает. Надеюсь, он догадается подождать меня там. А если этот "мачо" захочет набиться хотя бы на чашку кофе в гостиничном кафе, напомню ему его же слова: он хотел только подбросить меня до отеля; довез - спасибо, а до своего номера я и сама дойти сумею, даже с корзинами! Иногда надо проявить суровость, особенно с такими напористыми молодчиками. Конечно, он произвел на меня сильное впечатление своим появлением в зале, видит это и хочет усилить эффект. Но с меня хватит подобных историй. Одна чуть не усадила меня в тюрьму на двадцать пять лет, вторая чуть не стоила жизни мне, Белле и Ефиму... Значит, надо понять знаки, которые посылает мне Провидение, что это не моя стезя, и больше не искать на свою задницу подобных приключений. Да и такие павлины самодовольные мне никогда не нравились!"
На улице Наташа достала сигареты и щелкнула зажигалкой. Алексей обернулся на звук и неодобрительно посмотрел на нее. Брови красавца сошлись в одну линию, голубые глаза потемнели и стали стальными, а в голосе прозвенел металл, когда блондин произнес:
- Не самая лучшая привычка для женщины... Вам не идет.
- А мне это как-то поровну, - пожала плечами Наташа, - я строю свою жизнь так, как мне удобно, а не так, чтобы обо мне, упаси Боже, не подумали плохо.
- Понял, - кивнул Алексей. - И по вашим книгам видно, что вы человек независимый... Вы ведь Катю Савскую пишете с себя, верно?
- Да, я дорожу своей свободой. Ведь люди, живущие по принципу "что обо мне подумают", просто несчастны. Они во многом себе отказывают, боясь, что о них могут не так подумать. "Что люди скажут" - это сковывает хуже любых кандалов. Моя школьная подруга каждый год ездит на море с мужем и тремя детьми, останавливаются в семейных отелях, проводят весь отпуск в окружении таких же семей с детьми... Возвращается она всегда в истерике, с нервами в хлам. Ведь она любит горы и мечтает провести хоть один отпуск в одиночестве, на горной турбазе, но выйдя замуж, вынуждена была забыть об этом. Она опять-таки боится, что "все ее не так поймут", если она уедет отдыхать отдельно от мужа и детей; считает, что, выйдя замуж, обязана забыть о своем "я хочу" и приносить жертвы на семейный алтарь. И в итоге отпуск, который для других людей становится лучшим месяцем в году, для нее превращается в тяжелое испытание. Зато никто на нее косо не посмотрит и не скажет "Фи, какой моветон". И ради чего такие жертвы? Чтобы какие-то клуши, до которых ей нет дела, ее не осудили за то, что она решила провести отпуск так, как хочет сама, а не так, "как у всех положено"?
- Хм! - Алексей смахнул снег с лобового стекла своего джипа, - мне трудно судить о материнской самоотверженной жертвенности после того, как моя родительница написала отказную в родильном доме и сдала меня на государственное обеспечение!
- А когда я, в очередной раз выслушав ее стенания о том, какой "дурдом" ее окружал в очередном семейном отеле у моря, которые обожает ее муж и ненавидит она, спросила: а почему нельзя сделать так, чтобы муж с детьми отправились к морю, а она - в горы, - продолжала Наташа, - подруга ответила: "Что об этом подумают? Меня же кукушкой сочтут! Как ты не понимаешь? Вроде у самой семья есть..." Раньше мне говорили: "Родишь - поймешь". А я так и не поняла, почему ради общественного мнения нужно отказываться от всего, что приносит тебе удовольствие, что для тебя удобнее, к чему ты привыкаешь, и в этом видеть свое "женское счастье"? Что плохого в том, если человек живет в свое удовольствие, если при этом он не нарушает закон, не причиняет никому вреда и страданий? Почему обязательно нужно печься о мнении "княгини Марьи Алексевны", даже если это делает тебя несчастливым?
Увидев усмешку Алексея, Наташа осеклась и подумала: и в самом деле забавно, что она стоит посреди заснеженной, залитой светом фонарей площади и ораторствует перед едва знакомым человеком о личной свободе и общественном мнении... Из театра уже выходят последние зрители; скоро в здании погасят свет и разойдутся по домам артисты и служащие; ее, наверное, ждет в гостиничной кофейне молодой человек в черном свитере... А ей непонятно с чего вздумалось перевоспитывать этого малоприятного ей субъекта, задравшего нос выше облаков. "Возможно, потому, что меня уже, как говорят местные, заманала эта чересчур агрессивная антитабачная кампания, которая сейчас ведется так же нахраписто, как этот Алексей осаждает меня. Некоторые даже до того доходят, что утверждают, будто лучше выпивать, чем курить. А я детство и юность провела в краю виноделия и насмотрелась, до чего могут докатиться любители выпить... И редактор в издательстве мне закидывал недавно, что надо бы описать какого-нибудь положительного героя, который бросил курить, и всех это восхитило, и все у него тут же пошло пучком. А я ответила, что даже в школе мне плохо удавались сочинения на заданную тему и в заданной тональности... А когда еще и этот павлин начал носик морщить, мое терпение закончилось!"
- И что? Может, ваша подруга поедет в горы, когда у нее подрастут дети, и их уже можно будет отправлять в летний лагерь, или к бабушке в деревню, - пожал плечами Алексей.
- Вряд ли. Она уже привыкла, что это "уже не для нее", что "надо как все"... Скорее она дождется внуков и будет водить их в "сухой фонтан" неподалеку от дома, прихватив полотенчико и сменку, и, пока они "плюхаются", сидеть с другими мамочками и бабушками на скамейке, лакомясь карамельным рожком и жалуясь то на спину, то на колени, то на сосуды. А если я предложу ей лучше сходить на пляж, она округлит глаза: "Ты что?! До пляжа ведь еще дойти надо!!!" "Привычка свыше нам дана, замена счастию она!" - Наташа выбросила окурок в урну.
- Сухой фонтан, - иронично усмехнулся Алексей, - радость лентяя, наравне с интернет-магазинами на диване и кикшерингом, - он разблокировал дверцы машины и любезно открыл дверцу перед Наташей. - Прошу, леди, фаэтон подан!.. Терпеть не могу эти примочки, созданные для того, чтобы люди как можно реже двигались, прилагали усилия, и на выходе превращались в нечто рыхлое, анемичное и шарообразное. Я всего этого не признаю.
- Это видно, - Наташа взобралась на подножку.
- Движение - жизнь, как ни банально это звучит, - Алексей сел за руль и начал прогревать мотор. В окно Наташа увидела, как заторопились к своим машинам его секьюрити. - И вот вам наглядный пример... Мой красавец простоял на улице без движения три часа и теперь будет прогреваться довольно долго. Знаете, я рад, что в Воркуте и "сухим фонтанам", и электросамокатам не климат оказался. Зато спортивные залы, клубы и "качалки" по-прежнему в ходу. И люди у нас крепче, выносливее, не боятся движения. Ну, а мини-маркеты в каждом доме здесь не от лени, а в силу климатических условий - зимой, когда пуржит, в "Пятерочку" или "Магнит" за километр не разбежишься, лучше у дома по-быстрому закупиться, безопаснее будет. Вы бы знали, какая у нас бывает пурга!
- Наслышана. Говорят, иногда даже автобусы сдувает.
Машина наконец завелась.
- Люди живут в таких суровых условиях, - сказал Алексей, плавно выруливая со стоянки возле театра, - и тем не менее, они любят свой родной край и ни на что его не променяют. А если и уедут - душа у них все равно здесь останется и будет обратно тянуть. Никто тут не поведется на пустышку, раскрашенную игрушку, фиглярство... В кино и отечественных сериалах, - он презрительно хмыкнул и притормозил, чтобы пропустить неспешный вечерний автобус, - муссируется тема "девочка приехала из провинции с одним рюкзачком и покорила Москву"... Фигня вопрос! Покажи им яркое шоу со спецэффектами, шуми и греми погромче, отмочи нечто сногсшибательное, выставь себя супермодником и супертусовщиком - и готово, тебя признали, только не забывай и дальше греметь погромче и сверкать поярче, да скандальчики зрелищные устраивать. А Воркута умеет видеть подлинную суть вещей, ее не обманешь показным блеском и эффектной картинкой, если за этим ничего больше нет. Чтобы она тебя признала, надо быть НАСТОЯЩИМ. И если вам это удалось - можно гордиться: это реальное достижение.
Машина выехала на площадь, плавно миновала заснеженную громаду колледжа. Алексей включил магнитолу.
- Живем мы что-то без азарта,
однообразно, как в строю.
Не бойтесь бросить все на карту
и жизнь переменить свою! - раздался в салоне энергичный голос Людмилы Гурченко, и Наташа сразу вспомнила финальную сцену "Вокзала для двоих" - головокружительный бег по розовой рассветной тундре, хруст снега и срывающееся дыхание; заполошный доклад отрядного: "У меня побег!"; исступленное "Играй!!!..", бравурная мелодия над снежным безмолвием возле такого близкого и уже недостижимого забора - и добрая, открытая улыбка начальника ИТК: "Да нет, здесь он. Он вернулся!"...
- Вот, она тоже была настоящей, - сказал Алексей, - и ее до сих пор помнят, смотрят ее фильмы, слушают песни. Вижу по вашему лицу, что и вам эта песня по душе прошлась.
- Из дома выйдя в непогоду,
взбодрите дух, пришпорьте плоть.
Не бойтесь тасовать колоду,
пытайтесь жизнь перебороть! - звучал из магнитолы голос артистки.
- Да, - не стала спорить Наташа. - Прошлась.
- Не проиграв, не победить, - подпел заключительному куплету Алексей, заруливая во двор "Воркуты", снова взгромоздив передние колеса на тротуар перед главным входом, и побарабанил пальцами по рулевому колесу. - Наташа, позволите мне небольшую дерзость?.. Раз уж вас тут все и всюду приглашают, я бы тоже хотел вас пригласить в одно ну о-очень интересное место! - он весело блеснул своими ярко-голубыми глазами и обаятельно улыбнулся. - Не разочаруетесь, готов ручаться!
- Звучит интригующе, - Наташа отстегнула ремень безопасности, - только котов в мешке я не покупаю. Сначала скажите, куда именно вы меня зовете... и съедьте, пожалуйста, с тротуара, он для пешеходов, а не для вашей машины.
- Я хотел, чтобы вам было удобнее выйти... - Алексей все же подал назад, освободив тротуар. - В мой клуб. Респектабельное учреждение для людей высокого уровня. Жесткий отбор желающих получить членский билет; все кандидатуры лично просматриваю и визирую я. Но ваш билет уже утвержден. Ву-а-ля! - Алексей картинным жестом выхватил из бардачка и вручил Наташе хрусткую, пахнущую новенькой кожей алую с золотым тиснением книжечку. Увидев на ней золотую корону и буквы VIP, Наташа приподняла брови... А потом прочитала название заведения, куда ее приняли.
Клуб закрытого типа "Нерон".
*
- Чай, кофе, мороженое желаете? - улыбнулась с порога миловидная румяная девушка в форменном серо-красном костюме.
- Кофе, пожалуйста, - Белла украдкой пнула под столом Ефима, который с интересом воззрился на сотрудницу поездной бригады. - Эспрессо, двойной, без сливок и сахара.
- Барышня, мне то же самое, - промурлыкал Ефим, ловко убрав ноги из-под второго удара.
- Два двойных эспрессо? Отлично, сейчас принесу!
Поезд уже миновал Волховстрой и деловито барабанил колесами по рельсам на север. Коган с женой, едва успевшие забронировать последнее купе накануне, сидели в вагоне.
- А какой тут классный начальник поезда, - мстительно сощурила угольно-черные глаза Белла, когда девушка удалилась, - ты посмотри фото на визитке: о, Боже, какой мужчина! И ничего ты ему не сделаешь, Фимочка: за "хулиганку" на первом же полустанке высадят и штраф такой возьмут, что побежишь ты до Воркуты по шпалам без штанов, а я тем временем буду кайфовать в отдельном купе в одиночестве и флиртовать налево и направо! Так что даже не корчи злые рожи!
- И с кем ты тут будешь флиртовать? - отбил мяч Коган. - Поездная бригада укомплектована, как я успел заметить, в основном прекрасными дамами, северянки вообще красавицы! И не сверкай на меня так глазами... А то сама останешься на полустаночке в цветастом полушалочке, а я тут разгуляюсь по-холостяцки на приволье... Отдельное купе предоставляет колоссальную свободу для маневров!
- Обгоню на леваке поезд, - посулила Белла, - встречу тебя в Воркуте на перроне и так наподдаю - устанешь кувыркаться. Северянки ему, значит, нравятся!
- Питерские цыганки мне нравятся больше!
- Переобувание на ходу засчитано, студент!
- На то я и адвокат, чтобы быстро находить правильный ответ в любых ситуациях.
Им принесли кофе в стаканах с красивыми фигурными подстаканниками. Купе наполнилось ароматом свежемолотой арабики.
- По тундре, по железной дороге,
Где мчится поезд «Воркута – Ленинград».
Мы бежали с тобою От проклятой погони,
Чтобы нас не настигнул
Пистолета разряд! - тихонько пропел Ефим, стараясь сымитировать знаменитую хрипотцу Владимира Высоцкого. - Белка, мы по историческим местам едем - завтра после Котласа будет Синдор, где твой любимый автор, Сергей Довлатов, учился в школе надзирателей... А в лагере под Иосером, в котором поезд стоит одну минуту на обратном пути, он вдохновился на первую книгу.
- Знаю историю "Зоны", - кивнула Белла, - я ведь десять лет была как раз учителем литературы, если ты запамятовал, до того, как ты меня сбил с пути!
- Ого! - весело изумился Ефим. - Неужели у вас была такая либеральная школа, что в ней "Зону" на литературе изучали? Это же, по нынешним стандартам, 18+!
- Тогда еще этого не было... Да, проходили со старшеклассниками на внеклассном факультативе. Был у нас такой кружок любителей литературы. Я его вела...
- Ты читала и преподавала, а я в те края наездился по работе, - Ефим помешал свой кофе, поднес стакан к губам и отставил. - Горячо еще... - он открыл на телефоне вебкамеру. - Ты посмотри, какие проталины! Снег прямо на глазах сходит.
- Ого. Вчера они еще только намечались.
- Весна торопится занять свои позиции. Так что в обычном свитере ты там не замерзнешь, а в лапландском уже было бы жарковато... Муж у тебя умный!
- И скромный, - хихикнула Измайлова.
- Сколько там до Бабаева? - посмотрел на часы Ефим, когда они выпили кофе, и проводница унесла пустые стаканы.
- Хочется шоколадку? - поддела его Белла.
- Это ты там непременно рванешь в магазин и скупишь все, что бросится в глаза... А я хочу выкурить сигарету, размять ноги и звякнуть Наташке. Чует моя чуйка, опять она во что-то влезла... Чего ты хихикаешь?
- На таком расстоянии чуешь? - веселилась Белла. - Фима, ты зарываешь талант в землю, тебе надо в следственной бригаде работать... Или в парфюмерном доме, нюхачом!
- Хм, - невесело усмехнулся Коган.
- Ты думаешь, что это тот самый Нерон из Сыктывкара? - тоже посерьезнела Белла.
- А ты сама веришь в подобные совпадения?.. И там Нерон, и в Воркуте Нерон. И по времени совпадает... Я его выкурил из Сыктывкара пять лет назад - и вскоре после этого он развернулся в Воркуте.
- Угу... Тем более что там расстояние невелико.
Поезд тем временем продолжал свой путь к тундре за Полярным кругом. За окном пока еще мелькал привычный пейзаж, где весна уже давно вступила в свои права.
- А в Воркуте снег только начал таять, - заметил Ефим, увидев за окном буйно цветущие кусты, - прикинь, как сейчас с крыш все летит! Сосульки сбивают - это же прямо песня моя неспетая!
Белла улеглась на свою полку и усмехнулась:
- Да... Снег башка попадет! А вот ты, Фима, в прошлый раз облажался. Задумался, что ли, о смысле жизни и забрел за ограждение. Яркие, между прочим, ленты, издали заметные... И с крыши тебе, наверное, кричали, а ты уши заткнул гарнитурой... И оказался в та-аком сугробе! - она прыснула. - Выхожу я из "Фикса", а вместо мужа снеговик стоит!
- А ты, - злопамятно ответил Коган, - тогда от смеха поскользнулась и плюхнулась на "мэри поппинс" в сугроб, который сгребли с проезжей части, задрав ноги выше дома! Бедный водитель тиманского автобуса! Он чуть в столб не въехал!
- Да уж... Пара торчащих из сугроба ног и матерящийся на идиш снеговик - это экстраординарное зрелище для воркутинцев! - покачала головой Белла.
- Я даже спрашивать не стал, что ты проорала на цыганском языке, плюхнувшись в ту кучу снега, - парировал Коган, посмотрел на часы и тоже плюхнулся на свою полку, закинув руки за голову. - Не хотел разочаровываться; я ведь привык к мысли, что взял в жены учительницу литературы, тонкую интеллигентную даму, которая и словей-то таких не знает...
- Я уже давно адвокат по уголовным делам! - поправила Белла. - Так что не обессудь, уже знаю!
В купе они ехали вдвоем, оплатив все места. И Ефиму уже дважды пришлось отбивать посягательства на две оставшиеся полки: в Петербурге к ним пытался присоседиться развязный парень с характерным цветом лица, а в Волховстрое - шумная пожилая дама с морковной "гулькой" на макушке, гиперактивным трехлетним внуком и притороченным к чемодану горшком. Она из экономии взяла билеты в самый дешевый вагон, но ехать хотела с комфортом. И, пока Белла рассматривала в вагонном магазинчике десерты к обеду, Когану пришлось выдержать настоящий бой. "У вас где места? Там и едьте, надо было заранее брать купе, если хотите с "дитем" в комфорте ехать! А мы с женой оплатили тут все места, и имеем право ехать вдвоем!"
- Тем более, - сказал Ефим вернувшейся на шум жене, когда разгневанная бабуля, громко ругаясь, уволокла чемодан, внука и горшок в соседний вагон, - это самый токсичный вид соседей: страдающий от запрета на употребление горячительного любитель "отдыха за чекушкой чая" и не умолкающая ни на минуту бабуся, которая тут же установит посреди купе горшок и усадит на него "дите" с дороги. Эти две категории соседей превратят в кошмар любую поездку. Мишугене (С ума сойти! - пер. с идиш. - Примечание автора)! Я предпочел бы ехать в Воркуту на велосипеде, как та барышня из фильма, чем с кем-нибудь из вышеописанных категорий!
- А вместо собачки в багажник усадишь Бармалея? - пошутила Белла.
- Гот фархитн мир (Упаси Боже! - пер. с идиш. - Примечание автора)! Твой ходячий кошмар в образе кота еще в Питере меня задолбал похуже иного судьи! Сама с ним путешествуй, если у тебя нервы запасные имеются!
Поезд был заполнен до отказа. Накануне майских праздников в Воркуту ехало очень много людей...

*
- Взбодрился город, - сказал Ефим, когда они вышли на перрон в Бабаево и закурили, - дело к лучшему пошло... Одно время в Воркуте совсем плохи были дела, многие оттуда уезжали, население уменьшалось, а сейчас опять прирост наметился, дай Бог, устойчивый. А то все думали, что город обречен... Ан нет! Северяне - люди сильные, выносливые, трудностей не боятся, привычны к ним... Выправится город, помяни мое слово, и еще расцветет! Воркута, как настоящая северянка, да еще молодая и полная сил, всё преодолеет.
- Мне они тоже не показалась ослабевшей или упадочной, - не стала спорить с мужем Белла, - я поняла, что столичные блогеры, живописующие ужасы распада, перегнули палку.
- Блогеры эти, - фыркнул Ефим, - в армии таких хорошо называли, да при тебе я не повторю...
- Пустозвоны? - спросила Белла.
- Умница, нашла эвфемизм. Словно нарочно негативный образ создают: фоткают только аварийные или выселенные дома, а центр города, Пушкинскую библиотеку, парк городской, кинотеатр, театр не снимут, и давай причитать, что весь город "такой"...
- Фима, - спросила Белла, - а что это ты так за Воркуту душой болеешь? Магия Севера зацепила?
- Зацепила, - не стал спорить Коган, - мощная же она, если даже такого носорога, как я, пробрала. И тебя тоже зацепило, я видел. Вот только похоже, Нерон именно туда из Сыктывкара перебрался. Кстати, насчет настоящих и ненастоящих людей - это его философия. В принципе, теория правильная, где-то я даже согласен, только не считаю, что ненастоящим и жить незачем, да и не подгоняю никого искусственно под стандарты "ненастоящего", только потому, что мне его рожа не нравится...
- А он так делает?.. И каким он считал тебя? - Белла под разговор украдкой увлекала мужа к привокзальному магазину, откуда уже вытягивались другие пассажиры с покупками.
- Не опаздывайте на посадку! - кричали проводницы. - Пятнадцать минут!
- Успеем ли? - спросил Коган. - Белка, там у прилавка весь поезд собрался, очередина, небось... Судя по тому, что в итоге он спихнул клуб на управляющих и дриснул из Сыктывкара, оставив счет 1 : 1, меня он "ненастоящим" не счел. Отрадно это, когда тебя даже враги уважают!
- Отрадно, - согласилась Белла, - но только если вы столкнетесь в Воркуте, он может тебе припомнить прошлый поединок... Успеем, Фима, большинство уже отоварилось и расходится. Вон в зале уже посвободнее...
- Я ему тоже кое-что могу припомнить, - мрачно сказал Коган, - этот утырок мне тоже досадил, и я ничего не забыл!
- Да, Фима, ты страшен во гневе, если заденут твое мужское достоинство, - захихикала Белла, доставая кошелек.
В магазине они купили столовую воду, несколько шоколадок и пару сборников кроссвордов, и поспешили в поезд.
- Надо Наташке звякнуть, - сказала Белла уже в купе, - может, наконец-то ответит.
*
Она подняла глаза с "ксивы" на человека. Алексей терпеливо ждал конца паузы. Снова пошел снег, посеребрив его добротный черный пуховик с капюшоном и выбившуюся из-под капюшона светлую прядь. В свете фонарей Алексей блестели переливался, как новогодняя елка.
"Нерон, - подумала Наташа, - вот, значит, он какой!"
Прочитав подпись и фамилию владельца клуба в скобках, она полюбопытствовала:
- А откуда у вас фамилия Иноземцев?
- От тренера, - непринужденно ответил Алексей, - изначально я носил фамилию Федькин, но когда я начал выступать на соревнованиях и занимать призовые места, тренер из спортивной школы решил, что такая фамилия не годится для чемпиона, и подобрал вариант получше, - Алексей самодовольно расправил мощные плечи, - тогда уже никто не сомневался, что я стану чемпионом.
Наташа снова ощутила желание набить ему снега за воротник, чтобы стереть эту мину Нарцисса с лица блондинчика.
- И паспорт я уже получал на фамилию Иноземцев, - заключил Алексей, - она мне больше нравится... Кстати, я не знаю, действительно ли моя родительница носила фамилию Федькина, или просто наобум написала первую попавшуюся, для Дома малютки...
- Да, неплохо звучит - Алексей Иноземцев, - повторила Наташа подпись хозяина "Нерона" из членского билета. - В самый раз для кубка чемпиона. Вы же его получили?
- У меня в гостях вы увидите всю коллекцию... Для нее пришлось выделить зал, - снова напыжился и засиял Алексей.
- Вы меня еще не пригласили к себе в гости... и я не согласилась.
- Уже приглашаю. С открытой датой.
Наташа краем глаза увидела в освещенном зале отельной кофейни за столиком у окна знакомую фигуру в черном свитере. Он знакомым жестом обхватил ладонями кофейную чашку, согреваясь, и поглядывал на них из-под очков.
"Хватит мне по гостям ходить, - подумала она, вспомнив июльскую грозу, мансарду, гитару у стены и чай в пластмассовых походных кружках... - Нагостилась уже и помню, ЧТО из этого вышло!"
- Спасибо, Алексей, - сказала она, улыбнувшись, - я непременно в ближайшие дни посещу ваш клуб. Но принять приватное приглашение не могу. Думаю, вы меня поймете.
- А другие сами напрашиваются, - брови Иноземцева слегка сдвинулись. И Наташа еле удержалась от желания набрать из-под колес джипа немного раскисшего, смешанного с грязью снега и плюхнуть ему на голову. Или садануть берцем по его пижонскому "Кнайту", такому же сияющему и самодовольному, как и хозяин.
- Вот других домой и приглашайте, - ответила она, - выбирайте любую из тех, кто напрашивается. Алексей, спасибо вам за цветы и за то, что подвезли. Но время уже позднее, и я бы хотела вернуться в номер.
Алексей взял ее за руку, отогнул перчатку и поцеловал запястье, заставив Наташу запнуться.
- Это я вас должен благодарить за сегодняшний вечер, - сказал он, - ваша пьеса сделала его замечательным и снова вселила веру в лучшие человеческие качества, в которых я успел разочароваться... Когда прислать за вами транспорт в клуб? Требуется предварительно согласовать время визита, доступ в клуб открыт только для его членов или моих гостей, и требуется предварительная запись...
- Ну, давайте завтра, - пожала плечами Наташа. - Какое время? Вечер, я полагаю?
- "Нерон" открывается в 20.00.
- Как многие заведения на Думской, - поддела его Наташа и тут же снова подумала, что ищет приключений на свою задницу... Хотя, этот лощеный парень раздражает ее своим фанфаронством. Но подкалывать человека после того, как он подарил ей такую розовую корзину и так отозвался о ее пьесе, не очень хорошо.
- Весело у вас на Думской... Было, пока большинство ее учреждений не позакрывали по разным статьям УК, - блеснул ослепительной улыбкой Алексей, и Наташа вспомнила, что в больших городах теперь в тренде естественный цвет зубов; Иноземцев немного отстал от моды. - И вы там бываете? Подобно Тулуз-Лотреку, Гогену и некоторым другим авторам, черпаете вдохновение и получаете адреналин?
- Куприн свою "Яму" тоже не по впечатлениям от воскресной школы написал...
- Резонно, - Алексей уже хотел сесть в машину, но тут Наташа окликнула его:
- А как вы узнали, кто я такая? В театральном буфете вы разговаривали со мной, еще не зная, что перед вами автор "Развязки".
Алексей остановился, держа руку на дверце у водительского сиденья. И молчал.
- А в гостиничную кофейню в то же утро вы зашли случайно? продолжала Наташа. - Ну, скажем, очень захотелось попить горяченького, и вы забежали в первое попавшееся приличное заведение?
- А может, я просто люблю булочки, которые пекут в кофейне "Воркуты", - беспечно улыбнулся Иноземцев, - вкусные, кстати, вы согласны?
- Согласна, - ответила Наташа, - я иногда тоже захожу в разнообразные кофейни и езжу с подругой на Удельный рынок в поисках любопытных типажей... Кстати, моя подруга - успешный адвокат, но любит разнообразие во всем. В ее гардеробе костюм от Лагерфельда может мирно висеть рядом с джинсами из "Планеты" или "Точки".
- Подруга-адвокат? А они умеют дружить?
- Еще как могут. Вам понравилась "Развязка"? Это все правда, - отрезала Наташа. - Ну, допускаю, что в "Воркуту" вы именно за любимой булочкой зашли. А в театральном буфете уже точно знали, кто я такая. Это секрет Полишинеля. Воркута - город небольшой, все приезжие на виду, и совсем несложно узнать имя одной из постоялиц центральной гостиницы...
- Несложно, - не стал отрицать Иноземцев.
- И зачем вам это было нужно: сначала сделать вид, будто не знаете, кто перед вами, и раздолбать женскую литературу, а потом так эффектно выйти на сцену с несколькими оборванными клумбами? Во что вы играете, Алексей?
- А от скуки, - пожал плечами Алексей, - чем по-простому подкатиться к вам с цветами и приглашением в клуб, попытаться произвести впечатление.
- Если вам скучно, - фыркнула Наташа, - можете пойти поработать в горноспасательную службу, благо, данные у вас хорошие. Или машины по зимнику погонять. Хорошо поможет разогнать "сплин". Думаю, этим людям, - она кивнула на стелу, рассказывающую о присвоении Воркуте ордена Трудовой Доблести, - скучать было некогда!
- Я человек азартный, - отозвался Алексей, - как тот парус в песне... Который белеет среди больших кораблей. И люблю выигрывать. На что спорим, что и приглашение ко мне в гости вы тоже в итоге примете?
Бах!
Алексей успел увернуться от с силой брошенного снежка, и удар приняло на себя стекло в задней дверце джипа.
- Блин, - ахнула Наташа, увидев, к чему привела ее горячность, - извините! Я обязательно компенсирую вам ущерб.
- Это не вы должны компенсировать, - рассмеялся Алексей, - а те, хм, чудилы, которые на сборке некондиционное стекло в мою машину воткнули! Все надо самому контролировать... А у вас меткая рука. Если бы не моя реакция, у меня бы сейчас искры из глаз летели такие, что горожане выбежали бы посмотреть на фейерверк!
- А почему ваш клуб называется "Нерон"?
- Если вы знаете римскую историю, то помните, что этому императору тоже не повезло с матерью... И выкиньте из головы мысли о компенсации. В таком джипе стекло не должно разбиваться от снежка. И я разберусь с теми, кто поставил МНЕ в машину такую дрянь, - Алексей легко вскочил в "Кнайт" и завел мотор.
- Мне все-таки неловко, - Наташа посмотрела, как через пробоину в салон залетает снег, достала карту из кошелька. - Может, вы все же позволите...
- Это вина сотрудников салона, продавших мне машину с некачественными окнами. Не ваша. Ну а если вы все же хотите компенсировать... Позвольте мне завтра пригласить вас на танец - и мы будем в расчете"
Он развернул машину - только хрустнула свежая наледь на размякшем за день снеге - и умчался. Из разбитого окна вопила магнитола:
- ... В шикарном отеле ночной ресторан,
Вино сигареты и пьяный дурман.
Казалось, не встречу тебя никогда,
Лишь пару минут подарила судьба...
- Всю Воркуту перебудит, придурок, - Наташа достала сигареты и закурила. - Тебе бы вагонетки потаскать, лось здоровый, не захочешь потом по ночам выдрючиваться!
Она усмехнулась. Некогда популярная группа "Нэнси" сейчас редко звучит в эфире... И как знать, не подверглись бы их песни сейчас цензурной правке в рамках борьбы за здоровый образ жизни!..

- Может, в новой интерпретации герои в ночном ресторане шикарного отеля пили бы смузи и грызли диетическую морковку, - фыркнула Наташа, вспомнив, как недавно Фима в гостях у Карины Ильиничны прокрутил им новую аранжировку знаменитой советской песни "Давай закурим, товарищ, по одной". Все упоминания о табачных изделиях были безжалостно выброшены, и томная барышня в декольтированном платье горячо благодарила "товарища, который помог ей все цели поразить". Этим "шедевром" собирались порадовать ветеранов на грядущий День Победы.
Ефим долго смеялся и чертыхался на идиш. Белла давилась нервным смехом и в конце концов убежала на кухню, бормотнув "Кажется, в вайбер СМСка от эксперта пришла, пойду, звякну!". Наташа скривилась: "Интересно, а закон об авторских правах уже не действует? Какое они имели право так перекраивать известную песню?! Могли бы что-то свое придумать на тему тотального зожа, а не напихивать отсебятину в творчество военных лет!". "Своего придумать не могут, - Коган сдобрил свою реплику парой крепких выражений на идиш, чтобы не смущать слух женщин, - так хоть чужое переиначить! Люди сделают звук погромче, услышав знакомую мелодию... и исплюются!". "Ох, Наташка, наивная ты, - сказала вернувшаяся с кухни Белла, вытирая выступившие от смеха слезы, - если еще в прежние времена космонавты, пардон, присаживались перед стартом потому, что "курить - это фу-фу-бяка", то чему ты удивляешься сейчас?". "Интересно, - заметил Уланов, - остались ли наследники у авторов песни и у Клавдии Шульженко? Если этот новодел запустили без их согласия, они могут и иск предъявить о нарушении авторских прав по статье 146, пункт 1 и 3, параграф "б"... А если с согласия - то почему наследники его дали? Если песня уже написана и столько лет звучала, зачем сейчас понадобилось так ее переиначивать?" "Такая была песня хорошая, - припечатала Карина Ильинична, - а сделали из нее черт-те что! И как ее Шульженко хорошо пела, душевно, до слез, не то, что эта дамочка! Уж хотя бы песни, под которые мы воевали и побеждали, могли бы не трогать!".
Бабушка Уланова, одна из немногих, доживших до 78-й годовщины Победы ветеранов блокады Ленинграда, к военной истории и искусству военных лет относилась с почтением и любое посягательство на них считала грехом: "Умные больно, все бы им на свой лад толковать! А мы тогда жили и помним, какие это времена были..."
"Уж лучше бы просто сняли песню с эфира, чем так текст перекручивать!" - Наташа погасила окурок в урне-пепельнице и вошла в гостиницу.
*
Он все еще сидел в кофейне, неторопливо потягивая свой американо.
- Добрый вечер, - улыбнулась Наташе молоденькая бариста из-за стойки. - Что желаете?
- Здравствуйте, - ответила ей Навицкая. - Эспрессо, пожалуйста, и круассан с миндалем.
- Над спящим городом взошла луна,
Гранитным берегом что-то шепчет волна.
Далеко еще рассвет, и горит в моих окнах свет.
Ты пришла, а ведь я ждал тебя столько лет... - тихо звучала из музыкального центра песня.
- Ну, здравствуй, ночная гостья, - он поднялся навстречу Наташе, как всегда, когда приветствовал даму.
- Здравствуй, мой непридуманный, был ты правдою, или сном, - ответила она, - у нас, кажется, вечер поэзии? Будем разговаривать цитатами из любимых стихов и песен?
Он молчал, тихо и счастливо улыбаясь и глядя на нее теплым взглядом из-под очков. Ему хватало одного только присутствия любимой женщины, чтобы чувствовать себя счастливым, - полная противоположность натиску Иноземцева, жаждущего заполучить все и сразу и безраздельно обладать.
- Ты тут по работе? - спросила Наташа. - Или так приехал, город посмотреть?
Ей принесли кофе и круассан.
Он молчал, складывая оригами из салфетки.
- Понятно, - сказала Навицкая. - Опять запретная тема.
Он вздохнул и кивнул.
- Итак, история продолжается... И долго они еще будут кота за сокровенные места тянуть? - в сердцах сказала она. - Если бы очень хотели - в короткий срок все бы разрулили!
- Не все так просто, - он успокаивающе накрыл ее руку своей, - расскажи лучше о себе. Как ты? У тебя тут какое-то дело?
- А ты как думал? - усмехнулась она. - Я же обладаю талантом притягивать к себе приключения... Зашла на вебкамеру, чтобы посмотреть тундровый закат, и стала свидетелем преступления! Вечно мне так "везет".
- Наташа, я видел в окно твою встречу с этим человеком. Будь с ним осторожна. Не надо его дразнить. И лучше не ходи одна в его клуб... Он ведь тебя уже пригласил?
- Вадик, - Наташа отложила надкушенный круассан и наклонилась к визави через стол, - прости за мой плохой французский, но по-моему, этот Иноземцев - вовсе не ужас, летящий на крыльях ночи, а обычный смазливый самовлюбленный болван. Я таких в армии видала да через себя кидала. Я ничего не перепутала? Ты ведь по-прежнему Вадим?
- Не перепутала. Надеюсь, что ты права. Я был бы рад узнать, что я просто делаю из мухи слона. Но мне кажется, что он скорее притворяется нарциссом-эгоистом, чем таковым является.
Время подходило к закрытию кофейни. В зале оставались только они двое. Девушка за стойкой спокойно ждала, пока последние посетители допьют свой кофе. Но не вмешивалась в их разговор, не покрикивала и не выказывала нервозности - сказывалась выдержка северян.
*
- В этом мире я гость непрошеный,
Отовсюду здесь веет холодом.
Не потерянный, но заброшенный,
Я один на один с городом...
Голос певца из звуковых колонок перекрывал свист ветра в разбитом окне; по салону джипа вилась уже целая туча мелких, колючих снежинок, оседая на сиденьях, рамах и куртке Алексея, сидящего за рулем. В зеркале заднего вида светились фары машин сопровождения, идущих строго на дистанции за автомобилем босса.
- ... Всюду принципы невмешательства
Вместо золота плавят олово
Но есть приятное обстоятельство
Я люблю тебя - это здорово
Это здорово, это здорово...
Алексей тихонько подпевал солисту. Потом усмехнулся. Тряхнул головой, стряхивая снежинки. "Ишь ты, ежик противотанковый! Давно мне уже не попадался такой достойный противник. Другие сразу же лапки к небу задирают, неинтересно. Можно и форму потерять, разлениться. А с ней не заскучаешь. Тем более, что она - вроде меня, любит свои правила в игре устанавливать. Посмотрим, кто кого!"
*
Инга Анисимова медленно восстанавливалась после ранения и ругала себя на чем свет стоит.
Нашла, кому доверять: у него с Мишкой какие-то свои трения были; он ее и навел на мысль радикально решить проблему с м...лой - муженьком, а потом "слил" ее - когда на кону ТАКИЕ ставки, можно наплевать, наверное, и на родственные узы, тем более что и увиделись-то они уже взрослыми и она только в 28 лет узнала, что у нее есть брат - когда он перебрался из Сыктывкара в Воркуту и Мишка ему дом строил...
Их биологическая мамаша была шалавой и кукушкой. Пока ее муж-офицер мотался по миссиям и "горячим точкам", она весело проводила время, а потом не пожелала саночки возить, то есть терять все свои жизненные блага из-за нежеланных детей... Видно, имела возможность дать кому надо на лапу, чтобы по-тихому сбагрить сначала брата, а потом и ее на гособеспечение... По крайней мере, так однажды сказала Инге нянечка из Дома малютки, встретив однажды в городском парке бывшую подопечную, уже молодую мамочку с коляской. Посмотрев, как Инга достает из коляски и укачивает на руках маленького Севочку, пожилая женщина, пьющая и крикливая, но добросердечная, даже прослезилась: "Отрадно на тебя посмотреть, не в мамашку свою ты уродилась. Вон как свое дитё любишь. Внешне-то вы с ней на одно лицо, а только она - с...а драная, а ты - человек!". На все вопросы Инги "Откуда вы знали мою мать? Кто она?", нянечка не стала отвечать: "Чего уж там прошлое ворошить... Бог ей судья, а нам ее судить не с чего, ей сама жизнь по заслугам воздаст!".
Инге повезло - когда ей было десять месяцев, ее удочерила бездетная пара, стоявшая в очереди на усыновление. Старшему брату повезло меньше - он так и вырос в казенном учреждении. Зато ему позже фарт попер - сейчас он на коне и, наверное, камин разжигает тысячными купюрами. А она? В конечном итоге все шансы и перспективы прошли мимо нее. Инга оказалась "как все" - "мужней женой" идеалиста, который мог бы иметь непыльную работенку в Москве, если бы хорошо смекал и мышей ловил, а не следовал дурацкому "где родился, там и пригодился". Жизни не мыслил без родимой тундры, наотрез отказывался переезжать, хотя во всем другом уступал жене. Но тут был тверд, как кремень: "Воркуту ни на что другое не променяю! Как можно ее не любить?", и сына заразил своим идеализмом. Уже и Сева начал за отцом повторять, что лучшего места на всей Земле нет.
А теперь она оказалась в поднадзорной палате, с дыркой в животе, без всякой надежды перебраться в вожделенный Сочи из постылой тундры, да еще и на волосок от уголовного дела за предумышленное убийство. А братец, хитрая сволочь, как всегда в стороне остался, беленький и пушистенький. Все вышло, как ему выгодно. И чего только она до сих пор о нем молчит? Похоже, он ее "кинул" давно.
Инга тоскливо повернула голову к окну. Серое небо, порхающие снежинки - и это на пороге Первомая. В Сочи, наверное, уже загорают. А она так и будет до конца дней снег в мае созерцать. Может, еще и в клеточку. Лет на десять-пятнадцать...
Санитарка, отдуваясь, втащила два огромных раздутых пакета - продукты и вещи, необходимые в больнице. И прежде чем Инга успела спросить, от кого это и как передача миновала полицейский пост, как следом двое амбалов вкатили новенький холодильник, на котором громоздились коробки с микроволновкой, чайником и электрической соковыжималкой, сноровисто установили и подключили технику, санитарка завозилась, разбирая пакеты, и ввалился он. Братишка. Половину палаты занял своими литыми мускулами. Загорелый даже в мае. На волосах тают снежинки. От брата пахло как всегда - дорогим парфюмом, а еще - тундровым маем, морозным ветром, свежестью, свободой - той самой, которую скоро отнимут у нее.
- Сволочь ты, - вырвалось у Инги, - меня под 105-ю подставил, а теперь, добренький, жрачку притаранил!
Брат не ответил. Пока санитарка возилась с пакетами, он стоял у окна, положив крупные ладони на батарею, и смотрел на последний майский снег.
- Тает уже, - заметил он, - вот и пришла весна, заждались мы ее!
- Как тебя пропустили? - спросила Инга.
- Когда я хочу куда-то пройти, я прохожу.
Помолчали. Санитарка закончила раскладывать передачу и завозилась, что-то переставляя на полках холодильника и с любопытством поглядывая на них. Брат сунул ей двухтысячную купюру и поблагодарил, и любопытная особа наконец-то вышла. Явно нехотя.
- Чего столько припер-то? - нелюбезно поинтересовалась Инга. - Зря пуп надрывал. Мне из этого почти всё сейчас запрещено. Благодаря, кстати, тебе!
Пластиковый больничный стул придушенно пискнул под 120 килограммами накачанных мускулов и заскрипел, когда брат подвигался к кровати.
- Так, подожди, - отрывисто сказал он, - давай поговорим, как нормальные люди, без этого мхата.
- А ты нормальный? - спросила Инга. - Сам сколько меня подзуживал? Я без понятия, что ты с моим придурком не поделил, я только хотела отвязаться от него и убраться с ребенком отсюда подальше, а то он мог при разводе упереться и сына мне не отдавать, а я хотела, чтобы Сева хоть что-то кроме тундры увидел... А ты вот как меня отблагодарил.
- Так, подожди, - перебил он. - Сама подумай, благо, времени у тебя сейчас для размышлений достаточно. Кому еще твой Мишка мог на мозоль наступить? И не было ли у твоего ненаглядного Максика с кем-то конфликтов? У него тоже шило в заду было немаленькое, сама помнишь... Может, тебя вообще случайно зацепили потому, что убить хотели его, а ты так, подвернулась некстати. Потому что мне резона не было вас "гасить". Чужое дело мне шьешь, сеструха, в натуре, - прогнусавил он, подражая бывалому урке, и ухмыльнулся.
- А кому нужно было тут убивать Максима? - при воспоминании о любовнике у Инги на глаза навернулись слезы.
- Вот и подумай, - жестко повторил брат, - ты с ним валандалась, а не я. И должна была знать о его делах... Или у тебя постель - не повод для знакомства?
- Пошел ты... Сам тоже не святой.
- Ты о Бахметьеве плачешь, или о несостоявшемся переезде в солнечный Сочи? - поинтересовался брат.
Она опасливо покосилась на дверь, у которой посменно дежурили полицейские.
- Не волнуйся, - он заметил ее взгляд, - если я хочу с кем-то поговорить конфиденциально, уши греть никто не будет. У дверей сейчас только мои бойцы, а при них мы можем обсуждать любые темы.
- А ты бы, - буркнула Инга, - сам бы мозгами пошевелил, кто это шурует у тебя под носом, если это не твои держиморды ко мне вломились со стрельбой. Или тебе некогда? Я смотрю, ты времени не теряешь, по телеку видела, как ты в театре перед этой питерской фифой зажигал. Нянечки от восторга млели, когда ты корзиной жонглировал. Что, со спектакля вместе поехали? На чашку чая в ее номер заходил? Или к себе пригласил?
- А это, сестренка, тебя уже не касается, - брат шутливо нажал ей пальцем на кончик носа, - и кстати, эта, как ты говоришь, фифа спасла тебе жизнь. Если бы она вовремя не зашла, не вызвала "Скорую" и не оказала тебе доврачебную помощь, ты бы сейчас со мной не разговаривала. Только скажи: чем, если не секрет, ты думала, когда сначала полезла пугать ее на Тимане, а потом выбросила куртец возле своего дома?!
- Какой куртец?! - но Инга уже знала ответ. Да, на Тимане с этой любопытной бабой она сваляла большого дурака. Мало того, что чуть не спалилась - еще и пришлось удирать от чьей-то чокнутой собаки. Тварь кусачая еще и ухитрилась ее все-таки ухватить за задницу. Если бы у нее в кармане не оказалось электрошокера, порванной курткой дело не ограничилось бы. Чертов слонопотам...
- Я не идиотка, что бы ты ни думал на этот счет! - огрызнулась она. - Только идиоты выбрасывают улики возле дома! Куртку я выбросила в ущелье, не поленилась хорошенько прошвырнуться на снегоходе, наложила камней в карманы и сбросила. Хрен бы кто по зиме ее нашел, а когда снег стает, с нее уже все следы смоются, ни одна экспертиза ничего не установит.
- Кто-то все-таки нашел, - нахмурился брат. - Не поленился вытащить, принести обратно на Пищевиков и сунуть в контейнер возле твоего дома. Может это даже сделали те, кто устроил вам такой жесткий салют. Я по своим источникам слышал, что куртка лежала поверх остального мусора, и ее даже еще снегом засыпать не успело - значит, ее обнаружили вскоре после того, как ее подкинули... Да. Теперь верю, что это не ты.
- Спасибо и на этом.
- Значит, это не на меня яму копали. И не на тебя. А на твоего дорогого Максика. А тебе хотели пристегнуть 105-ю, пункт первый, и лет на 15 отправить на курорт класса "тюрьма". Ну и дрянь же был человечишко этот Бахметьев, - поморщился брат, - толку от него не было никакого, только и умел, что греметь, как пустая бочка по лестнице, и проблемы создавать, и себе, и окружающим. А теперь получается, что он во что-то вляпался, сам под пулю подставился, и чуть тебя за собой не уволок. Ты постарайся подумать, кому он тут мог дорогу перейти, а я со своей стороны прозондирую почву.
- И все это забери, - она указала на холодильник, - мне пока только сухари и супчики жидкие есть разрешают, а все эти деликатесы пока запрещено даже нюхать... Додумался тоже, человеку с простреленным животом притащить конфеты, икру, ананасы и качкавал притащить! Сам дотумкал, или посоветовал кто-то? Ты бы еще бутылку "Хеннеси" и "гаваны" притараканил!  Самое оно для больницы.
- Персонал угости, - отмахнулся брат, - топтунов у двери покорми, а то ребята в поте лица патрулируют, тебя охраняют, маются в коридоре всю смену, пусть хоть в кои-то веки вкусного поедят.
- Ждут, когда меня выпишут, чтобы в камеру отправить, - фыркнула Инга, - а я их икрой и сыром корми? С каких это пор ты таким толстовцем заделался?
- Не бойся, не брошу в беде, - брат потер ладонь о ладонь. - Конечно, на суде помогу и до суда подписку или домарест выбью. Я человек общительный, дружелюбный, у меня везде добрые знакомые есть. Не дрейфь, сестренка. Выручу. Или мы не родня?
- А что с Севой? - спросила Инга.
Брат безразлично пожал плечами:
- А что ему станется? На Воргашоре, у деда с бабкой. И хорошо, что он там. И присмотрен, и в стороне от событий.
- Воргашор не на Луне находится, а совсем рядом, - приподнялась Инга. - Севу могут попытаться похитить. И что мои смогут сделать с теми бычарами, да еще если они опять с оружием припрутся?!
- Понял. Дом возьмем под наблюдение. Хотя кому он нужен, твой пацан, похищать его! Вы, мамаши, простых вещей не понимаете: всем, кроме вас, пофиг на ваших детей, а вы думаете, будто весь мир только и думает, как бы ваших дитачек обидеть, иногда совсем не по делу на людей бросаетесь... Я, как говорится на сленге, "ржунимагу", читая в интернете спичи вроде "на моего ребенка не так посмотрели в автобусе, меня накрыло, я порвала злую бабку и горжусь этим". Тоже мне, подвиг. Этих бы вояк, да ко мне на "нулик"!
- Это так плохо, что я люблю сына? - нахмурилась Инга. - Тебе поведение нашей биологической мамаши больше по душе?
- Ты только не заводи опять песню "Все это я сделала только ради блага ребенка", - брат снова прошелся по палате, - иная хитрованка все свои грешки так оправдывает - "это ради детей". Подсидела коллегу на работе, чтобы получить выгодное назначение; сперла дорогие продукты или игрушку; завела богатого "папика"; сгнобила учительницу или соседей; докопалась до кого-то в песочнице и выколотила из его родителей компенсацию за сломанный паровозик, такую, что на нее настоящий паровоз купить можно... Да для своего же удовольствия вы это и делаете, для самоутверждения - "вот я какая, все бойтесь!". Давай уж по чесноку, сеструха, тут все свои! Ты бесилась с тех пор, как Мишка отказался от перевода в Москву, и не чаяла, как от него отделаться и убраться туда, где солнце теплее, фрукты слаще и пальмы всюду растут, и загорать там с бокалом пинаколады...
- Все же сволочь ты, Нерон.
- А я этого и не отрицаю. Сам знаю.  

*
На Воргашор можно было доехать автобусом, идущим от остановки в начале улицы Ленина, возле неработающего торгового дома и секонд-хенда "НаВес", и Наташа с удовольствием прошлась от гостиницы пешком.
Автобус привез ее в рабочий поселок городского типа, где жили родители Инги Анисимовой, Трофим и Ирина Грошевы. У них сейчас находился под присмотром 10-летний внук Сева.
"Далековато вам придется ехать, - сказала Наташе бойкая продавщица "НаВеса", взвешивая выбранные перчатки и шарф. - Воргашор - это у сорок пятого конечка!"
Наташа уже знала, что в Воркуте и в Петербурге понятие "далековато" сильно разнится. В Питере так называют расстояние, которое приходится преодолевать более часа. Здесь это - 10-20 километров. В Питере же это - три-четыре станции метро, и называются они "тут, поблизости". А здесь Наташа уже прошагала пешком почти весь маршрут городского 32-го автобуса - от стелы "67 параллель" до Тимана. И это заняло у нее меньше полутора часов. "Да здесь заблудиться невозможно, даже приехав впервые, - подумала она, рассматривая в первый день карту города на телефоне, - все так компактно расположено, что куда ни пойдешь, непременно выйдешь к нужной точке!" Теперь Наташа ходила по Воркуте пешком, радуясь возможности размяться и сбросить пару килограммов... Кухня здесь была сытной, вкусной, повара не жалели продуктов, и, если до каждой точки еще и подъезжать, можно легко набрать избыточный вес.
Кстати, именно на Тимане находилась городская больница, где скончался Михаил Анисимов и где сейчас лежала после ранения его вдова. Наташа справлялась у Игнатьева о самочувствии Инги. По словам капитана, Анисимова поправляется, а возле ее палаты установлен полицейский пост. Из реанимации молодую женщину перевели в отдельную коммерческую палату, и Наташа удивилась: кто это так расщедрился для Анисимовой?
Почему-то Наташе было немного жаль Ингу. Да, очень похоже на то, что эта женщина убила мужа, желая получить страховку и уехать с сыном к Бахметьеву в Сочи. И это был продуманный шаг - судя по тому, как грамотно Инга замела следы, заранее подала заявление об угоне машины, а потом выбралась из оврага и скрылась до приезда полиции. Но этим она перечеркнула все свое будущее. Неужели ради трех миллионов рублей, на которые Михаил застраховал свою жизнь, заботясь о жене и сыне, можно поднять руку на человека, с которым прожила одиннадцать лет, отца своего ребенка? Неужели все это оказалось пустым звуком, когда появился красавец-южанин и поманил ее рассказами о прелестях своего субтропического города? А сейчас Инга лежит раненая в больничной палате и даже не видит, как приходит долгожданная весна, как город пробуждается после долгой зимы, стряхивает с себя белое одеяло и переливается всеми цветами радуги на солнце капель.
Сидя у окна в теплом салоне автобуса, Наташа отмечала все больше примет весны. С проезжей части снег уже сошел полностью, обнажив влажный черный асфальт. Сугробы на обочинах просели, потемнели, стали ноздреватыми. За обочинами снег пока еще держится, но уже там и сям появились проталины. "А Младшенький вчера сказал, что на Марсовом поле уже скоро расцветет сирень..."
*
Когда-то Воргашор, несомненно, знал лучшие времена. Но и сейчас он пока еще не собирался сдаваться и покорно идти ко дну. Часть окон в домах выглядела заброшенной, нежилой, и асфальт кое-где надо было бы заменить, но автобусы ходили исправно, а возле стелы "Уголь" собралась небольшая группа людей, которые слушали девушку-экскурсовода, рассказывающую им историю поселка. Проходя мимо, Наташа и сама немного послушала. Несмотря на свою молодость, поселок уже имел весьма богатую биографию...
Краеведческий музей Воргашора тоже выглядел вполне ухоженным и добротным. Рядом с ним, на пересечении улиц Катаева и Ленинского Комсомола, жили Грошевы.
Напротив их дома стоял еще один, судя по виду - почти необитаемый. Наверное, когда-то в нем рады были получить квартиру; Наташа хорошо знала этот архитектурный стиль советских лет. Но сейчас он угрюмо смотрел на своего соседа темными пыльными окнами. Часть окон была закрыта листами фанеры или заколочена досками.
И вдруг в одном из черных окон что-то блеснуло. Как будто оптика, лампочка гаджета... Или оптический прицел. Или это был просто солнечный зайчик от проезжавшей мимо машины?
*
- Ядрен-батон, и что делать битый час в этом Котласе? - бурчал Ефим Коган, пока Белла вихрем носилась по залам вокзального комплекса, желая обойти там все торговые точки и накупить побольше. Может, еще и в город выскочит, если время позволит. И не надоедает ей! А он прогулялся по перрону, покурил, выпил на вокзале кофе, купил журнал и бутылку воды, и достаточно; уже бы и дальше ехать. А еще полчаса ждать посадки, и Белла неутомимо сметает с прилавков книги, сувениры и все, что предлагают продавцы.
- Белка! - гаркнул он. - Для Микуни место оставь, там тоже есть сувенирка! Поезд же на пузо сядет от твоих покупок!
- Не сядет, он выносливый, - Белла потрясла перед ним фуфайкой. - Вот, Игорю подарим!
- Ага... В суды будет надевать, - усмехнулся Коган.
- А тебе - вот это!
- И на фиг мне эта мартышка? - изумился Ефим при виде фигурки, которую ему протягивала жена.
- Сам ты Кинг-Конг, - обиделась Белла, - не видишь, что ли, что это медведь? Ворхуш.
- Варк, - поправил Ефим, - ворхуш - это на языке манси, а у коми медведей называют варками... Потому и Воркута. Ладно. Ничего, в принципе, Топтыгин. Я его в офисе на стол поставлю.
- А это - Наташке! - Белла цапнула пепельницу с видами Котласа.
- Зачем? В номере же курить нельзя, она, небось, на улицу бегает.
- В Питер-то она вернется! Фима, ну чего ты такой кисляй? А ну оживись, а то куплю тебе "мерзавчик" местной настойки и заставлю залпом выпить, чтобы улыбнулся!
- От местных настоек я начну улыбаться так, что проводница психушку вызовет, - ухмыльнулся Ефим, - или буду за всеми дамами в поезде волочиться, и тогда скиснешь уже ты. Да чует моя чуйка, опять Наташка приключений ищет на свои вторые девяносто, если еще не нашла, а мы тут телепаемся, на каждом полустанке стоим...
- И самолеты опять не летают по погоде, - Белла расплатилась и забрала у продавщицы пухлый пакет. - И что прикажешь, Фима, впереди поезда бежать? - она начала бросать монеты в кофейный автомат. - Толку-то психовать? Да и Наташка - не лохушка, за себя постоять умеет.
За их спиной кто-то со вкусом чихнул, а потом начал долго, основательно сморкаться.
- А ну пошел отсюда со своими микробами! - рявкнул Ефим так, что чихнувшего, субтильного пожилого мужчину, как ураганом отбросило через пол-зала.
- Дома чихай! Нос оторву, ушлепок! - прогремел ему вслед Коган.
- Фима, у нас же все прививки сделаны, пусть хоть обчихается, - успокаивала мужа Белла. - Зачем ты так напугал беднягу? Ну, вот, я из-за тебя десюн под автомат уронила!
- Нервы ни к лешему, - пробурчал Ефим, - ничего, переживет. В другой раз в платок будет чихать. А то я терпеть не могу, когда кому-то на меня начхать!
Поодаль остановился вокзальный полицейский, настороженно глядя на них.
- Все в порядке, - улыбнулась ему Белла, - просто я замучила мужа своим шопингом, и у него немного не выдержали нервы.
Они взяли себе по стаканчику эспрессо и вышли на перрон, где пассажиры с энтузиазмом покупали "Филевское" мороженое и фотографировались в декоративной карете.
- Нервничаю, - признался Ефим, - понимаю, что впереди поезда мы не побежим, и состав идет по расписанию... Но как подумаю, что она там одна, с этим Нероном, душа не на месте. Он ведь в Сыктывкаре зажигал - чуть своего прототипа не переплюнул. А если этот сученок кого-то из вас, девчонки, обидит, то потом долго будет свою башку по всей тундре искать!
- Кто нас обидит, тот сам обидится, - успокоила его Белла. - Мы - девчонки боевые, популярные такие, как в песне!
- А он - сукин сын высшей пробы.
*
Глава семьи, Трофим Иванович Грошев, мастер с Воргашорской шахты, был на работе, и Наташу приняла его жена, Ирина Матвеевна. Десятилетний Сева, рослый светловолосый мальчик, обедал на кухне. Он не забегал в большую комнату, не вмешивался в разговор бабушки с гостьей, и вообще никак не привлекал к себе внимание. Если ему и было любопытно, что за женщина приехала к бабушке из города, то он никак этого не выказывал. Вообще, Наташа успела отметить, что северные дети намного спокойнее своих ровесников с юга или из средней полосы. Ей приходилось слышать рассказы других матерей о детских истериках, принимающих уже массовый характер. И видеть, как дети по любому поводу закатываются истошным криком, надрывно рыдают, катаются по земле и могут ударить или запустить игрушкой. На автограф-сессии в одном из "Буквоедов" Питера она увидела целый стенд книг по детской психологии, и отдельную полку занимали советы, как бороться с детскими истериками. А в Воркуте оНаташа за все дни не видела ни одного ребенка, заходящегося в крике или рыданиях, сучащего ногами или катающегося по земле.
"Ах, - сетовали матери в других областях, - мой может из-за сломанного банана истерику закатить! - А моя так рыдала, когда сосед на кузнечика наступил, я ее еле успокоила! А моим в самолете сделали замечание - они играли в телефоне и ножками спинку переднего сиденья пинали, и все, у двойнях истерика, всему самолету мало не показалось. А все из-за того, что одного фон-барона детские ножки раздражают, потерпеть не мог! Я своего не пущу в фонтан, и должна истерику слушать? Да пусть он лучше поплюхается там, а я хоть отдохну, мороженого съем и в телефоне посижу! А кому не нравится, пошли все лесом!"
Было такое ощущение, что они не столько жалуются, сколько бравируют и чуть ли не хвастаются истериками своих детей. Наташа смотрела на таких женщин неприязненно. И своего сына воспитывала более уравновешенным: "Он мальчик, будущий мужчина. И я должна вырастить его нормальным парнем, а не плаксой-криксой!" А дети северян изначально были намного спокойнее своих южных ровесников...
- Уже знаю, - сказала Ирина Матвеевна, услышав об Инге, - вот мерзавцы же бывают, это, наверное, заезжие, у нас давно такого нет, чтобы так зверствовали. Вломились в квартиру, чтобы ограбить, а Иночка дома оказалась, а они и начали стрелять...
Наташа поняла, что на Воргашоре считают, будто в квартиру Инги ворвались грабители. Но она хорошо знала, будучи женой адвоката и подругой еще троих, что мало кто из домушников берет "на дело" какое-либо оружие. И квартирные воры предварительно проводят разведку, наблюдают за квартирой, изучая распорядок дня хозяев, и не пойдут грабить, когда не уверены, что путь свободен. А без оружия они ходят потому, что вооруженный грабеж - это более серьезная статья. А уж если пришлось пустить оружие в ход - тут можно получить вплоть до "убойной" статьи с отягчающими обстоятельствами.
Но Ирина Матвеевна пусть лучше пока думает, что дочь ранили домушники... Успеет еще узнать правду на суде. По крайней мере, ужасную информацию ей сообщит кто-то другой, а Наташа не могла обрушить на пожилую женщину историю о Бахметьеве, убийстве мужа и о том, при каких обстоятельствах был убит южанин и ранена Инга.
Ирина Матвеевна была невысокой коренастой женщиной с прямыми черными волосами и характерными чертами лица коренной жительницы севера Коми. Инга совершенно не походила на мать. "Может, в отца уродилась? - Наташа вспомнила роскошные светлые кудри и высокую точеную фигуру Анисимовой. - Редко, но бывает, что гены блондинов доминируют; только потому этот типаж еще сохраняется. Обычно если один из родителей - черноглазый брюнет, его гены забьют гены второго родителя, и ребенок тоже будет черненьким. Но есть и исключения, и, наверное, Инга - одно из них".
- Ба, я на секцию поехал! - крикнул из прихожей Сева.
- А уроки когда будешь делать? - ответила бабушка.
- Так Первое мая завтра, - напомнил мальчик.
- Оно и верно. Я и забыла, что праздник завтра. Ну, с Богом. К ужину не опаздывай.
Сева стоял у двери, уже одетый, со спортивной сумкой через плечо. Что-то в его повороте головы и упавшей на лоб волнистой светлой прядке показалось Наташе знакомым и чем-то обеспокоило ее. Но чем - она не поняла.
"Какими были мы на старте?
Теперь не то, исчезла прыть.
Играйте на рисковой карте,
Пытайтесь жизнь переломить"... - завертелась в голове все та же песня из "Вокзала для двоих".
- До свидания! - вежливо попрощался с гостьей мальчик и затопал по лестнице.
- Сева! Шапку-то забыл! - крикнула ему в окно Ирина Матвеевна.
- На фиг? - донеслось со двора. - Тепло уже!
- Не на фиг, а на голову, неслух, - отозвалась бабушка. - Вот негодник, - она прикрыла форточку, - так и побежал.
- У меня такой же своенравный, - улыбнулась Наташа, - помладше вашего, но характер уже оформился. Впрочем, я сама в детстве такая же была, как говорит мама, поперечница. Так что есть, в кого.
Она специально подбросила эту тему, чтобы Ирина Матвеевна что-то сказала ей о внуке и о его родителях или других родственниках. Кого же ей напомнил Сева, стоя вполоборота к ней в полутемной прихожей с упавшей на лоб прядкой? Кого-то, кого она видела совсем недавно... но не могла вспомнить.
- Сева лицом в мать пошел, - сказала Грошева, - Иночка у нас красавица. А нравом - в отца. Миша весельчак... Был. И щедрый, всем помочь старался, последнюю рубаху готов был снять. Знаете, как у нас бывало: приезжал кто-то на работу из средней полосы, одет не по погоде, так кто-нибудь из местных мог ему просто так подарить тулуп, ушанку, обувь - просто, чтобы человек не замерзал нашей зимой. Сегодня ты кому-то помог, завтра тебя выручат... Иначе у нас нельзя.
- Да, я об этом слышала.
- Только так тут и можно выжить. Единоличникам здесь трудно приходится. Вот и Миша щедрый был... И город свой любил. У него руки золотые, его в Москву даже сманивали - не поехал. Говорит: я в столице мира живу, зачем она мне, Москва ваша. И Севочка - вслед за ним, тоже Воркуту любит. Раз, я слышала, с детьми каких-то приезжих во дворе разговаривает. Те жалуются: холодно, мол, зима надоела, того нет, этого нет. А Сева им в ответ: да разве можно эти места не любить?! А Ина услышала - рассердилась на мужа. Чего, говорит, ребенку мозги забиваешь, ему и сравнивать пока не с чем, он ничего и не видел кроме тундры... Крепко она разозлилась, когда Миша от переезда отказался. Даже на две недели к нам переехала с Севой. Миша приезжал - ни разу к нему не вышла, пока отец кулаком по столу не грохнул: хватит, мол, малютиться, ты мужняя жена, и нечего тебе у мамы возле юбки сидеть, сама уже мать. А Иночка раньше на соревнования ездила, - гордо сказала Грошева, - везде побывала, даже за границей. И приедет - взахлеб рассказывает, как там люди живут, возвращаться, говорит, неохота.
- Она занималась легкой атлетикой?
- Да, соревнования выигрывала... В газетах о ней писали - наша гордость, на Доске почета фото висело. А она родной город не любит, всяко ругает. И на мужа злится: зачем он еще и ребенка на свой лад настраивает. Затем и в спортшколу его отдала, думала, может тоже будет на соревнования ездить, мир посмотрит, поймет, что мать права... Я к дочке съезжу, - решительно сказала Ирина Матвеевна. - Отвезу ей что нужно. Проведаю...
- Там посещения запрещены, в хирургии с 2020 года с этим строго.
- Ну хоть справлюсь, как она. И продуктов передам... Вы не знаете, что ей сейчас можно есть?



Источники фото: Пикабу, КОТ268, и Дзен, ComDig | Urban Exploration

*
Наташа неторопливо шла по главной улице Воргашора. После беседы с Ириной Матвеевной она из любопытства зашла в находящийся неподалеку музей, осмотрела экспозицию и вышла уже в легких сумерках. Ей была необходима эта прогулка по залам музея после ватрушек с творогом, которыми щедро угостила ее за чаем Ирина Матвеевна.
Солнце уже висело над горизонтом, заливая поселок розовым светом. Под ногами уже не хрустело, а хлюпало, и проплешин в снегу стало еще больше. "Может, к Дню Победы вовсе стает", - подумала Наташа и улыбнулась. Как быстро она прониклась духом Севера! Весна, пришедшая только в мае, уже не кажется ей слишком поздней. А еще от Грошевой она услышала выражение "рыжковская пурга" - означающее экстремальную ситуацию. Появилось оно после того, как в феврале 1990 года город накрыло сильнейшей пургой, и это совпало с визитом высокопоставленного столичного чиновника в Воркуту.
После встречи с Ириной Грошевой у Наташи осталось чувство легкого недовольства собой - так бывало, когда она что-то упускала из вида, не могла понять. Но что это было? Такое ощущение, что это важно для раскрытия дела.
Наташа остановилась, чтобы прикурить. И обернулась. Залитая краснеющим предзакатным светом улица была безлюдна. Но возникло стойкое ощущение взгляда, направленного ей в спину.
Никого... На секунду возникло ощущение, что во всем Воргашоре она одна. Только снежная "каша" под ногами похлюпывает. "То мерещится, будто из пустого окна на меня кто-то пялится и чуть ли не на мушку берет, то на пустой улице взгляды ловлю! Что на меня нашло? И вообще, сколько там времени до автобуса? Пора идти, а то на сегодня я звана в клуб, и должна еще переодеться... Да и душ не помешал бы. Горячий..."
Мимо проехала машина, и ощущение одиночества пропало. Появился человек с собакой на поводке. Прошла небольшая компания смешливых подростков. И ощущение взгляда за спиной ослабело, отошло на второй план.
Завтра ей предстояли три встречи с читателями - в Центральной библиотеке Воркуты, в Выставочном центре и в книжном магазине, смежном с цветочным салоном "Квитка". Все наперебой желали увидеть известную писательницу. На послезавтра ее пригласили в Горный колледж и училище. Еще в плане были эфир в местной телестудии, пресс-конференция в "Воркуте" и встреча в Доме культуры шахтеров... А до этого Наташа очень хотела прозондировать почву в "Нероне"... Да, Фима настоятельно не советовал ей лезть туда самой, но если Алексей сам ее пригласил и даже пришлет к гостинице машину, то грех отказываться от такой возможности. Наташе не давали покоя слова раненой Инги - "Нерон, сволочь, я же все сделала, как он хотел". Сейчас, даже если бы и получилось встретиться и поговорить с женщиной, та ничего не скажет. Инга - спортсменка, волевая натура, хорошо владеющая собой, и, если у нее сорвалось с языка что-то лишнее в полубеспамятстве, то в ясном уме она этого не повторит и на вопросы отвечать не будет. А значит, надо искать другие возможности побольше узнать о "Нероне" и его хозяине...
"Нерону тоже не повезло с матерью, - сказал ей Алексей, - если вы хорошо знаете историю Древнего Рима"... Мальчик, брошенный в младенчестве какой-то "кукушкой", рано понял, что в жизни может рассчитывать только на себя. И сумел добиться успеха, не сломался, не пропал...
Человек, следивший за Наташей, продолжал свою работу даже убедившись, что объект просто бесцельно слоняется по центральной улице поселка после осмотра экспозиции местного музея. Все-таки лучше не терять бдительность. Просто гуляет? Что гостью могло так заинтересовать в Воргашоре, если она приехала из Питера? Вот там есть, на что посмотреть, на каждом шагу. А здесь, поди, не Невский. Не зря босс велел взять Грошевых под присмотр - вот уже и первая ласточка появилась, питерская гостья два часа просидела в гостях у старухи и теперь тыняется по Воргашору. И хоть бы пару селфи щелкнула для отвода глаз, как все экскурсанты.
Напарник сел в автобус, на котором уехал в спортивную школу мальчишка. Велено и с пацана глаз не спускать. Третий наблюдатель остался в необитаемой квартире, смотревшей окнами на подъезд Грошевых. А человек, идущий за Наташей, не подозревал, что сам попал под наблюдение.
Парень в черном пуховике и противоветровых очках смотрел на этого верзила, неотступно следующего за Наташей, настороженно и неприязненно. Очевидно, это была "наружка", и явно негласная - качок изо всех сил старался не попадаться Наташе на глаза. Когда она остановилась и оглянулась, здоровяк едва успел скрыться за углом дома.
Кустовые ивы, еще голые после зимы, не скрыли бы могучий силуэт филера, а парень в черном легко скрывался за их точеными силуэтами. Говорят, когда-то их высаживали специально, завезя из соседней лесотундры, чтобы хоть как-то озеленить Воркуту; никакие другие деревья здесь не приживались. Через несколько лет ивы освоились в новой среде и начали расти уже самостоятельно повсюду. Парень дотронулся до холодного влажного прутика, в котором еще только начинала просыпаться жизнь. Деревце пока спало, но при первом же настоящем солнце готово было пробудиться, выстрелить свежими зелеными листочками, словно говоря: "Смотрите скорее, какое я красивое! Да скорее же, пока опять не захолодало!"
Наташа остановилась у киоска, достала кошелек. Из окошка ей подали дымящийся стаканчик с кофе. Верзила топтался за углом мини-маркета у соседнего дома. Парня в черном никто не заметил. Или заметил, но не подал вида.
*
- Докладываю: за бабой проследил, пока она не села на автобус. И еще: за ней чел какой-то тынялся, не из наших. Ходил следом, пока она по Воргашору шлялась. А потом вместе с ней сел в автобус и уехал.
- Следи за речью, Песец. Бабы у тебя на поселке. А шляются девки на "точке". Когда ты уже научишься культурной речи?.. Ладно. Доклад принят. Возвращайся на пост, продолжайте следить за домом. А с дамой и ее таинственным сопровождающим я сам разберусь. Если понадобится...
*
Разговаривая по телефону с мамой, Наташа перебирала свои вещи в шкафу на "плечиках", огорченно констатируя, что ни одна из них не годится для ночного клуба. В питерской тусовке неписанный кодекс запрещает два раза подряд появляться в свете в одном и том же наряде, значит, платье, в котором она была в театре, отпадает. Изумрудного цвета блейзер и черные шерстяные брюки она уже приготовила для завтрашних мероприятий. Ноги у нее будут спрятаны под столом, и никто не обратит внимание на то, что к элегантному костюму гостья надела берцы...
А вот в чем пойти в клуб? Обычные джинсы и водолазка? Это уже перебор. Конечно, она не из тех дамочек, которые тщательно выбирают себе наряд даже для выхода в булочную, но и явиться на людях как попало тоже не хотелось...
Слушая рассказ мамы о жизни в Севастополе, Наташа откопала черные кожаные брюки и серый свитер с узором в ромбик. Вместе смотрится неплохо, и выглядит прилично - вполне можно надеть для визита в "Нерон". Брюки как раз эффектные - кожа блестит, заклепки переливаются. И свитер элегантный, из дорогого магазина в Стокгольме, купленный еще до тотального закрытия границ. Сойдет. За вторым вечерним платьем она сейчас точно не побежит... да и некогда уже.
- И надолго ли ты в Воркуте? - спросила Тамара Ивановна, рассказав все свои новости. - Не представляю, что там можно так долго делать, Наточка. Город рабочий, промышленный, не туристический... А ты, я вижу, уезжать еще не собираешься? Или просто поезда ждешь?
- Я еще должна буду дать кое-какие показания в полиции, - уклончиво ответила Наташа, - пока нельзя уезжать. Я ведь единственный свидетель ДТП. Да и местные, - тут ей даже кривить душой не пришлось, - знают мои книги и очень хотят провести со мной ряд встреч. Всюду пригласили, даже на телевидение и "прессуху". Книги подписывать в книжном магазине, со студентами пообщаться, с шахтерами в ДК... И в театре моя "Развязка" идет. Скучать мне тут некогда. Да и к тому же, в Воркуте есть, на что посмотреть.
- И еще, ты там с кем-то познакомилась? - Тамара Ивановна хорошо знала старшую дочь и по оживленному голосу Наташи поняла, что та ей о чем-то недоговаривает. О чем-то личного характера...
Мать всегда переживала из-за того, как Наташе не везет в отношениях. Видно, так всегда - что-то дается, что-то взамен отнимается. Наточка целеустремленная, решительная, умеет ставить цели и добиваться. В армии она была на хорошем счету и уверенно продвигалась к высокому званию, несмотря даже на свой крутой нрав и манеру рубить правду в глаза сплеча, невзирая на погоны визави, не стесняясь в выражениях. Сейчас ее книги стали очень популярны, читатели их любят.
Но при этом Наташа раз за разом проходит жесткие испытания в личной жизни. Сначала был этот мерзавец Вальтер, который чуть не отправил ее на 25 лет в колонию. Вышла замуж за Уланова, который тогда спасал ее - и тут же у них разногласия, сложности, чуть ли не разлад. А потом Витю чуть не осудили за убийство артиста, игравшего главную роль в Наташиной пьесе, а на шоссе возле Петербурга задержали международную киллершу, которая приняла заказ на Наточку, Беллу и Ефима. И с тех пор Наташа и Уланов живут раздельно. Наташа говорит, что муж просто решил помогать своей престарелой бабушке, но голос у нее при этом такой неестественно-беспечный и бодрый, что Тамара Ивановна сразу понимает: у дочери кошки скребут на душе из-за разлада с мужем. Кому, как не матери, знать, что Ната не любит выказывать слабость и изображает беззаботность, когда ей совсем плохо. А вот сейчас голос у нее жизнерадостный без всякой искусственности, и мать догадалась, что это связано с каким-то мужчиной. Вот только об этом дочь умалчивает. Рассказала только о намеченных мероприятиях в Воркуте. "Пусть лучше будет мужчина, чем очередное опасное приключение, - подумала Тамара Ивановна, вспомнив прошлую весну, когда Ната и Белла едва не погибли, разматывая запутанное дело у Мангупа. - Не думала, что когда-то буду так рассуждать, но... Дочка считает меня паникершей, но дай Бог ей никогда не знать, что это такое - бояться за жизнь своего ребенка, сколько бы лет ему ни было... Никому такого не пожелаю!"
- А как же! - рассмеялась Наташа. - Видела бы ты его: натуральный блондин, на всю страну такой один, как в песне. Рост - два метра, плечи - почти столько же, голубые глаза, улыбка до ушей и море обаяния!
- Все шутишь, - заметила мать.
- На этот раз нет, - снова честно ответила Наташа.
В телефоне что-то запикало. Кто-то пытался позвонить Наташе.
- А я думала, что ты, как всегда, встанешь на защиту любимого зятя, начнешь мне пенять, что я сама не знаю, чего хочу, не ценю хорошего парня, который осчастливил меня "обручалкой", лишаю ребенка отца ради своих выбрыков, и все такое, узнав, что за мной приударяет местный месье Обаяние...
В трубке снова раздался настойчивый писк.
- Я тебя очень прошу, - тихо сказала мама, - будь осторожна, не лезь на рожон. Я часто за тебя боюсь... Почему твои сестры могут жить без этого вечного адреналина, а ты вечно с огнем играешь?
- Мама, - Наташа вложила в голос всю убедительность, на которую была способна, - я просто хожу здесь по музеям и выставкам и общаюсь с читателями; на рожон не лезу, приключений на "пятую точку" не ищу. И если один из местных, молодой привлекательный бизнесмен, оказывает мне ни к чему не обязывающие знаки внимания, то в этом нет ничего опасного... А до этого я дала свидетельские показания о ДТП, которое увидела на вебкамере. Женщина, совершившая наезд на прохожего, сейчас лежит в больнице под наблюдением полиции. Все ясно, как Божий день, дело уже можно передавать в суд. Может, еще разок вызовут, и все. Могу еще и грамоту получить за бдительность... Букет от местного истеблишмента за "Развязку" уже есть.
Пик-пик-пик!
- Кто-то настойчиво к тебе пробивается, - заметила мама, - не твой ли блондин?
- Нет, я ему свой номер не оставляла.
- А что же у вас с Витей? Всё?
- Не знаю... Кризис седьмого года. Он по нам сильно ударил. Бывает... Но мы сохраняем добрые отношения, Витя пару раз в неделю приезжает на Фонтанку и остается ночевать, мы вместе воспитываем Младшенького, и мальчик не страдает из-за наших взаимоотношений.
- Вот, не знали мы раньше этих кризисов-лизисов, - вздохнула Тамара Ивановна, - и жили с твоим отцом в браке четверть века, в семье лад был, вас троих подняли, и все хорошо было...
Простившись с матерью, Наташа вздохнула. И открыла окно, высунувшись подальше, чтобы не сработали датчики дыма в номере. Не хотелось бежать на улицу, а сигарета сейчас была ей необходима.
- Кризисы, мать их, - пробурчала она. - Незачем тебе, мама, знать, какой я идиоткой тогда была и скольких людей подставила, отключив на время здравый смысл...
Телефон на столике требовательно затрезвонил.
- Да какой м...к сейчас палец о кнопку сломает?! - выругалась Наташа, вздрогнув и чуть не потеряв равновесие. - Подождет, ишь, раззвонился!
Телефон на минуту смолк. А потом снова запел:
- Ты устала быть покорной.
Ты устала быть рабой,
Жить надеждой иллюзорной,
Отвечать на жест любой...
- Не успокоится ведь, пока не отвечу, - пробормотала Наташа, выбросила окурок и захлопнула окно.
Номер на экране был незнакомым. Но местным, воркутинским. "Может, по поводу какой-то встречи? Или из полиции звонят?" - Наташа зябко поежилась после улицы. В тонкой майке и спортивных брюках она озябла у открытого окна. И взяла телефон:
- Да, я слушаю!
И оторопела.
- Привет, Наташа! Ну, что, пари я выиграл, что ты и увидишь сегодня вечером: мое лицо снова первозданно чистое и гладкое, никакого синяка не осталось!
- Мы что, уже на "ты"? Не припомню, чтобы мы на брудершафт пили! И откуда у вас мой номер? - резко спросила Наташа, которую всегда злила подобная бесцеремонность. И посягательства на ее личное пространство тоже порождали противодействие. Да пусть этот амбал на своей территории будет круче всех крутых яиц, вместе взятых, но что он о себе возомнил?! Она ему что - бабенка легкодоступная, с которой можно не церемониться?
- Скажем так, - весело ответил Иноземцев, - когда я что-нибудь хочу, я это что-то получаю. И твой номер достать было не так уж сложно. Если же ВЫ, выделил он обращение голосом, - сударыня, так желаете соблюсти все формальности, то предлагаю сегодня при встрече выпить на брудершафт. Мы не гимназисты, чтобы еще пять лет друг другу манерно "выкать". Как сказал поэт - "пустое "вы" сердечным "ты" она, обмолвясь, заменила...", ну и так далее по тексту. Какой напиток вы предпочитаете для брудершафта, синьора? Я вообще-то редко пью спиртное, но ради такого значимого вечера можно забыть о режиме питания...
- Столетний коньяк, - в сердцах выпалила Наташа, - "Grande Champagne", 1923 года, слышали о таком?
Она злорадно усмехнулась, представив, как вытянется физиономия этого наглого красавчика. Наверное, он впервые услышал о напитке, выпущенном в первой четверти прошлого столетия.
- Или "Макаллан" 1926 года, - добавила она.
- принято, - так же жизнерадостно ответил Алексей, - а вы серьезная женщина. Уважаю ваш изысканный вкус! Постараюсь отыскать что-то подходящее в нашем винохранилище, которое регулярно пополняется... Когда присылать за вами транспорт, фрау? Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
- В армии за 45 секунд одевалась.
- А номер этот сохраните в телефоне. Я его только ОЧЕНЬ ограниченному кругу людей даю. Зацените степень моего расположения...
- Слишком торопитесь, - ответила Наташа. - Форсируете события, или думаете, что наглость - второе счастье.
- Намек понят, коней придерживаю, фру. Мы тут все ребята простые, три года обещанного ждать не любим, так что извиняйте, мэм, если оскорбил!
- Слишком вы простой, - Наташа обмахивала полировочной губкой свои берцы, придавая им первозданный блеск, - наш комбат таких предостерегал: "У кого пуля в ж... сидит, тот может стать загадкой для нейрохирурга".
- Расскажете мне о буднях десантной службы, договорились? - спросил Алексей. - Вижу, ты там не скучала...
- Мы еще на брудершафт не пили, - напомнила Наташа, доставая упаковку высоких плотных носков, купленную в магазине "1000 мелочей" неподалеку от Юбилейной площади. И тут же выругала себя за это "еще". Сейчас она только еще больше раззадорит этого тыгыдымского коня...
- Ждем ВАС, почтеннейшая! - церемонно отозвался Алексей, - через четверть часа транспорт будет подан к гостинице.
- А я не говорила, что соберусь за это время.
- А я сказал - БУДЕТ ждать. Сколько нужно. Никто вас торопить не станет. Это не автобус и не трамвай, чтобы четко по расписанию ходить... И не такси - счетчик не щелкает.
- Клоун, - пробурчала Наташа, закончив разговор и влезая в брюки. В Питере они сидели плотно, давили в бедрах и врезались в талию, хоть она и регулировала свой рацион. А здесь Наташа не обращала внимание на состав и калорийность блюд, отдавая должное мастерству воркутинских поваров, но то ли от холода, то ли от постоянной беготни по городу в связи с решением очередной загадки, напротив немного сбросила вес, и брюки сели идеально. И впервые Наташа подумала, что Лэтти сделала ей очень удачный подарок.
Серый свитер смотрелся очень элегантно. К нему кстати пришлись жемчужно-серые тени для век. Водостойкая тушь. Немного блеска на губы. Наташа не нуждалась в яркой помаде - ее лицо имело хорошие природные краски. Немного хайлайтера на скул. Немного любимых духов "Танго Сиэль". Идеально начищенные берцы. Посмотрев на себя в зеркало, Наташа осталась довольна. Бросив в сумку телефон и сигареты, она выглянула в окно на стоянку машин перед отелем. Может, за ней уже приехали. Неудобно заставлять людей ждать слишком долго. В отличие от других дам из богемной тусовки Наташа не считала хорошим тоном "мурыжить обслугу, чтобы знали, с кем дело имеют". "Понтами не страдаю!" - говорила она. Но никаких новых машин на парковке не появилось. Все авто, судя по припорошенным вечерним снегом крышам, стоят у гостиницы уже не первый час.
- Коньяк столетний он ставит, - усмехнулась Наташа, мельком покосившись на три светящиеся точки в воздухе. "Вертолет? Военный, наверное, или какой-то службы. Интересно, а как тут работает аэропорт? Есть ли прямые рейсы в Питер?" - Тоже мне, императорское величество. Щеки сдуй, парень, а то лопнут. Некрасиво будет смотреться...
*
- Вас понял. Посадку разрешаю. Освещение включено.
Вертолет покружился над гостиницей и стал заходить на посадку. Шасси гулко стукнулось о крышу. Из салона, пригибаясь под воздушным потоком, выбежали двое мужчин: один - лощеный, хоть и немного обрюзгший, в безупречном смокинге, с алой гвоздикой в петличке и белоснежным платком в нагрудном кармане. Его пробор на седеющей черноволосой голове был безупречен. Второй - типичный телохранитель высокого ранга: простой, но добротный черный костюм туго обтягивает накачанную фигуру, короткая стрижка, профессионально цепкий взгляд и, несмотря на массивную комплекцию, быстрые точные движения. Держался он профессионально за спиной у франта, в одном метре справа.
Они проскочили в люк и спустились на чердак, а оттуда - в коридор верхнего этажа гостиницы, где их уже встречали портье и гостиничный страж.
- Ждите. Мотор не глушите, - бросил телохранитель на ходу в рацию.
- Сообщите, будьте добры, госпоже Навицкой, что транспорт для нее подан, - попросил франт у портье. - Она ждет.
Видимо, его тут видели уже не в первый раз потому, что портье не стал задавать ему вопросов, а потянулся к телефону внутренней связи.
- Госпожа Навицкая? Вы ждете транспорт? Он уже подан.
- Где? - изумилась Наташа, снова остановившись у окна. Никакой машины она не видела... На крышу они, что ли, сели?!
- Вас ждут в чилауте люди из клуба "Нерон", - уточнил портье. - Вы званы в клуб на вечер?
- Вообще-то да, - справилась с удивлением Наташа. "Так... Вроде я слышала, как что-то стрекотало над гостиницей. Вы что, хотите сказать, что Алексей прислал за мной ВЕРТОЛЕТ?!"
- Что им ответить? - уловил сомнение в ее голосе портье.
"Что я подохренела".
- Что я сейчас выйду, - Наташа взяла пуховик и шапку.
*
Они ждали ее в креслах просторного чилаута. Судя по тому, как на этих двоих смотрели сотрудники "Воркуты", этих людей здесь знали, и они занимали достаточно высокое положение.
На лацканах пиджака мордастого парня, стриженого под бобрик, и на алой гвоздике в петлице у упитанного мужчины лет пятидесяти еще таяли снежинки. Значит, они не поднимались по лестнице - за это время снег уже растаял бы. Неужели действительно спустились с крыши?
Старший поднялся первым, чтобы приветствовать даму, и широко заулыбался всем своим некогда красивым, но сейчас уже отмеченным печатью бурной жизни лицом, попутно пнув спутника: "Встань, дубина! Здесь женщина!"
- Наталья Викторовна, мое почтение! Позвольте отрекомендоваться: Ярослав Сбарский, главный администратор клуба "Нерон", к вашим услугам!
- Добрый вечер, - сдержанно ответила Наташа.
- Рад приветствовать вас в нашем клубе, - сиял улыбкой Сбарский, - позвольте вашу ручку, - он запечатлел церемонный поцелуй на руке Наташи. - Я и думать не смел о такой чести - приветствовать вас, как нашего нового почетного члена! Вы сказали новое слово в литературе - героинь детективов было много: домохозяйки, судьи, журналистки, врачи, но дознавательница из воздушно-десантных войск - это впервые!
- Спасибо, - Наташа старалась не чихнуть; от концентрации душного "восточного" парфюма Ярослава у нее защекотало горло. Чем он облился? Напоминает Беллины новые любимые духи "Африка", откопанные Измайловой на Крупской ярмарке. В парфюмах Белла была также неразборчива, как и в одежде и аксессуарах, и сегодня душилась дорогим парфюмом из элитного бутика, а завтра могла облиться чем-то, купленным за 300 или 500 рублей в киоске у метро или на ярмарке... "Африка" оправдывала свое название, она оказалась очень душной, крепкой и такой стойкой, что ею пропитался уже весь кабинет Беллы. Если Измайловой нравился аромат, на бренд и цену она не смотрела. Но и она не выливала на себя столько парфюма, сколько этот гладенький улыбчивый администратор клуба!..
"Газенваген!", - шипели вслед Белле разгромленные ею в судах прокуроры и следователи. "Женщина, как цветок!", - говорили поклонники.
- Господин Иноземцев поручил мне встретить вас и сопроводить в клуб, - поклонился Ярослав, обдав Наташу новой оглушительной парфюмерной волной. - Прошу! Нет-нет, не к лифту. Вон туда.
- И как ваша машина въехала на крышу? - усмехнулась Наташа.
- Такая вот она у нас, - галантно помог ей надеть пуховик Сбарский.



Фотографии взяты из открытого Яндекс-поиска.

БОНУС: 3 ФОТОИЛЛЮСТРАЦИИ В ТЕКСТЕ!



Вертолет стоял на крыше гостиницы, такой же сияющий и ухоженный, как его пассажиры. При виде Сбарского с гостьей двое парней, куривших возле кабины, побросали сигареты в снег и встали навытяжку.
- И зачем такая помпа? - закричала Наташа, заглушая шум мотора.
- Это необходимость, - тоже заорал Сбарский, - в клуб сейчас удобнее всего попадать по воздуху... Не возить же почетного гостя кружной дорогой!
В салоне он с интересом поглядывал на Наташу, отмечая, как не похожа эта женщина на обычных бабенок Нерона, смазливых куколок с кукольными глазами или порочных красоток-стерв. Даже одета иначе. Свитер и брюки отличного качества, сидят великолепно, макияж легкий, но тщательно продуманный. Не хрупкая тростиночка, но и не оплывшая туша - статная женщина с хорошей фигурой. Держится спокойно и с достоинством. И надо признать, обаятельна - в глазах светится острый ум, и характер, сразу видно, сильный, волевой. Такая не будет приседать перед мужиком и угождать ему за бриллиантовое колье, спорткар или неделю на Мальдивах. Кажется, шеф пресытился и "милыми куколками", и стервочками. Вот только по зубам ли ему эдакий "орешек"? Ох, любит Нерон сложные задачи, все проверяет себя: а возьмет ли он этот барьер? Пока ему все удается. И, кажется, Сбарский понимает, чем заинтересовала Нерона эта женщина, такая непохожая на его постоянно меняющихся пассий и посетительниц клуба, богатых пресыщенных элитных дам и бойких девиц, выискивающих себе "папика" побогаче. Интересно, а на "нулик" Нерон новенькую тоже пригласит? И что она скажет, увидев шоу?
*
Вертолет стрекотал над ночной Воркутой, и в его салоне пассажиры молчали. Наташа запоздало поняла, что она здесь одна среди незнакомых мужчин, свиты Иноземцева - Нерона, о котором Ефим говорил как о человеке, способном на многое. На всякий случай она не расслаблялась ни на секунду. Пилоты не в счет - они не бросят управление. Флегматичный Сбарский тоже не представляет для нее угрозы, - Наташа краем глаза увидела мягкие пухлые руки администратора, явно не знавшие физических нагрузок. Итак, остается трое бодигардов. "Ладно... Если что, хотя б несколько минут я продержусь, а может, как-то получится выиграть время и выкрутиться, если у них что-то на уме..."
Но пока никто не собирался на нее нападать. Парни в черных костюмах сидели в креслах молча. Сбарский вдруг начал окружать гостью заботой: "Удобно ли вам? Не холодно ли? Может, жарко? Желаете что-нибудь?", а пилоты были заняты своим делом. Снаружи опять посыпал снег, и им приходилось полностью сосредоточиться на управлении винтокрылой машиной. Они непрестанно вели переговоры по рации, докладывая о скорости, координатах полета, температуре за бортом и видимости. "На борту почетный гость господина Нерона", - сказал один из пилотов, и Наташа невольно приосанилась. Сразу вспомнились слова из песни:
"Пусть слава - дым, и ты сгоришь,
Но стал твоим чужой Париж"...
"Итак, я - почетный гость, - подумала она, - да еще у самого господина Нерона! Сильные ощущения..."
- Вас понял, Двенадцатый, - прокрякала рация, - посадку разрешаем. Освещение включено. Прием.
- Вас понял, база. Конец связи.
- А где эта площадка, если не секрет? - спросила Наташа у Сбарского. - Это что, остров? - "Я, конечно, видела с городского берега Рудник. Но иногда полезно "включить глупышку" - больше информации выяснишь..."
- Можно и так сказать, - заулыбался всем своим пухлым румяным лицом администратор, - вы в Воркуте пока человек новый, и далеко не все у нас видели...
- А вы - коренной воркутинец? - не удержалась в образе "милой наивной глупышки" Наташа. Уж больно не вязался этот кругленький холеный франт с образом рабочего города, города, имеющего орден Трудовой Доблести.
- Можно и так сказать, - улыбнулся Ярослав, - знаете, в прежние времена сюда ссылали людей, неугодных советской власти. Одним из таковых стал мой дед в конце 30-х годов, когда Воркута была еще поселком...
Он скорбно воздел глаза к потолку. Охранники с каменными физиономиями продолжали пялиться в одну точку, а у пилотов привычно бубнила рация.
- Дед очень не любил вспоминать первые годы поселения, - хорошо поставленным голосом вещал Сбарский, - слишком трагичны были воспоминания... Вы знаете, у нас на Шахтёрской набережной стоит памятник жертвам политических репрессий. Всего лишь камень, обвитый колючей проволокой, и этим все сказано... Выживали тогда только сильнейшие, и мой дед оказался одним из таковых. Старая закалка, еще генетическая; сын офицера царской армии, воспитанный должным образом и готовый стойко терпеть испытания. А потом дед уже не захотел уезжать из города, в который вложил столько труда и в котором встретил свою счастье и женился на прекрасной достойной женщине... Так что да, я - воркутинец в третьем поколении.
"Дед был тружеником, претерпевающем лишения, а внук - лакей при взбалмошном молодом бизнесменчике, - хмыкнула Наташа, - баб возит хозяину... Что бы сказал дед о таком ремесле внука?.."
Внизу заблестели извивы реки Воркуты, в честь которой город получил свое имя.
- Есть и подъездная дорога к другому берегу, - сказал Сбарский уже без пафоса, - но до нее пришлось бы довольно долго ехать, делая большой крюк. На вертолете быстрее. А через реку сейчас не перейти и не переплыть - лед уже нестабилен, любую лодку размелет, а пешехода опрокинет в воду.
На другом берегу Воркуты-реки раскинулся Рудник. Да, сразу видно, что когда-то это был большой рабочий поселок - жилые дома, служебные постройки, спуск к реке, мост... Но сейчас все это даже с высоты выглядит печальным и заброшенным. В тундре бесхозные здания быстрее приходят в негодность, и по этим домам прошедшие тридцать лет ударили очень заметно.
- И где здесь элитный ночной клуб, о котором мне взахлеб рассказывал один знакомый, которого я встретила в отеле? - спросила она.
- Печально, не так ли? - ответил Ярослав. - А я еще помню Рудник совсем другим, процветающим. И именно с него началась история нашего города. Первый прииск...
- Шахта, - поправил один из охранников, - на прииске золото моют.
Шахта, - поправился Сбарский, ощерившись на парня, как голодный крокодил в зоопарке; Наташе довелось совсем недавно видеть такую "улыбку", когда она водила Младшенького "посмотреть звериков" на "Горьковскую". - Потому поселок и называется Рудник. С ударением на первом слоге. Тут были и развитая инфраструктура, и транспортное сообщение, и лаборатории, и управа... А в лихие 90-е забыт-заброшен. Де-юре население - ноль человек. А де-факто, - он подмигнул Наташе, - живее всех живых.
- А мост? - Наташа указала в окно на крутогорбый силуэт, пересекающий реку. - На вид он вполне добротный. Почему гости не могут переправляться по нему?
- Наталья Викторовна, - рассмеялся Сбарский, - вы же подходили к реке и видели, ЧТО это за мост. Молодняк по нему летом ходит, нервы себе щекочет. А мы своих гостей бережем, не хотим, чтобы кто-нибудь из них ножками своими мимо доски ступил и в реке оказался. На машинах в объезд возим; кто хочет - на катере с берега переправляем, а особенных гостей - по воздуху. На этот мост гостей не напасешься, - и Сбарский первым рассмеялся над своей же шуткой. - Но когда руки дойдут, мы из этого моста конфетку сделаем! Подъездную дорогу к нему наладим, и не придется кругаля давать!



*Вертолет снижался возле здания, которое Наташа в прошлый раз выделила среди других типовых построек Рудника - стиль 50-х годов, похожее на администрацию или Дом Культуры, с остроугольной крышей и эркером. Окон давно нет, крыша прохудилась, и здание не вызывало желания заглянуть внутрь. Но площадка перед ним освещена, и их встречают.
Вертолет коснулся земли. Пригибаясь под мощными струями воздуха, рассекаемого лопастями, замедляющими движение, к ним из черного проема вышли трое - два охранника в одинаковых черных костюмах и Алексей Иноземцев - в ярко-синем блейзере и белоснежной водолазке, обтягивающей его скульптурный торс, как вторая кожа. "Шаров, что ли, воздушных в рукава напихал?" - привычно съязвила про себя Наташа, ловя себя на том, что ей хотелось бы увидеть Алексея без водолазки. "Интересное кино! Может, ты бы хотела, чтобы он и штаны перед тобой снял?"
На лацкане пиджака Алексея в свете фонарей ярко блеснул золотой значок - схематическое изображение мужского профиля в короне римского императора. Иноземцев галантно подал Наташе руку, и она была даже благодарна ему - уже десять лет не доводилось летать на вертолете, и с непривычки голова слегка закружилась. Не хотелось бы плюхнуться на задницу на виду у всей этой гоп-компании, как будто уже крепко гульнула...
- И всегда вы такой напористый? - спросила она, когда Алексей переместил руку на ее талию по дороге к входу. - Не ждете, когда я дам вам свой номер, а добываете его сами; руки распускаете... - она попыталась убрать руку Иноземцева со своей спины, но с таким же успехом можно было двигать длань Эрмитажного атланта или Геракла в Петродворце.
- А вы еще не поняли, что я не жду, пока предложат, а сам беру от жизни все, чего хочу? - ответил Алексей. - Добро пожаловать на Рудник, Наташа. Грустная картина, верно? Но через несколько лет вы его не узнаете. Я привык мыслить рационально, и не люблю видеть, как простаивает и разрушается вполне неплохой поселок, вместо того, чтобы приносить пользу.
- Кому? Вам? Черт! - Наташа споткнулась и сама схватилась за руку Алексея. - Вы, я вижу, перещеголяли даже "небар" на Думской, где всего лишь персонал грубит посетителям, уставшим от уставной любезности.
- Минутку терпения, Наташа. Это полоса препятствий для незваных гостей. Изнутри все совсем иначе...
- И к чему такая секретность? - Наташа поморщилась от запахов заброшенного дома, когда они шагнули в проем: пыль, плесень, прель, затхлость. - Ночные клубы не запрещены законом, если не занимаются чем-то криминальным. Или у вас как раз такой случай? - она уже оседлала своего коня, вооружилась саблей сарказма и готова была противостоять натиску этого обаятельного хлыща с шарообразными мускулами и красивым, но надменным лицом.
- А это волшебный портал, - Алексей подвел ее к двери, - как шкаф в "Нарнии", помните? - он толкнул дверь, и они оказались в каком-то закутке, где от стен веяло сырым холодом и сильнее пахло заброшенным домом. - Закройте глаза и скажите "вуаля", и откроется вторая дверь...
- Из "Республики кошек" идейку спионерили? - хмыкнула Наташа, послушно прикрыв глаза. - Там тоже у входа в зал к кошкам надо три раза мяукнуть.
- А вы всегда такой ежик противотанковый? - спросил Алексей. - Или только когда неравнодушны к визави?
Наташа еле удержалась от искушения хорошенько садануть берцем под его скульптурную задницу - чтобы этот самовлюбленный павлин вторую дверь открыл смазливой физиономией. "В армии я бы уже так и сделала - хороший подж...к хорошо вправляет мозги! Твою мать!"
- Итак, хором, - промурлыкал довольный собой Алексей, - ву-а-ля!
- А где шляпа с кроликом? - спросила Наташа.
Что-то прошуршало. И ей в лицо дохнуло теплом и куда более приятными ароматами. А когда она открыла глаза, ее ослепило сияние роскошного (в древнеримском стиле) зала и богатство убранства, и наряды гостей. Мужчины в смокингах и дорггих костюмах; дамы в великолепных вечерних платьях из новейшей коллекции - Неделя моды в Париже и дефиле в Милане отдыхают. На секунду Наташа почувствовала неловкость за свои брюки, берцы и свитер среди этой нарядной публики. Но потом снова гордо вскинула голову. "Если у человека мозги на месте, он и голышом не стушуется! Встречают по одежке, это верно. Но провожают-то по уму, и против этого не попрешь!"
Многие элегантные дамы с завистью посматривали на Наташу, которая шествовала по залу под руку с хозяином клуба, а Алексей сиял улыбкой и всем подряд махал рукой и раздавал воздушные поцелуи.
- Предлагаю начать с брудершафта, - сказал он, - мне уже до чертиков надоело это гимназическое "выканье", но желание дамы для меня - закон. Если вы так настаиваете на соблюдении формальностей, то я не смею спорить.
- Вы что, раздобыли столетний коньяк? - спросила Наташа, когда Алексей подвел ее к столику в позолоченной, увитой лавром (неужели настоящий?) беседке на возвышении.
- Сейчас увидите.
Лакей, наряженный в том же античном стиле, принес им запыленную, опутанную паутиной бутылку, уложенную в деревянную подставку, и два пузатых бокала. Потом он со всеми предосторожностями поставил бутылку, откупорил ее.
- Можете убедиться, - Алексей небрежно обмахнул этикетку, - этот коньяк был разлит в бутылки за год до того, как здесь появился первый шахтерский поселок, и за сто лет бутылка не покидала своего хранилища. Ее привезли в Воркуту на днях. И когда вы выразили желание продегустировать благородный напиток, пришел ее черед. Ну, что? Вы думали, я стушуюсь и не смогу выполнить условие?
- В Елисееве такие напитки содержатся в сейфе и продаются по баснословной цене, - не сдежала изумления Наташа.
- А у меня в клубе всегда имеется несколько бутылок элитного напитка для особо утонченных ценителей, - вальяжно сказал Алексей, пока лакей наполнял бокалы.
- И как вы их только добываете? - покачал головой Наташа. - В финских магазинах уже сплошной "Вайлдберрис", а у вас - настоящий коньяк 1923 года!
- Когда мне что-то нужно, я это получаю, - отрезал Алексей и взял свой бокал.
- Не много ли? - предостерегла его Наташа. - Если вы редко пьете спиртное, то от такой порции выдержанного напитка все может случиться.
- Со мной - ничего. А вы в себе уверены?
- В армии я многих парней на спор перепивала, - Наташа все же с опаской смотрела на свой бокал. "Граммов двести, не меньше... Да еще коньяк в самом деле столетний, настоящий... и мне уже не двадцать лет!" - Вы вообще когда-то пили коньяк? Его пригубливают, согревая рюмку в ладонях, а не глушат стаканами, как простецкую водку!
Им подали блюдечко с лимоном, сырную и мясную тарелки и вазочку с орешками.
- Я сам себе устанавливаю правила, - Алексей поднялся и выжидающе смотрел на нее внимательными смеющимися глазами, приготовив свой бокал. - Как и вы, Наташа... В последний раз "выкаю"! Надоело.
Поодаль за одним из столиков расположился Сбарский в компании красотки в изумрудном платье, сверкающей бриллиантами. И он выжидающе смотрел на Наташу и Алексея.
Они скрестили руки, и ухоженные пальцы Алексея оказались перед лицом Наташи.
Блондин осушил свой бокал в несколько мощных глотков. Наташа проделала то же самое, едва не задохнувшись. Выдержанный напиток обжег ей рот и горло. Пылающая волна спустилась в живот. Казалось, он сейчас сожжет ее изнутри.
- Ффффу, - выдохнула Наташа и схватила сразу несколько ломтиков сыра, чтобы немного пригасить жжение.
И тут Алексей крепко поцеловал ее. В губы. От него крепко пахло коньяком, дорогим парфюмом и свежим ветром Рудника. То ли от крепкого напитка, то ли от напористого мужского поцелуя, первого за полтора года, у Наташи закружилась голова, как на карусели.
- И на брудершафт ты целоваться не умеешь, - сказала она, отстраняясь. - Положено трижды и в щеки, а не набрасываться, как матрос после дальнего плавания!
Алексей стоял с довольным видом кота, сожравшего со стола сметану. Вот только обычно их коту за такие шутки крепко влетало маминым полотенцем по заднице...
- Ежик противотанковый, - рассмеялся Алексей. Он отправил в рот ломтик лимона, и это немного пригасило его улыбку. - Ты что - всегда такая колючка?
- А ты не знал? - Наташа оглянулась в поисках официанта, чтобы попросить стакан воды. Желательно со льдом. - Да, всегда. Но это не я, а ты мне прохода в Воркуте не даешь. Значит, тебе нравится нарываться на колючки.
Она не садилась, боясь, что тогда совсем размякнет и уже самостоятельно не встанет.
- А еще я ни разу не танцевал с противотанковым ежом, - Алексей подал ей руку. - Приглашаю тебя! Ты обещала мне танго в качестве компенсации за тот снежок в физиономию... Кстати, как тебе песня?
- Отгремели давно
Наши медные трубы,
Осень желтая шлет
Письма с той стороны,
Где друг друга еще
Мы немножечко любим,
Но вчерашние сны
Никому не нужны...
- Все та же наша любимая Людмила Марковна, - Алексей спустился в зал и галантно склонилдся в полупоклоне, приглашая Наташу на танец. - И песня о твоем городе. Специально для тебя.
- Теряешь координацию, - заметила Наташа, пока они кружились по залу, - уже второй раз мне на ноги наступаешь. Все-таки ты переоценил свои силы с коньяком...
- Виноват, исправлюсь.



Источники фото: Livejournal: periskop.su, gelio; http://www.ikamil.ru/

*
В Печору они прибыли поздно вечером. Первомайская ночь была уже очень светлой, и фонари на перроне выглядели уже ненужными. Солнце висело низко над горизонтом, не скрываясь за ним. Красно-золотой диск на розовом небе, черный силуэт поезда и редеющие островки снега между шпалами смотрелись впечатляюще.
Белла зябко куталась в куртку, прохаживаясь вдоль состава, вытянувшегося, казалось, до горизонта.
- Почти приехали, - сказала она мужу, - завтра утром будем уже в Воркуте.
- Мне кажется, что мы едем уже целую вечность, - хмуро ответил Коган, - ты позвонила Наташке?
- Да, два раза набирала ее - в Микуни и на какой-то маленькой станции. Сначала она просто не отвечала, а потом робот заквакал, что абонент временно недоступен.
- Блин, - выругался Коган.
- Но СМС доходят, правда, не сразу. Значит, телефон включен, просто она где-то, где плохой сигнал.
- А удалось хоть раз с ней поговорить?
- Да. В Каджероме, пока ты ходил в душ, я пару минут с ней поговорила. А потом уже на моем телефоне пропал сигнал. Она сказала, что все нормально, и пожелала счастливо доехать. А днем она ездила на Воргашор...
- И что ей там понадобилось? - приподнял брови Ефим. - Музей осматривала?.. - он опустил "уши" у своей теплой кепки. - Брр, ветерок тут злой! А через месяц тут будет не продохнуть от всяких тварей кусачих, только и успевай отмахиваться, да укусы лосьоном протирать. Помнится, недавно Наташка упоминала Воргашор в связи с этим "делом о наезде", вот только не помню, в каком ключе...
- Этого я тоже не знаю. Она только сказала, что полдня провела там.
- Пассажиры, заходим в вагон, - позвала проводница, кутаясь в форменную куртку. - Через пять минут отправляемся.
- Ты заказала номер в Воркуте? - спросил Ефим, галантно поддержав жену под локоть на входе в вагон.
- А как же. Для начала - на три дня, а там, может, придется и продлить.
Климат-контроль во время стоянок не работал, и вагон ощутимо выстудился. Но все равно там было значительно теплее, чем на улице.
- Фима, - Белла повесила куртку на крючок, - ты только не лезь на рожон с этим Нероном. Я-то знаю, что значит этот твой прищур и стальной блеск в глазах... И желваки на скулах мне тоже не нравятся.
- Я не буду лезть на рожон, - ответил Ефим, вешая с другой стороны свою куртку. "Я его порву, если что", - про себя добавил он.
*
- Блин, ну я же просил не беспокоить сегодня... Так, что? Ты уверен? Где? Понял. Ничего не предпринимать до моего распоряжения, но глаз с них не спускать. Все, конец связи!
Иноземцев сунул телефон в карман блейзера, стукнул кулаком по ладони и крепко выругался.
- Проблемы? - спросил Сбарский, перекатывая кубики льда в стакане с коллекционным "Макалланом" многолетней выдержки.
- Похоже, один парень ищет проблемы на свою задницу, - ощерился Алексей. - Ладно, если начнет создавать нам проблемы - я ему припомню свой должок за прошлый раз.
- Это тот, кто насыпал нам перца в Сыктывкаре? - понизил голос Ярослав. - Я думал, ты его уже забыл... Мы ему тоже хорошо перо вставили.
- Такое не забудешь. Уверен, он тоже нас помнит.
- Он что, опять притащился в Воркуту?
- Уже на подходе. Его видели на вокзале в Печоре. На нас пытаются наехать со всех сторон, Слава, и меня это начинает бесить. А доводить меня до такого состояния опасно. Это уже многих сгубило...
- Какие будут распоряжения?
- Сейчас пока никаких. Пусть люди спокойно едут. А сейчас я должен вернуться к даме. Невежливо надолго бросать ее одну.
"Ох и дама, - Сбарский вспомнил суровое лицо Натальи, ее мускулистую фигуру, руки без маникюра и наряд, резко контрастирующий с броскими вечерними туалетами других дам в клубе. - Железная баба, да и только. Кстати, где она?" - администратор вышел в зал, снова "включив" широченную улыбку. Он искал среди гостей фигуру в сером свитере. Не лучшая была затея пригласить ее в клуб, да еще с ВИП-билетом, открывающим доступ к "нулику". Но с Нероном, как и с его историческим прототипом, "накладно вздорить", говоря словами классика. А эта дамочка очень дотошна и настойчива. И надо же было ей залезть в интернет, на тиманскую вебкамеру, именно когда Анисимова разобралась со своим благоверным! И кто бы мог подумать, что как раз там кто-то поставил камеру! И надо же было, чтобы Навицкая не потеряла способность соображать от неожиданности, когда вместо красивого зимнего пейзажа увидела убийство - дамочка и марку, и цвет и номер машины запомнила и сообщила полицейским. Хорошо, что Инга, скатившись в овраг, не растерялась и успела вылезти из машины и выкарабкаться из оврага с другой стороны до приезда "скорой" и полиции. Она подоспела в школу, где в тот вечер играл в спектакле ее сын, как раз когда заканчивалось первое отделение, в темноте незаметно пробралась в зал, а в антракте закатила кому-то бенц из-за плохой уборки, чтобы все запомнили и подтвердили: когда кто-то на угнанном "пежо" сшиб Анисимова, его жена была на школьном спектакле. А пустую машину с выбитыми стеклами основательно занесло снегом; набился он и в салон, и эксперты не нашли внутри никаких следов, по которым можно было бы установить, сидел ли за рулем кто-нибудь посторонний. Хорошая штука - снег. И Инга - молодец, смекалистая девчонка с крепкими нервами, достойная сестра Нерона. И, если бы не камера и любопытная бабенка, поднявшая тревогу, полиция так бы и искала мифического угонщика, совершившего наезд на краденной машине, а Ингу никто бы даже не заподозрил. Впрочем, дело могло выгореть даже когда Навицкая притащилась в Воркуту для дачи показаний. Все-таки баба остается бабой даже при всех своих лучших качествах, так и у Инги сдали нервишки. Зачем-то потащилась на Тиман, чтобы найти оброненный в окошко любимый массажер для пальцев, а, увидев роющуюся в снегу петербурженку, сдуру запулила в нее куском сосульки, которые коммунальщики днем насшибали с крыш. Если бы писательница раньше не служила в десантуре и не успела увернуться, сюда слетелись бы все питерские сыскари, настропаленные мужем и друзьями дамочки, адвокатами, имеющими у оперов и следователей заслуженную репутацию "перченой занозы в заднице", вечную мерзлоту носом рыли бы и не успокоились бы, выясняя, кто же это популярную литераторшу приложил. И Навицкая не испугалась, а только раззадорилась и начала совать нос повсюду. Может, так она уже уехала бы, исполнив свой гражданский долг, а так - снует по всей Воркуте и окрестностям, всем интересуется, и, неровен час, еще чего-то лишнего накопает. И зачем только Нерон дал ей ВИП-пропуск? А ну как эта умница и на "нулике" пошарится? И кто знает, как она отнесется к тому, чем там занимаются? Они в клубе просеивают гостей через мелкое сито, решая, кому можно дать особый пропуск, а Навицкой Нерон выдал статус ВИП, не взирая на лица. Заигрался с огнем, наркоман адреналиновый. Как бы не обжечься...
*
Наташа сидела за столиком, потягивая коктейль и глядя, как на сцене под тягучую музыку томно извиваются две девицы в чисто условной одежде, ничего не оставляющей воображению. Пока она увидела только фешенебельный клуб для пресыщенной элиты, "хозяев жизни" с толстыми кошельками, деляг, "мажоров" и скучающих светских львиц. Таких заведений много в больших городах. Все, как говорил Сергей Яворский: клуб, где можно хорошо провести вечер в респектабельном обществе: качественный сервис, роскошная обстановка, шоу-программа... И много крепких напитков, вон какая радуга на полках за барной стойкой, и бармены неустанно трясут шейкерами, готовя новые и новые порции. Но в стельку пьяных не видно - скорее всего, бармены знают, кому и сколько наливать, чтобы веселье не превратилось в попойку, а клуб - в банальный кабак.
Музыка обволакивала, расслабляла и будоражила одновременно, что-то в ней было порочное, бесстыдное, и в то же время манящее, а танец девушек на "пятачке" сцены принимал все более чувственный характер. Вон как уже поблескивают глаза у некоторых мужчин, а женщины перешептываются, обсуждая, кто из "парнишек" выйдет на следующий танец...
"Наверное, попросить, чтобы вместо этой приторной тягомотины поставили рок, здесь сочтут моветоном, - Наташа тряхнула головой, чувствуя, как и ее накрывает чувственная истома, и встала. - А я бы с удовольствием послушала "Трассу Е-95" или "Сказочную тайгу", чем эту муру..."
Помня, что нельзя оставлять на столе недопитый бокал, чтобы, вернувшись, не обнаружить в нем какие-нибудь нежелательные добавки к заказанному напитку, Наташа прихватила стакан с собой, собираясь на перекур. "Да и герою "Десяти негритят" подобная беспечность дорого стоила!"
Холодный речной воздух приятно освежил ее разгоряченное лицо, и в голове прояснилось.
Поставив стакан на бетонную плиту, Наташа достала телефон. "Алексей Иноземцев и Инга Грошева, - спешно, пока опять не пропал сигнал, отбила она сообщение Уланову, - пробей их по своим каналам и скинь мне инфу". Ответ пришел тут же: "Принято. Как ты?" "Все норм".
Наташа убрала телефон и с наслаждением закурила, глядя на блестевшую внизу реку и огоньки домов воркутинского берега с другой стороны моста. Спустились недолгие майские сумерки. Где-то вдали среди заброшенных жилых домов Рудника ухала разухабистая музыка и раздавался бесшабашный хохот молодежной компании. Несколько юнцов не в лад подпевали шансону, ревущему из звуковых колонок.
- Наташа! - пригнувшись, из проема вышел Иноземцев. - А я тебя по всему клубу ищу.
Она не спешила отвечать, наслаждаясь магией майской ночи над тундрой. Нарушать эту тишину казалось кощунством. И не хотелось так быстро возвращаться в помпезный зал, ко всем этим ряженым, бесстыдной музыке - можно сказать, "бардачной", как сказал бы комбат Мелешко, и полуголым девицам, извивающимся на сцене перед похотливыми гостями. А может, сейчас на "пятачке" крутят задами уже "парнишки", которых ждали подвыпившие гостьи... Продлить свое единение с серебристой рекой Воркутой, светящимися окнами за рекой и багровым диском на горизонте, хоть ненадолго...
Алексей стоял у входа без пиджака. Водолазка белела на фоне видавших виды стен, обтянув его шарообразные мускулы, широкую грудь и "кубики" пресса, как вторая кожа. Ветерок слегка растрепал его светлые волосы, и одна прядь упала на высокий красивый лоб.
И тут Наташа вспомнила. Квартира на Воргашоре. Полумрак прихожей, силуэт мальчика, стоящего в куртке у двери, и непослушный вихор на лбу. Ирина Матвеевна провожает внука в спортивную школу и запоздало просит надеть шапку, но непослушный Сева удирает с непокрытой головой: "Тепло же, ба!". "Лицом в мать удался, а характером - в отца", - сказала Наташе Грошева. Но сейчас Наташа поняла: Сева очень похож на Иноземцева. И Инга - высокая, спортивная, с великолепной фигурой и точеным лицом, на своих фото сильно напоминает женскую версию Алексея. Так могут быть похожи только кровные родственники. Зато ее мать выглядит полным антиподом дочери - со своей характерной внешностью коренной жительницы Крайнего Севера. "Она в семье своей родной казалась девочкой чужой? Или... Так это Грошева в молодости бросила сына в роддоме? Что я на этот раз накопала?!"
- Ты и в Питере выскакиваешь на мороз налегке? - Иноземцев протянул ей пиджак. - Нельзя так здесь, Наташа. Тундра шутить не любит.
Мельком Наташа увидела ярлычок с инициалами известного кутюрье - признак принадлежности к ограниченной серии особо престижных вещей, более дорогих, чем те, на которых фамилия дизайнера выбита полностью. От пиджака прохладно пахло любимым парфюмом Алексея, а на значке под профилем римского императора было выбито: "Neronis Caesaris". Она хмыкнула:
- Заюзанный киношный жест: он снимает с широких плеч пиджак и набрасывает на нежные плечики красавицы... Фу, как банально.
- Классика не стареет.
- Возьми пиджак. Я все-таки в свитере, а вот ты точно простудишься, показывая свой рельеф. Что это за значок? Я видела золотые значки у ВИПов, но у них вместо короны - лавровый венец, и написано просто "Clava Neronis", "Неронов клуб".
- Золотой значок носят ВИП-клиенты, - пояснил Алексей, надевая отвергнутый блейзер, - а ЭТО - мой персональный знак.
"Ого. Мания величия налицо. Сезонное обострение или он всегда такой?"
- А это - твой значок, - Алексей достал из кармана золотой "Неронов клуб" и, прежде, чем Наташа успела протянуть руку, сам приколол его к ее серому свитеру, задержав руку на груди гостьи.
- А вот это уже лишнее, - отодвинулась Наташа, - или ты боишься, что я бы перепутала и присобачила бы значок на задницу?
- Что, обжегшись на молоке, дуешь на воду? - лицо Алексея застыло и потемнело, как предштормовое небо.
- Значит, ты за эти дни нарыл обо мне информацию? - Наташа встала. - По каналам сплетен, наверное? Воображаю, что обо мне вещает агентство ОБС. Не думала, что ты интересуешься подобными россказнями...
- Кто владеет информацией, владеет миром, - парировал Алексей, - и я стараюсь прорабатывать ВСЕ источники, чтобы видеть всё с разных сторон, а не как те трое слепых, которые изучали слона по частям: один потрогал хобот, другой - ногу, третий - хвост, и в итоге они ничего не поняли о слоне...
- Да уж. Зато ты не только обойдешь слона со всех сторон, ты ему, наверное, и в рот, и в задницу заглянешь... И что? Теперь ты считаешь, что со мной можно не церемониться, если я в прошлом наступила на грабли?..
- Нет... Я старался побольше о тебе узнать потому, что ты мне интересна, - Алексей подошел к Наташе, стоящей к нему спиной, и встал рядом. - Извини, если я тебя обидел. Черт... Это все коньяк. Я действительно многовато выпил сегодня и несу чепуху. Но почему ты на каждое мое слово иголки выставляешь?.. Я пригласил тебя в гости, стараюсь, чтобы ты оценила по достоинству мой клуб, а ты как будто под конвоем сюда пришла и отбываешь повинность, а я не понимаю, что не так.
Наташа наконец-то обернулась. И увидела, что Алексей действительно смотрит на нее с недоумением и обидой. "Что я, в самом деле, постоянно на него вызвериваюсь? Сама же согласилась приехать в клуб, а теперь всем недовольна! Все веселятся, всем тут нравится, а я одна как будто уксуса выпила... Что я за человек! Но другое дело - что он собирал обо мне сплетни, да еще озвучивает их. Вот это лишнее..."
- Если ты не рада, что оказалась здесь, - продолжал Алексей, - только скажи, я велю подать тебе машину или вертолет до гостиницы. Ну, что поделаешь - не пришелся ко двору, видно, рылом не вышел, чтобы гостью из Петербурга принимать, так и скажи, без обид...
- Рылом не вышел - это не о тебе, - наконец-то ответила Наташа. - Просто я не люблю, когда судачат о моей личной жизни и вообще суют в нее нос.
- Понял, - поднял ладони Алексей, - ты права. Я тут совсем одичал... Извини еще раз. Виноват. Каюсь.
- Принято, - кивнула Наташа. - Ты знаешь, кстати, северяне в этом плане более деликатны, чем жители больших городов - вот там любят заглядывать под чужое одеяло и громогласно обсуждать увиденное, а здесь у людей более серьезные заботы - жизнь на Севере суровая, есть о чем подумать, и на хрень всякую времени не остается. И ЭТО для меня - до сих пор больная тема. Я не хочу обсуждать ее. Ни с кем. Надеюсь, ты меня поймешь.
- Понял, - кивнул Алексей. - Больше тебе не придется напоминать мне об этом... В моем личном пространстве тоже есть болевые точки, которые я оберегаю от случайного прикосновения, поэтому я тебя понимаю. И я вовсе не думал, что ты... Что с тобой можно вольничать. Напротив, я тебя уважаю, как человека с сильным характером. У тебя очень крепкий стальной стержень - не у каждого мужика такой имеется. Я знаю твою биографию. Мало кто выдержал бы и половину испытаний, а ты не сломалась... Я по-простому скажу: женщина с железными я...ми выглядит намного достойнее, чем мужик вообще без таковых. Я таких ненавижу: и зачем только существуют, как их земля носит?
- Ненастоящие люди, по твоей терминологии?
- Или кукла какая-нибудь хорошенькая, "с милой глупинкой", как мужики о таких говорят... Кто-то считает, что лучшей жены не найти, а мне с такими уже наутро скучно. Наверное, моя, хм, мать такой же была, - Алексей отвернулся, глядя на реку. - Порезвилась на приволье, а потом бросила ребенка в роддоме, как жвачку выплюнула, и дальше пошла, попрыгунья-стрекоза. Только я не жвачка, а человек, а разве можно человека вот так за ненадобностью отшвырнуть? Она считала, что можно, чтобы не обременять себя заботами. Кататься - пожалуйста, а саночки возить - спасибо, неохота. Разве можно так? Ты - умная, ответь.
- Нельзя, - ответила Наташа, вспомнив Младшенького... Да, она - не "мать года", которая на каждом шагу всем демонстрирует "подвиг материнского самоотречения", стоит в пустом вагоне, усадив ребенка, ходит в вытянутых трениках и с немытой "гулькой на голове "потому, что не до себя, главное - ребенок" или свирепо бросается на всех без разбора: "За ребенка всех порву, плевала я на вас!". Но ее сын все же знает: у него есть мать, которая его любит. И это - главное. Сын ей доверяет. Он не чувствует себя ненужным и забытым.
- Интересно, - хмыкнул Алексей, - если бы она узнала, чего я добился, может, у нее проснулись бы, спустя тридцать с лишним лет, материнские чувства? Многие "брошенцы" таких матерей прощают, по телевизору много таких сюжетов в ток-шоу проходит... А я бы свою и на порог не пустил. Все, время упущено. Привык уже быть сам за себя.
Он говорил ровным тоном, без надрыва, гнева или боли, и Наташа поняла: так и есть, Алексей действительно не принял бы вероломную мамашу.
- Я все хочу спросить, - Алексей прошелся туда-сюда, потирая руки от холода, - а что тебя так привлекло в Воркуте? Говорят, ты веб-камеру смотрела, и увидела, как машина сбила пешехода... А чем тебя так местные пейзажи заинтересовали?.. Или это дань моде; сейчас все тревел-блогеры к Северу обратились, особенно после этой Поехавшей, которая на велосипеде до Магадана добралась...
- Хотела посмотреть на золотистый закат, - Наташа взяла свой бокал, где остатки коктейля уже подернулись тонким ледком. - Мне друзья рассказывали, что здесь зимой и ранней весной можно увидеть совершенно уникальные краски на небе. Я нигде такого не видела. Перед тем, как начинает смеркаться, небо становится янтарным...
- Да, действительно, красивое зрелище, - кивнул Алексей, - у меня из окна гостиной можно хорошо полюбоваться. Зимой еще полярное сияние бывает, тоже захватывает. Я еще удивлен тем, что вблизи никто ничего не видел, а за несколько тысяч километров человек озаботился о том, чтобы "скорую" к раненому вызвать. Думал, время сейчас такое, что всем друг на друга пофиг. Ошибся, значит...
- Значит, ошибся. Не всем, - Наташа отпила коктейль. На зубах хрустнула льдинка. - Просто вблизи, наверное, каждый в свой гаджет смотрит. Примета времени: за три тысячи километров видно лучше, чем в двух шагах.
- Ты и в двух шагах хорошо видишь. Слышал, что это ты на Пищевиков "скорую" вызвала... Там одного из наших клиентов убили. Как его?.. Бахтин? Бахметьев?
- Бахметьев.
- Да, припомнил. Он как-то достал себе рекомендацию и вступил в "Нерон", и частенько у нас шарился, приезжая на вахту. Я еще думал: не по средствам живет парень, на одну зарплату так не раскутишься, тут точно какая-то левая подработка имеется: чуть ли не каждый вечер в клубе гуляет... Пару раз пошумел в клубе так, что охране пришлось вмешаться. Мне сообщали. Я уже думал: еще один скандал, и я ему пропуск аннулирую. Если ему хочется бузить, пусть идет в какой-нибудь "Пингвин", там с этим не так строго, а мне в "Нероне" такой мхат не нужен.
- Сколько же он зарабатывал, чтобы каждый день здесь гулять, - покачала головой Наташа, догадываясь, кто мог помочь Бахметьеву достать рекомендации для вступления в клуб... Все-таки недаром Инга и Алексей так похожи. И по словам Игнатьева, Анисимова в больнице лежит в коммерческой палате. Кто ей это оплатил? Родители? Непохоже. Вроде бы детали, не связанные друг с другом. А если присмотреться, пазл начинает складываться.
- На своей вахте - неплохо, но на регулярные гулянки в "Нероне" не хватит. Но я не налоговый инспектор, чтобы в "левых" доходах клиентов копаться. Не вникал.
"А что Инга сделала по его просьбе? И по чьему приказу Бахметьева убили, а ее ранили? Сейчас меня к ней в палату не пустят и поговорить не дадут, да она, скорее всего, и сама не стала бы отвечать на такие вопросы. Не он ли ее подговорил убить мужа, предварительно инсценировав угон машины? Но за что? В том-то и дело, что я ничего не знаю - были ли знакомы Алексей и Михаил; был ли у них конфликт... И чем Анисимов мог прогневить "цезаря Нерона"? Откосы в клубе плохо выровнял? Но разве за это убивают? Или узнал то, чего не должен был знать?"
- За что - "за это"? - посмотрел на нее Алексей, и Наташа поняла, что начала размышлять вслух.
- Думаю над новым романом, - ответила она, - придумываю криминальную загадку. Фантазия застопорилась.
- И на отдыхе ты работаешь? - улыбнулся Алексей. - Напишешь книжку о Воркуте, подаришь мне с автографом? А сейчас не вернуться ли нам в клуб? Что-то холодновато к ночи...
*
Воркута встретила Ефима и Беллу низко нависшими тучами, из которых сеял мелкий ледяной дождик, размывая остатки снега. Мокро блестел черными боками памятник паровозу у перрона.
- А я пимы взяла, - сокрушенно сказала Белла, натягивая капюшон добротной куртки, купленной в Воркуте в прошлый приезд, - лучше бы дождевики прихватила! Буду теперь ходить как мокрая кура с отварными ногами. Весна приехала вместе с нами!
- На вокзале в сувенирной лавке, кажется, есть плащи, - ответил Коган, - посмотри, и, если что, купи и мне. Лучше пончо, они надежнее защищают.
Зная, что поход Беллы за плащами может затянуться, если она засмотрится на ассортимент сувенирной лавки, Ефим взял себе в вокзальной кофейне большой эспрессо, булочку и с комфортом расположился в зале ожидания, напротив фигуры оленевода с упряжкой возле чума. Телефон пиликал сообщениями еще в Сейде, но тогда Ефим брился и не стал отвлекаться, а сейчас открыл мессенджер. "Как раз все прочту и отвечу, пока Белка отводит душу!"
"Фима, привет! Вы уже доехали? - спрашивал Уланов. - Я волнуюсь за Наташу. Во что она там встряпалась? Вчера просила меня поискать инфу о каких-то людях; я ей отправил файлы, но ответа пока нет. Пересылаю данные и тебе тоже". В следующем письме было довольно крупное вложение с комментарием: "Не нравится мне это... Те еще Петербургские тайны... То есть воркутинские. И это я еще не все выудил. Значительная часть информации защищена ОЧЕНЬ надежно..."
Ефим покосился на вход в зал. Белла не спешила возвращаться. Наверное, перебирает ассортимент "сувенирки", хватая все подряд. "Хоть бы плащи купить не забыла. Похоже, этот дождик наладился весь день моросить..."
- Ясненько-прекрасненько, - долетел до него звонкий голос жены, - беру вон ту, с "67-й параллелью"! А вот эта, черная, но 58-го размера есть?
"Вообще-то я пятьдесят шестой ношу, зачем Белка берет мне вещичку, как на слона?", - слегка обиделся Ефим, набирая номер Уланова.
- Только что доехали, - сказал он, - Белка отправилась покупать плащи, а я заглянул в почту... Пока моя дражайшая половина крушит прилавок, успеем поговорить. Вкратце скажи: о ком Наталья у тебя спрашивала?
- Алексей Иноземцев и Инга Грошева... По мужу - Анисимова.
- Подожди, - переспросил Ефим, - Анисимова? Жена того самого бедолаги, которого сбила машина на Тимане?
- Да, и это еще не все...
- Витя, бекицер (шевелись, поторопись, не тяни - Пер. с идиш. /примечание автора/). Что - не все? Не тяни кота за бейцалы!.. Ты ей сегодня звонил?
- Звонил. Но сначала всю ночь телефон был вне зоны доступа, потом выключен, а перед твоим звонком она ответила, быстро сказала, что у нее мероприятие и некогда разговаривать, и отключилась прежде, чем я успел что-то сказать.
- Может, и правда мероприятие. Твоей благоверной спокойно нигде не сидится - везде она себе дело найдет.
- Может... Итак, Инга Грошева, по мужу - Анисимова. Отказная; мать оставила ее в родильном доме, написав заявление... В десять месяцев девочку удочерила супружеская пара Грошевых, Трофим и Ирина, из Воргашора...
- Здесь говорят - с Воргашора, - поправил Ефим.
- Да... С Воргашора. Одиннадцать лет назад вышла замуж за Михаила Анисимова. Сын - Всеволод Анисимов, десяти лет. До замужества Грошева занималась легкой атлетикой, часто выступала на соревнованиях, выигрывала кубки, несколько раз - даже "золото". Выйдя замуж, оставила спортивную карьеру... А теперь - самое интересное. Оказывается, ее биологическая мать была очень бойкой особой. Некая Елена Федькина, которая в 1990 году написала отказ от дочери, двумя годами раньше точно так же отказалась в юршорской клинике от сына. Мальчик, Алексей Федькин, вырос на гособеспечении; тоже занялся профессиональным спортом; получая паспорт, взял другую фамилию... Можешь отгадать, какую?
- АХ, ЯДРЕН-БАТОН!!!
- Отгадал, Фима?..
*
Наташа в самом деле проводила автограф-сессию в магазине "Комикнига" на улице Ленина. В просторном зале собралось много желающих получить ее автограф. Они еле поместились в магазине. Со всех сторон к Наташе тянулись руки с книгами; некоторые гости просили селфи.
Увидев в одной из витрин значок "Рудник", Наташа ощутила, как радостный подъем от встречи с благодарными читателями снизился от воспоминания о том, что произошло сегодня на рассвете. Неужели все повторяется? Она опять готова наступить на те же грабли?..
... Накануне, то есть уже сегодня, они возвращались в город на том же вертолете. В салоне тихо звучала песня "А на том берегу". Короткая майская ночь уже закончилась. В небе светило солнце. Всюду блестели проталины, а снег уже совсем съежился и потемнел, готовясь окончательно растаять. По дорогам уже потянулись первые машины и автобусы.
После бессонной ночи в шумном клубе у Наташи отяжелела голова, глаза болели, а щеки горели, как при температуре. Хотелось поспать хоть пару часов перед встречей с читателями в книжном магазине...



Фото взяты из открытого Яндекс-поиска.