Две вдовы Маленького Принца

*
Наташа быстро поправлялась. Ее крепкий организм привык быстро справляться с неладами, и уже на третий день головная боль и тошнота отступили. Но читать или работать над рукописью доктор ей пока не разрешал. Лежа в полутемной палате, Наташа подолгу размышляла.
До этого у нее не было возможности осмыслить, проанализировать и сопоставить случившееся за последние недели. События разворачивались слишком быстро. Наташа за ними не успевала. Слишком много испытаний. Слишком много потрясений. И с ней случилось то же, что и с другими людьми, подвернутыми подобной шокотерапии: на какое-то время Наташа сбилась с толку и была не в состоянии правильно ориентироваться в этом неуправляемом потоке событий.
А сейчас, получив несколько дней вынужденного бездействия, Наташа уже никуда не торопилась. В больнице она была на какое-то время избавлена от бурного ритма жизни мегаполиса и, когда ее отпустили изматывающая головная боль и тошнота, мысли снова обрели ясность. Она уже не ужасалась, не изводила себя мыслью "как же так, почему это случилось именно с ним?", не рыдала от горя и переживаний. Да, ужасно. Да, жестокий удар. Но это уже случилось. И от того, что она будет плакать и пережевывать свои переживания, ничего не изменится. Славу не вернешь. Витя - в Колпино. А убийца - на свободе. И его никто не ищет...
Да, теперь Наташа четко понимала: это не послеоперационные осложнения, медицинская ошибка или трагическая случайность. Пузырек под матрацем в комнате мужа расставил все точки над "и". Славу отравили преднамеренно и постарались сделать так, чтобы в убийстве обвинили Уланова. Таким образом звенья цепочки замыкались друг на друге. У Наташи был роман с Вячеславом. Об этом узнал ее муж. Из ревности он свел счеты с соперником. Все ясно, дело можно передавать в суд. Такое ощущение, что "кукловод" хорошо знал следователя Мальцева, которого Наташа хорошо помнила по Москве. С ним преступник может перевести дух: его никто не будет искать, следователь обрадуется, найдя у мужа любовницы убитого пузырек из-под яда, быстренько сбацает дело об убийстве на почве ревности и пойдет пропивать годовую премию за повышение раскрываемости дел. Этот проклятый клип на Ютубе сильно ударил по ВИктору... Надо же было какому-то любителю поп-музыки заснять для видеоряда к песне Распутиной именно их речной трамвайчик и навести зум именно на них! Надо же было Уланову так неслышно войти в квартиру, когда Лиза показывала Младшенькому "Мосты". И надо же было бесхитростному Вите-младшему воскликнуть так громко "А почему этот дядя целует маму?". На другой день Витя-старший и Слава встретились в магазине на Боровой. А через несколько часов Вячеславу стало так плохо, что его увезла "Скорая помощь". А Уланов, по версии следствия, из "Ашана" вернулся домой, бережно донес пузырек до своей комнаты и сунул под матрац...
Нет. Не подходит. Наташа, как недавно - Ефим, пришла к тому же выводу: так делают только клинические идиоты или люди, которые жаждут быть пойманными. А Виктор не мог вести себя так глупо. Но Димочка ни за что не задумается над тем, почему подозреваемый не бросил пузырек в Обводник, переходя мост. Он будет рад тому, что подозреваемый задержан, улика найдена, мотив есть и показания свидетелей тоже имеются, да еще - подкрепленные видеоматериалами.
"Кто мог подбросить пузырек? Как на грех, в эту нерабочую неделю народа у нас побывало много, Уланов мне по телефону говорил, что в этот раз никто не "оставалсядома". Приходили посетители к Уланову. Вызывали врача к Младшенькому, когда у него расстроился желудок. Уланов вызывал компьютерного мастера, чтобы убрать вирус..."
Виктор пожаловался ей в один из звонков, что на экране его компьютера каждые 15 минут выскакивает и бегает по экрану, увертываясь от "мышки", картинка с рекламой интим-услуг и изображением томной девицы в бикини, жирно намазанной маслом. Мастер, перепутав двери, сначала ткнулся в детскую, потом - в гостиную, потом - в спальню Уланова... Забегала Ольчик. Заехали Стас и Инга, вернувшиеся с дачи. Вызывали бригаду уборщиц, чтобы к Наташиному возвращению квартира была чистой... Пару раз к Младшенькому приводили поиграть его друзей по детской площадке.
Слушая рассказы мужа по телефону и скайпу, Наташа смеялась: "Да у вас тут жизнь бьет ключом! Как у Маяковского: нет на прорву карантина!"
Вспомнив о соседках с детьми, Наташа подумала о Фетюковых. Слава сказал, что Антонина Фетюкова работает кассиром в "Ашане". Молодая женщина тоже узнала его и испепеляла ненавидящим взглядом. И эта встреча состоялась за несколько минут до того, как в зоне отдыха со Славой заговорил Витя...
Недалекая Фетюкова не видела своей вины в кончине старшего Томилина и искренне считала, что иск против нее подали несправедливо. Она, пропуская по ленте покупки Вячеслава, теоретически имела возможность впрыснуть яд. А среди ее знакомых может оказаться кто-то из тех, кто приходил в квартиру Наташи и Виктора в эти дни - компьютерщик или кто-то из уборщиц... Уборщицы побывали во всех помещениях. И "компьютерный врач" забрел по ошибке в спальню Уланова...
Потом Наташа задумалась о том, что отпечаталось в глубине ее подсознания, когда она склонялась в соборе над Славой... От таких воспоминаний невыносимо захотелось закурить. Но сигареты, как и дневной свет, книги, рукопись и телевизор, находились пока под запретом.
Наташа закрыла глаза. Их резало даже от приглушенного освещения. "Кстати, Слава во второй раз тоже лежал в Мариинке. В токсикологии. Я могла бы прощупать почву, когда мне разрешат вставать. Откуда у него взялась вмятина на лбу и кровоподтек на скуле? Его что, избили? Толкнули, и он упал и разбил лоб? Это постарались замаскировать гримом и лентой с молитвой, и если бы не случайность, никто бы и не заметил... Мы все были оглушены горем и плохо соображали. Я и то не сразу поняла, что не так..."
Приветливая медсестра Лида зашла, чтобы узнать, не нужно ли что-то больной. Она уже узнала популярную писательницу и была впечатлена, что ей пришлось ухаживать за знаменитостью. С интересом наблюдая за Наташей, Лидочка думала: "А ведь она простая, как все. Пальцы не растопыривает, звезду не зажигает. Другие любят позвездить даже когда ничего, в общем-то, из себя не представляют, а она такая известная - и такая скромная. Попросить бы у нее автограф... Да нет, сейчас как-то неловко"...
- Лида, я уже могу принимать посетителей? - спросила Наташа. - Я бы хотела побеседовать со следователем Мальцевым. Он сейчас в городском управлении СледКома на Мойке. Его визитная карточка лежит в кармане моего пальто. Нельзя ли пригласить его в больницу?
Лидочка уже знала, где на самом деле находится муж пациентки и что Навицкой стало плохо на отпевании молодого артиста театра Лаврецкого. "Каналы сплетен" уже давно судачили о романе писательницы и актера. А потом интернет содрогнулся от следующей сенсации: молодой человек был убит и по подозрению в преступлении задержан муж Натальи, известный адвокат... Сегодня ему избирают меру пресечения в центральном городском суде на Бассейной. Корреспонденты, ведущие стримы из здания суда, попытались взять интервью у коллег и защитников подозреваемого, но Измайлова только отмахнулась на ходу: "Без комментариев!", а Коган буркнул: "Мальцева расспросите! Это он, как юный пионэр, всегда рад потрепаться, какой он умница и молодец, а нам работать надо!"
Лидочка смотрела это в маршрутке по дороге на работу. Интересно, что решит суд... И девушка сочувствовала Наталье Викторовне.
- Не знаю, - замялась она, - вам пока требуется полный покой, нужно избегать волнений... Я, конечно, могу спросить у врача. Если он разрешит...
- Можно подумать, я сейчас не волнуюсь, - ответила Наташа, - вы уже знаете, что случилось с моим мужем. Трудно оставаться невозмутимой, когда моего близкого человека обвиняют в убийстве моего друга. И если у меня есть, что сказать следователю, эта информация не даст мне покоя, пока я ею не поделюсь.
Даже на больничной койке эта женщина оставалась сильной волевой личностью, стремящейся к лидерству, умела настаивать на своем и находить разумные аргументы в пользу своих требований.
Лида тут же направилась к врачу, который наблюдал Наташу.
- Еще бы день выждать, - задумчиво сказал Леонид Егорович, потирая щеку через маску. - Положительная динамика у нее хорошая, но нужно закрепить результат. Предложи ей перенести звонок следователю на завтра.
- Согласна, - сказала Наташа, когда медсестра передала ей ответ врача, - сутки я могу подождать. Завтра в это же время позвоните, пожалуйста, Мальцеву.
*
Обозленный Коган пробился через толпу репортеров, желающих услышать его мнение об итогах судебного заседания, и так грохнул дверцей своего "хаммера", что гороподобный джип содрогнулся до основания.
- Ну полная опа, ежа им налево, бабушку их об косяк, ушлепки трепаные! - с чувством произнес он, щадя слух Беллы, хотя с языка рвались куда более крепкие выражения. От них оторопел бы даже грузчик в Гавани...
- К этому все и шло, - Белла распечатала пачку сигарет и закурила, - ты знаешь, что "сто пятых" редко выпускают под домашний арест, подписку или на поруки. И даже то, что у Вити есть городская прописка, жилье и за него готовы были внести залог, не помогло. А все это видео из торгового центра. Да и клип про мосты пришелся, как лыко в строку...
Решение суда было - отклонить ходатайства защиты о смене меры пресечения. Виктора Уланова отправили в Колпинский СИЗО на два месяца и увезли в автозаке прямо из зала суда.
- Надо ему передачу собрать, - решила отвлечь мужа от гневных мыслей Белла, - как думаешь, сегодня уже примут?
- У меня примут! - Ефим тоже достал сигареты, чтобы чем-то занять сжимающиеся в кулаки руки, - когда я на взводе, лучше со мной не спорить. Иначе даже асфальтовый каток покажется белым и пушистым по сравнению со мной... Я подходы знаю, Белка. Рванули прямо сейчас, как раз успеем все закупить и отвезти в Колпино!
По дороге в "Ашан" Белла читала новости на телефоне, а Ефим строил планы:
- Завтра начинаем работать, как собирались. Ты зондируешь почву в театре, Игорь поработает в общежитии, а я беру на себя торговый центр и автора видео в зоне отдыха...
- Блогер Эсторский? - спросила Белла. - Он как раз на мыло исходит от радости: якобы, его запись помогла восстановить справедливость, не зря он решил запечатлеть встречу мужа и любовника Наташки, он и не знал тогда, что снимает убийство...
Ефим запоздало выругался и дал по тормозам на светофоре.
- Злорадствует, - продолжала Белла, - мол, Наташа за ним гонялась, чуть не переехала, телефон в канал выкинула, но правду не утаишь, и он смог-таки добиться справедливости, донести истину до широкой общественности и исполнить свой гражданский долг, изобличив мужа-убийцу и жену-распутницу...
- Ну, я с этим героем побеседую! - рыкнул Коган. - И если он меня разозлит, то пожалеет, что Наталья его не переехала!
В "Ашане" они закупили все, что можно было положить в продуктовую и вещевую передачи. Ефим, покрякивая от натуги, покатил груженую тележку к кассам.
- Как всегда, - бурчала Белла, взявшись за тележку сбоку, чтобы помочь мужу, - половина касс закрыта, зачем только ставить их в таком количестве, если они все равно бездействуют?.. Вон к той пойдем, там очередь меньше...
Кассирша, молодая яркая блондинка с недовольным лицом, стала пробивать их покупки. И тут Ефим узнал ее.
"Ядрен-батон! Вот так встреча, да это же Антонина Фетюкова, мать "принца Чихальи"! Так-так! Не здесь ли закупался Томилин в тот злосчастный день? И не у нее ли расплачивался? Так... Надо попросить Игоря поискать в комнате Томилина магазинный чек, надеюсь, парень не выбросил его в первую урну на улице, а машинально сунул в карман или пакет, как это делаю я... Там пробивается фамилия кассира.Вероятность невелика, но если покупки парню пробивала эта мадам, то у нас появляется новая подозреваемая. И с ней надо пообщаться!"
Фетюкова тоже узнала Ефима. "И чего он сюда приперся? Ишь, уставился, как будто что-то просекает..."
- Фима, тебе что, ТАКИЕ нравятся? - спросила Белла, когда они откатили тележку к столу и перекладывали покупки в пакеты. - Ты так и прилип глазами к этой блондиночке на кассе...
- Игорь, - бросил Ефим в телефон, - поищи у Томилина в комнате чек из "Ашана" за четверг, 4 ноября. Если найдешь, узнай фамилию кассира. Добро. Приступай, помолясь!
- Так она... - догадалась Белла.
- Да. Мамаша "Чихающего мальчика".
- Авадакедавра! - Белла чуть не уронила пачку "Гринфилда".
- Если не сказать хуже...

- Итак, Антонина Фетюкова, кассирша в "Ашане" на улице Боровой? - Дмитрий Мальцев черкнул пометку в блокноте. - Я проверю информацию.
- Они дважды угрожали Вячеславу физической расправой, - сказала Наташа, вспомнив стычку около театра, - советовали "ходить да оглядываться". И по словам Вячеслава, именно Антонина пробивала ему покупки в тот день. А через несколько часов он почувствовал себя настолько плохо, что оказался в реанимации...
Наташа говорила резко и отрывисто, лицо застыло, пальцы сцеплены - это выдавало, как тяжела ей эта тема. Но Наташа снова шла к поставленной цели, не видя препятствий, убийца Славы не должен остаться безнаказанным. Это был кодекс чести десантников: отомстить за товарища. Если она не смогла спасти Славу, то сделает так, что его смерть будет отомщена. И еще - она не верила в то, что Вячеслава мог отравить Уланов. Она лучше знает своего мужа... Но "для следствия это не аргумент", как сказали ей однажды. Итак, надо искать более веские аргументы.
Мальцев сидел на краю пластикового больничного стула. Наташа полулежала на кровати, кутаясь в халат. Она тоскливо покосилась на окно, где из-за густых снежных туч робко выглянуло неяркое солнце. Все как прежде. Осень сменяется зимой. А Славы нет.
- Сомнительно только, - сказал после сочувственной паузы Мальцев, - что такая, по твоему описанию, недалекая особа могла действовать столь изощренно - отравить Томилина и подставить твоего мужа... Прямо Лукреция Борджиа. Мне она представляется не особо умной, но напористой женщиной, которая привыкла добиваться своего луженой глоткой и крепкими локтями.
- А в 2014 году ты, Дима, так же был уверен, что это именно я убила служащего вокзала и подложила сумку с взрывчаткой, не оставив на месте преступления ни отпечатков пальцев, ни микрочастиц ни на сумке, ни на орудии убийства, - поддела следователя Наташа.
Мальцев промолчал, но на его лице отчетливо читалось все, что он хотел бы ей ответить. Об этом промахе ему нет-нет, да и напоминали до сих пор. И даже то, что он смог обратить минус в плюс, когда арестовали настоящего убийцу-диверсанта, не помогло. Все его заявления "я изначально знал, что Навицкую искусно подставили, но делал вид, что верю, чтобы не спугнуть настоящего преступника" встречали скептические смешки и шуточки о том, "как Димочка бомбистку поймал", "как Мальцев террористку раскусил"...
- Ладно, допустим, она изловчилась украдкой проколоть бутылку и впрыснуть яд, пропуская товары через сканер, - сказал Дмитрий, вспомнив, что находится в больничной палате и разговаривает с больной, - но откуда она могла знать, что Томилин придет именно на ее кассу? В "Ашанах" касс по тридцать штук...
- Правда, из них хорошо, если половина открыта, - добавила Наташа. - Ее касса на отшибе, там всегда меньше всего народа, возле поста старшей по смене. Слава, скорее всего, пошел бы именно туда. Он не любит толкотни... то есть не любил.
- Ладно, примем как гипотезу, - Мальцев поднялся с жалобно крякнувшего стула, прошелся туда-сюда. - Но откуда ей знать об особенностях его характера?
Над ответом на этот вопрос Наташа размышляла немного дольше. Потом сказала:
- Они несколько раз сталкивались в присутственных местах в связи с иском против Фетюковых. И она могла заметить, что Слава старается отодвинуться, найти укромный уголок, избегает скопления людей и ему некомфортно в толпе. Мне даже кажется, Дима, что Антонина больше косит под тупоголовую хабалку, чем на самом деле является таковой, ради собственной выгоды притворяется дурой с одной извилиной в голове. Таким ведь жить проще: горластым, с крепкими локтями и выставленным вместо щита ребенком. Таким чаще уступают и отступают, и она выбрала себе такой имидж, и успешно его эксплуатирует. А вот ее муж не притворяется дураком, а на самом деле глуп, как валенок и сидит под каблуком у жены.
- Резонно, - потер подбородок Мальцев, - проверим их. Но извини, с Виктора Ильича я пока подозрений не снимаю.
- Конечно, Дима, работа у тебя такая, всех подозревать, - кивнула Наташа. - Не за что извиняться. И еще одно. Ты бы проверил, как Слава провел последние дни перед тем, как снова попал в больницу, - она вздохнула, - с кем контактировал, кто ему звонил или писал в мессенджерах... Мне кажется, Слава кого-то опасался. Когда мы разговаривали в тот день, он просил меня вернуться пораньше. Мне казалось, что он хотел сказать мне нечто важное, и не доверял эту информацию телефону или мессенджерам.
- Просил приехать? - уточнил следователь.
- Да. Сказал: "Если бы ты могла вернуться пораньше", - Наташа закусила губу. - Твою мать, ну почему я не озадачила своих друзей с "Бельбека"! Если бы они подняли борт, я бы не ехала через Саки на Мойнаки кружными путями. И не опоздала бы!
- Даже если бы ты прилетела в тот же день, вряд ли смогла бы с ним поговорить, - сочувственно посмотрел на нее Дмитрий. - Томилину стало плохо в четверг вечером, а в пять утра в пятницу его забрали в больницу, и он все три дня лежал в реанимации на аппаратах и в сознание, насколько я знаю, не приходил. Да, Наташа, спасибо. Его звонки и переписку мы тоже проверим. У тебя все, или есть что-то еще?
- Да, - Наташа наконец-то собралась с духом. Говорить об этом ей было еще тяжелее. Отчет об экспертизе тел погибших на миссии при взрыве склада боеприпасов 15 лет назад дался ей намного легче. И рассказала Мальцеву о странном черном пятне на скуле Славы в гробу и его разбитом лбу под лентой с молитвой...
- Ты уверена? - поднял брови Дмитрий. - Не могло ли тебе показаться?
- Дима, головой я стукнулась уже после, если ты на это намекаешь, и это никак не повлияло на мою память или мыслительные способности, - повысила голос Наташа. - Вот я и подумала: он же не дрался и не падал. Откуда тогда взялись гематома и проломленный лоб?
- Это верно. В отчете врачей, которые его увозили, никакие травмы не упоминаются.
- И родимых пятен у него тоже не было.
По затянувшемуся молчанию Наташа поняла, что Дима хочет, но не решается сообщить ей нечто неприятное. Или опять упорол косяк и не решается сообщить об этом.
- Жаль, что ты сказала об этом только сейчас, - пробормотал следователь, разглядывая свои руки, - сейчас уже поздно искать у него родимые пятна и травмы...
Наташа хотела спросить, что мешает эксгумировать тело (сейчас она уже смогла отрешиться от своих страданий и абстрагироваться от всего, что стоит на пути к поставленной цели). Вычислить убийцу, добиться для него возмездия и снять обвинения с мужа - это главное. А поплачет она потом. Такая установка была у переводчика, работавшего на их миссии на Ближнем Востоке. Однажды местный "алибаба" расстрелял машину с его женой и детьми, в отместку за сотрудничество с "неверными". "Ты так спокоен", - сказала Наташа Ахмету после похорон. "Сначала дело, - ответил переводчик. - Отомщу Аскару за кровь своей семьи. А оплакивать умерших буду после".
- Тело было кремировано сразу после панихиды, - выдавил из себя Мальцев, тревожно глядя на Наташу: не придется ли приводить ее в чувство или звать персонал.
Все-таки эмоции взяли верх. Слава с его лучистыми глазами, милыми ямочками на щеках, светлой улыбкой... Ее Маленький Принц - ясноглазый, с неизменным черным рюкзаком за спиной... Его гибкое поджарое тело и руки, которые наливались такой силой и твердостью, когда он обнимал ее... Мягкие русые волосы, прохладный аромат парфюма... И все это сожрала равнодушная печь крематория. Представить это было страшно. Наташа отгоняла от себя кошмарные картины, но они настойчиво лезли ей в голову. Понимая, что сейчас все-таки заорет на всю больницу и что-нибудь разобьет, Наташа закусила губу. Боль слегка привела ее в себя.
- Наташа, ты что? - обеспокоенно привстал Мальцев. - Тебе плохо? Позвать медсестру? - он метнулся к двери.
- Не надо, - Наташа спустила ноги с кровати, нашарила тапки. - Ты курить не бросил за эти годы?
- Бросишь тут с моей работой, - махнул рукой Мальцев, - сама видишь...
- Пошли на черную лестницу, - Наташа встала. - Там разрешается курить на площадке.
- А тебе можно?
- Дима, мне наплевать, можно или нельзя. Если я не выкурю сигарету, то просто взвою. Я же не железная, а на меня столько всего обвалилось! - Наташа запахнула полы халата и первой вышла в коридор. Мальцев последовал за ней. Да, дело Навицкой он хорошо запомнил. Как и саму Наталью. В 2014 году он увидел "пацанку", "гусар-девицу" с армейским бобриком, мужскими ухватками, резкую, грубоватую, порывистую, почти не отличимую от парней ни манерами не внешне: широкие джинсы, бесформенный серый свитер, берцы. За эти годы Наталья смягчилась, стала более женственной и привлекательной; на фото в светской хронике появлялась элегантно одетой, с умелым легким макияжем и красиво уложенными короткими волосами. Сейчас, правда, они слегка потускнели и взъерошились: в больнице не было возможности ухаживать за ними как дома. Но кое-что в ней осталось неизменным - волевой характер, самообладание и непреклонность. Поставленной цели Наталья по-прежнему готова добиваться, даже если весь мир будет против нее. И умение завоевывать лидерство - эта женщина умеет заставить всех играть по ее правилам. Она действительно убеждена в том, что муж не убивал Томилина и будет бороться за его доброе имя так же, как 7 лет назад отстаивала своё. Но это не значит, что она будет выгораживать Уланова даже если все-таки убийцей окажется он. Наталья не из тех женщин, которые прячут голову в песок и жалостливо ноют "Он же отец моего ребенка; я же не могу бросить его в беде; это же он ради меня, он больше не будет". Подлости и обмана Наталья не простит никому, даже мужу. И она полна решимости жестко отплатить убийце молодого артиста. Мальцев знал о непреложном правиле неписанного кодекса ВДВ: "Кто грохнул моего товарища, должен прибавить 9 граммов в весе!"
*
Они вышли на выстуженную всеми ветрами из открыто форточки площадку. Там пахло застарелым въевшимся в стены "ароматом" от многих тысяч сигарет и хлоркой. Мальцев достал пачку "Лаки Страйк", и оба закурили.
- Контрабандные сигаретки покупаешь, Димочка, - Наташа повертела в руках пачку без единого слова на русской языке, - ай-ай-ай, нехорошо, а еще блюститель закона! Или задаром досталась, реквизировал у кого-то, поигрывая "ксивой" Следкома?
- Купил, - немного обиделся Мальцев, - ты можешь думать обо мне что хочешь, Наталья, но такими вещами я не занимаюсь! У "челноков" дешевле выходит, на зарплату не разгуляешься...
- Ой, так я и поверила, что ты на одну "зряплату" живешь, Дима!
Насмешливое ерничество Наташи не могло обмануть Дмитрия - он видел бездну боли в ее взгляде и понимал, что женщина язвит без остановки, чтобы не закричать, не заплакать и не взвыть.
- Китель-то уже тесноват в области талии, - заметила Наташа. - Ладно, Дима... Извини. Что-то я на тебя наехала, как БМДеха. Так значит... - она отвернулась к окну, глубоко затянулась и выдохнула дым в форточку, - вот как... И кто отдал такое распоряжение? Куда спешили?
- Мммммм... Я могу выяснить. Но насколько известно, так решили родственники потерпевшего. Они хотели отвезти его в родной город и упокоить рядом с отцом.
- Когда люди в таком состоянии, им легче задурить голову, - вслух размышляла Наташа, - и уговорить на все, что угодно. Значит, убийца решил подстраховаться. Чтобы исключить возможность дополнительных экспертиз и эксгумации. Черт! Не вяжется! - она ожесточенно ткнула окурок в банку из-под оливок "Лента", стоящую на подоконнике и стянула из пачки "Лаки" вторую сигарету. - Елена Прокофьевна и Аглая не стали бы слушать Фетюкову... Аглая бы ее просто послала конкретно и далеко. Да и это, мне кажется, уже не уровень Антонины. Она ненавидела Славу и могла отравить минералку, сканируя товары на ленте... Может, она как-то изловчилась подстроить так, что пузырек из-под мышьяка оказался в спальне Виктора. Но видео, которые вам сбросили, и то, что тетю и сестру Славы уговорили сразу кремировать тело, - это слишком сложно для Фетюковой. А уж для ее мужа, которого мать стоя родила - и подавно. Или она действовала не одна, а в составе ОПГ... Или я брежу, как подозревающая весь мир шизофреничка, или Слава кому-то всерьез на мозоль наступил, и против него сплели целый заговор.
На площадку выглянула обеспокоенная медсестра Лида.
- Наталья Викторовна, а я вас ищу, - укоризненно сказала она, - что же вы встали? Да еще стоите на сквозняке в одном халатике. И курите вдобавок, - покачала головой девушка. - Вам же нельзя пока, поберечься надо...
- Лида, - ответила Наташа, - прежде всего мне нужно избегать стрессов, а если бы я не высказала все, что думаю, и не выкурила сигарету, то на стену полезла бы. Вы знаете мою ситуацию. И не испепеляйте взглядом товарища подполковника. Он просто ничего не мог поделать против моего натиска. Мы уже с ним сталкивались, и он знает, что меня не переспоришь: если я уперлась, то легче быка за рога удержать, чем меня. И решил не рисковать.
Голос Наташи снова звучал твердо, без болезненной приглушенности. Глаза заблестели стальным оттенком, и даже морщинка между бровями от не проходящей головной боли исчезла. Наташа снова была полна решимости и настроена на борьбу.

*
Игорь Никольский возвращался из театрального общежития, окрыленный первой удачей, и сгорал от нетерпения, спеша поделиться своим успехом с Ефимом.
В комнате Томилина, куда его провел комендант общежития, Игорь сразу увидел на кресле белый с красным принтом пакет из "Ашана", в котором оказался смятый кассовый чек. Игорь натянул на руку целлофановую перчатку, достал бумажку и развернул ее.
Так, две пары носков "Каждый день", шариковые ручки, пена для бритья, два пакетика овсяной каши, тоже "Каждый день", бутылка "Эдельвейса" без газа. Дата, время. А вот и имя кассира: "Фетюкова Антонина Ивановна". "Отдам следователю, - Игорь бережно убрал чек в пакетик для улик, благоразумно прихваченный в общежитие. - Да, это та самая экскурсантка, из-за которой весь сыр-бор разгорелся!"
Бутылка из-под воды нашлась в маленьком мусорном ведерке в углу комнатки. Очевидно, Томилин сменил мешок для мусора перед тем, как его скрутило недомогание. Пустая бутылка "Эдельвейс" тосковала в ведерке в компании такого же одинокого беленького пакетика из-под овсяной каши. "Классический вкус, без добавок, совсем пресная, - отметил Никольский, - после операции ему нужно было пару недель выдерживать диету. Бедолага! Всем хороши диетпродукты для больных, кроме одного: на вкус напоминают мокрую бумагу".
Иногда Никольскому сильно досаждал заработанный в студенчестве на гамбургерах и "быстрых супчиках" гастрит, и адвокату какое-то время приходилось тоже питаться такой вот овсянкой, заливая ее кипятком, так что Игорь хорошо знал, каков "классический" вкус "моментальной" каши и от души посочувствовал Томилину.
Бутылку и пакетик Игорь аккуратно извлек из ведра и тоже упаковал в пакетики. Их надо будет проверить на наличие проколов и следов яда. Нужно установить, могла ли Антонина незаметно от покупателя и старшей по смене, сидящей поблизости, проколоть упаковку, пропуская покупки Вячеслава через сканер. Может, Фима что-то накопает на Фетюкову в магазине.
Глядя на вещи Томилина, оставленные так, будто хозяин отлучился ненадолго и вечером придет как обычно, Никольский ощутил легкую грусть. Он был с женой в театре Лаврецкого и видел этого паренька на сцене - сгусток энергии с задорно блестящими глазами. Не верилось, что его жизнь могла вот так внезапно оборваться по чьей-то злой воле. "Сколько работаю с уголовными делами, а никак носорожью шкуру не наращу, - подумал адвокат, - да и наши все, похоже, тоже - Фима, Витя, Белла... Не умеем быть пофигистами. Просто помним, что дело - в первую очередь, а раскисать некогда, но равнодушными стать не можем. Невозможно привыкнуть к чужому горю, потерям, бедам. Нормальный человек не может воспринимать это, как нечто обыденное, как обычную работу, которую можно выполнять с гоготком и прибауточкой..."
Никольский поблагодарил коменданта и постучался в дверь второй комнаты в мансарде, к звукорежиссеру Софье Завьяловой. "Она была его соседкой, они дружили, и девушка может что-то знать..." Но на его стук никто не ответил.
- А она уехала, - сказал стоящий за его спиной комендант, - взяла две недели за свой счет. В Новгород, в женский монастырь. Там есть гостиница для паломниц. Хочет помолиться за Вячеслава, - скорбно понизил голос мужчина и тут же снова заговорил как обычно, деловито:
- Да еще у нас тут, в ночь с четверга на пятницу, как раз когда Слава заболел, еще одно ЧП было. Какие-то отморозки залезли на крышу, разбили стекло в форточке у Сони и пытались открыть окно... Она проснулась, закричала; ребята с этажа прибежали, пытались догнать эту шпану. А те на соседнюю крышу перебежали, в чердачный люк сквозанули - и ищи ветра в поле. У нас на крыше уже тропа нахоженная - руферы любят гулять, экскурсии водят. Но такого, чтобы окна в мансардах бить и в комнаты лезть - такого ни разу еще не было!
- Разбили форточку и пытались влезть в комнату? - навострил уши Игорь. - И убежали, когда Завьялова подняла крик? А можно мне поговорить с жильцами, которые пытались догнать хулиганов?
Он уже почувствовал обостренным шестым чувством профессионала, что это почти наверняка - не обычная хулиганская выходка. Ноябрь - не лучшее время для прогулок по крышам. Тем более пасмурная ночь, когда в двух шагах уже ничего не видно и кровля уже может быть прихвачена первой наледью... "Чует моя чуйка", - говорит в таких случаях Ефим. И сейчас Игорю пришли на ум эти слова.
*
Выслушав Игоря, Ефим тут же решил ехать в соседнюю область, чтобы разыскать в Варлаамо-Хутынском монастыре Софью и все-таки поговорить с ней. Конечно, едва ли обычный посетитель сможет пройти на жилое подворье и побеседовать с паломницей, но "ксива" члена Федеральной палаты адвокатов не раз открывала перед ним любые двери быстрее заклятия "Алохомора" в любимых Белкиных книгах о Гарри Поттере. Ждать возвращения Завьяловой из Новгорода не хотелось - время дорого, Виктор томится в СИЗО, а подлинный убийца разгуливает на воле и кто знает, что еще придет в голову этому сукиному сыну.
- Молодец, - кивнул Коган помощнику. - Теперь дуй на Мойку, добивайся, чтобы эти улики приобщили к делу и занялись ими в первую очередь, а то Мальцев, утырок, один раз их уже прошляпил. А я завтра с утреца рвану в Новгород. Надо поговорить с Завьяловой об этих руках в форточке... Чует моя чуйка, тут-то собака и зарыта!
*
Рано утром Ефим сел в свой "Хаммер" и направился в соседнюю область. Шоссе тонуло в молочном тумане и предутреннем полумраке, небо было ровного серого цвета и асфальт опасно поблескивал в свете фар от инея. Приходилось даже по межгороду ехать на малой скорости, включив противотуманные фары и "переговариваясь" сигналами с другими водителями. Проезжая редеющие деревушки на окраине Ленобласти, Ефим подумал: "Летом на недельку сюда завеяться, отдохнуть от бешеного, так сказать, ритма мегаполиса - это еще куда ни шло. Но жить здесь постоянно?! Брррр! Тут, наверное, и сети нет, и в магазине только "Дымок", "Частик в томате" и хозяйственное мыло... Как можно так жить? Сюда еще собаки Баскервилей с болот не забредают?"
Увидев в тумане огни заправки на границе областей, Коган радостно устремился туда. "Здравствуй, родная цивилизация! А то в последние полчаса я уже думал, что в тумане зарулил не туда и попал в какой-то, блин, XVII век!"
Выпив кофе с двумя кусками пиццы, приобретя бутылку воды, сигареты, коробку новгородской "Вишни в глазури" для Беллы и очаровательную птичку-свистульку для Таши, Ефим заправил бак "Хаммера" и поехал дальше.
Новгородская область встретила его неярким позднеосенним солнцем, облетающим с деревьев "багрецом и золотом" и белыми от инея обочинами.
Деревушки выглядели более аккуратными и даже идиллическими. Но урбанист Коган сразу отметил: "Кое-где дома даже друг от друга не отгорожены, и на дорогу окнами смотрят... Колоть дрова, топить печь, зимой, простите, на двор бегать или ведро "ароматное" в доме ставить?! А после бани через двор к крыльцу бежать - это уже атас, весели рабочий класс! Нет, спасибо, не нужна мне такая пастораль. Летом, может, со своими девочками на несколько дней заедем, попробуем пейзанскую романтику, а жить тут постоянно... Данк ир зейер фил! Я бы уехал в город назавтра после получения школьного аттестата!"
Из-за тумана и скользкого покрытия на шоссе Ефим приехал в Новгород только к полудню, радуясь, что выехал в семь часов. "Проспал бы лишний час, и добирался бы еще хрен знает сколько!" - подумал адвокат, зарулив пообедать в стилизованное под средневековый замок кафе на Санкт-Петербургской улице. С аппетитом умяв бизнес-ланч, Коган направился в женский монастырь, руководствуясь подсказками навигатора. Болтающий голосом Тигры из диснеевского "Винни-Пуха" автомобильный помощник не подвел, и к монастырским воротам Коган подъехал уже через четверть часа. Припарковав машину, Ефим отошел в сторону и закурил. Дымить возле самого входа в обитель он постеснялся. Не будучи православным, Коган тем не менее с уважением относился к представителям других конфессий.
По словам Наташи, летом Новгород поражал воображение густой зеленью, обилием цветов и яркостью красок, а в воздухе причудливо роднились аромат мёда и колокольный перезвон. Но и сейчас, в ноябрьской хмари, подбеленный первым снегом, с голыми ветками деревьев и пустыми клумбами, город понравился Ефиму. "Тишина здесь, наверное, - вздохнул адвокат и аккуратно загасил окурок в урне. - Как будто зимой город отдыхает..."
На входе он снял кожаный берет с теплыми "ушами" и истово перекрестился на купола.
*
- Но видите ли, Ефим Захарович, паломницы приезжают сюда, чтобы на время отрешиться от мирского, и только если бы она сама вас пригласила... А так - не знаю, вправе ли мы разрешить вам встречу.
- Да, конечно, я понимаю, - личное обращение к собеседнице Ефим пропустил. Нынешнее имя инокини, которая вела с ним переговоры, он не мог вспомнить, настолько заковыристым оно оказалось; от мирского имени она уже давно отреклась, а называть "матушкой" женщину явно моложе его язык не поворачивался. - Вы правы, и я бы не посмел нарушить покой ваших паломниц, но... Только острая необходимость вынудила меня вести себя столь дерзко и нескромно.
Монахиня молча смотрела на него из-под круглых очков, но в глазах уже читался вопрос: "Так что же у вас случилось? Говорите, не тяните!" "Значит, женщины остаются женщинами даже в черном клобуке. Во всяком случае, элементарное женское любопытство никуда не девается".
- Моего друга обвиняют в преступлении, которого он не совершал, - сказал Ефим. - Кто-то приложил немало усилий, чтобы свалить вину на него. Нам приходится несладко в поисках доказательств невиновности друга. И есть предположение, что Софья владеет информацией, которая поможет нам разбить ложное обвинение и спасти невиновного от сурового приговора.
Собеседница молчала, внимательно слушая его. "Люблю, когда женщины не перебивают каждую минуту и дают довести мысль до конца. Белке бы этому поучиться!"
- Она была дружна с человеком, в убийстве которого обвиняют моего друга, - заключил Ефим. - Поэтому я и надеюсь, что она не откажется побеседовать со мной и помочь доискаться до истины, изобличить настоящего преступника и снять обвинения с порядочного человека.
- Ну, что же, - после паузы сказала монахиня, - вообще-то это против правил, но если вы пытаетесь сорвать личину с оглагольника и спасти безвинно оклеветанного... Софью сейчас позовут. Игумения сегодня назначила ей послушание в пекарне.
*
Соня торопливо вышла к Ефиму, на ходу застегивая черное пальто. В длинном темно-сером платье и черном платке она почти не отличалась от других насельниц обители. И ее лицо - Ефиму уже приходилось такое видеть, когда от сильного горя человек словно выгорает изнутри и мир теряет для него все краски - напоминало ему этот пасмурный ноябрьский день.
- Ефим Коган, - представился он. - Адвокат. Представляю интересы Виктора Уланова.
- Да-да, я вас узнала, - Завьялова подняла воротник пальто. - Вы часто бывали в театре.
Она рассказала Ефиму о том, как в ее комнате разбили стекло и как хулиганы уносили ноги от Вани и Гоши. И после паузы добавила:
- Вы знаете, здесь я немного обрела способность связно мыслить и думаю...
- Что это была не обычная выходка вандалов? - "встал в охотничью стойку" адвокат. - Я угадал?
- Я могу и ошибаться... Но это может быть связано с тем, что Славе после выписки из больницы кто-то постоянно названивал по телефону. Слава отходил, чтобы никто не слышал разговора и каждый раз потом был сам не свой. Казалось, он хочет о чем-то рассказать, но боится или не решается делиться с кем-то ТАКОЙ информацией. Я предположила, что ему могли угрожать. А потом решили напугать по-настоящему. Может, они просто перепутали окна в мансарде.
- Да-а, - покачал головой Ефим, - кромешной ночью долбануть кулаком в форточку, а потом лезть рукой к оконной задвижке - это прямо сцена из "Мастера и Маргариты". Я бы, и то, пожалуй, в лице переменился. А другой и подавно стал бы заикой. - "А кто-то бы и в штаны навалил, как слон", - добавил он про себя. - Да, возможно, ваше предположение верно. До сих пор среди руферов вандалов не было. И ноябрьской ночью запросто можно перепутать окно...
- Ночь была безлунная, пасмурная, - вспомнила Соня. - И я только здесь подумала: а что, если это был не хулиган и не вор-домушник? Может, это Славу хотели напугать или... Он не поддался на звонки с угрозами, и тогда его... его... - голос девушки задрожал, и Соня отвернулась, вытирая бумажным платочком слезы. - Извините...
Ефим успокаивающим жестом коснулся ее плеча и при этом подумал: "Бьюсь об заклад, Мальцеву и в голову не пришло проверить телефон Томилина, запросить биллинг звонков, иначе он бы уже вышел на этого звонаря. Вцепился в эти два видео, как клещ в голую задницу, и ничего другого замечать не хочет. Ладно, я ему напомню, что при ведении следствия нужно все версии отрабатывать, а не только самую удобную, и задача следователя - установить истину, а не поскорее спихнуть дело в суд и бодро отрапортовать об исполнении! Азбучным истинам человека учить приходится!"
- Знаете, Ефим Захарович, - призналась Соня, - я... Я подумываю остаться тут, - она повела рукой вокруг. - В монастыре. Принять постриг. Тут так хорошо... Тихо, спокойно. Буду молиться за упокой Славиной души... Он непременно попадет в Царствие Небесное, он был редким человеком, таким светлым, чистым... - девушка снова замолчала, кусая губы. - И в театр возвращаться не хочется. Там все будет напоминать о нем. Все как прежде, а Славы нет. Я не смогу... Его роли отдадут другим артистам. В общежитии в его комнате поселится кто-то другой, разложит там свои вещи... Буду ходить мимо беседки в сквере, где он любил разучивать свои песни, а Славы там уже не будет...
Ефим кивал, прекрасно понимая чувства Софьи. Правда, его не тянуло удалиться от мира, когда он, сняв берет, провожал взглядом вертолеты с "грузом 200" в Чечне. А вот достойно отплатить за погибших товарищей - другое дело...
- Мне тут сестры так и сказали, - тихо продолжала Соня, - если мир гнетет невыносимо, то здесь меня охотно примут. И к Славе ближе. Здесь он родился, здесь его семья, сюда его привезли, чтобы упокоить...
Коган мучился от двух желаний - закурить и покрыть в 25 этажей с чердаком и цоколем того, кто отравил Вячеслава. Тихий голос выплакавшей все слезы девушки действовал на него сильнее, чем если бы она голосила, ломала руки и картинно падала в обморок. "Сволочь, я до тебя доберусь, - мысленно пообещал Ефим убийце, - ты пожалеешь. Не радуйся, что следователь - тюфяк ленивый. За дело взялись мы, и от нас ты даже на Марсе не спрячешься и на Плутоне мы тебя достанем и за бейцалы на скамью подсудимых притащим!"
Словно в ответ и в укор ему зазвенели колокола, и смущенный Ефим закрестился вслед за Завьяловой: "Господи, прости меня за то, что я иной раз невоздержан на язык. Но то, что сделал тот человек, еще хуже..."
- Спасибо вам, - сказал он Соне. - Вы мне очень помогли. Думаю, что я получил ключ к раскрытию этого дела. И я найду настоящего виновника, - пообещал Коган одновременно и Завьяловой, и переливающимся звоном в морозном воздухе колоколам. - И добьюсь справедливости.

*
На месте их любимого "Кофе-Хауза" на Черной речке теперь разместилась "Булочная № 1" с кофейней в молодежном стиле - высокие стулья, длинный общий стол вдоль панорамного окна. Белла подумала: это символично; их отношения со Стасом давно ушли в прошлое. И место их встреч тоже исчезло, как и их чувства. А Вяземский поморщился: "Фу, тут только школоте хорошо тусоваться, пошли лучше в другое место, более достойное". И они направились через переход к метро. У станции расположился симпатичный красный с белой отделкой особняк, на первом этаже которого находилась кофейня в английском стиле - столики, высокие мягкие диванчики, витрина с пирожными и аромат арабики и десертов.
- Надо же, а тут я еще не бывала, - заметила Белла, располагаясь на диванчике в конце зала, - ты теперь сюда своих барышень водишь?
Стас польщенно улыбнулся:
- Сейчас я по кофейням вожу только Ингу. Она тоже любит пить кофе с десертом в стильном зальчике.
В ожидании своих заказов Белла и Станислав беседовали на общие темы. Потом официантка принесла Вяземскому капучино с макарунами, а Белле - романо и торт "Красный бархат". И Измайлова, притапливая ложечкой ломтик лимона в своей чашке, сразу взяла быка за рога:
- Я хотела поговорить с тобой о том, что случилось в вашем коллективе.
- Ужасная трагедия, - вздохнул Стас, воздев глаза к потолку, - Царствие Небесное бедному мальчику!
- До сорока дней говорят "Светлая память".
- Да, верно... Светлая память Славику... Мы все потрясены. Так неожиданно! Из больницы уже выписался, нормально себя чувствовал, готовился в новом спектакле играть... А уж когда в театр полиция нагрянула и всех начали к следователю вызывать, мы были в еще большем шоке. Кому Слава мог дорогу перейти? Да он мухи не обидел, плохого слова ни о ком не сказал, святой человек был...
"Однако Вахо и Алиса мне рассказали, как ты то и дело прохаживался на его счет, - подумала Белла, пробуя нежный алый бисквит, - то семинаристом называл, то схимником и не раз поддевал, не так, как вы беззлобно друг над другом пошучиваете, а продуманно, обидно! И по словам твоих товарищей по актерскому буфету и курилке, именно ты первым зарядил в обсуждение тему его отношений с Наташей, упирая на то, что она замужем и что даже в произведениях классиков такие связи к добру не приводили. Чем-то же он тебя задел!"
- Еще и меня чуть не заподозрили, - словно прочитал ее мысли артист, - я ведь с ним в тот день встретился. Он из "Ашана" шел, а я у метро Ингу ждал. Поздоровались, поговорили. Так и это лыко в строку пошло! Есть у нас в театре две дамы, шерочка с машерочкой, везде успевают, все  увидят, все услышат. Увидели нас у метро и следователю брякнули. А он и решил, что я недоволен тем, что Томилину в трех новых спектаклях подряд главные роли дали, а мне - второго плана: в "Оккервиль" - Штерн, в "Доуэле" - Сабатье, в "Тартюфе" - Оргон... То есть, я, якобы, из-за ролей Славу отравил! - Стас картинно развел руками. - Слыхала когда-нибудь больший бред? Я специально караулил Славку у метро с мышьяком и отравил его во время разговора на улице! Да если бы из-за ролей друг друга убивали, все театры уже превратились бы в сплошной погост! И подал бы я иск за клевету, да на дур грешно сердиться, их и так уже Бог обидел, без разума на свет пустил!
Раньше Беллу забавлял острый язык Станислава и она от души смеялась над его хлесткими репликами, метко характеризующими его друзей и коллег, а со временем стала замечать, что Стас практически ни о ком в ином тоне не говорит. Потом пришла мысль: "Интересно, а что он говорит обо мне?". Но вслух сказала:
- Не обижайся, Стас. Дамы просто сказали следователю то, что видели, а у него работа такая, всех подозревать. Ему за это зарплату платят.
- И очень неплохую, судя по всему! - Вяземский захрустел ярко-желтым макаруном. - Молодой еще, сорока, наверное, нет, а будку такую отрастил, что хоть котят бей! Пузо за столом не помещается. И по глазам видно, как ему все пофиг кроме компьютерных стрелялок и матчей "Зенита"; ему лишь бы дело скорее в суд скинуть и снова балду гонять...
- Стас, ты иногда бываешь очень прав в своих оценках людей. Он вот так же и Наташку обвинял в убийстве и попытке теракта и никаких других версий и слышать не хотел. Именно дело поскорее закрыть - "подписано, так с плеч долой", как говорил классик.
- И мне тоже придется полтора года ждать в камере, пока следак расчухает, что не того схватил?! - ужаснулся артист. - Спасибо за классные перспективы! Белка, не могла бы ты по старой дружбе научить меня, как с ним разговаривать, чтобы он от меня отвязался? Мне надо роли учить, репетировать интенсивно, у нас гастроли на носу, а я больше в очереди к следователю сижу и в энный раз на одни и те же вопросы отвечаю... Нас уже загоняли, - посетовал Стас, - то одного вызовут, то другого... Репетиции идут через пень-колоду. Лаврецкий уже ругается, как извозчик.
- Вы все-таки едете на новогодние гастроли? - ложечка с красно-белым кусочком замерла на полпути к губам Беллы. - А что, гастрольный репертуар переписали?
- Нет, все тот же: "Развязка на Оккервиль", "Эксперимент профессора Доуэля" и "Тартюф". "Отряд не заметил потери бойца и "Яблочко"-песню допел до конца", - невесело хмыкнул Стас, - вот так, на поминках рыдали и руки заламывали, а месяца не прошло - и все на круги своя. Меня недели две бойкотировали за то, что проститься не пришел, а сами сейчас с новым артистом репетируют, - с обидой добавил он. - Одна Соня, видимо, Славу еще помнит. Я слышал, она даже в монастырь хочет уйти, в Новгороде, откуда он был родом... А другие, эх! "Башмаков еще не износили"! - патетически изрек Вяземский, но официантки не выказали удивления; видно, он тут был уже не впервые, и девушки привыкли к его сценическим жестам.
- А что за новый артист? - вскинула бровь Белла. - И разве он сумеет за короткий срок разучить три главные роли, чтобы играть их на гастролях?
-Блатной, - скривился Стас, - обычно у нас новеньких в спектакли постепенно вводят, сначала "кушать подано", потом - третий план, второй... А за этого явно кто-то словечко шепнул. Вчера пришел, а сегодня бац - и три главные роли в ведущих спектаклях! Ну, скажи, реально ли такое без блата?
- Или сестлы, - вспомнила анекдот о радиоведущем с нарушенной дикцией Белла. Станислав расхохотался:
- Приятно поговорить с умным человеком. А с этой беготней к следователю мы просто не успеваем сыграться с новичком!
*
В ожидании выписки Наташа все смелее совершала вылазки в больничный парк. Кутаясь в куртку поверх спортивного костюма и осторожно ступая, чтобы не поехали на скользкой дорожке удобные, но очень скользучие кеды, она исходила уже весь парк Мариинской больницы.
Осень потихоньку сменялась зимой, воздух становился все холоднее, дни - все короче, ночная темнота - все гуще. И Наташа не могла отделаться от мысли, что бездарно тратит время, валяясь тут, пока ее муж сидит в Колпино, а убийца Славы разгуливает на свободе.
- Вы бы не ходили по всему парку, - предостерегала ее Лида, - тут сейчас много ковидников, некоторые - ходячие... Они, конечно, в отдельном корпусе лежат, и за ними смотрят, но кому-то все же удается шмыгнуть - покурить там, прогуляться...  Еще заразитесь, не дай Бог...
- Зараза к заразе не липнет, - отшутилась Наташа, застегивая куртку.
- У вас нет никакой заразы, - удивленно посмотрела на не медсестра.
- Потому, что я сама - зараза, - пояснила Наташа. - Спросите моего мужа...
Шутка получилась не совсем удачной. Невесело усмехнувшись, Наташа снова вышла в парк. Сегодня она двигалась целенаправленно к отделению токсикологии, где лежал в палате интенсивной терапии Слава в те три роковых дня... "Надо хоть что-то делать, - думала она по дороге, - хватит уже бока полировать. Димочка тупит, Фима, Белла и Игорь с ног сбиваются. Но бьюсь об заклад, никто из них не додумался поговорить с врачами из токсикологии о том, что я заметила в соборе - был ли у Славы разбит лоб, когда его привезли в больницу, и откуда у него взялось пятно на скуле..."
В отделение токсикологии ее впустили не сразу. Напуганные новой могучей волной коронавирусной инфекции и множащимися, как грибы после дождя, штаммами болезни, врачи старались свести к минимуму контакты с пациентами других корпусов. Наташе пришлось долго и терпеливо (поначалу) объяснять, что она не из инфекционного отделения и не из ковидного корпуса. Стоять на крыльце было холодно. Ветер задувал под куртку; ноги в кедах и теплых носках начали замерзать на холодной плитке, заморосил мелкий дождь. И Наташа начала терять терпение. Звенящим от гнева голосом она предложила позвонить по внутрибольничной связи ее лечащему врачу в травматологии и убедиться, что у нее всего лишь сотрясение мозга, не являющееся контагиозным заболеванием. "Передается только через удар по голове!" - мрачно уточнила Наташа.
Подозрительно взглянув на нее - "Что за намеки?!" - дежурная за стеклом сняла трубку с телефона внутренней связи. Коротко переговорив с Леонидом Егоровичем, врачом, который наблюдал Наташу в травматологическом отделении, женщина нехотя открыла турникет, велев надеть бахилы и продезинфицировать руки.
Сунув руки в автоматический дезинфектор под благоухающий хвойным лесом "душ" и растерев по ладоням липкую, но быстро высыхающую жидкость, Наташа натянула бахилы и прищурилась на стенд "Информация". Так, с кем ей нужно побеседовать?..
*
Через два часа Наташа вышла из корпуса, ошалевшая, с тяжелой головой. Плюхнувшись на скамейку, прикрытую от дождя полупрозрачным пластиковым козырьком, молодая женщина закурила. Плевать на то, что врач не одобряет и Лида опять будет ворчать - сейчас ей необходимо выкурить хотя бы одну сигарету.
Ей пришлось задействовать все свои таланты переговорщика, чтобы разговорить работников отделения токсикологии, которые почему-то немели и глохли, едва услышав фамилию Славы, вспоминали о каких-то неотложных делах или бубнили: "Нас уже полиция опрашивала, и следователь вызывал, а вам что - делать нечего?". Наташе пришлось за одними бегать - они, как товарищ Скумбриевич из "Золотого теленка", "только что вышли", "пять минут назад направились в ординаторскую", "вроде их в буфете видели"... Другие просто убегали под уважительным предлогом. Третьи "включали дурачка". И только когда Наташа рявкнула: "Да вашу мать! Что это за заговор молчания?! Вам что - есть, что скрывать? Не хотите с частным лицом по-хорошему разговаривать, я вам официальную беседу обеспечу! И проверку! И от журналистов бегать заманаетесь! Чтобы все скелеты из ваших шкафов повытряхивали!", из кабинета вышел заведующий отделением и пригласил ее пройти с ним. Он вызвал врача, который три дня ухаживал за Томилиным в палате интенсивной терапии. "Вы нас уже готовы в душегубы записать, - развел руками усталый мужчина средних лет с ранней сединой, - думаете, мы "залечили" больного, а теперь следы заметаем... Вот послушайте, что вам специалист скажет. Может, ему поверите!"
Пришедший врач, хмуро глядя на начальника и посетительницу, рассказал о том, как три дня стабилизировал пациента, доставленного с тяжелым отравлением... Нет, никаких травм у Вячеслава не было. Нет, пятен на лице у больного он тоже не запомнил. Нет, никаких подкожных кровоизлияний у Томилина не происходило...
- Тогда откуда у него взялось черное пятно на скуле? - спросила Наташа. - Размером примерно с двухрублевую монету... По форме похоже на лист кувшинки.
- Не знаю. У него было чистое лицо, без каких-либо отметин...
- Вы были с ним... до последнего? - с заминкой спросила Наташа.
- Нет... К вечеру воскресенья состояние пациента стабилизировалось, наметилась положительная динамика. В полночь я сменился с дежурства. А мой сменщик утром в понедельник зафиксировал летальный исход, - врач тяжело вздохнул, подавленный своей ошибкой.
- А я могу побеседовать с доктором, который его зафиксировал?
Завотделением и его сотрудник переглянулись, и по их лицам Наташа поняла, что отвечать на этот вопрос им очень не хочется. И они не знают, как отделаться от этой настырной особы с ее дотошностью.
- Нет, - сказал заведующий. Он заболел. Сейчас лежит в ковидном боксе. Под аппаратом. На вентиляции.
- Ну, конечно, - бормотала Наташа, выходя в парк, - человек, который мог ответить на мой вопрос, тут же оказался на аппаратах. Если это и совпадение, то очень нехорошее... Как и то, что в воскресенье у Славы наметилась положительная динамика, а утром в понедельник зафиксировали летальный исход...
Она закурила вторую сигарету, когда в аллее появилась возбужденная Белла.

- Вот ты где! - воскликнула она. - А я как раз иду к тебе с новостями!
- А я собиралась тебе позвонить, - Наташа отметила, что подруга снова стала собой - стремительная, порывистая, сверкающая глазами. - Кое-что наковыряла для вас с Ефимом.
- С ума сойти, Навицкая, ты и в больнице ухитряешься вести расследование! - плюхнулась рядом на скамейку Измайлова и тоже достала сигареты. - Ну, кто первым рассказывает?
- Давай сначала ты.
- В общем, я виделась с Вяземским. Подумала, что Стас может дать хоть какую-то информацию к размышлению. И он меня не подвел!
- Новый артист на место Славы? - нахмурилась Наташа. - И даже не согласовали эту замену в "Развязке" со мной? Я ведь включила в договор пункт, что кастинг должен проводиться с моим участием... И куда же они торопятся? - неприязненно спросила она.
- Ага! - воскликнула Белла. - Сразу после девятин пришел новичок пробоваться, и его тут же и приняли... То ли Воронов то ли Воропаев... Лаврецкий пока только включил его в репетиции, хочет кастинг провести задним числом, когда ты выйдешь из больницы...
- Что же Костя такой нетерпеливый? - язвительно поинтересовалась Навицкая.
- А что ему делать?.. Три спектакля повисли, он не знал, что делать. Говорил: убийца и его без ножа зарезал. А тут этот новичок является на пробы и вроде неплохо себя показал в ролях Уманского, Керна и Тартюфа... Лаврецкий за него и ухватился, как за спасательный круг.
- Костя-Костя! Шоу маст гоу, как он любит говорить... А что Станислав рассказывает о новом артисте? Что он за человек?
- Фиг его знает, - пожала плечами Белла, - темная лошадка. Приехал откуда-то с окраины Ленобласти, то ли из Кингисеппа, то ли из Волосово... На краю географии, в общем. В трудовой книжке запись о работе в каком-то театре, о котором никто и не слышал. Воображаю, что там за театр! Наверное, только "Мишкины шишки" играют и "Сильву", да на Новый год под елочкой хороводы с детьми водят, ладушки делают! А теперь смотри-ка! У Лаврецкого! Три главные роли! На гастроли едет! Сходу! Понимаешь?
- Девушка, извините, но здесь все-таки больница, а не стадион "Зенит-Арена", - деликатно заметил проходивший мимо санитар.
- Извините, - смутилась Белла и сбавила громкость.
- Вот такой я тебя всегда знала и сейчас узнаю! - улыбнулась Наташа.
- С шилом в заднице?
- Оно тебе идет. Я поняла. Ты думаешь, что его кто-то продвигает?
- А ты думаешь, что без протекции можно приехать издалека и так лихо стартануть в Питере? Вспомни, как долго и с трудом пробивался Томилин. У Лаврецкого он начинал с "Кушать подано", потом играл эпизоды, потом - роли второго плана, и только через два года ему начали давать главные роли...
Подруги некоторое время помолчали.
- Такого снобизма, как в Москве у нас, конечно, нет, - продолжала Белла. - Это там считают, что люди - это только те, кто родился "между булошником и молошником", а за пределами МКАД - лапотная деревня, куры и навоз, и живет там только плебс, который должен знать свое место и "мааасквичей" обслуживать...
Как многие коренные петербуржцы, Белла относилась к Первопрестольной с иронией и не упускала случая отпустить какую-нибудь колкость в адрес Москвы и москвичей.
После полутора лет в Печатниках Наташа тоже не испытывала особой симпатии к городу на семи холмах.
- Да, у нас такой спеси нет, - повторила Белла, - но все-таки приезжему у нас пробиться к вершине сложнее, чем коренному петербуржцу. В первую очередь доходные места давать предпочитают все же местным. А этот Воронов - Воропаев вчера приехал, а сегодня уже занят в трех ведущих спектаклях. Да не в каком-нибудь театре "Полуподвал в подворотне", а у самого Лаврецкого. И знаешь, где он снял квартиру? На Большом проспекте, с эркером и видом из окон на Васькину Стрелку.
- Ого! - изумилась Наташа, сразу вспомнив Славины восемь квадратных метров в мансарде, узкую кровать с панцирной сеткой и покатый низкий потолок...
- Ага, - Белла снова закурила. - В общем, у этого парня точно есть где-то лапа волосатая. Труппа, конечно, недовольна такой поспешаловкой и тем, что им нахрапом навязывают этого парня, их от этого коробит. Но пока они открыто не выражают недовольства, молча присматриваются к новенькому. Пытаются понять, что за пташка к ним прилетела. А он изо всех сил старается всем понравиться. Как говорит Стас, несколько переигрывает, слишком приторно получается.
- А Слава играл только на сцене, - грустно сказала Наташа, - а в жизни был самим собой, и специально никому понравиться не стремился... И все к нему хорошо относились. Кроме убийцы! - резко заключила она и снова щелкнула зажигалкой.
- По словам Стаса, парень мало похож на жителя периферии, - продолжала Белла, - скорее напоминает "масквача", - передразнила презрительное словцо Вяземского она, - говорит, что у парня произношение столичное, некоторые словечки, характерные для москвичей... На "мажора" похож, не из тех, которые спьяну под триста гоняют и остановки сшибают, на более интеллигентного, культурного мальчика, но мажорного, с борзинкой... И на гастроли, прикинь, уже поедет...
- Ясно. Поэтому так и спешат ввести его в спектакли... С точки зрения этики, конечно, песец. Но кто сейчас об этике думает, - вздохнула Наташа. - А теперь я расскажу, что тут нарыла.
Она поведала Белле о своих наблюдениях на панихиде в Казанском соборе, о беседе с Мальцевым и о визите в токсикологический корпус. Говорила она четко, по-военному, без лишних слов и эмоций, но не упустив ни одной детали.
- Я Фиме передам, он все отделение на уши поставит по боевому расписанию, - пригрозила Белла, - у него никому отмолчаться не получится, и немой показания даст! И врач этот на аппаратах быстро выздоровеет!
Наташа в этом не сомневалась. Ефим Коган - владелец и руководитель адвокатской конторы - умел вызывать людей на откровенность даже если изначально они категорически не хотели с ним разговаривать.
- И Димочку надо ему туда в подмогу наладить, - сказала она. - Я поняла, что Мальцев - в какой-то степени носорог. Соображает туговато, но, если развернуть его в заданном направлении и дать хорошего пенделя, он попрет напролом, круша все преграды и все поддевая на свой рог...
- Перед таким тандемом эта стена молчания точно рухнет! Пошли, Навицкая, провожу тебя в палату. Холодина - жесть! И как ты так подолгу гуляешь? Я уже задубела!
- Задубела? - изумилась Наташа. - Ты же коренная жительница Ленобласти, Лестрейндж, это же твой родной, с детства привычный климат!
По дороге в корпус она спросила:
- А как там моя маленькая тёзка?
- Ой-ай! - махнула рукой Белла, - мы в это дело ушли с головой, одни макушки видны, почти не вижу дочку. Фима ей нанял няню - конечно, самую лучшую, с дипломом школы Монтессори и отличницу курсов методики Гиппенрейтер. А все-таки родители из нас получились фиговые.
- Как и я.
- Но Младшенький тебя обожает.
- Потому, что редко видит. Каждое мое появление для него - праздник, а дети любят праздники.
- А другая мать все бросает ради детей, колготится с ними 24 на 7, от всего отрекается ради них - а потом в благодарность, слышит: "Да ты достала, не нависай!"
- Значит, и Таша будет тебя обожать как маму-праздник.
- Шилопопую маму, - рассмеялась Белла.
*
Наташа снова смотрела на Уланова через толстое стекло в комнате свиданий следственного изолятора, где стоял хорошо запомнившийся ей по Москве тюремный запах - тяжелый, прилипчивый. Так, наверное, пахнут горе, неволя, слёзы и злость.
Только на этот раз они поменялись местами. Теперь Виктор сидел по другую сторону стекла, а за его спиной топтался конвойный.
Едва выйдя из больницы, Наташа отправилась домой, чтобы искупаться и переодеться и, закутавшись в халат и намотав на волосы тюрбан для сушки волос, она позвонила Ефиму.
- Ты можешь устроить мне свидание с Улановым в завтрашнем потоке? - без обиняков спросила она.
- Я тебе что, волшебник? - устало откликнулся Ефим.
- Нет. Но зато ты - адвокат, для которого невозможного мало, как говорил Кнуров в "Бесприданнице". И ты можешь сказать о себе то же самое без преувеличения, - Наташа специально говорила это, чтобы польстить самолюбию Фимы. Так он скорее найдет возможность выполнить ее просьбу и подтвердить, что он действительно хорош.
И на следующий день в назначенный час Наташа прошла в бюро пропусков Колпинского СИЗО с группой жен, матерей и адвокатов заключенных. Хмурая женщина в форме стала выкликать по списку фамилии тех, кто проходил в первом потоке. Наташина фамилия прозвучала пятой.
Уланов слегка похудел, под глазами залегла синева, и вместо строгого костюма с белой водолазкой, которые он предпочитал рубашкам, на нем был спортивный костюм. Но Виктор по-прежнему был собран, подтянут, гладко выбрит и не выглядел сломленным или обессилевшим. Вот только седины на висках прибавилось...
Виктор тоже отметил, что Наташа все еще бледна и осунулась, между бровей залегла глубокая складка, и резко проступили скулы.
- Не ждал, что ты придешь, - сказал он, - думал, что ты меня проклинаешь и вычеркнула из своей жизни...
- Фима с ребятами ищут того, кто тебя подставил, - ответила Наташа. - И им даже почти удалось убедить следователя, что флакон из-под яда под матрас подложил не ты. Хотя, Димочка, наверное, в отместку за 2015 год был бы рад посадить тебя лет на 10-15. Но против фактов, которые уже выплыли, он не попрет. Мы ему их ткнули в нос, и возразить ему нечего...
- Димочка? Твой любимый "майор Дима"?
- Он уже "подпол". А на этом деле надеется полковника получить.
Они помолчали. У соседних окон тихо беседовали с заключенными другие посетители. Одна женщина плакала. Вторая резко отчитывала непутевого сына. Мужчина в очках, явно адвокат, без конца шелестел бумагами, роняя то один, то другой документ...
- А ты мне веришь? - спросил Уланов. - Наташа, мне неважно, что со мной будет и что решит суд. Я только хочу, чтобы ты знала: я его не убивал. Да, мы встретились и поговорили в "Ашане", но я только хотел посмотреть на него и понял две вещи. Первая - он любит тебя по-настоящему... Я это уже говорил. Вне сцены он не лицедействует и не всегда может скрыть свои чувства... Не мог.
Наташа закусила губу, вспомнив светлую Славину улыбку и ямочки на щеках, а потом - Славу после операции, сильно исхудавшего, измученного, с заострившимися чертами лица и огромными бездонными глазами. Даже во сне он не отпускал ее руку и склонил голову на ее плечо... И его голос в трубке с надеждой: "Если бы ты только могла раньше приехать!"
"Твою мать, - в очередной раз подумала Наташа, - ну почему я не обратилась за помощью к своим друзьям с Бельбека... Да, они сменили флаг, но думаю, помнят, сколько мы с ними повидали на совместной службе, сколько троп исходили в увольнении, сколько рыбы на костре пожарили, сколько песен перепели у огонька под гитару... Они бы мне дали борт до Питера, я бы успела, не опоздала бы... Всего несколько часов, черт побери, но ничего уже не поправить!"
- И второе, - продолжал Уланов, - я понимал, что таким образом тебя все равно не вернуть и не удержать. А я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, независимо, останемся ли мы вместе, или разойдемся.
- Я тебе верю, Витя, - ответила Наташа, - потому и пытаюсь выяснить, что произошло на самом деле. Постарайся вспомнить, кто приходил к нам в гости, пока я была в Севастополе. И кто был в твоей комнате...
Уланов молчал, припоминая.
- Бурные получились ковикулы, - сказал он, - не то, что в прошлый раз...
- Фима считает первыми подозреваемыми супругов Фетюковых и блогера Эсторского, - подсказала Наташа. - Фетюковы - родители "чихающего мальчика", а Эсторский - тот самый папарацци, которого я чуть не сшибла у Масляного моста и расколошматила ему телефон. По-моему, он тогда испугался до медвежьей болезни и в отместку выслеживал тебя, заснял вас со Славой, а потом отослал запись в Следственный комитет... Фима уже прогулялся по его блогу. Парень любит подчеркивать, что на войне все средства хороши и, если подлянка дает желаемый эффект, то это уже не подлянка, она логична и оправданна.
- Ты спасаешь меня, или мстишь за Томилина? - спросил Виктор, внимательно взглянув на жену, и Наташа поняла, что острый ум ее мужа не дремлет даже в теперешней ситуации. С ним не покривить душой - Витя многое понимает без слов и знает о неписаном кодексе чести ВДВ, которому Наташа следует до сих пор.
- К Младшенькому приезжал педиатр из нашей поликлиники, - стал припоминать Виктор, не дожидаясь ответа. - Потом я словил на домашний компьютер какой-то вирус и вызвал "компьютерную скорую помощь"... На экране то и дело выскакивала реклама интим-услуг и елозила по всему монитору, мешая работать. Потом приходила бригада уборщиц, я решил привести квартиру в порядок перед твоим приездом и позвонил в фирму клининга. Вот они точно во всех комнатах побывали. Когда мыли и чистили мою, я вышел покурить на балкон и не видел, что они делали... Компьютерщик заблудился в квартире и сначала ткнулся в детскую, потом - в мою спальню... Оля Еремева забежала и с порога отдала Лизе книгу об эрмитажных котах, которую брала у тебя почитать.
- Ольчика я ни на миг не заподозрила. А вот Димочка, едва услышав о ней, сделал стойку... Он мыслит шаблонами: если раньше она ездила по вызовам, то способна на все. И был очень разочарован, когда Лиза подтвердила, что Ольчик провела в квартире меньше пяти минут, в прихожей...
- Инга и Стас заходили в субботу. Они вернулись с дачи. Но они все время сидели со мной в гостиной, только со Стасом я пару раз выходил курнуть на балкон. Инга незаметно пройти в комнаты не могла - в коридоре Лиза с Младшеньким играли в "скорую помощь".
- Димочка и Стаса заподозрил, прознав, что они со Славой были в недружественных отношениях...
- Исключено, - без колебаний отрезал Виктор.

Наташа вопросительно посмотрела на мужа, по многолетней привычке считать, что Уланов никогда и ничего не говорит напрасно.
- Вяземскому незачем убивать коллегу из-за главных ролей в театре, - продолжал Уланов. - Стас успешен, востребован в телесериалах и большом кино и считает себя вне конкуренции. Меня больше насторожил компьютерщик. Вот он очень подозрительно шарахался по всей квартире, объясняя это тем, что заблудился и ошибся дверью. Трижды притом. Я застал его в своей комнате, и вид у него был испуганный и запыхавшийся, как будто он едва успел отскочить от чего-то и оправдывался слишком длинно и путанно. Я сказал об этом следователю, но не уверен, что он меня услышал.
- Мог и пропустить мимо ушей. Тогда Дима был еще предвзято настроен против тебя. А ты даже здесь дедуктируешщь?
- Много свободного времени, вот я и осмысливаю случившееся, - пояснил Уланов, - вспоминаю, обдумываю, анализирую. Может, и нашим смогу помочь. Кстати, когда я чем-то занят, это помогает держаться в форме. Тут нельзя сдуваться, теперь я тебя понимаю.
Наташа вспомнила, как сама в СИЗО неустанно строчила письма, обращения и ходатайства, наводила порядок в камере, делала сложный комплекс армейской гимнастики, рисовала, читала книги из тюремной библиотеки и исправно отвечала на все письма, приходящие ей через ФСИН-Письмо. Она старалась максимально заполнить делами каждый свой день, чтобы не так томительно тянулось время в неволе. Это помогало ей не поддаваться унынию и верить в то, что справедливость восторжествует - надо только приложить усилия.
- Надо проверить компьютерщика, - решительно сказала Наташа. - А что, если он отскочил от кровати, куда только что сунул тебе флакончик из-под мышьяка! Димочку носом ткну, а то он без посторонней помощи и собственный зад в сортире не найдет.
- Извини, что перебиваю... Но каждый раз, когда я слышу от тебя или Фимы этот перл, хочется полюбопытствовать: зачем зад-то искать? Разве его можно потерять? - в глазах Виктора блеснула смешинка.
- Чтобы вытереть его.
Уже заводя "круизер" и выруливая на Колпинское шоссе, Наташа запоздало подумала о том, что не сказала мужу слов поддержки. И он при прощании так на нее смотрел, как будто ждал от нее каких-то слов... а она о них и не вспомнила. Или сам хотел ей что-то сказать, но раздумал. Недоумение, укор и что-то еще... И еще долго, до самой Фонтанки, Наташу преследовал образ разделяющего их толстого бронестекла в комнате свиданий...
*
Коган сумел отыскать координаты блогера Дона Эсторского, в миру - Егора Собакина, и теперь ждал его во дворе угрюмой облупленной "высотки" в Русановке. Наконец парень вышел из своего парадного, помахивая мусорным мешком и натягивая капюшон.
"Однако, неплохо, квартира с видом на воду, - насмешливо подумал Ефим. - Вот только не Нева, не Фонтанка, а всего лишь река Утка. Но это уж каждому свое! И немудрено, что он псевдоним такой звучный взял. Дон Эсторский звучит лучше, чем Гоша Собакин! Пока его не увидишь. Ну и дрищ кособокий!"
Блогер доковылял до установленных прямо напротив парадных мусорных контейнеров, забросил туда пакет и зашарил под баками, то и дело нервно озираясь. "Закладку, что ли, ищет? - догадался Ефим. - Или пять рублей потерял? Ладно, потом поищет. Я тоже не собираюсь весь день в Уткиной заводи торчать и помойкой любоваться... и нюхать!" - он вышел из своего могучего джипа, хлопнув дверцей.
- Егор Данилович, - окликнул он.
Блогер подскочил на месте, стукнувшись головой о "благоухающий" бак, вскочил и изумленно воззрился на солидного господина в дорогой куртке внакидку, вышедшего из огромной, как танк, машины:
- Вы ко мне?
- Если вы Собакин Егор Данилович, то да. Или господин Эсторский.
- Ну я. И чего? - занервничал парень, на всякий случай попятившись и упершись спиной в контейнер.
- Я адвокат Виктора Уланова, мужа Натальи Навицкой. Помните женщину, которой не понравилось, что вы ее запечатлели ночью около "Фрунзенской"?
- Ну... Не помню.
- А она помнит, как вы сверзились с самоката, удирая от нее, и разбили при падении телефон. Ну, а следователь после вашей видеозаписи, сделанной несколько позже в "Ашане" на улице Боровой, арестовал ее мужа, Виктора Уланова, по подозрению в убийстве... Из ревности.
- Кого замочили? - шмыгнул носом Егор. - Ее? - парень явно "включил дурачка".
- Нет, - пока еще терпеливо ответил Ефим. - Погиб человек, которого она посещала в тот вечер в театральном общежитии. Вы еще бурно радовались этому в своем блоге и оперативно скинули видео, где он за три дня до смерти беседует с моим подзащитным в зоне отдыха торгового центра, обратив при этом внимание следователя на то, что господин Уланов подозрительно долго нависал над пакетом с покупками потерпевшего, пока тот релаксировал в массажном кресле... Ну, вспомнили? - добродушно поинтересовался Коган. - Недавно же было. Эк у вас, молодых, с памятью беда!
- А я че, всех помнить должен? - окрысился "Эсторский". - Я многих для блога снимаю, у меня голова не безразмерная!
- И все тебя потом гоняют, как зайца, по всему городу? - сощурился Ефим, которому надоело слушать это мычание и увиливания. - Попал ты, бро, как кур в ощип. Следователь заметил, как ты буквально из невыразимых вылазишь, пытаясь подставить Уланова, и решил узнать, при каких обстоятельствах ты сделал компрометирующее видео. Ты за потерпевшим хвостом толкался по всему торговому залу. И что ты в "Ашане" делал? Да еще на Боровой? За покупками пришел? Неблизкий свет. У вас тут, как я успел по дороге заметить, свои магазины наличествуют, зачем было через полгорода переть?
Видеозаписи действительно были. И на многих из них можно было различить мелькающую поблизости от Томилина в огромном торговом зале тощую вихляющуюся фигуру в том самом сером капюшоне, который сейчас красовался на голове Собакина.
- А возле стола видно, что вы разговариваете, - дожимал потеющего от испуга парня Коган, - коротенько так, словечком перекинулись, но ведь чтобы укольчик через одежду ширнуть, секунда нужна! Долго ли умеючи.
- Да не разговаривал я, - вытянулось лицо у блогера, - ну, корзинкой его задел, когда выходил, он на меня зыркнул, а я ему говорю: чего, мол, на проходе расшеперился. Ну и все. А потом вижу, он с тем чуваком чего-то трет. Ну и заснял. Не колол я его!
- А на видео может именно так показаться, - почувствовав слабину собеседника, Ефим уже без всякой пощады давил его. - Сам видишь: Уланова посадили за то, что он к пакету наклонился. А на бутылке-то из-под воды, которая сверху лежала, проколов не найдено! - цокнул языком адвокат. - И следов яда - тоже! Значит, можно предположить, что яд потерпевшему вкололи в тело, через одежду. То-то он и вздрогнул на видео! Бедолага, даже не понял, чем его так кольнуло!
- Я че, уколы делать умею? - побелел Собакин. - Я вам че, врач, че ли?!
- Не врач. Но уколы делать умеешь! - припечатал Ефим. - В диспансере на тебя давно карта есть, и ты у них в прошлом году дважды под капельницами лежал с передозом. И чтобы дома не заметили, научился так ловко делать уколы, что синяков не остается. И в отделении местном тебя тоже уже хорошо знают, сколько раз в притонах при облавах задерживали никакого! Думаешь, я о тебе справки не навел? И следователь со мной на этот раз согласен, ему и самому интересно, что это за пташка такая ему про Уланова начирикала!
Он уже отбросил дурашливый и нарочито-добродушный тон, беспощадно зажав в жесткие тиски чуть живого от страха, серого, как капюшон заношенного худи, блогера.
- Я завязал, - затараторил Эсторский, - вылечился... Уже два месяца ни-ни. Мамой клянусь...
- А сейчас под баками чего-то шарился. И уколы делать не разучился. А куда запас шприцов и веществ всяческих девал? Не в Утку же выбросил! А где мышьяк достал? У тебя, кстати, отец как раз металлург, у них в производстве используется мышьяк... Что следователю на допросе отвечать будешь, друг ситный?!
- Сроду мышьяка в руках не держал! - заорал блогер. - Вы че ваще? А все, что осталось, я пацанам отдал! А под баками у меня бутылевич, я от мамаши ныкаю! Ну, снял видос, думал, тот мужик дружку своей жены вывеску начистит, хотел выложить, вот была бы бомба! А потом узнал, что тот чувак помер, ну и решил, это, приколоться, думал, пусть побегают, подоказывают, что они не верблюды. Хотел, чтобы баба эта повертелась как следует...
- Ага. В отместку. За телефон разбитый.
- Вы, небось, каждый день себе по телефону покупать можете, - набычился Егор, - вам и не жалко: один разбился - хрен с ним, другой купите. А я не могу каждый раз себе новые телефоны покупать... И если бы это за вами сначала на джипаре гонялись и чуть не переехали, а потом телефон вам ногами растоптали - вы бы че, скушали и утерлись? Да вы бы, небось, эту с... - увидев свирепое лицо Когана, парень поправился, - эту бабу сами ы захотели поучить... Да, я хотел, пусть думает, что это муж ее хахаля грохнул, пусть с передачами побегает, в очереди постоит, будет ей урок! Не хочет, чтобы ее снимали, пусть не шляется! И на людей за правду бросаться нечего!
Ефим сощурился, сжимая кулаки. Но не стал бить этого перепуганного слизня. Он только буркнул:
- И засунул бы я тебя, правдолюб, головой в помойку, да повезло тебе, дядя маленьких не бьет. Попал же ты в свою же яму! Будешь теперь со следователем объясняться, ему про свою "мстю страшную" поведаешь! Самому бы не сесть!
Ефим уже понял, что Собакин не врет. Парень просто хотел по-мелкому навредить Наташе своими компрометирующими фото и видео и доносом в Следком. Мелкие пакости - вот предел его возможностей. А убить - это слишком для него. Да и еще, такого "красавца", сутулого, вихлястого, с бегающими глазками под серым капюшоном, низа что не впустили бы во двор респектабельного дома на Фонтанке. "Зря только бензин спалил, - думал Ефим, возвращаясь в офис, - интересно, что там у Белки с Фетюковыми? Что они ей скажут? Как будут выворачиваться?"
*
Белла вызвала Фетюковых к себе в офис. По своему опыту юриста она знала, что с такими людьми лучше разговаривать на своей территории, чтобы не давать им превосходства. У себя дома они будут качать права и в любой момент могут указать визитеру на дверь и даже вытолкать взашей. В людном месте, не желая отвечать на неудобные вопросы, закатят истерику "посмотрите, как меня обижают". А официальная обстановка и разговор с позиции превосходящей стороны не даст им распоясаться.
Фетюкова привела с собой какую-то горластую рыжеволосую девицу, накрашенную, как индейский вождь, и затянутую в псевдокожаные штаны, как царский гусар XVIII века. "Моя подруга, нотариус, - представила красавицу Антонина Фетюкова, - помогает мне защитить детей в эти месяцы!" Белла чуть не хихикнула. "Нотариус? А я думала - подавальщица из какого-нибудь "Бирхауса"!"
Сама Антонина заявилась в костюме для кормящих матерей, с эргорюкзаком, в котором кряхтел и ворочался годовалый ребенок в розовом комбинезончике.
Максим Фетюков обвел офис оценивающим взглядом и присвистнул:
- Ого. Фигасе. Одна кофеварка стоит, как три моих зарплаты!
Фетюкова часто ссылалась на свой статус кормящей, требовала к себе особого отношения, а ее подруга тут же разражалась визгливой скороговоркой, "забивая эфир". Но Белла хорошо знала все эти нехитрые приемы и умела им противостоять.
Парой вопросов она заставила "нотариуса" растерянно захлопать разрисованными глазами.
Потом Измайлова ответила на реплику Максима:
- Да, кофеварка хорошая. Угощайтесь, если хотите. Можем себе позволить. И вы могли бы хорошо зарабатывать, имея диплом и трудовое рвение, - она взглядом пересчитала подбородки Фетюкова, взглянула на его пухлые щеки и маленькие глазки, и парень тоже в замешательстве смолк.
Лишившись своей группы поддержки, Антонина сбавила тон и на вопросы Беллы отвечала уже спокойно, прекратив визгливые выкрики "Я - мать!", "Гейропа забирает наших детей!", "Вы на кого работаете?!".
- Вы уверяли соседей по экскурсионному автобусу, - сказала Белла, - что у вашего сына аллергия. Но через два дня анализ подтвердил у него ковид. Зачем же вы обманывали, да еще все время лепились с ним к экскурсоводу?
- Я реально думала, что у Дани аллергия, - жалобно сказала Антонина, - сама каждый май в соплях хожу, и еще, я плохо слышу, вот и подходила поближе, а то ни фига бы не расслышала, а за экскурсию деньги заплачены! И что теперь - расстрелять меня за это?
- А потом, уже зная, что это была не аллергия, и что экскурсовод через две недели скончался, вы осыпали проклятиями его детей, которые подали иск, а после еще и избили сына потерпевшего прямо на сцене...
- Это меня избили, - вмешался Максим, - Тонька его только один раз букетом и хлестанула, как на нас все навалились, - он запыхтел, вспомнив, как Вяземский припечатал его к сцене. - Чуть не порвали, реально!
- Это был нервный срыв, у меня справка от врача, я пережила сильный стресс, сожалею и раскаиваюсь, - заученно продекламировала Антонина.
- Аффект, - с умным видом квакнула "нотариус".
- Надо же. Обычно аффект длится пару секунд, - подняла брови Белла. - А вы через три дня снова подкарауливали Томилина-младшего около театра, желая выяснить с ним отношения!

- Хотели с ним добром договориться, - быстро нашлась Фетюкова, - попросить иск забрать, а он драться сходу полез, невменько!
- Гм, а у нас есть свидетельница, которая утверждает, что вы пришли к театру с совсем иными намерениями, - заметила Белла, - и другие свидетели, по словам которых вы угрожали Томилину: "Ходи да оглядывайся"!
- Кто эта свидетельница? - воспряла рыжая "юристка". - Его любовница? Она вообще заинтересованное лицо и свидетельствовать не может! Да она что угодно подтвердит, чтобы выгородить своего дружка!
- Степень бредовости ваших слов я даже комментировать не буду, - отрезала Белла. - Кстати, позвольте уточнить, коллега, вы по каким делам специализируетесь? Правовые, имущественные, административные, уголовные?
- Ляля помогает мне защитить детей, - вступилась за подругу Антонина.
- Ну... По любым, - не сразу сказала Ляля.
- Ясно. Юрист-универсал, - саркастически покивала Белла, и Ляля окончательно увяла. А Белла обратилась к Антонине:
- И еще, 4 ноября вы пробивали на кассе чек потерпевшему, сканировали его покупки. А через несколько часов молодой человек почувствовал сильнейшее недомогание и был госпитализирован с острым отравлением мышьяком. Не странно ли?
- Так убийца уже сидит, - удивленно посмотрела на нее Фетюкова, - это муж его хахальницы. В интернете написали, что его в тюрьму отправили.
Белла еле сдержалась от желания запустить в Антонину чем-нибудь тяжелым.
- Не сидит, а задержан, - поправила она. - И не убийца, а подозреваемый. Убийцу пока еще ищут. Что же ваша подруга, юрист широкого профиля, - не удержалась от шпильки Измайлова, - правовой ликбез вам не проведет?
- А на фига мне этот ликбез? - патетически спросила Антонина. - У меня трое детей, да я еще и работаю. Мне за день выдохнуть некогда!
Белла оценивающим взглядом окинула ее ухоженные волосы, свежий маникюр и умело наложенный макияж. "Однако на это у нее время есть!"
- Да вы нашего старшего кассира спросите, - испуганно зачастила Фетюкова, настороженная долгим молчанием Беллы, - я рядом с ее постом сижу, от нее ничего незамеченным не ускользнет. Я ничего ему не сделала, я же понимаю: случись с ним что, меня первую заподозрят. А на фиг оно мне сейчас надо, когда на меня опека наехала, детей отобрать хочет? Бог ему судья за его иск! И вообще, откуда я знала, что он в наш магаз ходит и ко мне на кассу придет? Я сама обалдела, увидев его!
"Это верно... Не держала же она на рабочем месте шприц с мышьяком на всякий случай, дожидаясь Томилина. И откуда ей было знать, что он ходит в этот "Ашан"? На тот момент она работала всего неделю и еще не знала в лицо постоянных покупателей. Жаль, похоже, версия лопнула. И уж точно она бы не смогла подбросить Уланову в спальню флакончик из-под яда. Мотив есть, желание - тоже, а возможности - нет!"
Отпустив Фетюковых и Лялю, Белла заварила себе кофе. "Скорее всего не они. Им элементарно пороха не хватило бы, чтобы перейти барьер, отделяющий человека от убийства себе подобного... Поорать, погрозить, подраться - это они запросто, а лишить жизни - кишка тонка!"
*
"Мозговые штурмы", которые Коган любил проводить в своей конторе, уже стали доброй традицией. И часто в их процессе удавалось сообща найти решение запутанной задачи. Вот и сегодня Ефим, Белла и Игорь собрались в комнате отдыха, приготовили себе кофе и удобно устроились в креслах, стараясь не смотреть на пустующее место Виктора Уланова.
- Итак, дети мои, - произнес Ефим, размешав имбирь в своей чашке, - вернемся к нашим баранам. Игорь, я поручал тебе прошеерстить фирму, занимающуюся уборкой помещений, которая высылала бригаду на квартиру Наташи и Виктора. Белка, на тебе был компьютерщик, "лечивший" Витькин комп...
- Фима! Что за оскорбительные намеки?! - воскликнула Белла. - Не стыдно? Я тебе честная жена!
- Стыдно у кого видно, - заржал Ефим. - А мы на пару с Мальцевым трясли отделение токсикологии в Мариинке...
- "Ходили в Мариинку, послушать чисто Глинку, - пропела Белла, подражая певице, - там было телок много, но я не недотрога..."
- "Дала ему с порога, я лучший экспонат", - подхватил Ефим и увернулся от летящей ему в голову записной книжки. - Эй, что за нарушение субординации? Ты что себе позволяешь с начальником?
Так, дурачась, они пытались отрешиться от эмоций, охватывающих их сейчас, и относиться к этому делу так, будто оно ничем не выделяется среди всех остальных и не касается их напрямую. Лишние эмоции сейчас только во вред.
- Ну вот, - начал Ефим, - правильно Наташа посоветовала нам проверить токсикологию. Чует моя чуйка, им есть, что скрывать. Завотделением молчит, как партизан на допросе, доступа к отчетной документации и медкарте пациента не дает, изворачивается, как вор на ярмарке, в общем, на контакт не идет. Врач, который наблюдал Томилина три дня, более общителен, но ничего полезного по делу сказать не может. Томилин поступил в отделение с характерными признаками отравления мышьяком: резь в животе, тошнота, рвота, изменение цвета кожных покровов, характерный запах чеснока... Вечером воскресенья врач сумел стабилизировать пациента и добиться стойкой положительной динамики. А ранним утром в понедельник его сменщик зафиксировал экзитус леталис... Сейчас этот врач лежит в ковидном корпусе, и побеседовать с ним мы не смогли. Нам ответили, что наши удостоверения не спасут нас от инфицирования и даже если бы нас впустили, больной не смог бы ничего сказать: он лежит на ИВЛ. И мне кажется, что он мог просто спрятаться там от неприятных вопросов, - Ефим встал, чтобы взять себе пару галет из вазочки, - потому, что по каким-то причинам ОЧЕНЬ не хочет обсуждать смерть пациента Томилина В. В., 1987 года рождения... Прятался, небось, в боксе, смотрел в окно, как мы с майором Димой долбимся в двери и ржал, как тыгдымский конь! Нет, явно им есть, что скрывать, иначе напротив охотно выложили бы всю информацию, чтобы снять с себя подозрения! - фыркнул Коган. - Ну, я им организую масштабную проверку, раз они по-хорошему не хотят! Итак, Игорь, у меня все. Докладывай ты.
По контрасту с острым на язык Ефимом и импульсивной Беллой, Игорь Никольский всегда был невозмутим и сохранял серьезность. Поднявшись с кресла, молодой человек начал доклад:
- Я побывал в офисе фирмы "Дрим Клин", узнал, какая бригада выезжала 7 ноября в квартиру Наташи и Виктора и побеседовал с некоторыми из сотрудниц.
- И что они собой представляют? - откинулся на спинку кресла Ефим.
- Шесть женщин в возрасте от 38 до 57 лет; уроженки Ленобласти. Только одна из них петербурженка из Рыбацкого...
- Это уже, считай, не Питер, - высокомерно вмешалась Белла, закинув ноги на удобную мягкую подставку возле кресла, - так - выселки за КАД!
Игорь не обратил на это внимание. Он уже привык к тому, что Измайлова просто не может не вставлять свои ремарки по любому поводу.
- Две женщины - из Солнечного, - продолжал Никольский, - одна - из ГРЭС-8, одна - из Токсово и одна - из Заостровья. В "Дрим" работают от трех до семи лет, ранее знакомы не были, проживают в хостеле "Рэйлвей Капсулс"...
- Да... - снова вклинилась Белла, - а кто-то еще критикует квартиры в новостройках Кудрова и Шушар. Это они еще не жили в капсулах! Или в коммуналке с крысами в санузле!
- Можно подумать, ты жила, - поддел жену Ефим, - ты крыс, наверное, только в Зоопарке и видела.
- Бабушка с дедушкой после войны лет десять жили, - пояснила Белла, - и потом вспоминали: никакого Зоопарка не надо было... Ой, Игорь, извини, я тебе слова не даю сказать! Все, больше не буду.
Игорь кивнул ей и продолжал:
- Все друг у друга на виду; ни у кого не появилось неизвестно откуда взявшихся денег, новых знакомств или дорогих вещей. Разъезжают по городу изо дня в день - моют, чистят, драят, убирают. В хостеле только ночуют. Образование у троих - десять классов, у двух - рабочая специальность, одну отчислили со второго курса автодорожного техникума. Не желая возвращаться на ГРЭС, она стала искать работу, не требующую диплома и в конце концов устроилась в "Дрим". Не похоже, чтобы они были в сговоре с убийцей и подсунули Виктору вещдок в спальню. Но я могу прощупать их контакты. Может, кто-то из них как-то связан с Фетюковыми или Эсторским.
- Прощупай, - кивнул Ефим, особо не надеясь на удачу. - Приступай, благословясь. Белка, слушаем тебя.
- Сам ты Стрелка, - Белла вскочила с кресла и прошлась по комнате. То, что она узнала, рвалось наружу, распирало ее от нетерпения, не давало покоя. - Так вот, что я узнала о мастере, которого Витя вызывал отладить компьютер! Вы, ребята, лучше покрепче усядьтесь, а то я как скажу, вы с кресел шлепнетесь! - она округлила глаза (сама еще ошарашенная открывшейся ей тайной). - Да нас просто обдурили, как последних лопухов!
- Белла, реприза затянулась, переходи к сути, - деликатно поторопил ее Игорь.
- Так вот, его зовут Никифор Иванович Барский, двадцати шести лет, петербуржец из Мурина, - начала Белла и отошла к кофемашине, чтобы заварить себе вторую порцию ристретто.
- И с чего тут падать с кресла? - спросил Ефим. - Разве что имя редкое, сейчас так, по-моему, не называют.
- У него есть старшая сестра Антонина, - Белла цапнула из вазочки круассан. - Она замужем, имеет троих детей и работает кассиром в гипермаркете на Боровой... Ну-ка отгадайте, какая у нее фамилия в браке?
- Ядрен батон! - заорал осененный догадкой Ефим.
- Бляха-муха! - вырвалось у всегда корректного Никольского.
- Вот именно, - кивнула Белла, возвращаясь в кресло. - Антонина Фетюкова, двадцати восьми лет, кассир в "Ашане" на Боровой, мать троих детей - Луизы, шести лет, Данияра, трех лет, и Клариссы, год и два месяца.
- Данияр, - фыркнул Коган, - принц Чихалья, значит... Ну и имена эта милейшая особа придумала своим детям! Отдает романами из серии "Шарм" или "Очарование" в потертых бумажных обложках.
- Все складывается идеально, - азартно блестя глазами, продолжала Белла, - Фетюковы ненавидели Томилина за то, что он подал против них иск, и органы опеки собираются лишить их родительских прав за поездку с больным ребенком. Младший брат более умной и хитрой Антонины как бы нечаянно забрел в Витину спальню и при виде хозяина подпрыгнул и испугался так, будто в комнату медведь гризли зашел, а не заказчик! Не потому ли он так испугался, что секунду назад засунул Уланову под матрас флакончик? Блин! А передо мной такими овечками прикинулись! - топнула ногой Белла. - Надо с ними еще раз побеседовать! И на этот раз разговор пойдет совсем иначе, - ее голос угрожающе зазвенел.
- Я помогу, - треснул кулаком по столику ее муж, - эти любители красивых имен пожалеют о том, что пытались нас обвести вокруг пальца! Я не люблю лживых ублюдков, которые к тому же подставляют моих друзей!
- Уже скинула информацию о Барском следователю, - ответила Белла. - Я тоже терпеть не могу, когда меня водят за нос!
*
Домой Белла и Ефим вернулись, когда Алина, няня маленькой Таши, уже накормила, искупала и уложила свою воспитанницу спать и легла сама. В детской тускло светился мягкий зеленоватый свет ночника.
- Удивительно, - шепнула Белла, с порога заглянув в детскую и отступая на цыпочках, чтобы не побеспокоить дочь и няню, - у Лины Таша через десять минут засыпает и спит всю ночь, а я по два часа не могла ее утрясти. И качаю на руках, и пою колыбельные, и кроватку покачиваю, и все без толку, не спит малая. Может, Лина какой-то секрет знает?
- Знает, - сказал Ефим, проходя в гостиную, - наверное, она не трясет кроватку, как барный шейкер, и не горланит колыбельные на всю набережную.
- Фима, - сощурилась Белла, взяв из вазы на столе самое большое яблоко, - тебе никогда в лоб не прилетало за твой язык? Хорош ты будешь с шишкой! Сам недавно убаюкивал ребенка, распевая "Борьку-бабника"!
- Что знаю, то и пою, - пожал плечами Ефим, - про одеяла и подушки уже перезабыл. И кстати, "Бабник" ей понравился. Я хотел сначала "Комбата" ей сбацать, но подумал, что под "Любэ" Таша до утра не уснет... Белка, - он рухнул на диван, развязывая галстук, - реанимируй сильную половину человечества чашкой чая с медом и лимоном!
- А может, - Белла сбросила тесный офисный пиджак, - лучше ты поухаживаешь за прекрасной половиной человечества и принесешь мне чашку чая "Антистресс"?
- Ладно, - приоткрыл глаза Ефим. - Десять минут посидим, выдохнем и приступим к интенсивной терапии... Тебе коньяка в чай капнуть?
- Лучше не надо. От коньяка я настроюсь на боевой лад и завтра в клочья порву эту изолгавшуюся парочку!

*
Звонок Лаврецкого застал Наташу на Зеленом мосту, когда она стояла, любуясь на схваченную первым льдом Мойку и пытаясь прийти в себя после того, что узнала. Сегодня до обеда она успела поговорить с Антониной Фетюковой и медсестрой из отделения токсикологии Мариинской больницы Ириной, которая дежурила в ту самую ночь.
Наташе пришлось нелегко с обеими. Антонина была на взводе после вызовов к следователю и встреч с адвокатами и поначалу не хотела разговаривать с Наташей. С порога она яростно заверещала, как ее все достали, уже и в выходной день прутся, съездила, называется, показать детям колокола, теперь полгода монают, она - кормящая мать, у нее может пропасть молоко на нервной почве... Но Наташа в огневых точках запросто перекрикивала даже минометный огонь и сбить ее с толку не удавалось никому.
- Ну, написала я пост в теме, где все сопли на кулак наматывали, - признав поражение в словесной дуэли и больше не пытаясь перекричать Наташу, сказала Фетюкова, - ну это мое право на свое мнение. Мне что - тоже надо было над ним выть и волосы на ж... рвать? А кто он вообще такой?
- Вообще-то он известный артист, - ответила Наташа. А про себя подумала: "А ты кто такая, чтобы на людей свысока смотреть? Если уж об этом говорить, то ты - кассир в магазине сниженных цен, и даже то, что ты родила троих детей, не дает тебе права считать, что все люди - грязь под твоими ногами!"
- В театр не хожу! - надменно выпалила Фетюкова. - Никаких известных артистов не знаю! Зато знаю, что из-за этого чувака меня уже задрали со всех сторон!
"Ну да. Ты знаешь только звезд комедийных шоу и отечественного "мыла". И хуже всего то, что ты этим бравируешь... И считаешь, что правильно сделала, разместив под некрологом ликующий отзыв!"
- Да он уже плоховато выглядел, когда к кассе подошел, - успокоившись, сказала Антонина. - Бледный такой, под глазами круги. Я еще подумала: вот так, на нас телегу накатал, что мы больного ребенка на экскурсию взяли, а сам насквозь больной в магаз притопал. Правда, в маске был, но говорят, от этих масок толку мало, если чел реально болен...
- После хирургической операции плохо выглядят все, - заметила Наташа, - он действительно рановато начал ходить по магазинам. Но это не передается воздушно-капельным путем.
- Ну и хрен с ним, - брякнула Антонина. Но, взглянув на потемневшее лицо Наташи, спешно сменила тон:
- Э... В смысле, ну, Царствие ему небесное. А от чего он? Отравили, что ли?
- Что ли, - Наташа мучительно хотела закурить, но рядом в манеже возилась с куклами младшая дочь Фетюковой, и Навицкая заставила себя забыть о пачке сигарет в кармане кардигана.
- А как? Подмешали в еду, или вкололи?
- Это следователь спросит у убийцы, когда поймает.
- За ним в очереди баба стояла, - стала припоминать Антонина. - Топталась, как будто ей в тубзик надо, тележку свою туда-сюда катала, пару раз его в поясницу двинула, один раз ваще чуть на ленту не сшибла, совсем на морозе. И я еще его не посчитала, а она уже давай свои покупки на ленту вываливать. Еще напевала все время себе под нос, гнусавила, как слон с гайморитом, я реально прифигела. Вот на фига петь, если не умеешь?..
Наташа нахмурилась, думая о том, что, если Славу отравили в магазине, но это сделали не Витя, не Эсторский-Собакин и не Антонина, то вычислить убийцу будет практически невозможно. Во всех магазинах "Ашан" торговый зал напоминает муравейник или броуновское движение под микроскопом. Там физически невозможно отследить отдельного человека. Тем более если не знаешь, кого конкретно искать.
"Если жизнь ставит тебе препоны, может, лучше смириться?" - сказала ей недавно Лэтти. Может, так действительно нервная система целее будет. Но Лэтти никогда не служила в десантных войсках, не была в зоне боевых действий и не знает о кодексе чести "голубых беретов": если погиб твой товарищ, ты должен за это отплатить во что бы то ни стало.
- Вообще, - покачала головой Антонина, - нагрузила полную тележку, знаете, двухэтажную такую, типа корзинки на ножках, всю продукцию "Каждый день", наверное, загребла, супчики всякие, каши, макароны, специи, мелочь всякая, с горой в корзину навалила, я час пробивала. Чек был на полкатушки, у меня вскоре лента закончилась, мне еще наш охранник сказал: ты че ее, в туалете использовала, что так быстро катушку усадила? Реально, эта тетка подставная покупательница была. Мне девчонки рассказали: ходят такие, проверяют поведение кассиров. То купят на три копейки, а дают "Хабаровск", и набирай им сдачи как хочешь. То наберут всего на лям, а на оплату высыпают мешок мелочи, и считай эти десюны до офигения. То напихают вот так миллион порционных пакетиков супа и каши, полдня пробиваешь, а сзади уже очередь злая стоит. И чуть ты им слово скажешь, тут же докладывают начальству: мол, кассир плохо выполняет свои обязанности и грубит покупателям. И тебе или из зарплаты вычтут, или коленом под зад дадут. Меня предупредили: если с таким столкнешься, постарайся не облажаться, если хочешь испытательный срок пройти. А мне сейчас работа реально нужна, чтобы опека видела: мы нормальная семья, детей обеспечиваем, а не какие-то...
- О ком вы? - спросила Наташа.
- Ну, бабища эта, которая за тем парнем стояла. Дура перекрашенная. Полную тележку порционной фигни набрала, и все разное - я задолбалась пробивать.
- Там были пакетики с овсяной кашей? - навострила уши Наташа, вспомнив, что рассказал ей Игорь. В комнате Славы он нашел бутылочку из-под воды "Эдельвейс" и пустой пакетик из-под овсяной каши "Традиционная" марки "Каждый день". Вернувшись из магазина и позвонив ей, Слава успел пообедать...
Какая-то догадка шевельнулась в ее голове.
- Все было - и каши, и малаши, и супчики, и приправы, я же вам говорю, - у Фетюковой, видимо, уже начала вырабатываться профессиональная терпеливость при общении с покупателями, которые чего-то недопонимают. - Кстати, он обычную взял, классический вкус, она реально никакая. Мои малые  такую не едят, я им с малиной или абрикосом покупаю... Наверное, точно больной. "Традиционную" едят, если с желудком что-то не в порядке. Ну, и я ела, когда худела после родов. На вкус как бумага жеваная. И еще пакетики эти у нее рассыпались, я еще подумала: смешаются с его покупками, он еще одну телегу на меня напишет...
- Слава не стал бы склочничать в магазине из-за пакетика овсянки, - обиделась за Томилина Наташа, - он был интеллигентным человеком.
- Ну, эта дура бы точно развонялась. Я ей говорю: палку возьмите, положите, а то я не разберусь, где чье. А она сгребла все в кучу, мне даже показалось, что она у него пакетик уцапала, или ему свой подкинула...
Наташа уже ухватилась за телефон.
- Фима, просемафорь Мальцеву, пусть проверит пакетик из-под каши на наличие следов яда и проколов, - выпалила она, услышав в трубке голос Когана. - Очень может быть, что Славе его подменили, подсунули отравленный в очереди у кассы!
- А ведь она реально могла его пакетик загрести и свой подсунуть, - посмотрела на нее Фетюкова. - Шебаршилась так, что у меня в глазах замельтешило, а он вообще отвернулся, наверное, у него от нее голова кругом пошла. Я хотела ей замечание сделать, да думаю: ну ее в задницу, если еще и она на меня наедет, это будет уже, ну, кабздец. Пусть он ей скажет, чтобы не напирала, а мое дело - все пробить, оплату принять и сдачу дать.
- Вы рассказывали об этом следователю?
- А меня что, спрашивали?
- Надо было сказать!
- На фиг надо? У меня сейчас и так забот до фигища. Съездили, блин, на экскурсию, посмотрели, называется, деревянные избушки!
- Добровольная помощь следствию зачтется вам в плюс, - Наташа решила воззвать к тому, что для Антонины сейчас важно. - Особенно если ваши показания помогут раскрыть тяжкое преступление.
- Что, реально зачтется? - деловито поинтересовалась Фетюкова.
- Поверьте жене юриста.
- Тогда скажу. Мне надо сейчас репутацию прокачивать, чтобы опеке крыть было нечем. Да и парня жалко, - вздохнула она, - зря я этот пост на форуме выложила. Злая была, не подумала. А опека может докопаться. Может, удалить?
- Лучше удалите. Во всех смыслах это будет лучше.
Торопясь на встречу с Ириной, Наташа на ходу выкурила сразу две сигареты. Если Антонина не лжет, то подмена пакетика с кашей выглядит, как заказное убийство. И Соня сказала Ефиму, что Славу после выписки из больницы донимали звонками по телефону, а потом разбили окно в мансарде... Не об этом ли хотел поговорить с ней Слава, когда просил приехать пораньше?
"Твою мать! - в очередной раз подумала она. - Почему я не попросила борт на Бельбеке?!!"
*
Медсестра Ира, подруга Лиды из травматологии, дежурила в ночь на 8 ноября как раз на том этаже, где лежал с отравлением Слава.
Вспоминать об этом девушке было тяжело - не всегда срабатывало профессиональное безразличие медика, привыкшего к тому, что есть некий процент больных, которых спасти не удается. Тем более если умирают молодые люди.
В блестящем зале "Вольфа и Беранже" Ира засмущалась и стала нервно перелистывать меню, выискивая что-нибудь подешевле, по своему карману. При виде официантки Ира спрятала под стул ноги в безупречно вычищенных, но стареньких кожзамовых сапожках.
- Можно мне стакан воды? - шепнула она Наташе. - "Байкал". Есть не хочу, я пообедала на работе в буфете...
- Заказ оплачиваю я, - успокоила ее Наташа.
Профессионально-вежливо улыбаясь, официантка принесла сырную тарелку; для Иры - чай с имбирем и кусок яблочного пирога, а Наташе - ристретто, десерт "Павлова" и двойную порцию "Ольмеки Голд".
- Ему вечером в воскресенье стало лучше, - стала рассказывать Ира, лакомясь тонкими ломтиками сыра и воздушным румяным пирогом, - даже телефон попросил, кому-то позвонил, а у того человека телефон был выключен, я слышала, робот забубнил. Он так расстроился, аж слезы на глазах выступили...
"Блииииин... Я же перед сном, сразу после стоянки в Рязани, выключила телефон! - Наташа чуть не треснула себя кулаком по лбу. - Выспаться, видите ли, хотела, свеженькой и красивой приехать к Славе... Три дня не могла до него дозвониться, а когда он сам мне позвонил, я проспала!" - тут Наташа мысленно изругала себя такими выражениями, от которых покраснел бы даже каптерщик Михеич из их воинской части, вечно пьяненький, жуликоватый и горластый мужичонка. Он запросто мог переругать любого сержанта. И залпом проглотила двойную порцию текилы. Ей было гадко до слез. Проспала. И это уже непоправимо. Выключила на ночь телефон. "Ах, ... твою мать!" - Наташа закусила губу. И, чтобы не заорать в голос или не заплакать, подозвала официантку и попросила двойную порцию "Джека Дэниэлса", чтобы хоть немного "оглушить" раздирающую ее боль. "Он мне звонил... А я проспала. Он умер, так и не поговорив со мной из-за того, что я хотела выспаться!"
- Расстроился очень, весь поник, - продолжала Ира, тактично сделав вид, что не замечает изменившегося лица Наташи, - вздохнул, сказал "Жаль, значит, не получится", и стал еще кому-то звонить. Я поняла, что он не хочет при мне разговаривать, и вышла в коридор. Дозвонился, долго о  чем-то говорил. Поблагодарил, отдал телефон. А потом новую пациентку привезли. Девчонка шестнадцати лет, ее парень бросил, а она пачку снотворного выпила; когда стало плохо, испугалась и сама в "скорую" позвонила. Потом, часа в три, еще одного привезли, парень какой-то, водкой "паленой" отравился. А я одна была на все отделение, всю ночь носилась вокруг них, как электровеник, к утру халат к спине прилип. Утром, в пять, шесть, не помню точно, смотрю, а его из палаты с головой накрытого выносят. А у него накануне стойкое улучшение наметилось, на поправку пошел. Я у дежурного врача спрашиваю, что случилось, а он на меня наорал: занимайся своим делом, а не корчи из себя Каменскую. А на другой день сказали, что он ковидом заболел и в боксе под ИВЛ лежит, а к нам как зачастили и полиция, и следователь...
"Ему стало лучше, и он с кем-то разговаривал по телефону, а через несколько часов его вынесли? Черт... Я ведь об этом и не подумала. В принципе, в больничный стационар можно проникнуть человеку со стороны, если проявить смекалку, многие писательницы, авторы детективов об этом пишут. Да и в жизни бывает. А у наемного убийцы, я думаю, смекалки больше, чем у героини детектива или человека, желающего попасть к больному родственнику или другу в обход запретов..."
- А с кем он разговаривал? - спросила Наташа, отпивая крепкий виски и не ощущая его вкуса. Но стальные обручи, сдавившие ей голову и грудь, постепенно слабели и уже не мешали дышать.
- Не знаю, - Ира взяла еще один ломтик сыра и подвинула тарелку ей, - вы заешьте, а то вискарь, говорят, очень крепкий, даже крепче водки, а на улице скользко... Он поговорил и стер этот вызов перед тем, как отдать телефон. Такой был грустный, и почему-то нервничал. Наверное, расстроился, когда ему в первый раз не ответили...
- А врач, который зафиксировал летальный исход, до сих пор лежит в ковидном боксе?
- Да. А что? - обеспокоилась Ира. - К нам уже из театра приходили, спрашивали, где он, ругали нас на чем свет стоит, мужик один все кулаками тряс и орал, что таких врачей надо вместо фонарей на столбы повесить...
"Или Стас, или Вахтанг... Это вполне в их стиле".
- Женщина одна грозилась, что повстречает его и в Обводнике три раза искупает вниз головой...
"Видимо, Инна... Или Андриана".
- А он-то тут при чем? - продолжала Ира. - Мы наоборот три дня пытались вытащить Томилина, ходили за ним, как за дитем. Да вот... - она шмыгнула носом.
- Его я убивать не собираюсь, - Наташа допила виски, запила его остывшим кофе из крохотной чашечки и подозвала официантку, чтобы попросить счет. - Никто из вас не виноват. Я просто хотела задать этому врачу пару вопросов... Вы еще не знаете, что в убийстве Вячеслава подозревают моего мужа? А я пытаюсь докопаться до истины...
Она вышла на Зеленый мост и остановилась у перил, чтобы прикурить. Заслоняя огонек зажигалки ладонью от ветра, Наташа подумала о том, что привычные питерские "Эссе Ментол" сейчас не годятся. Захотелось чего-нибудь покрепче, вроде "Прилук", которые она курила в армии... Слишком много на нее сейчас обрушилось.
Тут-то в сумке и разразился звоном телефон. "Как всегда, - с досадой подумала Наташа, - стоит мне включить музыку, поставить диск с любимым фильмом, налить себе кофе или закурить, как кто-то тут же думает, что это самый лучший момент для звонка. Самый важный звонок я все равно пропустила. А все остальные подождут!"
Но телефон в сумке продолжал голосить. Наташа сердито хлопнула ладонью по вибрирующему боку сумки. Трель не прерывалась.
- Женщина! У вас телефон звонит! - звучно сообщила проходящая мимо пожилая дама. Потом прибавила громкости:
- ЖенщинА! Вы не слышите? Телефон ваш звОнит!
- И когда мы уже научимся культурно общаться в культурной столице, - в сердцах буркнула Наташа, ненавидевшая обращение "женщина". Телефон, на ее счастье, смолк.
Запулив окурок в заснеженную урну, Наташа зашагала в сторону квартиры Пушкина, чувствуя, как на морозном ветру быстро проходит легкое головокружение от текилы и виски.
Войдя во внутренний дворик возле музея в доме №12, защищенный от ветра, Наташа все-таки достала телефон и увидела три пропущенных вызова от Лаврецкого.
- Слушаю тебя, Костя, - сказала она, перезвонив режиссеру.
- Наташка, приходи в среду, играем первый прогон "Развязки" с новым исполнителем роли Уманского! - торжественно провозгласил режиссер. - И друзей кликни! Я им пригласительные выпишу в партер!
- До сороковин еще неделя, а вы уже замену, значит, нашли. Поздравляю, Костя. Шоу маст гоу?
- Ну а что теперь? - сбавил радость в голосе Лаврецкий. - Театр закрывать? У нас половина спектаклей зависла: три главные роли, пять - второго плана, детские новогодние спектакли! Ужасно, конечно, жаль парня, такой молодой, жить еще да жить... Но случившегося не поправишь, а живым надо жить... И работать.
- Да, Костя. Понимаю. Конечно.
- И Евсеев торопит, скоро нам нужно будет ехать на гастроли, ты же помнишь, что в новогодние каникулы у нас чес на Ближнем Востоке, перед нашими военными выступаем...
- Нужны там твои спектакли, как... - с языка чуть не сорвалось одно из выражений комбата Мелешко - "как яблоко в ж...", но она вовремя успела подобрать замену, - как прошлогодний снег! Это в войну приезду артистов на фронт радовались, а сейчас будет сплошной гемор: сами под огнем сидят и еще вашу безопасность должны обеспечивать. В любой момент или теракт случится, или диверсия, или "чемоданом" ахнут, или "алибаба" гостей похитят, а с командира части потом череп в штабе снимут: недосмотрел!
- Да что вы с Томилиным, сговорились?! - в сердцах воскликнул режиссер. - Он мне все по ушам ездил, что надо гастроли отменить, предчувствия, что ли, у него, то ли цыганка на Владимирской ему наворожила чего зря, а теперь и ты туда же!
- Что, Костя? - голос Наташи сначала охрип, потом сорвался почти на крик. - Что тебе говорил Слава о гастролях?!
- Да после выписки всю неделю за мной ходил и твердил, что не нужно сейчас ездить в "горячую точку", это опасно, и так далее, он-де чувствует, что это добром не кончится... Но я-то что могу?.. Гастроли нам пробивал Евсеев, а с ним не очень-то поспоришь, военные - они такие: приказ отдан, направо-кругом и выполняй! Сама знаешь...

*
- Что именно он тебе говорил о гастролях, Костя? - в голосе Наташи прозвучал такой металл, как будто она снова командовала ротой в "горячей точке", и проходящая мимо группа иностранных туристов опасливо заоглядывалась на молодую женщину.
- Мол, не к добру это, и не стоит сейчас на фронт ехать, и лучше бы отменить гастроли. И как ты, говорил, что это сейчас никому не нужно, только лишняя головная боль командованию подразделений, перед которыми мы будем играть... Ох уж эти артисты! Тонкие ранимые натуры в контакте с тонкими материями! То у них предчувствия, то у них приметы, то у них зеленые чертики гостят! Как я еще на Пряжку не переехал прямо с рабочего места, диву даюсь, Натали!
- Это были не зеленые чертики, - пробормотала Наташа, бросив телефон в сумку, - а вот у тебя, Костя, явно тараканы в башке гостят, если ты так хреново разбираешься в людях!
Она так резво выбежала со двора, что в арке чуть не сшибла какую-то запоздавшую туристку со штативом для селфи.
- Фак ю мазэ! - взвизгнула девица, уронив штатив.
- Кисс май эсс! - не осталась в долгу Наташа. На миссиях им часто приходилось встречаться с иностранными коллегами, и разговорным минимумом она владела в достаточном объеме.
*
Когда Наташа с грохотом распахнула дверь его кабинета и влетела, оглушительно топая ногами, Коган подскочил в кресле и чуть не уронил чашку.
- Морская черепашка по имени Наташка! - воскликнул он. - Ты хочешь меня заикой сделать? А прикинь, что было бы, урони я чашку с обжигающим кофе на свои нежные места! Это бы очень огорчило мою жену!
- Фима, лучше в самом деле поставь чашку, - выпалила Наташа. - А то и в самом деле уронишь, когда я поделюсь с тобой свежей информацией!
Игнорируя кресла для посетителей, Наташа возбужденно шагала туда-сюда по кабинету. По ее лицу Ефим понял, что Навицкая на нешуточном взводе. "Кто и что ей сообщил, вызвав такую реакцию?.. Сейчас узнаю!"
*
Час назад в его кабинет таким же ураганом влетела Белла с известием: накануне вечером был задержан компьютерный "доктор" Никифор Барский, брат Антонины Фетюковой, который в ноябре "лечил" компьютер Виктора Уланова и якобы случайно забрел в спальню Уланова. Ему инкриминируется попытка кражи. Ремонтируя очередной компьютер, мастер отпросился в туалет, но вместо санузла направился в спальню и сунул в карман серьги с бриллиантами. Это увидела хозяйка квартиры, молодая женщина, занимающаяся бизнесом на удаленке, и тут же заперла дверь и позвонила в полицию.
- Та же схема! - тараторила Белла, подпрыгивая от возбуждения, - якобы перепутал двери, зашел в комнаты и пошел шариться по углам! Может, он и в Наташкиной квартире не флакон подбрасывал, а просто намылился что-то стянуть! Конечно, он испугался, когда хозяин квартиры застукал его в своей комнате! Надо бы проверить, не пропало ли у Вити из спальни что-то ценное... Часы там, или зажим для галстука! Теперь полиция проверяет все адреса, по которым он ремонтировал компьютеры - не хватились ли хозяева после визита мастера каких-нибудь ценных, но небольших вещей! - Белла плюхнулась в кресло так, что чуть не опрокинула его. - А эта баба уже волну погнала: компьютер для нее - орудие производства, без него она как без рук, ее "Асер" всю семью кормит, серьги - подарок ее любимой свекрови, она так потрясена и напугана, пока ехала полиция, мастер просил ее открыть двери и угрожал ей расправой, ее ребенку семь месяцев, а у нее от стресса пропало молоко. В общем, расстреляйте лиходея на Дворцовой площади и повесьте в Эрмитажной арке...
- Желательно за бейцалы.
- Не иначе. Жесть, конечно, но на фига было на весь интернет про свое грудное молоко рассказывать? - возмутилась Белла. - Хотя, если сейчас некоторые мамаши не стесняются даже в картинной галерее или в ресторане свои перси запросто обнажать, то неудивительно...
- Они говорят, что ребенок воспринимает мамину грудь, как тарелку с едой, а на офигевшие взгляды остальных им наплевать, - кивнул Ефим, - мол, все едят и ребенок поел, и "чё тута такова?"... Вот только еду видит лишь ребенок, а остальные видят именно голую грудь, которую вообще-то в приличном обществе выставлять напоказ не принято. Но... Можно вывести человека из колхоза, но колхоз из человека - невозможно. Они тебе еще и сошлются на "Сикстинскую мадонну", перепутав ее и "Мадонну Литта", и Европу в пример приведут, где и кормят, и нужду справляют, и спариваются прилюдно, и ЛГБТ-парады разрешены... Когда за шлепки по филейной части к ответственности привлекают, они костерят "Гейропу" на все корки, а когда просят накидку для кормящих набросить - тут же на европейскую раскованность ссылаются и оппонента "лапотным медведем" называют! Двойная мораль, Белка, таково селяви, как говорил писатель!  
- Во всеуслышание обсуждать свои интимные проблемы! Картина Репина "Приплыли"! В общем, Фима, похоже, мы снова попали в "молоко", Фетюковы тут ни при чем. Антонина - обычная нахальная и не особо умная бабенка. А ее братик - просто мелкий квартирный воришка, вот и все... Мимо! Не там убийц ищем!
*
А теперь Наташа с такими же горящими глазами чуть не вынесла дверь и тоже собирается сообщить нечто "такое, что вместе с креслом подскочишь".
- Я сейчас разговаривала с медсестрой из отделения токсикологии, которая дежурила в ночь на 8 ноября, - начала Наташа, немного отдышавшись. - А когда вышла, мне позвонил Костя Лаврецкий и триумфально сообщил, что в среду они играют первый прогон "Развязки" с новым исполнителем роли Уманского, и мы все уже приглашены! В партер, кстати, Фима.
- Эх, - вздохнул Коган, - помню, как мы с Белкой в мае шли на первый прогон с Томилиным... Эк у Вяземского цвет лица изменился, когда Белка новенькому цветуёчки преподнесла! - ревниво-злорадно ухмыльнулся Коган.
Наташа поведала ему все, что они с Беллой узнали о новичке. Ефим потер щеку с модной трехдневной щетиной:
- Мда, мой первоначальный вердикт - "мазаный" парнишка, явно чей-то сын, брат, внук или хахаль. Да, скажи Косте, что мы принимаем приглашение - надо посмотреть, что это за гусь такой к ним прилетел. Но я по твоему лицу вижу, что сюрпризы еще не закончились. Выкладывай, не томи!
- Ты прав. До встречи с Ирой я навестила Антонину Фетюкову и попросила вспомнить, как она пробивала Славе покупки... Сначала она меня чуть не послала далеко и конкретно, а потом согласилась помочь следствию и припомнила очень любопытные подробности...
- Попробовала бы она не припомнить, когда ее спрашивает капитан боевой роты ВДВ, - хохотнул Ефим. - Не позавидовал бы я ей тогда!
- Слушай, Фима, - Наташа стрельнула из его пачки "Макинтош" сигарету и закурила. - Так вот...
- Ты понимаешь, какие выводы тут напрашиваются? - спросил Ефим, внимательно выслушав ее рассказ.
- Очень даже.
- И Уланова подставили затем, чтобы следователь глубоко не копал, а быстренько раскрыл убийство на почве ревности, передал дело в суд и забыл. А труппа тем временем отправилась бы на гастроли, где с ними что-нибудь случилось бы. Или взяли бы в заложники и начали ставить ультиматумы и по одному резать перед объективом, или накрыли бы базу огнем, или "сундуком" бы жахнули... - Ефим закурил. - Ох, неспроста их пропихивают на эти гастроли! Ядрен-батон, я бы очень хотел ошибиться в своих предположениях! Но сразу вспоминается тот самолет, на котором летели артисты хора и работники благотворительной миссии... Бр-р-р!
Наташа представила себе Алису, Инессу, Стаса или Вахо на коленях с кинжалом у горла или среди частей разбитого самолета - и тут же вытянула из металлического портсигара на Фимином столе очередную сигарету.
- Слава как-то раскусил этот план, - сказала она, - и попытался предотвратить беду. И ему сначала угрожали, а когда он не испугался и не отступился, подослали киллера... Ну твою мать! - в очередной раз заорала она. - Какого черта я поехала на поезде вместо того, чтобы выбить борт с Бельбека?! Вот почему он так хотел, чтобы я приехала пораньше! - Наташа долбанула кулаком в стену. - А я все прое...!
- Да... - Коган даже не вздрогнул от ее гневной вспышки; это было ему хорошо знакомо, да и участника первой чеченской войны трудно было заставить вздрогнуть. - Иногда опоздаешь на минуту, и ничего, следующим поездом уедешь, и все нормально. А бывает так, что минуту упустишь - и уже не поправить. Только и остается, что чертей перебирать.
В кабинет постучались. Вошел Игорь Никольский и с порога сообщил:
- Эксперты закончили с пакетиком из-под овсянки. Наташа, ты как в воду смотрела. Обнаружили прокол и следы мышьяка.
- Значит, женщина из очереди в "Ашане", - подытожила Наташа. - Она рассыпала по ленте свои покупки, множество мелких порционных пакетиков "Каждый день", от которых и у кассирши, и у Славы зарябило в глазах. И они не заметили, как она подменила пакетик каши у Славы... Она откуда-то знала, что он соблюдает диету после операции, и отравила именно "Традиционную" кашу... Ловкость рук и никакого мошенства, - Наташа закусила губу и снова потянулась к Ефимовой пачке "Макинтоша".
- Два пакетика, - поправил Игорь. - Одну порцию каши Томилин съел за обедом, а второй собирался поужинать; киллер действовал наверняка. Одной порции каши, приправленной ядом, могло оказаться мало для молодого мужчины, ведущего здоровый образ жизни, и убийца подготовил два пакетика... Второй пакетик Томилин распечатать не успел; его скрутило прямо на кухне, и "Традиционная" так и осталась на столе...
- Хорошо еще, что никто ее не прихватил, - покачал головой Ефим. - А то было бы еще одно тяжелое отравление...
- Ее прихватили мы, - ответил Игорь, - и тоже нашли следы тонкой иголки и яд, пропитавший содержимое пакетика...
- Покупательница в очереди в "Ашане", - Коган отошел к кофемашине и приготовил себе порцию крепкого ристретто, - легче иголку найти в пустыне, но... Трудно - не значит невозможно! Сдается мне, это и есть киллер. Уж больно ловко она действовала: отвлекла внимание, отвела всем глаза и подменила пакетики так, что никому и в лоб не влетело! Если удастся разыскать ее - легче будет добраться до заказчика! Игорь, затребуй видео с камер в кассовой зоне "Ашана" на Боровой за 4 ноября, время тебе известно, достань изображение дамы, которая стояла в очереди за Томилиным, и пробьем его по нашим базам. А потом еще раз побеседуй с мадам Фетюковой, чтобы она припомнила как можно больше подробностей об этой покупательнице...
- Мы ее, наверное, уже достали, она может просто послать меня, - сказал Никольский.
- Не пошлет, если не хочет, чтобы ее в особо тяжком заподозрили! - гаркнул Коган. - Ты ей так и скажи, если она снова визжальник разинет!
- А ты чем займешься? - поинтересовался Игорь.
- Да вот в среду рвану с девчонками в театр, - пригладил холеные усики Ефим. - Развеяться, знаешь ли, надо. Первый прогон "Оккервиль" с новым Уманским посмотреть интересуюсь...
- Понял, - недоумение сошло с лица Никольского.
- Кстати, вы с Таней тоже званы.
- А пока проведаем-ка мы с Натальей нашего старого друга, Димулю-утырка, - Ефим встал и открыл стенной шкаф, где висело его короткое автомобильное пальто. - Порадуем его чудными открытиями, а то он уже приуныл: убийство из ревности не склеилось, не успеет он отрапортовать до Нового года, не получит пряничек от дедушки Мороза в виде погон с тремя большими звездами...
"Снова Новый год и дело, которое надо распутать до боя курантов, - подумала Наташа, когда они с Ефимом быстро шли к его машине, - совсем как год назад на Котлине..."
- На месте, выписывает нам пропуск, - Ефим отключил сигнализацию и блокировку и галантно открыл дверцу перед Наташей. - Представь себе его рожу, когда он услышит о наших новостях!..
- Точно из кресла выпадет, - усмехнулась Наташа.
*
... В среду Наташа приехала в театр за три часа до начала спектакля и поднялась в зимний сад. В мае она встретила здесь Славу в день первого прогона. Он сидел на скамейке и повторял свой текст в "Развязке"... А сейчас готовят тот же спектакль - но скамейка пуста. Навсегда.
Наташа прохаживалась по оранжерее, вспоминая события прошедших трех дней.
Игорю удалось раздобыть интересующие его записи с видеокамер в кассовой зоне "Ашана". У фирмы Когана были контакты с хорошими специалистами, и им не составило труда получить качественное фото женщины, которая стояла в очереди за спиной Томилина. В замедленном просмотре было хорошо видно, что она нарочно подталкивает пальцами вперед два пакетика с овсяной кашей и одновременно подвигает к себе те, которые лежали среди покупок Вячеслава. Томилин этого не видит, он отстраняется, чтобы дама не задевала его своим мощным бюстом или не сшибла тележкой прямо на ленту. Антонина страдальчески морщится, и даже под маской видно, что она еле сдерживает чиханье. "Наверное, эта покупательница вылила на себя слишком много духов, - предположил Никольский. - Вон и Томилин тоже явно старается дышать через раз!" "Знали его психологию, - нахмурился Коган, - сделали все, чтобы он не заметил подмены. Наглая, вульгарная баба, все время долбает его тележкой в спину, гундосит под нос песенки, духами облилась, как клумба из шланга, вот он и отстранялся, отворачивался от нее, и не следил за своими покупками на ленте, да и у кассирши морская болезнь началась..."
"Да, надухарилась - капец, - сообщила Игорю Фетюкова, - у меня аж через маску в носу засвербело. И где только духи такие вонючие откопала? У моей прабабки когда-то такие были, только тараканов ими морить! Рожу намалевала - как забор, в пять слоев. Декольте напялила - нагнуться боялась! И все время, пока в очереди стояла и пока я ей покупки пробивала, все дудела "Звук поставим на всю", фу, блин, я теперь эту песню ненавижу, как услышу, сразу бабу эту вспоминаю, с ее духами помойными и миллионом пакетиков!"
Фото любительницы порционных супов и каш "Каждый день" прогнали через интернет. В открытом сегменте совпадений не нашлось. Очевидно, женщина не пользовалась социальными сетями или ставила на аватаре вместо личного фото изображение котенка, цветка или мультяшного персонажа, как делают многие любители разжигать склоки онлайн, желая скрыть свою личность.
"Любительница Охотно Хамить, авадакедавра!" - с досадой выпалила Белла, увидев очередное "Ноль совпадений".
Но Ефим уже запускал фото женщины в базу, которую раздобыл у своих друзей из МВД. Был у него и поисковик Интерпола.
Когда при помощи специальных фильтров лицо женщины очистили от яркого аляповатого макияжа, интерполовский поисковик выдал одно совпадение из раздела "Международный розыск".
Мартина Густавсон, 49 лет, гражданка Швеции, бывшая служащая Вооруженных сил, шеф-уоррент-офицер подразделения Jagare, уже несколько лет числилась в розыске, как наемный убийца. Комиссованная семь лет назад по состоянию здоровья после ранения, Густавсон быстро нашла иное применение своим навыкам. Имея на руках множество паспортов и знакомства на всех госграницах, дама легко перемещалась по всей Европе и даже умудрилась выполнить три заказа - во Франции, Испании и Венгрии - в период "оставайтесь дома", когда, казалось, проехать не мог никто и никуда. Мартина специализировалась на имитации самоубийств, несчастных случаев и приступов внезапного обострения болезни. Женщина гордилась собой, свысока поглядывая на обычных киллеров (это Белла выудила уже из Даркнета), считая, что стрелять, махать ножом, давить автомобилем и сбрасывать с высоты может любой, а вот она - мастер экстра-класса; по многим из ее "работ" даже уголовные дела не возбуждались.
Взбудораженный визитом Ефима и Наташи Мальцев схватился за телефон...
И сегодня утром Мартину с паспортом жительницы Печор Анны Рябчиковой остановили для проверки документов в окрестностях Зеленогорска.
Звериным чутьем уловив опасность, Густавсон, мило улыбаясь, вышла из машины, стала рыться в сумке в поисках паспорта - и прямо сквозь нее выстрелила в солнечное сплетение проверяющему постовому. Жизнь парню спас только благоразумно надетый под куртку бронежилет. Прыгнув в машину, Мартина сшибла еще двоих, протаранила автомобиль ДПС, где сидели еще трое, и попробовала скрыться через лесополосу. Но в редких и тощих, по-зимнему голых северных деревьях затеряться не получилось. Машина виляла, буксовала, скользила, но никак не могла оторваться от преследования, а стараниями Мальцева в план "Перехват" были вовлечены немалые силы. Началась перестрелка.
Когда машина беглянки вдруг круто вильнула, наехала на кочку и опрокинулась, все поняли, что это означает, но на всякий случай лежащую вверх колесами "Вольво Твин" брали в кольцо с осторожностью, выделив для этого бойцов в касках, бронежилетах и с автоматами наготове.
"Счастье, что она по трассе не удирала из-за пробок, - сказал один из чудом уцелевших ДПСников, - а то хрен бы вы ее догнали, с...у такую!"
Наташа жалела только об одном: что не она застрелила убийцу, подбросившую Славе отравленную кашу. Ей хотелось самой свести счеты с этой гадиной. А Коган и Мальцев жалели, что не удалось захватить Мартину живой и допросить ее. Что, если она неспроста снова пересекла границу? "Чует моя чуйка, дети мои, - сказал Ефим своей команде, у нее кто-то из нас был в заказе! И мы до сих пор не знаем, кто делал ей этот заказ..." "ПОКА не знаем, Фима", - ответила Наташа...  

"А ведь у заказчика все могло выгореть, - думала Наташа, меряя шагами взад-вперед оранжерею, - никто не обратил бы внимания на эпизод с пакетиками каши, если бы Слава не рассказал мне, что кассиршей в "Ашане" работает Фетюкова... Если бы он не подал на нее иск и она дважды не приходила с мужем в театр скандалить. Если бы я в связи с этим не заинтересовалась личностью кассирши. И если бы она работала в "Ашане" чуть больше. При долговременном сидении в зале, да еще в таком популярном гипермаркете, где идет непрерывный поток покупателей довольно быстро "замыливается" глаз, и ты уже не так приметлив к деталям. А Антонина на тот момент работала всего неделю и смогла вспомнить много подробностей о бесцеремонной особе, которая толкалась у Славы за спиной в очереди. Не вмешайся мы - никто не стал бы опрашивать кассиршу, которая обслуживала Славу в "Ашане". Димочка построил бы обвинительное заключение на двух видео - клипом, где мы попали в кадр на теплоходике, и записью Эсторского из зоны отдыха. Все ясно, господа присяжные заседатели, муж увидел в Ютубе, как жена целуется с другим под Поцелуевым мостом, убил удачливого соперника; дело можно сдавать в суд и покупать коньяк для обмывки новых погон. А труппа отправилась бы на гастроли, где их ждала ловушка. Бомба в самолете, ракета "земля-воздух", захват в заложники или снаряд, попавший в базу, где они должны были играть... Но зачем это устраивалось? Обострить конфликт? Выманить "на живца" какого-нибудь "алибаба" и разгромить его? Разделить выкуп? Или заставить всю страну замереть у экранов, переживая из-за попавших в беду артистов, а потом триумфально спасти их и поднять рейтинг?" - Наташа вышла на балкон и закурила. Интеллигентные "дамские" "Эссе" с ментолом были забыты. Сейчас в ее сумке лежала пачка "Бонд Стрит", купленная у бойкого "челнока" на стихийном рынке у метро.
Вот это уже "теплее". "Он ведь баллотируется на выборах в мае в Думу и хочет не просто пройти пятипроцентный барьер со своей партией, а набрать побольше голосов, чтобы провести в парламент больше своих депутатов. А для того, чтобы за него охотнее голосовали, нужен пиар, громкое дело. Сейчас не те времена, когда люди ведутся на тех, кто только говорит речисто, им нужно показать себя в деле с наилучшей стороны. Обещаниями все сыты по горло, и хотят выбирать не тех, кто только говорит, а тех, кто на самом деле что-то делает для народа. Например, бесстрашно спасает народных любимцев от "алибаба"... А Слава каким-то образом узнал об этом чудовищном плане или заподозрил неладное и его начали запугивать, требуя молчания. Может, сначала пытались подкупить. Но он не из тех, кто тушуется, капитулирует или идет на сделку с совестью, польстившись на деньги от сволочей. Томилины не трусят и совестью не торгуют. И тогда этот ублюдок нанял Густавсон, пользуясь тем, что Слава был еще слаб после операции. Если бы заказчику ОЧЕНЬ повезло, никто бы не заподозрил неладного, если бы у него вдруг возникли послеоперационные осложнения. На них бы все и списали: Славу выписали из стационара раньше времени из-за новой вспышки ковида, он не соблюдал предписанный режим, ходил по городу, в магазины, на набережную, вот и случилась беда; никто не виноват... Густавсон так и работала, по многим ее заказам даже дело не возбуждали, так говорил Фима... Никто был бы не виноват!"
Наташа закурила вторую сигарету. "Я догадываюсь, по чью душу эта шведка ехала в Питер снова. Кажется, по плану осложнения от плохо залеченного сотрясения мозга, наложившегося на стресс, начались бы у меня. Я ломала заказчику все планы. Вместо того, чтобы рыдать в колумбарии, заказывать вечное поминовение и носить в Колпино шерстяные носки, сигареты и тушенку, я начала копаться в этом деле, опрашивать врачей в Мариинке, теребить Димочку, поставила на уши всю Фимину контору. Конечно, это было неосторожно. Конечно, если бы сначала у Славы, а потом и у меня друг за другом возникли бы осложнения после болезни и травмы, это было бы подозрительно. Перебор! Фима бы тогда землю носом рыл. Но заказчика уже поджимало время, и он шел ва-банк, не тратя время на уговоры и запугивания строптивой бабы. Наложил в штаны, проще говоря, и порол горячку. Вот только я все время настороже, и в десантуре десять лет не кофе командованию подавала и могла бы достойно встретить "коллегу". Кстати, а почему к этому делу пристегнули именно Димочку; из самой Москвы его высвистали? Знали его репутацию следователя, работающего по верхам, по принципу "отчитался, и хоть трава не расти"? Вспомнили 2015 год, когда Фима, Витя и Игорь посадили его в галошу с моим делом? Наверное, Димочка тогда был не прочь скрутить их в бараний рог в отместку за то, что его дураком выставили. Или он был подмазан заказчиком и вел дело по заданному сценарию? И откуда взялся Воропаев, которого кто-то так активно продвигает? Прописан в Кингисеппе, а похож, по словам Стаса, на столичного "мажора". Сразу получил три главные роли в ведущих спектаклях Костиного театра. Снимает элитную квартиру на Ваське, в двух шагах от Стрелки, а это очень и очень дорого. Кто же его протежирует - заказчик или его противники? То, что парень - засланный казачок, это как два пальца об асфальт, но кто его заслал, вот вопрос! Сколько вопросов, мать твою, и ни одного ответа! И наконец - что за пятно было у Славы на скуле и почему у него был пробит лоб?"
Выйдя из оранжереи, Наташа столкнулась с Соней. Завьялова сильно похудела и осунулась. В длинном черном платье и туго повязанном платке она выглядела еще бледнее и словно "выгорела" изнутри; в глазах высохли слезы, но взгляд был погасшим.
Соня с недоумением и укором посмотрела на Наташино платье - цвета морской волны, длинное, с пышной струящейся юбкой и глубоким декольте.
Она не знала, что сегодня Наташа долго сглаживала в салоне красоты следы болезни, беготни по городу, слёз и бессонных ночей, оставившие на лице свои отпечатки, закрашивала свежую седину на висках и впервые за последние 20 лет смогла свободно застегнуть на себе платье 46-го размера вместо привычного 48-50-го.
- Пришли на нового артиста? спросила Завьялова. От ее одежды пахло воском, ладаном и свежеиспеченным монастырским хлебом.
- А вы выходите на работу? - спросила Наташа, и в голову толкнулась мысль: "А если она как-то замешана?.. И разбитая форточка - часть постановки?"
- Пришла за расчетом, - Соня покопалась в большой практичной сумке и достала файл с листком бумаги. - Принесла заявление об уходе.
"Нет. Не она. По глазам видно, что смерть Славы ее подкосила. Соня скорее пожертвовала бы собой, чтобы со Славиной головы и волосок не упал..."
- Останусь в монастыре, - продолжала Завьялова, - в Варлаамо-Хутынском. Если разрешат, приму постриг. Буду к Славе ближе...
- Его убийцу уже вычислили, - сообщила Наташа. - Правда, узнать, кто ее нанял, не удалось. Международная киллерша, несколько лет в розыске. Убита при задержании. Начала стрельбу, и группа захвата в ответ открыла огонь на поражение.
- Грех это, - произнесла Соня, - но мне даже не жаль эту новопреставленную. Не смогу и помолиться за ее упокой. Я еще не настолько просветленная, чтобы молить Бога о спасении души убийцы Славы... - ее голос дрогнул.
- Мы уже знаем, кто ее нанял, - понизила голос Наташа, - и обложили его кольцом. Если бы только удалось выяснить, зачем он это делает, и взять "на горячем", чтобы не выкрутился...
- Дай вам Бог удачи, - склонила голову Соня.
Наташа уже шла к лестнице, когда Завьялова окликнула ее.
- Может, это вам поможет, - сказала она. - Слава рассказал мне. Помните, в августе, когда он пропал на три дня?
- Конечно. Я ведь его тогда и отыскивала.
- Я должна была сразу рассказать следователю или вашему другу, адвокату, но сначала боялась, а потом было все равно. А вчера ночью мне приснился Слава и посмотрел укоризненно. И я поняла, что должна рассказать...
*
... Уйдя из театра после скандала, устроенного Фетюковыми в зрительном зале, Вячеслав шел, не разбирая дороги и не ведая, куда его несут ноги, пока голова болит и кружится, а оцарапанная шипом розы щека саднит и кровоточит. Несколько раз ему сердито сигналили, заставляя вернуться на тротуар, несколько раз наорали и обругали: "Эй, ты, с глазами на заднице! Светофора не видишь? Разуй глаза! Подземный переход рядом!" Кто-то толкнул его. Кто-то задел рулем самоката. Благоухающая потом девица с двумя здоровенными чемоданами больно проехала по ноге колесом и рявкнула: "Шо на входе растопырился?! Двинь тазом, блин! Мне на поезд надо! Стал тут, ваще!"
Вячеслав, извинившись, отошел от входа в вокзал, еще немного пропетлял по улицам и проулкам и спустился в какой-то полуподвал, украшенный бело-синей вывеской, откуда пахло кухней. Там он взял порцию чая и застыл, обхватив ладонями пластиковый стаканчик со свисающей ниткой.
Какой-то сильно потрепанный гражданин, пошептавшись с компанией таких же товарищей, встал из-за соседнего стола, взял у стойки стаканчик с прозрачной тягучей жидкостью и, протянув Томилину, проникновенно сказал:
- Наблюдая за вами, юноша, я составил впечатление, что вам не только не повредит, но и пойдет на пользу хорошая порция лекарства от всех горестей и тяжких мыслей. Поверьте бывшему врачу дома скорби, волею злого рока низвергнутому на самое дно, но не утратившему профессиональное чутье и сострадание!
Впервые в жизни Вячеславу захотелось забыться при помощи крепкого алкоголя. У него в ушах звучал пронзительный голос Антонины Фетюковой: "Из-за него у меня детей забирают! Он накатал на нас телегу в опеку! Что вы ему хлопаете и цветы тащите?!" И весь зал это слышал. И его всю дорогу одолевал вопрос: правильно ли они с сестрой сделали, подав иск. Да, головотяпство надо пресекать, чтобы не было новых жертв. Но на эту молодую семью обрушился слишком сильный удар, и да - не без его участия. Имел ли он право так поступить? Не слишком ли жестоко наказывают мать "чихающего мальчика"? Но тут же вспоминался отец. Ему было всего 66 лет, он так любил жизнь, так умел ей радоваться, он мог бы прожить еще лет двадцать, двадцать пять... Однако что сейчас сказал бы Вячеслав Томилин-старший сыну и дочери?..
Чтобы хоть на время избавиться от этих давящих изнутри мыслей и вопросов без ответа, Вячеслав поблагодарил, взял предложенный стакан и залпом выпил. Запоздало задохнулся от жгучего вкуса и едкого запаха дешевой водки. В два укуса проглотил пирожок с капустой, протянутый толстой краснолицей буфетчицей, вышедшей из-за стойки, не разобрав даже вкуса.
- Эк тебя оглоушило-то, - покачала завитой головой буфетчица, - на еще один, зажуй, а то свалишься... Нисколько не стоит, презент от заведения! Нисколько, говорю, убери кошелек! А вы, мужики, больше ему пить не давайте, хватит!"
Выйдя, Вячеслав осмотрелся и увидел, что стоит на одной из узких изгибистых улочек в окрестностях Московского вокзала, и побрёл обратно к площади Восстания.
Возвращаться в общежитие не хотелось. "Будут смотреть, шептаться, судачить, как меня букетом отхлестали... Начнут спрашивать или сочувствовать, ругать эту молодую женщину... Нет, не хочу!"
Вячеслав еще немного покружил по окрестным улочкам - тесным, неопрятным, полным сомнительных закоулков и подворотен. Темнело. Заморосил дождь. Увидев рядом вывеску "Отель", Томилин зашел туда. Ноги дрожали от усталости. В желудке ворочались непрожеванные пирожки - с капустой и, кажется, с рисом и яйцом. В голове шумело - от усталости, пережитого волнения и ста пятидесяти граммов водки. Неодолимо хотелось спать.
Непреклонно отвергнув настойчивые предложения портье "прислать в номер веселую девочку, которая разгонит вашу тоску", парень взял ключ и прошел в комнату.
В коридоре из-за дверей доносились женский хохот, пьяные мужские голоса, а из-за некоторых - такие звуки, что Вячеслав застыл, как вкопанный, и густо покраснел. Он понял, куда забрел, спасаясь от дождя, и почему в прейскуранте указаны не сутки, а часы или ночи.
Но снова выходить под дождь и искать другой отель не было сил. Запершись в комнате, Вячеслав сбросил мокрую одежду, рухнул на широкую кровать, игриво-красную, в форме сердца, и сразу заснул.
Разбудил его все тот же серый предрассветный цокот капель по козырьку. Сонно взглянув на часы - всего четыре часа - Вячеслав снова закрыл глаза и натянул одеяло на голову, чтобы поспать еще немного. Гостиница затихла. Видимо, даже самые разудалые гуляки отдыхали после бурной ночи.
И вдруг из-за стены у изголовья донеслось:
- Ну да, тот самый. Ему пиар нужен до уср..., вот и решил героем стать.
- Это верно. Сейчас на всякую бла-бла или скандальчики люди уже не ловятся, насмотрелись-наслушались за тридцать лет. А если чел реально покажет себя на деле, ему скорее поверят. Грамотно придумал. Головастый мужик.
- А если дела подходящего не подвернется, он сам его забабахает, чтобы эффектно разрулить.
- Тише, тут стены на соплях, изоляции никакой. Я, пока тебя ждал, наслушался! Б...и стонут и охают как на моей кровати; клиенты ихние пыхтят да хрюкают, кровати скрипят - я аж возбудился. Сам хотел телку позвать, напряг снять... И нас так же слышно.
- Да дрыхнут все. Нагулялись и спят. Не кипишуй. Я знал, где и когда стрелку забить.
- И все же тише. Вдруг какому-нибудь черту не спится или девка какая-нибудь покурить выползет. А он железно уверен, что они поедут? Все-таки не на курорт приглашают, бро.
- Впереди себя побегут. Режиссеру тоже пиар нужен. Он запускает два новых спектакля, хочет привлечь к ним внимание зрителей. А в Питере театров до хренища, надо из кожи вон лезть, чтобы именно к нему охотнее шли. Режиссер постоянно что-то выдумывает, чтобы выпендриться. Герда у него в рваных штанах фестивалит. Снежная королева вся в "Праде" разгуливает. Медсестра перед профессором стриптиз на столе танцует, в одном белье скачет, а потом гнобит его по-черному за то, что он не повелся, до пули доводит. Конечно, он согласился! Типа дух боевой солдатам поднять, порадовать ребят, принести им высокое искусство...
- Ага. Голую медсестру на столе, - гоготок. - От этого у парней точно ВСЕ поднимется.
- Будет им пиар. Только не такой, как они думают. Жалко даже баранов. На что только люди ради рейтинга идут, страшное дело!
- Нечего их жалеть. Если они бараны, туда им и дорога. Ты только смотри, чтобы они не сорвались. А то я там договорюсь, они будут ждать гостей к Новому году, а театр не приедет. Подведем людей, а они таких приколов не любят.
- Будь спок, он уже все обустроил, дело на мази, и артисты хоть сейчас на самолет бежать готовы.
Герду с фиолетовыми вихрами, в рваных джинсах, бутсах и футболке "Нирвана", играла в "Снежной королеве" травести Лариса. Невысокая, худенькая, она в 25 лет выглядела тринадцатилетней. Сделать Снежную королеву похожей на Мэрил Стрип в роли Миранды Пристли придумала красавица-блондинка Нина Чайкина, играющая владычицу холодного царства метелей и льда. Сцену, где Лоран пытается соблазнить Керна, а потом горько рыдает от обиды, когда растерявшийся от такого натиска профессор отшатнулся, придумала Алиса. Она решила найти собственную трактовку ненависти Мари к Керну. Почему девушка так легко убедила себя в том, что ее начальник - жестокий и глубоко аморальный убийца и люто его возненавидела? Может, потому, что он чем-то ее обидел и девушка искала в нем скрытые пороки? "Нет ничего страшнее мести отвергнутой женщины, - сказала Астахова Вячеславу, когда они начинали репетировать "Эксперимент". - Да, она тоже нравилась Керну. Но когда решила его поторопить, проявив инициативу, то перегнула палку и повергла профессора в замешательство. И не простила ему того, что он не ответил на ее чувства. Помните аналогичную сцену с Лизой Бричкиной и гостем ее отца в "Тихих зорях"? Только Лиза не возненавидела его, а Лоран сделала все, чтобы уничтожить равнодушного к ней мужчину..."
Вячеслав понял, кто заманивает их в ловушку. И ужаснулся.

*
- Слава надеялся это предотвратить, пытался поговорить с режиссером, но тот, - Соня неприязненно прищурилась, - только себя и слышит. Сами помните, как он Славу даже на похороны отца не пускал потому, что, видите ли, на спектакль приглашены почетные гости. Шоу маст гоу, только об этом он и помнит. То ли не понимал предостережений, то ли просто не хотел слышать. Я не знаю, почему Слава сразу не сообщил в соответствующие органы. Хотя, может и сообщил, но представьте себе, приходит паренек из Новгорода и заявляет на высокую шишку, а тот, конечно, от всего открестится... И кому скорее поверят, по-вашему?
- Риторический вопрос, - с горечью ответила Наташа. - У кого погоны круче, тот и прав. Или у кого денег больше. Или кто со всеми вась-вась, в кабинеты с гербом без стука входит и с сильными мира сего кофеек попивает, - она вспомнила прошлогоднее кронштадтское дело, и свое собственное обвинение в попытке теракта. И в этих случаях тоже верили не тому, кто говорит правду, а тому, кто занимает более высокое положение...
- Вот именно! - резко сказала Соня. - Кто ярче блестит и громче гремит, тому и верят!
- Спасибо, - Наташа подала ей руку. - Вы нам очень помогли. И я добьюсь, чтобы на этот раз нас услышали и поверили.
- Слава любил вас, - голос Завьяловой дрогнул. - И в конце концов я это приняла. Он умел быть хорошим другом. И если бы он был счастлив с вами, я была бы за него рада, - по щекам молодой женщины покатились слёзы.
У Наташи тоже сжалось горло и защипало в глазах.
- Мы разберемся со всеми, кто в этом виноват, - сказала она. - Я вам обещаю.
Девушки обнялись, уже не сдерживая рыданий.
- А-а-а, любопытные Варвары. Как трогательно. Как вы его называли?.. Маленький Принц? Две вдовы Маленького Принца, было бы недурное заглавие для одного из ваших романов, Наталья, - Евсеев стоял на верхней ступеньке, чёрный силуэт на фоне бежево-золотистого убранства и наводил на Наташу и Соню пистолет. - Всюду суете свои носы, ой, как некрасиво!
За его спиной выросли могучие фигуры телохранителей.
- Вова, Петя, в машину их, - велел Евсеев. - Заклейте им рты - и в багажник. Отвезите их в Ржевку, а там сами знаете, что делать. По аварийной лестнице идите, а я пока спущусь в фойе, мордой светить.
- Чииииииз! - из зимнего сада выскочила Белла с телефоном. - Сейчас вылетит птичка!
Охранники, уже шагнувшие к Наташе и Соне, на секунду остановились, оглушенные ее громким голосом.
- Стоять, ушлепки, а то снесу башку вашему боссу! - взревел Коган, ткнув в затылок Евсееву огромный пистолет "Дезерт Игл". - Руки за голову, мордами в стену, мать вашу раком!
Воспользовавшись кратковременным замешательством охранников, Наташа с разворота впечатала ногу в узконосой нежно-салатной "лодочке" от Прада в подбородок одному из них. На другом охраннике с двух сторон повисли Соня и Белла, не давая ему вытащить пистолет из кобуры и повалили здоровяка на пол.
- Бросай оружие, руки вверх, ноги на ширине плеч, ложись, мордой в стену, вашу мать! - заорали с лестницы сразу несколько голосов, загромыхали тяжелые форменные ботинки, сотрясая лестницу и этаж, и в зимний сад ворвались бойцы из группы захвата.
У Ефима из рук вышибли пистолет и подбили адвоката под колени.
- Я адвокат, придурки! - заорал Коган. - Этих троих хватайте!
- Отпустите адвоката! Отставить! - прыгая через ступеньки, по лестнице бежал красный запыхавшийся Мальцев.
- У меня есть фото! - сообщила Белла. - На нем Евсеев угрожает свидетельницам пистолетам! И диктофонная запись, на которой он приказывает своим держимордам отвезти женщин в Ржевский лесопарк в багажнике машины и сделать "сами знаете, что"! Вот! Дарю вещдок!
Евсеев, уже скрученный двумя могучими ОМОНовцами, крепко витиевато выматерился и заключил:
- Цыганьё вшивое!
И получил сразу три удара: один из гвардейцев лягнул его берцем в лодыжку, Ефим от души припечатал кулаком в челюсть, а Наташа саданула Евсеева ногой в пах, заставив со стоном согнуться вдвое и обвиснуть в руках солдат.
- Оскорблять мою жену?! - взревел Коган. - Г...н дырявый!
- Лучше быть цыганкой, чем таким д...м, как ты! - заорала Наташа и, как только Евсеев приподнял голову, залепила ему мощную пощечину, которая в армии приводила в чувство даже самых задиристых и отчаянных парней. - Это тебе за Славу, с...а!
- Уймитесь! - рявкнул на них Мальцев, - а то я и вас прикажу скрутить! Мне его еще допрашивать, - пояснил он, - а вряд ли отбивная котлета много наговорит.
- Наташка, ну, ты даешь! - сказал он, когда Евсеева, Вову и Петю вели в наручниках по черной лестнице. - Я даже в кино не видел, чтобы так круто махали ногами. И на ногах такого лихого бойца даже "лодочки" за сто тысяч рублей становятся грозным оружием. Особенно пикантно этот боевой прием смотрелся в вечернем платье с разрезом...
- А я и не знала, что монашки так здорово дерутся, - сказала Белла Соне. - Ты этому качку очень ловко руку выкрутила, когда он за кобуру схватился.
- Я пока не монахиня, - поправила Соня. - Я только подала заявление на имя настоятельницы и отнесла ей документы, а когда получу расчет здесь, мне назначат испытательный срок, три года. Пока я только трудница. И мне не всегда хватает смирения и кротости...
- Да будь я хоть митрополитом, - гаркнул Коган, - и то я бы этим ушлепкам все лишнее пообрывал бы! С ними по-христиански нельзя, они сами все законы преступили - и юридические, и человеческие, и все Божьи! Что посеешь, то и пожнешь! Как они поступают, так и с ними надо! Око за око! Кстати, это, кажется, цитаты из какой-то библейской литературы... Белка, напомни источник!
- Гугл в помощь, Фима, - ответила Белла.
- Это из Послания к Галатам, - пояснила Соня. - А вторая цитата - из Книги Исхода.
- Спасибо, - церемонно кивнул Ефим.
- Поеду их допрашивать, пока тепленькие, - Мальцев застегнул воротник кителя. - А вы?
- А мы останемся, - Коган поправил свой черный вечерний пиджак от новенького смокинга "Бриони". - Скоро уже звонить начнут. Я в кои-то веки отложил вечером все дела и выбрался с женой в театр. Не пропускать же спектакль из-за каких-то ублюдков.
- И я с ребенком и работой совсем от культурной жизни отстала, - подхватила Белла, - эдак недолго докатиться до любовных романов и телевизионного "мыла". Тем более сегодня играют Наташкину пьесу, и мы званы во второй ряд партера!
- Да и мне нужно посмотреть на артиста, которого Косте навязали на роль Уманского вместо Славы, - заключила Наташа, - так что извини, Дима, показания мы тебе дадим позже, договорились?
- А мне нужно зайти в кадры, отдать заявление об уходе, - Соня подобрала и расправила слегка помятый лист в файле. - Я отпросилась на три дня, чтобы закончить все формальности и забрать трудовую книжку, не хочу терять время.
- Ладно, - махнул рукой Мальцев. - Вызову вас повесткой. Приятного просмотра! - он деловито спустился по черной лестнице.
- Как бы ни был хорош Воропаев, это все равно не Слава, - произнесла Соня и свернула в коридор, где находилось административное отделение театра.
- Не знаю, насколько он хорош на сцене, - крякнул Ефим, - но уж очень лихо стартанул, а это уже настораживает-с, дети мои!
В фойе к Наташе подошел Лаврецкий:
- Натали, ну, где тебя носило? Я один тут отдуваюсь, встречаю гостей. И Евсеев тоже продинамил, обещал приехать на торжественное открытие, и запропастился...
- У него возникли срочные и неотложные дела, Костя, - Наташа решила пока не шокировать режиссера известием об аресте одного из покровителей-меценатов театра.
- А гастроли ваши, кстати, отменяются, - подошел к ним Коган, - в связи с обострением ситуации на Ближнем Востоке. Не до спектаклей там сейчас!
- Так я и чувствовал, что еще не весь ящик Пандоры на нас высыпался, - воздел руки к небу Лаврецкий, - что там еще осталось?
- Соня Завьялова принесла заявление об уходе по собственному желанию, - ответила Белла, неспешно фланируя с бокалом шампанского и светски улыбаясь, в своем огненно-красном платье "футляр" мало похожая на ту воинственную деву, которая участвовала в задержании трех вооруженных головорезов всего полчаса назад.
- О-о-о, - закатил глаза Константин. - Господи, и чем я Тебя прогневил...
"Знали бы вы, от чего мы вас спасли, - подумала Наташа, - и от какой угрозы тебя пытался предостеречь Слава, ты бы не роптал на неприятности, а заказал бы благодарственный молебен. Слава, как Матросов, на амбразуру бросился, а вы и не заметили... Как в песне: а город подумал: ученья идут!"
Взяв с подноса любезного официанта бокал шампанского, Наташа посмотрела, как Белла и Ефим степенно прогуливаются по фойе. Кажется, все закончилось. Скоро освободят Витю. Исполнительница заказа убита. Заказчик арестован. Взят с поличным. И вряд ли теперь найдется адвокат, которому будет под силу отвести от Евсеева карающую руку Фемиды. С Уланова снимут обвинения. Наташа не знала, как дальше сложатся их отношения после всего произошедшего. Но главное - Витя выйдет из СИЗО и Новый год встретит на свободе, а не в Колпино. "Мы это сделали!"
А через полчаса, в директорской ложе, глядя на сцену, Наташа поняла, что еще ДАЛЕКО не все закончилось... Но пока об этом знает только она.
*
- Повезло тебе с женой и друзьями, - сказал Дмитрий Мальцев, провожая Виктора Уланова на выход. - Если бы они не заметили кое-какие детали и не начали носом землю рыть, так бы все и списали на убийство на почве ревности и отправился бы ты загорать на Колыму лет на восемь.
- Вы бы, конечно, списали, - кивнул Уланов. - И Густавсон выскользнула бы, и Евсеев бы свое дело до конца довел.
Они остановились, ожидая, пока откроют тяжелую створку, отделяющую Колпинский следственный изолятор от внешнего мира.
- Списали бы, - не стал отрицать Мальцев, - потому, что у нас по нескольку дел одновременно в производстве и сроки иной раз поджимают. И правда, я бы не додумался опрашивать кассиршу в гипермаркете, проверять пакетик из-под овсянки, или искать какую-то покупательницу, которая стояла за потерпевшим в очереди.
- Мне это не нужно объяснять, Дмитрий. Я специфику вашей работы хорошо знаю.
Они вышли на улицу.
- Просто люди вам верят, - Уланов поежился от ветра и натянул капюшон короткой дубленки. - Они читают о судебном приговоре и думают: было следствие, дело разбирали в суде, все выяснили и, если осудили - значит, за дело. А де-факто получается, что иной раз ничего толком и не выяснили, и человек по ошибке или из-за подставы наказание отбывает.
Мальцев развел руками:
- Преступникам спасибо скажите за то, что они нам регулярно работу поставляют. Было бы у следователя одно-два дела в работе, была бы возможность детально их разбирать, глубоко и вдумчиво. А когда восемь-десять дел в производстве, да начальство требует повышения раскрываемости, да за продлением приходится в очереди полдня сидеть... А! - Мальцев достал сигареты. - И говорить не хочется. Но ты знай, - он оставил официальный тон, - жена у тебя - дай Бог каждому такую! Она горы свернула, чтобы ты отсюда домой поехал, а не в солнечный Магадан! А что до того... Конь о четырех ногах, да спотыкается, и человек без ошибок не проживет. Главное - она потом все сделала, чтобы восстановить справедливость и тебя от клейма убийцы избавить. Несколько раз она даже жизнью рисковала. И если ты ее после этого чем-то попрекнешь, то дурак ты, Уланов! Ты знаешь, что Густавсон задержали, когда она снова направлялась в Питер? Так вот, через Даркнет мы выудили, что у нее был заказ на Когана, Измайлову и Навицкую. За сложность и срочность она взяла оплату вперед по двойному тарифу. И Евсеева мы взяли, когда он Наталью на мушке держал. Вот какого риска она не побоялась. Вот, что ценить надо!
Уланов молча возился с зажигалкой, прикрывая огонек ладонью и отворачиваясь от ветра.
- Ради меня ни одна баба собой рисковать не стала бы, не попадались мне такие! - продолжал Мальцев. - И я тебе, Уланов, на самом деле завидую!
Уланов выбросил в урну неработающую зажигалку и похлопал по карманам в поисках запасной. Мальцев протянул ему свое огниво и продолжал:
- Она ведь ни на минуту не поверила в то, что ты убил Томилина. И нас быстро убедила в том, что очевидное - не всегда правильное и не стоит выстраивать обвинение на таких соплях, как два видеофайла и пустой флакончик.
- Кстати, кто мне его подложил? - спросил Уланов.
- Барский, - ответил Мальцев, притопывая ногами по свежему хрустящему снегу. - Компьютерный "доктор". Густавсон заплатила ему. Она изначально решила: если, по плану Б, все-таки возбудят дело об отравлении, "замкнуть" обвинение на тебя. Для этого она какое-то время следила за вами, прослушивала телефон и, услышав, что ты вызвал "компьютерную скорую помощь", перехватила парня и предложила ему кругленькую сумму за пустяковое дело: всего-то подсунуть в твою спальню или кабинет флакончик. Когда Барский услышал, какую сумму она ему предлагает, больше никаких вопросов у него не возникло. Ему постоянно нужны деньги: ставки на спорт, тусовки в ночных клубах и девушки без комплексов обходятся дорого. А услышав о гибели заказчицы, парень испугался и решил быстренько сделать "чистуху", не зная, успела ли Густавсон поведать о его роли в этой истории.
*
Проводив глазами машину Мальцева, торопящегося к другому подследственному в Горелово, Уланов дошел до автобусной остановки, сел в 328-й автобус и доехал до станции метро "Рыбацкое". Впервые за без малого полтора месяца спустившись в подземку, Виктор полной грудью вдохнул ее запах, который показался ему упоительным после удушливой тюремной атмосферы. И вспомнил, что Наташа тоже любит запах сабвэя...
За эти недели Петербург сменил осеннее убранство на зимнее и активно готовился к Новому году, до которого оставалось еще неполных две недели; рановато, на взгляд Уланова, но после следственного изолятора ему отрадно было смотреть даже на изобилие праздничного декора, оленей, елок и Дедов Морозов.
Выйдя из подземки на Техналожке, он осмотрелся. Московский проспект, громадина Института, легкая поземка на тротуаре и темнеющая вдали Фонтанка - все кажется таким новым и незнакомым после тюремных стен! Тридцать четыре дня неволи... "А Наташа провела в СИЗО почти полтора года. Так что еще грех жаловаться..."
Уланов купил в киоске "Фикс-кофе" стаканчик ароматного доппио, положил 50 рублей в кружку с надписью "Хорошие чаевые - залог крепкой дружбы!", поздравил молоденькую барменшу с наступающим Новым годом и зашагал к набережной.
Да, Мальцев прав, Наташа свернула горы, чтобы вызволить его. Она не поверила в обвинение потому, что знает: ему можно доверять и он не способен на такую низость; это было бы хуже, чем ударить в спину из-за угла.
Но как забыть то, что случилось? Виктор не знал, как жена относилась к Томилину, но в глазах этого худощавого большеглазого парня он видел настоящую любовь, которая бывает лишь раз в жизни и далеко не у каждого.
И Наташа, услышав по телефону тревогу в голосе Вячеслава, заметалась с билетами, желая вернуться пораньше, а потом казнила себя за опоздание и всю неделю до панихиды в Казанском соборе и ареста мужа ходила, словно замороженная.
Однако же потом она боролась за Уланова, рискуя жизнью, и чудом избежала прицела международной киллерши...
Квартира встретила его тишиной и пустотой и показалась чужой, непривычной и неприветливой.
"Нам надо хорошо все обдумать, - Виктор походил по комнатам, повертел в руках пачку "Бонда", забытую на Наташином столе в ее кабинете, - как нам быть дальше и что делать с прошлым. И лучше делать это порознь".
Он оставил на столе у жены записку, где изложил эту мысль, немного посидел в кресле у окна своей комнаты... А потом сложил в сумку кое-какие вещи, ноутбук и снова направился к метро. Теперь он ехал на станцию "Московская", где жила его бабушка. В ее "двушке" достаточно места. Конечно, с Наташиными хоромами не сравнить. Но это ли главное?.. Им с женой нужно какое-то время пожить раздельно. И Виктор не сомневался, что Наташа его правильно поймет.
Вот только знать бы, куда она на этот раз уехала, когда уже сгущаются ранние зимние сумерки...

*
Наташа сидела у окна в дробно тарахтящей пригородной электричке. Чем дальше поезд убегал от Питера, тем меньше становилось железнодорожных путей за окном. Последние несколько станций они ехали по одноколейке...
Зимой темнеет рано, и за окном было уже черно, словно глубокой ночью.
"Я дура, - думала она, - совсем без тормозов. Совсем чокнулась. Куда я еду? Мало мне приключений на пятую точку? И сегодня должны выпустить Уланова... И Лиза пораньше приведет Младшенького с прогулки... А я опять еду куда-то навстречу приключениям... Что я за мать такая фиговая..."
- Мариенбург, - прокрякал динамик над ее головой, - следующая станция - Гатчина Балтийская. Уважаемые пассажиры...
Наташа вышла, на ходу застегивая пуховик и надевая шапку. В лицо хлестнул ледяной ветер, бросив в лицо горсть мелких колючих снежинок.
Маленькая платформа быстро заполнилась людьми, возвращающимися из Петербурга. Электричка, свистнув, закрыла двери и умчалась к Гатчине, гремя почти пустыми вагонами.
Наташа переждала, пока толпа схлынет, и, засунув руки в карманы пуховика, просмотрела расписание поездов. Потом достала сигареты и закурила. Пальцы слегка подрагивали. И немудрено, после того, ЧТО она узнала. И похоже, этого больше не заметил никто...
Итак, последняя деталь пазла встала на свое место. И Наташа запоздало выругала себя за то, что проверять свою догадку отправилась в одиночку.
Но поворачивать назад не хотелось. Наташа спустилась с платформы, миновала закрытый уже несколько лет бывший магазин "Полушка" и, чтобы набраться решительности, стала насвистывать первую пришедшую ей на ум песню свой любимой "Агаты Кристи", и это оказалась не "Сказочная тайга", более уместная этим темным зимним вечером, а "Как на войне":
- Я на тебе, как на войне
А на войне, как на тебе
Но я устал, окончен бой
Беру портвейн, иду домой...
Наташа привыкла доверять результатам своего импровизированного гадания на любимых песнях, вспоминающихся ей в разные моменты, и, проходя мимо закрытого на ночь рынка, думала о том, что эта песня не предвещает никакой опасности. А странно...
В Мариенбурге она иногда бывала летом с мужем и сыном, снимая полдома у приветливой местной жительницы. Зимой дачный поселок был совсем другим, незнакомым, неузнаваемым.
Осторожно, чтобы не поскользнуться или не споткнуться на оледеневшем, занесенном снегом тротуаре, Наташа свернула в проулок, куда ее вел навигатор. Накануне Фима проводил "объект" до самой калитки и пристроил там "маячок" и дал Наташе свой гаджет, к которому был подключен "жучок". "Верной дорогой идете, товарищ! Уху-ху! - заорал навигатор голосом диснеевского Тигры.
Наташа еще немного замедлила шаг, сойдя с тротуара. И почему она не обула зимние берцы? Вот в них можно спокойно идти по любому бездорожью, не боясь поскользнуться и шлепнуться. А в этих якобы зимних сапожках из Пассажа только по Невскому хорошо рассекать...
Она остановилась у небольшого домика с наглухо закрытыми ставнями и маленьким участком. Домик выглядел унылым и запущенным, но из трубы шел дым, а из-за ставней пробивался свет.
Наташа толкнула калитку и вошла на участок. В доме тут же раздались шаги. Скрипнула половица в сенях. Кто-то чуть приоткрыл одну ставню, глядя на нее.
- Я ваша соседка! - заорала Наташа. - Калитка у вас нараспашку! Расхлещет же к утру!
- Калитка закрыта, - ответили ей. "И голос изменился. Правда, говорит, как москвич. Как они это делают?!" - Вам показалось, мадам.
Наташа тряхнула головой, повернув лицо к свету горящего над крыльцом фонаря.
- Шаг, снова шаг. И три шага, - громко и отчетливо произнесла она. - И расступаются снега!
Пауза. Потом дверь приоткрылась и на крыльцо вышла темная фигура и застыла на пороге.
- Привет, Слава, - сказала Наташа. - Извини, не достала билет на самолет, а то прилетела бы в тот же день. В дом пригласишь? Погода не та, чтобы разговаривать на улице.
*
Из-под капюшона блеснули карие, совсем не Славины глаза, но Наташа знала, что сегодняшние бьюти-технологии могут запросто изменить и цвет радужки. Зато взгляд этот она узнала сразу. Больше месяца снился, она и не думала, что снова увидит.
- В театре сегодня сороковины справляли, - сказала она, - ты ведь оттуда?
Хозяин дома молча кивнул.
- Выпил рюмочку за упокой?
Снова кивок.
- А почему ты из театра сюда поехал, а не на квартиру? Погода сейчас не дачная. А квартира у тебя новая очень удобная. Не то, что мансарда, по которой тучи пузом шаркают...
- Так. Захотелось на природу.
- Ясно. Не по себе было - смотреть на свой портрет в черной рамке и пить за помин своей души? И ты захотел побыть в тишине, успокоиться. Ты ведь очень восприимчив, Слава.
- Я Вадим, - поправил ее смуглый брюнет в черной парке с капюшоном. - Вадим Воропаев. Из Кингисеппа.
- Ну да. Это я уже знаю.
- Мне интересно, - спустился с крыльца мужчина, - чем я себя выдал? В театре никто не догадался, все смотрят на меня, как на московского выскочку, занявшего место безвременно ушедшего.
- Выйдя на сцену, ты покосился в сторону директорской ложи, как делал всегда, когда я приходила на спектакль.
Брюнет тихо усмехнулся, сдвинув капюшон.
- Вот на таких непроизвольных движениях и погорают. Спасибо, Наташа, поработаю над собой. Мне пока небезопасно "воскресать".
- Почему? Густавсон, та самая бесцеремонная бабища из очереди, наемная убийца, застрелена при задержании. Евсеев - в Колпино, его подельников ищут. Хотя, им было бы место в Горелово, без всяких европейских условий! - в сердцах добавила Наташа. - Надеюсь, отбывать наказание их не отправят в какое-нибудь комфортабельное местечко для ВИП-зэков, откуда приговоренные к "десятке" выходят через год-полтора, а в настоящую зону, где они отсидят от звонка до звонка!
- Да, в том-то и дело, что еще не всех участников задуманной им операции вывели на чистую воду. Пока все не обезврежены, мне лучше не выдавать себя.
- Ты знаешь, что на меня можно положиться... Хотя я иной раз выключаю телефон перед сном и могу пропустить важный звонок.
- Извини. Я должен был тебя предупредить, но времени уже не было. Они уже искали подходы к больнице. Промедление еще на один день стало бы роковым. Но что тебе пришлось пережить... - мужчина в парке достал из кармана пачку "Мальборо".
- Ты же не куришь, - приподняла брови Наташа.
- Я должен пока стать совершенно другим человеком во всех отношениях. А Воропаев курит. Правда, мне не во всем пока удается измениться до неузнаваемости...
- Почему же? Играешь ты совсем по-другому. Уманский у тебя получился эдаким зубастым парнем, который далеко вперед смотрит и даже влюбляется с перспективой. Керн - жесткий фанатик их с Доуэлем миссии, ради которой готов идти по головам и жертвовать всем. Тартюф готов уничтожить весь мир, лишь бы Эльмира горько раскаялась в своем отказе. Все твои герои теперь - люди жесткие, даже жестокие. Сильные личности, но силу свою порой применяют не во благо...
- И от этого в первую очередь страдают сами, - Томилин выбросил окурок и потер ладони. - Пошли в дом, Наташа. Ты же замерзла?
- И правда, Наталья Викторовна, - раздался звучный хорошо поставленный баритон с крыльца, - в доме гораздо теплее и удобнее.
Наташа сразу узнала этот голос, который слышала шесть с половиной лет назад, белой ночью на Оккервиль. Набережная за Ледовым дворцом. Вальтер с пистолетом. Белла на мотоцикле. Витя ныряет за тонущим Аркадием. Свет прожекторов. Мегафонный рев "Ни с места!". Трое из белой "Волги" в одинаково неприметных плащах и шляпах. "Мне жаль, что вам пришлось это вытерпеть, Наталья Викторовна, но вы сами виноваты. Если бы вы не молчали столько времени, то вышли бы из казенного дома гораздо раньше... Вы его любили? Сожалею, но для следствия это не аргумент!"
- Здравствуйте, Ван-Ваныч, - ядовито сказала Наташа, - так ведь предпочитают представляться непосвященным ваши коллеги?
- Да, можете называть меня Иваном Ивановичем. Добро пожаловать в гости.
- Это ваш дом? - в сенях Наташа расстегнула пуховик и спрятала в карманы шапку и перчатки, вытерла ноги о коврик, но разуваться не стала. Кто знает, как пойдет разговор. Не придется ли ей уносить отсюда ноги, стараясь, чтобы пуля не попала ей в задницу.
- Одна из моих конспиративных квартир, - кивнул вальяжный седовласый мужчина в свободных шерстяных брюках и сером свитере в ромбик. - Проходите в зал, будьте любезны. Садитесь поближе к огню, Наталья Викторовна. Вы ведь замерзли?
На серванте Наташа увидела фото: Вячеслав с худощавым мужчиной лет шестидесяти, очень похожим на него (наверное, с отцом), и рядом с ними - вальяжный "Ван-Ваныч".
- Друг детства, - пояснил хозяин дома, проследив за ее взглядом, - мы со Славой-старшим десять лет  сидели за одной партой в школе. Вас удивляет такое совпадение?
- Нисколько. Все когда-то были детьми, даже ваши коллеги, а значит, они и в школу ходили, и дружили, и играли, и дрались, и получали двойки. Я и не думала, что сотрудники вашей конторы рождаются уже в плащах, шляпах и с портфелями.
- Ирония вам не изменяет. Я рад.
Вячеслав, в узких черных джинсах и черной водолазке, молча подбросил в огонь полено, сел на подоконник и снова закурил. "Совсем другой, и держится иначе. Немудрено, что на работе его никто не узнал. И как похудел после отравления", - в сердце Наташи толкнулась непрошенная жалость - Да, повезло, что он не успел съесть вторую порцию каши... Он был еще очень слаб после операции, его скрутило после первого же пакетика, и он не получил полной дозы яда..."
- Стас был прав, когда называл Вадима "чьим-то", - произнесла она, - этого артиста действительно продвигают ОЧЕНЬ серьезные структуры. Три главные роли у Лаврецкого - это не баран начхал!
- Однажды, - неспешно сказал вальяжный, - когда я еще не был Иваном Ивановичем, Славин отец очень помог мне. Можно сказать, спас. Я был в долгу перед ним. Поэтому теперь была моя очередь помочь его сыну. Слава-младший знал об этом и знал также, что всегда может на меня рассчитывать, когда приехал в Петербург. Но за все годы в Северной столице он обратился ко мне за помощью лишь раз. И то попросил не за себя, а за свой коллектив, который заманивали в смертельную ловушку, а он в одиночку не мог этому воспрепятствовать.
- Пока я мог, я справлялся сам, - обернулся Вячеслав. - Меня так приучили, мужчина должен быть самостоятельным, а не хвататься всю жизнь за чью-то руку. Но тут я действительно ничего не мог поделать...
- Вас, я вижу, Наталья Викторовна, удивляет и настораживает наша откровенность, - внимательно посмотрел на Наташу вальяжный. - Но зная вас, я решил, что если вы будете знать ситуацию, вы сможете ее правильно оценивать и мы сможем рассчитывать на ваше понимание и разумное поведение. Должен вам сказать, что, действуя вслепую, вы едва не провалили нам сложную оперативную разработку. Но в конечном итоге результат все же вышел таким, как нам было нужно... И нам даже не пришлось докладывать о возникших сложностях и получать взыскание...
- Ну, извините! - резко бросила Наташа. - Моего мужа собирались судить за убийство, которого не было. Я и так виновата перед Виктором и не могла бросить его в беде.
- Мы не допустили бы суда и приговора, - вальяжный сел за круглый, покрытый ажурной скатертью стол и сложил ладони "домиком". - Мартину Густавсон уже ждали в Петербурге и взяли бы ее при попытке покушения на вас или господина Когана с супругой и заставили бы сознаться во всем. Это сняло бы обвинения с вашего мужа...
- Так она и созналась бы! - выпалила Наташа. - Я знаю, что такое боец спецвойск. Бывших среди нас нет. Они не расколются и не сдадут своих даже под пытками. И она молчала бы...
- У нас не молчала бы, поверьте, - от спокойного тона вальяжного Наташа стиснула зубы. - И ее даже пытать не понадобилось бы. Или она привела бы нас к заказчику, думая, что действует по собственной инициативе. Помните, как было в вашем деле?..
- Да. Знаю я ваши хитрости.
- Наташа, речь шла о жизни членов нашей труппы, - вмешался Вячеслав, - о людях, которых ты хорошо знаешь, с которыми дружишь. Евсеев задумал смертельный номер ради поднятия своего рейтинга перед выборами. Мы для него были не более чем расходным материалом, пешками, которыми жертвуют, чтобы выиграть партию. Разве ты на моем месте не сделала бы все, чтобы предотвратить трагедию? Иначе было нельзя...
- Вы же боец, Наталья ВИкторовна, - подхватил вальяжный, - и правильно говорите: бывших среди вас не бывает. И вы - настоящий офицер, а не крыса, как Густавсон, об офицерской чести не забыли и свои погоны не замарали; от принципов и устава не отступили и по-прежнему готовы стоять на страже мирной жизни и на защите гражданского населения...
- Верно, - после паузы сказала Наташа. - Я бы тоже постаралась вывести людей из-под удара и обезвредить угрозу. И мне сейчас даже крыть нечем против ваших аргументов.
Она замолчала. Перед глазами снова встал полутемный гулкий собор, черные платки, свечи, море цветов в гробу и изменившийся до неузнаваемости профиль на фоне белого покрывала... Дрожащий голос молодого русобородого священника, тихие слезы Елены Прокофьевны и Аглаи, заледеневшая от горя бледная Соня... "Я тетя... Мать слегла", "Он не был женат... Не успел", "Слава, Славочка, ну как же так, братец-кролик?.."
- А кто же... - она запнулась и снова нервно закурила, - Кого же мы в ноябре отпевали?..
- Вы удивительная женщина, Наталья Викторовна, - встал из-за стола вальяжный. - Ваша скорбь была неподдельной. Все тогда были раздавлены этой трагедией, но вы единственная не ослепли от горя и ужаса и заметили все, что наши специалисты постарались замаскировать...

- Это был человек, похожий на меня, - сказал от окна Вячеслав. - Поэтому так долго тянули с панихидой... Ждали, когда появится, ммммм... подходящее тело.
- Евсеев должен был своими глазами увидеть траурную церемонию, гроб и успокоиться, думая, что нежелательный свидетель мертв, отпет и кремирован, - пояснил вальяжный. - И мы попросили работников городских моргов информировать нас, если к ним поступит что-то...
Наташа и Вячеслав укоризненно посмотрели на него.
- Кто-то с мало-мальски подходящей внешностью, - поправился особист. - И вот. Молодой человек без определенного места жительства, давно потерявший паспорт... Забрался в дачный дом в Белоострове, чтобы переночевать, и тут из города приехал хозяин за какими-то забытыми вещами. С незваным гостем он разобрался жестоко: избил монтировкой и вытолкал на улицу... Парень кое-как доковылял до станции, чтобы попросить о помощи, но упал от потери крови в нескольких шагах от вокзала... До больницы его не довезли. Когда я его увидел, я решил, что его вполне можно выдать за Славу, если только хорошенько замазать приметное родимое пятно на лице и прикрыть травмированный лоб. Так что этот безымянный бедолага, хлебнувший горя при жизни, хотя бы упокоен был по-христиански. А Евсеев поверил в то, что Слава ни с кем не успел поделиться своими знаниями...
Он неспешно прошелся по комнате, поворошил кочергой угли в камине, вернулся за стол и продолжал:
- Когда моя агентура засекла возле больницы Густавсон, мы поняли, что нужно действовать безотлагательно; шведка явно искала способ подобраться к Славе в палате, и во второй раз ему бы так не повезло... Утром в понедельник мы вывезли Славу из больницы и поселили в одной из конспиративных квартир, где он лежал и долечивался после отравления. А потом отправили в театр, чтобы он продолжал держать руку на пульсе...
- А врач, который выписывал вам заключение о смерти, лег в ковидный бокс, чтобы избежать допросов в полиции и прокуратуре? - поинтересовалась Наташа.
Вячеслав кивнул:
- Да... И еще - чтобы обезопаситься от возможных попыток расправы. Я слышал, что кое-кто из труппы мечтал "повстречать" его.
- А главврача токсикологического корпуса вы запугали до медвежьей болезни, - грубовато сказала Наташа вальяжному, - он вертелся, как ёж на сковородке, бекал, мекал и потел так, что я сразу заподозрила неладное!
- Если бы Слава не обмолвился вам о кассирше Фетюковой, вы не вышли бы на Густавсон, - неспешно произнес вальяжный. - И вам не пришлось бы пережить те неприятные минуты, когда Евсеев взял вас на мушку...
- Спасибо за заботу! Если бы да кабы! - взорвалась Наташа. - Зато весь месяц до этого я просто кайфовала! Как в гребаном СПА! Слава убит, Виктор арестован, я чувствую себя виноватой перед обоими и понимаю, что уже ничего не изменить и забыть об этом я не смогу никогда! Вы хоть знаете, что это такое - каждый день, час, каждую минуту помнить о том, что из-за моих желаний и страстей случилась непоправимая трагедия и чувствовать свою вину перед людьми, которые от этого страдают или погибли? Да, это длилось всего сорок дней, но вы бы знали, КАКИМИ были эти дни... - она замолчала и, чтобы не разрыдаться позорно перед этим холеным вальяжным чиновником, смотревшим на нее бесстрастными серыми глазами, достала сигареты и закурила.
- Мне очень жаль, Наталья Викторовна, - произнес вальяжный. - Но речь шла о деле государственной важности; раскрытии связей высокопоставленного лица с запрещенными на территории государства экстремистскими формированиями и ОПГ. Ради этого приходится чем-то жертвовать. Вы умная женщина и должны сами это понимать.
- Понимаю, - мрачно сказала Наташа. - И рада, что Евсеев получил свое и больше уже никому не причинит зла.
- Прости, Наташа, - Вячеслав сел рядом с ней, посмотрел в глаза женщины. - Я хотел как-то дать тебе знать, предупредить... Но в тот вечер я не смог до тебя дозвониться, а потом, на конспиративной квартире, мне запретили. Это могло провалить всю оперативную разработку, и мы все оказались бы под ударом, и я, и ты, и все наши близкие...
- Кстати, твоя семья убита горем, - Наташа посмотрела на него в упор. - Мать слегла с сердечным приступом. Тетя и сестра на панихиде были чуть живы от слёз. Соня подала заявление в монастырь, она хочет стать монахиней, удалиться от мира, в котором, как она думает, больше нет тебя. Как Галина Бениславская не смогла принять мир, в котором больше не было Есенина... Только Соня не наложила на себя руки, а готовится принять постриг. Если ничего не изменится или Соня не передумает, через три года она станет монахиней. Ты как-то дашь им знать или они так и будут думать, что в ноябре простились с тобой?
Вячеслав молчал, низко опустив голову. Его плечи напряглись от сдерживаемых слёз, а костяшки пальцев побелели.
- Сейчас это запрещено, - через силу выговорил он. - Никак нельзя. Мне очень тяжело от того, что они так страдают... Но от огласки всем будет только еще хуже. Пойми.
- Да, Наталья Викторовна, - произнес вальяжный, - я тоже очень рассчитываю на ваше понимание. Семья Славы мне не чужая, и я забочусь и об их благе, а не только об успехе операции. Им будет безопаснее еще какое-то время оставаться в неведении. Вам пришлось все открыть потому, что вы - человек более доступный для конструктивного диалога и знающий специфику нашей работы. Скажите, что вы решаете? Я могу доложить "наверх" о возникшей накладке, если вы считаете нас лжецами и горите негодованием...
- И мне мало не покажется? Тормоза у машины испортятся на Обводнике или "снег башка попадет"?
- Иван Иванович! - в ужасе вскочил Вячеслав, из смуглого становясь белым.
- Но могу и не докладывать. На свой страх и риск. И если вы поведете себя неразумно, то подставите и меня, и Славу, и еще многих людей... Есть еще вариант: вы даете нам подписку о неразглашении, и я докладываю не о проблеме, а о добровольной помощи внештатного союзника... Вы ведь на самом деле помогли нам в случае с Мартиной Густавсон.
- Слава, я и без твоих пинков под столом понимаю, что придется дать... - Наташа поняла, как двусмысленно это прозвучало, и поправилась:
- Дать подписку и не нарушать ее.
*
- Поначалу, конечно, - сказал вальяжный, убрав Наташину подписку в кейс "Лэйкстоун", - ваша чрезмерная активность, Наталья Викторовна, вызывала у нас недовольство и опасение, что своими действиями вы можете нам помешать; насторожить преступников; спугнуть кого-нибудь из них... В итоге все же вышло так, как мы хотели. Вот только лавры человека, арестовавшего Евсеева, достались этому московскому фанфарону Мальцеву. Ценю отсутствие злопамятности у вас. После того, что вам пришлось вытерпеть несколько лет назад по его вине, вы сделали ему прекрасный новогодний подарок - поощрение за задержание такого важного преступника и внеочередное повышение.
- Я думала не о Димочкиных погонах, а о своем муже и о неписанном кодексе чести десантников: если кто-то грохнул твоего товарища, отомсти.
- Спасибо, Наташа! - обернулся стоящий у окна Вячеслав.
- А потом приехала Соня, чтобы подать заявление об увольнении из театра, мы встретились, и она рассказала мне о разговоре, который ты услышал в гостинице.
- Да... Я не сразу смог решиться поведать об услышанном. Понимал, что перехожу дорогу слишком мощной силе. Но и промолчать тоже не смог.
- Мы с августа вели разработку, - пояснил вальяжный. - А Евсеев, уже зная о том, что Слава в курсе его замысла, но еще не зная о моей старой дружбе с его отцом, начал через свою шайку пытаться уговорить, подкупить или запугать мальчика. Убедившись, что все это бесполезно, он обратился к Густавсон... И каюсь, мы упустили ее в "Ашане" на Боровой, позволили подойти слишком близко к Славе, и это чуть не стоило ему жизни.
- Стоило бы, если бы я нормально себя чувствовал, - сказал Вячеслав, - так мне стало плохо от первой же порции отравленной каши настолько, что я оказался в больнице. А так я бы еще и поужинал, яд накопился бы, и утром вызывать "скорую" было бы уже поздно... Да, когда ты уехала, я рассказал Соне о разговоре в гостинице на Гончарной.
- Ее рассказ только подтвердил мои догадки, возникшие, когда Лаврецкий обмолвился о том, как ты его отговаривал от гастролей на Ближнем Востоке. Ты не мистик, беседующий с духами, не пьяница, тусующийся с зелеными чертиками и пушистой белочкой и не псих с маниакальными страхами. Если ты убеждал Костю отменить гастроли, значит, у тебя были на то основания. А Костя, мать его во все точки, вместо того чтобы дотошно расспросить тебя и отменить спектакли в зоне боевых действий, отмахнулся и продолжал готовиться к поездке... Шоу маст гоу, идиот недоделанный! - выругала режиссера Наташа.
- Я не мог рассказать ему всего, что знал, - вступился за Лаврецкого Вячеслав, - поэтому мои аргументы и звучали так слабо и неубедительно. Немудрено, что он счел меня кликушей.
- Да, "для следствия это не аргумент"! - с горькой иронией пробормотала Наташа.
- Все забыть не можете? - посмотрел на нее вальяжный. - Я же вам тогда объяснял, почему нам пришлось прибегнуть к этой тактике.
- А я еще тогда все поняла.
На душе у Наташи были одновременно хаос - и опустошенность. Смятение чувств, радость при виде живого, но преображенного до неузнаваемости и все еще худого и изможденного после болезни Славы и от мысли, что Уланова сегодня освобождают из-под ареста и суд снимет с него все обвинения. Осознание того, по какому минному полю они ходили. Да еще и Беллу втянули. Подруга только 4 месяца назад стала матерью, а сейчас ее дочь едва не стала круглой сиротой. Борьба между чувством вины перед Виктором и неуправляемым чувством к Томилину. Горечь от того, что кукловоды, манипулирующие людьми, как ребенок - куклами, снова вторглись в ее жизнь и играли ею, как неваляшкой. Обида от того, что все страдания Славиных родных, Сони и ее, потрясение, постигшее Славиных коллег оправдывались благими намерениями - какими-то великими свершениями, делами государственной важности, государственной безопасностью, ради которой можно пойти и не на такие жертвы. И понимание того, что "Иван Иванович" по-своему прав. Его даже обвинить не в чем. Он спокоен, уверен в себе, ничего не отрицает, не спорит и на каждое ее обвинение у него готов хорошо аргументированный ответ. И что главное, подумав, она понимает: да, он прав, иначе было невозможно. Да, он прав, иначе будет только хуже всем. Да... На войне, как на войне. Наташа снова вспомнила пришедшую ей на ум у платформы песню. "В самом деле, окончен бой... и я ужасно устала. Как там: беру портвейн, иду домой..."
*
- Наташа, - сказал Вячеслав, когда они шли по ночной улице к остановке автобуса до Петербурга, - понимаю, что это глупый вопрос... Но сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?
- Простить? За что? Ведь речь шла о жизни всей труппы, и наоборот, я бы не простила, если бы ты ничего не сделал, чтобы помешать несчастью.
- Но из-за этого страдала ты. А мне от этого очень больно, - он остановился и дотронулся до Наташиных плеч. - И твой муж оказался под арестом из-за нашей встречи в торговом центре...
- Тут уж виноват не ты, а один, хм, чудила, блогер, любитель сенсационных сюжетов фривольного пошиба. Однажды я его хорошенько напугала, когда он пытался сфотографировать меня на выходе из общежития, и он отомстил мне за это, отправив следователю запись вашей беседы в "Ашане". Но Фима быстро вывел этого Монте-Кристо из Уткиной заводи на чистую воду, и горе-графу пришлось изрядно повертеться, объясняясь со  следователем.
В звенящей тишине уснувшего поселка их голоса звучали тоже тихо, приглушенно. Черное небо, белый снег, огромная луна и головокружительно чистый воздух - как же она отвыкла от всего этого в городе...
- А тут на самом деле очень даже неплохо. Теперь я понимаю, почему ты поехал ночевать сюда, а не на Ваську.
- Я ведь люблю тебя, Наташа. И никому не позволю причинить тебе зло.
Вдали зашумел автобус.
- Кажется, мой, - посмотрела на часы Наташа.
- Последний на сегодня... Ты мне веришь?
- Верю, - и это она сказала искренне.
Водитель последнего автобуса из поселка в Петербург деликатно ждал пару минут, пока обнявшаяся на остановке пара разнимет объятия. Потом нажал на гудок:
- Эй, молодежь, едет кто или так стоите? Чай не лето на дворе, салон выстужу!
- До встречи в театре! - помахала рукой Наташа, прыгая на подножку.
- Всегда будем вам рады! - махнул ей рукой Вячеслав. - Особенно тебе, - понизил голос он.
- Форсируешь события, Вадик! - Наташа нарочно громко и отчетливо произнесла его новое имя.
В салоне было только трое. Наташа села у окна поближе к "печке" и прикрыла глаза. И подумала о том, что подарки, привезенные из Севастополя для Славы, можно подарить на Новый год Вадику Воропаеву, обаятельному и развязному столичному "мажору", невесть зачем косящему под уроженца Кингисеппа. "А ведь и я бы его тоже не узнала, если бы не тот единственный взгляд, брошенный в директорскую ложу. Да, он по-настоящему гениальный артист. Может даже уникальный. Евсееву и Густавсон руки было бы мало в задницу затолкать за то, что они покушались на него... Варвары! Это все равно что произведение мирового искусства изнахратить! И надеюсь, придет время, когда можно будет порадовать его семью и Соню. Надеюсь, это время придет раньше, чем истечет Сонин испытательный срок в монастыре и она еще будет иметь возможность вернуться в мир..."
*
Квартира встретила ее темнотой и полной тишиной. Младшенький и няня уже спали. Наташа, принимая душ и готовясь ко сну, старалась не разбудить их.
Комната Уланова пустовала. Кровать не была разобрана. А в своем кабинете Наташа нашла записку.
Прочитав ее, она опустилась в кресло и минут сорок сидела, держа листок на коленях. Потом вышла на балкон и выкурила в ночное небо подряд несколько сигарет.
Виктор был предельно корректен. Он благодарил ее за поддержку и самоотверженность, но считал, что какое-то время им лучше пожить раздельно. Он будет у бабушки на "Московской". Если Наташе что-то понадобится, она может обращаться в любое время. И не будет ли она против, если Новый год они встретят всей семьей...
- Вот так, - вслух сказала Наташа, обращаясь к снежинкам, танцующим над Фонтанкой в свете фонарей. - Это то, что майор Мелешко называл: хрен в глотку, чтобы голова не болталась. Ладно. Сама виновата. И Витя прав, нам надо все обдумать. Как раньше уже никогда не будет...
Утром Младшенький с энтузиазмом помогал ей украшать квартиру к Новому году. Известие о том, что папа снова уехал в командировку, мальчик воспринял спокойно.
- Я уже привык, - не по возрасту серьезно сказал он, тут же запутался в серпантине и чуть не растянулся посреди гостиной.
- Но папа и прабабушка приедут к нам встречать Новый год, - успокоила сына Наташа, распутывая разноцветные сверкающие нити. - Разве могут они пропустить такое событие?
- Тогда все нормально, - Витя-младший протянул матери коробку с елочной макушкой. - Я готовлю вам подарки!
Вечером Наташа получила СМС с закрытого номера:
"Береги себя. Люблю. Скучаю. Жду".
И ответила:
"Я обязательно приду на твой новогодний спектакль с сыном".
И снова замурлыкала строки о выходящем навстречу доверчивом Маленьком Принце... "А может, действительно все еще будет?"
- Мама! - позвал из гардеробной, где хранилось новогоднее убранство Младшенький. - Я Снегурочку уронил. Она укатилась под полку. Я не достану!
Наташа слезла со стремянки и поспешила в комнату, где сынишка ерзал на животе возле полок и пыхтел, пытаясь дотянуться до укатившейся внучки Деда Мороза.
- Дай-ка я попробую, - сказала она. И расхохоталась:
- Ой, на кого же ты стал похож! Настоящий Трубочист! Кажется, кому-то надо будет мыться и стираться!
- Мама, а ты достанешь Снегурочку? - напомнил ей Младшенький.
- Конечно достану... Ты что, не знаешь, что твоя мама кого угодно достанет, если ее допекут?

Дата завершения рукописного текста: 26 марта 2022 года.
Дата окончания компьютерного набора: 28 августа 2022 года.