Выборгская светотень

- Может, Антонина попыталась завысить цену за свои услуги, и "Антонио" решил, что дешевле от нее избавиться, - Вероника закурила, - или просто убирает тех, кто может его "спалить"... Сволочь, даже детей не пощадил. Сколько по работе с таким сталкиваюсь, и никак не привыкну. Всегда хочется самой пришибить такую мразь.
- Ну, какой идиот зашвырнул телефон в малинник? - Римма стояла у куста, покрытого мелкими зелеными ягодками. У нее в руках попискивал планшет с красной точкой на экране. - Как его достать? Или он вам уже не нужен?
Наум сделал вид, будто не слышал этих слов и обратился к врачу "скорой помощи", который шел за носилками, на которых лежала Иванова:
- Когда она придет в себя?
- Я пока не знаю, будет ли она жить, - хмуро сказал врач, - чудо, что она до сих пор жива- с такой черепно-мозговой травмой и отравлением бытовым газом!
- Вам телефончик достать? - подошел к Римме один из спасателей. - Айн момент, - парень сунул в куст какую-то длинную палку и одним движением подцепил беглеца. - Вуаля!
- Сын Ивановой играл с телефоном Нестерова, - констатировала Вероника, - похоже, небогатая женщина пожалела выбросить новую и дорогую вещь... Интересно, она хоть список звонков очистила? Или и на это ума не хватило?
- Если и очистила, - ответил Морской, - их можно восстановить, для моих служащих это - дело нескольких минут.
- Я звоню Ильину, - угрожающе сказал Наум, - если и после этого он не начнет доследование, сам под судом окажется! Вот же дундук... - адвокат проглотил рвущиеся с языка нелестные эпитеты, вспомнив о присутствии женщин.
- Вызовите его сюда и, как кота, носом натычьте, - посоветовал Морской, - это он называет предельно ясным делом, которое уже можно передавать в суд?!
А Вероника вспомнила тайную встречу Ильина с Нарвским ночью на мосту. Уж не об этом ли деле они договаривались - быстро сбагрить его в суд, выставив виноватой Олесю Нестерову и глубоко не копать? Разговор был коротким и туманным, без конкретики, зато изобиловал намеками и недомолвками. Нарвский пошел на эту встречу с ведома начальницы, или действует за спиной у Чибисовой?
Ника посмотрела на бывшую пассию Наума. Нестеров весной неудачно лечил сына Риммы в Москве. Обезумевшая от горя мать Егора во всем обвиняла врача и проклинала его на чем свет стоит. В Выборг она приехала якобы по благотворительным делам. Но это известно только с ее слов, а можно ли верить Чибисовой? Наум говорит, что не склонен безоговорочно доверять этой женщине. И желание Риммы помочь им выглядит странно. Успешная московская бизнес-леди, которая отодвигает все дела и ввязывается в частное расследование, как Элеонора из серии книг Донцовой? Маловероятно.
- Сейчас приедет, - Наум убрал телефон. - Ну, я ему и устроил баню! Судя по голосу, Ильина от услышанного... гм... кишечник подвел.
Он плюхнулся на скамейку и достал сигареты:
- Дети мои, плохи дела. Я общнулся с медиками. Иванову ударили по затылку, вырубили, открыли газ и законопатили все окна и двери. Ну, гады! - рубанул рукой по воздуху адвокат, - знали ведь, что в доме дети! Они-то при чем?! Я в Чечне всякого навидался, но таких отморозков надо по хребту перекусывать, по законам военного времени!
- Надо расспросить соседей, не появлялись ли сегодня тут посторонние, - сказала Ника. - Район отдален от города, приезжих тут мало, а местные друг друга должны хорошо знать. Тем более, что в доме напротив живет очень наблюдательная дама.
*
Приехав на Новокарьерную улицу, следователь Ильин недовольно поморщился и обреченно зашагал к дому потерпевшей. Найденный телефон Нестерова он взял неохотно, избегая смотреть на собеседников. Забросив прозрачный пакет с уликой в служебную машину, следователь тоскливо осведомился:
- А может, эта медсестра просто увидела дорогой телефон и сперла его по собственному желанию? Сама-то она такой дорогой вряд ли купила бы при своей зарплате и трех детях...
- А потом сама себя ударила по затылку, - язвительно сказал Наум, - закрыла все окна, законопатила створки, врубила все конфорки на плите и легла на диван в зале? Да ни один нормальный человек не будет так закупориваться в доме, когдана улице уже +35 в тени, а в доме нет кондиционера! Я понимаю, что вам хочется хотя бы одно дело побыстрее закончить, чтобы подогнать итоги работы за квартал, но за игнорирование столь очевидных фактов вы можете сами отправиться на отдых за госсчет в пансионат на улице Резервной, в дом номер два, а оттуда - турне в комфортабельном "столыпине" в солнечный Магадан!
Ильин еще более кисло посмотрел на адвоката и тут же принялся орать на оперативников и жестко шпынять их.
- Ишь, не любит, когда его носом в ошибки тычут, - усмехнулся адвокат, - ничего, я еще дойду до его встречи с Нарвским на мосту, он поймет, что сейчас были цветочки!
- С Нарвским позволь разобраться мне, - жестко сказала Римма, - он мой служащий, и мне тоже интересно, чем он занимается втайне от меня!
А Вероника достала телефон, чтобы позвонить Маргарите. Сидоренко не вызывала у нее никаких добрых чувств, но предостеречь ее необходимо.
Марго ответила привычным раздраженным голосом:
- Опять вы? Слава Богу, что хоть две недели отдохну от вас и вашего дружка, адвоката! Я в больнице, с подозрением, у меня в парадном одна дурища заболела, а я накануне с ней разговаривала во дворе...
- Слава Богу, - вырвалось у Ники.
- Что?! - оторопела Маргарита.
- Иначе ваша жизнь была бы в опасности. Сейчас мы стоим возле дома медсестры, которая выкрала у Константина Нестерова телефон для вашего "Антона Ивановича" из Башни...
- Почему "моего"?!! - заверещала Сидоренко, собираясь оглушить Веронику гневным монологом на повышенных тонах, но Орлова жестко оборвала ее:
- А сейчас эту женщину нашли с разбитой головой в доме, полном газа, и ее везут в реанимацию. Вас могло ждать то же самое. Так что ваше счастье, что вы находитесь в стационаре. Там преступник до вас не доберется.
Маргарита сдавленно охнула, начиная понимать, во что влипла, пытаясь отделаться от ненавистной Нестеровой.
- Надеюсь, за две недели мы успеем его нейтрализовать, - продолжала Ника, - а вы впредь будьте осторожны с жалобами, обличениями и "дружбой против кого-то".
Она закончила разговор. "Надеюсь, мы сможем его вычислить и остановить. Тоже мне, "Антон Иванович сердится"... И как он вовремя отделался от телефона, подбросил его в дом Антонины, когда за дело взялись Витя и Римма! А у них такие шалтай-болтаи, как Ильин, не работают. И он понял, что может спалиться, храня телефон Константина у себя, и поспешил оборвать эту нить".
Ника снова закурила. Да, такое впечатление, что "Антон Иванович" действительно рядом и знает о развитии событий. А Аркадий Нарвский на днях о чем-то загадочно шептался со следователем на мосту и испугался, поняв, что их разговор был услышан. И Глафира... Не самое распространенное имя. Это сейчас матерей потянуло называть детей Богданами, Данилами, Ярославами, Елисеями. Вероника вспомнила курьез на детской площадке, мимо которой шла через проходные дворы. Одна из женщин, сидящих на скамейках, позвала: "Ярослава!", и обернулись сразу пять девочек. Другая подошла к песочнице и сказала: "Даня, подойди ко мне!", и головы подняли сразу трое мальчиков: "Кто, я?". Но Глафире уже слегка за тридцать, а в конце 80-х детей чаще называли Сандрами, Альбертами, Изаурами... Любителей старинных имен среди родителей того времени было мало. И как знать, может, Глаша из дневника Константина и Глафира - секретарь Риммы - одно лицо?
"Надо узнать хоть что-нибудь об этой Фединой. КАжется, Виктор так ее назвал... Кто, откуда, была ли знакома с Нестеровым, какие отношения с Нарвским"...
Морской остановился рядом.
- У тебя уже есть версии, кто может оказаться "Антоном Ивановичем"? - спросил он. - Похоже, мы подошли к нему слишком близко, раз он начал в такой спешке заметать следы.
- Ищу, - ответила Ника.
*
Соседка, которая вызвала участкового, увидев перелезающих через забор Антонины незнакомцев, не сразу впустила журналистку. Она попросила удостоверение сотрудницы "Телескопа", взяла его через калитку и долго, дотошно изучала. Потом поинтересовалась:
- А что же это вы по заборам лазаете? Время-то сейчас какое, я и подумала: шпана колобродит. Еще удивилась: с виду такие приличные, а погром устраиваете.
Потом она все же открыла калитку и впустила Веронику. Пригласив ее за стол в саду под навесом, женщина предложила гостье кваса.
- В дом не зову, там ремонт, разор полный, - пояснила хозяйка, наливая квас в две кружки, - сама пока на террасу перебралась. Попробуйте квасок, домашний, вкусный, свекровь научила.
- Вы хорошо знакомы с Антониной? - Вероника с благодарностью взяла запотевшую кружку.
- С Тонькой-то? Не то, чтобы дружбу водили, - пожала пухлыми плечами женщина, - но здороваемся нормально. Хорошая девка, вот только с мужчинами ей не везет - трое детишек и все одна. Хорошо, у нее родители тут же, через три дома, живут, они за детьми приглядывают, пока Тоня на работе. А то пришлось бы ей увольняться. А жить-то на что, детишек поднимать?..
"Некоторые многодетные матери-одиночки ухитряются неплохо жить, не работая, - подумала Орлова, - мне приходилось по работе беседовать с одной такой. Она мне хвасталась, что ее подруга пятнадцать лет училась и работает, а она окончила только девять классов и на работу ни дня не ходила, а получает столько же, сколько работающая подруга, благодаря статусу многодетной одиночки. И спрашивала меня: стоило ли лишних шесть лет сохнуть над учебниками и надрываться на службе... Но видно, Антонине моральные принципы или отсутствие хитрости этого не позволяли. Однако, действительно ли она случайно, в запарке перепутала бутылки для капельницы? Телефон у него она стащила и "Антону Ивановичу" отдала точно не случайно. Наверное, ей, как и Сидоренко, посулили щедрый гонорар. А ей нужны деньги, она ведь в одиночку растит троих детей. Вот и согласилась, не думая, что может стать следующей жертвой "Антонио"...
Вероника отпила еще глоток действительно очень вкусного и освежающего кваса и осторожно спросила:
- Скажите, пожалуйста, как долго вы сегодня работали на огороде? И простите, как к вам обращаться?
- Нина Васильевна, - назвалась хозяйка дома, - да с утра тут. В дом не зайти, там страшней войны, и это еще на месяц, не меньше, так я стараюсь больше времени на улице проводить, чтобы пылью строительной не дышать. Заодно и огород до ума довожу, нет худа без добра. А что случилось? - с тревогой спросила она. - Вижу, сначала вы через забор скакнули, потом полиция приехала, "скорая"...
- Вы не видели возле дома Антонины кого-нибудь из посторонних? - поинтересовалась Ника.
Нина Васильевна помолчала, припоминая.
- Почтальон с утра телеграмму ей принес, - сказала она. - Молочница Света по дворам ходила. Тоня у нее всегда творог и ряженку берет, хорошие, домашние, от своих коров, не сравнить с покупными, мы все у Светы покупаем, и дешевле, чем в магазинах. Панкратьич из пятого дома заходил, он часто к Тоне ходит давление мерить, он погоду эту знойную плохо переносит, возраст сказывается...
"Так, почтальону и молочнице незачем бить Антонину по голове и включать газ. Панкратьич, по словам Нины Васильевны, пожилой человек, да и зачем ему убивать медсестру, которая по-соседски меряет ему давление? А значит..."
- Нина Васильевна, а незнакомых людей на улице не было? - уточнила она свой вопрос. - Не местных?
Соседка снова призадумалась.
- Как приходили, не видела, - сказала она, - я несколько раз в сарай отходила, то за сапкой, то за лейкой... А вот незадолго до вас смотрю, идут двое, только не поняла, от Тони они вышли, или еще от кого...
Вероника навострила уши, но следующая реплика Нины Васильевны обескуражила ее:
- И что за мода сейчас у молодежи: капюшон на нос натянут, и не поймешь, кто перед тобой, парень или девушка. Мои вот младшие, двойняшки, по 14 лет, тоже недавно потребовали: вынь да положь им худи, в школе уже у всех есть. Ходят теперь, как из инкубатора, сама путаю, где дочь, где сын. И не жарко им сейчас с капюшонами щеголять?..
- То есть, вы видели на улице двух человек в худи? - спросила Вероника.
- Да. Лица закрыты, брюки широкие, идут, согнулись, руки в карманы...
"Как нарочно придумали эти худи, чтобы хулиганы или мелкокриминальный сброд могли прятать свои лица от вебкамер", - чертыхнулась Ника. И задала следующий вопрос:
- Значит, вы их видели незадолго до нашего появления?
- Да, - ответила соседка Ивановой. - Прошмыгнули бочком-бочком по улице, в тени старались держаться... А потом и вы появились.
- Вы не видели, куда они направились?
- В сторону остановки автобусной пошли.
- Добрый день, - в калитку с видом кота, которому дали хорошего пинка, входил следователь Ильин, - вы - соседка потерпевшей, Антонины Павловны Ивановой? Майор юстиции Ильин, - он достал удостоверение, - позвольте опросить вас, как свидетеля...
Следом вошел такой же угрюмый участковый. Разминувшись с ним у калитки, Ника услышала, как он что-то бубнит под нос насчет матери "этого адвокатишки" и догадалась, что Наум успел вставить фитиль за головотяпство и ему.
Риммы уже не было; бизнес-леди вернулась в город по своим делам. Виктор и Наум курили на скамейке у дома Антонины.
- К Ивановой приходили двое в капюшонах, - сообщила Вероника, садясь рядом, - по словам соседки, незадолго до нашего приезда, - она снова достала свои "Эссе". - Больше некому было ударить ее и открыть газ... Наум, что ты сделал с участковым? Он сейчас так тебя костерил!
- Сказал, что нужно возбуждать дело о покушении на убийство, а не пытаться списать все на несчастный случай по неосторожности, - набычился Гершвин. - И посоветовал есть побольше морковки, если его зрение подводит и он не видит, что у него под носом чуть не убили четверых; из них трое - дети! Ему лень задницу лишний раз растрясти, а преступники шуруют вволюшку!
- Конечно, утечка газа могла произойти и без чьего-либо злого умысла, - сказал Морской, - но удар по затылку - это уже дело чьих-то рук. И закрытые окна. И на плите стояла кастрюля с бульоном, а на столе лежали вымытые для чистки овощи и разделочная доска. Я сам в детстве жил в "одноэтажном районе" и знаю, что ни одна женщина не станет готовить пищу, плотно закрыв все окна и форточки. Тем более - жарким летом. И суицид я исключаю: она собиралась не накладывать на себя руки, а варить суп. И в доме были дети - вряд ли она стала бы подвергать их опасности...
- Мы все это высказали Ильину и участковому, - заключил Наум, - и они скрепя сердце поплелись проводить опрос свидетелей...
- Да, видно, иногда без хорошего подж...ка не обойдешься, - хмыкнула Вероника.

*
- Хотел бы я посмотреть на этого "Антонио", - сказала Вероника, когда они сидели на набережной, ведущей к пляжу. - Давно уже не сталкивалась с подобной мразью...
- Думаю, что теория Ломброзо в данном случае на сработает, - Виктор откинулся на спинку скамейки, рассматривая город на другом берегу пролива. - Скорее всего, он выглядит, как обычный человек. Никто и не подумает, что он едва не убил женщину с тремя детьми.
- Интересно, те двое в худи - очередные исполнители вроде Ивановой, Сидоренко или Ратникова или он сам с подельником? - задумчиво сказала Ника.
- Допустим, исполнители. Тогда я не удивлюсь, если вскоре их выловят из бухты или найдут на месте пьяной драки. "Антонио" не любит оставлять следы, - хмуро сказал Виктор. - Я уже отправил Камышова в больницу. Пусть возьмут под наблюдение палату интенсивной терапии, куда поместили Антонину.
- Ты весь свой штат сюда привез?
- Нет. Только тех, кто может понадобиться.
- Маргарите повезло, - Вероника перебралась в тень дерева. - Вовремя она попала в больницу с подозрением. Она рвет и мечет от досады, у нее-то были другие планы на внезапный отпуск, но похоже, это спасет ей жизнь. "Антон Иванович сердится"...
Внезапно ее осенило.
- Витя, - сказала Орлова, - по-моему, Антонина и человек, которого мы ищем, давно знакомы. И он изначально решил подставить ее. Потому и назвался перед Маргаритой в Башне Антоном Ивановичем, по аналогии с именем и фамилией медсестры. На случай, если Марго проболтается о заказчике "разоблачения" Олеси. Несложно было бы установить, что в больнице, где лежал Константин, работает медсестра Антонина Иванова. Потом подбросить в ее дом телефон...
- И сделать так, чтобы она ничего не смогла рассказать, - подхватил Морской, - трагическая случайность, утечка газа, а может, и взрыв. Все, дело можно сдавать в архив. Покойных у нас не судят. А Маргарита может рассказывать что угодно - ее уже никто слушать не будет.
- Все знали, как она ненавидела Олесю и мечтала навредить ей, и все слова Сидоренко делили на семнадцать и сорок пять, - Ника поднялась. - Я бы искупалась. Сегодня особенно жарко.
- Я тоже не прочь поплавать.
В кабине, сбросив одежду, Вероника вспомнила стройную "модельную" фигуру Глафиры и мрачно подумала о том, что ее новый купальник не много скрывает. А что, если Виктор тоже сравнит ее с Фединой и вспомнит о том, что Вероника на пять лет старше него? "Откуда только взялась эта Федина? И давно ли они знакомы? На набережной они общались весьма непринужденно!" - Ника вышла из раздевалки и по деревянной дорожке заторопилась вдогонку за Виктором. Он уже стоял у воды и ждал спутницу.
"А что, если у них давняя связь? - растравляла себя Ника. - И он начнет потихоньку к ней похаживать, раз уж они очутились в одном отеле? - Орлова ловко увернулась от яркого надувного самолетика, а потом поймала на лету и вернула запыхавшейся маленькой хозяйке белую панамку. - Брр... не хотела бы я оказаться в такой ситуации!".
Она ощутила отвращение и гнев. Захотелось нарыть на Глафиру компромат. Скажем, узнать, что она и есть та самая "Глаша - дура" из дневника Нестерова... А может, есть и еще что-то. "Блин, я что, ревную? Думала, что это - удел глупых и ограниченных баб, которые весь смысл жизни видят в том, что "был бы милый рядом"... А вот поди же ты: живу полноценной жизнью, занята любимым делом... Но и мне неприятно, когда мой друг начинает заглядываться на какую-то жердь с маникюром!"
- Тебе идет это бикини, - улыбнулся ей Виктор. - А я уже готов был надавать по лбу вон тому парню на волейбольной площадке. Уж больно он прилипает к тебе взглядом.
- И как ты это заметил, стоя лицом к воде? - "А может, я боюсь того, чего нет? Хорошо, что я хотя бы не истеричка, готовая устраивать сцены по любому поводу и без. Вот бы дурой себя выставила!"
- Привычка видеть даже то, что у меня за спиной. Профессиональная. Не раз выручала. Кстати, Ника, - вкрадчиво понизил голос Морской, когда они окунулись, - без всякого бикини ты смотришься еще лучше!
От ловкой подсечки он ушел под воду с головой и вынырнул, смеясь и отплевываясь. Тут же он окунул с головой и Веронику. Потом они весело ринулись наперегонки к буйкам. Обоим хотелось смыть с себя окружающий негатив, отделаться от прилипчивого запаха метана и крови, который преследовал их от самой Новокарьерной.
*
В это время Наум Гершвин беседовал в Круглой башне с одним из своих "полезных человечков". Когда-то он спас юного хакера от солидного тюремного срока, и теперь паренек отрабатывал долг.
- Хоть бы двойную верификацию поставила, солоха, - сказал он, отчитываясь о том, как просмотрел электронную почту Антонины, - обижаете, Наум Моисеевич, это работа для первоклассника, а не для профи моего уровня!
- Она была уверена, что в ее домашний компьютер никто не влезет, - ответил Наум, с легкой иронией глядя на чрезвычайно гордого собой паренька. "Да, ты мастер, спору нет. Но где бы ты был, если бы не я? Уж точно там, где нет свободного доступа к компьютерам. Владелец банка, которого ты облапошил, да еще и дураком выставил, готов был в отместку нажать на все педали, чтобы упечь тебя лет на десять куда-нибудь к белым медведям. Да и сейчас с огнем играешь, ломая "по приколу" то одну базу, то другую... Хорошо хоть, что больше всерьез не вредительствуешь, извлек урок!"
Парень отдал Науму флешку, на которую скинул содержимое почтового ящика Антонины, с аппетитом умял бизнес-ланч и ушел, а Гершвин сразу отправился к себе, чтобы тут же приступить к работе. Он не боялся, что мальчишка добавил на карту "Подарочек" в виде "трояна" или вируса. Он не так глуп, чтобы строить каверзы адвокату. "Я его однажды выручил и еще помогу, если между нами будут мир и лад. Да и чувство благодарности ему не чуждо".
Наум решил просмотреть письма из ящика начиная с марта. На всякий случай он не поленился проработать переписку медсестры за три месяца.
Он сразу обратил внимание на несколько писем из сетевых магазинов с просьбами подтвердить и оплатить заказы на большие суммы: детские игрушки, кухонная техника, домашний кинотеатр. И уведомления о том, что оплата получена и заказ выслан.
"Интересно, сколько "Антонио" ей отвалил за "случайное" перепутывание бутылок? - думал Наум, подсчитывая в уме, сколько Антонина истратила на свои прихоти за последние три недели. - И что он за птица, если так сорит деньгами?"
Также от него не ускользнула активная переписка, опять же в последний месяц с неким (или некой) "Энди Сакс". И очень похоже на то, что речь иносказательно шла о деле, которое Гершвин сейчас распутывает. "Энди Сакс, что-то знакомое. Надо погуглить..."
*
Виктор сидел в вестибюле и проводил вебинар со своими подчиненными в Краснопехотской мэрии. Краем глаза он увидел, как напротив него грациозно села Глаша. "Странно, почему она не поменяла имя и фамилию, превращаясь из провинциальной "королевы выпускного" в столичную гламурную барышню? Как-то имя "Глаша" ей сейчас не идет. Назвалась бы Илоной или Региной. И фамилию подобрала бы прибалтийскую - что-нибудь изысканное, утонченное. Сейчас многие модницы так делают, когда им не нравится родное имя!"
Он всегда с иронией относился к таким особам - больше всего они боятся быть естественными и из кожи вон лезут, стараясь перещеголять друг друга, да набрать больше лайков под фото "Мой новый макияж" в Инстаграмме. А вот Ника ничего не изображает и ни с кем не воюет за лайки под фотографией. У нее на это нет времени. Да и незачем ей это. Орлова по-другому показывает, чего она стоит, а это говорит о ней гораздо больше, чем фото нового хайлайтера или бронзера на лице. Ника не боится быть настоящей... А Глаша из кожи вон лезет.
- Ну и как там наше Краснопехотское? - поинтересовалась Глафира, когда Виктор завершил вебинар и вышел из чата. - Еще стоит? Хотя, о чем я спрашиваю: им же руководишь ты, а значит, дела в городе идут блестяще.
- Стоит, - хмыкнул Морской. "Грубая лесть! Переигрываешь, Федина!", - и неплохо держится.
- Ты блестяще разделался с "Релаксом", - понизила голос Глафира. - Даже в Москве об этом говорили. Даже передача была на Первом канале...
- Ты знаешь, почему я это делаю.
- Знаю, - Глафира вздохнула. - Бедная Дина. Я помню, как ты тогда пообещал, что всем им отплатишь. Я не сомневалась, что ты это сделаешь.
- Я сам тогда сомневался, - довольно резко ответил Виктор, - расклад был не в мою пользу. Маленький человек против организованной мафии выигрывает только в кино. В фильмах из серии "вот бы так и в жизни было". Вроде "Старых кляч". Я привык трезво оценивать обстановку и понимал, что сначала сам должен измениться, а потом уже выходить на тропу войны.
Глафира кивнула:
- Да, ты изменился. Я тебя даже не сразу узнала у трамвая. Ты стал совсем другим, Витя.
- Что мы все время обо мне да обо мне? - усмехнулся Морской. - Расскажи лучше, как ты жила эти годы.
Он вполслуха слушал чириканье Глаши о ее "крестовом походе", попытках покорить сначала Северную, а потом и Златоглавую столицы, работе у Риммы и кратковременном, неудачном питерском замужестве...
"Как бы подвести разговор к Москве и вырулить на историю с Константином? Мне тоже интересно: не ее ли он так нелестно упомянул в дневнике?"
Положившись на свои способности к экспромтам, Виктор небрежно спросил:
- А понравилась ли тебе Москва? Я слышал, что после Питера она многим, как сейчас модно говорить, "не заходит".
- Немного жалею о том, что мы уехали из Питера, - дипломатично ответила Глафира, - но Москва - это город еще более солидных возможностей. Надо только не упустить свой шанс.
- "Дистанции огромного размера", как говорил классик?
Виктор не особенно прислушивался к трескотне Фединой о прелестях Первопрестольной, ожидая, когда она упомянет что-то, имеющее отношение к делу. Скажет же она, наконец, об этом?
Было время, когда он, пробиваясь к вершине, вспоминал, как подруга сестры в упор его не замечала, считая, если верить братишке, "ботаником". И Морской карабкался все выше, обдирая руки и набивая шишки, еще и затем, чтобы Глафира узнала о его возвышении и посмотрела на него уже иначе. Может, она бы удивилась, узнав, чего добился хмурый лопоухий зубрилка в потертых старых джинсах. Можно сказать, что желание впечатлить своими успехами высокомерную красавицу, которая приходила в гости к Диане, стало идеей-фикс для Виктора.
Наваждение развеялось, когда в один солнечный день в начале июня он встретил на Новоминском кладбище коротко стриженную молодую женщину с крупными чертами лица и яркими серо-голубыми глазами. Она, запыхавшись, тащила к контейнерам спиленную толстую ветку. Виктор помог ей с тяжелой ношей и с интересом посмотрел на женщину вблизи. Ни грамма косметики на лице. Простая, но удобная и практичная одежда. Ничего показного, нарочитого. Никакого желания выделиться и тревоги "ой, не выгляжу ли я нелепо?". Спокойная уверенность в себе, решимость, энергия, самоуважение. "Настоящая. Она настоящая", - вертелось в голове у ВИктора. И образ Глаши с капризно надутыми губами растаял. Глаши, с ее "прической как у Джулии Робертс", макияжем "как у Деми Мур", маникюром еще как у кого-то... Ничего своего, только лишь бездумное копирование голливудских див. Не затем ли это делалось, чтобы скрыть свою природную пустоту? А эта девушка не жаждет быть "как кто-то". Она нормально себя чувствует, будучи собой.
Их первая встреча до сих пор виделась Морскому, как будто произошла на днях, а не два года назад. Вероника тогда приостановилась, чтобы вытереть влажный лоб. Щеки девушки зарумянились на свежем воздухе. Легкий ветерок взъерошил ее волосы, и она стала похожей на мальчишку с озорным чубчиком. Грудь, обтянутая тонкой рубашкой "поло", мягко колыхнулась, когда девушка выпрямилась. "Не слишком оригинальный способ узнать, замужем ли собеседница", - ответила петербурженка на вопрос Виктора "как муж вам разрешает таскать такие тяжести?". "Дурак, тормоз, тупица, - ругал себя в мыслях Виктор, - пред прессой по полдня соловьем разливаешься, а тут ничего лучше не придумал! Спросил бы еще, не нужен ли ее маме зять и победил бы на конкурсе банальностей!". Он понял, что Вероника уже знает, кто он такой. Но в ее глазах не было азарта, как у других женщин "охмурить богатенького". Она общалась с ним ровно и приветливо, но без кокетства, не пыталась его соблазнить или подольститься. И это привлекло внимание Виктора, который всегда про себя смеялся над своими кратковременными пассиями, которые спали и видели, как "подцепить" его надолго. И, когда их роман подошел к кульминации, это было не исполнение расчетливого желания женщины, соблазняющей преуспевающего мужчину, и не удовлетворение мужских посягательств ВИктора. Ему хотелось получше узнать Веронику, как человека, понять ее. Он интуитивно уловил, что может довериться ей. С ней он не боялся заговорить о том, что обычно держал за семью замками. Он рассказал девушке о детстве, о семье, старшем брате, о своих потерях и мытарствах и видел, что его понимают и не считают слабаком или нытиком. Ни с одной женщиной до Вероники у него не возникало такого душевного контакта, взаимопроникновения, доверительности. И то, что сейчас она молча переживает, ревнуя его к Глафире (теперь Глаша казалась ему ненастоящей, эдакой глянцевой куклой, которая теперь неумело копирует Энн Хатауэй) даже удивило Виктора. "Ника всерьез думает, что я мог после нее увлечься ТАКОЙ девицей?!".

- ... и, хоть он мне и нравился, но я не декабристка и не готова бросить все, чего уже добилась в столице, и уехать за ним в какую-то Мухосрань!
Слово, которое процитировал в дневнике обиженный за родной город Константин, тут же встряхнуло Виктора. Он прислушался к рассказу Глафиры.
- Прости, я немного отвлекся, - сказал он. - О чем ты говоришь?
- Витя, ты очень даже не немного отвлекся, - хмыкнула Глаша, - я тебе уже долго рассказываю эту историю. Мой бывший парень, с которым я встречалась в Москве, врач-эпидемиолог. Знаешь, он был из тех, которые сейчас готовы дежурить хоть по три смены, если нужно, не снимая скафандр, врачи-герои, респект ему за это, но и о себе я помню. Я оказалась морально не готова перебраться в эту периферию, - выпятила красиво очерченные губки девушка, - милый, конечно, городок, пасторальный, но тут хорошо туристом быть, а жить постоянно - я бы не смогла, мне нужно больше простора, понимаешь?
- Да... А я-то уже хотел спросить, не думаешь ли ты перебраться в Краснопехотское и работать в "Морской.Инк", - небрежно обронил Виктор, - зарплату собирался предложить больше, чем ты получаешь у Чибисовой. Но теперь понимаю, что это будет жестоко - тащить такую столичную штучку в нашу глушь пасторальную!
Глафира сбилась с мысли и неуклюже попыталась вырулить из неловкой ситуации, а Морской воспользовался ее замешательством, чтобы задать неожиданный вопрос:
- А что - сейчас ты уже разуважала своего врача-героя? Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?
Глафира вздохнула:
- Ох, Витя, мне так тяжело к этому привыкнуть... Ты ведь знаешь, что врачи иногда заражаются этим ужасным вирусом прямо на посту? Вот и Костя не уберегся.
"Костя. Значит, "Глаша - дура", о которой он писал в дневнике, это она? Вероника оказалась права!"
- Ему просто необходимо было уехать, - понизила голос Глафира, - потому, что в Москве ему стало небезопасно жить. Это из-за Риммы. Ты знаешь, что случилось с ее сыном?.. Ужасно, Егору едва исполнилось двадцать лет... Так вот, он лежал в отделении у Кости. Между нами говоря, у Егора практически не было шансов при его образе жизни. Эти тусовки, алкоголь, наркотики, сомнительные девицы... Конечно, здоровье было подорвано. Но Костя за него боролся до последнего, аж почернел весь, когда все закончилось. Но Римма была уверена, что ее сына могли бы спасти, что это врачи не приложили все усилия, и особенно возненавидела Костю, а она - страшный человек, ни перед чем не остановилась бы...
- Понятно, почему Нестеров так рвался уехать... А ты осталась?
- Да, осталась. Против меня Римма ничего не имела, да и зачем мне уезжать из столицы?..
- Я слышал, что раньше Римма вела свой бизнес в Питере, а потом ей тоже пришлось в спешном порядке перебрасываться в столицу, - небрежно сказал Виктор. - Спасаться бегством от уголовного дела...
- Я тогда еще не работала у нее, но слышала, что Римма просто так решила - перенести управление своим холдингом из Питера в Москву, - с жаром заступилась за хозяйку Глафира, - и наезды ее бывшего прохвоста-любовника тут не при чем. Не знаю, кто тебе эти фейки выгрузил!
*
Увидев в вестибюле у кофейного столика Виктора и Глафиру, Ника решила воздержаться от поспешных выводов и послушать, что скажет об этой встрече сам Морской.
Вернувшись в номер, Виктор сразу вбежал в Никину спальню, подпрыгнул, совсем как мальчишка, и плюхнулся на огромную кровать. Упругий матрац спружинил, слегка подбросив парня.
- Бинго! - выкрикнул Виктор. - Ты попала в яблочко, Ника! Глафира, секретарша Чибисовой, и есть та самая "Глаша - дура", с которой Константин расстался перед отъездом в Выборг!
- Его московская пассия, которая не пожелала сменить столицу на небольшой городок у финской границы? - не поверила своим ушам Ника. "Ну, это сказочная удача... Я ткнула наугад и нашла такую зацепку!"
- Она самая, - кивнул Морской. - Надо бы как-то проверить, имеет ли она отношение к событиям последних недель, виделась ли с Константином в Выборге и что ее связывает с юристом Чибисовой...
- И о чем Нарвский с Ильиным беседовали ночью на мосту, - в азарте Вероника забыла даже о своих опасений насчет знакомства Виктора и Глафиры, - какое дело хотели спустить на тормозах и почему Нарвский так испугался, поняв, что их подслушивают.
- Начнем с Ильина, - решил Виктор, - следователю есть, что терять, и он скорее расколется, поняв, что имеет реальный шанс загреметь под фанфары за свои сомнительные встречи и "договорняки".
- Похоже, тебе уже нравится время от времени участвовать в моих расследованиях, - заметила Ника, - а я думала, что ты не интересуешься детективными квестами.
- Мне нравится все, что связано с тобой, - Виктор легко вспрыгнул с кровати и обнял Веронику. Спрятав лицо в ее густых русых волосах, Морской прошептал девушке на ухо:
- Глупышка моя, ты что, ревновала меня к Глафире?.. Да зачем мне она, когда есть ты?
У Вероники по спине побежали щекотные мурашки от этих прикосновений и жаркого шепота, а щекам стало жарко. Кровь так прилила к ним, что казалось, они раздулись вдвое. "Неужели у меня все на лице было написано? Как он догадался?"
Уже потом, стоя с Вероникой под душем, Виктор сказал, продолжая разговор на ту же тему:
- Глафира училась в одном классе с Дианой и часто приходила к ней в гости. Диана занималась с ней математикой, а потом они вместе читали глянец - всякие там "Кул", "Птюч" и прочие девчачьи журнальчики... Я хорошо помню, какой была тогда Глафира: далеко не такая красивая, как Дина, но умела себя эффектно подать и стала "королевой класса". Меня она вообще не замечала: ну, ходит по дому какой-то долговязый ботаник в обтерханном свитерке. Сама-то она мечтала найти "папика" и поудобнее устроиться на его шее.
- "Я даже девственность свою не теряю из расчета, в надежде выгодно ее продать тому, кто подороже заплатит!", - Ника вспомнила фильм "Дорогая Елена Сергеевна". Да... Похоже, Глафира - младшая сестричка-клон Ляли.
- Что? - не понял Виктор.
- Вспомнила фильм, где одна из героинь рассуждала примерно так же. Тоже хотела выгодно пристроиться и жить без забот о хлебе насущном.
- Тогда я не стоил ее внимания. А сейчас она увидела, каким я стал, и я ей сразу ОЧЕНЬ понравился, - саркастически усмехнулся Морской, - заметила меня и оценила. Но дудки. Раньше я был для нее пустым местом. А теперь она для меня - пустое место! Донести тяжелый баул до Резервной - это обычный жест вежливости, любой нормальный мужчина поможет женщине. А если Глаша после этого понадеялась на что-то большее - ее проблемы, не мои!
- Странно, что она дружила с Дианой, - сказала Вероника, - ты показывал мне семейные альбомы. Твоя сестра была редкой красавицей. А такие "королевы", как Глафира, остерегаются красивых подруг, предпочитают окружать себя невзрачными девочками, чтобы ярче блистать на их фоне.
- Дина была очень скромной, не умела так пиариться, как Глаша, да и не участвовала в этих "играх престолов", - пояснил Морской, - к тому же охотно помогала отстающим, к ней многие шли, когда надо было подтянуться по математике или исправить тройку по биологии. Глашка-то из троек не вылезала, ее больше "королевские интриги" в школе занимали, чем теорема Больцано-Вейерштрасса или дифференциальное исчисление...
Засыпая на своей широченной кровати, Вероника улыбалась. Утром, увидев с балкона Виктора и Глафиру, идущих по набережной с мороженым, она ощутила, как на сердце лег камень, и только сейчас с души свалилась тяжесть.
Виктор спал на своей кровати за стеной, устав от напряженного, полного драматизма дня и жаркого секса с Никой. Во сне он тоже улыбался. Наконец-то разрешилось недоразумение, возникшее утром из-за того, что он прошелся с Глашей до Резервной. А как оно отравляло им жизнь сегодня!
*
В это же время Наум Гершвин сидел в чате. Пальцы его азартно барабанили по клавишам лэптопа с пулеметной скоростью. "Все, Ильин, теперь ты не отопрешься. Все мне, как на исповеди, выложишь! Я тебя крепко за бейцалы держу, утырок!"
*
Нарвский и Глафира, утомленные после бурных ласк, лежали на кровати в своем номере (обычный "стандарт", жлобина Римма даже на полулюкс для сопровождающих не расщедрилась).
- Думаю, есть шансы, - сказала Глафира. - Я и не таких обламывала...
- А я сомневаюсь, - ответил Нарвский. - Она старше его, ты в курсе? И они уже два года вместе.
- Ха, - секретарша выгнулась по-кошачьи. - Это мы еще посмотрим!..
*
Наум еще раз пробежал глазами переписку Антонины Ивановой с "Энди Сакс" и вбил ник ее собеседника (или собеседницы) в поисковик.
Яндекс тут же вывалил ему кучу кадров из фильма "Дьявол носит Прада", ссылок на интернет-магазины, где можно купить или скачать электронную версию романа Лорен Вайсбергер, а сверху смущенно поинтересовался: "Возможно, вы имели в виду "Энди СЕКС"?".
- Одно на уме, дура электронная, - буркнул Наум, просматривая результаты поиска.
Итак, судя по этим результатам, Энди Сакс - это героиня книги и фильма о секретарше директора модного журнала, сбежавшей от "милой" начальницы накануне истечения годичного срока работы.
- Так, - Наум пригладил усики. - Слишком "прозрачный" ник. Выдает с головой. Лучше бы ты Эллой назвалась, или Миа Термополис, раз уж так хочется косить под стиль Хатауэй...
Он выключил лэптоп и вышел из гостиницы. Июньский вечер в Выборге был еще светлее, чем в Питере. Время уже подходило к полуночи, но на набережной стояли лишь легкие сумерки и даже фонари не горели в полную силу. Зато иллюминация кафе и магазинов сверкала и переливалась ярко, но не нужно на фоне розовато-ультрамаринового неба.
Наум прогуливался по набережной, мурлыкая песенку. Настроение у него было приподнятое: наконец-то он что-то нащупал! Может, эта ниточка потянет за собой разгадку всех ребусов, которые они разгадывают в этом деле...
Вспомнив о детях медсестры Ивановой, Гершвин ощутил, что веселости у него поубавилось. "Мда... Сначала чудом живы остались в загазованном доме, а теперь могут остаться без матери. Антонина сейчас в реанимации, врачи борются за ее жизнь, и сказали, что ее только чудом до больницы живую довезли... А если Иванова выкарабкается, ее будут судить за сообщничество и "заказуху". Чем она думала, когда согласилась помочь "сердитому Антону Ивановичу"? - Гершвин сел на скамейку около "Мальчика с кошкой" и закурил. - Подзаработать хотела, домашней техники прикупить, детей дорогими игрушками побаловать... Вот и заработала по голове, дурища, а если выживет - на зону отправится. А детей жалко..."
Наум колебался: как ему быть? Вывести Иванову из-под карающего меча Фемиды, жалея детей, или дать правосудию справедливо наказать пособницу организатора преступной комбинации?
"Другие врачи падают от изнеможения, - думал он, - по 12-14 часов задыхаются в защитных костюмах, не имея возможности поесть, попить или сходить в туалет, сами заражаются, и за это ничего сверх положенного оклада не требуют, они дали клятву Гиппократа и выполняют ее. А эта, видишь ли, решила, что ей мало платят - на домашний кинотеатр "ЭлДжи" не хватает! Захотелось ей дочке на трехлетие подарить куклу-младенчика, который плачет, пьет и писается, как настоящий! И ради кинотеатра и плачущей куклы она подменила пациенту бутылку в капельнице и украла его телефон... Деньги не пахнут, значит!"
И вдруг Наум забыл о своем праведном гневе, зацепившись в мыслях за то, что раньше проскальзывало мимо него. Он раздавил окурок о край урны и тут же закурил вторую сигарету. А почему Константину вдруг стало так плохо, что его пришлось забирать по "скорой"? За два дня до этого он получил результаты обследования и всех тестов: здоров, никакого коронавируса нет! И накануне он гулял с бывшей женой и дочерью в парке и прекрасно себя чувствовал. И откуда вирус взялся в колледже сразу после их прогулки, если Олесиным антителам, по словам специалистов, было месяца два-три? Судя по ним, молодая женщина переболела бессимптомно еще весной, во время тотального локдауна и заболеть повторно через короткое время вряд ли могла. Да... Загадок еще хватает. Решать и решать их!
А тут еще Ника может выпасть из обоймы из-за того, что Витек с какого-то перепоя начал заглядываться на секретаршу Риммы...
"Скорее, секретутку, - обиделся за Веронику Наум, - по сравнению с Орловой эта Марфуша, то есть Глаша - кошка драная и в глазах - калькуляторы, только циферки перескакивают. Не женщина, а магазинный сканер штрих-кодов. Не думаю, что Витек всерьез заинтересовался этой фифой. Но если что, - самоотверженно подумал адвокат, - я готов переключить огонь на себя. Ради Никиного спокойствия я могу приволокнуться за этой Глашей Сакс, чтобы отвлечь ее от Витька. Пусть не драконит Веронику! Кстати, - чуть не присвистнул Гершвин, - а не она ли - та самая Глаша, которая не захотела переезжать с Константином в Выборг да еще и обругала город? И тоже из Москвы. Интересное совпадение. Или это не совпадение?"
- Мое почтение, Наум Моисеевич!
Наум удивленно посмотрел на присевшего рядом парня в байкерском костюме:
- Извините, разве мы знакомы?
- Заочно. Вы защищали одного из наших.
- Напомните. У меня многочисленная клиентура, всех сходу не припомню.
- Вы защищали нашего председателя. Клуб "Огненные коршуны". Я - Ратников. Санденс из "Коршунов".
- А-а! - Наум вспомнил дело против президента этого байк-клуба. Парня решили сместить, чтобы посадить на его место какого-то "родного человечка", и склепали дело об изнасиловании, явно обчитавшись "Убить пересмешника". Вот только они забыли, чем закончилось разбирательство в романе Ли... И Наум тоже быстро распутав нехитрый сценарий, спас байкера от грозившей ему "пятнашки" на "строгаче", где человеку, осужденному по статье 131, ничего хорошего не светило... - Вспомнил. Как он сейчас?
- Недавно мы его переизбрали на второй срок. Он о вас с уважением вспоминает. Мы все вам благодарны. "Коршуны" поступков не забывают.
- Вы подошли ко мне затем, чтобы выразить уважение? Спасибо.
- Не только. Видите ли, - понизил голос байкер, - иногда я подрабатываю. Даю объяву в Даркнете и беру заказы.
- Так это вы влетели в яму с бутылками? - прищурился Гершвин. - И как? Порезы еще болят? "Яжематери" не порвали?
- Деток своих пускай лучше ремнем поучат, - пробурчал киллер, явно вспомнив свое "жесткое приземление", - лучше бы на каникулах спортом занимались или книжки умные читали, чем бухать на поребрике!
Он заерзал на лавке, и Наум сразу вспомнил страдания товарища Саахова в эпилоге "Кавказской пленницы". Пока адвокат давил неуместный смешок, Ратников продолжал:
- Я бы не причинил вреда вашей знакомой. Мне велели только напугать ее, промчаться рядом, а я свое дело знаю. Как-то я на пари проехал, лавируя между двадцатью пивными кружками, и ни одной не задел. Да и правило у меня - заказы на женщин я не беру. А напугать - другое дело. Я бы в сантиметре от нее промчался, как и задумал. Если бы не эти малолетние г...ки, загромоздившие своими мопедами весь тротуар...
- Ближе к делу, - нетерпеливо сказал Наум, - реприза затянулась, вы не находите?
- Согласен. Так вот, я ищу Антонио, - понизил голос Кирилл Федорович, - он мне только за испуг заплатил, а за подставу такса уже другая. Мало того, что я три дня на нарах куковал и разбил любимый байк, так еще и физически пострадал...
Наум снова подавился усмешкой: "Вижу. Сидишь боком. Осколки-то из задницы все вытащили?"
- В "травме" тоже долго ржали, - заметил Ратников, - согласен, сам бы смеялся, если бы это не со мной случилось. Лучше было чем угодно другим на эту бутылку угодить, меньше хохота было бы. Так вот, он мне только за инсценировку заплатил и слился. Мэйл, с которого он делал заказ, уже не существует - он был временным, одноразовым. Интернет-центр, откуда он со мной списывался, находится неподалеку от Финбана, а там каждый день сотни посетителей, в том числе и проезжающие, а сейчас все еще и в намордниках. Ищи ветра в поле! В общем, он меня "кинуть" решил, а я этого не люблю.
- Чем я могу вам помочь, господин Санденс?
- Вы ведь тоже его ищете, - Ратников не спрашивал, а сказал уверенно. - Видно ему есть, что скрывать. И это наоборот я хочу вам предложить помощь. Вы нашего председателя от приговора спасли. Витька-Святоша меня из "обезьянника" вытащил. Его дама не стала на меня телегу катить. Долг платежом красен. Да и с Антонио хочу посчитаться, чтобы знал: зря он решил меня "развести".
- Только не убивайте, - попросил Наум, - он должен дать на суде показания, чтобы я мог вызволить из СИЗО свою подзащитную. Он и ее подставил под ложное обвинение.
- Понял, Наум Моисеевич, - кивнул Ратников, - жить будет и показания даст.
Он поднялся со скамейки и легко зашагал в сторону Привокзальной площади.
- Да... - сказал Наум, глядя ему вслед. - В одном из аниме, которыми увлекается моя дочь, прозвучала такая мысль: лучший способ победить врага - сделать его своим другом. И похоже, это дельная мысль. Надо же!
Он тоже поднялся со скамейки и направился к "Виктории". "Антон Иванович попал. Не того человека "кинул". Теперь Ратников его из-под земли на Луне достанет, чтобы проучить за мошенничество!".

*
На этот раз Веронике разрешили поговорить с Николаем Бариновым по скайпу. Видимо, Гершвин сдержал слово и добился того, что связь в больнице восстановили. "Не завидую тем, кто отрубил лечебное учреждение от сети, - подумала Ника, - Наум был в боевом настрое!"
На экране Орлова увидела крепкого плечистого молодого мужчину. Правда, сейчас он был еще бледен после болезни, осунулся и смотрел воспаленными глазами.
- Девушка, я вас пока не знаю, - с одышкой сказал он, - но вы сделали мое утро добрым. Впервые за последние недели я увидел женщину без скафандра. Да еще такую, - он прищелкнул пальцами, - видную. Смотрел бы да смотрел!
Его бесшабашный тон плохо сочетался с нездоровым видом и испариной на лбу и висках. Наверное, парень бодрится из последних сил, не желая выказывать недомогание перед молодой женщиной, и Ника подыграла ему:
- После долгой изоляции красивой покажется любая женщина. Те, кто служил в армии или ходит в дальнее плавание, это хорошо знают.
- Нет, правда, я серьезно. Мне сказали, что вы журналистка из Питера. А в каком издании вы работаете?
- "Невский телескоп".
- А-а. Я его не читаю. Это Олеся увлекается...
- Вы знаете, что ее арестовали? - решила не тянуть резину Вероника. - Примерно тогда же, когда вы заболели.
- Где бы я это услышал? Я только что из-под ИВЛ. Как арестовали?! - оторопел Николай. - За что?
- У нее на работе начали болеть сотрудники, - ответила Вероника, - и кто-то запилил в Ютуб видео ее встречи с Константином в парке с комментарием: встречалась с человеком из Москвы, который не выдержал двухнедельный карантин, а теперь сам угодил в больницу с тяжелой формой заболевания. И теперь ее пытаются обвинить по статье 236, за создание угрозы массового заражения, повлекшее за собой человеческие жертвы.
- Небось, Маргоша видео выложила, - дернулся Николай. - Как раз в ее духе примочка. Есть у них в колледже одна особочка - если никому не нагадит, считает, что день прошел зря. А кого невзлюбит - тому лучше сразу застрелиться, чтобы быстро и без мучений. Не отстанет, пока жертва еще трепыхается. Олеську заедала и еще пару других, выбирала потенциально безответных и отрывалась по полной, - неприязненно поморщился Баринов. - Жаль, что я женщин принципиально не бью, даже таких. Думаю: может, если бы разок дать ей по морде - она бы угомонилась?
- Скорее побежала бы в полицию с заявлением о побоях и свидетелями, - ответила Орлова. - Я хорошо знаю таких людей. Они все грамотные, права свои вызубрили назубок, сделав из них надежный щит, из-за которого так удобно допекать неугодных.
Николай пробурчал что-то нелестное насчет Маргариты и вздохнул:
- Олеську жалко. Хоть мы и расстаемся, но нормально, без вражды. Не срослось, бывает. Но попала она конкретно. Люди сейчас в неадеквате, кто без маски - и побить могут, а уж с такой статьей и подавно заедят.
- Над этим мы и работаем, - сказала Вероника, - адвокат, который защищает Олесю, убежден, что ее подставили. Уже известно, что у Константина был не коронавирус, а анафилактический шок, а значит, заразить Олесю он не мог.
- Хренасе! - изумился Баринов. - А почему же тогда у нее сотрудники болеть начали? - он потер грудную клетку и тяжело, с присвистом отдышался.
- Это мы и пытаемся выяснить, - Веронике уже было неловко, что она потревожила едва вставшего на ноги после тяжелой болезни парня, который, как оказалось, ничего по делу сказать не может.
- А Алька? - вдруг спросил Баринов. - Не знаете, как она? Это подруга Олеси, тоже из колледжа. Смуглая такая.
- Алика Юсупова? - уточнила Вероника. - Да, я ее видела, когда ходила в колледж. С ней все нормально. А сейчас колледж опять закрыли и она уехала куда-то в область...
Николай перевел дыхание. Тревога ушла из его глаз.
- Спасибо, - сказал он. - Вы только об этом не пишите. Зачем ее имя по падежам склонять? Тем более что мы с Лесей еще до карантикулов решили разойтись. У нее с бывшим контакт наладился, а я встретил Алю...
Ника заверила Баринова, что не будет муссировать тему личных отношений.
Когда экран отключился, Ника вышла из больницы и забила маршрут на гугл-карте. Так, двадцать минут пешком. Кажется, пора попытать удачу - может, и в следственном изоляторе есть скайп, и ей разрешат побеседовать с Олесей. Пришла пора задать несколько вопросов ей.
*
Через два часа Ника выходила из краснокирпичного здания СИЗО совершенно озадаченная и сбитая с толку тем, что узнала.
Ей удалось получить разрешение на беседу с заключенной Нестеровой по скайпу, и Олеся, узнав журналистку из любимого "Телескопа", охотно согласилась ответить на все ее вопросы. И рассказала подробности той встречи с Константином в парке. О чем они говорили. Вотэ то поворот...
Зажигалка не хотела высекать огонек, и Ника с досадой выбросила ее. Вот тебе и самая дорогая, за 60 рублей. До этого у нее была самая дешевая, из тех, которые лежат в магазинах у кассы и иногда их дают на сдачу, не имея мелочи, и продержалась почти месяц... Вот досада, ей так хочется выкурить сигарету...
Парень в байкерском костюме бесшумно, как кот, подошел к ней и поднес "огниво".
- Спасибо, - Вероника закурила и подняла глаза. - Кирилл Федотович?! Вас уже выпустили?
- Благодаря вашему другу. Юристы у него свое дело знают. И вы тем выручили, что не стали заявлять. Вероника Викторовна, позвольте, я вас провожу до отеля. А то район тут глухой, мало ли, что может быть.
- Спасибо. Сюда-то я дошла, Бог миловал.
- Мне как раз по пути, - уговаривал ее Ратников, - тем более что у нас теперь общее дело. Я тоже Антонио разыскиваю. Он хорошо зашифровался, но я уже на него кое-что накопал, - интригующе шепнул киллер. - И хочу с него за кидалово расчет потребовать.
- Может, поделитесь информацией.
- Может, и поделюсь, но позже.
- Когда поделитесь, тогда и провожать будете, - Ника докурила сигарету и направилась через узкий проход вдоль стены изолятора к Кузнечной улице, с которой было ближе выйти на мост, ведущий к центру.
Она не успела понять, как это случилось. Треск веток; чья-то вонючая рука зажимает рот. Потом ее ударили о стену. Зазвенело бутылочное горлышко. Блеснуло лезвие ножа. Ника инстинктивно ударила одного из нападающих по лодыжке; второго - пальцами в глаза и освобождается из захвата. Острая боль выше локтя. Рукав блузки стал теплым и мокрым. Подсечка, удар спиной о землю. Шум борьбы, мат, хрип. Снова бросок, возня, короткий вскрик. Кто-то со стоном сползает на землю, шаря ладонями по стене.
- "Коготь дракона", - пояснил Ратников, потирая предплечье, - кажется, у меня получилось как надо. Вероника Викторовна, позвольте, я вас все-таки провожу, если вы можете встать.
Ника посмотрела на нападавших. Типичные гопники из питерских подворотен, неуместные в Выборге. Один распростерся на земле с собственным ножом в груди. На лице застыло недоумение. Второй еще конвульсивно дергался у стены, силясь глотнуть воздуха и прижимая ладони к шее.
- Вы их убили, - ошеломленно сказала она.
- Я спасал вас. Я же добрые поступки помню, тем и плачу, - повторил Ратников. - Пойдемте, незачем нам тут светить, - занервничал он, услышав со стороны Резервной бряканье затворов и голоса охранников.
На бегу он сказал:
- Обычное дело: гопота друг друга порезала. Сейчас это частенько бывает. Люди из-за "короны" на психе. Черт, до сих пор рука онемевшая, еле двигается. Эээ, да они и вас успели задеть!
Вероника только сейчас ощутила, как пульсирует болью глубокий порез на правой руке, которой она инстинктивно закрыла лицо и шею от ножа. "Еще одна блузка испорчена", - подумала она и поняла, в каком стрессе находится. Неуместные мысли об испорченной одежде - первый признак.
- А вам не везет со стеклотарой, - сказала она, увидев, как в боку Ратникова, между поясом брюк и задравшейся курткой, осколок стекла от бутылочной "розочки". - Второй раз за неделю! Хорошо хоть, что вы на него не сели.
*
В поясной сумке Ратникова оказался великолепный набор первой помощи. Там были и антисептик, и дезинфицирующие салфетки, и набор пластырей, и эластичный бинт. Перебравшись на пустынный берег Салакка-Лахти, Ника и Ратников нашли тихую заводь, отгороженную от тропы густыми кустами и устроились на отполированном до блеска бревне, играющем тут роль скамейки. С другой стороны сунулись трое с позвякивающим пакетом, но, рассмотрев молчаливую парочку, опасливо попятились и скрылись почти мгновенно.
Ника сняла блузку - на войне как на войне, не до стыдливости, и Ратников осторожно обработал ее порез антисептиками.
- Шакалье, - вполголоса ругался он, - вдвоем на женщину!.. Совсем уже дешевки, к таким приличный человек не обратится.
- Вы думаете, что это ваши, хм, коллеги? - уточнила Ника, сдавленно зашипев от щиплющей боли.
- Да, - ответил киллер, - я их видел в Даркнете. Эконом-класс, - свысока сказал он, заклеивая руку Ники пластырем и умело накладывая бинт. - Видите, тогда вас только напугать хотели, а сейчас все куда серьезнее. Подождите-ка, - он достал нож и аккуратно срезал рукава у Никиной блузки. - А то неладно по городу с грязным рукавом идти. Вот теперь можно, - он раскрыл перед Никой блузку жестом кавалера, подающего даме норковое манто.
Потом Ника обрабатывала рану на боку Ратникова, отметив, что в одежде парень выглядит человеком обычной комплекции, отнюдь не силачом, а когда он снял рубашку, стало видно, какое у него тренированное тело и крепкие мускулы. Когда Ника осторожно вытаскивала засевший довольно глубоко осколок и промывала рану от мелкой стеклянной крошки, Ратников даже не поморщился. Наверное, он умел держать под контролем свои болевые ощущения.
Странно, но она не испытывала никакого страха из-за того, что ее только что едва не убили. Наоборот, в голове уже сложились заголовок и лид следующей статьи в подборке "Охоты на ведьм". На шок или стресс мозг Вероники часто реагировал всплеском творческой активности.
- Вы знали, что на меня могли напасть? - спросила она, взяв новую салфетку.
- Да. Я шел за вами от вокзала. Увидел, что вы к мосту идете, и выдвинулся следом. А они появились минут через 15 после того, как вы прошли в здание. Покрутились у ворот маленько, потом увидели видеокамеру и быстренько слились. Я так и подумал, что они попытаются где-то по дороге к мосту вас подстеречь... Все, спасибо. У вас золотые руки.
Ратников натянул футболку и куртку.
- Антонио где-то в Выборге ошивается, - сказал киллер, когда они сидели на бревне у воды. У ног расстилался плотный ковер окурков, пивных пробок и оберток от различной закуски. - В центре, на набережной. Может, даже в вашем отеле. При деньгах, это ясно, но сам - шестерка при хозяине. И...
Не закончив фразу, Ратников бросил сигарету в воду и так же стремительно, по-кошачьи, шмыгнул в кусты.
- Вероника Викторовна, с вами все в порядке? - обеспокоенно спросил Андрей Яковлевич Камышов, начальник службы безопасности Виктора. Его спутник метнулся вдогонку за Ратниковым.
- Уже в порядке, - заверила Ника, - не беспокойтесь. Он хочет нам помочь.
- Хмм, - с сомнением покачал головой Камышов, - я его знаю, это профессиональный головорез. Но...
Помощник вернулся один. Он держался за лицо, отчаянно чихал и матерился. От него разило перцем.
- Ведь догнал урода, скрутил, - просипел он, отчаянно сморкаясь. А он извернулся, и... Черт, ну и ядреная у него химия! И ушел, сволочь.
- Вам еще повезло, - ответила Ника, - в отличие от тех двоих, которые поджидали меня между Резервной и Кузнечной...
*
Увидев забинтованную руку Вероники, Морской захлопнул ноутбук. Доклад кого-то из его подчиненных оборвался на полуслове.
- Что случилось? - обеспокоенно спросил Виктор, бросаясь навстречу Нике.
Узнав, что стряслось, он заходил туда-сюда по номеру.
- Так... Значит, мерзавец от слов перешел к действиям. И мое предупреждение не понял. Ника, я за тебя боюсь. Понимаю, что приказывать или запрещать тебе я не могу, это бесполезно, поэтому просто прошу: будь еще осторожнее. Лучше бы тебе не выходить пока из номера...
Ника села, морщась от боли. Жаль, что она не попросила у Ратникова обезболивающее... Рука разболелась не на шутку.
- Витя, это моя работа, - сказала девушка. - Я веду журналистские расследования, и умею быть осторожной и защищаться.
Морской сел на подлокотник ее кресла и осторожно дотронулся кончиками пальцев до бинта. Выражение лица у него было таким, как будто болела его рука.
- Хорошо, что Ланц не протупил, - сказал он.
- Ланц? - переспросила Ника.
- Ланцелот. Так Ратников подписывается в Даркнете. Долг платежом красен. Мы его отмазали от больших неприятностей из-за тех малолетних алкоголиков, а он за это должен помочь нам...
Ника промолчала, ощутив легкую обиду. Значит, Виктор приставил к ней соглядатая, даже не уведомив об этом. Да еще - профессионального киллера. И в лучших традициях дона Корлеоне сделал Ратникова своим должником. Да, она не думала, что ее Витя - Витька-Святоша, некоронованный хозяин солидной территории, могущественный лидер огромного холдинга и мэр Краснопехотского чист и безгрешен. Но все равно, одно дело знать, А другое - столкнуться...
С другой стороны, Виктора можно понять. К 20 годам он потерял старшего брата, родителей, двоюродную сестру и дядю. И боялся новых потерь и страданий. "Я устал терять тех, кто мне дорог", - однажды сказал он Веронике...

Теперь Виктор опасался за нее. Возможно, сейчас безопасность Вероники беспокоит его больше всего. Но все-таки у девушки появился на душе неприятный осадок от того, что Морской предпринимает действия по отношению к ней, даже не сказав об этом ни слова.
- Витя, ты мог бы меня предупредить, что приставил ко мне наружку, - сказала она, привыкнув ничего не замалчивать и не носить камень за пазухой. - Тем более такого человека... Я не люблю, когда меня держат за болвана, не понимающего человеческого языка... Пойду, выпью какой-нибудь нурофен. Что-то руку дергает не на шутку, они мне, наверное, какой-то нерв повредили.
- Я теперь этого Антонио из-под земли достану, даже если он закопается до самого ядра, - интонации тихого голоса Виктора за спиной заставили девушку остановиться. Ничего подобного она раньше не слышала. На месте Антонио она бы уже гуглила возможность поскорее перебраться куда-нибудь на Марс. Потому, что на Луне уже небезопасно. Виктор еще никогда не был так обозлен. - И очень скоро он пожалеет, что не прислушался к моим словам.
Морской по-прежнему сидел на подлокотнике, положив на колени руки, сжатые в кулаки. Он словно окаменел, совсем как его манул Мася, подстерегающий жертву на охоте, а лицо казалось лет на 10-15 старше его истинного возраста.
- А я могу тебе в этом помочь, - профессиональный азарт охватил Нику, и она забыла даже о том, что собиралась обидеться на Виктора. - Я побывала в больнице у Баринова и в СИЗО у Олеси и узнала кое-что, проливающее свет на эти "голодные игры" сердитого Антонио Ивановича...
Виктор весь обратился в слух.
*
- Лучше пересядь в кресло, а то с подлокотника ты упадешь, - предупредила Вероника. Сама она прилегла на диван, поудобнее примостив на спинке забинтованную руку. - Прадед Константина, Станислав Нестеров, в 1943 году попал в немецкий плен. Через год ему удалось устроить побег. Но в плену Станислав узнал от товарищей по несчастью о том, что многих бежавших из плена считают предателями; думают, что если человек вернулся из немецкого плена живым, то за это он изменил Родине, и участь тех, кто вернулся к своим, часто бывает незавидна. И, когда ему с группой других заключенных удалось бежать, остальные все-таки отправились искать советские воинские части, а Станислав побежал в другую сторону. Да, его жена была верной и самоотверженной и не выдала бы мужа-дезертира, как героиня распутинской повести "Живи и помни". Но Станислав не хотел, чтобы при его аресте, который он считал неизбежным, пострадали жена и дети, и не стал рисковать...
- Подозреваю, что им и так несладко пришлось, - заметил Виктор, - принцип "сын за отца не отвечает" не всегда срабатывал даже в мирное время...
- Да, но все равно им одним пришлось легче, чем если бы муж и отец объявился рядом с ними. Через несколько лет Станислав возник в США, где его приняли охотно, скорее всего - в пику СССР, с которым уже начиналась "холодная война". Нестеров всегда был творческим человеком, мечтал о кинематографе, и в Америке нашел свое призвание - стал продюсером и преуспел. Но его семейная жизнь раз за разом не складывалась. Два брака распались из-за отсутствия детей. Одна из жен оказалась мошенницей и едва не разорила мужа. Четвертая невеста разорвала помолвку накануне свадьбы. Больше продюсер жениться не пытался, ограничиваясь кратковременными романами с очаровательными старлетками и певичками. И уже совсем недавно, в преклонном возрасте, вспоминая прошедшую жизнь, он подумал: а что если одиночество послано ему в наказание за то, что в 1944 году он сбежал, бросив на произвол судьбы жену с двумя детьми - в те времена, когда шпионы мерещились за каждым углом и репрессивная машина молотила в режиме нон-стоп?
- Все может быть, - Виктор побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. - Да, время было страшное. Людям часто приходилось делать тяжкий выбор. Помнишь, как в песне: справа честь, а слева - жизнь...
- Да. Но Станислав вины с себя не снимал и начал разыскивать следы своей семьи. Юристы, работавшие на продюсера, проделали большую работу и узнали, что обоих его детей уже нет в живых. Единственный внук уехал "за длинным рублем" на Крайний Север в начале лихих 90-х, да там и осел, и следы его затерялись - его не смогли разыскать даже самые лучшие частные детективы, нанятые продюсером. В Выборге остались его жена и сын, который уже вырос, работает врачом-эпидемиологом, женат и имеет четырехлетнюю дочь... Расчувствовавшись, Станислав (которого уже давно звали иначе) составил завещание, где объявил Константина и его семью своими единственными наследниками и даже порывался, несмотря на возраст, выехать к ним. Но тут грянула пандемия, и сообщение между странами закрылось. А открытия продюсер уже не дождался. В 103 года он заразился коронавирусом, и даже лучшие врачи оказались бессильны. А Константин с первых дней пандемии был на передовой, почти не выходил из больницы и только в мае узнал о своем американском прадедушке...
- Подожди, - Виктор с силой потер лоб, - я, кажется, понял, о ком ты говоришь. Американский продюсер советского происхождения, 103 года, жертва вируса? Стэн Некст?! Я еще подумал: сколько бы он еще прожил, если бы не эта дрянь пупырчатая...
Вероника молча кивнула.
- Ни фига себе! - по-мальчишески сказал Морской. - Стэн Некст! Я о нем наслышан. Если мои источники не преувеличивают, состояние продюсера перед пандемией приближалось к миллиарду. Даже с учетом всех отчислений и вычетов, наследники за океаном все равно получили бы немало!
Он вскочил и вновь заметался по номеру.
- Вот теперь пазл сложился! - на ходу Морской азартно хлопнул в ладоши. - Я-то недоумевал, почему Глафира, с 12 лет мечтающая о богатом "папике", при котором она сможет жить безбедно и без забот, вдруг завела роман с простым врачом! Вот это приводило меня в недоумение. В то, что она просто полюбила, а сердцу не прикажешь, я не поверю. Насмотрелся, наслушался их болтовни с Диной... И с годами она не изменила своим взглядам. А теперь все ясно. Она узнала - может, через того же Нарвского - что люди Некста разыскивают наследника продюсера в России, выяснила, что это - Константин Нестеров, и успела подсуетиться, закрутить с ним роман еще до того, как парень узнал о своем прадеде.
Виктор взобрался с ногами на широченный подоконник и торжествующе улыбнулся.
- Охмурить Константина ей труда не составило, - продолжал он, - Глашка еще в школе умела кружить головы мальчишкам, а сейчас, наверное, по части науки обольщения даст фору даже японской гейше. Думаю, что, если бы Константина не перевели в Выборг, сейчас Глафира уже примеряла бы подвенечное платье, гуглила бы фотографии имения Некста, прикидывая, как обустроить там свой будуар, и не считалась бы "щучкой, приплывшей на богатство". Они же познакомились, когда еще никто не знал о том, что Константин - богатый наследник!
- А Нарвский оперативно получает информацию из юридических кругов, - задумчиво сказала Вероника, - и не пропустил новость о том, что у голливудского продюсера в Выборге обнаружился наследник...
- Может быть, Глафира хотела удержать Нестерова в Москве, - предположил Виктор, - там ей, наверное, было проще крутить свое кино, но тон она взяла неправильный. Не нужно ей было пренебрежительно отзываться о родном городе бойфренда. Оскорбительных слов о Выборге Константин ей не простил и предпочел разорвать отношения. Я его понимаю, - тихо сказал Виктор. - Тоже терпеть не могу, когда кто-то бранит Краснопехотское или область...
- Об этом они и говорили на встрече, - рассказывала Вероника, - о внезапно свалившемся наследстве, о Станиславе-Стэне... Константин впервые поведал жене семейную историю военных лет. Станислав не был трусом, - задумчиво сказала Орлова, - по словам Константина, его прабабушка сохранила свидетельства о пяти боевых наградах мужа; он был тяжело ранен в боях за Выборг, спас артиллерийский расчет от танковой атаки и попал в плен, прикрывая отход товарищей огнем. Но сбежав из плена, направился не к своим подразделениям и не попытался разыскать свой полк, а пошел в другую сторону и 76 лет не оглядывался...
- Мы не знаем, что он перенес в плену, - ответил Виктор, - и не нам судить человека, жившего в те времена. Мы о немецких лагерях знаем только из исторических трудов и документалки, а он все видел и испытал лично... Нестерова не говорила тебе, что они с мужем решили насчет наследства?
- Они решили его принять. Но им было достаточно и гораздо меньшей суммы, чтобы жить безбедно и обеспечить будущее дочери. Поэтому половину денег Некста Константин и Олеся собирались передать на благотворительные цели - в фонд, собирающий деньги для тяжело больных детей. Они сами родители и могут понять, как это страшно, когда болен ребенок и спасти его может только дорогостоящая операция. Увы, не все откликаются на призыв о помощи - люди так насмотрелись на мошенников, что не верят уже никому.
От волнения у Вероники даже перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Виктор отвернулся к окну и вздохнул:
- Я всегда проверяю каждое объявление "Помогите больному ребенку", - сказал он. - Если действительно есть малыш, нуждающийся в помощи, я делаю все, чтобы мои деньги пошли именно на его лечение, а не застряли по дороге в чьих-то жадных руках. Так было с моим одноклассником. Ему начали собирать деньги на курс лечения. Объявления по телевидению, посты в интернете. Тогда люди еще не совсем утратили доверие и переводили средства охотно. А деньги так и не дошли до клиники, где должны были проводить лечение. Никто не знал, куда они делись. И Толю спасти не удалось. Как и еще троих детей, для которых та же организация объявила сбор средств. А потом она самоликвидировалась. И ее учредителей даже не искали толком.
По тому, какими отрывистыми фразами говорил Виктор, отвернувшись к окну, Вероника поняла, что ему до сих пор тяжело вспоминать об этом.
- Так часто бывает, - с горечью сказала она, - практически невозможно привлечь к ответственности человека, которому деньги отдавали добровольно. У меня были такие темы. Каждый раз потом чувствовала себя так, будто искупалась в грязи. А есть еще торговцы, которые впаривают пенсионерам всякий трэш за баснословные деньги и разработали для этого целую методику маркетинга...
- Или девочки, соблазняющие богатых наследников, - подхватил Виктор. - Из той же шеренги особи, - припечатал он, спрыгивая с подоконника, - интересно, она хотела ему лишь сесть на шею или обобрать и оставить ни с чем? Может, еще и Чибисовой как-то хитро капала на мозги насчет того, как оплошал Константин, напоминала, что именно он не спас Егора. Может, с помощью Риммы Глаша рассчитывала вскоре после свадьбы стать богатой вдовой; пользовалась горем матери, только что потерявшей сына. Вот интересно, кому теперь достанется наследство?
Ника задумалась.
- Если за оставшиеся два месяца до вступления завещания в силу не объявятся другие наследники, - сказала она потом, - то по идее, деньги и имущество перейдут к вдове Константина и их дочери. Надо будет уточнить у Наума. Он специализируется на уголовных делах, но и в наследственных разбирается.
Вероника помолчала и вдруг рассмеялась:
- Витя, я представила себе физиономию Марго! Нестерова, от которой у нее сводит скулы, скоро выйдет на свободу, оправданная по всем пунктам, и станет богатой женщиной. А Маргарита отсидит в обсерваторе, чудом избежав гибели. И даже босоножки ей порвали. А она ведь уже настроилась праздновать победу над ненавистной Олесей. Та, как считала Марго, должна была на несколько лет отправиться на зону, вернуться пораженной в правах, преждевременно постаревшей, с нарушенным здоровьем и влачить жалкое существование. Это Маргарита считала бы торжеством справедливости. А как вышло!.. А вот Антонину мне немного жалко...
- А мне - нет, - отрезал Виктор. - Моя тетя осталась вдовой с шестью детьми и племянником. Но она не согласилась бы на противозаконный заработок, оправдывая это тяжелой жизнью и тем, что у нас нет дорогих игрушек и аксессуаров, а ей хочется поменять старый кинескопный телевизор на новую "плазму". У нее совесть иначе устроена. Тетя трудилась на трех работах, выбивалась из сил, чтобы прокормить детей, но на преступление не пошла бы даже от отчаяния. А медсестра ради домашнего кинотеатра и интерактивных игрушек стала соучастницей убийства - и получила заслуженную награду за свой "материнский подвиг". Вот ее детей мне жалко. Надеюсь, что все они выживут, и Антонина ответит по всей строгости за содеянное.
- Витя, передай мне, пожалуйста, ноутбук, - Вероника поудобнее подбила под спину подушки и села, - следующая глава уже просится на экран!
- Все что угодно, моя прекрасная леди, - в прежней игривой манере воскликнул Виктор и с неумелым реверансом водрузил ей на колени ноутбук.
Вероника забарабанила пальцами по клавишам - абзац за абзацем, страница за страницей. Новая глава для разворота "Телескопа" действительно ложилась в вордовский файл легко и быстро. И даже боль в правой руке забылась, отступила, стихла, ушла на второй план.
Не желая отвлекать ее, Виктор прошел в свою спальню и списался по вайберу с Гершвиным. Адвокат поведал ему свои новости. Виктор ответил: "Чудесно. Картина складывается. У нас тоже новости". "Позже, - ответил Наум, - я в приемной у Ильина". "Зайдите, как только освободитесь. Вероника нарыла "бомбу"!". "ОК. Приду!"
Далее Виктор связался с Камышовым и велел проверить биографии Глафиры Фединой и Аркадия Нарвского. "Подозреваю, что Константин - не первая их жертва. Интересно, скольких они уже облапошили? Теперь ясно, почему эти лиса Алиса и кот Базилио отираются возле Чибисовой и терпят ее властный характер и крутой нрав. Она - их пропуск в высшее общество, где они выискивают объекты для "развода". Ясно... "Лису Алису жалко Плачет по ней палка. Кот Базилио нищий Вор, гнусный котище"... Ладно. Я вас еще хорошенько за хвосты оттаскаю!".

*
Следователь Ильин старательно делал вид, будто не понимает, о чем его расспрашивает визитер. Но по спине уже пробегали колючие мурашки страха. Похоже, этот франтоватый петербуржец докопался до многого. Удастся ли сохранить хорошую мину при плохой игре - неизвестно...
- Спросите у медсестры, зачем она стащила телефон у пациента, - твердил он. - Где нашли гаджет? В доме Ивановой. С нее и спрашивайте. А при чем тут я? У нас нет заявления о краже, чего вы от меня хотите? Я следователь по особо тяжким преступлениям, а не работаю с мелкими кражами!
- Вы так уверенно переводите стрелки на медсестру, - заметил горбоносый адвокат, - потому, что знаете: в ближайшее время Иванова ничего никому сказать не может. И заявления о краже в полицию не поступало потому, что человек, у которого украли телефон, был убит.
- Может, это я Ивановой по голове дал и газ открыл? - вызверился следователь. - Может, вы хотите меня обвинить в том, что я нарочно дело хочу замазать, вот и подставляю в роли виновной эту женщину? Вы на это намекаете? Не скатывайтесь уже в полный бред!
- Но вы даже не ищете того, кто оглушил медсестру и закрыл в ее доме все форточки, - настаивал Наум, - а до этого этот человек попросил ее добыть для него телефон Нестерова. И я подозреваю, что медсестра получила от него же мзду за "случайный" ввод аллергена в капельницу Константина... И кто-то заплатил коллеге жены Нестерова за видеозапись прогулки в парке. Вы беседовали с Маргаритой Сидоренко о том, кто дал ей деньги на покупку дизайнерских босоножек и сумки?
Ильин молчал, шевеля губами и беззвучно посылая Гершвина по всем известным адресам.
- С телефона убитого дважды звонили среди ночи с угрозами спецкору "Невского телескопа" Орловой, - напирал Наум. - И об этом она сама вам говорила.
- И мы нашли того, кто это делал, - поднял голову Ильин. - Это была Иванова. Телефон нашли в ее доме, с ее отпечатками пальцев. Что вам еще нужно?
- Я думаю, что настоящий автор "звонков с того света" держал телефон в перчатках, - терпеливо отвечал Гершвин, - у него были причины запугивать Веронику Орлову. Не будете же вы утверждать, что ей звонила с угрозами туповатая Иванова, которая, если и читает прессу, то чаще - какие-нибудь "Истории из жизни", "Хозяюшки" и "Кулинария форева". А "Телескоп" для нее слишком сложен.
- Вам бы детективные романы писать, - огрызнулся Ильин. - Фантазия у вас дай Боже.
- Фантазия вам не повредит, когда я задам вам эти же вопросы на суде, - рубанул Наум, - придумывайте уже, как выкручиваться будете. Я хотел решить вопрос миром, но вы не хотите. Значит, будет по-плохому.
- Вы мне что - угрожаете?
- И не думал. Просто предупреждаю: я непременно повторю эти вопросы в зале суда, когда вас приведут к присяге. А лгать под присягой - это уже статья. Так что подумайте, что будете врать так, чтобы не "спалиться". Или заранее покупайте себе спортивный костюм и тапки.
Ильин зыркнул на Гершвина исподлобья: "Принесло же его! И кто его только нанял? Я так и знал, что он нам еще задаст жару. Он уже загнал мне в зад кувалду по самый пуп"...
- Соседи Антонины видели, - продолжал Гершвин, видя колебания собеседника, - что в дом Ивановой незадолго до нашего появления наведались какие-то двое неизвестных. А потом спешно ретировались в направлении автобусной остановки. Вы их искали?
- Свои худи они сбросили за павильоном остановки, - мрачно сказал Ильин, - а их хозяев и след простыл. Автобусы у нас ходят хорошо. Мне что теперь, проверять всех, кто носит эти кофты? Вся местная молодежь в подозреваемые попадет, они сейчас все в этих капюшонах разгуливают. С кого начинать прикажете?
- С одорологической экспертизы обоих худи, - терпеливо сказал Наум, - странно, что я должен напоминать вам такие азбучные истины, которые каждый следователь уже на первом курсе запоминает.
- Худи пропали, - после тягостной паузы признался Ильин, - приглянулись кому-то.
- Все это было бы смешно, - выбил пальцами дробь по столу Наум, - когда бы не было так грустно. У вас из-под носа вещдоки пропадают, а вы и не чешетесь. И покушение на Иванову вы не прочь, чует моя чуйка, объявить несчастным случаем. Женщина, собираясь варить суп, закрыла все окна, не забыв и о ставнях, открыла все конфорки, не зажигая их... А потом упала, ударилась затылком, пошла в комнату и легла на диван вместо того, чтобы вспомнить о своих детях... Ну да, обычное дело, сплошь и рядом такое, чего тут расследовать, да?
- Чего вы от меня хотите? - страдальчески посмотрел на него Ильин. - Дело о происшествии с Ивановой уже возбуждено, его уже расследуют. Показания соседей записали.
- А Нарвский-то ваш - натуральный псих, - заметил Наум, - поняв, что ваш разговор ночью на мосту услышали, так он носился по набережной с электрошокером и своими воплями и матом перебудил пол-Выборга.
Ильин уже выглядел совершенно потерянным, но не сдавался:
- А при чем тут я? Я же вместе с ним не бегал по набережной и не орал матом. Если Нарвский что-то там натворил, с него и спрашивайте. В полицию надо было заявлять о нарушении общественного порядка!
- О чем вы тогда разговаривали? - рубанул Наум. - Что за дела у вас с юристом Чибисовой?
Ильин молчал.
- Как хотите, - пожал плечами Гершвин, - я давал вам шанс... Но если вы так самоотверженно блюдете тайны своего друга, не смею настаивать. Думаю, в благодарность за это он будет носить вам тушенку и сигареты в МЛС.
Он поднялся и неспешно шагнул к двери, но его остановил колкий смешок Ильина.
- Друг! - саркастически сказал он. - Да этот сукин сын не то, что друга - родню мать утопит ради выгоды! И чего я ради него под статью пойду? Нет уж, сам пусть выкручивается!
*
- В общем-то ничего необычного он у меня не просил, - сказал Ильин, когда они шли по Эспланаде, - так, небольшая помощь не в службу, а в дружбу. Уверял, что все шито-крыто.
Обсуждать беседу с Нарвским следователь решил в парке, а не в кабинете. "Лучше бы ты поостерегся в сомнительные делишки впутываться, утырок", - подумал Гершвин.
- Да и то сказать, какая дружба - двадцатая вода на киселе, - продолжал следователь. - Учились на одном факультете. Ну, на встречах выпускников здоровались...
Он тоскливо посмотрел на белеющее за деревьями величественное здание городской библиотеки. Видно было, что откровенность дается следователю с трудом. Он буквально вымучивал из себя каждую фразу.
- А однажды он выручил меня из одной неприятной истории, - продолжал Ильин, - сказал потом: свои люди - сочтемся...
- И сейчас напомнил об этом? - догадался Наум.
Из солнечно-тенистой прохлады парка они вышли на разогретую солнцем площадь перед Главпочтамтом.
- Да. Сказал: даже напрягаться не надо, - Ильин ослабил тугой узел форменного галстука, - даже наоборот. Надо одно дело не копать слишком глубоко, а по-быстрому сдать в суд, чтобы осудили Олеся Нестерову. Сказал: там, в общем-то, все ясно, там и копать нечего.
- А вы и не спрашивали, зачем ему это, - кивнул Гершвин.
- Просит - значит, надо. И долги положено возвращать. Да и в самом деле там все так и выглядело, - оправдывался Ильин. - Вы знаете, сколько у каждого следователя дел в производстве на плечах висит? А мы тоже не осьминоги. И иной раз когда дело проще пареной репы, мы стараемся его поскорее в суд спихнуть и хоть немного разгрузиться...
- Ну да, - хмыкнул адвокат, - у меня тоже бывает по несколько процессов и подзащитных. Бегаю, задрав штаны, по всем городским СИЗО, мотаюсь по колониям и пересылкам, но всех одинаково защищаю, а не так, чтобы одного - хорошо, а другого - через то место, которым сижу!
- Но вы и получаете за это хорошо, - взъерошился Ильин, - о ваших ужинах в "Империале" и покупке продуктов у Елисеева уже и у нас наслышаны... И мне люкс в "Виктории" на такое долгое время был бы не по карману. Конечно, за такие деньги можно и выложиться!
- Да, я именно выкладываюсь по полной и мне нечего стыдиться того, что за это я получаю вознаграждение, - не остался в долгу Наум, - я деньги не ворую и не за красивые глаза беру, а колочусь, как перпетуум-мобиле... Да и вы не бедствуете. Дача на Заливе у вас красивая будет, когда ее достроят, просторная! И участок под нее хороший купили, самый дорогой. Зарплату за двадцать лет отложили, или тетушка из Бразилии завещание оставила?
- Земельный участок от деда остался, - вспыхнул Ильин, - он был генералом в отставке и ветераном войны, поэтому и дачный участок получил в лучшем месте, раньше ветеранов больше уважали! А деньги на дом... Да, часть я отложил, а вторую жена дала, у нее свой бизнес, риелторская контора...
- Ага, я так и думал, - пригладил усики Наум, - сколько раз я это от вашего брата слышал! У кого есть апартаменты или загородный домик, у всех жены - бизнес-леди или бабушки-дедушки выгодные!
- Можете намекать сколько угодно, - отрезал Ильин, - можете даже проверить мои слова, если хотите. Я вам это спокойно предлагаю потому, что так все и есть!
- А зачем я буду проверять вашу дачу? - легко ответил Наум, - я экономическими делами не занимаюсь, и на пикник вы меня едва ли пригласите...
Он остановился у забора, за которым высился двухэтажный дом из грубо отесанного камня, с окошками-бойницами, где диссонансом белели современные стеклопакеты и антенна-"тарелка".
- "Дом горожанина, памятник архитектуры", - прочитал адвокат табличку на заборе. - Ого! Более 500 лет! А как сохранился! Хоть сейчас в нем живи. Вот это строили раньше!
- И живут, кстати, - с гордостью ответил Ильин, - сейчас в нем две квартиры. Вносить изменения снаружи запрещено - дом под охраной государства, а внутри - можно. Дом, кстати, и у киношников популярностью пользуется. Уникум! Старейший жилой дом в Выборге!
- Я бы не отказался жить в таком, - сказал Гершвин, - или, знаете ли, на Заячьем острове, у Крепости.
- Там разве живут? - удивился следователь.
- Да, есть парочка домов на задворках, в стороне от туристических объектов. Мало кто о них знает. Интересно, наверное, жить у самой Крепости. Что-то потянуло меня к домам с богатой историей.
- Дались вам эти дома с историей, - хмыкнул Ильин, - я читал, что в старых зданиях часто ночами неспокойно бывает. Оно мне надо? Мне и на работе нервяка хватает. И ночью я хочу спокойно спать, а не гадать, кто в коридоре половицами скрипит, в соседней комнате вздыхает и одеяло холодной рукой теребит...
- Вот вы живете в новостройке, - снова продемонстрировал осведомленность Наум, - без всякой истории, лет 15 назад дом построен, и как, всегда хорошо спится? Совесть не беспокоит? Вот сейчас, например. Ни за что ведь Нестерову засадить хотите на семь лет. А дочь - в интернат или к родственникам в приживалки. И за что? У Нестерова ведь аллергический шок случился, а главврач все на ковид валит, как на утопленника. Однако, тен-ден-ция! Слышали историю? В Питере жена мужа-алкаша сковородкой убила, так коронер в отчете написал: причина смерти - ковид!
- Я тоже читал этот анекдот, - не улыбнулся Ильин. - Хватит уже мне на совесть давить. Оставьте свою патетику для прений. Все прекрасно понимаю и сочувствую. Но если бы вы знали, из какой трясины Аркадий меня вытащил! Я же уже тонул, уже над головой булькнуло! И ЧТО он обо мне знает... Если вы сможете его прихватить, я только рад буду. А сам я против него не попру, а то он расскажет кое о чем...
- Ясно, - Гершвин покосился на затянутый монтажной сеткой дом, где изнутри стучали молотки и штробилки и доносились голоса рабочих. - Фу, давайте перейдем на другую сторону, а то от этой пыли противогаз нужен! Что, взялись за реставрацию исторического района? - он увидел такие же сетки еще на нескольких домах.
- Да, подновляют, - ответил Ильин, - на Крепостной что ни дом, все памятник архитектуры, мы их бережем.
У кофейни-трамвая мужчины взяли по чашке кофе и сели на скамейку. Ильин продолжал:
- И насчет того, что каждое дело надо одинаково дотошно расследовать, а не спихивать побыстрее... Я вот у Марининой как-то читал: следователи и оперы ведь тоже люди. У нас тоже бывают проблемы в семье: дети болеют, с женой или тещей нелады, голова не варит от бессонной ночи или если грипп, скажем, начинается. И можно ли нас за это осуждать, за то, что мы не автоматы?
Гершвин размешал имбирь в своем доппио и рассмеялся:
- Да, конечно! Я эти сентенции тоже читал, припоминаю. Ну у кого повернется язык упрекнуть бедного следака, если он по ошибке невиновного на двадцать лет в зону отправил потому, что с женой поругался или сопли на кулак намотал! Даже если он в "Сову" или "Дельфин" кого-то загонит потому, что за больного ребеночка переживал, нельзя его за это осуждать - он же человек! Вы объясните это жертвам таких ошибок! Вы знаете, адвокаты тоже не роботы. У меня тоже есть дети. И я пережил трудный развод. А до этого теща меня не одобряла, считала, что я не подхожу ее дочери потому, что я - не курносый Ваняша. И "воскресным отцом" быть непросто. Но я оставляю личные дела за порогом своей работы и они никак не влияют на нее. Человек доверился мне, и я должен оправдать его доверие, а не проблемы левые пережевывать на рабочем месте и из-за этого тупить!
Наум закурил и уже спокойнее прдоолжал:
- Человеку, которого из-за такой вот ошибки осудили, легче не будет от того, что он к белым медведям поехал из-за того, что следователь из-за тещи, зуба больного или обострения геморроя страдал, вот и накосячил! Так что надо не искать себе оправдания, а помнить, что вы - сродни хирургу или эпидемиологу: ошибка может кому-то дорого стоить...
- Можно подумать, я сам этого не понимаю, - скривился Ильин, - и с нас за это не спрашивают, - он метнул в урну пустой стаканчик. - Только, Наум Моисеевич... Если Нарвский от вас ускользнет, он меня утопит. Вам-то хоть бы что, а мне уже будет не выплыть.
- Если Я его возьму за шиворот, - мрачно усмехнулся Наум, тоже выбросив пустой стаканчик, - ему будет не до того, чтобы вас топить. Когда я кого-то прихватываю, то держу крепко, не задергаешься.
- Я это понял, - Ильин тоже достал сигареты, - на себе прочувствовал.
Уже на прощание Наум сказал:
- А насчет домов, где "неспокойно". Бывает что и в новом доме не заснешь, если остатки совести покоя не дают. А у кого ее нет, к тем бумеранг прилетает и очень больно по лбу щелкает. Таковы законы природы, знаете ли. Всего хорошего, не хворать вам!

*
Жизнерадостно насвистывая "Тореадора", Наум вошел с жаркой улицы в кондиционированную прохладу вестибюля "Виктории", и тут же услышал хорошо знакомый ему властный голос. В кресле напротив красивой малахитовой чаши восседала Римма с телефоном, кого-то сердито распекая.
Закончив разговор обещанием "разобраться" по возвращении в Москву, Чибисова бросила телефон в сумку.
- Тоскую по верным и добросовестным служащим, - сказала она, когда Наум поздоровался и, получив приглашение, сел в кресло напротив. - Или человек туп, как полено, или нерадив, или хитер и норовит "кинуть" хозяина. Давно подумываю провести проверку кадров и слегка обновить свой штат. Я сама должна разыскивать органайзер, сверяться с планом дел, дозваниваться до нужных людей... Моя же секретарша в это время снова изволит отсутствовать. У нее, видите ли, возникла срочная необходимость наведаться к дантисту! И она предупреждает меня об этом СМС и исчезает, не получив ответа! Как тебе это нравится? Мне кажется, дантист - это предлог. Не каждый же месяц она исправляет прикус и отбеливает зубы!
- Ты верно интуичишь, - одобрительно кивнул Гершвин, - чует моя чуйка, что Федина сейчас не в зубоврачебном кресле сидит. А твой юрист недавно очень настойчиво убеждал следователя, ведущего дело Нестеровых, не копать слишком глубоко, а быстро вывести обвинительное заключение против вдовы Константина и через месяц-два передать его в суд.
Замочек сумочки клацнул в пальцах Чибисовой.
- Это серьезное обвинение, Наум, - понизив голос, сказала она, - ты можешь привести мне подтверждение этих слов или строишь версии?
- Их беседу ночью на набережной кое-кто слышал, - с готовностью ответил Наум, - и я имею все основания доверять этому человеку. Разумеется, он готов хоть под присягой рассказать о том, что слышал.
Римма усмехнулась - слегка, на сколько позволяло "замороженное" инъекциями ботокса лицо.
- Не знала, что ты кому-то доверяешь, - сказала она.
- Вот и я не думал, что это возможно. Но я готов устроить тебе встречу с этим человеком в любой момент, если хочешь.
- Чего хотел Аркадий? - поинтересовалась Римма. - Чтобы за вспышку коронавируса в колледже осудили вдову Нестерова?
- Именно так.
- Ладно. Я сама разберусь, что у него за дела за моей спиной, - тихий голос Риммы стал угрожающим.
- Мы поможем, - ответил Наум, - это ведь и наше дело.
В апартаментах Морского и Вероники Наума в первый момент слегка удивило то, что Ника полулежала на диване в гостиной (и это среди бела дня; не похоже на неутомимую трудягу Орлову!), а рука у нее забинтована. Но на коленях молодой женщины примостился ноутбук, а глаза азартно блестели. И Наум перевел дыхание: значит, ничего угрожающего. И Морской выглядит воодушевленным, как охотник, который после долгих бесплодных хождений по лесу наконец-то набрел на логово зверя.
- Наум, лучше сядь, а то упадешь, - предупредила Вероника. - Я узнала ТАКОЕ!
- Хорошо, что ты уже лежишь, - ответил Наум. - А то от моих новостей ты бы тоже упала.
- Сегодня явно день сногсшибательных открытий, - подтвердил Виктор. - Садитесь, Наум Моисеевич. Вам необходимо это услышать!
- Нарвский на мосту просил Ильина не вникать глубоко в дело Нестеровых, - сообщил адвокат, - а как можно скорее передать его в суд, сделав виновной Олесю. У потерпевшего "не распознали" аллергический шок и даже не стали разбираться, почему это случилось и случайно ли медсестра перепутала бутылки в капельнице. То, что у Нестерова пропал телефон, тоже было вынесено за скобки. И то, что пропажа нашлась в доме той самой медсестры, даже порадовало Ильина - был шанс свалить все на нее: проявила преступную халатность, да еще украла гаджет! И может, если бы не покушение на Иванову с детьми, у убийцы получилось бы перевести стрелки на медсестру. Если не обращать внимание на белые нитки, торчащие повсюду, могло и прокатить. Так я и знал, дети мои, что Ильин больше изображает тупицу, желая выполнить поручение Аркадия, которому обязан. Но когда до него дошло, что он может на суде перекочевать на скамью подсудимых, то больше не стал покрывать Нарвского и сдал нам его с потрохами! А что у тебя, Ника?
- Привет от Антонио, - усмехнулась Орлова, дотронувшись до бинта. - Он теперь уже не шутил...
- Да я этого ушлепка в унитаз затолкаю и смою! - взревел Гершвин, услышав рассказ о двух головорезах в проулке.
- Раньше я его заставлю сто раз жестоко пожалеть о том, что он не внял моим предостережениям, - яростно сказал Морской, - хорошо, что Ланц свое дело знает.
- Кто? - спросил Наум.
- Ланцелот. Так Ратников называет себя в Даркнете. Он не растерялся и быстро нейтрализовал этих двоих.
- А в байк-клубе он Санденс, - сказал Наум.
- И я начинаю понимать логику Антонио, - произнесла Вероника, - почему он "заказал" Константина, запугивал меня, а потом попытался убрать. Но чтобы тоже это понять, послушай, о чем мне рассказала Олеся в СИЗО. Она наконец-то решилась открыть семейную тайну, о которой сама узнала недавно...
- А мне не сказала, - насупился Гершвин, - хотя адвокатам нужно говорить все начистоту, как врачам или священникам...
- Она не думала, что это имеет отношение к делу, - пояснила Ника. И начала рассказывать историю Станислава Нестерова - плен, побег, эмиграция, превращение в Стэна Некста и поиски наследников через 70 с лишним лет...
- У них с женой было двое детей, - говорила Орлова через полчаса, уже слегка охрипнув, - старший сын попал в дурную компанию в ПТУ и с 15 лет на свободе почти не бывал. А потом его следы и вовсе затерялись где-то в Воркуте, где он отбывал очередной срок за квартирную кражу... Второй сын напротив был серьезным человеком, стал офицером на подводной лодке, но там потерял здоровье и едва успел проводить своего единственного сына в армию. Тот, отслужив, увидел, что в стране назревают крупные перемены, и вместо высшего образования решил приобрести рабочую профессию. Он здраво рассудил: столяр, плотник, строитель никогда без работы и без куска хлеба не останется. В 1993 году он подрядился на стройку где-то в Заполярье. По слухам, там он стал прорабом, познакомился с дочерью весьма влиятельного в тех краях человека и о семье в Выборге забыл. Потом их куда-то перевели, И в сутолоке начала 90-х их следы тоже затерялись. Константин вырос без отца.
- Словно злой рок, - тихо сказал Виктор, - у всех потомков Станислава судьба какая-то изломанная. И дочь Константина, совсем уже крошка, а над ней уже повис дамоклов меч детдома или жизни у дальних родственников и отметки в личном деле "Мать осуждена по статье"...
- Мы этого не допустим, - заверил Наум, - я вытащу Олесю и сниму с нее обвинения. Что?! - глаза адвоката округлились. - Так Нестеров - правнук Некста?! Это его весной искали штатовские юристы? Да, Ника... Ты меня и правда с ног сшибла. Вот так поворот! И какие из этого выводы?
- Пока я могу только предполагать. Может, ответ на наш запрос подтвердит или опровергнет мои догадки. Он вот-вот придет.
*
Он прибыл в Выборг утренней "Ласточкой", этот невысокий худощавый молодой человек в неброских серых джинсах и голубой рубашке "поло" от "Ти-Джей". И только строгие очки и кейс под мышкой выдавали делового ччеловека. Это был юрист Стэна Некста Дэвид Бэрд. Он прибыл на встречу с женщиной, которая назвалась вдовой правнука босса и была теперь единственной наследницей.
Международные переезды пока были затруднены в связи с эпидемиологической ситуацией, но профессионализм Бэрда сделал свое дело - он получил разрешение на перелет из Лос-Анджелеса в Санкт-Петербург. Ранним утром он вышел из самолета в аэропорту "Пулково", а в 11 часов дня уже прошел выходной терминал на Выборгском вокзале. Дэйв не любил терять время попусту.
Ознакомившись с солидным списком местных гостиниц (многовато для такого маленького городка), Дэйв выбрал отель "Выборг" неподалеку от вокзала - респектабельное заведение, но без избыточной помпезности.
Подивившись малым расстояниям этого города - от вокзала он дошел до отеля всего за 5 минут - Бэрд забронировал номер и позвонил даме, которая ему написала три дня назад. Они договорились о встрече в Круглой башне через два часа. "Это неподалеку, - сказала мадам Нестерова, - у Рыночной площади у набережной".
Бэрд забил маршрут в навигатор и решил пройтись пешком. Нужно размяться после долгого перелета через Атлантику и поездки в электропоезде. В этом городке опоздать невозможно - здесь просто нет больших расстояний, да и хочется полюбоваться скандинавской архитектурой, которой Выборг славится даже в их краях. Южанин Дэйв, уроженец раскаленного круглый год Сан-Диего и житель Лос-Анджелеса с его легендарными пляжами, с юности живо интересовался историей и культурой северных народов и обожал проводить отпуск в Норвегии, Исландии и на севере Канады.
Бэрд неплохо говорил по-русски. Свою юридическую практику он начинал у писателя, мигранта из Советского Союза второй волны, и так как босс принципиально не говорил ни на каком языке, кроме родного, юристу пришлось тоже выучить русский язык вплоть до фольклорных и жаргонных выражений. Но сейчас, шагая по набережной, он понимал, что его багаж русского сленга не так богат, как казалось. "Реально, я с этого проорала!" - говорила подруге девушка на роликовых коньках, выписывая фигуры по тротуару. "Я угораю ваще!" - хохотал в телефон вихрастый парень с татуировками на спине и руках. "Впервые после карантикулов сделала маник!" - хвасталась женщина лет тридцати в летнем кафе, показывая подругам ухоженные розовые ногти. "Я там залогинился"; "Яжемамки отбитые, совсем борзые!", "Я вчера такой кульный пивас на Заливе бухал!" - Дейв только и успевал ловить эти перлы и безуспешно пытался их разгадать.
Ресторан поразил его воображение. Он расположился в древней скандинавской башне из беленого серого камня с красной куполообразной крышей. Внутри царил полумрак. Потрескивали дрова в камине. Дневной свет слабо проникал через окна-бойницы.
- Я уже в зале, - сказала по телефону мадам Нестерова. - Со мной мой адвокат.
Дейв с удовольствием отметил, что и в этой стране люди уже осваивают деловой этикет и с ними можно иметь дело. Есть, правда, отдельные экземпляры, которые все еще изображают "медведя, которому все можно потому, что у него лапы большие". Они ведут себя, как им вздумается и плюют на общепринятые нормы и ограничения. Как героиня одного из популярных фильмов: "Мальчик, неси нам водку! Как - нельзя до взлета?! Ты че, не понял?! Мы - РУССКИЕ!".
А госпожа Нестерова пришла на встречу вовремя и с юристом. Она сидела за столом у камина в обществе молодого человека в светлом костюме. Молодая женщина была в простом черном платье и держалась спокойно и с достоинством. Дейва это порадовало. Хуже, если бы женщина начала громко рыдать, витиевато материться и проклинать "злодейку-судьбу", "качать права" и заливать свое горе водкой, шваркая рюмки об пол. У мадам Нестеровой горе выдавали только слегка покрасневшие глаза и тусклый, без модуляций голос.
- Глафира Нестерова, - она открыла хрустнувшее свежей кожей свидетельство о браке.
Дейв пристально изучил документ на новенькой гербовой бумаге. Да, все верно. И печать на месте, только ободок немного смазан.
Госпожа Нестерова поведала ему грустную историю своего долгожданного, но недолгого замужества. Константин несколько лет не мог развестись с бывшей женой. Эта девица была недовольна тем, что муж-врач не удовлетворяет ее непомерных запросов, но отпускать его не хотела. К тому же она посадила ему на шею своего ребенка неведомо от кого, и Константин ради малышки не мог бросить беспутную особу. Сама предприимчивая особа преспокойно жила в Выборге с другими мужчинами, но категорически отказывалась дать развод Константину. Она измотала ему и Глафире все нервы, битва была долгой и тяжкой, но в конце концов развод был все же оформлен, и негодяйка получила отступное. Но когда Константин приехал к ней, чтобы договориться о передаче денег, она заразила его коронавирусом, который как-то ввела себе, прочитав в модном детективе о таком способе женской мести вероломному кавалеру... Сама она переболела без симптомов, а Константина свалила болезнь в тяжелой форме. Но он уже выкарабкивался, и странно, что вдруг снова пришло ухудшение, такое, что спасти мужчину не удалось...
Глафира поднесла к глазам платок и стала пить мелкими глотками воду из высокого стакана. А ее спутник, понизив голос, поведал о том, что перед переводом в Выборг Константин лечил и не смог спасти сына одной московской бизнес-вумэн - "из русской мафии, андестенд?". Парень был обречен изначально - после многолетнего злоупотребления спиртным и наркотическими веществами (он перепробовал к 20 годам буквально ВСЕ), и разрушил иммунитет. Но безутешная мать обвинила врачей в халатности и вскоре приехала за Константином в Выборг... И не случайно у Нестерова случился новый приступ удушья... Вероломную бывшую жену Константина задержали, когда он был еще жив, значит, остается подозревать месть обезумевшей от горя матери погибшего "золотого юноши", и она неприкосновенна для суда - "как говорил Шекспир, бархат мантий прикрывает все". И к тому же после трагедии медсестра, которая ухаживала за Константином в больнице, вдруг стала делать дорогие покупки, хотя раньше бедствовала, а недавно на нее напали в собственном доме и едва не убили вместе с тремя детьми: закупорили все окна и открыли газ.
"Теперь мы опасаемся за свою жизнь, - горестно сказала вдова, - что, если жажда мести этой страшной женщины еще не утолена?". Она пожелала переселиться в Лос-Анджелес, надеясь, что там ее не настигнет мстительная женщина-мафиози...
Сочувствуя всей душой убитой горем молодой женщине, Дейв открыл папку и зашуршал бумагами. Нужно было обговорить сроки вступления в права наследства, необходимые вычеты и то, как наследница распорядится капиталами. Ее спутник, мистер Нарвский, проявил хорошую компетенцию и предложил помощь.
Им принесли обед и бутылку красного вина - за успех деловой встречи...

*
Когда в почту шлепнулось письмо, которого так ждал Виктор, Вероника уже добивала последние абзацы своей статьи. Наум просматривал почту на своем телефоне.
- Так-так, - протянул Виктор, прочтя письмо, - интересно! Послушайте-ка.
Вероника сохранила файл, прикрепила его к письму и отправила на редакционную почту. Почти сразу же появилось оповещение о просмотре и пришел ответ секретаря: "Ну ты стахановка, Орлова! Молодец! Сдаем в работу и ставим на разворот в "толстячке"!"
Заорал телефон Гершвина.
- Блин в компоте, как не вовремя, - пробурчал адвокат. - Алло? Привет, Никита. Ты не мог бы перезвонить... Что? Да, интересно. Говори. Так что он? Выехал в Выборг?! Прямо из Пулкова на Финбан помчался? Подожди... Это точно?
- Березин звонил, - сказал Наум, закончив разговор. - Дети мои, это уже полная опа. Сегодня утром из Лос-Анджелеса прилетел адвокат Некста, занимающийся его завещанием, и тут же выехал "Ласточкой" в Выборг. - Гершвин выдержал паузу. - Для встречи с вдовой Константина Нестерова!
- С кем?! - привстала Вероника. - Олеся ведь в СИЗО.
- Получается, - Наум мерил гостиную стремительными шагами, - что кто-то решил перехватить пирог Стэна Некста!
Морской тоже схватился за телефон и уже через пару минут знал, что юрист из Калифорнии Дэвид Бэрд прошел выходной терминал на вокзале в 10.38 и остановился в гостинице "Выборг".
- Тут недалеко, - Вероника открыла навигатор на телефоне.
- Тут все недалеко, - Гершвин остановился. - Вот что, надо выяснить, что это за петрушка с вдовой. Константин же не султан, чтобы иметь нескольких жён. Официально он был женат на Олесе, развод они не оформляли. Кстати, дети мои, знаете, что из песни про султана с тремя женами советская цензура вырезала куплет: "Разрешит мне жена каждая по сто - будет вам триста грамм, это кое-что. Но зато, на бровях приходя домой, предстоит мне скандал с каждою женой"... Салага он, султан этот: триста грамм, и уже на бровях. Я и от бутылки коньяка не свалюсь, если только мне ею в лоб не угодят. А однажды защищал я одного сибиряка. Так он после бани запросто 0,75 в одно рыло уговаривал и чувствовал себя бодрячком. Ну, побежал я!
- Антонио оказался Антонией, - резюмировала Вероника.
- Или это коллективный псевдоним вроде Козьмы Пруткова, - ответил Виктор. - К Ивановой-то приходили двое.
*
Войдя в зал ресторана при гостинице Выборг, куда его направила сотрудница отеля на вопрос, где можно найти господина Бэрда, Наум сразу понял, кто ему нужен. Молодой человек в джинсах и "поло" листал бумаги в папке, потягивая апельсиновый сок из высокого стакана.
- Гуд афтенун, - сказал Наум. - Мистер Бэрд?
- Йес, - ответил Бэрд. - Хай! Ай спик рашн, иф ю вонт.
- Наум Гершвин, - назвался Наум. - Ваш коллега из Петербурга. Специализируюсь на уголовном праве. Вы позволите присесть?
- Оф кос, - Бэрд подвинул папку.
Заказав себе кофе и штрудель, Наум сразу заговорил о деле.
- Господин Бэрд, я адвокат вдовы Константина Нестерова, Олеси, - произнес он. - В настоящее время она находится под стражей. Я представляю ее интересы на следствии.
- Олеся? - недоумевающе посмотрел на него Бэрд. - Но госпожу Нестерову зовут Глафирой, и я с ней сегодня виделся в Круглой башне. Она говорила, что муж был ранее женат, они расписались только в марте, я видел свидетельство о браке...
- Что?! - теперь настала очередь Наума ошеломленно привстать на стуле.
- Да, оно было выдано в Москве, 7 марта сего года.
Не без труда выудив у Дэвида информацию о встрече в Круглой башне и о вдове со спутником, Наум заказал третью порцию кофе с выпечкой за час, вытер лоб и сообщил:
- Дэвид, женщина, с которой вы общались, вас обманула. Не было никакого официального развода и второго брака. Юридически женой, а ныне - вдовой Константина остается Олеся, моя подзащитная. Свидетельство о браке и бумаги о разводе подделаны. Глафира Федина была всего лишь кратковременной любовницей Нестерова. Благодаря своему подельнику, Нарвскому, она узнала о наследстве вашего босса раньше, чем его наследник, и придумала хитрую комбинацию по отъему средств. И она в данное время служит личным секретарем у той самой "дамы из русской мафии", которую попыталась обвинить перед вами в убийстве "мужа".
- У меня в голове не укладывается, - Дэвид снял очки. - Я... Я не знаю, что думать. Но почему я должен вам верить?
- Вот, - Наум достал тонкую папку, - это выборочные материалы дела, с которым я работаю. Обычно это не в моих правилах, но сейчас я сделал исключение и хочу показать вам эти бумаги. Вы ведь читаете по-русски?
- Да, если что-то не пойму, воспользуюсь гугл-транслейтером, - Дэвид придвинул к себе бумаги и начал читать.
- Она хотела бы жить на Манхэттене и с Деми Мур делиться секретами, - пропел себе под нос на мотив модной песни Гершвин, - только от ее секретов не знаю, как Деми Мур, а вот волки точно на елки залезут, - он отпил кофе. - И ведь почти сорвала джек-пот, ловкая стерва!
*
Вероника торопливо приблизилась к дверям апартаментов, которые занимала Чибисова, и позвонила в дверь.
Объектив видеокамеры над дверьми с легким жужжанием обратился к ней.
- Это Орлова из "Телескопа, - сказала Вероника. - Римма, ммм... не знаю вашего отчества?
- Деменцией не страдаю, - распахнулась дверь, - и еще не забыла имена участников нашего позавчерашнего приключения на Новокарьерной, - Римма подняла на лоб очки-"бабочку". - Просто Римма, без отчества! Я не замоскворецкая купчиха Домна Пафнутьевна, муза Кустодиева!
Чибисова явно была не в духе.
- Римма, вы не знаете, где ваши юрист и личный секретарь?
- Очень хотела бы знать! - бизнес-леди махнула телефоном, как мечом. - Чтобы лично уведомить их об увольнении. Неслыханно: исчезают среди белого дня, под явно вымышленным предлогом, и я не могу дозвониться ни до него, ни до нее! Это была последняя капля моего терпения!
- Если вы скинете мне на телефон их номера, - предложила Вероника, - я забью их в программу-поисковик и она установит их местонахождение за минуту, даже при неотвеченном вызове. И вы сможете лично их уволить.
- Новые технологии на службе работников прессы? - Чибисова защелкала ногтем по экрану телефона. - Блестяще.
Никин телефон пискнул, оповещая о новом СМС.
- И они нам очень помогают, - Ника открыла программу поиска и загрузила в нее два номера, полученных от Риммы. - Сейчас я им позвоню, и, пока будет идти вызов, программа установит их координаты с точностью до пары метров.
- Наверное, они перевели свои телефоны на беззвучный режим, - предположила Чибисова, наблюдая за Вероникиным телефоном. - Нет, это просто неслыханно...
- Вызываемый номер не отвечает, попробуйте позвонить позднее, - занудил механический женский голос, - вызываемый номер не отвечает, попробуйте позвонить позднее, - потом он завел то же самое на английском языке.
- Фу, - скривилась Римма, - почему она говорит по-английски с таким безобразным французским прононсом? Интонации, как у стриптизерши в кабаке на Пляс Пигаль!
Вероника изумленно посмотрела на рафинированную даму. "Фигассе... Откуда у нее такие познания? Я думала, что такие леди в Париже посещают Лувр, Гранд-Опера, Мулен Руж, а не кабаки со стриптизом! Или она бывала там с Наумом?.."
- Есть! - воскликнула она и тут же переключилась на вызов по другой линии. - Витя, я нашла их! Включаю маршрутизатор, скидываю тебе координаты... Тут неподалеку!
- В Выборге все неподалеку, - повторила слова Гершвина Римма, - ну, что ж! Я вам признательна, госпожа Орлова. Думаю, стоит сделать им сюрприз!
*
Когда Бэрд ушел, Аркадий и Глафира заказали еще по бокалу вина. Глафира триумфально подняла бокал:
- За нашу виллу с бассейном в Бел-Эйр, собственную яхту и счета в банках! Мы победили, Кеша!
- А ты сомневалась в том, что я смогу это сделать? - Аркадий тоже поднял бокал. - Бумаги о разводе с Олесей и свидетельство о браке с тобой - лучше настоящих, комар носа не подточил! Хорошо иметь друга-гения, да?
- Очень хорошо, Кешенька, - потрепала его по щеке Глафира. - Ох, наконец-то кончилась эта поденщина у Риммы: поди, принеси, подай, приготовь речь к презентации, позвони, убери, пошла вон... Жаль, я не послала ее по известному адресу на прощание!
- Она и так там живет, - съязвил Нарвский. - Интересно, когда эта грымза расчухает, что ее кинули? Небось уже ногти об экран сломала, чтобы ей бумажку в сортире отмотали! А тю-тю! Фиг ей. Вот только, Глаша, зря ты "заказала" бабу Витьки-Святоши. Все равно он бы на тебя и не посмотрел. Он же типа лебедь-однолюб.
- Вот и пусть теперь складывает крылья и падает, - ухмыльнулась Глафира, - я ее предупреждала, чтобы она не совала нос повсюду, а Витьке хотела отомстить за то, что он на меня смотрит, как на мебель. В школе был полный лузер, в универе в треснувших ботинках и дырявых штанах ходил и слюни ронял при встрече со мной, а сейчас!.. Распустил хвост, как павлин: дом у него на Купеческой, манулы в саду! И никому нет дела до того, что животных из Красной книги в частном владении держать по закону запрещено...
- Я про этого Масю слышал, - сказал Нарвский, - Морской его двухнедельным подобрал где-то в турпоездке, выкормил из бутылочки, и теперь котяра его мамой считает, ходит за ним хвостиком...
- Все равно понторез, - буркнула Глафира. - А эта Орлова!.. Мало того, что охмурила его, так еще и лезет повсюду, чуть все дело нам не провалила! Я же хотела приструнить ее по-хорошему, а она не поняла. И ты думаешь, что она случайно у моста болталась, когда ты там с Ильиным беседовал? Ага... Я в такие совпадения не верю. Вот и получила за свой любопытный нос!
- Меня Иванова беспокоит, - сказал Аркадий, - а вдруг она все-таки очухается и даст показания? Эти уроды, Гершвин с Орловой и Морским, вслед за нами приперлись и вытащили ее с личинтусами... Эх, мало было просто огреть ее по башке и открыть газ! Надо было еще отойти подальше и на стационарный телефон ей позвонить, для искорки. Пришел бы тогда Гершвин на пепелище, только черепушки бы и нашел...
- А пусть говорит что угодно, - не повела бровью Глафира, - если эта чадолюбивая дрянь и выживет, ее крайней сделают. Ей не выкарабкаться: на ней и телефон Нестерова, и капельница с аллергеном, и звонки с угрозами Орловой. И ты вспомни, как я представилась Сидоренко, когда пришла сюда на встречу с ней!
- Антон Иванович, - кивнул Нарвский. - Очень похоже на Антонину Иванову. Ильин и копать долго не будет - обвинит во всем медсестру и упечет ее по полной. Наше счастье, что он такой увалень и пофигист. Мы сдали ему Олесю и Антонину, он и рад будет спихнуть дело побыстрее!
Глафира молчала. Да, она сделала все, чтобы жену Константина обвинили и осудили. Не хотелось, чтобы деньги Некста достались этой провинциальной выскочке. Но в Москве все сорвалось в последний момент. Константин уперся и ни за что не хотел отказываться от перевода в Выборг. К тому же он помирился с женой, будь она неладна. И все шло к тому, что наследство прадеда Нестеров разделил бы с Олесей.
Глафира имела много знакомых в НИИ химии и биологии, потому что сама училась на химико-биологическом факультете в юности. Ей не составило труда приготовить настойку, которая в определенном количестве вызывала жар, лихорадку и расстройство желудка - очень похоже на симптомы нового коронавируса. В Выборге ей несложно было пересечься с Костей и уговорить его на чашечку кофе возле трамвая. Пока Нестеров выбирал выпечку, Глафира мгновенно накапала ему в стаканчик с моккачино нужное количество смеси...
Подкупить Иванову тоже было несложно. Глафира увидела ее в одном из местных торговых центров. Ясно было, что женщина катастрофически нуждается в деньгах. Очередной несостоявшийся муж "за спичками вышел", И Антонина еле сводила концы с концами.
Она стояла у витрины с дешевым белорусским бельем и мечтательно рассматривала кружевные "пуш-апы". Вокруг толклись ее дети и на три голоса ныли, требуя игрушки своей мечты: автомобильчики с пультом, полицейскую машину с мигалкой и интерактивную куклу-младенца. "Где я вам на них денег возьму? - устало отмахнулась мать. - Печатного станка у меня нет. Пошли сандалии Богдану покупать! И смотри, Даня, если и они на тебе развалятся через месяц, будешь все лето босиком ходить!"
Иванова охотно согласилась выполнить заказ Глафиры. Получив гонорар, она накупила всего, о чем мечтала сама и о чем ее просили дети. А потом обнаглела и стала требовать прибавки; видно, на белорусские лифчики ей уже не хватило. Вот и получила "прибавку".
Маргарита Сидоренко оказалась умнее Антонины. Она с благодарностью взяла гонорар за видео прогулки в парке, радуясь, что смогла насолить Олесе, вопросов не задавала и никак о себе больше не напоминала. Глафира не одобряла эту дамочку. Маргарита невзлюбила Олесю без объективных причин - просто за то, что Нестерова молода, красиво одета и у нее благополучная личная жизнь. У самой Сидоренко после давнего развода была лишь цепочка недолговечных романов, и отношения ни с кем так и не сложились.
Слушая в Башне ее злопыхания насчет "этой туполобой мажорки", Глафира, переодетая в мужской костюм, понимала, что отпугивает мужчин в этой миловидной сорокапятилетней женщине в хорошо сидящем на ней летнем костюме. Если человек способен возненавидеть и затравить кого-то просто так, ни за что - это далеко не самая привлекательная черта...
Когда в Выборг прикатили сначала Гершвин, а потом и Орлова, это насторожило Глафиру. О Гершвине было известно, что он никогда не проигрывает дел и за каждого подзащитного дерется, как на Курской дуге. А Орлова уже провела множество успешных расследований для своего издания и умеет наблюдать, подмечать и разгадывать самые сложные загадки. Копия Наума: не умеет проигрывать, поэтому стремится всегда выиграть. Но Аркадий легкомысленно отмахнулся: "Да ладно! Все когда-нибудь бывает впервые. Все равно мы на шаг впереди. И Гершвин в этот раз проиграет..."
К Морскому Глафира решила подбить клинья просто так, для тренировки, помня, какими взглядами он провожал ее в Краснопехотском. Но Витька на этот раз никак не реагировал на ее недвусмысленные приглашения и никого не видел, кроме своей журналистки... Что ж, как хочет. Главное - их с Кешей комбинация подходит к успешному завершению. И хоть Костя и дал ей отставку, выигрыш получит все равно она. "Дурак ты, Котя. Обиделся за "мухосрань". Меньше бы обижался, был бы жив... хоть и с голой задницей!"
Нарвский достал телефон и открыл меню неотвеченных звонков.
- Римма обзвонилась, - ухмыльнулся он. - Наверное, сидит сейчас синяя от злости!
- А пошла она... - со вкусом выбранилась Глафира, наслаждаясь возможностью хотя бы заочно послать по известному адресу грозную Чибисову.
А что это за номер, с которого им звонили 10 минут назад?
Журналистка.
Орлова.
Она жива.
- Надо уезжать, - воскликнул Аркадий. - Немедленно!
Оставив на столе деньги и чаевые, молодая пара заспешила к выходу.
*
- Не прошло и полгода, - тоскливо сказал Ильин, когда в кабинет спешно вошел Гершвин.
- У вас есть шанс по-настоящему раскрыть это дело, - без обиняков выпалил Наум. - Можете еще прибавить организацию заказного убийства, подделку документов и намеренное введение в заблуждение органов следствия!
- Какое заказное убийство? - изумился Ильин.
- Покушение на Веронику Орлову, - Гершвин плюхнулся в кресло, - на нее напали в проулке между Резервной и Кузнечной. Она была ранена. Если бы не вмешался какой-то смышленый прохожий, было бы вам!..
Ильин представил, что им "было бы", если бы на их территории убили известную журналистку. И тут же схватился за телефон. Наум одобрительно кивнул: "Не совсем безнадежен!"
- А о какой подделке документов вы говорите? - спросил следователь.
- Глафира Федина выдала себя за жену Константина и предъявила фиктивные документы о разводе Нестерова с Олесей и свидетельство о браке с Константином.
- Час от часу не легче... Трудно поверить.
- Поговорите с Дэвидом Бэрдом. Он остановился в гостинице "Выборг" и может поведать вам, как беседовал в Башне с "Глафирой Нестеровой" и ее "юристом". Бэрд явился в Выборг в поисках правнука Стэна Некста, названного наследником продюсера. Вот, ради чего затеялась вся эта история, вот, почему Нарвский так хотел, чтобы вы упекли Олесю Нестерову! Ее маленькой дочери злоумышленники не опасались - когда девочке исполнмтся 18 лет, ей уже не на что будет претендовать, так они думали, все уже было бы давно в их руках...
- Нестеров - правнук Стэна Некста?! - Ильин даже приоткрыл рот.
- И наследник, - уточнил Наум. - Теперь же бенефициариями Нестерова являются его жена - настоящая жена, Олеся, и ее дочь.
- Я высылаю группу! - вскочил Ильин.
- Куда? - саркастически хмыкнул Наум. - На деревню к дедушке? В "Виктории" их наверняка уже нет, и если мы не сообразим, где их искать - скоро их не будет и в Выборге! Вот, что я предлагаю...
Через полчаса по городу был объявлен план "Перехват". Благодаря паре звонков Морского городские правоохранительные структуры признали серьезность ситуации и подняли в ружье весь наличный состав.
На вокзале и автовокзале были расставлены наблюдательные посты. Все машины, выезжающие из города, останавливали и досматривали под предлогом измерения температуры и проверки сатурации у пассажиров сотрудники полиции, переодетые в защитные медицинские костюмы. Все заказы междугороднего такси из Выборга проверялись. На руках у всех полицейских были фотографии Фединой и Нарвского. Но пока поиск ниччего не давал. Одно было ясно - преступники еще не выехали из города.
В проулке возле следственного изолятора нашли тела двух гопников и тут же сняли запись с видеокамеры над входом в СИЗО, где эти парни появились вслед за Орловой, несколько минут послонялись у ограды, покурили, а потом один указал товарищу на объектив камеры. Второй плюнул, выбросил окурок, и парни удалились в сторону Кузнечной. Был послан запрос, и личность убитых быстро установили: неоднократно судимые за кражи и грабежи жители Купчина в Петербурге. А теперь они неудачно попытались подработать заказным убийством...

*
- Мистер Бэрд, еще раз здравствуйте. Это снова Глафира Нестерова. Извините, что снова вас беспокою, но больше мне не к кому обратиться...
- Да-да, госпожа Нестерова, я вас слушаю.
- Нам с господином Нарвским необходимо как можно скорее уехать из Выборга и из страны. Помните, я говорила вам о той женщине-мафиози, которая сводила счеты с моим мужем?
- Да, помню.
- Так вот, она в Выборге. И сейчас, вернувшись в гостиницу из ресторана, я увидела, что дверь моего номера открыта, а на ковре - след мужского ботинка. Это страшная женщина, она одержима жаждой мести, и у нее достаточно власти, чтобы раздавить и не таких людей, как я или Аркадий...
- Успокойтесь, госпожа Нестерова. Я все понял. Где вы сейчас?
- Я не могу называть вам свое местонахождение по телефону... Сейчас я ни в чем не могу быть уверенной. Так вы поможете нам сегодня же выехать из города и не позже завтрашнего утра - из страны?
- Конечно, госпожа Нестерова. Выезжайте в Петербург. Скоро пойдет... м-м-м... "Птичка"?
- "Ласточка", - поправила женщина.
- А, да, точно. "Ласточка". Я снял номер в петербургской гостинице на Пироговской набережной. Я позвоню туда и распоряжусь, чтобы вам дали ключи от номера...
- Мистер Бэрд, не по телефону...
- Мой номер не прослушивается. Можете не опасаться. Сам я подъеду следующим поездом, и завтра утром, в 5 часов, мы сможем вылететь в Лос-Анджелес.
- Только умоляю вас, не задерживайтесь... Для этой страшной женщины Петербург - не расстояние...
- Не переживайте, я смогу защитить вас.
- Спасибо!
*
- Все-таки правильно говорят, что америкосы тупые, - хихикнула Глафира, закончив разговор и выбросив в урну одноразовую сим-карту. - Он все скушал/ хотя я особо не старалась, когда лапшу ему на уши наматывала. И уже завтра вечером мы будем в Калифорнии! Пойдем в тень, - поморщилась она, - голова побаливает от этого солнца...
- Високосный год, все навыворот, - сказал Аркадий, - я не помню такого жаркого лета в этих краях.
Они перешли под раскидистое дерево на аллее, ведущей к городскому пляжу.
- А в Калифорнии такая погода круглый год, - сказал Нарвский, поглядывая на часы.
- Если там еще снег не выпал, - ответила Глафира. - Ты же сам говоришь: все навыворот. Какой-то сумасшедший год.
*
- Мистер Бэрд, вы были очень убедительны, - Морской показал Дэвиду большой палец. - Будем надеяться на то, что все сделано правильно и мы их не спугнули.
- Я думаю, что они заглотнули наживку, - заметила Вероника, - они считают себя очень умными и хитрыми, а на других смотрят свысока, и уверены, что кого угодно смогут одурачить. Таких людей губит самонадеянность.
- А я ведь в самом деле сначала им поверил, - грустно сказал Дэвид.
- И я им доверяла, - вздохнула Римма, расхаживая по номеру. - А они занимались аферами за моей спиной, да еще сейчас выставили меня какой-то сумасшедшей мстительницей из русской мафии! -= она фыркнула.
Наум ухмыльнулся. Римма сердито сверкнула на него глазами.
- До 18.40 они никуда не денутся, - вслух вычислял Виктор, - а на вокзале я им уже приготовил отличный сюрприз, - он рассмеялся. - Надеюсь, меньше, чем через час птички будут в сети!
- Что ты задумал? - спросила Ника.
- Увидишь.
*
Объявили о том, что через 10 минут на посадку будет подан фирменный поезд "Ласточка", идущий в Санкт-Петербург, и людское море на вокзале зашевелилось и потянулось к терминалам.
На платформе, куда должна была подойти "Ласточка", уже второй час сидела парочка молодых людей в байкерских костюмах с нашлепками и банданах.
- Поедем с комфортом навстречу новой жизни, - сказал один из них. - Надо встать поближе к платформе, а то сейчас ломанется толпа сумасшедшая, сесть не успеем. Не хотелось бы давиться стоя.
- Да, в новую жизнь нужно ехать с комфортом, - согласился с ним худенький паренек с бледным лицом и длинными тонкими усами. - Ты нормально себя чувствуешь? Чем это нас в Башне накормили? У меня до сих пор в животе крутит...
- От такой жары и у Терминатора кишки скрутит, - отмахнулся Аркадий, - ты просто устала. Доедем до Питера, выспимся. Как раз успеем до самолета...
Из депо неспешно выползла изящная блестящая красавица "Ласточка" и потянулась к платформе. И вдруг вздрогнула/ брякнула буферами... Погасли все ее огни и лампочки. Все электронные табло на платформах погасли. Вывеска вокзала - тоже. Судя по испуганным крикам и суматохе в здании, там тоже все обесточилось.
- Твою мать! - дернулся Аркадий. - Что это такое?!
- Зови аварийку! - заорал какой-то путеец, спеша к вокзалу от парализованной электрички. - Что за хрень? Все гахнулось!..
- Как нарочно! - Глафира чуть не заплакала. - Раз в сто лет случается, и надо же, чтобы именно сейчас!..
К ним подошли двое.
- Глафира Ивановна, - обратился к "усачу" мужчина средних лет с неприметным лицом и пластикой хищного зверя, - я Камышов Андрей Яковлевич. Служба безопасности ЧП "Морской. Инкорпорейтед". Прошу, следуйте за мной.
Аркадий выругался и прыгнул на Камышова, чтобы сбросить его с платформы боевым приемом, но тут же сам полетел на асфальт, корчась от боли.
- Ну, неужели без этого никак? - укоризненно спросил Андрей Яковлевич.
- Здравствуйте, господа Антонио, - к ним подошел Кирилл Ратников, тоже в черном кожаном костюме с металлическими нашлепками. - А я вас по всему Выборгу ищу.
Стоя спиной к солнцу, одетый во все черное, в зеркальных очках Ратников показался Нарвскому и Глафире чуть ли не карающим демоном мщения.
- Витька, - Глафира прибавила несколько крепких слов, - совсем, - она снова выругалась. - Как только не взорвал вокзал из-за своей, - она крепко определила Веронику.
- Зовите "скорую"! - Ратников первым увидел ее красное, мокрое от испарины лицо и воспаленные глаза и услышал хриплое, с присвистом дыхание Фединой в перерывах между ругательствами. - У нее высокая температура, она задыхается!
- И она на желудок жаловалась, - побледнел Нарвский, пятясь от Глафиры. - Твою мать... Еще и это! - внезапно он вскочил и стрелой метнулся куда-то в сторону заросших травой старых путей.
- Эй, стой! - заорал Ратников.
- Пусть бежит, - ответил Камышов, - я повсюду ходы-выходы прикрыл.
Словно в подтверждение его слов наперерез Аркадию выскочили двое. Короткая схватка - и скрученного Нарвского повели обратно.
- Это все она! Я не при чем! - вопил юрист, согнувшись буквой зю в руках конвоиров.
- Следствие разберется, - гаркнул, выйдя на платформу, Ильин. - А вам нужно тоже изолироваться, как контактному лицу!
- Сволочь ты, Кешка, - подняла голову Глафира. - Я молчать не буду... Раз ты меня кинуть хотел, и я тебя покрывать не буду...
- Если продышишься, дура, - огрызнулся Нарвский.
На платформу уже вышли врачи в защитных костюмах.
- Всем вам провериться надо, - злорадно просипела Глафира, когда ее укладывали на носилки. - И Витьке... И его бабе... И жабе Римке... И адвокатишкам обоим... Надеюсь, что вы тоже заражены... Ненавижу вас всех... Уроды! - она добавила ругательство/ скрываясь в салоне "Скорой - Реанимации".
- Виктор Ильич, мы их взяли, - доложил Камышов по рации. - Но есть одно обстоятельство...

ЭПИЛОГ
Глафиру Федину и Аркадия Нарвского поместили в больничное крыло следственного изолятора. Глафира перенесла болезнь очень тяжело и две недели лежала под аппаратом искусственной вентиляции легких. Аркадий тоже заболел, но перенес коронавирус гораздо легче. После выздоровления их перевели в общий корпус в ожидании суда.
Там же оказалась и выздоровевшая после удара по голове и отравления газом медсестра Антонина Иванова. Понимая, что их вина доказана, женщина сделала чистосердечное признание, чтобы смягчить свою участь. Ее детей взяли к себе дед с бабушкой, родители Ивановой.
Олеся была освобождена из-под стражи назавтра после ареста Аркадия и Глафиры. Она встретилась с Дэвидом Бэрдом и через положенные два месяца вступила в права наследования.
У Маргариты Сидоренко признаков заболевания не обнаружили, и через положенный срок ее выпустили из обсерватора. Программист Павел тоже поправился и вернулся домой.
Николай Баринов и Алика Юсупова поженились в августе. Свадебным подарком от Олеси стала квартира на Ленинградском проспекте, где они жили до пандемии.
Следователь Ильин получил благодарность от начальства за блестящее раскрытие дела и поставлен в список кандидатов на внеочередное повышение. Но его радость была слегка подпорчена тем, что без помощи Гершвина и Орловой он бы не добился такого успеха... Неприятно было вспоминать о том, как он поначалу попал впросак.
Виктор, Вероника, Наум и Римма не заразились коронавирусом от Глафиры. "Редкий случай, - сказали личные врачи Морского и Чибисовой, срочно вызванные в Выборг, - наверное, у вас врожденный иммунитет: находиться в систематическом контакте с носителем вируса и не заболеть! Вам повезло".
Когда пришли результаты ПЦР-тестов, подтверждающих, что все четверо здоровы, Наум тут же пригласил Римму пообедать в "Эспиля", а Вероника повела Виктора на пляж, а оттуда они направились на Замковый остров. Крепость пока еще была закрыта, но можно было погулять снаружи/ вдоль многовековых каменных стен, хранящих память о множестве событий, войн, осад и прочих испытаний... Погода продолжала радовать теплом и ясным небом, вода в Заливе прогрелась, а камни были такими горячими, что обжигали ноги даже через обувь.
Накупавшись и пообедав в Башне, Ника и Виктор гуляли по острову. Наблюдая за причудливой игрой света и тени на шершавых камнях, Вероника подумала о том, что и в жизни так же причудливо переплетаются, прихотливо меняясь местами, светлое и темное, добро и зло, радость и беда. Вот так и в завершенном расследовании... Важно только, что одержит верх.
Она поделилась этой мыслью с Морским, и он кивнул:
- Неплохая аналогия. Но с другой стороны, нужен баланс. Игра светотени хороша именно своей гармоничностью. Сплошной свет тоже не очень хорош, помнишь, об этом писал еще Булгаков. Солнце просто сожгло бы все живое, если бы не было тени.
- Но и в сплошной тени тоже жизни не будет, - ответила Ника. - Важно, чтобы ничто не перевешивало критической массы. Но пусть все-таки будет больше света и добра. Мы за это боролись.
- И мы с этим справились!