Исландия ищет выход из кризиса

Исландия — это как Россия до Ельцина, так кратко охарактеризовал обстановку в островном государстве местный журналист Гуннар Смори Эгильссон.


Акция протеста перед зданием исландского парламента в Рейкьявике в марте нынешнего года. Народ потребовал от правительства выполнения своего обещания — облегчить положение людей, у которых из-за финансового краха резко выросла долговая нагрузка. Фото: AFP/SCANPIX

Такое заявление немного удивляет. Понятно, что после краха 2008 года исландцам пришлось несладко, но сравнивать это с находившимся на грани распада Советским Союзом…

С началом всемирного финансового кризиса осенью 2008-го обанкротились три крупнейших банка Исландии, после чего последовало падение исландской кроны и быстрый рост безработицы — с одного процента к сегодняшнему дню ее уровень вырос до девяти.

Государственный долг, который был одним из самых маленьких во всем мире, увеличился до 150 процентов, а инфляция — до 12 процентов. По сравнению с прошлым годом экономика упала на 6,5 процента, правда, в этом году предсказывают вдвое меньшее падение.

Как начинался кризис

Эгильссон был главным редактором крупнейшей ежедневной газеты Исландии — Fréttabladid. Сейчас у него нет ежедневной работы, и он пытается написать книгу. Недавно он провел три недели в Западной Африке, в Того, а по возвращении оттуда обнаружил, что экономические трудности превратили исландцев в лентяев.

«Все требуют благополучия, но не понимают, что, если хочешь жить в благополучном государстве, нельзя только брать — надо и отдавать», — сказал журналист.

Мы встретились с ним в стильном баре рейкьявикской гостиницы «101». Говорят, что в период «мыльного пузыря» это было одним из тех мест, где встречались исландские «викинги бизнеса» — бравые предприниматели и прочие денежные тузы. Не знаю, может, дело во времени, но в момент нашей встречи, примерно в два часа дня в четверг, в зале не было ни души.

Эгильссон поясняет, что позапрошлогодняя «креппа» — так исландцы называют кризис — помимо ожидаемых экономических проблем вызвала гораздо более серьезный кризис.

«Кризис ликвидности привел к финансовому кризису, который привел к валютному кризису, который привел к экономическому кризису, который привел к политическому кризису, который привел к структуральному кризису», — пояснил он.

Под последним Эгильссон подразумевает то обстоятельство, что Исландия, как он сказал, сейчас является страной, в которой никто не знает, кто контролирует ситуацию.

Правительство ослаблено внутренними распрями. Министр финансов Стейнгримур Сигфуссон недавно признался, что в Исландии трудно найти более ужасную должность, чем та, которую занимает он. «Но зачем же делать ту работу, которая тебе не нравится?» — не понимает Эгильссон.

Я пересказываю мысли Эгильссона исландскому министру экономики Гильфи Магнуссону, на что тот сухо улыбается и говорит, что, наверно, он гораздо оптимистичнее, чем журналист. И все-таки Магнуссон признает, что после прошлогодней смены правительства политическая обстановка в Исландии весьма нестабильна.

«Особой проблемой стало случившееся с банком Ice­save, но есть и другие вопросы, из-за которых в правительстве царит напряжение. Я не вижу причин, по которым нынешнее правительство не могло бы решить эти проблемы. Политический процесс отнюдь не всегда красив, но мы имеем дело с правительством, которое по-прежнему функционирует и имеет парламентское большинство», — говорит он.

Лемме Саукас родом из Эс­тонии, но живет в Исландии уже 16 лет. Она довольна левоцентристским кабинетом Йоханны Сигурдардоттир, поскольку в нем представлены политики, которые до краха критиковали правых.

О том, насколько хорошо жилось в годы «мыльного пузыря», в Исландии рассказывают невероятные истории. Благодаря искусственно поднятым процентным ставкам валюта была сильной, что позволяло путешествующим за границей исландцам чувствовать себя богатыми нефтяными магнатами. 20-летним подросткам банки давали кредиты в размере пяти-шести миллионов эстонских крон, не требуя самофинансирования. «Это было нормально: жить в доме площадью 280 квадратных метров, иметь два автомобиля, дачу и дом в Тоскане», — описывает она.

По словам Саукас, молодежь массово поступала в университеты, чтобы изучать финансовое дело. Они верили, что Исландия станет мировым центром экономики и что они живут в совершенно уникальном государстве, которое остальной мир критикует только из зависти.

«Исландцы были убеждены, что они рождены, чтобы быть лучше других, — говорит Саукас. — Что это заложе­но в их генах. Будто экономи­ческое чудо Исландии произошло благодаря тому, что тут живут потомки викингов и кельтов. Они пошли до конца, игнорируя риски».

Народ испытывает горечь

Три крупнейших банка Ис­ландии после приватизации на стыке столетий стали рас­ти так быстро, что до краха их ценность была в десятки раз больше, чем валовой внутренний продукт Исландии. «Банки приватизировали в пользу тех, кто очень мало знал о финансовых делах — это закадычные друзья представителей власти, с которыми они играли вместе в песочнице. Финансовая инспекция была несерьезной. Многое делалось непрофессионально», — перечислила Саукас причины, способствовавшие сверх­бы­с­т­рому росту банков.

Многие проблемы обнаружились в «докладе об истине» — этот основательный документ на 2000 страницах был обнародован в апреле нынешнего года. Согласно до­кладу, одной из главных причин финансового кризиса стала «крайняя небрежность» тогдашних членов правительства и руководителя центробанка. Отмечено, что они не проявили жадность или злонамеренность — просто у них не было необходимого для работы опыта.

«Народ разочарован и испытывает горечь. Показывают пальцем, ищут виновных. Народ оглядывается назад, жаж­дет справедливости», — говорить Эгильссон, который, как он сам сказал, придерживается совершенно иного принципа. Его не интересует, кто и почему стал причиной краха, он хочет, чтобы кто-нибудь объяснил, каким будет будущее Исландии и как после краха заново построить общество.

«Это как в случае с автока­тастрофой — что делать снача­ла: оказывать помощь жертвам или искать виновного? — приводит Эгильссон сравнение и добавляет, что ситуация напоминает кино. — Как «День сурка», в котором герой Билла Мюррея просыпается каждое утро, чтобы все время проживать один и тот же день. А чтобы изменить что-то и сдвинуть с места, он должен смириться с ситуацией и найти покой в самом себе».

rus.postimees.ee